Текст книги "Время бусово (СИ)"
Автор книги: Николай Пахомов
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 50 страниц)
– Ну, что, сын, – старчески покряхтывая – от долгих лет и предчув-ствия непогоды ныли кости – спросил старый охотник Бродич прибыв-шего в очередной раз в Курск за новыми воями сына Яруна, – все в по-ход пойдут, али как?..
Разговор происходил в доме воеводы и в его же комнате, располо-женной на втором ярусе, с видом на воротную башню. Остальные по-мещения занимали дети Яруна и челядь. Первый же ярус был отдан под склады и клети, под помещения для хранения и приготовления еды.
Не любил старый охотник ходить в дом-дворец воеводы, хоть этим воеводой был его собственный сын. В простой огнищанской избе чувст-вовал себя куда уверенней, чем в воеводском дворце. Не любил, стес-нялся хором воеводских, но что поделаешь, пришлось. Сын Ярун из-за службы княжеской все никак не мог времени выбрать, чтобы дом роди-тельский посетить.
– Полагаю, что все мужчины и юноши, способные носить оружие, – отозвался, помедлив чуток, Ярун, стараясь не быть излишне суровым с отцом и вместе с тем тяготясь этим разговором.
– И братья твои, а мои сыны? – Теперь уже вкрадчиво задал оче-редной вопрос Бродич.
– И братья. – угрюмо отозвался Ярун, чувствуя себя неуютно под напором отцовских вопросов.
– И дети твои?
– И дети. Чем они хуже или лучше иных?..
– Оно, конечно, ничем… – вроде бы согласился с сыном-воеводой Бродич.
– Так почто спрашиваешь?
– Думал, что к кому-нибудь из них, по-родственному, снисхожде-ние поимеешь… – смутился Бродич, даже свои старческие, немного слезящиеся глаза опустил долу. Ему самому этот разговор не нравился, но куда же денешься от него. – Кого ни-то с нами оставишь… Ведь ста-рики уже. Тяжело нам будет без мужской помощи век доживать… Мать-то совсем слабая, того и гляди: помрет. Да и я – уже не мальчик… Князь Севко, небось, своих детей при себе оставил? – Спросил то ли с надеждой, то ли с досадой, а, может, просто так, на всякий случай, Бро-дич.
– Пока сотниками определены, – вполне серьезно ответил Ярун. – А там, если народ еще подвалит, быть им тысяцкими. Ратному делу ведь лучше других обучены. – Понимаю, батя, что тяжело тебе и матери, но кому сейчас легко?!! Беда пришла. А если пришла беда – то, как гово-рится, отворяй ворота… Все поголовно в ополчение идут, ибо одним княжеским дружинам не справиться. Ведь готы, как поговаривают све-дущие люди, не ратью, не дружиной идут – всем народом. Со всеми чадами и домочадцами, со всем скарбом своим. Народ же, чей бы он ни был – сила. Я видел, как сарматы шли. Сила! Кому, как не мне о том знать. Что же касается твоего вопроса, отец, то в граде нашем только князь с малой дружиной на всякий случай остаются. А остальные все у Боянова городища собираются. Слыхал о Бояновом городище?
– О Бояновом?.. – переспросил грустно и тихо Бродич. – Что-то ранее не приходилось.
– Теперь есть такое… на реке Псел. В честь русколанского княжи-ча Бояна князем нашим названо. Был тут недавно такой. Вместе с сыном бывшего воеводы Хвата Соколом, которого теперь Сколотом зовут, за-езжал. Да я о том, кажись, уже тебе говорил.
– Может, и говорил, – промолвил Бродич, – да я подзабыл. Память-то уже не та… Значит, Сокол-то жив?..
– Жив. Что ему станется? – ответил Ярун, в тайне радуясь, что отец сменил ход беседы.
– А тогда, еще при покойном воеводе Хвате говорили, что сги-нул… утонул.
