Текст книги "Время бусово (СИ)"

Автор книги: Николай Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 50 страниц)

– Сотник Аслан, – подскакал Бус к начальнику воинского подраз-деления, – дозволь и нам вместе с десятком Мешо отправиться на раз-ведку.

– Отправляйтесь, да будьте внимательны: земля хоть и наша, рус-коланская, но отдаленная, и потому на ней может быть кто угодно… и хунны не исключение.

– Слушаюсь! – отсалютовал копьем Бус и, подражая взрослым воинам, крикнул:

– Воины моего десятка, ко мне!

К нему, горяча коней, настраивая их на галоп, направились Злат, Славич, Рат и остальные питомцы волхва Златогора. Подъехал и он сам.

– Сотник, – не попросил он, а скорее сказал как о решенном, – я с молодыми воями! Разомнусь, молодость вспомню.

– Слава Световиду и Перуну, – зашумели ребята, – Учитель с на-ми! Учитель, давайте на перегонки. Кто кого обгонит? Кто первым дос-качет на вершину кургана?

– Тише, юные вои, – остудил волхв пыл молодых русколанцев, – мы не на игрищах, мы в походе. Помните! И ведите себя так, как при-стойно опытным воинам-походникам, а не деревенским ребятишкам-несмышленышам! Не на перегонки скачите к кургану, а соблюдая осто-рожность, скрадываясь…

– Поезжай, – не стал возражать сотник. – Я отвечаю за сотню и княжеских чад. Вы же, мудрый волхв, сами за себя в ответе, поэтому свободны в своих действиях… Поступайте, как знаете.

– Эй, Мешо, – крикнул он десятнику, державшемуся невдалеке от сотни, так как предполагал подобное развитие событий, – возьми под-крепление… Да будь бдителен! – напомнил он еще раз десятнику.

– Но-о-о! – гикнул Мешо, легонько стегнув плетью по крупу своей гнедой лошадки. – Пошла, родимая! Догоняй!

Десяток Мешо, «усиленный» десятком Буса и волхвом Златогором, под гиканье и свист всадников понесся к вершине холма, распугивая замешкавшихся птах и мышей, топча не успевших увернуться от кон-ских копыт ужей и степных змей, так и не понявших, откуда возникла смертельная опасность.

Заслышав дробный перестук копыт, свернул с дороги, оскалив пасть и освобождая путь конникам матерый волк. Знал, что лучше со скачущими всадниками не встречаться, а то ненароком можно серой шкуры своей враз лишиться, тут ни острые клыки, ни длинные когти мощных лап не помогут. Или стопчут конями, даже не заметив, или же плетью так стеганут, что дух вышибут.

Подскочив на рысях к подножию кургана, Мешо перевел свой от-ряд на иноходь, чтобы соблюдать осторожность при подъеме на верши-ну. Когда добрались с соблюдением мер безопасности и скрытности на вершину кургана, десятский привычно окинул степь взглядом.

Впереди них, как и стоило того ожидать, еле видимой ленточкой двигалось войско Дажина. Справа слегка угадывались в дымке расстоя-ния очертания гор. Слева… слева не должно было быть ничего, но там что-то было. И это что-то из небольшой точки увеличивалось в пятно.

– Посмотрите, – указал Мешо коротким батожком плети на север, где обнаружил необычное пятно, – не видать ли чего?

Все повернули головы в указанном направлении.

– Какое-то пятно там, – отозвался первым Бус. – Я его сразу уви-дел, да внимания не обратил. Подумал, что просто степь такая, с пле-шью выжженной.

– Я тоже вижу, – отозвался Злат, внимательно вглядываясь в окоем.

– И я, и я, – повторили самые зоркие воины двух десятков.

– Нечего попусту глаза пялить, – сказал, как приказал, подоспев-ший волхв Златогор. – А ну, марш с вершины кургана! И так понятно, что это чужое войско. Так чего ему наперед маяк показывать, себя обо-значать.

Всадники подчинились и попятились назад, намериваясь уйти за гребень кургана, чтобы не дать обнаружить себя раньше времени.

– Веди, Мешо, всех с вершины, – продолжил волхв, обращаясь к десятскому. – Ты тут начальник, тебе командовать. Так и командуй! Веди к подножию кургана… Там и поговорим…

– За мной! – Повернул коня к сотне Мешо.

