Текст книги "Пять новелл для принцессы книга 7"
Автор книги: Майя Малиновская
Жанр:
Попаданцы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 50 страниц)
Полага забыл об обороне, потому что такой речи не ждал. Казалось, что парень скажет глупость, и им несдобровать.
Старик, сторонник Эл, тяжело встал и пошел к Браззавилю. Молодой человек вежливо подошел к нему сам и поклонился.
– Мальчик мой, – старик по-отечески его обнял. – Ты сам – пророчество. Я буду первым твоим подданным. Подай мне остатки этой палки. Пусть она напомнит мне то, что ты сказал.
Полага подошел к ним, а когда старик выпустил Браззавиля из объятий, Полага сам подал старику сложенные в охапку обломки палки, а Браззавиля потянул к выходу.
– Мы уходим. Пояснений достаточно, – громко заявил он.
Они выбрались наружу беспрепятственно. Там Полага перевел дух и воскликнул:
– Где ты набрался такого ума? В горах? Что она с тобой сотворила? Оу! Ну да. Она же сама призналась. Надо же. А ты им хорошо ответил. Честно признаюсь, даже я готов был назвать тебя королем.
– Знаешь, Полага. Я уже сомневаюсь, что хочу им быть. Слишком самонадеянно. Что я буду делать, если соберется совет из всех народов? Они же перессорятся. И это значит, что я потеряю Мирру. Я не смогу назвать ее супругой и королевой. Молодой, неопытный король, неуч и слепая королева – хороша парочка.
Из сумерек возникла Эл, Полага от неожиданности отскочил в сторону.
– Предыдущая речь была весьма стройной и, по определению Полаги, убедительной. А вот последней, будем считать, что я не слышала.
Несмотря на укоризненный тон, она выглядела довольной.
– Ты как будто была в ярости, – заметил Полага.
– Ты поверил? Это хорошо. Не тот случай, чтобы приходить в ярость, – ответила она.
– А палка? – спросил Полага.
– Так. Наглядная демонстрация.
– Вы двое ненормальные. Находиться к вам поблизости – беда, – возмутился Полага, узнав новость, что Эл не злилась, а играла.
– Разве тоя жизнь не стала интересней с тех пор, как ты с нами связался? – она засмеялась так же как в палатке.
– Не будь ты этой, – Полага опасался произнести, – великой, я бы тебе правду ответил.
– А то я не знаю, о чем ты думаешь, – опять засмеялась Эл.
– Ой! – вздохнул Полага. – И на что мы тебе? А? Ты и без нас бы справилась. Старик был прав, почему тебе не стать королевой?
– Я не собираюсь делать за смертных то, что они в состоянии сделать сами, – так же добродушно ответила она. – Отдыхайте. Я думаю, что они еще обсудят наши слова, но уже без нас.
Полага не мог успокоиться. Он спрятал Браззавиля в палатке, приказал не высовываться, на всякий случай, а сам бродил по лагерю. Ему было странно замечать, что его никто не останавливает, и люди ведут себя приветливо. Настала ночь, и его пригласили к очагу. Он слушал разговоры о сегодняшнем совете. Его время от времени тянуло высказаться о том, как он понимает ситуацию, но он заставлял себя помалкивать. Наконец, разговор зашел о нем. Ему пришлось отвечать на вопросы. А поскольку Полага происходил, как оказалось из дружественного рода, то его стали называть своим.
– А вот считали бы вы меня своим, если бы я пришел один, а не в компании с великой? – не выдержал Полага, его очень мучили подозрения.
– А ты считаешь себя ее компанией? – раздался звонкий женский голосок и люди у очага рассмеялись.
– Попроси ты пищи или помощи, мы не прогнали бы тебя. Мы не сочли бы тебя чужим, но не относились бы как к другу, пока ты не проявил бы себя как друг, – ответил ему один из мужчин.
– Ну, я ей не друг. Я даже долгое время не знал, что она великая.
– Да. И они еще называют нас дикарями? Из каких ты диких мест? В нашей большой семье даже дети знают, что она вторая из великих, кто отказался жить в садах владыки и избрал скитания в нашем мире, чтобы помогать нам.
