Текст книги "Время бусово (СИ)"

Автор книги: Николай Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 50 страниц)

КИЕВСКИЙ КНЯЗЬ ЩЕК

Сказители спели и ушли, а за столом разгорелся спор о том, откуда началась земля русская, кто в роду был первым князем и кем построен город Киев и другие города славянские. Вот тут слово взял Щек и пове-дал:

«В незапамятные времена, о которых простые люди уже не помнят и только редкие волхвы-кудесники по воле богов о том знают, примерно 5 тысячи лет назад, пришла великая стужа на землю славян-огнищан. А жили они в ту пору в горах великих и высоких. В Пяндже, что в Краю Иньском, на конце земной тверди. Там и землю пахали, и стада овец пасли в травах сочных и высоких, там и род свой продолжали, блюдя законы и заповеди богов своих. Но наступили холода великие. И зароп-тали они, что надо уходить из этого края в иной, даже если придется за него биться. И перестали предки наши славить Рода, поскольку не виде-ли от него никакого заступничества.

«Будем, – решили они, – сами по себе жить, либо в лесах, либо в горах обитать».

И услышал те необдуманные слова Бог Сварог, и рассердился, и наказание великое уготовил он предкам нашим. Задрожали ночью горы, стала дыбиться земля. И славяне в ночи пробудились от великого гро-хота и дрожания земли. И побежали они в страхе из селений своих, и сбежались в толпы, как овцы, ими же брошенные. И ржали жалобно им в след лошади, и мычали коровы. Но бежали люди, обуянные страхом, пока не выдохлись и не упали на дрожащую от Божьего гнева землю.

А утром, когда только богиня зари Мерцана стала готовить путь для лучезарного Световида, покрывая край небесного окоёма алым пла-том, отойдя от страха, решили возвратиться к очагам своим. Возвратясь, увидели они разрушенные дома свои. Одни были вздыблены, а другие обрушены в ямы великие, что в земле образовались по воле Сварога. И пропали дома у многих, даже следа не оставили, словно их и не было никогда. И оскудели славяне и не знали, чем себя прокормить. И опеча-лились.

Но был среди них муж сильный, Яруной прозываемый. И было у Яруны три сына: Кий, Щек, тезка мой, и Хорив. И была у него дочь Ле-бедь, девица прекрасная и разумная. И обратились огнищане к Яруну и попросили его стать вождем над ними и вывести их из этого злого мес-та. Согласился Яруна, но рек: «Тогда я буду над вами вместе с сынами моими!»

Делать нечего, согласились и на это славяне, хотя раньше никому не позволяли над собой из рода в род возноситься. Случалось, избирали на время вождя, а потом, по минованию надобности, вновь его смещали. О детях его даже и речи не вели. Но тут прижало – согласились.

Приказал Яруна сыновьям своим отправляться, не медля, в разные стороны на поиск земель благодатных, и пошли, не мешкая, сыновья его искать земли иные. Но сначала изловили они для похода перепуганных лошадей, да не по одной, а с заводными. Путь-то нелегкий и не близкий предстоял. Надо было идти за тридевять земель. Взяли копья, луки и стрелы, чтобы в дороге охотиться можно было – на голодный желудок далеко не ускачешь.

Долго отсутствовали Кий, Щек и Хорив. Думали, что их уже не дождутся, так как великий мор напал из-за злобы Сварога на род славян. Возроптали славяне, посчитали, что сгинули братья в землях неведо-мых, злыми духами населенных, не верили уже в свое избавление, со-всем духом пали, приготовились к смерти неминучей. Только Лебедь продолжала верить братьям, только она да ее отец Старый Яруна обод-ряли народ свой. Лебедь последним просяным зернышком делилась с соплеменниками, последним глотком молока. Когда же совсем невмого-ту становилось, брала она в руки отцов лук и шла охотиться на зверя лесного, на птицу речную. Не дала умереть роду. За то ее все любили и восхваляли.

Вот, наконец, вернулись братья и поведали, что на заходе солнца земли лежат обширные и малозаселенные тамошними племенами, что травы там растут высокие и сочные, реки и озера богаты рыбой и пти-цей, а в лесах водятся звери, видимо-невидимо!

