Текст книги "Пять новелл для принцессы книга 7"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 50 страниц)

– Мне казалось, что ты никогда не сомневался в том, что делаешь. Ты выглядишь слишком уверенным, – сказал Мейхил и вопросительно посмотрел на командира.

Эйлифорим ответил не сразу.

– Это из-за брата. Я всегда завидовал его уверенности в своем выборе. Мне хотелось выглядеть в его глазах таким же уверенным. И, наконец, я понял, что его выбор верен. Он более близок к истине, чем я.

– Неужели это все тот храм?

– И храм тоже, – согласился Эйлифорим.

– А те строки. Песня. Ты ее тоже вспомнил?

– Да. И то, что я вспомнил, мне не понравилось. Потому и Арьес мрачный.

– Что ты вспомнил? Перескажи все. Сначала.

Эйлифорим стал нараспев повторять:

В песне строки и припев.

В первых – путь, в последних – суть.

Солнце полдня греет спину.

Блеск меча не даст уснуть.

Брось дела, спеши скорей

К той, которую искать

Будешь ты по трем приметам,

А поведает об этом

Воин тот, что всех древней.

Строгий у девицы вид,

Но в душе она хранит

Милосердье и страдание,

Хоть о том не говорит.

Серым цветом гор одета,

Светлый волос с завитком,

Блещет красками рассвета

Ум под тонким ободком.

Станешь помощью и другом,

Не слугой и не охраной.

Ей грозит тяжелой раной

Стать желавший ей супругом.

Но раскроется потом

Тайна низкого в великом.

Младший брат с красивым ликом,

Лжец с предательским клинком.

У кинжала и меча

Рукоятки равной силы.

Лезвий тех края остры.

Берегись сестра сестры.

– В первых – путь, в последних суть, – повторил Мейхил. – Ты вспомнил первую часть. А когда мы пришли к храму, появилась суть. Что за три приметы?

– Волосы с ободком, сапоги и меч. Мне сообщил их Мелион. Самый старый воин. Сначала Арьес перевел ее имя. Милосердие и страдание, "хоть о том не говорит". Она ведет себя строго, независимо, но будет биться за каждого из нас. Станешь помощью и другом, не слугой и не охраной. Хоть Мелион вменил мне охранять ее, но она ведет себя так, словно мы равны. Я чувствую себя ее помощником. Так и есть.

– А дальше! – воскликнул капитан. – Стать желавший ей супругом. Рана. Я знал, что он появится. Я чувствую, что увижу того, кого она не может забыть. Он придет мстить.

– Постой. Я не уверен. Там упоминается младший брат с красивым ликом.

– Это мог быть тот высокий. Он из четвертого мира. – Мейхил вдруг остановился. – Почему ты не сказал раньше? Он как-то особенно заискивающе смотрел на нее. О, небеса.

Мейхил сорвался с места и бросился бежать назад.

– Стой! – крикнул Эйлифорим. – Безумец.

Он жестом указал, кто его замещает, и стал бросился догонять капитана. Мейхил проявил такую резвость, что Эйлифорим не успевал за ним. Капитан остановился, завертелся на месте, точно искал что-то. Так Эйлифорим догнал его и уже не отставал. Шансов изложить свою трактовку стихов ему не представилось. Мейхил рухнул у камней, потеряв силы и свою способность.

Он смотрел на свои руки и стонал.

– Я не вижу ее. Не вижу! Как же я невежественен и глуп. Я мог бы догадаться и раньше. Эти ее знакомые. Эти ее знания. Сила, гордость. Одного взгляда на колдуна или того другого довольно, чтобы догадаться, что они все из одного произошли. Она одна из них. И мы идем к северной двери. Она говорила, что с севера. Она их не боится потому, что все о них знает.

Эйлифорим не мог отдышаться, потому не возражал, подавал знаки, что капитан не прав, но Мейхил не смотрел на него.

Рядом внезапно вырос их проводник.

– Что за погоню вы затеяли? Вернитесь к своему отряду, – настоятельно посоветовал он.

– Я не вернусь, пока ее не найду, – не согласился Мейхил.

– А вы и не найдете. Вы просто отстанете от остальных, если не заблудитесь совсем, – сказал проводник.