– А кто был первым? – удивился Полага
– Его звали Радоборт. Он был королем Алмейра. – Говорят, у него была дочь, только ее похитили. Вот если бы найти ее и жениться на ней, то тогда никто не поспорит, что ее избранник станет королем.
Его поддержали все присутствующие.
Полаге стало неловко за свою неосведомленность. Он попрощался и ушел. Выходит, что все, кроме него с Браззавилем, знали, что Эл такая персона. Не зря она от души хохотала над ними. Ну и дела.
Где-то слышалась возня и шум. В той стороне, где была их палатка. Полага поспешил на шум. Точно. Около их палатки сгрудилась ребятня. Они шуршали как стайка зверьков. Полагу даже не заметили, поскольку все по очереди заглядывали в щелки их палатки и шептали: "Светится, светится".
Полага пропихнулся среди них. Они опять таки не заметили, что он взрослый. Но едва он заглянул в щелку, как вскочил на ноги и стал оттаскивать ребятишек от палатки.
– Прочь отсюда! Что за сборище!
Они с шумом и визгом бросились наутек.
Полага поторопился залезть в палатку. Браззавиль лежал ничком на своей подстилке с закрытыми глазами и сиял, как фонарь. От испуга Полага стал его трясти. Сноп искр от тела молодого человека ударил его, тело онемело, и он рухнул рядом не в состоянии шевельнуться.
Очнулся он не в сумерках. Свет дневной или утренний пробивался сквозь ткань. В голове шумело. Рядом сидела Эл, и изучала его.
– Ох, – простонал Полага, пытаясь повернуться на другой бок. – Паршиво.
– Новый день, дуреха. Сколько раз я предупреждала, чтобы ты его не трогал. Он мог тебя убить.
– А где он? – встревожился Полага.
– Его сиятельство принимает подношения. Ночное чудо безоговорочно сделало его почитаемым лицом. Нельзя вас оставить ни на минуту.
– Хм. Не придется доказывать, что он король, – пропыхтел Полага садясь.
– Да уж. Особенность неразвитых умов – это способность видеть предмет для поклонения в том, что непонятно.
– А как надо?
Эл улыбнулась.
– Для шарахнутого силой ты задаешь разумные вопросы. Надо искать объяснения.
– Где?
– В мире, который тебя окружает.
– Тебе тоже есть объяснение?
– А что во мне необъяснимого?
– Ты же великая.
– Ну и что. Вы придаете подобным мне значимость, но ни один из вас не желает сформулировать в своей собственной голове свод понятий относящихся к тем, кого вы зовете великими. Ты же не знаешь, какими качествами обладает великий.
– Нет. Не знаю. Нет таких сводов. Сколько великих столько и качеств.
– Ты поверил, потому что я сама сказала?
– Да. Все вокруг так говорят.
– А ты проверял?
– Вот еще. Тебя, попробуй, проверь.
– Что я, по-твоему, сделаю с любопытным?
– Откуда мне знать. Убьешь.
– Забавно. Почему так решил?
– Что бы про вас не говорили, какие бы не рассказывали истории, они обязательно плохо заканчиваются.
– Хорошо. Сколько великих фигурирует в легендах?
Тут Полага задумался и про себя начал считать, что Эл сильно насторожило и вызвало интерес.
– Десять, – ответил Полага.
– Точный ответ. Перечисли.
– Ну.
– Называй по именам или прозвищам.
– Кикха – самый известный, – начал Полага, – потом Королева Фьюла и Радоборт – правитель Алмейра, потом Лоролан – изгнанник, потом темный сын.
– То есть. Подробнее об этом.
– Он был уродлив и поэтому владыка заточил его в самом темном месте миров.
– Понятно. Дальше.
– Тиамит – древний советник.
– А это кто?
– Это советник владычицы, который помог ей бежать.
– Дальше.
– Владыка, владычица и их дитя. А теперь еще ты. Значит, одиннадцать.
– А теперь Полага, скажи мне, откуда ты все это знаешь?
– Я воспитывался в обители, там эти рассказы звучали постоянно.
– Но как вышло, знаток великих, что владыку и владычицу ты отнес к великим.