Русколанцы, как миг тому назад мгновенно вскочили на холм, так же мгновенно скатились с него.

– Стой! – вновь приказал Златогор. И когда все остановились, до-бавил: – Я с юнцами скачу к сотне, а ты, десятский, со своим десятком оставайся тут наблюдение вести. Думаю, что одинокого всадника изда-ли сразу не разглядишь, а если спешиться, да, таясь, наблюдать, так во-обще никто, даже самый зоркий с великого расстояния не узрит. – И, чтобы было понятно всем, пояснил: – Мы почему увидели? А потому, что их там много, целая орда. Вот они и слились в одно темное пятно, ставшее заметным на фоне степи. А одинокого человека, песчинку, не разглядеть.

– Верно, – согласился с доводами волхва Мешо. – Не раз замечал такое.

– Если верно, то неси скрытно наблюдение и сообщай в сотню о всех изменениях, а я с юнцами поскачу.

– Учитель, Учитель, – наперебой загалдели юные воины, – мы тоже желаем наблюдать!

– Нет! – Был до жесткости непреклонен волхв. – Вы со мной. Вам тут быть еще рано. За мной! – И увел крупной рысью с собой юных рус-коланцев.

– Что так торопимся, волхв Златогор? – встретил несколько недо-уменным вопросом волхва и его питомцев сотник Аслан. – Неужели степные духи за вами гнаться надумали, не ведая, что ты сам друг бо-гов?

– Духи тут ни при чем, – не принял шутку волхв. – С духами мож-но всегда договориться, с людьми договариваться труднее. С кургана видна в степи какая-то орда… Рать.

– Так это рать князя Дажина, – предположил на всякий случай сот-ник, чтобы скрыть нараставшую в груди тревогу.

– Рать Дажина на восходе, а эта – с полуночи, на севере. И мнится мне, заходит в тыл рати нашего князя…

– Неужто, хунны?

– Гунны, хунны или какие иные степняки – бог весть… Одно из-вестно: чужаки. А посему необходимо приготовиться к любым неожи-данностям и дать весть о том князю Дажину.

– Сам так же мыслю. Где Мешо?

– Ведет скрытое наблюдение, – ответил волхв. – Я так распорядил-ся; ты не серчай, что без твоего ведома… – добавил он. – Думаю, что это нам пригодится.

– Что тут серчать, – отозвался сотник, мысленно одобряя распоря-дительность волхва. – Все правильно. Я бы и сам так поступил…

– Эй, десятник Потык, – не приостанавливая движения сотни, при-казал он, – двух лучших, нет, – поправился он, – самых лучших следо-пытов, какие есть, ко мне! Желательно, чтобы их знал в лицо князь. Есть такие?

– Есть, – немедленно отозвался Потык, грузный широкоплечий де-сятский в панцирном доспехе и шлеме с шишаком. – Драч и Перст, к сотнику! – скомандовал отрывисто. – С заводными конями!

К сотнику тут же подскакали, у каждого по два заводных коня, на-званные воины.

– Вот вам моя гривна, княжеский подарок, – снимая с шеи специ-альный знак сотника, – для показа князю, чтобы знал, что посланы мной, – пояснил Аслан, передавая серебряную гривну одному из вои-нов. – А на словах скажите, что с севера в спину к нему движется какая-то рать, пусть приготовится встретить непрошеных гостей как следует. А моя сотня будет скрытно идти к нему на соединение. Поняли?

– Поняли, – ответили воины и, гикнув, пустили своих коней вскачь.

– Да смотрите, – крикнул сотник им вдогонку, – вражеским лазут-чикам не попадитесь! Лучше смерть, чем полон…

Но вряд ли они услышали его последние слова в шуме и топоте скачущих коней, все дальше и дальше удаляясь от рысившей сотни, пригнувшись к гривам и нахлестывая своих скакунов.

– Должны и сами понимать, – вырвалось у сотника.

– Должны, – согласился с ним волхв. – Да и Сварог не допустит, чтобы вестники наши вдруг ни с того ни с сего угодили в лапы недруга.