– Он прав, – с трудом выговорил Эйлифорим. – Я клянусь, что с ней ничего не случится. Там мой брат. Он не допустит, чтобы она пострадала. Да и Шейси, хоть мал, да прыток.

– Что они могут? Безоружный служитель и маленький слабый колдун? – сокрушался Мейхил.

– Твой разум слишком занимает ревность. Это не способствует гармонии между вами. Эл не нуждается в нашей защите.

– В той песне нет ни слова обо мне, – заявил Мейхил.

– Конечно, строки предназначались для меня, – рассудил Эйлифорим.

Проводник терпеливо ждал, когда они примут решение.

– Эл безоружная – опасный соперник, а если с оружием, то лучше не подходи, – успокаивал Эйлифорим.

– Речь шла о предательстве! – воскликнул Мейхил. – Он не станет враждовать открыто, он убьет ее подло.

– Да с чего ты взял, что она умрет! – не выдержал Эйлифорим. – Ты, дружище, чем дольше находишься рядом с ней, тем больше чудишь. Я понимаю, тебе трудно владеть новыми силами, но ты сам их вызвал. Призови себя к благоразумию и успокойся. Ты сам можешь стать слабым местом. Ты едва ли не вслух заявляешь права на нее. Я убежден, что ты сам желаешь стать ей супругом. Не о тебе ли те слова! Вставай, мы возвращаемся. Если ты часть моего отряда, я приказываю тебе.

– Ты считаешь меня слабым местом?! Ты сам смотришь на нее мечтательным взглядом. Ты завидуешь, что она выбрала меня!

Эйлифорим подбросил в воздух камушек и с иронией заметил:

– Да. Она тебя выбрала. Но в качестве кого? Я и мысли не имел претендовать на нее. Я просто удивляюсь, что в таком с виду обычном существе, сошлось столько всего сразу. Не увидишь, не рассмотришь. Нужно быть Арьесом, а лучше не быть, чтобы не начать обожать ее. И пусть в ярости она способна разнести все в прах, она все равно женщина, сколь бы не пыталась быть строгой. Перестань мучиться, капитан, срок исполнения еще не пришел. Окончание стиха тому порукой. "Берегись сестра сестры". Может быть, Эл стоит опасаться самой себя.

Мейхил, кажется, одумался. Он, пошатываясь, встал. Эйлифорим последовал его примеру, и оба устало побрели за проводником.

Догнав отряд, они застали уже всех вместе. Эл раздавала собранные камушки, делила поровну. Остановка стала поводом для урока стрельбы. Горы гулко отзывались на выстрелы. Эл во время прекратила трату припасов. Результативность выстрелов оказалась ничтожной. Способности к стрельбе проявились только у одного из отряда Эйлифорима, он первым сообразил, как верно целиться. Юноше, сопровождавшему их, пришлось подстраивать самострелы один за другим.

Эл установила несколько камушков, как цели и ловко сбила все.

– Кто сказал, что не возможно, – ответила она на многочисленные уверения, что точно стрелять нельзя.

– И как долго ты тренировалась? – спросил Шейси.

– Какую-то часть своей жизни, – рассмеялась она. – Но не отчаивайтесь. Ваша цель не камень на дороге, а понимание, зачем вы стреляете. Это поможет.

Мейхил вызвался поупражняться, и на третий раз попал. Эйлифорим склонился к Эл и шепнул:

– Не спрашивай, кого он представил.

– Он помчался за мной?

– Да. Я вспомнил окончание той песни и поведал ему.

– Мне сообщишь?

– Ты не веришь предсказаниям, – заметил Эйлифорим.

– Это не совсем предсказание. Певцы пользуются моим доверием.

Он отвел ее подальше и пересказал песню снова.

Эл сложила губы трубочкой, похлопала глазами.

– Чем дальше, тем очевиднее. Вот и третья сила, про которую твердил мне Шейси. И Арьес мрачен, думает, я не спросила, значит, не заметила. Но, впрочем, я не ждала, что это свидание будет простым.

– Может быть, отпустить ее.

– Даже не подумаю. Если есть желание, расспроси о последствиях моего высокого бледного знакомца. Он зол на меня и расскажет во всех подробностях, что ей грозит. Но дело не в ней самой. Сила, Эйлифорим. Ты смутился поведением Мейхила. Он искренен, сила бурлит в нем, но любовь и высокие чувства не дают ходу темному потоку его души. Убери добродетели и увеличь масштаб – последствия станут страшными.