– А как же. Они лучшие из великих, избранные, чтобы править. Э, ну с нашим владыкой вышло не так гладко, власть то он отобрал, за то и проклятие на нем. Что я не так говорю?
Последний вопрос он задал потому, что выражение ее лица стало каким-то незнакомым. Она упиралась локтем в колено, кистью этой же руки закрыла щеку и как-то странно мотала головой. Полага мог бы счесть это за изумление, но не решался. Что он такого мог сказать, чего не знает великая?
– Полага, как ты еще жив, а? Ты поклоняешься владыке или нет?
– Вообще-то я только говорю всем, что ему поклоняюсь. Но я вырос в обители, где поклонялись владычице. Потом жрецы четвертого мира разорили ее. Там было слишком хорошо мне, поэтому я нигде не могу поселиться, нигде меня не встречает то добро, какое я знал в юности и детстве. Я потому и опекал певцов, что они самую малость похожи в жизни на тех, с кем меня разлучила судьба. А жив я, потому что редко говорю о том, что знаю.
– Извини, Полага, что называла тебя невежественным.
Полага сначала отмахнулся, а потом сказал серьезно.
– Пусть я умру. Я только всегда хотел узнать, куда девался тот великий, у которого наш владыка отнял миры? Как можно просто пропасть? Этакая сила не могла подеваться в никуда?
– Полага, тебя не в манускриптах нашли при рождении?
– Смеешься надо мной? Давай, смейся. Что проку в этих знаниях?
– Вот поэтому ты еще жив, – покивала Эл.
Как могло осесть в этом лоботрясе столько знаний? И Эл невольно вспомнила Дмитрия. Как не вспомнить! Имея подготовку и талант равный капитанскому, он сидел в пилотах только потому, что его это устраивало. Чему приписать такую склонность распоряжаться собой?
Полага все же не сдержался, полюбопытствовал.
– Я удивил тебя?
– Не стану лгать. Удивил. Какие имена ты еще помнишь? Как их звали?
– Я не стану называть только имя нынешнего владыки. Опасаюсь проклятия.
– Если боишься, можешь не называть никаких имен.
– Ее звали Монтуэль. Изгнанного владыку – Амалик. Мне имена понравились, поэтому я их запомнил. Вообще-то я не всех знаю. Упоминались еще какие-то. Эл, а как становятся великими?
Эл пожала плечами?
– По разному.
– Ну, ты как стала?
– Если ты такой знаток, то мог слышать про состязание великих.
– Да уж, слыхал. – И Полагу ударила какая-то волна, точно опять рядом сиял Браззавиль. Он даже отшатнулся. – Ты что ли пришлая? Это ты город спасла? Маниэль-то тебя знал?! Про тебя рассказывал?
И Полага впал в такое оцепенение, что Эл пришлось его расталкивать.
– Давай, давай. Очнись. Заело тебя.
Эл пришлось дать ему подзатыльник.
– А-а-а! – вскрикнул Полага.
–Ну– Нуну! Оживи.
Она откупорила свой сосуд и заставила Полагу отхлебнуть глоток эликсира. Он тут же стал хрипеть.
Он схватил Эл за одежду и всматривался в ее лицо остекленевшим взглядом. Он корчил гримасы, но не мог говорить какое-то время.
– Для осведомленного в именах великих ты ведешь себя странно, – заметила она.
Полага на этот раз смотрел на нее с ужасом.
– У кинжала и меча рукоятки равной силы! Берегись сестра сестры! – заговорил он через хрип. Ты – дочь владыки.
Эл пожала плечами.
– Принесу-ка я тебе местного напитка. С ума тут не спрыгни, первооткрыватель моего происхождения.
Эл выскочила из палатки и направилась за напитком.
– Их звали Монтуэль и Амалик. Какие теплые имена. Монтуэль. Я же слышала это слово. Я когда-то его слышала.
Она возвращалась с напитком, когда увидела у палатки Браззавиля. Он встретил ее вопросительным взглядом.
– Это я его так? – спросил он виновато.