«Хотя всякое бывает», – молвил он уже про себя, спеша занять вместе со своими питомцами выделенное специально для них на случай тревог и иных непредвиденных обстоятельств место в сотне. А теперь как раз такие обстоятельства возникли.

– Сотня! – пропел басовито Аслан. – К бою!

Произошло почти незаметное движение, и сотня из свободно дви-гавшейся россыпью лавы превратилась в небольшое каре, в центре ко-торого оказались юные русколанцы со своим Учителем, волхвом Злато-гором. Сотник Аслан не только помнил наказ князя, но и знал свое дело.

– Коноводам, – звучит следующая команда, – разобрать заводных коней. Воям исполчиться!

Специально назначенные конюшие неспешно, чтобы не нарушать строя и не вносить беспорядка в боевое построение сотни, отводят за-водных коней в тыл. Каждый по десятку. Делается это для того, чтобы заводные лошади, притороченные концами уздечек к седлам всадников, не оказались помехой во время боя.

Пока конюшие занимаются своим делом, воины прилаживают лад-нее доспехи, из-за спины, где до сей поры по-походному находился щит, перемещают его на левую руку, в ней же и лук; правой крепче пе-рехватывают древка копий. Облачился в кольчужный доспех и волхв Златогор. Он без копья, но при мече и при луке. Колчан со стрелами на левом боку – только успевай вынимать очередную стрелу да метать из лука во врагов! Его лицо уже не дышит добродушием и спокойствием философа. Оно – сплошное напряжение и сосредоточенность! Глаза потемнели и сощурились, словно заранее выцеливают врага.

С того места, где в данный момент находится сотня Аслана, чужой орды не видать, как не видать и своего войска, ведомого князем Дажи-ном, к которому уже ускакали гонцы. Обзору мешает курган, который в то же самое время и их сотню укрывает от внимательных глаз чужих воинов.

Подскакал воин из десятка Мешо.

– Обсказывай! – требует сотник.

– Десятский Мешо передает, – докладывает вестовой, – что неиз-вестные всадники, по-прежнему держатся одной ордой, не разделяются на группы и заходят в тыл дружине князя. А князь Дажин, видать, о том не знает… его дружина продолжает спокойно прежний путь…

– Ладно, – торопит Аслан. – Что еще велел передать десятский?

– Еще то, что нашей сотни они, пожалуй, пока не обнаружили… иначе бы в нашу сторону разъезд выслали… разведать и захватить… Так Мешо говорил.

– Все?

– Все.

– Наших посланцев не видать?

– Вначале виднелись, пока были близко, потом, когда подальше удалились, со степью слились – не различить.

– Проскочат?

– Не ведаю… – замялся разведчик. – До сей поры не было видно, чтобы их заметили… – закончил он все также неуверенно. – Однако на перехват никто пока из той орды не пустился…

– Возвращайся и передай Мешо, чтобы следил за каждым движе-нием неизвестной орды да обо всем, не мешкая, сообщал бы мне. Голо-вой отвечаете! Понял?

– Понял.

– Скачи.

Тихонько гикнув, разведчик ускакал к вершине кургана, к своему десятскому с приказом сотника, радуясь тому, что легко отделался от грозного сотника. Ему было проще скакать сутки, не слезая с коня, на мечах рубиться, чем на вопросы сотника отвечать. Не привычен он раз-говоры разговаривать, а тут выпала на его долю страсть такая.

«Попрошу Мешо, пусть с весточками другого вестового посылает, – успокоил себя разведчик. – С меня и этого разговора достаточно».

Меж тем сотня, поддерживая боевой порядок и строй, уже приры-сила к подножию кургана. Сотник подал условный знак, и она остано-вилась.

– Волхв Златогор, – позвал волхва Аслан, – хочу с тобой совет иметь.

Златогор подъехал к сотнику.