Воспрянули духом тогда предки наши и ушли из Края Иньского, в котором обитали до тех пор. И гнали они перед собой остатки стад ко-ров и овец и табуны лошадей. И шагали мужчины с копьями и луками, оберегая жен и детей, стариков и старух; и несли женщины детишек грудных на руках или на ременной перевязи на груди, чтобы можно было в руках скарб свой немудреный нести. Тогда еще не знали о по-возках, не удосужил тому людей Сварог! А верхом на лошадях скакать могли только воины одни. Но не бросать же им жен и детей своих, и родителей престарелых – вот и шли все пешком по пути, указанном сы-новьями отца Яруна.

Прошли они мимо Земли Фарсийской, где ныне Персида и Иран-ское царство, а также Армения, управляемая мудрым царем Тиридатом, так как не подошла та земля овцам. Мало было там трав сочных – на солнце выгорала там трава быстро. Обогнули они горы каменные, Кав-казом рекомые, на которых нельзя было сеять просо. Преодолели много рек полноводных и речек мелких, и увидели, наконец, степи, цветущие и зеленые. Два года стояли они в тех степях, но затем были вынуждены идти дальше, так как в степях тех оказалось много хищных зверей, ре-завших скот, и убавлявших и без того не очень тучные стада огнищан. Охотники и воины ежедневно били зверя, да так, что женщины не успе-вали выделывать их шкуры, но зверей все равно не становилось меньше. Одно было отрадно: одежды верхней нашили на весь род.

Они прошли мимо реки Каялы к Непре-реке, которая, убегая к мо-рю синему, стала границей их владений, и которая ограждала их при всякой битве. Встречавшиеся редкие местные племена людей были дружелюбны, охотно делились своими женщинами и знаниями, своими богами и обычаями, так что с ними никаких проблем не было. А новая, влившаяся кровь, лишь только усилила род славян. Вот на этой Непре-реке и остановился, и расселился род славян, так как служила Непра-река преткновением для злых ворогов. Жили сначала славяне в ямах в земле, в которых имелось свое огнище. Потому они и звались огнища-нами, так как дружили с огнем, а огонь – с ними. Позже стали строить они жилища деревянные, с окнами и крышами. А в них не просто огни-ща, но печи, из глины сделанные. И стали славить они Сварога и Дажь-бога, которые в Сварге пречистой; Перуна и Стрибога, которые громами и молниями повелевают, а Стрибог еще и ветрами ярится на Землю. И славили они Ладо-бога, который правит ладом, радостью и благостью всяческой. И Купало-бога, который правит мытьем и всяческими омо-вениями. И Яра-бога, который правит яровым цветением, и русалками, и водяными, и лесовиками-лешими, и домовыми. И Сварога, и Светови-да, которые правят всякими родами. И Щура и Пращура, которые умер-ли сотни лет назад, но оберегают род от всяких бед и напастей.

А когда род их окреп, и стало тесно всем жить в одном месте, то Старый отец Яруна сказал сыновьям, чтобы они разделились и пошли, кто на юг, а кто и на запад Солнца. Вот так и вышло, что Кий, Щек и Хорив разошлись на три рода. От Хорива пошли хорваты, а от Щека – чехи и богемцы.

Кий же построил себе город на Днепровских крутоярах, который и был назван в его честь Киевом. Вот так и появился впервые город Киев на Днепре Славутиче, который прехитрые греки Борисфеном зовут, и в котором мы сейчас находимся, – окончил повествование свое киевский князь Щек. – А я далекий потомок того Кия, и в нашем роду древняя традиция называть сыновей именами славных предков: Кий, Щек, Хо-рив, а если появится дочь в роду, то ей обязательно носить имя Лебедь. Остальные могут быть названы как угодно, но первой дочери – обяза-тельно быть Лебедью. Не трудно догадаться, что я был в семье третьим ребенком, но судьба распорядилась так, что правителем стал я, ибо старшие мои братья по воле богов уже ушли к пращурам».

Помолчал.

Мужественное лицо киевского князя светилось то ли от солнечного света, то ли от окаймляющих его серебристых волос, то ли от внутрен-него восторга, как и его голубые глаза, излучающие ум и доброту муд-рого человека.