Эл поняла, что речь о Полаге. Она на всякий случай заглянула в палатку. Полага сидел с тем же жутковатым выражением на лице, с которым она его оставила. Эл заставила его выпить напиток целиком и вытащила на воздух. Полага словно ослеп, глядя перед собой.
Браззавиль выглядел виноватым.
– Нет. Это я, – запоздало ответила на его вопрос Эл.
Глава 4 Первая битва Браззавиля
Наступила весна. Погода быстро менялась. Миновали весенние дожди. По их окончанию лагерь должны были разобрать и отправиться в путь к морю, где в диких садах появлялись первые весенние плоды. Отряд остался на месте вопреки необходимости пути.
Эл не спрашивала о причинах. Она догадывалась, что со дня на день причина выясниться.
Долгое пребывание среди смертных, необходимость скрывать силу, притупили ее способности, что Эл только радовало. Ее арсенала больше, чем достаточно, а она не против была пожертвовать гораздо большим ради достижения цели.
Браззавиль заслужил не только поклонение, но и симпатию племени. Эл изначально опасалась, что в нем не увидят воинских качеств и начнут презирать, как слабого, как не воина. Но как раз противоположные воинственности качества и вызвали эту симпатию. Он не доказывал превосходства в схватках с воинами, он говорил с ними, если возникали споры или попытки проверить его боеспособность. И как-то постепенно, такие попытки сошли на нет. Эл не сказала бы, что он отличается острым умом или находчивостью, что намеренно пытается произвести впечатление. Просто в его поведении была неподдельная искренность и отзыв на любые обращенные к нему призывы, будь то вызов сильного или задушевная беседа. Он балансировал на границе между твердостью своих убеждений, коих у него было немного и способностью признать свое невежество. Его естественность породила даже новую моду на отношения в племени. Он еще не стал безоговорочным лидером для них, но был безусловным кандидатом в короли. Если бы он был силен и властен, то протестов могло оказаться больше. Обладай он огромными познаниями и манерой величественно вести себя, его заподозрили бы в гордости и желании насаждать свои знания. Его считали особенным и вместе с тем своим. Он как говорился "прижился" в этом гордом и противоречивом народе. Эл в который раз убедилась, что удача ей не изменяет. Она больше не занималась его обучением, его учили те с кем он жил. Бродяга навсегда исчез в прошлом.
Полага своим не стал. Он даже не пытался. Его перемены Эл приписывала на свой счет и не считала их благом для него. Полага мрачнел, стал выглядеть старше. Он сторонился Эл, она улавливала возникающее в нем напряжение, едва она попадала в поле зрения. Эл сама уходила от контактов, они не будут Полаге на пользу.
Он опекал Браззавиля уже не из участия, не из дружеских чувств, Полага понял, что предсказание стало сбываться, и отнесся к своему положению, как к службе в новом качестве, место певцов занял Браззавиль.
Эл не вникала в их беседы, случавшиеся время от времени, не так часто, как прежде. Полага вел себя как старший друг. В глазах племени он прочно занял пост телохранителя, наставника и советника молодого короля. Отстраненное поведение сделало из него вдумчивого и строгого человека, к которому не следует обращаться без особой, крайней надобности. Эл поддерживала эту иллюзию значимости, если к ней приходили советоваться. Она посылала их к Полаге. Он обещал подумать или отвечал непонятно.
Этим утром Эл возвращалась в лагерь привычной дорогой. Чтобы на нее обращали меньше внимания, она поселилась в отдалении, так чтобы ее жилище не попадало в поле зрения постов. Спускаясь с возвышенности, она увидела цепочку людей приближающихся к лагерю. Они смотрелись издали тонкой и юркой змейкой. Вот и появилась причина задержки в движении отряда.
Эл больше не носила черную одежду, она была уложена и зашита в небольшой полотняный конверт, который хранился у Полаги. Она была одета как все, на голове носила что-то напоминающее шляпу, так она сливалась с толпой и не вызывала пристальных взглядов, когда сновала по лагерю.
Браззавиль накануне просил встречи с ней, теперь они общались в официальном русле, Эл поощряла такие отношения, чтобы загасить ту невольную симпатию, которую Браззавиль к ней питал.
Отряд должен был увеличиться и Браззавиль, наверняка, хотел спросить, как ему себя вести.
