Текст книги "Время бусово (СИ)"

Автор книги: Николай Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 50 страниц)

– …В котором Рус, не ведая того и не желая того, убил Асаха, род-ного сына, – подхватил Злат также наизусть помнивший все наставле-ния волхва, мечтая при этом когда-нибудь самому стать мудрым вол-хвом и продолжить дело Учителя.

– Правильно, – одобрительно отозвался Златогор, радуясь в душе за своих учеников. – А еще что вы помните и знаете о Белой Веже?

– А еще, – вновь начал первым Бус, – и от отца, и от тебя, Учитель, мы не раз слышали, как во время вашего возвращения из Киева Русско-го, что на реке Днепре, в степи вы обнаружили труп знатного воина, как потом оказалось, тамошнего князя Рустама, предательски убитого свод-ным братом Родомыслом…

– …И Амием, сыном воеводы, – поспешил добавить Злат, переби-вая старшего брата.

– И Амием, – согласился с ним Бус. – А еще, – продолжил он, за-метив, как сопровождающие их воины, разомлевшие от жары, начинали оживляться и прислушиваться к беседе своих вождей, – наш отец, князь Дажин, и ты, Учитель, участвовали в поминальной тризне по убитому князю Рустаму, а также в вече, на котором судили убийц и беловежско-го воеводу Ратца, скрывшего от сородичей факт убийства и самих убийц.

– Верно, – подтвердил волхв.

– Вот у вас путешествие было – одни приключения, – открыто по-завидовал Бус тому давнишнему путешествию отца и волхва, – не то, что у нас: одна жара да маята и томление духа. Право, завидно. Степь да степь, и никаких тебе погонь, поисков, хитроумных засад. Скучно!

– Приключения, княжич Бус, хороши тогда, когда более важных дел нет, – построжал голосом волхв. – А у нас дело, да еще какое дело: Русь познать! Так что не буди лихо, пока оно спит тихо.

Примолкли, «переваривая» в умах сказанное волхвом. Но вот Злат, которому, по-видимому, надоело молчать, вдруг произнес, ни к кому конкретно не обращаясь, словно беседуя сам с собой, только в слух:

– Интересно знать, а что стало с изгоями?

– Это с кем? – переспросил сотник, упустив смысл общей беседы.

– Да с женой и остальными детьми воеводы Ратца, – пояснил Злат.

– Скорее всего, они погибли… – отозвался задумчиво волхв. – Та-кова печальная участь всех изгоев.

– И совсем необязательно, – не согласился с волхвом сотник Ас-лан. – Взять хотя бы меня. Меня в детстве сородичи выгнали из своего селения. Казалось бы, неминучая погибель, ан, нет, подобрали меня уже умиравшего люди князя Дажина. И не умер, даже сотником стал. Но знают ли о том в моем родном улусе или же нет, мне совсем неинтерес-но. Как, возможно, и им, – уточнил Аслан.

– Счастливчик, – отозвался один из всадников.

– Повезло, – поддержал товарища другой. – Видно Боги сжалились, сохранили…

Оживившись, всадники стали обсуждать случай из жизни своего сотника. Ибо, такое не всегда услышать доведется: скрытен и далек от откровений их сотник.

– В жизни, сотник, всякое бывает, – констатировал данный факт волхв, – ибо неисповедимы пути Творца Сварога, по воле которого все происходит или же ничего не происходит. Что же касается несчастного семейства, то я склонен считать, что оно погибло от голода или же от диких зверей, коих множество в придонских степях. А если из детей предателя воеводы еще кто-то жив, то буду молить Сварога, чтобы жиз-ненные пути присутствующих не пересекались с их путями, если они выжили. Ничего хорошего от таких встреч быть не может…

– Это еще почему? – насторожился Злат, хотя последние слова волхва на Буса, кажется, никакого впечатления не произвели, а сотник Аслан лишь бегло взглянул на Златогора.

– Да потому, что дурная кровь брата предателя и убийцы, а также его отца – пособника еще скажется. И не только скажется, но станет искать пути к отмщению, причем, самые, что ни на есть коварные и подлые…

От слов волхва повеяло чем-то неприятным и опасным, что про-должать дальнейшую беседу всем как-то расхотелось. Поэтому некото-рое время двигались молча, уныло покачиваясь на конях в такт их раз-меренных шагов.