Молчали и внимательные слушатели. Дух захватывало от столь интересного повествования из жизни пращуров.

«А в Киеве, – продолжил князь Щек после паузы, – с тех незапа-мятных пор славяне впервые построили мольбища в дубовых дубравах и рощах, чтобы справлять богам требу и воздавать им почести и славу. Вот так! Но сначала Киев больше походил на большое село, чем на го-род. Это сейчас он многоголосый и шумный, с множеством подворий людей знатных и сильных, со скотницами и храмами богов наших, с кузнями и гончарнями, с мастерскими и торжищами, с дворами ткачей и оружейников. А раньше был село селом среди дубрав и боров. Это те-перь вокруг него крепостная стена возвышается с башнями и воротами, а тогда и простой изгороди не было».

«Великий вождь, – обратился тогда один из приглашенных гостей, русобородый боярин Сколот, – это очень интересно, но что случилось с родами Кия, Щека и Хорива дальше? А еще я слышал от уважаемых старцев, что отцом Кия, Щека и Хорива был не Яруна, а Арий, отец Арий. Так ли это или нет, и кто тут прав?»

«А правы и те, и эти, – улыбнулся одними уголками губ Щек. – Ибо Старого Ария в одном роду потомки Арием зовут, а в другом – Яруной величают. Но это один и тот же человек. Что же касается даль-нейшей истории родов наших, то судьба у них большая, извилистая и таинственная.

Ведающие мужи сообщают, что пятьсот лет предки наши, которые пришли на Непру-реку, жили там под благословением Перуна и других богов. И всеми управляли люди из рода Яруны или, если хотите, Ария. Но управляли не единолично, а через вече, на которое собирались, как и сейчас, лучшие мужи от всех родов и племен и решали вопросы мира или войны. А войн было не избежать. Видно, так уж на роду славян-русичей написано, – чело князя Щека опечалилось, – что войн нам не избежать! Хотим ли мы того или не жаждем… Река Непра течет в море, а предки наши стали расселяться по ее берегам выше к северу и имено-вались уже не только славянами или огнищанами, но и по названию реки непрами и припятцами. На юге же жили народы сильные, назы-ваемые иллирийцами. И с иллирийцами приходилось нашим родам то в мире жить, то воевать из-за стад и пастбищ, из-за пашен и лесных уго-дий. Иногда, из-за того, что, то их, то наши парни умыкали себе девиц в жены. Но такое было редко. И прав был Старый отец Яруна, когда ре-шился увести род наш из Края Иньского, а точнее, из Пенжа, в горах которого они обитали прежде, видно, предвидел он, что потомки его будут жить богато и поимеют много золота и скота.

Умирая же, завещал нам Яруна, что «наша кровь – святая кровь!» и что мы это должны помнить во веки веков и передавать из поколения в поколение, из рода в род! А еще он завещал судить на вечах всякого: и людей простого сословия, и правителей своих, вождей. И каждому воз-давать по делам их, как того требовал бог Прове, бог провидений и предсказаний, бог правосудия. Также завещал еще Яруна славить богов наших и славиться самим. Ибо без славы нет ни бога, ни человека».

«Верно, – промолвил кто-то из свиты князя, возможно, даже не за-метив, что раскрыл уста, – без славы нет человека».

А Щек, увлекаясь все больше и больше своим повествованием, продолжал:

«Это беспокойная совесть наша причиной тому, чтобы хранить за-вет отца нашего Яруна Старого и деяния предков наших прославлять. И так должно быть не только при отцах наших, но и при детях, и при вну-ках. Во веки веков, пока будет жив род человеческий, пока останется хоть один славянин!

Вы вот спрашиваете, – повторил он ранее заданный ему вопрос, – что же случилось дальше с потомками Яруна. Многое случилось и в старые времена, ушедшие в Навь, но и многое происходит в Яви. Я должен вам поведать, что род Яруна Старого в Крае Иньском был не един. Проживал в тех незапамятных временах в том краю род Кисека. И были оба рода от одного ствола древа рождены, одним и тем же богам поклонялись, на одном и том же языке общались. И оба рода покинули Край Иньский, чтобы идти в земли иные. Только Кисек тот ушел рань-ше и вел родичей своих туда, где солнце сияет. На полдень. И когда оба рода достигли Непры-реки, то пришел Яруна к Кисеку и сказал ему: «Мы оба имели роды: и детей, и мужей, и жен. А старшие в родах имели войну с врагами. Но войны были победными всегда только, когда в еди-ный род соединялись, единым племенем становились, когда стада свои в единый гурт сгоняли: и овец, и скот. Так не лучше ли нам быть вместе, едиными»?

