Текст книги "Пять новелл для принцессы книга 7"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 50 страниц)

Эл сняла с нее ткань и открыла окно в ночь. Мирра подошла к нему. Догорали остатки заката, появились звезды.

Мирра обернулась к ней. Эл стояла в темноте, в воображении Мирры из-за воспоминаний о договоре она снова приняла облик серого странника.

– В Обители я слышала историю о тебе и Настоятеле. Вы любили друг друга. Мне теперь трудно представить, что ты способна полюбить. Да к тому же смертного.

– Я бы просила тебя не упоминать об этом, – остановила ее Эл.

– Ты отказалась от него, и теперь меня вынуждаешь поступить так же?

– Не говори глупостей. Ты слишком мало знаешь, чтобы обсуждать мои поступки. Ты сама спровоцировала наш договор. Отказа я не приму.

– Ты любила его? – Мирра решила не уступать.

– Тебя это не касается.

– Нет, касается. Он умер из-за тебя. От любви к тебе. Так умри и ты!

Эл выросла перед ней из темноты, крепкая пощечина заставила Мирру вскрикнуть. Этого, кажется, было довольно. Но девушка гордо вздернула подбородок.

– Бродяга стал королем? – требовательно спросила она.

Эл на мгновение возликовала, потому что ей показалось, что Мирра разоблачила ее, но спустя это мгновение Эл уловила не догадку, а яростное сопротивление.

– Поздно, девочка моя. – Эл намеренно выбрала обращение, которое Мирре не нравилось. – В горах ты не слишком раздумывала над своими словами, над обещаниями, которые ты даешь. Ты просто капризничала, потому что не решалась сказать мне "нет". Ты даже заявила, что я как великая люблю договариваться, и мы договорились. Это была не жертва, не крик души, а обычная спесь! Ты пыталась подменить свое "нет" видимостью каприза! Ты не думала тогда о нем, о любви, о тех признаниях, которыми обменялись. Ты о нем не думала, ты оплакивала свой дар, свою слепоту, ты себя просто жалела. Себя! Потому что в душе надеялась, что я за тебя приму решение. Ты полагалась не на веление своего сердца, не на любовь, на мой опыт и силу великой. Я же великая, мне проще принять решение за несчастную смертную! Я его приняла. Не ты, а я. Ты добровольно согласилась, что твоя судьба, свобода и право любить принадлежат мне. Потому что я сильнее. Так было?

– Да! – выкрикнула Мирра.

В дверь постучали.

– Войди, – разрешила Эл.

Маниэль вошел в комнату со светильником в руке. Эл на всякий случай показала ему дорогу к спальне Мирры. Певец распознал бурную сцену, по особым звукам и поспешил вмешаться. Он хотел казаться спокойным, но был очень встревожен.

– Мне показалось…

– Тебе не показалось. Мирра решила изменить своему слову, а я напомнила ей ее о своих правах, – сказала Эл.

– Ты никогда не любила, – выговорила Мирра.

– Мирра, не смей, – ровным тоном напомнил Маниэль. – Я не учил тебя грубости и дерзости. Если ты не слышишь музыку души, это не значит, что следует забыть такт и этические каноны. Ночь хорошее время для раздумий и разговора с собой. Эл, оставим ее. Королеве нужен отдых и возможность размышлять.

Эл охотно вышла за Маниэлем. Они ушли ярусом ниже, где Эл поместила его и Жеймира.

– Поразительно, Эл. Ты права. Она бунтует. Что с ней твориться?

– Она правильно бунтует, – услышал он чуть насмешливый голос Эл. Она остановилась у края балкона. – А какой напор! Заслужила оплеуху и продолжила дальше!

Маниэль опешил.

– Тебе это нравиться?

– Хм, ее выкрики и обвинения не нравятся. А то, что она решилась бороться – очень нравиться.

– Бороться с тобой? С договором? Это бессмысленно. Ты не уступишь. Я знаю. Чего ты добиваешься?

– Я хочу, чтобы она приняла решение.

– Но она уже выбрала.

– Нет. Она, образно выражаясь, "прогнулась" под тяжестью обстоятельств. Просто сдалась. Она не умеет выбирать.

– Это потому что она потеряла дар. Он бы подсказал ей.

