Текст книги "Время бусово (СИ)"

Автор книги: Николай Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 50 страниц)

Горожане разбирают продукты питания в зиму на запас – зимы-то длинные, да вещи, что понарядней; сельские – металлические сошнячки на сохи, чтобы орать было лучше, чтобы сивке было легче орало та-щить. Остальные вещи присматривают, что попроще да подешевле. Оружие берут и те, и другие: всем необходимо. Какой русич да без ору-жия!

Шумно, звонко, голосисто на торжищах. Торг идет как натураль-ным обменом, так и на деньги – серебряные динары и дирхемы.

Вокруг городищ были возведены крепостные стены: в Воронежце – из сосновых и дубовых плах, а в Белой Веже, где лесов было не так уж много – из сбитой с соломой глины. Глина имела белый оттенок, и ко-гда стены высыхали, то были белыми, словно из камня – белого гранита. Возможно, отсюда и пришло название городу – Белая Вежа. Со време-нем стены твердели, как гранит под лучами палящего солнца, под степ-ными ветрами, дождями и снегами.

Дальше путь пролегал по левому берегу Дона до моря и предгорий Кавказа. В пути следования предстояло переправиться через несколько полноводных рек, но на многих из них уже имелись переправы, а там где таковых не было, имелись броды, с помощью которых реки можно было преодолеть без особого риска для жизни воинов. К тому же вои-ны-русколане и их лошади были привычны к переправам.

Не успел он дать команду, как всадники, ехавшие с ним, спеши-лись, сноровисто и споро развьючили заводных лошадей и установили шатер – хоть какая-то защита от палящего солнца. Завидев возникший бивуак, устремились к нему и те, что находились в дозоре. Даже собаки, с высунутыми из пасти языками, судорожно и часто дышащие, и те бы-ли рады отдыху. Притулились в тени от шатра, положив свои морды на лапы и прикрыв глаза, но чутко реагируя на каждый шорох.

Выставив по жребию стражу, разрешил остальным отдыхать…

Когда жара стала спадать, и можно было двигаться дальше, он дал команду. Ратмир, как и в начале пути, выставил дозоры-охранения – старый вояка свое дело знал и четко исполнял, не дожидаясь указаний. Вновь чуть ли не на линии окоема замаячили обнаженные торсы дозор-ных всадников. Чтобы предать себе большей бодрости, всадники запели походную песню, воздавая славу Создателю и всем богам, покровитель-ствующим русичам и аланам в походной жизни. Перуну и Велесу, Дажьбогу и даже Тэнгри, которого почитали аланские воины.

 
Вот мы имеем стрелы и мечи на воинов вражьих,
О, Перун, стрелами прыскающий,
 громами гремящий!
Ты научил нас те стрелы ковать,
Ты научил нас мечи изострять,
Ты помоги нам врагов побеждать!..
 

Под вечер на низкотравьи пологого кургана увидели стайку дроф, важно вышагивающих по жухлой траве в поисках злаков. Решили по-охотиться, чтобы побаловать себя свежим птичьим мясом.

Десяток всадников спешилось, чтобы подкрасться к дрофам и по-разить их из лука. Отойдя на четверть поприща от основной группы, они упали в траву и, словно ужи, поползли в сторону дроф. Когда под-ползли на расстояние, позволяющее прицельно вести стрельбу из лука, по команде старшего, привстав на колено, привычно натянули тетивы. Невидимо запели стрелы, и каждая нашла свою цель. Несколько птиц, жалобно вскрикнув, упали в траву и забились в танце смерти, бестолко-во махая крыльями и суча лапками. Остальные, напуганные поведением своих товарок, бросились врассыпную с места кормления, отчаянно ма-хая крыльями и перебирая ногами. Миг – и на пригорке никого уже нет!

– Знатный будет ужин, – сказал Ратмир, когда охотники принесли трофеи. – И запас цел, и все будут сыты.