– Что будем делать? – спросил сотник. – Если тронемся дальше, чтобы соединиться с войском Дажина, и выйдем из-за кургана, то не исключено, что будем обнаружены, и тогда…

– Мыслишь, сотник, верно, – прервал его волхв. – Пока нас не об-наружили – ты хозяин положения и ты судьбой управляешь. Обнаружат – тогда, возможно, многое изменится. По крайней мере, уже не все бу-дет от тебя зависеть…

– Вот и мыслю пока в открытую степь не выходить, а понаблюдать, как дальше дело повернется. Без княжеских отроков, я бы, не раздумы-вая, бросился на соединение к своим… и предупредить, и помощь ока-зать… А так…

Помолчал, раздумывая. Только плеть нервно теребил рукой. Мол-чал и Златогор, не желая мешать размышлениям сотника.

– Может, нашим вестовым удастся прорваться и князя предупре-дить… – произнес сотник после паузы с некоторой долей сомнения и надежды одновременно. – Он им тогда в чело ударит, а мы поможем с тыла. Было бы неплохо…

– И тут мыслишь верно, – поддержал волхв сотника. – Однако вновь вестовой от десятского скачет, – обратил он внимание Аслана на скачущего к ним во весь опор посланца Мешо. – Интересно, что сооб-щит этот… наверное, что-то интересное, раз так торопится…

Посыльный Мешо, подскакав, лихо остановил коня напротив сот-ника. Это был другой воин, не тот, что являлся с донесением прошлый раз. Видно, тому каким-то образом, удалось отделаться от этой миссии.

– Что? – Уставился черными глазами, словно гипнотизируя, сот-ник?

– Мешо послал сообщить, что от орды отделился какой-то отряд и быстро движется в нашем направлении.

– Много?

– Точно не сосчитать, но не менее двух с половиной сотен… Так велел доложить Мешо.

– Что еще? – потребовал сотник.

– Пока все, – поспешно выпалил посыльный.

Присутствующий при беседе, но молчавший до этого момента волхв решил вмешаться:

– Отряд, который скачет в нашу сторону на едином коне или о дву-конь?

– Кажется, – замялся посыльный, – у всадников заводных коней нет… все одноконны…

– Если наш посыльный с перепугу не врет, – обратился Златогор к сотнику, – то начинает вырисовываться следующая картина. Орда не желает рисковать и сразиться единой силой с воинством князя Дажи-на… Хотят обманным путем заманить его в засаду и ударить свежими силами из засады, чтобы смять дружину Дажина, привести ее в замеша-тельство, а затем и разбить окончательно, вот и направляют сюда засад-ный отряд… Я так мыслю.

Как только Златогор стал излагать свое видение случившемуся, сотник Аслан со все больше возрастающим интересом следил за сутью рассуждений мудрого волхва.

«А ведь волхв прав!» – подумал он. И произнес, то ли спрашивая, то ли рассуждая сам с собой:

– А что нам делать? Отступить – начнут преследовать… Принять бой – у них численный перевес… К тому же ваши воспитанники, кня-жеские дети, мне руки связывают, лишают свободы действий. Князь Дажин грозил: «Головой за них отвечаю»! Вот и думай тут…

– На твоей стороне, сотник Аслан, – вновь твердо, как о решенном, сказал волхв, – момент неожиданности, на который они сами рассчиты-вали… Так грех этим моментом не воспользоваться и не поразить врага его же оружием. А отроки – это уже не отроки, а юные воины. Знать, пришла пора и им сразиться во славу наших богов и Русколани… Знать, того желает Перун Громовержец!

– Дети… они… – только и сказал Аслан, хотя пытался возразить волхву, что дети, они и есть дети, а не воины.

– Дерзай! – уже не посоветовал, а приказал волхв. – Время не ждет.

– Десятский Силич, – подозвал сотник одного из десятских. – Бери свой десяток и вместе с коноводами при появлении орды изобрази пе-реполох и отчаянную попытку бегства, когда мы начнем… Да так, что-бы поверили, чтобы никакого сомнения у них не возникло. Понял?

– Понял.

– Действуй!

Силич со своим десятком направился к коноводам, чтобы присту-пить к исполнению замысла сотника.