– Однако, интересно, – вновь первым нарушил молчание Злат, – если они живы, то сколько им сейчас лет. Ведь они намного старше нас.

– Лет на десять – самое меньшее, – отозвался сотник Аслан, кото-рого, по всему видать, также не оставили в покое дела минувших дней. – Старшему, почитай, теперь уже и за тридцать стукнуло. А что?

– Да так, – замялся Злат. – Вдруг действительно судьба сведет на узкой дорожке столкнуться. Так хотя бы знать, от кого что ожидать…

– А Злат молвил верно, – задумчиво поддержал младшего брата Бус. – Закон крови требует мщения. Даже если кровь эта – кровь измен-ника… Как-то раньше об этом даже и не мыслилось.

– Княжичи, – посчитал нужным вмешаться волхв, видя, что разго-вор уходит совсем в ненужное русло, – а не кажется ли вам, что мы не совсем подходящую тему для обсуждения нашли. Как говорится, начали за здравие, а окончили – за упокой! Предлагаю сменить тему на более интересную. Кто против?

Против смены темы разговора никого не оказалось.

– Вот и хорошо, – подвел итог волхв молчаливому согласию с его предложением и стал рассказывать о природе и других достопримеча-тельностях беловежского края.

Всадники, на время забыв про жару, со всем вниманием предались слушанию поучительных историй.

Посольство встречал сам князь Белой Вежи, бывший воевода Ра-тай, давний знакомый русколанского князя Дажина. С тех самых пор, когда Дажин еще не был женат, а свою будущую суженую Ладуню ви-дел только во дворе киевского князя Щека. Причем не девицей, а еще девчушкой. Боги отмерили ему долгую жизнь, так как в свои восемьде-сят лет он был бодр и расторопен. Впрочем, время тут не обошло князя стороной: вместо буйных волос, когда-то украшавших его голову, све-тилась проплешина-лысина, а окладистая борода его – словно степной ковыль по осени – была пронзительно серебристой, окладистой и пу-шистой.

Не раз и не два случались веча в Белой Веже, не раз и не два сво-бодолюбивые русичи выбирали на них князя, и каждый раз сходились на том, что князем быть на очередной срок Ратаю. Уже и сыновья Ратая имели своих сыновей, а те обзавелись своими, но каждый раз беловеж-цы вновь и вновь выбирали себе в князья Ратая, помня его старания для всего роду-племени, справедливость совершаемого им суда и ряда, опыт и мудрость не только в ратных делах, но и в бытовом укладе сородичей. Не раз и не два Ратай и сам просил вече отпустить его на покой, а в кня-зья избрать кого-нибудь помоложе, мотивируя это тем, что он уже стар годами и не так ловок в бранном деле на поле, что молодые легче на подъем, и силушка в них играет, да и время пришло им вершить дела и ряд рядить как с соседями-русичами, так и с теми, кто в друзьях никогда не ходил. Но каждый раз, покричав изрядно, выбирали его.

Буса и его брата Злата Ратай опознал безошибочно. Возможно, по горделивой осанке обоих, а еще чем-то неуловимо напоминавших сво-его отца Дажина в его сравнительно молодые годы, когда они встреча-лись в Белой Веже по столь знаменательному случаю – предательскому убийству бывшего князя беловежцев – Рустама.

– Здравы будьте, княжичи! – без подобострастия, но как равных себе приветствовал Ратай знатных гостей.

– И тебе, князь, долгих лет жизни и здоровьица по воле Сварога, – поздоровались Бус и Злат с Ратаем, троекратно расцеловавшись, как того требовал обычай русичей. – И детям твоим, и внукам со всеми их чадами и домочадцами долгие лета, – добавили почти в один голос пу-тешественники.

– Настоящие степные орлята! – восхищался Ратай, трогая то одно-го, то другого княжича. – Смотрите, жена, дети, чем не орлы, чем не соколы!