– В том-то и беда. Она оказалась в узком коридоре возможностей, без подсказки своего дара. Она поразила меня в первые дни знакомства. Я думала, она мудрее. Она казалась возвышенной и милой, пока плавала в потоке очаровательных звуковых сочетаний, она жила там, а не в реальном мире. Она плыла в потоке видений, как лист брошенный в реку, без собственной воли. Хорошо быть милой, доброй, послушной, когда тебя окружают заботой, ограждают от трудных дорог, ведут, не давая спотыкаться. Она прожила эти годы в пути, но он шел по равнине. Она столько раз видела будущее, но ей не приходило в голову запоминать или сопоставить события. Оно просто пугало ее. Она никак не связывала то, что видит с собой, пока не потеряла Бродягу. Ей не пришло в голову, что дар поможет и ему, и ей. Она прозрела, а душа ослепла.

– Я понимаю тебя. Без своего дара она не может понять, как поступить. Кто желает ей добра, а кто – нет. Она ждет постороннего участия. А значит, на нее легко влиять. Она должна заново научиться распознавать души людей. Иначе, через опыт сердца. Без дара ее душа ослепла. Это верно сказано. Быть листочком в потоке не требует усилий, трудно плыть самой.

– Я хочу, чтобы она получила урок. Она должна точно понимать ценность слов и намерений. Порыв имеет силу. Эта сила действует как обвал в горах или как творческий поток. На нее ляжет бремя государственной власти и ответственность за судьбы людей. Она должна понимать, что отвечает за свои слова и намерения, за обещания, за проявление воли. Это и есть испытание.

– Эл, но ты поставила неразрешимую задачу. Договор существует.

– Да. Если она не выберет один из трех путей.

– Трех? Так много? Отказаться или подчиниться.

– Есть еще третий. Она – королева. Она имеет право обратиться к владыке. Его воля превыше воли великой. Он может расторгнуть договор. Она познает за эту ночь все пороки стразу: злобу, трусость, упрямство, малодушие, – все те, что дар так хорошо затмевал. Она эту ночь никогда не забудет. Если она найдет себя саму, то опыт ее несгибаемых в трудностях предков станет ее завоеванием. Может быть не завтра. Не скоро. Только эту ночь она не забудет. Этим землям нужна мудрая королева. Будь она слепа и со своим даром, она давно распознала мой замысел.

Маниэль молчал, думал, и вдруг его осенило.

– Этот король – Бродяга? Эл! Ну, зачем ты так!

– Ну вот. Ты тоже только что посчитал меня сволочью. На мгновение. Неужели и ты воспринимаешь меня настолько великой?

Эл воздела руки к небесам.

– Прости! Это не вольное! Я путаюсь с этих твоих звуках! – смутился Маниэль.

– Теперь ты лучше оценишь то, что вы считали даром для Мирры. Это способность, которой существо более развитое может удачно манипулировать. Ты не всегда слышишь то, что есть в действительности. Я проверяла.

Она услышал добрый смешок.

– Ты должна бы уже ненавидеть нас. Я сам проявил немало упрямства в этой истории. Я буду молчать, что это Бродяга.

– Потерпи. Немного осталось.

***

Мирра оставалась одна и ночью, и днем. Было все так, как описывала Эл Маниэлю. Страстные муки, душевная пытка. Не желая никого видеть, Мирра в сумерках следующего вечера сбежала из дворца. Каким-то необъяснимым чутьем она отыскала путь к храму, выбирая самые уединенные улочки. Она сбросила по дороге покрывало, щурясь от вечернего света, но так никто не узнает ее.

Церемония завершилась, все уши в город. Пол был усеян лепестками. Мирра подобрала горсть, детская ее память напомнила рукам знакомую, приятную мягкость. Она любила играть ими.

В храме на полу сидела девочка или юная девушка. Она собирала лепестки в корзину, заботливо укладывая их, чтобы больше вошло. Она увидела Мирру и поднялась с приветливым выражением счастливого лица.

– Хотите лепестков? – спросила она.

– Ты здесь служишь?

– Да.

– Как прошла церемония?

– Ой! Тут такое было! Мне так смешно и странно.

– Что же произошло?

– Видите ли, я знаю эту красивую девушку в лиловом платье с лицом нашей статуи. Я ее узнала. И она меня. Только отец запретил мне к ней подходить.

– Как же вы оказались знакомы?