– Я с отроками тоже пойду заманивать ворога, – заявил Златогор, поправляя на себе воинские доспехи. – Тут и численность «удирающих» увеличится, и тебе рук никто «связывать» уже не будет… Да и нужный момент нашего разворота на врага не дам воям твоим проморгать, будь уверен! Ты же, сотник Аслан, будь тверд и уверен. И помни: побеждает не тот, у кого больше воев, а тот, кто духом крепче! Кто воюет не чис-лом, а умением. Веди сотню влево вокруг кургана, прикрываясь им от вражьих взоров. И не бойся: вражьи всадники в ту сторону не пойдут, и на вершину кургана не поскачут. Им не след раньше времени себя слу-чайностями разными обнаруживать. Им важно один след в степи оста-вить, по которому для вида побежит вся отступающая орда, чтобы за-топтать его, не дать возможности обнаружить «ответвление» следа за-садного отряда. Расчет на то, что преследователи, увлекаясь видимым убегающим противником, не сразу обратят внимание на данное обстоя-тельство. Вот мы их на их же уловке и подловим! – Волхв излагал убе-жденно и твердо, словно видел в сумраке времени предстоящую карти-ну боя. И его уверенность передавалась сотнику и воинам. – А чтобы сторожевые собаки не выдали своим лаем раньше времени сотню, забе-рем с собой и собак. Тебе они ни к чему, а нам, возможно, пригодятся…

– Исполнять, – дал команду сотник одному из воинов, отвечающих за собачью свору. И тот немедленно принялся свистом сзывать рыскав-ших поблизости собак.

Подчинясь призывному свисту, собаки опрометью сбежались к хо-зяину, уставившись на него умными глазами, виляя в знак подчинения и ожидания очередной команды хвостами.

– Вот это дисциплина, так дисциплина! – усмехнулся кто-то из мо-лодых воев.

В это время с вершины кургана, нахлестывая плетью лошадку, ска-тился очередной посыльный из десятка Мешо, крупной рысью направ-ляясь к сотне, а остальные стали «забирать» влево, не покидая вершины.

– Видать, нам пора, – обратил на это внимание волхв. – Ко мне юные вои, – призвал он своих воспитанников. – А вы, славные вои Рус-колани, – эти слова кудесника уже относились к воинам сотни, – помни-те, что с вами Перун – Бог воинской славы и победы! Будьте мужест-венны и стойки, строго исполняйте приказы сотника. Он знает, что де-лать!

С подскакавшими юными русколанцами Златогор легкой рысью вслед за десятком Силича направился в сторону коноводов с запасными лошадями.

– Дерзай сотник! – еще раз, обернувшись, напутствовал он Аслана. – Помни, победа – за смелыми и дерзкими! А ты, Бус, и вы, юные вои, – обращаясь к юным воинам, потребовал он сурово, – строго исполняйте все мои распоряжения. Тут вам не учебное ристалище, тут ошибок не должно быть! Ибо цена каждой ошибки, даже самой малой – чья-то жизнь! А мне ваши юные жизни надо сохранить. – Голос Златогора был строг и непреклонен. Нечасто юные наставники видели своего Учителя таким.

– Не сомневайся, волхв Златогор, – впервые по-взрослому назвал Бус своего Учителя, как равный равного. – Все будет исполнено в точ-ности так, как вы скажете. – И отсалютовал в знак верности слов мечом.

Сделав первые распоряжения, Златогор уводил свой небольшой отряд подальше от оставшейся позади сотни. Тревожно ржали запасные лошади, сбитые конюшими в густой табун; собаки же, наоборот, при-тихли, лишь изредка тихонько повизгивали. Можно было подумать, что овладевшее всадниками напряжение в ожидании неминуемого боя, пе-редалось каким-то образом животным. И животные, в силу их природ-ных данных и возложенных на них человеком обязанностей, каждый вид по-своему, реагировали на предстоящие события, связанные с кро-вью и смертью, со звоном оружия и криком раненых.

Сотник Аслан меж тем, переговорив с очередным разведчиком Мешо, уводил сотню влево, вокруг кургана, чтобы она оставалась долго незаметна человеческому взору. Чтобы ее появление – было полной неожиданностью для врагов и тем самым внесло в его ряды неуверен-ность и сумятицу – первые признаки неустойки и поражения…

Несмотря на свой возраст, сотник был опытным и рассудительным воинским начальником. Да по-иному и быть не могло: князь Дажин знал, кому поручить столь ответственное задание, как обучение воин-ской науке собственных чад.