Жена беловежского князя, женщина преклонных лет, однако, зна-чительно моложе самого Ратая, – по всему видать, не первая уже супру-га князя-долгожителя, – принаряженная по такому случаю в алый сара-фан из плотной синьской ткани – паволоки и светлого плата, наброшен-ного поверх русых, заплетенных в косы, волос, а также десяток крепких мужичков в длинных светлых рубахах с расшитыми воротникам, еле сходящимися на загорелых бычьих шеях их обладателей, и темных пор-тах – сыновей и внуков беловежского князя – с неподдельным интере-сом рассматривали гостей.

Не забыл Ратай за прошествием стольких лет, наполненных быто-выми и ратными волнениями, волхва Златогора и сотника Аслана. Осо-бо тепло поздоровался он с ними.

– А ты, волхв, как мне видится, совсем не постарел за эти годы, – радушно похлопывал еще крепкой жилистой рукой беловежский князь по спине волхва Златогора. – Только Сварог серебра добавил в твои кудри и бороду. А я, вот видишь, – указал он на свою плешь, – остался совсем без кудрей. Голова, что та Луна: светится, но не греет…

– Не знаю, не знаю, – улыбался Златогор, искренне радуясь встрече с беловежским князем и его семейством, – по мне, так ты, князь, совсем не постарел. Все такой же молодец, каким я тебя узнал тридцать лет тому назад. А я… Что я: годы гнут к земле-матушке! Но держусь, хоть и скриплю, как старое древо на ветру…

Обменявшись приветственными словами и шутками, оба рассмея-лись. Легко так, душевно, как смеются только добрые друзья, давно не видевшие друг друга и радующиеся встрече.

Пока Ратай здоровался с прибывшими гостями из Кияра Антского, его младшие дружинники и слуги, следуя ранее полученному указанию, разобрали притомившихся лошадей путешественников, чтобы отвести их в тенистые стойла, напоить и задать свежего корма в ясли. Потом помогли воинам Буса освободить от поклажи заводных лошадей, после чего, стреножив, отогнали их пастись на ближайший луг, как менее ус-тавших от похода.

– Проходите, проходите, гости дорогие, – пригласил Ратай руско-ланцев в княжеский терем, двухъярусное каменное здание с остроко-нечной крышей, покрытой черепицей, и множеством узких, словно бой-ницы, окошек. – Что на улице стоймя стоять, ноги маять. Чай, устали-то с дороги длительной, да по такой-то жаре? Хоть хоромы мои и не чета вашим, киярским, но места для добрых гостей всегда в них найдется.

– Князь, не обессудь, – мягко перебивая гостеприимного хозяина и не двигаясь с места, деликатно начал Златогор, как самый старший в посольской группе, – нам бы с дороги пыль с себя обмыть, да и тело освежить не мешало. Где тут у вас поблизости какой-нибудь ручеек?

– Вот, голова старая, – обескуражено произнес Ратай, – совсем за-был, что гости с дороги. Видать, все-таки старею. Да что нам какой-то ручеек. Пойдем-ка все на Дон. Там молодцы мои и сольют из бадейки, и искупаться, кто не боится простыть, можно. Да и идти туда совсем не-далече. Прямо в конце моего сада. Вот надумал на старости лет груши, вишни выращивать, себя и гостей баловать… а еще любоваться в весен-нюю пору ярому цветению и духмяному запаху…

– Вот и славненько, – отозвался одобрительно Златогор, одновре-менно благодаря Ратая за предоставленную русколанам возможность обмыться после дороги и за разумность беловежского князя при заведе-нии сада.

Ратай отдал распоряжение отрокам, и вместе с приезжими руско-ланскими гостями и ближайшими родичами направился к Дону, приго-варивая то и дело:

– Славное будет купание, славное… Вспомним молодость, тряхнем костями… по водичке. Без вас – когда бы дошло дело… а с вами – в самый раз!

После купания, когда пыль путешествия и пот были смыты, а вме-сте с ними и усталость, повеселевшие русколанцы вместе с гостеприим-ным хозяином возвратились в княжеский терем, где их уже ждали на-крытые яствами и освежительными напитками столы.

– Прошу к столу, дорогие гости, – пригласил Ратай, занимая кня-жеское место, – нашего хлеба-соли отведать да напитков, настоянных на мятных травах степных, испить!