– Она заходила в храм прошлой осенью. А потом ночевала у нас в доме, разбирая с отцом старые документы из архива. Она что-то искала и, наверняка, нашла. Я хорошо ее запомнила, она тоже поздно пришла в храм, и я подарила ей лепестки. И почему все так смотрят на нее, как на изваяние, словно это она статуя? А она очень добрая.

– А зачем она была в храме?

– Она не знала, как поступить, и просила у статуи совета.

– Не знала, как поступить?

– Ну да, это же со всеми бывает. Только статуя ответов не дает. А этот храм нужен, чтобы управлять силой в долине. Потом я рассказала, как ослепла дочка нашего короля. И вот, говорят, она прозрела, правда ее лицо видели только главы семей, она прячет лицо. Это Эл ее нашла. Я слышала, как мой отец очень просил ее найти королеву. Он говорил, что мир без нее не наступит.

– А ты видела короля?

– Конечно, я даже подержала его за руку. – Она хихикнула. – А он не рассердился. Рассердился мой отец.

Она надула губки.

– Я глупая, да?

– Шелизет, поторопись, девочка, темнеет, – голос сопровождал шарканье шагов.

– Стрик Хетенгард будет ворчать на меня, – встрепенулась девочка и начала торопливо собирать лепестки.

Мирра опустилась на колени и стала ей помогать.

Шаги приблизилась. Он остановился над ними.

– Ну, что тут у вас. Вдвоем не могли быстро убрать. У статуи оставьте. Хотя это оригинал сегодня надо было ими осыпать, – ворчал старческий голос. Он стал ерничать. – Великая. Дочь владыки. Глупцы. Как ее не убил владыка за это. Третий раз уже поперек его воли.

– Ой, страшно, – заговорила Шелизет. – Вот он тебя услышит.

– Здесь не услышит. Здесь не его территория. Поднимайтесь, лентяйки. Прочь отсюда, завтра уберете. Снова насыплют.

Мирра встала с колен, не поднимая глаз, пыталась избежать взгляда старика.

Его шаги зашуршали прочь. Мирре стало легче.

– Ты думаешь, я тебя не узнал? – сказал он, не оборачиваясь. Мирра подняла на него глаза. – Тебе нечего бояться, он мне понравился. Эл любовь очень хорошо распознает.

– Откуда ты знаешь, Хети?

– А ты у нее спроси. – Он ткнул кривым пальцем в статую. Потом он обратился к Шелизет. – Давай-ка, в город иди. Хватит уже прислуживать изваянию. Королеве будешь служить? А-ну, сознавайся?

– Если отец разрешит, – протараторила Шелизет.

– Отец? Я тебе разрешаю. – Хети топнул на нее ногой.

Шелизет взвизгнула и захихикала. Мирра взяла ее за руку.

– Пойдем. Я в темноте не найду дороги.

Шелизет пришла за Миррой во дворец. Она была счастлива. В комнате Мирры стояла Эл, по хозяйски рассматривая лежавший на постели наряд. Шелизет без стеснения наскочила на нее и повисла не шее. Эл подхватила ее и подбросила вверх.

– Ну, хитрющее создание, зачем хулиганила сегодня?

Мирра не привыкшая к подобному поведению в присутствии Эл с удивлением и завистью смотрела на них.

– А потому что смешно было! – ответила девочка. – Хети сказал, что тебя следовало осыпать лепестками, и я с ним со-гла-сна.

На слове "согласна" она достала из кармашка большую горсть лепестков и подкинула вверх, осыпая ими Эл.

– Ну, спасибо! – воскликнула Эл и засмеялась.

– И король красивый. Мне он понравился! – добавила Шелизет.

Мирра смотрела на них, и взгляд ее постепенно теплел. Девочка вела себя непосредственно и оживленно. В ее манере не было дерзости или дурного тона, она просто воспринимала окружающее, как естественный для нее мир. Она подошла к постели, осмотрела наряд.

– Поможешь его надеть? – спросила Эл.

– На тебя? А мне черный костюм больше нравился.

– На нее. – Эл указала на Мирру.

– Да. Я ей помогу. Я догадалась, что она королева.

– У тебя появился новый друг и почитатель. – Эл кивнула в сторону Шелизет.

Потом подошла к ней и потрепала по волосам.

– Тебя Хети подослал?

– Да, – согласилась девочка.