Эл остановилась, не доходя до границы стана, и всмотрелась в даль.
Змейка росла в размерах, и Эл разочарованно замотала головой. Замыкался еще один круг ее жизни. Шурша ножками по мокрому от дождей полю, к лагерю стремительно приближалась стайка рыжих коротышек. Шустрая орава насчитывала на глаз около пятисот человечков, не меньше.
Эти рыжие создания были первыми, кого она встретила, очутившись впервые в этом мире. Они служили как отдельное войско и охраняли столицу и короля во время его путешествий, но не поладили с Фьюлой и покинули столичные земли, отказав королю в расположении. Тогда их было множество, сейчас этот вид попадался крайне редко. За время странствий Эл ни когда больше с ними не сталкивалась. Причиной их исчезновения стали столкновения со жрецами четвертого мира. Рыжие человечки обладали высокой энергией и приличным запасом жизненной силы. Они были долгожителями среди прочих народов. Не очень умны, зато отличались ловкостью и сноровкой, были изобретательны по части военных хитростей, а так же изобрели сой собственный культ поклонения природе. В существование владыки, великих, вообще существ могущественных они не верили. Разговоры о дверях вызывали у них веселье, поскольку ни один смертный не мог воспользоваться дверями, а значит, они были выдумкой. Такие заблуждения стоили большинству из них жизни. Появление высоких неизвестных бледных людей не напугало их, страх считался у них презренным качеством. Откуда было знать рыжим карликам, что на них откроют охоту.
Эл не вмешалась, даже если бы узнала, потому что как раз лечила свои раны, после схватки со зверями во втором мире, в те времена она была не слишком озабочена делами смертных, а владыка не счел нужным сообщить ей о трагедии. Может быть, охоту санкционировал он. Рыжие человечки не очень вписывались в концепцию ЕГО мира.
Эл обошла лагерь кругом и оказалась напротив змейки рыжеволосых. Уже становилось слышно, как пыхтят передние ряды, борясь с весенней грязью.
Ничего не поменялось в их одежде и всклокоченных шевелюрах украшенных подвесками и разной мелочью понятного лишь им предназначения. В волосах у их предводителя, коего не сложно было выделить, по обилию этой мишуры, красовался клок светлых волос, привязанных к шевелюре веревочкой.
– Святые небеса, – протянула Эл. – Куда бы исчезнуть?
Она ретировалась ближе к центру лагеря и встретилась с Полагой.
– Полага, ты не мог бы походить со мной сегодня денек, с Браззавилем ничего не случиться, – попросила она.
– Зачем? – очень удивился Полага.
– Тут возникла одна сложность.
– Какая?
Эл указала на окраину лагеря и потянула Полагу в ту сторону. Издалека они вдвоем наблюдали за коротышками.
– И что тебя беспокоит? – продолжал удивляться Полага. – Эти?
– Посмотри на их волосы.
– Смотрю. Это ужасно, они бы укоротили бы их или привели в порядок. Ты боишься, что местные попадут под их влияние?
– Нет. Посмотри внимательно.
Полага пригляделся и действительно увидел у нескольких коротышек своеобразные украшения в их рыжих всклокоченных прическах, если их так можно было это именовать. Украшение состояло из цветных веревочек, бусин и белого локона.
Полага перевел на Эл взгляд.
– Они тоже будут про тебя истории рассказывать?
– Уж лучше истории. Они поклоняются природе и обожают разные необычные явления, вещи и людей. Например, ни один народ не считает уродцев, чем-то выдающимся, для них – они особенные. Я, по-твоему, выгляжу, как остальные? Я рискую остаться без волос. Если они их увидят, то не отстанут от меня, пока не выпросят все до последнего волоса. Мне потребуется охрана.
– Я слыхал, что эти первые, кто пришел. Кого еще нам ждать?
– Они решили объединиться. Так от столицы камня на камне не оставят.
– Они знают, что ты великая?
– Нет. Они не верят в великих.
– А ты? Они тебя знают?
– Скоро проверим.
– Покажись им.
– Ну, уж нет. Несколько часов спокойной жизни мне не помешают.