– Я понял тебя, – кивнул Эйлифорим. – Научи меня целиться.

Глава 7 Обитель

Этот мир не знал крепостных стен, никто их не умел возводить, за ненадобностью, потому и Обитель Хранителей двери оказалась первым и единственным и своеобразным крепостным сооружением, возведенным на случай нападения. Она занимала узкий проход между скал таким образом, что иного пути как через нее здесь было не найти. Безрассудный смельчак, стремящийся к двери, мог бы попытаться штурмовать высоты вокруг, спуститься к ней по крутым склонам, на маленький пятачок, где всего лишь два и редко три раза за год возникал проход между мирами, именуемый дверями. Искусство обращения с горами при такой попытке должно было быть исключительным. Но и тогда он встретил бы отпор тех, кто, опередив его, вышел из обители к двери.

Эл и Мейхил были первыми, кто увидели Обитель издали. Они вызвались разведать обстановку. И увы, быстро выяснилось, что она в осаде. Они стали свидетелями неудавшейся атаки.

– Они все с запада, – прошипел Мейхил. – Твои недавние союзники. Они нас предали.

Он вспомнил фразу: "…Стать желавший ей супругом". Правитель с запада подходил к словам песни.

– Я не вижу их правителя. Новости, конечно, дурные. Нам придется разойтись. Вернись к отряду, позови Эйлифорима. Пусть думает, как им помочь. А я должна пройти в обитель.

– Как? Каким образом? Это невозможно, – усомнился Мейхил.

– Ты утверждал, что я не выйду из тюрьмы, – напомнила Эл. – Но я пройду одна.

– Эл, я не вижу ни одного из тех, кто нас убивал. Нет там и королевы.

– Я не могу пустить в ход свои способности. Меня уже заметили. Это и так обострило ситуацию.

– Как они узнали?

– Я проявила себя в горах, – коротко ответила Эл. – Ты меня чувствуешь?

– Остро, как никогда.

– Значит, будешь знать, что со мной.

– Я не увижу, что ты делаешь, что происходит, я узнаю, что ты переживаешь. Эл, мне покоя не дает послание певцов.

Встревоженный Мейхил страдал весь путь сюда. Эл пришлось ради его успокоения идти рядом. Воины, не зная, что твориться с ним, за глаза подшучивали. Усмешки отзывались в нем болью. Эл вспомнила себя в те дни, когда ее способности только просыпались. Пристального взгляда в спину было достаточно, чтобы вызвать напряжение. У Мейхила все происходило далеко не постепенно, а стремительно. Ее присутствие распахивало двери его души, и он не мог удержаться в потоке переживаний. Все это укрепило его мужество, он молча переносил всплески. Но следопыт и воин из него уже был никудышный, потому что все его внимание было направлено только на нее.

– Не вздумай наблюдать за мной. Ты заметен, ты легко выдашь мое присутствие, – предупредила она. – Привлеки на помощь свой опыт охраны и подумай, как помочь Эйлифориму. Они будут штурмовать обитель, а мы должны прорваться сквозь их осаду. Не ждите меня. Если план созреет, действуйте сами. Я в любой момент приду на помощь.

– Эл. Не вступай в бой, пожалуйста. Мы сами все сделаем.

– Мне противен не сам факт войны, а то, что она возникнет между близкими народами. Фьюла конечно способствовала этому всплеску ненависти. Все. Расходимся. Мне нельзя злиться. Не теперь.

Она дождалась пока он уйдет.

***

– У нас гость, Наставник.

– Кто он?

– Я бы сказал, это девушка.

– Зови.

В низкую дверь просунулась голова.

– Новый день, стрелок, – шепнул знакомый голос.

Бадараси поднялся во весь свой рост, так что голова почти уткнулась в потолок.

– Ты?! Дела наши видно совсем плохи.

Эл увидела растерянность на лице грозы этих мест.

– Я пришла на помощь. Посоветуемся?

Он пригласил ее сесть.

Эл молча села и установилась тишина. Она позволила рассматривать себя столько, сколько он желал. Он внимательно изучал весь ее облик.