И ответил Кисек, что он не против, но надо собрать большое вече, и на нем все решить окончательно. Хитрым был Киська, знал, что род его на это не согласится, не захочет стада свои объединять, не захочет женщин своих чужим мужам уступать. Но не хотел и с отцом Яруном ссориться. Когда же собрали вече, то многие говорили, чтобы быть обе-им родам единым племенем, но еще больше, особенно из рода Киськи, которые требовали разъединения и самостоятельного похода… Тогда отец Яруна отвел стада свои и людей от них. И увел их далеко на север и сказал, что здесь он с родом своим воздвигнет град, который назовут Голунь, так как на месте этого града раньше была голая степь и лес. И был построен град тот в междуречье, между реками Пслом и Ворско-лом, недалеко от того места, где в полноводный Псёл вливается быст-рый Хорол. Этот град, как вы все знаете, до сих пор здравствует и его нынешний властелин, уважаемый князь Прон меж нами сидит. И стал город этот настолько знаменит не только на нашей родной земле, но и в Грецколани, – продолжил князь Щек, погладив дланью свою бороду, – что о нем греческий ученый муж по имени Геродот в книге народов на-писал, назвав, правда, Гелоном, а народ, его населяющий – гелонами и будинами. Но мы то знаем, что мы – это мы».

Услышав свое имя, Прон, муж крупный, но стройный, приосанил-ся, даже ростом выше стал, хотя и продолжал сидеть на лавке. Было Прону лет сорок. Выделялся он могутной грудью, широкой лобной лы-синой и рыжей курчавой, окладистой бородой. Рубаха на нем была красной камки, с голубой вышивкой. А Щек, переждав возникший за столом шум, поднятый людьми, прибывшими с Проном из Голуни, – не каждый же день вот такое услышишь, – продолжил: «И Киська так же ушел прочь и увел людей своих в иные места, чтобы не смешались они с людьми отца Яруна. И его люди построили на землях своих грады и села, как и люди отца Яруна. И стали жить в них огнищанами, ибо каж-дый имел свое огнище. С тех самых пор роды Яруна и Кисека жили от-дельно, но, по-прежнему, поддерживали между собой связи и общения. Но с течением времени и по воле богов стали они отделяться друг от друга, обособляться, и решили быть чуждыми друг другу. Однако до вражды дело еще не доходило, так как оба рода и жито, и силу имели… Но однажды пришли язы в край, занимаемый родом Кисека, и начали забирать скотину и творить непотребное. Исполчился Кисек, напал на язов и в первый день поразил их. И праздновал победу над трупами вра-гов. Но рано он стал торжествовать. На следующий день собралось язов видимо-невидимо, и победили они род Киськи, и бежал Киська с остат-ками людей своих, бросив стада и табуны лошадей. А воронье покрыло поле битвы, на котором лежали трупы людей Киськи, поверженные ме-чами язов. И радовались язы вместе с вороньем, и праздновали победу. Видно, отвернулись Сварог и Перун от сынов Кисека, так как стали они больше почитать не Перуна-громовержца, не Сварога, сотворившего Сваргу пречистую, а умыслили Вотана и Одина-воителя своего, ложно-го бога. Прибежал Киська в Голунь к Яруну-Арию, стал просить о по-мощи. Мол, не держи обиды и забудь прошлые распри… Не был злопа-мятным Старый Яруна, откликнулся он на беду бывших родичей и ска-зал воинам своим: «Славные мужи, славяне! На землях родичей ваших все мертво и черно от воронья! Грают и радуются вороны на трупами поверженных, и очи им выклевывают. Не простят нам боги наши, если павшие в битве не будут отмщены. Седлайте коней ваших борзых! Ис-полчитесь оружием и храбростью! Поддержите Кисека и людей его униженных!» Из глубины души шли слова Яруна, словно сами боги го-ворили устами его. Не осталось к словам этим равнодушно ни одно сердце в детях рода отца Ария. Не мешкая, воссели они на коней своих борзых, вооружились копьями острыми, мечами разящими, луками са-мострельными, и двинулись на неведомых врагов. И бились с язами до тех пор, пока не разбили их. А вместе с ними, плечом к плечу, сража-лись люди Кисека, те, которые не пали в прежней борьбе и остались живы.