Шумно расселись на широких лавках по правую руку от хозяина. По левую – сидели его сыновья и знатные беловежцы, приглашенные по такому случаю в княжеский терем на пир честной. После обильного умывания прохладной водой Дона, после купания в нем, усталости уже не чувствовалось. Зато проснулся было задремавший под жарким солн-цем аппетит.

Первую здравицу, как и положено, произнес за здравие князя Рус-колани Дажина, его чад и прибывших гостей сам хозяин.

Выпили дружно. Закусили изрядно.

Ответную здравицу держал по праву старшинства в посольском наряде княжич Бус. Тост был во здравие князя Ратая и всех беловежцев.

Вновь выпили и закусили.

Потом были речи в хвалу богов славянских и земель, за процвета-ние братских родов и племен. Сказал свой тост и Златогор. О креплении дружбы, о единстве русичей, о величии Русколани, о необходимости оберегать Русь от всех завистников и врагов, которых у нее, Руси, испо-кон веку предостаточно.

Столы ломились от яств и напитков. Расторопные слуги беловеж-ского князя зорко следили за тем, чтобы поставцы на столе не пустова-ли. Подносили и подкладывали. Жареное мясо домашних кабанчиков и диких свиней, барашка и косули, зайцев и кроликов; фрукты, сохранен-ные умелыми хозяйками до весны; всевозможные рыбные блюда – дары Дона Батюшки.

– Ешьте на здоровье, гости дорогие! Не побрезгуйте угощением простым! Чем богаты – тем и рады угостить и попотчевать.

Насытившись, завели обстоятельные разговоры о житье-бытье, о воинских походах, о видах на урожай и торговле, о взаимодействии с соседями. Вначале разговор вели только старшие: Ратай да Златогор, а еще Бус и Злат, но постепенно в разговор включились сыновья бело-вежского князя и его лучшие мужи, приглашенные на трапезу, а также старшие дружинники из посольского отряда Буса.

Почивали в княжеских полатях, радушно предоставленных старым Ратаем. Правда, при этом пришлось потесниться его сыновьям со свои-ми семействами. Однако это никаким образом не отразилось на взаимо-отношении между хозяевами и прибывшими гостями. Временные не-удобства только сплачивают людей умных и прозорливых. А Ратай и его семейство, естественно, к таковым относились.

На следующий день, умывшись и плотно позавтракав, в сопровож-дении старших сыновей и почетного эскорта из беловежских дружин-ников пошли осматривать достопримечательности крепости и града под пристальными взглядами праздношатающихся зевак или же идущих по своим делам беловежцев, время от времени комментируя увиденное. Беловежская крепость, как, впрочем, и град, были меньше Кияра Ант-ского, что тут же заметил Аслан, шепнув Бусу:

– Поменьше нашего града сей город, и не только он, но и крепость их будут.

– По-видимому, так, – согласился Бус, также внимательно рассмат-ривая град беловежцев. – Да и зелени у них меньше, чем у нас. А вот стены крепости, как мне мнится, будут потолще, чем в нашей…

– Однако, стены нашей крепости каменные, а тут – глинобитные, – тут же отозвался Аслан. – Камень-то крепче глины!

– Но беловежцы, если заметил, – продолжил Бус, – продолжают строительство крепостной стены, словно хотят опоясать весь город сте-ной, а не довольствоваться только крепостью. Да и глина со временем становится такой же крепкой, как и камень. К тому же стены имеют бе-лый, благородный цвет. С чего бы это? Красят что ли?

– А ты спроси у княжичей, – посоветовал Аслан, до сей поры мол-ча наблюдавший за беседой княжичей.

Бус обернулся, ища глазами старшего сына Ратая, чтобы задать ему вопрос о причине белизны стен града. Но оказавшийся рядом с ним волхв Златогор, по-видимому, слышавший их с сотником разговор, по-яснил:

– Глина тут такая, когда высыхает – белой становится. Я уже обра-тил внимание на обрывы берегов: тоже сплошь из белых глин состоят.

– Когда успел? – удивился Бус.