– С трудом верю, что вижу тебя опять, – сказал он. – Я полагал, что только смерть станет причиной нашей встречи.

– Повод все же весомый. Там, у стены, кучка самонадеянных идиотов пытается попасть сюда. Им нужна не дверь, а ты и твои подопечные. Их послали расчистить дорогу и убить вас всех. Тебе известно, что подобная затея может меня возмутить. Сколько у тебя осталось?

– Нас двадцать. А было почти пять десятков, – ответил он.

– Почти половина. Я было смирилась, что не успею. Спасибо тебе.

– Что?

Он был удивлен. Визит, мало сказать, неожиданный. Он не лукавил, когда говорил, что не ждал ее больше никогда. В душе шевельнулась надежда на спасение, но следом еще большая тяжесть одолела его. Если явилась она, то положение стало неисправимо возможностями смертных. Чем больше он всматривался в эти уже затерявшиеся в памяти черты, тем меньше видел в ней ту, свидание с которой принесло столько испытаний в его жизнь. Следовать ее приказу, стать частью этого мира, оказалось совсем непросто. Порой он желал смерти. Но теперь, спустя немалый срок обрел свое назначение в этом мире. Он назначил его себе сам, когда однажды осознал, сколько бед приносят сюда визиты незваных пришельцев. Он понял причину ее гнева, но ему потребовалось немало времени и печальных наблюдений, прежде чем он пережил сначала отблеск недовольства поведением соплеменников, потом недовольство переросло в гнев, а потом в желание изменить положение вещей.

Бадараси превратился в Наставника, когда переменилась его точка зрения на мир. Этот мир. Он много думал о своих нуждах, о своей утраченной Родине, о несчастье быть изгнанником, о вине его товарищей, о невозможности возвращения. Он опять решился на самоубийство, но уже на границе жизни понял, что больше всего хотел и хочет жить. Но что есть жизнь? Здесь, среди примитивных существ этого мира? Чего стоило внушить им доверие, он считал себя униженным, а их недостойными. Он стал наблюдать их жизнь, их отношение ко всему окружающему, и тогда бывший стрелок сделал странный вывод, что они хоть и представляют мир простым, словно дети в его мире, зато они понимают свою роль в нем, как обязательство перед мирозданием. Благодарность была неотъемлемым качеством огромного числа местных обитателей. В них было так мало желаний захвата и обладания, жадности и требовательности. К нему не относились как к врагу, хоть и побаивались. Когда же он назвался изгнанником, то вызвал уважение. Позднее он узнал, что те немногие известные здесь его соплеменники считаются уважаемыми посланцами, поскольку все они, так или иначе, оставляли о себе добрую память и добрые дела.

Окончательный поворот произошел, когда скитания привели его в город проклятых, и легенда о жестоко покаравшей его великой представила ее в другом свете.

– Спасибо. Я посылала тебя сюда в назидание за алчность и агрессию, но не рассчитывала на подобный результат. Ты меня удивил, Бадараси.

– Я не слышал этого имени с тех пор, как мы расстались.

– Можно называть тебя Наставник?

– В твоих глазах я не достоин такого звания?

– Напротив. Я рада назвать тебя так.

– Я могу звать тебя по имени?

– Да. Меня зовут так все, кто знает меня.

– Великая Эл.

– Без "великая". Просто Эл. Я вижу отчаяние. Не тревожься. Обитель не погибнет. Я привела отряд. Он мал. – Она замолчала, потом продолжила. – Пожалуй, слишком мал. Переход к тому же измотал их. Мы будем держать совет и попробуем найти выход минимальными жертвами.

– Твоей силы недовольно, чтобы повергнуть их? – смутился он.

– Ты полагаешь, я стану воевать со смертными в открытую? Одно дело задать трепку за наглость, другое убивать.

– В прошлый раз было иначе, – напомнил он.

– А тебе известны подробности? И кто же там погиб от моей руки? Мальчик умер из-за глупости, а жрец сам напал на меня.

– Ты не убила остальных?

– Молодожены отправились восвояси. Я всего лишь хотела вас проучить.

Он нахмурился, а потом рассмеялся.

– А я столько лет без страха не мог вспомнить о тебе, – произнес он.

– Сейчас ты меня не опасаешься. Мы мило беседуем, как старые знакомые.