Она оказалась права. К полудню этого же дня за Эл, на небольшом отдалении, ходила стайка рыжеволосых. Они смотрели на нее с обожанием детей, которые увидели забавную вещицу. Эл не сердилась, но и остаться одна ни на минуту не могла. Полага пожаловался Браззавилю, карлики неожиданно перестали досаждать Эл, теперь она ходила под охраной четверых коротышек с дубинками.
– Что ты им сказал? – спросил Полага у Браззавиля.
– Когда ко мне привели их вожака, я попросил помощи. Я представил Эл, как очень важную особу, за ее целостностью необходимо следить, и если хоть один волос упадет с ее головы, то произойдет несчастье. Они очень суеверны. Сами вызвались ее охранять. Мне нравятся эти человечки, – объяснил Браззавиль.
Полага в ответ хохотнул.
– Хорошо сказано. Хоть волос с ее головы.
Покушений на ее шевелюру не последовало, только ночевала Эл в лагере, уйти в тайное жилище, не наделав шума, было невозможно.
Миновал еще десяток дней. Отряд превратился в армию. Пришли два отряда и один поменьше, потом еще. Эл с тревогой наблюдала прирост военной силы. Лагерь ширился, стал напоминать наполненное торжище в самом разгаре. Их насчитывалось уже десять разношерстных отрядов. Появились добровольцы, которых созывали во время последнего торга.
Эл решила уединиться и подумать. Едва она отошла от лагеря, как коротышки, шнырявшие рядом, и о чем-то все время чирикающие на своем наречии, затихли. Они рассыпались по полю и залегли в углубления на земле или за холмики. Причина их предосторожности стала понятна мгновением позднее.
Слева от Эл возникла высокая фигура человека четвертого мира, разумеется, в черных жреческих одеждах. Слуга владыки.
Эл не стала приближаться, остановилась и повернулась к нему. Он сам сократил расстояние до разумного. Эл сочла, что он ее опасается. Он сделал жест, принятый у них для приветствия. Эл не удостоила приветствием его, только изобразила интерес.
– Владыка послал меня, – заговорил он на своем языке. – Он пожелал, чтобы ты прекратила скитания и возвратилась в сады.
Они называли мир владыки садами. Немногие из них, кто однажды достиг "последних дверей", как у них принято было называть такое посещение, видели разные картины, по разному описывали свои впечатления. Из них сложилось несколько представлений и мире, где обитает ОН. Все единодушно видели сад, никто никогда не описывал дворец. Таким образом, владыку поместили в сады.
– Передайте владыке благодарность за приглашение, но мой путь еще не завершен. Я не исполнила обещаний, и я не вернусь, – ответила Эл.
– Он сообщил о том, что ты заговоришь об обещаниях. Он избавляет тебя от долга.
– И от службы? – спросила Эл.
Ни о какой службе уже не шло речи, она спросила, чтобы проверить его осведомленность.
– Он не говорил о службе.
"Простой посланец", – заключила Эл. А могло быть хуже.
– Я не осмелюсь прийти с отказом, – забеспокоился он.
– Я связала себя сложными обязательствами здесь. Не могу вернуться, – твердо заявила Эл.
– Все меняется по воле владыки, – мягко возразил он.
– Не тратьте силы, – Эл добавила к словам не просто жесткую интонацию, но и импульс, от которого посланец дрогнул и счел разумным удалиться.
Напоследок он поклонился.
– Я не слышал, чтобы великие владели даром бессмертия.
– Это намек? – заинтересовалась Эл.
– Скорее соучастие.
Он тут же исчез, чтобы не подвергаться расспросам. Его последние слова могли означать как угрозу, таки предостережение.
Эл в задумчивости стояла в отдалении от лагеря. Ее охрана вернулась на место.
– Белый, – зычно обратился один из рыжеволосых. – Злой черный пришел с плохой новостью?
Они звали Эл так из-за волос и считали, что она мужчина, поскольку она носила воинский костюм. Эл обернулась на голос и вспомнила об их присутствии.
– Оу, – протянула она. – Есть дело. Кто из вас знает дорогу к столице?
– Все, – почти хором ответили они.