– Успел, – улыбнулся доверительно волхв, и в глазах его из-под нависших кустистых бровей веселыми бесенятами забегали насмешли-вые искорки. – Надо всегда и везде успевать, княжич. Жизнь скоротеч-на. Не успеешь и глазом моргнуть, как пора собираться в иной путь…

– Раз, Учитель, вы все знаете и везде успеваете, то не поясните ли для чего в граде сем перед крепостью большое, свободное от построек и от деревьев место? Что это такое? У нас в Кияре такого нет.

– Это майдан по их разумению, – отозвался волхв, – то есть место общего сбора, место празднований, место кулачных боев, место риста-лищ, в конце концов, где конники Белой Вежи учатся овладевать воин-ским искусством.

– А у нас подобного нет.

– Почему же нет, – усмехнулся Златогор наивности Буса. – У нас все в крепости. Торжищем называется. Ведь каждый день видел.

– Так то в крепости, – сконфузился Бус, которому стало совестно, что свое родное торжище упустил из виду и не смог сопоставить его с беловежским майданом.

В это время княжич Злат о чем-то оживленно разговаривал с сыном князя Ратая – Ратобором и его братьями, оживленно жестикулируя ру-ками.

– Что вы так бурно обсуждаете? – спросил брата Бус.

– Да так, – уклонился тот от ответа. – Пустяки разные. Вот при-глашают храм их осмотреть, – добавил он тут же. – Стоящее предложе-ние. Думаю, грех им не воспользоваться…

– Что за храм? – спросил Бус, проявив, как и его брат Злат, интерес к храму беловежцев, то ли из чистого любопытства, то ли для сравнения своих храмов с местными.

– А какая нам разница, – последовал резонный ответ Злата. – Храм нашим светлым Богам.

– Храм Дажьбога, – подсказал Ратобор. – А еще есть и заповедное капище бога Перуна. Вон в той рощице, – указал он на небольшую, на-чинающую покрываться светлой зеленью рощу.

– Сначала – храм, – прислушавшись к разговору своих питомцев, посоветовал Златогор, – потом черед дойдет и до капища.

Храм Дажьбога почему-то стоял не в крепости, среди деревьев не-далеко от майдана. По-видимому, храмовый жрец, предупрежденный заранее о возможном посещении храма русколанским посольством, был на своем месте и любезно впустил Буса и его сопровождающих на тер-риторию храма.

– Проходите, проходите.

Жрец был в летах, а лет ему было не менее, чем Златогору. Его ху-дощавое, чуть сутулившееся, туловище прикрывал длинный плащ – корзно, золотистого цвета. В сухой жилистой руке был посох. Как и все вокруг, храм был построен из сбитой глины, был довольно-таки просто-рен и светел внутри. Центр храма, как и во многих славянских храмах, занимала статуя Дажьбога – светлый всадник на коне, с поднятыми на уровень груди руками, словно только что окончил раздавать очередные милости. Светлые стены храма также были испещрены рисунками Дажьбога и других светлых Богов.

– Что ж, полюбуйтесь гости, нашим храмом, – приговаривал стар-ший жрец, показывая храм и рассказывая о нем Златогору и остальным киярцам, – светлым храмом и Дажьбогом плодовитым.

– В Киеве Русском, – обращаясь ко всем, заметил Златогор, – есть также храм Дажьбога, поболее этого будет, но образ Дажьбога только на стенах, да на хоругви начертан. У вас же – из древа сотворен. Пре-красно! Лепо! Но не уподобляетесь ли вы древним эллинам, предавая божественный образ древу?

– Отчего же? – вкрадчиво возразил Златогору старший жрец Белой Вежи. – Все, что божественно – прекрасно, а прекрасное может быть и божественным. По иному просто не может быть! Так уж боги светлые решили-распорядили.

– Мудрено! – Улыбнулся Златогор, однако дальнейшую дискуссию на данную тему прекратил. К тому же к нему приблизился Злат и стал интересоваться киевским храмом Дажьбога. Уж что-что, а возможность поговорить с кем-либо о древних богах Златогор никогда не упускал.