ФАРНАХИ

Орда союзного гуннам племени фарнахов, возглавляемая вождем Джулатом, переименованного гуннами в темник-тархана, оставив род-ные вежи, стариков, детей и женщин на уже обжитых их отцами и деда-ми степных просторах, темной тучей катила по степи Русколани. Степ-ные воины, в пёстрых длинных халатах, подпоясанные широкими ку-шаками, некоторые – в куртках из шкур степных волков, в лисьих шап-ках или же простоволосые, с давно не чесанными, сальными и грязными от пота и редкого мытья волосами, вооруженные луками и кривыми мечами-саблями, или же коротким копьями, удобными для метания на расстояние, сбитые в привычные, по родственной принадлежности сот-ни, чувствовали себя уверенно, как хозяева.

Старики-акыны, поющие песнь славы племени, рассказывали, что давным-давно племя фарнахов, жившее у подножия Синьских гор, было мирным и тихим. Занималось скотоводством, в основном, разведением овец и конских табунов. Женщины доили кобылиц и готовили творог и кумыс, напиток, утоляющих жажду и дающий мужскую силу, сбивали войлок, ткали ковры, строили кибитки. У соседских племен, занимаю-щихся земледелием и выращивающих злаки, выменивали зерно, из ко-торого пекли в глиняных печках лепешки. Почитали своих богов, жив-ших как на небе, так и в земле, в водах редких рек и озер. Особо почита-ем был Тэнгри – Хозяин Неба и душ умерших. Но однажды в те края пришли чужие всадники, называвшие себя хунну, и потребовали себе в жены фарнахских девушек и женщин. Были они смелы и оружны, а у фарнахов не оказалось батыров, чтобы сразиться с ними. И стали фар-нахи платить племени хунну дань девушками да степными кобылицами.

Как-то надоело хунну обитать в подножии Синьских гор, и трону-лись они в сторону отрогов Каменного пояса. Обрадовались фарнахи, посчитали, что опять будут свободными и ни от кого не зависимыми и не будут дань платить ни степными кобылицами, ни молодыми, строй-ными, как газель, девушками. Обрадовались, но рано… Приказали хун-ну и их племени в поход собираться. Сколько длился тот поход – даже старики не помнят, но, в конце концов, пришли хунну к подножию Ка-менного пояса, по пути тому вбирая в себя, как река малые речки, мест-ные племена. И однажды стали они величаться уже не хунну, а гуннами, великими воинами…

Гунны себе выбрали самые травяные, самые злачные места в об-ширной степи, а фарнахов, несмотря на то, что почти перероднились со всем племенем, оттерли в междуречье, где степи перемежевались с пус-тынями и солончаками. Но и там фарнахи смогли обжиться, разводя табуны скакунов, охотясь на сайгаков и джейранов, изобилующих в этих полупустынях. Охотились они и на диких лошадей – тарпанов. Ка-залось бы, чего еще желать от Тэнгри и других богов. Юноши по при-меру воинственных соседей становились воинами, и уже, как и гунны, не расставались с луком и копьем, с мечом и арканом, могли и за себя постоять и за честь своего племени. Живи да радуйся.

Но и тут не сиделось беспокойным потомкам хунну на месте. Ста-ли их манить земли, что были на заходе солнца, о которых заезжие куп-цы говорили, как о крае благодатном, где травы изумрудны и медом насыщены, где реки не знают берегов и полны рыбы всякой, где всегда бывает только лето. Купцы наговорили – и ушли. А гунны решили по-пытать в тех обильных местах счастья. Но так, как знали, что степи те уже заняты племенами русов, которые свои земли за просто так никому не уступят, то, сохраняя своих воинов, стали направлять в земли Руско-лани союзные им племена.

Вот так и оказалась орда Джулата за Ра-рекой, переправившись че-рез нее по зимнему льду. Весну и лето орда провела в коротких стычках с другими кочевыми племенами, обитавшими в низовьях великой реки, то воюя с ними, то пополняясь за счет них, если те признавали себя данниками фарнахов, особо не углубляясь в земли Русколани.

Больших сражений не было, а в малых победа всегда оставалась за фарнахами. При этом потери были незначительные, и воины чувствова-ли себя чуть ли не владыками бескрайней степи.