Разбив врагов, собрали трупы родичей своих и похоронили их с подобающей воинам почестью: вместе с оружием и конями. А сверху курганы высокие насыпали, как завещали отцы наши и деды, как того требовал Перун и бог воинской славы – Лед. А чтобы воинам, погиб-шим за род свой, в загробном мире было кого на службе своей держать, то в качестве слуг захоронили и врагов их поверженных, но без оружия, со знаком раба на челе.

И тут предки наши начали ведать истину, что они имели силу, лишь тогда, когда были вместе. А еще они поняли, что бог не в силе, а в правде. Не они напали на язов – это язы первыми напали на род ариев. Это язы, видя жилье ариев, желали отобрать братины их серебряные, мечи, акинаки харлужные, и даже гончарные горшки для еды с просом, и все жито. Только язы нашли то, что искали: мечи обоюдоострые, не ведали, вероломные, что степи наши – до конца нашего! И там, где про-лита кровь наша, – там и земля наша. А кто с мечом к нам придет – тот от меча и погибнет! На том стояла, стоит и стоять будет земля наша»!

Щек замолчал, но тут же продолжил, словно вдруг вспомнил что-то важное и неотложное: «Вот такова была жизнь наших предков в ста-родавние времена, когда отец Яруна привел род свой из Азии в Европу, из Края Иньского в Землю Русскую. Много вод утекло с тех пор… Ухо-дил отсюда и вновь возвращался род наш в эти места. По разным об-стоятельствам: то земли лучшие искал для стад своих обширных, то от стуж и холодов, то от врагов разных. Но всегда возвращался сюда, ибо это земля навек наша, кровью предков окропленная, в сказаньях и бы-линах воспетая. В древних Ведах говорится: «Тысячу раз умирала и ты-сячу раз возрождалась Русь!» И вот готы, недостойные потомки славян-ариев, когда-то выведенных Киськой хитроумным из Края Иньского и из Семиречья, и вырученных нашими предками от поголовного истреб-ления язами, теперь на нас войной идут и беду в нашу землю несут. Видно, забыли они заветы отцов наших и богов наших. Впрочем, они не только заветы забыли, но и язык, а богов прежних сменили на новых. Теперь у них Один злой стал главным богом и постоянно требует крови. И сами они уже зовутся не славянами, а германцами. И, по всему ви-дать, борьба нам с ними предстоит долгая и кровавая. Но об этом мы уже с вами на вече говорили».

Да, на вече все эти вопросы были шумно обсуждены. Было приня-то решение, чтобы в этом же году, но осенней порой, когда будет соб-ран и прибран урожай с полей, собрать ополчение и дать готам бой на побережье моря, чтобы отбросить их на прежние земли в долинах Рейна и Одера. И если поход сей окажется удачным, то на следующий год со-бирались силами князей южнорусских земель, в том числе и Русколани, дать бой грекам, притеснявшим русичей в Суроже, Хорсуне и Новгоро-де Таврическом, называемом хитрыми греками на свой лад Неаполем Скифским.

Князь Щек замолчал, посчитав, что сказал об истории своего рода достаточно. Молчали и гости, находясь под впечатлением услышанного. Молчал тогда и он, князь Киева Антского, Дажин, сын Кия Антского из славного рода Белояров. Только находившийся с ним волхв, старший друг и товарищ, Златогор, не удержался и спросил, знает ли Щек Киев-ский историю Киева Антского, расположенного в предгорьях Кавказа. Щек ответил, что знает, но поведает ее завтра, а сегодня надо продол-жить пир.