– Тогда работай, новое поколение. Пойду, потороплю мужчин.

Она удалилась.

Шелизет подняла с постели тонкую ткань, посмотрела ее на свет, приложила к своему лицу, примеряя.

– Какая тонкая. Ты спрячешь под ней лицо?

– Да. Так надо, – вздохнула Мирра. – Только не знаю зачем. Ведь уже вечер. Я пришла сюда без покрывала.

– Так же интереснее, – заявила Шелизет, закутываясь в вуаль. – Ты всех видишь, а тебя – никто. Такой простор для наблюдений.

Мирра не смогла сдержать улыбку.

Шелизет опустила вуаль и задумалась.

– Ой, я же как-то должна себя правильно вести. Как мне обращаться к королеве?

– Я еще не совсем королева, – усомнилась Мирра.

– Как не совсем? – удивилась Шелизет. – Если бы тут были ваши предки, то следовало бы зваться принцессой Алмейрой. Вот что я точно могу сказать, так это то, что следует именоваться королевой Алмейрой. Я могу обращаться к королеве: королева Алмейра? Жаль, я не могу спросить у Эл, она ушла.

– Эл гораздо выше меня по рангу, как все считают, – заметила Мирра не слишком уверенно. – Однако, ты зовешь ее по имени.

– Она мне позволила, когда она гостила у нас. Хети тоже говорил, что ей приятнее именоваться Эл, она никогда не хотела быть великой.

– Мне не успели рассказать эту историю, до того, как я пропала, – призналась Мирра.

– Это длинная история. Мой отец обязательно расскажет ее потом. Праздник скоро начнется. И все же, как же мне обращаться? – спросила девочка.

– При посторонних называй меня королевой, а наедине ты можешь называть меня по имени. Алмейрой.

– Хорошо, Алмейра.

Получив ответ на свой вопрос, Шелизет деловито посмотрела на платье.

Маниэль удовлетворенно осмотрел свою воспитанницу. Жеймир смотрел с гордостью. Эл – внимательно. Мирра вышла к ним без вуали, она держала ее в руке и нервно сжимала.

Ночь не избавила ее от противоречий и страданий, но она теперь внутренне обращалась к своей любви, она не покорилась.

– Маниэль, отведи королеву в дом Ладо, а мне нужно уладить некоторые дела, – заговорила Эл. – Сам ты там не оставайся. Петь тебе сегодня не придется. Обстановка разрядилась, нужно дать людям возможность общаться.

– Ты не пойдешь туда?

– Я не обязана сопровождать королеву, у нее есть право все делать самой. Мое присутствие делает обстановку напряженной. Я приду, когда сочту нужным.

– Я буду там одна? – произнесла испуганным голосом Мирра.

– Там будет тридцать два приглашенных. Главы укажут тебе, где сесть. При знакомстве с королем тебе довольно подать ему руку. Оставаться с ним наедине тебе сейчас никто не позволит. Если сегодня вечером вы дадите согласие на брак, то вы сможете встретиться завтра в храме. Там будут ваши поверенные. Общайтесь через них. Если вы оба будете к концу вечера согласны, то завтра уже поженитесь. Если остальные договорятся.

– Я хотела бы лично поговорить с королем, – заявила Мирра.

Маниэль внимательно посмотрел на нее, она была без покрывала, ее лицо казалось и потерянным, взгляд устремленным куда-то на посторонние предметы. Он перевел взгляд на Эл. Прищур ее глаз с язвительной хитрецой выглядел чуть угрожающе. Он ждал реакции великой.

– Не возможно же, чтобы они, не зная друг друга, вступили в брак? – возмутился Жеймир.

– Вечером, после ужина, – заговорила Эл тоном человека, который разбирается в смысле происходящего больше присутствующих, – если вы дадите слово друг другу, короля поместят во дворце. Он получит статус официального жениха, но пока еще не мужа. Это вежливость, которую придется соблюсти ради престижа города. А потом вы можете встретиться и поговорить, в частном порядке. За ужином тебе необязательно произносить речи. Это личное и не имеет отношения к сути этой встречи. Это политика. Довольно только присутствия. Городом управляет совет. Он не подчинен решению недавнего военного совета, который предложил сделать Алмейр столицей объединенных земель. Пока не будут точно определены все условия, свадьбы не будет. На это уйдет какое-то время. Я ухожу, потому что спешу.