– Вид твой не столь грозен, как тогда. Хотя одежда все такая же запыленная. И оружие при тебе.

Он выпрямился, принял гордую позу и с требованием в голосе сказал:

– Превратись в того воина! Прогони их! Напугай!

Он смолк, заслышав шорох шагов у двери.

– Наставник, нас опять атакуют. Они лезут на стену. Мы не сможем сражаться долго.

Эл поднялась решительно, отстегнула ножны и силой грохнула ими об стол.

– Пойду-ка я, погляжу на эту атаку, – заявила она.

Она двинулась к двери.

– Без оружия?

Эл распахнула двери.

– Эй, молодец, найдется у вас крепкая палка? – спросила она посыльного.

– Найдется, госпожа.

– Веди!

Бадараси сам принял участие в отражении очередной волны нападения. Ему показалось, что их стало больше. Однако атака захлебнулась быстрее предыдущих. Он сожалел, что не видел, что творилось на другом конце стены, он возглавил правый край, а она избрала левый. Когда же ему представилась возможность навестить левый фланг, там он обнаружил небывалое для боя веселье. Хохотавшие ученики кричали в след отступающему противнику обидные замечания. Некоторые окружили не менее веселую девушку. Она ничем не отличалась от них ни видом, ни поведением. Костюм подобный ее носили здесь многие. Ее кисть была разбита и обмотана лоскутом ткани, на лице появились следы потасовки, дубинка была перекинута на плечо. Стена в этом месте была не достроена, сюда бросались большие силы противника, но уже не было врага, он был отброшен.

С появлением старшего веселье поутихло, но лица были довольными.

– И что тут произошло? – спросил Наставник.

Один из опытных, уцелевших его учеников, словоохотливый, кроме достоинств, тут же ответил.

– Это был веселый бой. Кто она, Наставник? Она не уловима, так легко владеет палкой, и так забавно колотит их, схватка не показалась нам утомительной.

– Да. Схватка не была долгой, спасибо нашей гостье. Она – воин. Лучший кого я знаю, и прибыла на помощь нам. – Он коротко глянул на довольную Эл.

– Я очень давно наслышана о вашей обители. Мне говорили, что тут добрый климат и добрые нравы. Я путешествую, а в пути бывает всякое, пришлось научиться воевать, – ответила Эл.

– Но как ты проникла к нам? – спросил другой.

– Это мой личный секрет. Я его никому не раскрою.

– Они скоро опомнятся, – предостерег Наставник.

– Не слишком быстро, – возразила Эл. – Мы их озадачили. Кое-кто из них знает меня. Они предложат переговоры.

Наставник осмотрел учеников. Никто не погиб. Он благодарно кивнул Эл, она почтительно ему.

– Ты считал их? – задал вопрос Наставник младшему, который сидел на возвышении стены, его трудно было достать при нападении, и он видел события с высоты.

– Их было не больше двадцати.

– Всего их шестьдесят семь, – добавила Эл. – Это не преимущество, если нападать. Но на подходе еще отряд. И там воины посерьезней этих. Мне нравиться ваша компания, друзья мои, но Наставник и я договорились держать совет. Отпустите меня?

– Мы тебя не держим, – радостно ответили ей.

Эл поставила дубинку у выступа и пошла первой, Наставник – за ней.

– Теперь, если к нам снова будут приходить девушки и женщины, то не стоит им отказывать, – заявил сверху младший.

– Этак, мы все переженимся, хороша будет охрана! – возразил ему старший.

Его слова вызвали новый приступ веселья.

– А он верно говорит, – возразил ему кто-то, – она хороша в бою. Кто поспорит?

– Она не просто девушка. Она – великая, невежественные вы люди, – возразил старший. – Она появилась, значит, дела наши плохи.

Веселье быстро стихло, он поймал вопросительные взгляды.

Эл и Наставник снова уединились, вернувшись в ту самую комнатку, где произошла встреча.

Он посмотрел на меч. Эл уловила его любопытство.

– Он другой, – заметил он. – Хотя, похож на тот.

– Это фальшивка, – согласилась Эл. – Я ношу его для видимости.

– Как же тебя пропустили через скалы?

– Я предъявила другой знак. Я кое-что принесла тебе. Если ты взял на себя роль хранителя…

Эл расстегнула куртку. Наставник с интересом наблюдал за ней, его взгляд остановился на лиловом поясе, потом на ее руках.