Ратмир имел в виду дневной запас, имевшийся у каждого воина в походной суме при заводном коне. В основном это было мясо молодых жеребят, нарезанное тонкими ломтиками и провяленное вместе с целеб-ными и пахучими травами в сухих проветриваемых местах. Такое мясо занимало в суме мало места, было относительно легким по весу и могло длительное время использоваться в походе, не портясь. Были в суме краюха хлеба и сухари. Свежий хлеб полагалось есть в начале пути, по-ка он не очерствел. Сухарями пользовались во всем дальнейшем пути. Кроме этого, у каждого воина при себе была глиняная фляжка, обтяну-тая шкурой ягненка или теленка шерстью наружу, с узким горлышком, закрытым деревянной пробкой, в которой хранилась вода. При больших воинских походах в обозах для утолении жажды и снятия усталости имелись бурдюки с водой или с вином. Когда ночная мгла опустилась на степь, а небесный свод усеяли мерцающие звезды, остановились на привал, чтобы дать отдых себе и лошадям. Конечно, по ночной прохла-де путешествовать было куда приятнее, чем в дневной зной, но тут под-стерегали другие опасности: лошадь могла угодить ногой в лисью или барсучью нору и сломать ногу, а это уже беда, как для лошади, так и для всадника. Очистив место для костра от травы, чтобы случайно не под-жечь степь и не сгореть самим, развели костры, и при их свете воины сноровисто ощипали подстреленных птиц, опалили остатки пуха и перьев в пламени и распотрошили, бросив потроха собакам. Те, рыча и отталкивая друг друга, набросились на еду. Тушки аккуратно разделали на небольшие куски. Часть кусков решили поджарить на открытом огне, придерживая на наконечниках копий, а часть, обмотав сырой травой и присыпав землей, испечь на углях.

– Отличное жаркое послал нам Велес, – сказал Златогор перед тем, как приступить к трапезе. – Возблагодарим же его, братья, и отдадим часть добычи нашей богам нашим, чтобы и впредь они не лишали нас своей милости. – Он отщипнул от своего куска небольшую толику мяса и бросил в костер. – Вот треба богам и справлена, теперь можно и са-мим вкусить от трудов наших.

Вкусили.

Выставив ночную стражу и назначив ей смену, не в установленном ранее шатре, а из-за осторожности, недалеко от него, прямо на земле, только подстелив на разогретую за день поверхность охапку тут же со-рванной травы, улеглись почивать. Чтобы следующим утром с первой трелью жаворонка, еще до первого луча солнца встать и продолжить путь. Воину нельзя долго нежиться в постели. И, вообще, кто рано вста-ет – тому бог подает, а кто долго лежит, тот беса тешит. Шатёр же не убрали из-за того, что ночью мог неожиданно пойти дождь. Хоть небо и не предвещало такой неожиданности, но кто знает волю богов? Мало, что было ведро, но ведь может и как из ведра!

Дальнейший путь, почти до самой Белой Вежи протекал размерен-но и без происшествий, если не считать происшествием ливень, не-жданно-негаданно случившийся в степи. Как-то под вечер набежали тучи, небо почернело, подул пронзительный ветер. Ярило спрятался, уступив небесную твердь Громовержцу Перуну, который с ожесточени-ем стал бросать молнии в далекие и близкие курганы. Однако дождь так же быстро прекратился как и начался. И на небесный свод вновь выка-тился в своей золотой колеснице Ярило. Воины, промокшие до послед-ней нитки, были рады такому обстоятельству: по крайней мере, до сле-дующего полдника удручающей жары можно было не опасаться. А вы-сохнуть они до ночного отдыха еще не раз успеют. Не менее воев про-хладе радовались лошади, переговариваясь между собой веселым ржа-нием, и собаки, втянувшие в пасти языки.

Воздух был свеж, и дышалось легко, всей грудью, не то, что в знойное удушье. Из своих укрытий в небо взвились сотни птиц, оглашая окрестности веселым щебетом – божьи творения радовались неожидан-ной прохладе.

Движение небольшого отряда значительно ускорилось, несмотря на то, что трава и почва под ней были влажными и скользкими. Но ис-тосковавшаяся по влаге земля быстро впитывала в себя воду, и к ночно-му бивуаку только чистый, наполненный озоном, воздух говорил о не-давно прошедшем дожде.