– Да мало ли что и когда баяли?.. Я, когда из Русколани после про-вода сармат прибыл, ведь сказывал, что жив он…
– Сказывал…
Помолчали, размышляя каждый о своем. Разговор был тяжелый. Для обоих тяжелый. Оба это понимали. Понимали, но избыть, отодви-нуть в сторону, не могли.
Жаль было Яруну старика-отца. Все жизнь Ярун видел и знал его сильным и здоровым, в одиночку бравшим не то что волка, но кабана и медведя. Казалось, что ему никогда сносу не будет. Но годы взяли свое, согнули и отца, и мать. Старики еще бы подержались немного, но тут эта напасть – готы. Беда и их коснулась: за детей, внуков переживают. Вот и надломились. Жаль отца, жаль мать, жаль супругу свою – поки-даемых, но что поделаешь… Отчую землю надо же кому-то защищать. И не кому-то. А ему, Яруну, сыну охотника Бродича, и всем его брать-ям, сыновьям, племянникам и внукам. Всем курянам и жителям Посе-мья. Всем русичам. Такова доля. Так славянам на роду написано: свою землю от ворогов оборонять и защищать!
– Значит, забираешь? – прервал паузу Бродич, еще раз взглянув в лицо сына своими старческими, часто слезящимися глазами, отчего приходилось часто моргать, чтобы влажную муть с них согнать.
– Приходится, отец. Забирать… принимать… Знаешь, кроме муж-чин и юношей много и девиц в дружину просится. И витязяни, что по-нятно, и простые девицы, что, согласись, довольно редко в наше вре-мя…
– Значит, забираешь… словно не расслышав последних слов сына, повторил Бродич, подведя по-видимому для себя определенный итог.
– А ты как бы поступил?
– Не знаю, сын. Не приходилось мне в вождях хаживать, судьбами сородичей распоряжаться. Весь век простым охотником прожил.
– А мне, вот, приходится, – грустно, с душевной болью, с надры-вом заметил Ярун.
– Может, оно и верно, сын… Однако…
– Не падал бы ты, батя, духом, – обняв отца за согбенные, обост-рившиеся мослами лопаток, плечи, молвил Ярун. – Сколько походов, батя, на твоем и уже на моем веку было, а сколько еще будет… Не счесть. Вот ворога одолеем, примиримся и домой возвратимся. Еще все вместе поживем. Да и внуки остаются с вами, снохи. Только командуйте ими да подсказывайте – все исполнят.
– Дай-то Бог! – без особой уверенности в скорый успех похода промолвил Бродич. – Когда будете уходить, не забудьте к нам в избу заглянуть, мать проведать… попрощаться то ж… Кто его знает, уви-димся ли еще, все под богом ходим…
Во многих градах побывал Боян, выполняя поручение князя Буса. И куда бы он не прибывал, везде ощущал поддержку и понимание. А его сотник напутствовал воев:
– К реке Псёл, что на полдень от Курска, идите, о Бояновом горо-дище спрашивайте. Там первичный сбор ратников намечен, туда и со-бирайтесь. К Боянову городищу идите…
И люди шли. Шли северяне и древляне, род которых от Сева и Древа происходит, шли кривичи и дреговичи, род свой ведущие от пра-отца Скрева, шли вятичи и радимичи – внуки легендарных князей и во-ждей Вятко и Радима. Шли-двигались конные и пешие, в бронях-кольчугах, в крепких кожаных панцирях и без таковых… в одних хол-щовых рубахах или в душегреях-волщовках на голом теле.
То же самое было и в Словенске-Славгороде. С честью встретил князь Словен посольство Русколанского князя. Вспомнил за званым обедом князя Буса и мать Бояна, Радославу. Посетовал о ее ранней кон-чине.
– Прекрасная женщина была. Очень жаль, что так рано оставила наш бренный мир и ушла к пращурам. Зато какого княжича нам пода-рила! – Похлопал он своей пудовой дланью по спине Бояна. – Богатыря!