Эл расстелила куртку подкладкой вверх, ловко распорола ее у ворота и запустив руку в дыру извлекла оттуда блестящий диск. Она уложила его поверх подкладки.

Глаза наставника вспыхнули, он напряженно смотрел на диск. На его лице отразилась борьба.

– Зачем же ты искушаешь меня? Ведь это…

Он не договорил.

– Местная реликвия. Точнее этот красивое произведение искусства способное настроить дверь так, чтобы она открылась. – Она смотрела на диск, как бесшумно и медленно движутся фрагменты, занимая нужное положение. – Дверь близко и момент ее открытия близок. Остался день или около того. Он решит судьбу всех, кто сюда пришел. Знаешь, кто навестит тебя?

– Меня предупредили. Она так же могущественна, как ты?

– Нет. Она безжалостна. И она знает, как склонить на свою сторону неустойчивые умы местных обитателей. Ты уверен, что твои ученики смогут ей противостоять?

– Нет. Не уверен.

– Я привела тех, кто устоит, а остальных нужно убрать с поля боя.

– И тебе это не составит труда.

– Миром, Наставник. Пока мы беседовали, твои противники получили подкрепление в виду четырех десятков соплеменников, их предводитель мнит себя будущим королем этих земель. Если твои ученики вступят с ним в схватку мало сказать, что они не выживут, обитель перестанет существовать, потому что он не простит вам ни поражения, ни тем более победы.

– И как нам быть?

– Ты верно догадался, я все-таки вызову воина в надежде, что это их вразумит.

– Вразумит, я сам пережил такое, а меня нельзя напугать простой иллюзией. Когда же?

– Не терпится снова увидеть? – сострила Эл. – Дай срок, новый король вот-вот явится сюда. А это спрячь. У нас будут и другие гости. Эта приманка – для них. А меч, как только все закончится, станет твоим.

Эл направилась к выходу, ничего больше не объясняя.

– Куда ты?

– К двери.

– За оружием? Она закрыта сейчас. И ты оставишь мне ключ? Ты доверяешь мне настолько? Я могу не преодолеть себя и воспользоваться им. – Он почти умолял. Диск возбуждал его любопытство, он не мог не смотреть на него, его мерное движение приковывало взгляд, завораживало, воскрешало старые надежды.

Эл вернулась от двери, положила руку ему на плечо. Наставник вздрогнул.

– Ты так яростно желаешь вернуться?

– Я полюбил этот мир, ты хотела, чтобы я его понял. Но я не могу не признаться, что хочу домой.

– Помоги остановить великую, и ты будешь освобожден от этого долга. – Он не поверил тому, что слышал. – Заберешь с собой еще одного из моих спутников. Ты поймешь кого. Его возвращение станет назиданием. Пусть твой мир знает, что со мной опасно торговаться. Особенно вашему жречеству. Собирай учеников, встаньте у ворот и будьте готовы выпустить меня. Если предложат переговоры – соглашайся и тяни время до утра.

Наставник почувствовал, как по телу побежали холодные змейки. Она не говорила с угрозой, медленно, мягко, но воскресло давнее видение, он испытал трепет и страх, предвкушение и тревогу за учеников.

***

Эл присела недалеко от двери. Медальон начал греться еще на подходе, сейчас пылал, она надела его поверх рубашки. Диск был снова спрятан в подкладке ее куртки и, пока, остался у Наставника.

– Ну. Давайте же. Отзовитесь, – обратилась она к двери. – Мне нужна обещанная помощь.

Ответ пришел с некоторой заминкой. Откуда-то сбоку раздалось зычное бормотание, и Эл едва успела соскочить с камня, на котором примостилась в ожидании. Могучая лапа чиркнула по спине.

– Уоу! – изрекла огромная морда.

Эл первой кинулась на него, они кубарем в обнимку покатились в сторону двери. Ее обдало мощной волной притяжения, медальон вспыхнул, время будто бы растянулось. Эл изогнулась, выскальзывая из объятий зверя, меняя направление, лапа шлепнула ее по затылку. Борьба завершилась ее победой. Зверь распластался на спине, раскинув лапы, клацая челюстями, а она оседлала его и вцепилась в то место, где, если бы это был земной зверь, могли быть уши, крепко захватив морду, и пригвоздив ее к земле.