Волхв Златогор потчевал путников своими наставлениями и не-скончаемыми рассказами о жизни предков, об их исходе к Карпатам и к Ра-реке. О войнах с египтянами и мидянами, с персами, ведомыми на Русь царем Киром, и греками при Александре Македонском, завоевав-шем полмира. В перерывах между его рассказами воины пели тягучие песни, скрашивавшие однотонность пути.

– Откуда ты это знаешь, – спрашивали волхва вои, – неужели боги все поведали?

Воям было и интересно, и немного жутко от столь обширных по-знаний волхва: не мог живой человек столь много знать. Они-то такого отродясь не ведали…

– Князь общается с князем о делах военных, огнищанин с огнища-нином – о делах житейских, купец с купцом – о торговых, а жрецы и волхвы – о различных знаниях, чтобы самим ведать и другим передать, – отвечал притчей Златогор, и в его зеленых кошачьих глазах мелькнули веселые бесенята. – Захотите – и вы станете такими же знающими да ведающими, как и я!

– Куда уж нам, – засомневались вои. – Уж лучше нам быть обык-новенными воинами. Наше дело копье да меч…

– И то верно… – согласился с их доводами волхв, сопроводив сло-ва едва скользнувшей по губам снисходительной улыбкой, – каждому свое. Так оно, пожалуй, лучше будет…

ТРУП В СТЕПИ

Степное путешествие стало привычным и закономерным делом, уже не вызывающим не восторгов, ни удивлений, как это было в начале пути. Путь медленно сокращался. До града Белая Вежа оставалось ру-кой подать. Казалось, ничего не предвещает каких-либо заминок и раз-влечений. Вокруг сплошное однообразие тучной степи.

А вот за день пути до Белой Вежи произошло событие, внесшее некоторое разнообразие в обычный поход. Причем, малоприятное и с далеко идущими последствиями.

Рыскавший впереди основной группы дозор случайно наткнулся на труп мужчины, убитого ударом ножа в спину. Даже не сам дозор, а увя-завшиеся за ним собаки, обнаружившие труп и поднявшие громкий лай, чем и привлекли дозорных к данному месту. Судя по внешнему виду, прежде это был родовитый муж, о чем говорила оставшаяся на трупе богатая одежда и сапоги из оленьей кожи, легкие и нарядные, которую носят только вожди или люди из их ближайшего окружения: сыновья, советники, военачальники.

Златогор, которому приходилось довольно часто врачевать людей, вставлять не место вывихнутые суставы, лечить травмы и раны, спе-шился и осмотрел труп. Он не только снял с него одежду, чтобы лучше обследовать тело, но и зачем-то упругим стеблем травы забирался в единственную рану под левым плечом.

Некоторое время о чем-то молча размышлял, то, поднимаясь, то, вновь склоняясь к телу, манипулируя тростинкой в ране и возясь над трупом больше того, что приличествует при таких обстоятельствах. На отдельных стебельках оставил замеры глубины и ширины раны.

– Что скажешь, волхв? – спросил Дажин тогда Златогора, окон-чившего осмотр тела, хотя и сам прекрасно видел, что тут произошло убийство, причем, не просто убийство, а предательское убийство. Место вокруг трупа не было истоптано, как бывает при поединках, других ран на теле кроме той, что стала причиной смерти, не было. Наличие одеж-ды на трупе и то, что труп не был предан погребению, а брошен посреди степи – прямо указывали на коварное убийство.

– А то и скажу, что Кривда побывала здесь, – отозвался Златогор, и его зеленые глаза замутились тоской и печалью, словно убитый был его близкий друг или родственник. Душа волхва протестовала против ко-варства и предательства. – И не просто Кривда, а коварная Кривда. Кто-то из близких, не иначе, лишил его жизни…

– Почему так?

– Потому, что убитый нападения не ожидал, доверял своему спут-нику или спутникам – это пусть следопыты нам ответят. Я в разгадке следов не силен. – С некоторой досадой в голосе на себя ответил волхв на заданный вопрос. – А следы должны сохраниться при условии, что убийство случилось после дождя. В противном случае будет куда труд-нее: прошедший ливень, скорее всего, следы смыл, уничтожил.