Орда шла налегке, имея при себе лишь небольшой обоз, колесив-ший с воинами на двухколесных арбах, взятый Джулатом из выжжен-ных солнцем, с солончаковыми проплешинами степей междуречья Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Взятых, как для подвоза продуктов питания, мед-ных казанов, в которых приготавливалась пища во время привалов и отдыха, так и для передвижной кузницы на случай ремонта оружия вои-нам. Он мог пригодиться и для сбора и хранения воинской добычи и дани. О том, чтобы был взят небольшой обоз, настаивал и советовал предводитель гуннов – Рагул. Впрочем, Джулат и сам понимал: боль-шой обоз, с тысячами скрипящих на всю степь повозок, со стадами ко-ров и верблюдов, требующих постоянного внимания, с оравой вечно голодных, вороватых и жадных до подачек обозников – ляжет арканом на шею орды. Все это успеется. Всему будет время. Пока же нужны по-беды и победы, чтобы закрепиться в чужой степи. Закрепятся – и по их стопам двинутся кибитки с многочисленными родичами, стада и табу-ны, всепоглощающие отары овец.

Ближе к осени Джулат повелел воинам вновь идти к Ра-реке, чтобы поблизости от нее дождаться зимы и переправиться по льду на родной берег. Потому и рыскала орда в поисках добычи на границе Русколани. С добычей тут не везло. Заслышав об орде, местные племена откочевы-вали ближе к городам, стоявшим у излучин рек, штурмовать которые у вождя фарнахов не было ни сил, ни времени.

Попавшиеся на пути орды два торговых каравана, медленно дви-гавшиеся из Фракии в Индию, с тканями и оружием, с белокурыми не-вольницами, он грабить своим воинам запретил, так как боги не поощ-ряли такого отношения к купцам. Всякий посягнувший на караван и караванщиков считался проклятым в роду до седьмого колена, превра-щался в бесправного изгоя, преследовался не только чужими племена-ми, но и родичами до самой смерти, а его род или племя покрывалось бесчестьем на долгие годы.

У караванщиков можно было купить невольниц. Хоть насовсем, хоть на одну ночь. Джулат воспользовался этим правом, проведя ночь с белокожей полонянкой. Но не всем воинам, даже в складчину, довелось отведать прелестей нежных дев далекого севера. Ночь любви стоила дорого, и не у каждого воина водились серебряные дирхемы, которыми можно было расплатиться за девичьи ласки.

Но караваны ушли, мелодично позванивая колокольчиками, и вновь только шуршала под копытами многих сотен коней жухлая трава, седой ковыль да полынь, наполняя всю степь своим горьким запахом.

«Который день в походе, – грустно размышлял в единственной ки-битке на колесах Джулат, ибо только одному ему дозволял Владыка Неба – могучий и беспощадный Тэнгри бодрствовать таким образом, а остальные воины могли дремать и на спинах своих лошадей, – и кото-рый день не везет… Вокруг одна степь… Но степи хватало и дома… Куда же девались торки или хотя бы берендеи со своими стадами и мо-лодыми, стройными, как озерный тростник, дочерями. Чем мои воины хуже воинов темника гуннов Рагула, которому в прошлом набеге уда-лось захватить врасплох несколько сел русов и берендеев и угнать мно-го стад скота?.. Каждый день высланные далеко в степь дозоры прино-сят только одно и то же известие: «Степь пуста». Неужели придется возвращаться к родным вежам и становищам без полона и славы по-бед… И что тогда скажут о нем родичи, и что тогда будут петь о нем седовласые акыны?..»

Тревожные размышления вождя прервал вкрадчивый голос десят-ского из охраны:

– О, Всемогущий! Разведчик прискакал. К тебе рвется. Допустить?

– С какой вестью?

– Не сказывает. Твердит, что лично тебе доведет.

– Зови, но предупреди, что если с пустой вестью меня беспокоит, то полста плетей ему не миновать.

– Повинуюсь, – попятился задом от полога кибитки страж.

– Иди, сын осла и шакала, Повелитель степей допускает тебя пред очами своими, – крикнул страж оробевшему вестнику. – И помни, вы-кидыш ослицы, что если вести, принесенные тобой, будут худы, то пле-тей тебе не миновать. И не говори, что я тебя о том не предупреждал.