Эл открыла соседнюю дверь и оставила их. Мирра печально вздохнула и собралась набросить вуаль.

– Я провожу тебя, – добродушно сказал Маниэль, чтобы приободрить ее.

– Что ты чувствовал, когда она заставила тебя отказаться от меня? – спросила Мирра суеверным шепотом, ожидая, что Эл вернется.

– Я был неправ, претендуя на тебя. Я люблю девочку, которую воспитал, но это отцовская любовь. Я понял, что пытался решить вопрос личного порядка, а когда посмотрел на обстоятельства шире, то понял свою ошибку. Я не могу сказать, что мне было легко, – ответил он.

– Что ты чувствуешь сейчас?

– Облегчение и надежду, – признался он.

– Как необычно, что я спрашиваю у тебя то, что раньше так просто ощущала, но я откуда-то знаю, что ты искренен, – сказала она. – Нужно идти.

***

Браззавиль остался один. Его торопили с выходом к ужину. Незнакомый дом, высокие потолки, переходы, росписи на стенах, большие окна выдавали значительное положение хозяина дома. Когда он узнал, что хозяин давно умер, что горожане хранят о нем память, принимая здесь добрых друзей, то был благодарен горожанам за честь. Его посчитали другом. Это сгладило то напряженное ожидание, с которым он ехал сюда.

Он мысленно звал Эл. Она появилась на церемонии, вызвав суеверный трепет. Спустя полгода он посмотрел на нее по-другому. Прежние, близкие отношения исчезли, как и проникновенное доверие, которое он к ней питал. Этот новый облик лилового существа принес отчуждение в его душу. Он боялся встретиться наедине, и хотел этого одновременно. Противоречие не покидало его до этой самой минуты.

Он ожидал, что Полага предупредит о посторонних, что он заранее узнает о ее приходе. Или она не придет.

– Ты слишком часто думал обо мне, – раздался знакомый голос.

Он обернулся к ней лицом и встретил добрую улыбку.

– Откуда ты?

– Вошла в дверь.

Сердце дрогнуло, мысли спутались, он замер, чтобы пропустить мимо волну смущения и растерянности. Он мгновенно забыл об отчужденности, которая, как он думал, возникла между ним и ею. Нет. Теперь стало ясно, что отчужденность коснулась образа, который его преследовал, а появление реальной Эл вызвало волнение и радость.

– Я рад тебе. Ты видела Мирру? – это был его выстраданный вопрос, он забыл поприветствовать ее, показаться учтивым, но только она могла сказать ему.

В ответ она еще шире улыбнулась.

– Она здесь.

– В городе? – он не мог сдерживать больше эмоции и схватил Эл за кисти.

Эл осторожно высвободила свои руки и отошла.

– Браззавиль, с ней многое произошло, как с тобой.

– Она здорова? Я не могу ее увидеть, но…

– Почему же. Ты ее увидишь. Тебе объяснили, как вести себя на ужине?

– Да. Я понял, как строги местные нравы. Я буду молчалив, сдержан, – он не стал перечислять дальше, умолк, опустил глаза. – Зря я спросил о ней.

– Тебе рассказали, какова местная королева?

– Я не спрашивал.

– А ты спроси. Тебе следовало собрать сведения о той, кого ты решил одарить любовью.

– Эл, но ты-то знаешь, что я люблю не ее.

– А вдруг?

– Я думал об этом.

– Я знаю. И мне нравятся твои выводы. Не терзайся опять. Я пришла сказать, что освобождаю тебя от обязательств. Владыка теперь твой господин. Выбирай ту, которую любишь.

– Эл, я выбрал. Мирра не выдержит этой несвободы, она слишком хрупкая и отдаленная от обыденности. Она очень быстро перестанет ощущать себя свободной.

– Можно я сяду? – спросила она.

– Ты великая. Я должен был сам предложить. Меня торопят.

– Ничего подождут. Ты по праву гостя можешь опоздать. – Эл опустилась на край подоконника, а не села в кресло, которое он ей пододвинул. – Давай вспомним сначала. Мирра предсказала тебе твое место в этом мире, но когда ты уходил ты желал власти и права отобрать ее. Ты же так и думал? Желание осталось?

– Это бы порыв. Я не понимал, куда я иду в действительности. Что этот шаг отдалит нас.