– Ратмир, распорядись, кто среди наших воинов, мастер в чтении следов, – отдал он приказание своему воеводе, выслушав веские доводы волхва. И воевода сразу же подозвал двух всадников и о чем-то с ними потолковал. Те спешились.

– Вот, Аслан и Мешо – опытные чтецы следов, – доложил Ратмир. – Говорят, что отыщут следы, если такие имелись.

– Пусть приступают да будут внимательны.

– Можно и собак использовать, – посоветовал волхв, – у них нюх получше любых глаз действует.

– Приступайте, вои, – повторил команду Ратмир. – Надо выяснить, сколько же было тут человек? Пешие ли, конные?.. Если нужно, то со-бак для гона следа используйте. Не помешают. Испокон веков собаки как в охоте, так и в поиске помогают…

– Да наш Аслан сам лучше любой собаки след берет, – загоготал кто-то из всадников, возможно, Громобой, обладатель мощного и низ-кого гласа, небольшой горой возвышающийся на своем пегом жеребце.

– Особенно, когда к жене своей в постель спешит, – поддержал зу-боскала товарищ, по-видимому, такой же зубоскал и пустомеля.

Но тут воевода так зыркнул глазищами, что смешки враз прекрати-лись, а названные им воины, опустившись на колени, стали пядь за пя-дью внимательно осматривать траву и землю вокруг покойника. Собаки остались без дела.

Пока следопыты искали и изучали следы, Златогор к уже сказан-ному добавил, что в убийстве, скорее всего, повинны близкие убитого.

– Чужой бы одежду взял, на богатство позарился. Ведь одежда и впрямь богата, не каждый князь такую носит… А ее не взяли. Значит, это дело рук своего, близкого человека. Только близкий человек побо-ится взять всем известную одежду из-за разоблачения.

– Резонно, – согласился он со Златогором. – А как думаешь, давно произошло убийство то?

– Не более одного дня и ночи. Скорее всего, после вчерашнего до-ждя. В противном случае птицы и звери уже бы разорвали его на куски. По-видимому, на это и рассчитывал убийца. Только случай тому поме-шал – мы проезжали рядом.

– И что теперь будем делать, любимец богов? – усмехнулся он, уже ясно понимая, что мороки из-за трупа не избежать.

– Погибший русич, а это русич, я ни на миг не сомневаюсь, – стал отвечать сухо и сурово волхв, – подлежит погребению по обычаям ру-сичей и никак иначе. Так гласит наш Закон. Поэтому тело надо будет доставить в Белую Вежу для опознания и погребения, а самим до тех пор гнать след. Вот и воины-следопыты идут, что-то хотят поведать о следах, – обратил внимание Златогор на воинов-следопытов, идущих к ним для доклада. Те о чем-то тихо переговаривались между собой, по-видимому, согласуя свои мнения и желая привести их к единому ре-зультату.

– Рассказывайте, что следы вам сообщили, – приказал он воинам, прервав разговор со Златогором.

– В степи было трое. На лошадях… с заводными… Ехали шагом – следы ровные и не глубокие. Потом почему-то спешивались и шли до того места пешком. Обуты в сапоги с каблуками. Такие сапоги только знатные люди и воины носят. Двое вновь возвратились к лошадям и ускакали, прихватив и лошадей убитого, – толково и обстоятельно до-ложил Аслан. Мешо в знак согласия только головой кивал. – Еще следу-ет сказать, что лошади были разной масти: и вороные, и чалые, и кау-рые.

– Откуда ведаешь? – поинтересовался Златогор, опередив его, кня-зя, с подобным вопросом.

– А вот, шерстинки с колючек подобрали. Когда лошадки паслись там, – указал Аслан рукой на место, где останавливались всадники пе-ред тем как пойти пешком, – то на колючках и оставили. А еще у одной лошадки, вороной, на левой передней ноге копыто треснуло, видно по следу на земле после дождя, и тут наш мудрый жрец прав, – кивнул Ас-лан головой в сторону Златогора, – убийство произошло после дождя. Следы довольно четкие.