На следующий день с утра вновь была охота. На этот раз был забит огромный тур, которого пришлось расчленить, чтобы доставить к месту пированья. Шкуру тура по общему согласию подарили Щеку. Когда же гости пресытились медовыми сотами, греческими винами из высоких узкогорлых амфор с хитроумными рисунками на выпуклых боках и все-возможными закусками, то Щек, помня вчерашнее обещание, продол-жил свое повествование о роде славян-русичей.

«В благодатных долинах Семиречья, – начал он в полной тишине, – примерно через три тысячи лет после того, как Ярун Старый привел род свой из Края Иньского, жил славный муж Богумир с супругой своей Славуней. Богумир был славен тем, что однажды посчитал себе ровней богов и вступил с ними в жестокую битву, сражаясь день и ночь с ними, в холод и жару, в дождь и снег, пытаясь добраться до заветного златого стула самого Световида – начала всех начал и рода человеческого, на-ходящегося на горе Алатырской, то есть Золотой. До златого трона он не добрался, но уважение богов заслужил.

Славуня же была не только красавица и знатная хозяйка, но и пре-красная воительница, знакомая с малых лет как с луком и стрелами, так и с копьем изостренным, и с мечом разящим. На коне скакала – ветер угнаться не мог, только волосы золотым крылом за спиной похлопыва-ли; управляла скакуном одними ножками, чтобы руки всегда были сво-бодными и могли вовремя оружием воспользоваться. Арканом могла поймать любую дикую кобылицу, и объезжала ее не хуже любого муж-чины не только в их роду, но и во всех ближайших родах.

Вот у этого Богумира и его супруги Славуни по воле богов роди-лось три дочери и два сына. С детских лет дети были привычны к труду. Пасли стада в Степи, как делали их деды и прадеды. А между делом охотились на оленей благородных и волков быстроногих. Попадалась лиса – не было спуску и лисе хитроумной; попадался барс осторожный – били и барса-кошку.

Но подошло время – заневестились дочери. А молодцев, за кото-рых бы замуж выйти, и нет поблизости. Тогда сказала Славуня мужу, что пора дочерям супругов достойных искать, чтобы род их славный продолжить, чтобы этому роду не было переводу, чтобы не пресекся он во веки веков. И чтобы слава об этом роде катилась впереди него на страх врагам и на радость друзьям. Умной женщиной была старая Сла-вуня.

Помолился Световиду лучезарному Богумир, чтобы тот не лишил удачи в предстоящем предприятии. Помолился Перуну, прыскающему стрелами-молниями, грохочущему мечом булатным по шеломам врагов в недрах бескрайней Сварги, чтобы путь был безопасен от врагов, но если уж появятся враги, то чтобы громовержец даровал ему победу, а врагам – поражение. Помолился Сварогу – основателю и повелителю Сварги, чтобы путь был недолог и прям. И приготовился в дальнее странствие. А чтобы странствие было не таким тяжелым и одиноким, заготовил он солнечную сурину, настоянную на цветочном меду. Не сидела сложа руки и супруга его. Помогала она мужу сурину сурить, да требы просом богам справляла, прося их о хороших мужьях для своих прекрасных дочерей.

На седьмой день собрал Богумир детей своих, чтобы поведать им родительскую волю. И сказал он так: «Милые дочери наши, Древа, Скрева и Полева, пришла пора вам замуж выходить, чтобы род наш продолжить, чтобы нас, стариков, внуками голосистыми порадовать».

Улыбнулись сыновья, Сева и Рус, выслушав родителя: как же, праздники предстоят знатные по случаю замужества сестер. Почему же не порадоваться, но тихо, степенно, сдержано, как подобает не детям, а мужчинам взрослым. Зарумянились лица у дочерей и опустились в знак согласия и почтения к родителям долу.

Так сказал Богумир и стал собираться в дорогу. Поверх платья сво-его надел панцирь кожаный, медными бляшками подбитый, чтобы вра-жеский меч рассечь не мог; к широкому поясу меч свой заговоренный прицепил, да так ловко, что тот сам при надобности рукоятью в ладонь десницы выпрыгивал, готовясь врагам головы с плеч ссечь; через плечо за спину колчан с луком и стрелами калеными перебросил – в дороге лишнего ничего не бывает; сверху плащ набросил, золотой заколкой у плеча приколов, чтобы ветром не сорвало. Сыновья ему коня каурого подвели, цветной попоною прикрытого, щит и копье подали: «Поезжай, батюшка»! «Поезжай, супруг милый, – пожелала счастливого пути Сла-вуня, – да не оставит тебя милостью своей бог Сварог, наш отец и по-кровитель»!