– Попался! – торжествующе и беззлобно провозгласила она. – Это мой мир!

Эл впилась в него взглядом, он зажмурился, скорчил гримасу да такую, что вся его морда сморщилась, образуя смешные складки.

– Фыф!

– Ну, конечно! Проигрывать мы не любим! – Она чмокнула эту груду складок, засмеялась и добавила заискивающе. – Хочешь камушек?

Складки разошлись и два любопытных больших глаза по очереди, поскольку он не мог их свести так близко, посмотрели на нее с интересом и одобрением.

Эл слезла с него, отойдя на безопасное расстояние от двери, он тут же вскочил.

Этот экземпляр был высотой ей по пояс, в прошлый раз она видела и покрупней. Он ожидал обещанного угощения. Эл добыла запасенный заранее кристалл из-за пояса, он был приличного размера, так что врезался в бок. Она подбросила его, и он незамедлительно исчез в пасти зверя. Раздался хруст и характерное:

– Тьфу!

В нее угодила два осколка.

– Фыф!

– Да-а, – протянула она. – Прости дружище, я не учла, что тут они совсем меняют свойства и в воде растворяются. Дома пообедаешь.

Он разочарованно разлегся у ее ног и отвернулся. Она присела, ласково потрепала его по холке.

– Тут намечается маленькая война. Представь, если бы на тебя напал твой любимый брат, или мама.

– Фыф.

– Я знаю, что у вас это невозможно. И все же тут такое произойдет. Я хотела бы остановить это безумие и мне придется совершить то, что все сочтут чудом. Но мы-то с тобой знаем, что чудес не бывает.

***

Спутники Эл следили из-за уступа в ожидании очередной атаки.

– Я говорил, что они нас предадут! Им нужны реликвия и власть. Эл в обители. Реликвия у нее! Все что им нужно – это грамотно атаковать! – с яростью рявкнул Эйлифорим. – Все эти переговоры – пустое колыхание воздуха. Им известно о нас, о том, что нас мало, что она с нами. Я не ждал от Эл такой беспечности! Теперь их не меньше сотни! Я боюсь, что утром будет последний штурм. Нас мало, мы им не поможем.

– Колдун у нас. Они не будут знать, где она находится, – утешал себя Мейхил.

У него все внутри похолодело, когда отряд из сорока воинов, который шел навстречу с ними, изменил прежнему решению и воссоединился со штурмующим обитель отрядом. Ни у кого из их команды не было возможности проникнуть в обитель и помочь Эл.

Сзади послышался шорох шагов и позвякивание. Шейси остановился поблизости от них.

– Напрасно вы тут шумите. Вас заметят.

– Твои друзья, – пошутил Мейхил.

– Я не уверен, что мой покровитель пойдет на приступ. Я наблюдаю явное постороннее влияние на его ум. И все же он не забыл обещание, которое дал Эл. Ее сила и слово, тоже немало значат. Будут переговоры, потом ночь, а там и Эл подоспеет. Нам тут нечего делать. Не будем же мы в таком количестве нападать на сотню.

– У нас есть оружие, которое их сокрушит, – заявил Эйлифорим.

– Сомнительное заявление. Вы едва им владеете. Она вооружила вас для других целей. Те, кто ожидают окончания осады, чтобы пройти к двери – вот достойная внимания цель. Капитана Мейхила убеждать не стану, а вот ты, командир, должен соображать, что нам важней остановить королеву и ее отряд.

– Хочешь увести нас отсюда? – усмехнулся Эйлифорим.

– Да. Увести навстречу вашей судьбе, – убежденно сказал Шейси.

Бледный и усталый "принц" поддержал Шейси.

– Для вас наши соплеменники выглядят почти, как всемогущие, сильные и непобедимые силы. Но мы-то с карликом знаем, чего они стоят. Их нужно удержать подальше от двери. Если они учуют ее близость, то никакие жертвы их не остановят.

– Нужно устроить им засаду. Горы – удобное место для коварных методов войны. Есть, где спрятаться, – убеждал колдун.

– И нас больше, – согласился с ним один из воинов, тот, кто лучше всех стрелял. – Дадим им бой. А Эл оставим королеву.