В Белой Веже Бус, Злат, сотник Аслан, волхв Златогор и их сопро-вождающие гостили целую седмицу, ведя переговоры, знакомясь с ме-стными традициями и достопримечательностями, участвуя в рыбной ловле. Так как была весна, то об охоте на зверя речи не вели, зато рыб-ным промыслом занимались часто. И с острогами, и с неводом, бродя голышом или же в одном нижнем белье по мелководью многочислен-ных заводей и озер, образовавшихся на заливных лугах Дона. В Кияре Антском такой могучей реки, как Дон, не было. Их Огненная речка ни в какое сравнение не шла с могучим Доном.

– Зато, – смеялся Злат, – у нас Черная гора имеется, а у беловежцев нет.

– Что за гора? – интересовались молодые дружинники беловежско-го князя, назначенные Ратаем в почетную свиту Бусу и его товарищам.

– Это о горе Каркее брат речь ведет, – вмешивался с пояснениями Бус. – На этой горе крепость нашего града стоит, а вокруг нее, на хол-мах и весь град лежит.

И Бус стал рассказывать своим новым знакомым о родном граде Кияре Антском, об обычаях русколанцев, о беспокойных соседях, про-живающих на горах Кавказа, о стычках с азами и ягами, о вековой борь-бе с боспорцами и греками, захватившими Корсунь, Сурож и иные го-рода Тавриды, ранее принадлежащие русичам, о недавнем походе объе-диненных славянских войск против племени фарнахов, вторгшихся на земли Русколани. Молодые беловежцы слушали Буса, затаив дыхание, и только изредка перебивали его рассказ несдержанным чувством востор-га или же глубокого сожаления, что им не удалось вот так, как Бусу и его брату Злату, участвовать в том походе.

– Ничего, – успокаивал их Злат, – еще успеете. Врагов у Руси мно-жество, и каждый зарится на ее обильные степи и прекрасные земли, а потому каждому русичу предстоит защищать Русь, не жалея своего живота.

И слушатели клялись, что они постоят за свободу своего рода и своей земли.

Не забыл Бус и дорожный разговор об изгоях. Как-то, оставшись один на один с князем Ратаем, словно невзначай, спросил его о том, что сталось с семьей бывшего воеводы Ратца.

– Не знаю, – без раздумий, но и без внутреннего подъема отозвался Ратай. – Ушли и ушли. А выжили или же сгинули вскоре, не знаю. А что, княжич, заставило тебя о них вспомнить? Тебя-то тогда и на белом свете еще не было…

– Так дорогой, когда к вашему граду подъезжали, речь о том была, – слукавил самую малость Бус, – вот я и подумал, что, может быть, тебе, князь, что-то о них известно. Потому и спросил. А кого мне еще спра-шивать, князь Ратай, если не тебя? Резонно?

– Нет, ничего неизвестно, – повторил Ратай свой прежний ответ. Однако задумался. А после непродолжительной паузы молвил: – Да, о тех несчастных, ставших изгоями по вине мужа и отца, мне ничего не известно… Но, знаешь, княжич, твой вопрос заставил меня призаду-маться и вспомнить одно обстоятельство. Несколько лет тому назад на пути между Белой Вежей и Воронежцем появились шарапщики, кото-рые подстерегают торговых гостей и обирают их. Как говорится, до нитки. Правда, до татьбы еще дело не доходило, по крайней мере, слышно о том не было, но что шарапничают, то шарапничают – есть грех. Поэтому, когда будете направляться в Воронежец, то предосто-рожность поимейте. Лишним делом предосторожность еще никогда не была.

– И как главаря шарапщиков тех кличут? – поинтересовался Бус.

– Точно не знаю, ибо делом тем особо не интересовался, но вроде бы Атаманом его зовут. А так это или нет, не ведаю. Тебе-то имя его зачем?

– Да так, на всякий случай. Мало ли что…

– Ну, если так… – неопределенно молвил Ратай: то ли для того, что ответ Буса его удовлетворил, то ли потому, чтобы что-то молвить.

Больше на эту тему ни Бус, ни его сопровождающие, ни Ратай и беловежцы разговоров не поднимали.

На восьмой день пребывания в Белой Веже, рано утром, когда солнце только-только начинало выглядывать из-за окоема, а в небе еще во всю резвилась Заря-Заряница, или, по-иному, Мерцана, отряд Буса, сопровождаемый сыном Ратая – Ратобором, мужем тех же лет, что и сотник Аслан, осанистым и степенным в папашу, тронулся в дальней-ший путь.