– А с чего ты решил, что копыто треснуло у вороной лошади? – поинтересовался опять Златогор, в котором постоянно сказывалась тяга к чему-то новому, интересному и необычному. Не зря же его в шутку называли кладезем мудрости и учености.

– Не я один, но и Мешко так решил, ибо нашли мы шерстинки от вороной лошади в следах от поврежденного копыта, и следы эти были в стороне от других. А это означает, что данная лошадь отходила от дру-гих в сторону и там обронила на колючку свою шерсть. А мы ее нашли.

– Не путаете? – на всякий случай спросил он.

– Не путаем, светлый князь, – вновь за двоих ответил Аслан. И опять Мешо молча кивнул головой, соглашаясь со своим товарищем.

– Не путают, – поддержал их и волхв, похвалив: – Молодцы. На-блюдательны. Не каждому боги такой дар дают. – Затем добавил, уже обращаясь к нему, князю: – А я тебе, светлый князь, еще больше скажу: убийца был пониже убитого и очень сильный.

– Откуда такое мыслишь? Боги что ли поведали, шепнув на ушко? – удивился он такому откровению волхва. Да и как тут не удивиться: это тебе не упавший волосок или шерстинка с крупа лошади, оставшие-ся на колючке. Это тоже удивительно, но объяснимо. Умный человек всегда такое поймет. Но как такое размыслить, что убийца был ростом ниже убитого, тут без подсказки богов вряд ли обошлось. Простому смертному сие не под силу.

– Без божьей помощи ничего не бывает, – стал объяснять волхв, – но в данном случае здравое рассуждение и опыт по лечению ратных ран у воев. Удар ножа шел снизу вверх – это я выяснил, когда стеблем заме-рял глубину и направление ранения. А такой удар наносит человек, ко-торый ниже того, которому удар наносится. А глубина поражения гово-рит о силе удара и о том, что удар наносил человек сильный и знающий.

Аслан и Мешко как зачарованные слушали объяснение волхва, да-же рты от удивления пооткрывали, того и гляди, ворон зевами своими словят.

– И как считаете вы, вои, куда убийцы ускакали? – задал он Аслану и его товарищу вопрос, скорее для того, чтобы они, наконец-то, рты закрыли, чем для выяснения пути следования татей.

– Не знаем, – ответил Аслан, – но в ту сторону, куда и мы движем-ся.

– Ступайте, – отпустил он этих воинов, – и приготовьтесь след держать, чтобы не потерять, если он действительно идет попутно нам. А ты, Ратмир, – обратился после разговора со следопытами к стоявшему рядом воеводе, – прикажи погрузить тело на одну из заводных лошадей. Отвезем до Белой Вежи. Пусть там решают, что с ним делать. Да усиль охранение, как сказал наш премудрый волхв, Кривда в степи, и усиле-ние охранения нам не помешает. Достаточно неожиданностей.

– Как скажет князь, – тут же согласился воевода, – все исполним. Эй, Мешо и… еще кто-нибудь… погрузите труп на свободную от по-клажи лошадь. Князь так велит.

Мешо тут же подчинился и стал оглядываться, кого бы взять себе в помощники. Но все всадники делали вид, что это их не касается. Хитри-ли Дажьбоговы внуки! Не хотели без прямой команды мертвецом зани-маться. А таковой из уст воеводы не было. Тогда к Мешо подошел Ас-лан и стал помогать тому заворачивать труп в одну из попон. Потом перебросили его через круп лошади, вздрагивающей всей кожей и нерв-но прядавшей ушами: животное чувствовало запах мертвого человека и вело себя соответствующе.

– Стой спокойно, волчья сыть, травяной мешок, – прикрикнул на лошадь Аслан, – что, трупов не видела?.. Привыкай, еще наглядишься. – Кричал грозно, глумливо, но успокаивал нежным поглаживанием ладо-ни, и лошадь присмирела, перестала дрожать и похрапывать, лишь ко-сила лиловым глазом.

Погрузив на лошадь труп, завернутый в попону, двинулись в путь, придерживаясь следов, оставленных убийцами. Следы вели в сторону Белой Вежи.