Эйлифорим прочел согласие в глазах подчиненных.

– Арьес и Мейхил останутся здесь. Остальные готовьтесь к схватке.

Шейси воспользовался тем, что движется медленнее других, и дернул за полу одежды своего соплеменника.

– Помоги им. Она простит тебя, – сказал он сочувственно.

"Принц" был слишком измотан, чтобы возражать, но Шейси уловил в нем оттенки злорадства.

– Если предашь ее и их, я сам тебя убью, – предупредил Шейси.

Кто-то сзади подтолкнул Шейси.

– Не отставайте.

– Капитан Мейхил?

Мейхил тряхнул своим оружием.

– Я убежден, что смогу стрелять лучше многих. Эл просила не думать о ней. Сидя на одном месте, я обещания не исполню, а бой хорошо отвлекает от тяжелых раздумий.

– Не страшно новое свидание с королевой? – спросил Шейси.

– Нет, – твердо ответил капитан. – Пусть она пугается. Я же умер. И у меня есть план. Ты колдун и можешь сотворить иллюзию.

– Самую изощренную, – хихикнул Шейси. – Почему ты вдруг стал мне доверять? Я догадываюсь.

– Потому что она тебе доверяет. Я поговорю с командиром, ему понравиться мой план, – с азартом заявил Мейхил и обогнал обоих.

Шейси так и плелся в хвосте цепочки.

– Стойте! – окрикнул он. Он указал в сторону. – Тут. Нужно ждать тут.

Эйлифорим выслал вперед двоих воинов, чтобы они подали знак, а остальные под руководством Шейси и Эйлифорима были укрыты за камнями.

– Для колдуна у тебя неплохие воинские способности, – заметил Эйлифорим.

– Ты обижаешь меня, – возразил Шейси. – Я служу воину, воспитан среди воинов, даже моя спасительница – воин.

К ним приблизился "принц".

– Я рассыпал достаточно камней. Капитан не хочет отходить дальше, но его собьет с ног взрывом, или он попадет под выстрел. Кого из вас он слушает?

Эйлифорим направился к капитану.

– Безумная затея, но эффектная. Местные не так глупы, как казалось мне когда-то прежде. Но я полагаю, что тут сказывается ее влияние, – заметил "принц". – Как ты считаешь, она вернет мне силу?

– Не знаю, – усомнился Шейси. – Ты сильно ее рассердил.

– Это я подсказал, что поможет их напугать. Наши соплеменники не приписывают большого ума местным жителям, а тут затея достойная лекционного курса по нападению на малые группы. Жаль, что я слаб. С радостью сцепился бы с одним из них.

– Как легко ты отрицаешь и презираешь законы. Мы не должны сражаться с теми, кто одного с нами мира, – возмутился Шейси.

– Это ты говоришь? Ты нигде не будешь своим. Я начинаю верить, что ты решил остаться здесь. Перестань изображать смирение. Ты явился сюда за тем же, зачем здесь Настоятель Обители и я. Все мы желаем одного – вернуться. Вернуться. Вернуться. Она обладает ключом и откроет нам двери.

– Нет. Она пришла сюда, чтобы сокрушить бывшую королеву. Не ключ, а меч – ее оружие, – возразил Шейси.

– Ха-ха. Профан. Он не настоящий.

– Ключ? – Шейси даже испытал некоторую радость.

– Меч, болван. Он не настоящий. Я сам был свидетелем того, как она призналась в этом обитателям гор. Не представляю, как она собиралась соперничать с великой, не имея чем себя защитить. Она попросила оружие именно под этим предлогом.

Шейси смотрел на него снизу вверх, он затаил дыхание и отшатнулся.

– Что же будет? – прошептал он.

– Каков бы ни был итог, кто-то откроет двери и войдет в них. Там буду и я, – заявил "принц".

Шейси отрицательно мотал головой и стал отходить.

– Не смей им рассказывать, – с угрозой сказал он.

– А мне не выгодно. Они верят в ее могущество. Что ж, меня даже забавляет этот ход событий. Все так неоднозначно, зыбко, а потому интересно. Подобного представления в нашем родном мире не увидишь. Я увижу несколько битв. Сразу. На этом осколке мира разыграется красивое действо с умиранием и жертвами.