– Пусть и мой сын хотя бы окрестности земли своей и ближайших соседей собственными глазами увидит, если, конечно, не возражаете, – напутствовал Ратай отъезжающих. – Нечего ему лежать на печи да про-тирать задом печные кирпичи. Даст Сварог, княжество мое в свои руки примет. Вот и пусть среди мира потрется да ума наберется. Не возра-жаете? – еще раз переспросил он.

– Какие могут быть возражения, – ответил за всех Бус, как старший русколанского посольства. – Рады.

– Очень рады, – поддержали его Златогор, Злат и Аслан. – Когда народу больше, то путь – короче!

– Батя, – попробовал было возразить отцу Ратобор, ссылаясь на то, что ему не к спеху на княжеский стол.

– Что, «батя», – оборвал его без лишних церемоний Ратай. – Батя уже стар, одной ногой на пути к пращурам стоит. А кто-то же должен град и веси окрестные оберегать да ряд в них рядить?.. После меня ты старший в нашем роду, тебе и бразды правления в свои руки принимать, если беловежцы на вече тобой не побрезгуют, да иного не выкликнут. Вот и старайся, чтобы тебя, а не кого-либо еще после меня на княже-ский стол позвали. Эх, – махнул он рукой, – долгие проводы – лишние слезы. В путь, что ли… и храни вас Сварог от всех напастей!

Кроме Ратобора и десятка всадников-воев, посольство русколанцев было обеспечено еще двумя проводниками, выделенными по такому случаю из своей дружины беловежским князем.

– Проводники, Ярилко и Богданко, – пояснил Ратай, – в отличие от моего сына, уже не раз в Воронежце бывали, пути-дороги им ведомы, поэтому доведут в самое краткое время. И народ они надежный, не со-мневайтесь. Не подведут.

– Благодарствуем! – дружно ответили русколанцы.

Потом помолчали, как и подобает перед началом пути по древнему славянскому обычаю, заведенному в незапамятные времена дедами и прадедами.

– Да, – словно вспомнил что-то важное Ратай, – кланяйтесь от меня князю Дажину и всем иным князьям Земли Русской.

– Непременно, – отозвался Златогор. – Ну, княжич, давай что ли команду трогаться в путь, – тут же добавил он. – А то долгие проводы…

– В путь! – скомандовал Бус.

– В путь! – повторил команду Аслан и слегка тронул плетью по крупу своего жеребца.

– Храни вас Перун! – крикнул еще раз, но уже вдогонку Ратай.

Переправившись через Дон на пароме, отряд Буса с сопровождаю-щим его отрядом беловежских воев двинулся по берегу в верховья реки, к городу Воронежцу. Путешествие Буса и его товарищей продолжилось. Чем севернее поднимался отряд Буса, тем все больше и больше прихо-дилось преодолевать рек и речонок – бесчисленных притоков Дона, глубина которых порой доходила коню по брюхо, а у некоторых – и того больше – и их преодолевали вплавь, держась за седло или же за гриву коня, или же искали броды. Чем дальше уходил отряд от родимых мест, тем все чаще и чаще в степи, особенно вдоль балок и оврагов можно было видеть лесные островки. Поэтому ночные остановки стара-лись сделать возле таких лесных массивов, особенно, если по дну оврага бежал ручей. Тут можно было и костры на ночь развести – в перелесках всегда сушняк находился – и водицы ключевой испить, и лицо после степного зноя и пыли обмыть, и коней попоить.

Город Воронежец встретил путешественников сорока курганами, расположившимися вокруг него. Как былинные богатыри, о которых время от времени рассказывали седые волхвы, безустанно охраняли эти курганы и сам град, и вспаханные поля, и городские предместья. Одни курганы были легко различимы, в том числе и их подножия, другие – только угадывались своими вершинами в дымке окоема. Вот такое множество курганов было вокруг Воронежца! И стояли они на различ-ном расстоянии друг от друга.

– Учитель, – пораженный величественным видом, спросил Бус Зла-тогора, – что это?