Так нежданно-негаданно он, князь Дажин, и его дружина были вы-нуждены «гнать след», чтобы не дать торжествовать Кривде над Прав-дой. Кровь русича требовала отмщения.

Завет Отца Ария прямо говорил, что каждый русич, кто бы он ни был: светлый князь или самый последний в роду огнищанин, обнаружив Кривду, «гнал след» до обнаружения виновника. Если Кривда обнару-жившего ее напрямую не касалась, то тот русич обязан был сообщить о случившемся тому лицу, которого она касалась, и тогда это лицо или этот человек (сам ли, или же, перепоручив свои обязанности поднато-ревшим на таких делах княжеским слугам) продолжал «гнать след». И гнал до тех пор, пока виновный не находился и не подвергался соответ-ствующему наказанию по решению суда веча или князя, если вече по каким-либо причинам собрать было нельзя, а также во время воинских походов, когда князю заранее вечем давалось такое право. Если же ви-новный не находился, то ответственность возлагалась на весь род, и род нес материальное наказание в пользу потерпевшей стороны.

В БЕЛОЙ ВЕЖЕ

В Белую Вежу вошли утром следующего дня. О приближении го-рода говорили тучные стада, пасшиеся в долинах на сочных травах, мы-чание коров, блеяние овец и коз, конские табуны. Говорили об этом и участившиеся овраги, убегающие к невидимой еще реке, и небольшие речонки, которых ранее в степи не было видно, и темная зелень лесов, тянувшихся вдоль поймы рек.

Город, разместившийся на холмистых крутоярах Дона в устье не-большой степной речки, встретил лаем собак, скрипом открываемых калиток, стуком топоров и молотков в кузницах, разноголосым гомоном жителей. Окраины пригорода составляли довольно таки большие полу-землянки с двухскатными крышами, крытыми камышом. К ним прижи-мались подсобные помещения, хлева и амбары. Ближе к центру землян-ки сменились глинобитными избами с маленькими оконцами под кры-шами для проникновения света внутрь избы и выхода дыма от огнища.

От степи пригородный посад отделял хлипкий забор иэ жердей и бревен. Зато центр города, где селились лучшие мужи, был обнесен бе-лой глинобитной крепостной стеной, высотой в три-четыре роста взрос-лого человека. Перед стеной со стороны степи был прорыт ров, пример-но такой же глубины, как высота стен, соединивший два оврага с кру-тыми склонами. Овраги были глубоки. Один овраг своим черным зевом уходил к Дону, и второй, с не менее крутыми склонами, поросшими колючим кустарником, – в долину степной реки. В стене имелась башня с въездными воротами. Только через нее можно было попасть в кре-пость. Перед башенными воротами через ров был переброшен узкий мосток, рассчитанный на проезд одной телеги или двух всадников в один ряд. Мосток был построен так, что легко мог быть разрушен в слу-чае опасности.

– Почти, как у нас, в Кияре Антском, – почему-то почти шепотом произнес Ратмир, оценив крепостные сооружения.

– Как люди созданы Всевышним Богом по образу и подобию его, так и они везде строят похожее и подобное, – отозвался Златогор. – Только материалы используют разные. Кто – камень, кто – глину, а кто – дерево. Так-то! А тут и вообще удивляться нечему – это же Русь, наша общая земля, те же самые обычаи и зароки, полученные от отцов и де-дов наших.

Завидев приближающийся из степи отряд, в крепости ударили в било. Было видно, как на крепостную стену высыпало несколько чело-век, по-видимому, дежурная стража. Подсчитывали воев в отряде, спешно докладывали своим начальникам.

– Бдят! – уважительно промолвил кто-то из всадников.

– Не очень, – поправил воина воевода, – надо было узреть нас, ко-гда только на вон тот курган поднимались, – показал он рукой на кур-ган, который совсем недавно миновали, – а то и раньше. Припоздали стражи…

– Вот, вот! – поддержал воеводу волхв, – извечная русская надежда на «авось!» До добра она когда-нибудь не доведет… погубит… Тут и боги не помогут.