Не нужно было Словена упрашивать о помощи. Сам заявил:
– Вижу, вы, братья, спешите. Я бы так же поступил… Поэтому вы, отдохнув и набравшись сил, скачите в Кияр, сообщите князю Бусу, что как только соберу дружину и ополчение, так скорым шагом и поспешу к нему на помощь. Думаю, что наши соседи: жмуть, весь, сумь, а также кимры и земегалы к нам примкнут – ибо все мы дети отцов наших Руса, Скифа и Словена, все мы внуки и правнуки Ария и Богумира… Конные дружины сухим путем пойдут, ладейные – водным. Так и передайте князю Бусу, пусть будет уверен в том. Не позволим мы ворогу топтать Русскую Землю! А чтобы лучше было наше взаимодействие и взаимо-помощь, то каждый день буду гонцов слать. И князь Бус пусть то же самое делает. Так, где вы говорите первичный сбор назначен?
– На Псёле, у Боянова городища.
– А далее?
– Полагаем, если планы Буса не изменятся, у Голуни соберемся. От Голуни до Киева – конным ратям рукой подать!
– Вот и хорошо. До Голуни конные рати пойдут, а ладейное опол-чение будет двигаться, как и обговаривали, по Днепру до самого Киева. А пока пейте, ешьте, отдыхайте. Может, вам песельников кликнуть, гусляров позвать? Можно и девок разбитных, которые в баньке попарят, усталь после дороги трудной снимут. Ты, как на это смотришь, княжич?
– Банька не помешала бы, – смутился Боян, не привыкший к тако-му сервису. – Действительно пыль дорожную и усталость смыть стоит. Можно и без девок обойтись. Как-то к тому не привычен.
– Нет уж, – засмеялся с какой-то беззаботной удалью Словен. – В бане без девок никак нельзя! Особенно без мясястых и сисястых, от ко-торых жаром пышет сильней, чем от раскаленных в печи камней. Тогда будет не баня, а черт знает что! Впрочем, хозяин – боярин, как мои сло-вены говорят…
– А супруга, жена твоя? – Растерялся от такой откровенности Боян.
– Что – жена?!! – засмеялся Словен, обнажив ряд белых и крепких, как моржовая кость, зубов. – Жена не стенка – подвинется. – Но тут же посерьезнел: – Шучу! Шучу, конечно!
– А-а! – только и нашелся, что молвить русколанский посол, так и не поняв, шутит или говорит всерьез славгородский князь.
– Слушай, княжич, – спохватился вдруг Словен, – а не найти ли нам тебе тут невесты? Знаешь, какие жаркие в любви словенки бывают? Страсть! Все, заметано, – радостно вскричал он, – завтра же тебе невес-ту и найдем!
– Может, когда с готами покончим, – засмущался Боян, покрываясь румянцем, как красная девица. – Я зарок себе дал, – нашелся он, – что до победы над врагом не женюсь.
– Неужели? – не поверил женолюбивый Словен. – И давно… – тут же добавил он, – зарок такой дан?
– Недавно, – смутился Боян.
– Что ж, – улыбнулся Словен, поняв, что про зарок Боян вспомнил только что, а до этого об этом и не думал, – зарок – дело серьезное. Его нельзя нарушать. Боги обидятся. Однако, помни: как только победим врага – тебе невесту находим! Верно?
– Верно, – вынужден был дать согласие русколанский княжич, бу-дучи уже не рад тому, что придумал такую отговорку.
– Раз верно, то помни: не дал слово – держись, а дал – кре-пись… В походе со мной рядом будешь. Стремянным! Не возражаешь? Вот и хорошо. А девок любить я тебя все равно научу… – Оскалился в откровенной насмешке Словен.