– Вы вчетвером сможете добраться туда и кое-что передать воину по имени Эйлифорим? – спросила она.
– Да, – ответили все.
– Пойдете сейчас. Идти быстро, торговлю по пути не устраивать, отдыхать только по необходимости. В столице вас примут. Никому не описывайте меня.
– Да.
– Тогда в путь.
Троица засеменила по полю. Эл всплеснула руками. Самый догадливый остался.
– Чито передать? – спросил он.
Эл сняла с шеи медальон и осторожно надела его поверх шевелюры, чтобы не испортить "прическу".
– Это передашь, – сказала она. – Не вздумай забрать себе.
– Чито? – спросил он, указав на диск.
– Это вызов на битву, – объяснила она.
Он сделал многозначительную гримасу.
– Эилиифориим, – повторил он.
– Молодец, запомнил. Ступай.
Его товарищи проделали уже значительное расстояние, но он без труда догнал их. Они остановились, некоторое время изучали медальон, потом обернулись к Эл.
Она сделал жест равносильный у них тому, как грозят непослушным детям, они захихикали и скоро скрылись из виду.
Эл вернулась в лагерь одна.
– Где твоя охрана? – спросил Браззавиль.
– Отослала с поручением.
– Эл, ты им доверяешь? Они забавные, но слушают только своих вожаков.
– Я узнаю в любом случае, – улыбнулась Эл.
– Меня просят возглавить поход, – сообщил он.
– Ты дал согласие, – заключила она.
– Да. Мне неловко было ждать тебя и томить их ожиданием. Тогда впечатление осталось бы таковым, что ты выбирала за меня.
– На твоем месте, я бы поручила командование более опытному воину, ты, в лучшем случае знаешь, местную географию. Когда выходим?
– Ждем еще один отряд.
– Как скоро. Нет. Нужно выждать, – Эл что-то рассчитала про себя. – После следующих дождей.
– Больше не будет дождей, – заверил Браззавиль.
– Я бы на твоем месте не утверждала это так твердо. От тебя ожидают воинской доблести. Это тебе не речи произносить. Придется доказать на деле, что ты достоин уважения.
– Я смогу, – твердо сказал он.
– Допустим. В пешем строю ты подашь пример выносливости. А что ты будешь делать перед лицом противников? Вы на общем совете пожелали атаковать столицу с юга. Там обширное пространство для маневра такой многочисленной армии. Твои познания местности пригодились бы для правильного построения сил, но такой массой вооруженных людей нужно уметь управлять. Ты, как вожак, от которого ждут проявления силы, окажешься в первых рядах, и что ты увидишь? Только злые лица напротив. Браззавиль у тебя никаких познаний в области командования армией.
– Мне казалось достаточно выступить и одним ударом смести противника.
– Перьев в хвосте не хватит. Смести. Так Эйлифорим и позволит вам. Конечно. Мальчишка против предводителя с сорокалетним опытом службы.
– Ты знаешь их вожака?
– Он мой друг.
Браззавиль опешил.
– Ты не просто так говорила о друзьях на той стороне?
– Я вообще не говорю просто так, мой дорогой король.
– Я должен изменить решение?
– Должен бы. Я заметила, что ты не хочешь жертвовать своим так наскоро сложившимся авторитетом. Видишь ли, нужно достичь уважения не только за правильные решения, но и за промахи. Когда-то давно у меня не вышло. Ты просто не готов вынести позор поражения. А за победу ты заплатишь смертями многих. Ты не годишься в военачальники. Походом командовать буду я. Слишком большая орава собралась. Раздоры могу стать гибелью не только для столицы, но и для тебя. Рановато ты садишься на место, которое еще не заслужил.
– Но твое водительство – лучшее, что может быть. Мы решили, что ты не согласишься.
– Соглашусь. Сообщи о моем согласии.
Вечером хлынул ливень. Он шел ночь и следующий день.
Последний отряд пришлось ждать еще два дня. Они пришли измотанные и злые. Дождей не ждали. Роптали, принимая их за гнев владыки, за дурное предзнаменование.
День выхода опять отложили, и опять.