Жители землянок, с появлением отряда всадников в расположении предместья спрятавшиеся в укромных местах, видя, что никаких враж-дебных действий всадники не проявляют, стали выходить на улицу и молча рассматривать неизвестных им воинов. Словно раньше никогда воев не видели.

– Интересуются, – отреагировал на это Златогор. – Так уж люди устроены: всем новым интересуются. Проезжай, к примеру, сейчас та-кой же отряд из их сородичей – редкий бы человек и посмотрел на него, потому что привычно. А так – интересно! Вот и высыпали на дорогу, отставив свою работу.

В словах мудрого волхва был резон.

В крепость не впустили. Стража закрыла ворота и долго выспра-шивала из-за забрала: кто такие, откуда да почему…

– Кто в граде властелин? – вышел тогда он, князь, вперед.

Ответили, что воевода Ратец, так как князь их Рустам дня два назад куда-то выехал и пропал.

– Сообщите воеводе, что его желает видеть князь Русколани Да-жин, то есть я! – потребовал он строго и решительно. – Да немедленно – одна нога тут, другая уже там!

Старший стражи пообещал разыскать воеводу. В башне и на стене маячили воины. Они с неподдельным интересом разглядывали руско-ланских конников. Воинов на стене не прибавлялось, но и не убывало, что в свою очередь говорило о спокойствии в крепости.

– Вои, – задрав вверх голову, чтобы сподручней было вести пере-говоры, обратился к ним Златогор, – молвите, куда и с кем князь ваш отъезжал? И вернулись ли его спутники?

Его длинные волосы разметались по плечам, поверх плаща и свет-лой кольчуги. Чуть прищуренные очи раз за разом внимательно осязали взглядом стены и врата крепости, словно проверяя на прочность.

– Отъезжал он со своим сводным братом Родомыслом и сыном воеводы Амием на охоту в степь, – ответил кто-то из стражи, по-видимому, наиболее смелый и велеречивый. – Те вчера поодиночке отыскались, сообщили, что в степи был буран, кони их испугались и понесли неведомо куда. Говорят, что долго несли в черной степи, пока не упали обессиленные… Они, Родомысл и Амий, потом, когда буран прекратился, отыскались, – уточнил словоохотливый воин, – а князь наш сгинул, только лошади его прибились к лошадям Родомысла и Амия… Вот ждем, может сам появится. Так распорядился воевода наш. Такое уже бывало: добирались домой затерянные путники. А если не появится сегодня – завтра, то, наверное, сами в степь пойдем на поис-ки… Князь, все-таки…

– А у кого из вернувшихся молодцов лошадка прихрамывает, не заметили? – продолжил расспрашивать Златогор.

– Так это у Родомысла, – ответил со стены другой воин. – Я видел, как вороной конь Родомысла вчера на левую переднюю ногу прихрамы-вал, наверное, копыто повредил. Велес не уберег.

– Ваш князь, наверное, повыше сводного брата будет? – не отста-вал Златогор от беловежцев, плетя кружево речей-расспросов.

– Это точно, – подтвердили воины с крепостной стены, – а ты от-куда про то знаешь? И, вообще, зачем расспрашиваешь? – насторожи-лись они. – Может, злое задумали? А? Но то – пустое, враз из луков вдоль стены положим! – И пригрозил луком, потрясая им в левой руке, но сделал это как-то нерешительно и без особого рвения.

– Не, не злое, – пришел Златогору на выручку сообразительный Аслан, – просто наш волхв, а вы, смертные, гордитесь, что имели честь беседовать с самым мудрым волхвом во всей Руси, всегда и всюду всем интересуется. Потому многое знает… И он может вам многое расска-зать, если попросите.

– Верно? – удивились беловежские воины.

– Верно, – улыбнулся ободряюще Златогор. – Я даже могу сказать, в каком возрасте ваш пропавший князь, в чем он был одет, и кто ему больше всех завидовал, не боясь богов.

– Неужели? – засомневались на стене.

– Проверьте! – посоветовал Златогор, – если гнева богов за свое неверие не боитесь.

Но, видно, беловежцы гнева богов не очень-то боялись, так как решили проверить: действительно ли русколанский волхв столь сведущ.