Рысьи глазки стража смотрели зловеще.

Полог кибитки вновь отодвинулся, и в проеме показалось пыльное и потное лицо всадника, доставившего известие.

– Что у тебя, сын черной ослицы? – грозно изрек Джулат. – Говори или, иди, плетей отведай!

– О, Всемогущий, – залепетал вестник, – да продлит Тэнгри годы твоей жизни бесконечно, у меня вести…

– Говори.

– Наш десяток, высланный тобой, о, Мудрый и Великий, на закат солнца, обнаружил вражеское войско. Тысяч пять-шесть всадников. В нашу сторону движутся. Примерно, в половине поприща отсюда.

– А ты не врешь?

– Да пусть меня Тэнгри раньше срока к себе на небо возьмет, о, Всемогущий! – поклялся вестник. – Не вру.

За хорошую весть, согласно древним обычаям степных народов полагалось вознаграждение, поэтому так настойчиво добивался степной оборванец личной встречи с вождем.

– Держи! – бросил вестнику пару серебряных монет повеселевший Джулат. – Да скажи моей страже, что отпускаю тебя с миром. А то их мясом не корми, дай ногайкой на чужой спине поиграть, проверяя ее на прочность… – решил быть до конца великодушным вождь.

Тот поймал их на лету и тут же засунул за щеку – в самое надежное место и довольный, с чувством выполненного долга, отвалил от кибит-ки. Но не успел он и шага ступить, как перед ним, словно из-под земли, появился десятский охраны, демонстративно поигрывая плетью:

– Сколько приказано всыпать: пятьдесят или все сто?

– Всемогущий приказал передать, чтобы отпустили меня с миром, – не растерялся и тут находчивый вестник, добавив от себя: – А кто ос-мелится нарушить его слово, тот сам вдвойне получит плетей.

– Неужели? – ухмыльнулся десятский, и рысьи глаза его загоре-лись зловещим огнем.

– Иди, спроси Всемогущего! Я подожду.

Неизвестно чем бы закончился сей диалог между вестником и де-сятским личной охраны вождя – скорее всего тем, что вестник бы усту-пил половину награды десятскому – если бы того не позвал их общий повелитель.

– Эй, стража, – раздался повелительный глас Джулата, – кончай баклуши бить да байки о степных кобылицах, приносящих златогривых скакунов, травить. Ко мне!

И когда в проеме кибитки вновь показалось бесстрастное лицо де-сятского охраны, приказал:

– Объявить о привале. И собрать ко мне тысяцких и сотника Кара-мара.

– Повинуюсь, – склонил голову в поклоне страж и, отъехав от ки-битки вождя на десяток шагов, заорал во все горло:

– Привал!

– Привал, привал, – покатилось по орде.

– Тысяцких к Всемогущему! – Надрывался страж.

– Тысяцких, тысяцких… – передавалось от всадника к всаднику.

– Сотника Карамара! – Закатывал глаза десятник охраны вождя.

– …Карамара, Карамара!

Так вражеская орда стала заходить в тыл войску князя Дажина, ув-леченного своим походом и ничего не подозревающего об этой опасно-сти. И сотник Карамар со своей сотней, усиленный еще полутора сот-нями всадников из других тысяч, поспешил с устройством засады на месте отступления своего и вражеского войск, чтобы нанести врагу удар с тыла. Хитры и опытны в ратных делах были степные разбойники. Хитры и опытны.

«Хай, – мысленно радовался Карамар, – если все получится, как задумано великим Джулатом, – быть мне тысяцким! Тогда третья часть всей добычи, добытой воинами, станет моим личным достоянием. И серебряные монеты, и золотые украшения, и пышнотелые красавицы-полонянки. Как это сейчас достается тысяцкому Джамилю. А чем я ху-же этого одноглазого и страшного на вид Джамиля, этого выскочки, когда-то оказавшего Джулату услугу в овладении родовым бунчуком вождя?.. – размышлял он. – Ничем! Но ему – все, а мне только угрозы, нагоняи и оскорбления… Но все изменится… Тэнгри не допустит, что-бы несправедливость продолжалась вечно. Момент настал – и я его не упущу… сотню положу, но своего добьюсь».