Тронул серебряную узду Богумир и двинулся в путь на заход солн-ца, не оборачиваясь. Дурной приметой было обернуться в начале пути – удачу можно было спугнуть неосторожным движением. Долго ли, ко-ротко ли ехал Богумир – одним богам известно, так как не вел он счета ни светлым дням, ни темным ночам на пути своем. Но приехал, нако-нец, к столетнему дубу, одиноко стоявшему на холме среди Степи. Не-далеко от дуба того из земли ключ бил, и веселый журчащий ручеек бежал куда-то, радуя всех тварей земных чистой водой и прохладой. Чем не место для стана. Вот и решил он заночевать под этим дубом. Соскочил с коня своего каурого, стреножил и пустил пастись. Собрал со всей округи веток, палок да щепы разной. Не много, ни мало, но охапки три, чтобы на всю ночь хватило огонь в костре поддерживать. Потом достал трут, кресало, огниво и развел костерок. Нарвал травы-муравы, чтобы не пропитаться сырым духом от матери-земли при почивании, застлал ворошок тот попоной, снятой с коня. Вот и приготовил себе по-стель. Ладно. Лепо. Из переметной сумы достал полкраюхи хлеба – Славуня постаралась, в дальнюю дорогу собрала. Вслед за хлебом вы-нул пару ядреных луковиц да кусок вяленого мяса. Подкрепился ма-лость. Дома он мог за один присест полбыка умять, а то и целого, и вы-пить целый жбан сурьи сытной, на травах настоянной, но в походе дело другое, здесь свой лад и уклад, завещанный пращурами, действует. Ни-каких излишеств, только самая необходимость. Потом дошел до ключа и, испросив разрешения у водяного духа, зачерпнул пригоршней студе-ной водицы, запил снедь. Теперь можно было и о сне подумать. Только надумал прилечь, как видит в вечерних сумерках: едут в его сторону три мужа на конях. Привстал Богумир, приосанился. Меч к поясу прицепил, на копье оперся: мало ли кого владыка тьмы Чернобог может послать. Пусть видят, что хоть мы и мирные люди, но постоять за себя сможем, да так, что мало никому не покажется. Между тем неизвестные мужи подъехали к дубу и остановились в нескольких шагах от Богумира. И сказали они миролюбиво: «Здрав будь! Что ищешь ты?» – «И вам быть по-добру, по-здорову, – ответил степенно Богумир. – Присаживайтесь к огоньку, мест всем хватит».

Спешились мужи, присели у костра. Раскрыл Богумир вновь суму свою переметную, предложил странникам потрапезничать, чем Свето-вид послал. Те согласились, но и свои сумы принесли, снедь нехитрую походную вынули. И про глиняную сулейку с медовухой-сурьей не за-были. Не ради пьянства окаянного, а чтобы горлышко промочить. Из-вестно же – на сухой язык и разговор не идет. Выпили по глотку-другому, закусили. И поведал Богумир мужам этим о своей докуке-печали. Обрадовались странники, заулыбались.

«Чему радуетесь? – насупился Богумир, не любивший пустого зу-боскальства. – Не моей ли печали-докуке? Не меня ли обидеть хотите»? – И потянулся к мечу. – «Велесом клянемся, что нет, – чуть ли не в один голос воскликнули мужи. – Сами в походе, дабы жен себе найти! Что только ни делали: и сети ставили, и богам молились, и стрелы пускали – ничего не помогало, жен как не было, так и нет. Боги безмолвствовали, в сети птицы разные попадались, стрелы в лягушек болотных и прочих гадов хладных да отвратительных угождали, но разве на них женишься. Это только в сказках на царевнах-лягушках добры молодцы женятся! В жизни такого нет. Жизнь, поди, не сказка, похитрее да подакучлевее будет… И вот ты… Так как же нам не радоваться! Стань же нам отцом, а мы будем тебе сыновьями верными»!