– Ты любишь ее? Еще любишь?

– Я не могу не думать о ней. Мне больно. Я даже боюсь спрашивать о ней. Мне нельзя о ней знать. Эл, могу я избежать встречи с ней?

– М-м-м. Нет.

– Тогда оттяни эту церемонию. У тебя получиться. Я готов увидеть ее прямо сейчас. Мне нужен один шанс. Я найду Мирру и объяснюсь. Я сам должен сказать ей, что оставляю ее. Честно, как полагается мужчине и королю. Если она в городе, то она знает, что я женюсь.

– И ты сможешь быть достаточно жесток? – спросила Эл.

– Я уничтожу этим связь между нами.

– Как же ты собираешься ее найти? Я подсказывать не стану.

– Я мельком выдел Маниэля. Он знает, он даст мне правильный совет, как лучше ей сказать. Мы не виделись год, может быть, они уже женаты.

Эл подошла к нему и положила руку на плечо.

– Ты мне веришь?

– Конечно. Я никогда не сомневался в твоем благородстве.

– У меня есть причина, просить тебя не торопиться. Иди на ужин. Я просто прошу тебя молчать.

– С радостью. Я иногда хочу стать немым, так надоели мне бесконечные переговоры.

– Твое право. Ты можешь ничего не говорить. Найдутся желающие высказаться.

– Как же я буду молчать, если королева обратиться ко мне?

– Она не обратиться. Будет достаточно пожать ей руку. Тебя не спросят, хочешь ты жениться или нет. Они просто объявят возможность союза.

– Эл, ты же видела ее. Я ее достоин?

– Боюсь тут вопрос обратный. Достойна ли она тебя? Ее терзают сомнения. Она любит простолюдина. И королевой она стала вчера. Это пропавшая принцесса. Маниэль нашел ее.

– Поэтому он и Мирра в городе. Теперь я понимаю.

– Пока ты понимаешь не все. Раз ты не сомневаешься во мне, то я прошу подождать. До следующего утра. У тебя будет ночь в запасе. До завтрашнего утра тебе нужно принять решение. Мирра ночью будет во дворце. Вы встретитесь наедине, без свидетелей. Это важно. Вам обоим.

– Эл, что-то не так. Ты не говоришь, только я чувствую.

– Она потеряла дар, зато стала зрячей. Она очень страдает из-за этого, потому что не может сориентироваться в новом для нее мире.

– Она может меня видеть?

– Она не знает, как ты выглядишь. Никогда не знала. Помнишь, во время предсказания ей в голову не пришло, что ты рядом. Теперь ты совсем изменился. Она может вообще тебя не узнать.

Она смутился и посмотрел строго.

– Она любит меня?

– Страдания изменили ее. Ее любовь скорее отголосок прошлого. Желание возобновления тех нежных чувств, которые составляли ваши прежние отношения. Она цепляется за то, что у нее осталось, она не хочет отпустить прошлое, а мир тем временем изменился. Какой она стала теперь, я сказать не могу. Я могу изменить направление ветра, понять, о чем думает человек, какой поступок он намерен совершить, какой камень упадет в горах и каким будет рассвет. Но я не могу предвидеть, как человек распорядиться своим даром любить, этой способностью его сердца. Эта область – еще тайна для меня. Когда я оставляла тебя, то знала наверняка, что ты станешь хорошим супругом другой, хорошим королем для земель, но Мирру не забудешь никогда. Она же распорядилась своими чувствами иначе, она просто решила умереть.

– Но ты сказала, что она жива.

– Она жива. Потому что ее судьба тесно связана с моей. Не будь так, я бы пальцем не пошевелила, чтобы ее спасти.

– Так сурово?

– Да. И ей нужно время, чтобы понять цену моих усилий и своих чувств.

– Может быть, ты предоставишь это нам. Когда-то ты сказала, что великой не стоит решать то, что смертные в состоянии решить сами.

Эл улыбнулась его словам.

– Я хочу, чтобы она взяла на себя труд завоевать твою любовь снова. Поэтому молчи и не торопись давать обещания ей или королеве.

– Я увижу Мирру? Я увижу ее сегодня?

– Ночью.

Он задумался.

– Я хочу понять, кого она выберет, – сказал он. – Ради нее я стал королем, но готов снова стать Бродягой.