Откликнулись славянские князья на призыв русколанского князя. Исполчились на ворога северяне и радимичи, кривичи и дреговичи, вя-тичи и словены. Тронулись ратные люди на юг, сбиваясь в сотни и ты-сячи. Заспешили конные вестовые и посыльные из края в край по степи и лесам, уточняя и определяя место сбора ратей. Днями и ночами шли степными просторами, придерживаясь русел рек, как главного направ-ления, проверяясь днем по солнышку, ночами по звездам, конные отря-ды воронежцев и курян, беловежцев и черниговцев, ярильчан и смолян, словенцев и путивлян, римчан и ратцев. Те же, у кого не было возмож-ности коня раздобыть, плыли на ладьях и стругах. Тайными тропами пробирались по занятой неприятелем землям тиверцы и уличане, волы-няне и карпени, словене и сурежане, дулебы и будины, белогоры и но-вояры, асы и поляне. Всплакнув навзрыд, по-бабьи, от нависшей беды, но, смахнув вскоре слезы и осушив очи, ополчилась Русь на ворога! Ощетинилась лесом копий и дротиков, сулиц и мечей, острыми жалами десятков тысяч стрел!
Разослав гонцов и послов, князь Бус не стал ждать у моря погоды. Поставил все взрослое мужское население Кияра и его окрестностей под копье. К его четырехтысячной дружине вскоре добавилось еще полтора десятка тысяч. Но не все имели оружие, коней, брони. Приказал от-крыть княжеские кладовые, выдать оружие и брони. Из княжеских та-бунов раздал коней. Не успел оглянуться, как почти двадцать тысяч ратников уже было под рукой. А тут стали приходить сведения из со-седних земель: идут вои, подходят дружины.
– Князь, – поздоровавшись на бегу с Бусом, воскликнул волхв Злат, только что прискакавший из-под Белой Вежи и еще не успевший даже дорожную пыль стряхнуть как следует, – беловежцы, чуть не поголовно выступили. К Северскому Донцу двинулись. Там наши рати ждать ста-нут. В граде тесно. Оставили лишь охранные дружины да еще провод-ников для воронежцев, которые должны со дня на день подойти.
– Хорошо, – даже не пытается скрыть радости Бус: не одной Рус-колани с врагом на ристалище ратное выходить, всей Русью. Русь же – сила! – Сколько их будет?
– Кого? – переспрашивает Злат. – Беловежцев или же воронежцев?
– Беловежцев, – уточняет Бус.
– Вместе с окрестными селениями и огнищами, да с теми, кто от Танаиса подойдет, тысяч пять-шесть выставят, я думаю… Может, и бо-лее… Не считал. Там всем занимается князь Ратобор. Помнишь такого?
– Помню. Тогда этаким увальнем был, но силой медвежьей обла-дал. Он нас еще до Воронежца и Курска сопровождал в том, ознакоми-тельном походе. О, как давно то было! – Не сдержал сожаления о тех юных годах князь Бус.
– Теперь пообтесался на княжеском столе-то. Отец-то его, Ратай давно в мир к пращурам отошел. Теперь он всеми делами заправляет. В боярах у него братья да другие мужи видные из родов лучших. Собст-венными очами видел, князь, сила собирается, – на радостной ноте окончил свой рассказ Злат.
– Хорошие вести, брат, ты принес, – согласился с братом-волхвом Бус. – А у нас пока вести хуже: от Боспора помощи не будет… Боспор-цы, как всегда, выжидают. Привыкли только к победителям присоеди-няться, добычу делить. Конечно, чужими руками жар загребать все мас-тера! – Посетовал он.
– Подумаешь, новость, – отозвался с легкой усмешкой Злат. – Мы и так полагали, что помощи от них не будет. Сам же и говорил, что на них, а еще на ромеев рассчитывать не приходится. Было такое?
– Было, – согласился Бус. – Однако…
– Так что нас тем не удивишь. Плюнь на них и забудь, – посовето-вал Злат, желая приободрить брата. – Они еще опомнятся, поверь моему слову, да поздно будет. Долг платежом красен… Лучше скажи, что слышно о наших соседях? Как аланы? Берендеи?