Разгладилось чело у Богумира, засветились улыбкой глаза: «Ан быть посему! Но лягаем-ка спать, ибо утро вечера мудренее». И точно, утро оказалось мудрее вечера, так как выяснилось, что у этих мужей, а звали их Утренник, Полуденник и Вечерник, были сестры Зоряна и Ро-сяна, которые также нуждались в мужьях.

Вернулся Богумир в степи свои и привел трех мужей дочерям сво-им и двух невест для сыновей. Свадебки сыграли, изрядно попировали. И пошли с тех пор множиться славянские роды. От Древы родились древляне, от Скревы – кривичи, от Полевы – поляне, от сына Сева – се-веряне или северцы, от Руса – русы или русичи».

Щей рассказывал, а он, Дажин слушал, не перебивая речь киевско-го князя вопросами, которые так и хотели сорваться с кончика языка. Но старших перебивать – значит, не уважать. А Щек не только старший, но и будущий тесть. Поэтому, как не подбивал бес задать князю Щеку тот или иной вопрос, но он стоически сдерживал себя. А вопросов было множество. Ну, хотя бы такой: откуда Щеку известно о жизни Богуми-ра? Или где это происходило? Когда? Но он молчал и слушал. Впрочем, слушал не только он, но и прибывший вместе с ним жрец храма Свето-вида Златогор, муж умудренный годами и знаниями, который еще вчера просил Щека рассказать о возникновении их родного града Кияра Ант-ского. А Щек, словно отвечая на незаданные им, Дажином, вопросы, продолжал: «Создавались роды те в Семиречье, где мы обитали за мо-рем в Крае Зеленом, когда были скотоводами. И было это в древности, до исхода нашего к Карпатским горам. И расселились роды эти на Зем-ле Русской в долинах полноводных рек, среди степей и лесов, там, где каждый род пожелал.

Поляне, которые стали величаться поляками или ляхами, а также и полочанами, поселились по Висле и Бугу, по Двине и Днепру. Древляне и дреговичи – на берегах Припяти и Немана, среди лесов и болот. Русы – по Днепру на берегах спокойной Роси, а также на Ра-реке и на Дону, в долинах Кумы и Кубани. А еще на берегах Сурожского моря. Северяне – на Севе, Семи, Псле, Десне и других больших и малых реках. Север-нее всех забрались кривичи, обосновавшись вокруг Ильменского озера, а также на берегах рек Ловати, Шелони, Великой и Волхова.

Вот так расселились наши предки славяне. Расселились и дали на-звания рекам, на берегах которых стали проживать. А потом, когда об-жились, дали названия и градам, в которых жили и трудились. По на-званию рек, или мест, или вождей своих признанных, или в честь бо-жеств солнечных. Впрочем, некоторые названия оставили от прежних племен, влившихся в славянский поток. Расселились, но держались од-ного языка и одних обычаев, завещанных им Старым Яруной и богами. Так как бог Сварог был для всех их – Отцом, то они и мы теперь, суть дети Сварожьи, сыны и внуки его. И не забывали все роды, что они вы-шли из одного рода-племени, ведомого Яруной Старым и его сыновья-ми Кием, Щеком и Хоревом. И, по-прежнему, величались они все сла-вянами и русами, или по иному росичами и русичами, потому как были все светлолицые и русоволосые, рослыми и сильными, как медведи – роси. А еще потому, что матерью Дажьбога была русалка Рось. Рассе-лившись, наши предки стали строить себе города и села. Кто жил среди рощ и лесов, те строили жилища из дерева; кто жил в местности, ли-шенной лесов, те строили жилища из камня или из глиняных кирпичей. Как сами видите, Киев Русский в основном построен из стволов дубов и берез, елей и сосен. Из этого же материала выстроен нашими далекими предками славный град Голунь и другие городки на русских реках. Сло-венск Великий – на Ильмене, Смоленск – на Днепре, Курск и Ярильск – на Семи, Чернигов – на Десне, Воронежец – на Воронеже и Дону. И еще много других городов и городищ. А вот Киев Антский, который еще называют Кияром, Сурож, Корсунь, Тамутарха построены из камня и глины, так как края те богаты камнем, а не лесом. И проще было нашим пращурам строить из камня, которого было больше, чем нужно, а не из стволов деревьев, так как лесов в тех краях не хватает.