– Тебя смутили мои слова?

– Нет. Я подумал, что ты права. Недавно я готов был рвануться к ней. Я подожду.

***

Сквозь пелену вуали, она не могла различить точный контур лица. Когда он приблизился и протянул руку, она подала свою не сразу, затянув паузу дольше, чем ожидали присутствующие. Только тишина в зале, наступившая из-за промедления, подтолкнула ее скорее подать королю ладонь. Ее кисть оказалась в сдержанном пожатии крепкой, крупной и уверенной кисти. Что-то дрогнуло внутри и потухло. Они задержали рукопожатие, проверяя друг друга, словно руки могли сказать им что-то. Для нее касание руки было особенным. Утонченность ощущений пропала вместе с даром, но прикосновения все еще дарили ей возможность ощутить человека рядом. Она уловила силу и сдерживаемое нетерпение. Он ждал, когда она отпустит его руку, чтобы не казаться невежливым, но на самом деле он спешил избежать касания. Она решила, что не нравиться ему, быть может, и у него была другая. Поэтому рукопожатие оказалось несколько затянутым, как и его ожидание. На мгновение она почувствовала себя хозяйкой положения, она имела право держать его руку, сколько пожелает. Чуть дольше дозволенного.

Гости расположились вокруг большого круглого стола, их посадили напротив, но расстояние было значительным.

– Он мне тоже нравиться, – сообщила жена главы совета, которая сидела по правую руку.

– Как ты можешь судить о моих чувствах? – прошептала Мирра.

– Ты не отпустила его руку сразу, – заметила женщина.

Так вот как расценили эту паузу! Мирра поняла, что дала ложный намек присутствующим. К счастью ее смущение было укрыто вуалью.

Ее сосед слева опаздывал. Он явился один в разгар ужина и спросил дозволение занять свое место. Он был из столицы и выглядел, как жрец. Он был молчалив и ничего не ел.

– Ты смущен? – спросила Мирра.

– Нет. Я ожидал увидеть великую за ужином. Но ее нет. Я не голоден.

– Ты – советник короля?

– Да.

– Он знает ее?

– Да. – Он склонился к ней и шепнул очень тихо. – Зачем вы спрятали лицо? Свет вам не мешает, а вот покрывало – да.

– Так решил совет, – ответила она.

– Затея смешная. Тот, кто хочет узнать, все равно узнает. Закройте глаза и вы поймете больше, чем стараетесь рассмотреть из-за этой завесы.

Мирра испугалась. Ей стало казаться, что незнакомец знает о ее слепоте.

– Не бойтесь. Я никому не скажу, – шепнул он.

Сквозь вуаль она различила его улыбку.

– Мне не следует говорить, – напомнила она себе в слух.

– Глупый так и делает. Молчание окрашивает все таинственностью и значением, для того, кто верит в слова и доверяет глазам.

Мирра больше не говорила с ним. Ей стоило труда просидеть с ним рядом часть вечера. Наконец, он ушел, не дожидаясь окончания ужина. Она почувствовала облегчение.

Арьес, а это был он, вышел на улицу и направился в порт, чтобы увидеть, как залив меняет цвет в вечернее время. Впереди уже виднелась вода, улочка заканчивалась и начиналась широкая набережная, усаженная деревьями и низким кустарником. Из боковой улочки веяло приятным ароматом, кто-то готовил блюдо к ужину. Оттуда к нему вышла Эл. Она пошла рядом, словно они давно прогуливаются.

– Нравиться город?

– Да. Здесь приятный воздух и всегда сквозняк. Почему ты не пошла на ужин?

– А зачем? Там весело без меня.

– Я видел твою королеву. Эл, эта девушка может стать либо сокровищем, либо бедой для города.

– У-у-у. Чутье к тебе вернулось.

– Ты знала, что мы встретимся, а я не поверил, – признался он. – Я уже простился с тобой.

– Ты простился, потому что знаешь, что в твоей судьбе я больше роли не играю. Мы не будем начинать новый круг. Мы просто гуляем. Ты единственный из всех, кому от меня ничего не нужно. Здорово.

– Ты великолепна. Я едва дышал, когда впервые увидел тебя такой, а сейчас просто любуюсь. Ты права. Я свободен от прошлого очарования, злобы на тебя, желания служить.

– Это хорошо. Потому что я не более чем вчерашний день.