– Горцы, не паче боспорцев, выжидают. А, может, обиды прежние таят. Мы ведь круто порой с ними расправлялись за их набеги на наши селения и огнища… – раздумчиво произнес князь, словно оценивая и, возможно, в какой-то мере оправдывая действия горских племен. – А аланы и берендее поклялись быть вместе с нами и выставили ратных людей для общего дела. В бронях, оружных и комонных. А также их вожди и князья кроме клятвы еще в качестве залога своих старших де-тей, продолжателей рода к нам в Кияр прислали. – Окончил он на более оптимистической ноте.
– Вот это радует, – констатировал Злат. – Значит, пока наши опасе-ния, что предадут, не подтверждаются!
– Пока – да. Сеча ведь не наступила. Но как до дела дойдет – еще по воде вилами писано…
– Знаешь, брат, – заметил Злат, – вижу, чем ты старее, тем недо-верчивее становишься. С чего бы?..
– Не я виноват, – отшутился с горечью Бус, – жизнь такая! Чем мо-ложе был, тем больше веры к людям имел, чем зрелей становлюсь, тем веры к ним все меньше и меньше. Раньше подлости в людях не видел, теперь же замечаю. – И добавил, проявляя заботу о Злате: – Иди-ка ты, брат, отдохни. В дороге, чай, умаялся! Эк, сколько проскакал. Потом все обстоятельнее обскажем и обтолкуем.
– И то верно, – согласился Злат, который после длительных, изну-ряющих душу и тело скачек чувствовал себя разбитым и уставшим. К тому же дорожная пыль не только забилась в рот и ноздри вызывая чех, но и поскрипывала на зубах и вызывала неприятный зуд в теле. Надо было обмыть тело и отдохнуть.
К Голуни Бус подводил более тридцати тысяч войска. Еще никогда такой большой дружины земля Русколани не видела. Впрочем, не так самой дружины, как большой пестроты этой дружины. Кого тут только не было, в какой защите и с каким вооружением не находилось. Были здесь и княжеские гридни, сплошь закованные в кольчужную или пан-цирную броню; были тут вои и в одних чешуйчатых панцирях; были просто в кожаных доспехах. Но подавляющее большинство прибывших ратников было в обыкновенной повседневной одежде, холщовых руба-хах и таких же холщовых портах да еще в грубых войлочных плащах, служивших одновременно и попоной, и подстилкой на привалах, и оде-ждой от дождя и холода. А каких мастей были кони? Так это вообще никакому описанию не поддается. И белые, и серые в яблоках, и каурые, и вороные, и карие, и соловые, и чубарые, и рыжие, и саврасые, и чалые, и гнедые, и пегие. Каких только мастей лошадей не было. Если в княже-ских дружинах уже придерживались того порядка, чтобы в каждой сот-не были кони одной масти, стремились к однообразию, то в ополчении такого не достичь. Впрочем, пестрота эта не пугала и не отталкивала, наоборот, даже чем-то привлекала. Не своим ли разнообразием?..
– Силища, – оглядывая нескончаемые вереницы всадников, гово-рил Злат. – Вся Русь идет.
– Силища, – соглашался Бус, – но еще не вся. – Вестники сообща-ют, что князь Словен, поставленный на общем вече ратников главным воеводой над всеми северными славянскими дружинами, тысяч два-дцать конных воев ведет, да еще тысяч с десяток пеших, на ладьях и стругах спускающихся. Пешцев взялся вести смоленский князь Храбр. Я его не знаю, но Боян, который находится при войске Словена в чине младшего стремянного, сообщает, что князь сей умом не обижен, как и силой, и храбрость имеет достойную русича. Не зря же его Храбром нарекли. Как к Киеву подойдем, лодейные дружины ой, как помогут: и место для высадки обеспечат, и ладьи свои переправить наши дружины дадут. В Русколани раньше пешие воины были как-то непривычны для сражений, все на конницу уповали, к ней были по традиции склонны. Считалось, что пешие воины только для караульной службы в крепо-стях и пригодны. По стенам скакать на лошадях как-то несподручно. Теперь же вижу, что и пешее войско – большая сила. Еще как пригодит-ся!