– Это рукотворные курганы, возведенные нашими далекими пред-ками кимрами и скифами как на местах былых сражений, так и на мес-тах погребения погибших сородичей.

– Что же получается, – вмешался Злат, – предки местных славян-русичей во время тризны тела погибших воинов огню не предавали? Хоронили их, как мы? Или как христиане в Грецколани и Риме? Только курганы над могилами возводили?

– Ну, не совсем так, как христиане… – сразу же отозвался Злато-гор. – Христиане в домовине, гробом именуемой, закапывают своих умерших сородичей. Наши же сородичи, начиная от древних кимров и заканчивая современными русичами, почти во всех родах и племенах, погребают умерших под курганами.

Кимры же, а затем и скифы сначала из бревен рубили сруб, – на-помнил волхв свои прежние уроки-наставления, – в который помещали умерших или же погибших предков, даже одного князя или простого воина, если он, конечно, прославился в роду. От сруба делался неболь-шой также деревянный лаз, но не прямой, а в виде хитроумного лаби-ринта, чтобы ни врагам, ни их богам не было хода в сруб. Потом все это сооружение засыпалось сверху землей. Каждый соплеменник был обя-зан принести с собой хоть горсть земли на этот погребальный курган. Вот и возникали на ровном месте холмы и курганы, предназначенные оберегать свой род от вражеских нашествий и злого умысла.

Курганы, как правило, возводились по воле Сварога в тех местах, где наши далекие предки, сменяясь поколениями, находились длитель-ное время, исчисляемое не только десятками лет, но и веками, то есть, десятками десятков лет.

– По-видимому, предки наши были титанами, как о таких людях говорят хитроумные греки, – произнес вдохновенно Злат, – раз смогли не просто холмик хилый соорудить, а целый курган насыпать, на кото-рый и взобраться не так-то просто, а уж насыпать…

– Скорее, атлантами, – пошутил в тон Злату волхв Златогор, но ни-кто за реплику его не ухватился, не развил далее. И она так и повисла в воздухе.

– Это же сколько труда тут положено?! – то ли спросил, то ли вос-торженно констатировал Бус, пока остальные всадники молча рассмат-ривали данное чудо. – Это сколько же людей тут прошло, чтобы насы-пать хоть один такой великан…

– Да, предки наши были настоящими богатырями, не нам чета! – уважительно проговорил сотник Аслан, приняв участие в беседе. – Те-перь и народ пожиже, и курганы пониже. Даже если они еще насыпают-ся… – добавил он реплику, после которой снова надолго замолчал.

– Ты, сотник, прав, – счел нужным отреагировать на слова сотника волхв, – сейчас курганы почти не возводятся. Трупы умерших или же павших на поле брани сородичей все чаще и чаще предаются животво-рящему огню, а не сгоревшие останки помещаются в глиняный кувшин и оставляются или у дороги, или возле наших храмов или же закапыва-ются в землю, а на месте их погребения насыпается небольшой холмик. Но это делается больше там, где леса растут, где древо на костер погре-бальный не трудно отыскать.

– А Большой курган в степи, возле которого мы приняли самый первый бой в нашей жизни, – напомнил Злат, – будет, пожалуй, по-больше воронежских… Он как огромный шатер над степью возвышает-ся, как взрослый рус среди младенцев стоит!

– И мне так кажется, – поддержал брата Бус, а волхв и сотник Ас-лан промолчали, то ли не желая соглашаться с юными княжичами, то ли не желая открыто высказывать свое согласие; возможно, это их вообще не заинтересовало.

– Вот будем в Воронежце, обязательно расспрошу их князя об этих курганах, – добавил Бус. – Так интересно.

– И я тоже, – по-мальчишески загорелся азартом Злат, не желав-ший ни в чем уступать старшему брату.

– И правильно сделаете, – улыбнувшись, поддержал их волхв. – Историю рода необходимо знать как можно глубже и шире. И не только знать, но и передавать эти знания другим. Не за горами то время, когда вам придется сменить и князя Дажина у руля власти, и меня – в храме Сварога. Нам идти на покой – вам продолжать дело. Так уж распоряди-лись Боги, так уж они устроили Явь.