– Не боишься, что владыка вмешается?

– Он сказал, что этот брак ему угоден.

– Они не в восторге друг от друга.

– Это временное, – с улыбкой сказала она.

Арьес улыбнулся.

– Красивый вид, – сказал он.

Они смотрели на залив, тень медленно овладевала городом.

– Тебе понравился дом? – спросила она.

– Да. Мои родные тоже его полюбят. Эл, Полага очень переживает за своего короля. Опасаюсь, что он устроит какую-нибудь провокацию. Боюсь, что владыка подпитает его неприязнь. Я внимательно следил за ним, он очень подвержен порыву.

– Я знаю, – ответила она. – Мы дурно расстались. Он меня сразу как-то невзлюбил. Постепенно углы сгладились. Ради Браззавиля он терпеливо недоумевал на мой счет. Он умеет делать глупости в самое подходящее время, поэтому о нем ты можешь не печалиться. Он добрый малый, он заслужил свой пост и право на собственное мнение.

– Ты что-то затеваешь.

– Не я. Мне просто приходиться укреплять берега, чтобы будущий поток страстей, который выплеснется этой ночью, не уничтожил год моих трудов. Я могу обоим приказать пожениться – и все. У меня хватит и хладнокровия, и цинизма. Мне все равно, какая память обо мне останется, ее коверкали много раз, чего теперь стараться. Но напоследок я хочу, чтобы этот мир имел шанс, со мной или без меня, получить доброе наследство в виде двух возвышенных натур, которые ценят истину.

Арьес согласно кивнул.

– Я могу помочь?

– Будь во дворце этой ночью. Ты почувствуешь, что делать. Мне тебя наставлять незачем.

***

Полага помогал Браззавилю снять одежду. По дороге на них напал какой-то отряд, и Браззавиль не удержался, решил вмешаться и получил заслуженный удар в плечо. После прикосновения Эл боль ушла и весь вечер не тревожила, но теперь вернулась слабая, тупая и доставляла ему неудобство. Он снял все, что ему мешало и хотел лечь. Ожидание утомило его больше, чем ужин. Он не смотрел на королеву, подметив лишь, что она неестественно осторожно движется. Вуаль ей мешала. Он ждал, что зайдет Арьес и они, как обычно, поговорят о прошедшем дне. Браззавиль обожал вечерние беседы с ним.

Полага за ужином отдал должное всем кушаньям и напиткам, поэтому страдал от обжорства. Он пребывал в возбуждении от гостеприимного приема и добродушия горожан, он пытался обсуждать разные мелочи, на которые Браззавиль просто не обращал внимания. Но. О королеве Полага не произнес ни слова. Это обстоятельство смутило Браззавиля, и он спросил:

– Она тебе не понравилась?

Вопрос был испытующий. Полага в ответ презрительно фыркнул.

– Как может нравиться то, что завешено тканью. На первый взгляд она не кривая. Движется как-то осторожно, словно боится. Арьес говорил с ней, я видел.

– Я тоже видел. Позови его.

– Я так это не оставлю. Они хорошие люди, но зачем так издеваться над гостями, а? Завесили ее, словно напугать бояться. Я слышал, что ее отец был великим.

– Ты собрал все слухи в городе за эти дни? Позови Арьеса, пожалуйста.

– Она может навести на тебя чары, – встревожился Полага.

– Эл у тебя тоже ходила в колдуньях. Перестань. Она не пыталась меня очаровать. Насколько я смог уловить, она питает ко мне неприязнь не меньшую, чем я к ней.

– Человеческие чувства, не укрепленные опытом, бывают очень обманчивы, – сказал третий голос.

К ним присоединился Арьес. Браззавиль показал Полаге, чтобы тот удалился. Полага послушался и вышел.

– Она тебе понравилась? – спросил Браззавиль на этот раз у Арьеса.

– Хм. Мое впечатление – это мое впечатление.

– Ты не ошибаешься.

– И все же я не хочу влиять на твое мнение.

– Ее рука показалась мне знакомой. Быть может, потому что я вообразил Мирру на ее месте. Самое печальное, что эта девушка так мне и виделась весь вечер, я не смотрел на нее, и постоянно меня мучила эта фантазия. Взгляну на покрывало и вижу ее. Нам нужно встретиться и тогда, я смогу избавиться от этой муки.