Полага заметил возросшее напряжение, а потом на очередном совете подслушал, что вожаки не довольны тем, что предводительствовать будет Эл. Не все знали, что она великая, многие не знали и не слышали о ней. Выбор опять пал на Браззавиля.
Полага тотчас доложил Эл.
– Если так решает большинство, то я не в состоянии возразить. Что ж, не отходи от него. Готов ли ты погибнуть, Полага?
Он задумался.
– Вопрос не для ответа. Видишь ли, я буду занята другими делами. Я не обещаю, но постараюсь быть рядом. Если ты решишь, что риск большой – вытащи его из битвы, – сказала она спокойным тоном.
Полаге понравилось, как она это сказала. Его посетило вдохновение от простых указаний. Эл выглядела очень серьезной эти дни, оттого казалась суровой. Полага решился к ней подойти, чтобы предупредить. За суетой приготовлений он забыл, что она могла знать о настроениях в лагере, куда больше, чем он. Тогда Полага добавил.
– По мне собрать толпу еще не означает собрать армию.
– Ты из тех не многих, кто это понимает. Ты смог бы навести порядок, если бы тебе доверили отряд, но Браззавиль – задача более значимая.
– Я понял, – кивнул Полага. Он еще помолчал. – Он опять часто стал вспоминать Мирру. Как она там? Он больше не смотрит на тебя, как на девушку, которая ему нравиться.
– Это хорошо.
– Но если все закрутиться с битвами и королевством, то ее он увидит не скоро, – вздохнул Полага с грустью. – Он изменится.
– Мы уже обсуждали эту тему, Полага. Ему и нам сейчас не до Мирры. Если только не упомянет ее в своих мыслях перед сражением.
***
Они остановились в ожидании решения короля. Длинная, но редкая цепочка защитников столицы казалась ненадежным заслоном. Вдали едва виднелся город.
– Когда начинать? – тихо спросил Полага у Эл, так он передал вопрос Браззавиля.
– Не торопись. Первыми они не начнут.
– У них должно быть есть резерв, – заметил Полага с надеждой.
Эл вздохнула, но не ответила. Нет у них резерва. Часть воинов осталась в городе, чтобы навязать противнику уличные бои. Победы им не видать при соотношении сил один к семи, они рассчитывали нанести врагу ощутимый урон, а не победить.
– Наверняка, – сказала Эл. – Шепни нашим, чтобы не рвались вперед, пока первые ряды не добегут вот до той цепи холмиков.
Полага пошел исполнять поручение. А Эл внимательно обвела взглядом поле будущего сражения.
Поход оказался не таким простым, как его задумали. Весна обильная влагой уничтожила привычные дороги, превратила их в месиво не пригодное для прохода людей и обоза. Обходные пути, указанные Браззавилем, отняли десяток дней. Его карта дорог оказалась такой ценностью, что ее старательно копировали, передавали из отряда в отряд, а уважение к молодому главе войска возросло.
Эл собрала несколько мелких отрядов, превратив них в личную гвардию будущего короля. Они были настроены на то, чтобы создать костяк и в момент схватки оградить Браззавиля от плена, правда, они не знали всех причин своего объединения. Через Полагу Эл внушила им, что такой способ воевать, эффективен и в нападении, и в обороне. Опытные вояки оценили эту тактику, как возможность выжить и сохранить силы, а так же, оказать услугу возможному будущему предводителю всех племен. В одиночку они были бы сметены грамотной атакой отряда большей численности. Объединение и согласованность действий ставили их в более выигрышное положение. Полага добавил, что Эл опытный военачальник, таким образом, право отдавать команды в этом военном объединении перекочевало к ней. У Эл появился свой маленький совет, свои приверженцы и свита. Украшением этой гвардии стала именно "свита" Эл, как в шутку прозвал ее Полага, это была стайка рыжеволосых, численностью около сорока человечков, которые крутились вокруг нее постоянно. Таким образом, костяк насчитывал почти триста воинов.
Еще до подхода к избранному для сражения плацдарму начались локальные схватки с противником. Малочисленные отряды защитников столичных земель нападали на длинную колонну армии с флангов, громили обозы, рассеивали группы отстающих. Армия сократилась, примерно, на пятую часть.