– Как зовут нашего князя? – спросил какой-то воин, забыв, что со-всем недавно сами назвали имя своего князя.

– Рустам, – отозвался Златогор, мысленно улыбаясь наивности бе-ловежцев.

– А в чем он одет? – спросили со стены.

Златогор стал описывать одежду, обнаруженную на трупе, а также указал возраст их князя.

– Верно?

– Верно! Но кто, по-вашему, был княжий завистник? – последовал вслед за утверждением правоты русколанского волхва вопрос.

– Это проще простого, – усмехнулся печально Златогор, – его сводный брат Родомысл. Верно?

Но на его последний вопрос ответа не последовало. Произошло не-большое движение на крепостной стене. По-видимому, наконец-то поя-вился воевода. Воины засуетились, нарочито демонстрируя перед на-чальством свое служебное рвение.

«И здесь лебезить перед большими научились, – с сожалением констатировал Златогор. – Теряет народ чувство собственного достоин-ства. Теряет».

Ворота открылись. Из проема башни вышел небольшой пеший от-ряд ратников. С луками в руках и мечами на бедре, но без броневых доспехов. У многих при себе были небольшие копья, называемые сули-цами. Их можно было и метать с небольшого расстояния во вражеских воинов, а также использовать и в качестве таранного и поражающего оружия при конной атаке. Появление беловежского отряда, численно не уступающего русколанскому, заставило русколанских всадников враз подобраться и в свою очередь положить руки на рукояти мечей.

– Кто спрашивал воеводу Ратца? – выступил вперед высокий, оде-тый в броню и со шлемом на голове, муж. – Я воевода. Что желаете со-общить?

– Что-то не вижу радушия в приеме, – ответил Дажин тогда, стара-ясь подавить в себе гнев из-за дерзкого поведения воеводы и возможно-го причастия его к убийству князя, так как ни одно из сказанных Злато-гором слов не прошло мимо его ушей. – Так русские князья и воеводы друг друга не встречают. А тебя, воевода, спрашиваю я, князь Рускола-ни, возвращающийся с межплеменного веча, проходившего в Киеве Русском, на котором почему-то ни тебя, воевода, ни твоего князя не бы-ло.

– То не я решал, то князь так решил, – отозвался без особой радо-сти Ратец. – А сейчас нет князя, – добавил угрюмо.

– И где же ваш князь? – продолжал расспрашивать он неразговор-чивого и негостеприимного воеводу.

– Где-то в степи… – буркнул воевода Ратец себе под нос, не под-нимая глаз. – На охоту поехал, да в буран попал и заблудился… Завтра пойдем всем городом искать… Если сам к тому времени не воротится…

– А с кем это князь ваш на охоту отправлялся? – по-прежнему, не слезая с коня, спросил он беловежского воеводу, желая понять: причас-тен к убийству воевода или же нет. И от того, как и что ответит Ратец, зависел ход дальнейших событий.

Беловежские воины и жители, собравшиеся у ворот башни, внима-тельно прислушивались к такому разговору и что-то живо обсуждали между собой.

– Тебе-то, князь Русколани, какое дело? – зло отозвался воевода.

И стало ясно, что Ратец в курсе событий. Потому-то и приказание о поиске князя не отдал. Время тянет в надежде, что труп князя звери найдут да разорвут на части, а кости по всей степи растащат. Тогда ищи – свищи! Ни трупа, ни доказательств об его убийстве. Был – да сплыл!

– Тогда я скажу какое, – как можно громче и торжественней, чтобы слышали не только воины, вышедшие с воеводой из крепости, но и в крепости, и в ближайших дворах, произнес он после последних слов беловежского воеводы. – А такое, что князь ваш был убит предательски в степи его же спутниками! Мы случайно его труп отыскали и к вам доставили. Вон он, – показал рукой на завернутый в попону труп, – на заводной лошади. Смотрите! Мишо, Алан, – подал команду своим воям, – разверните попону, пусть посмотрят! А потому необходимо собрать вече и суд над убийцами учинить, как требуют законы русичей, при-шедшие к нам от дедов наших и прадедов, от Сварога, создателя Сварги и всего сущего!