Примерно таким же пестрым, если еще не более пестрым, чем рус-коланская рать, была рать, ведомая славгородским князем Словеном, у которого в первых советчиках и помощниках находился стремянной Боян, сын русколанского князя Буса.
Недалеко от Голуни оба войска, совершив несколько дневных пе-реходов, наконец, встретились, приветствую друг друга громкими кри-ками и звоном оружия.
В большом шатре, установленном гриднями князя Буса на возвы-шенности пологого холма, подальше от гомонящих сотен и тысяч сла-вянских ратей, и ими же охраняемом, собрались все князья и воеводы славянских родов и племен. На совет.
Все присутствующие на совете уже успели поздороваться и позна-комиться друг с другом, поэтому без лишних эмоций, присев на ковры, укрывавшие пол шатра, слушали Буса, взявшего на себя общее руково-дство ратями.
– Думаю, что денька два стоит передохнуть тут, – говорил князь Бус, – провести смотр нашему воинству, обсудить вопросы дальнейшего взаимодействия. Сила собралась великая. Но и великая бывает пустой, если действовать без ума.
– Верно! Верно! – загалдели собравшиеся мужи, соглашаясь с мне-нием русколанского князя. – И отдых требуется, и смотр, и организация взаимодействия.
– А еще, князья и воеводы, – продолжил Бус, – следите за тем, что-бы вои не злоупотребляли сурьей хмельной и вином. До добра это не приводит. Либо напьются и между собой передерутся, либо пьяные в полон к врагу попадут. Это, когда в соприкосновение с готами войдем, – уточнил тут же он. – Такое, к несчастью, уже не раз с нашими предка-ми случалось.
– К чему, князь, такие строгости, – не согласился Словен, любив-ший хмельные застолья. – Вои – не девицы и не старцы-жрецы, чтобы от хмельного нос воротить, да и сухая корка горло дерет. Если, конечно, в меру, – все же уточнил он.
– Нет, – уже не согласились с князем Словеном другие князья, при-знавшие слова Буса за разумные и своевременно сказанные. – Князь Бус истинно речет. С сурьей и вином надо проявить осторожность. Напрас-ное пролитие крови по пьяному делу нам ни к чему.
– Хорошо, хорошо, – вынужден был сдаться Словен, – пусть будет по-вашему. Вино – только для раненых или скудных животом. И пусть жрецы, которые будут о раненых заботиться, за его расход ответ несут.
Тут уж все одобрительно поддержали Словена за разумность речи. Потом речь держали другие князья и воеводы, советуя, как лучше вое-вать с готами, как лучше использовать пешее войско. А вечером, когда спала дневная жара, и не так знойно дышала степь, произвели смотр всему воинству. Всем пятидесяти тысячам. Всей Руси. На степной рав-нине посотенно во главе с сотенными и тысячными военачальниками, в соответствии с родовой или же племенной принадлежностью, друг воз-ле друга выстроились славянские, аланские, берендеевские дружины.
– Сила! Сила! – перешептывались между собой князья и воеводы, объезжая на конях эту рать под приветственные крики и звон оружия тех дружин, напротив которых они останавливались. – Не устоять готам и их хваленому конунгу Германареху. Не устоять!
Чувство единения и силы ощущалось не только среди воинских вождей, но и среди рядовых воев.
– Слава! Слава! Слава! – Катился над встревоженной степью гроз-ный боевой клич славян. – На Киев! На Киев! Смерть ворогу!
Давно, если, вообще, когда-либо ранее, слышала Приднепровская степь такой мощный клич. Степная мелюзга: зайцы, хомяки, суслики – поспешно прятались в норы; живность покрупнее: косули, лани, сайгаки – уносились прочь с обжитых мест. И даже волки, уже приготовившиеся к ночной охоте, тревожно настораживали чуткие уши, чувствуя новую силу, появившуюся на обжитых ими просторах.
