Текст книги "Пять новелл для принцессы книга 7"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 50 страниц)

Мирра просила и Эл подумала: "Почему бы нет?" Все лучше, чем от усталости воображать цепочку огней.

– Сидишь хорошо? – спросила она.

Мирра уселась поудобнее, опираясь на нее.

– Дай мне свои руки, глаза закрой.

– Зачем, я же не вижу.

– Да, все равно, – согласилась Эл. – Учти, я летаю хорошо и быстро.

Она усмехнулась, это не вода.

– Так. – Она взяла Мирру на кисти. – Расслабь. Перед тобой гладкая поверхность. Это называется панель управления. Достаточно положить на нее руки.

Эл вслух описала внутренность самого простого известного ей катера. Образы должны быть простыми и четкими.

– Дальше. Толчок, отчаливаем. Пирс длинный, разгоняться сразу не будем.

Вспышка воспоминаний была острой, смешалась с восторгом и азартом. Пространство качнулось, и симулятор дал картинку звездного пространства, она муляж, подсказка, для восприятия человека. Катер покачивается, если покачать руками. Слушается. Борт крейсера ушел из поля зрения. А потом долгожданное ускорение.

– Прыгать не будем, – предупредила Эл.

Разворот. Вот оно – одиночество на фоне звезд. Красотища невообразимая! Россыпи драгоценностей! Раз, два, оборот вокруг своей оси. Опять ускорение и петля, и серия приятных кувырканий! Произвольная программа! Не хватает ворчания диспетчера. И опять несколько разворотов, так что контроллер двигателя начинает призывно визжать. Возмущается. А, дожать его! Кувырок! Отлично!

– Господи, как же это хорошо! Не хочу назад.

И тут вместо звездного пейзажа закрутилась змейка огней. Шум воздуха. Она запрокинула голову и вместо датчиков над головой увидела непонятную в первый момент картину. Храм. Храм владычицы. Что это? Факела!

– Нет! Мне не нужно это видеть! – голос Мирры в клочья разорвал воображаемую картину. Осталась черная мгла. – Я хочу видеть эти мелкие светящиеся огоньки, которые не движутся никуда!

И Мирра вскочила и помчалась к воде. Она оставила ослепшую Эл сидеть у входа в пещеру, а сама устремилась к тому куполу небес, который был впереди, только на границе, когда босые ноги коснулись воды, и она облизала стопы, Мирра с визгом рванулась назад.

– Я вижу. Их мало, но я вижу звезды!

Она рухнула на колени перед Эл, заметила силуэт ее лица, такого знакомого.

– Мирра, стой! Не прикасайся!

У Эл в голове словно глухо лопнула струна, и восприятие возвратилось.

– Нет! Я не вижу, – прошептала Мирра.

Эл только смогла выдохнуть и согнулась низко. Мирра ощупывала ее спину.

Она молчала. Эл тоже. В темноте Эл краем глаза заметила огонек и вскочивших на ноги Жеймира и Маниэля. Крики растревожили их. Эл выпрямилась, села по-турецки. Мирра все это время шарила в темноте, то брала ее за локоть, то гладила волосы и лицо.

– У нас не вышло? – тихо и обреченно спросила она.

– Нет, – ответила Эл. – Прости, мне нужен отдых.

– Я, можно, пойду в пещеру.

– Да, конечно.

Она побрела в тьму, потом остановилась.

– Мне понравилось летать. Где столько звезд? Как их может быть так много?

– Там. Далеко за пределами шарика, на котором мы сидим, есть невообразимое никаким умом пространство. Оно полно миров, и к ним можно летать, как угодно, на корабле и без.

– Ты так летала, как показала мне?

– Не так мирно и аккуратно. Правда смысл полета от этого не меняется.

– Как ты можешь быть великой и странником одновременно?

– Я не великая и не странник. Немного того и другого.

– Так не бывает.

И она ушла. Эл дремала у входа в пещеру до утра, но Мирра не вышла. Эл с больными глазами и головой пошла в пещеру сама. Мирра лежала у стены, свернувшись калачиком. Она смотрела перед собой.

– Выйди. Погрейся на солнышке, поброди по воде.

– Не хочу. Здесь темно. Тут мне и место.

– Глупышка. Это неудача, но не поражение. У нас еще день в запасе. Хочешь, воду покажу?

– Нет. Я видела полет. Я запомнила. Немного. Я не хочу другого. Почему ты бросила летать? Я жила не только твоим зрением, но и чувствами. Это прекрасно. Почему ты бросила летать?

– Потому что попала сюда, а до этого хотела умереть.

– Как я сейчас?

– Еще хуже. Я не хочу об этом говорить.

Эл было тошно. Полет казался забавой, а в результате, разбередил в ней старые чувства.

– Он красивый, мой будущий муж?

– Да. Я бы могла сказать, что да.

– А он будет меня любить слепую?

– Я думаю, что он тебя будет любить, даже если ты станешь старой.

– Потому что ты ему прикажешь?

– Приказать любить – невозможно.

– Как же он может меня любить, если он не видел меня раньше?

– Он видел тебя раньше.

– Когда у меня был дар?

– Да.

– А теперь у меня нет дара.

– Я думаю, он будет этому рад. Любить прорицательницу не просто.

– А он кто?

– Он король. Ты будешь жить во дворце, как хотел Жеймир.

Эл уже собралась сдаться и рассказать Мирре правду.

– Король. Как Бродяга?

– Намного лучше.

– Не бывает лучше, чем он.

Эл не хотела видеть ее слез. Она пошла, к ожидающим на берегу спутникам. Эл не дожидаясь вопросов, отрицательно замотала головой и села на песок.

– Бедняжка ничего не ела, – вздохнул Жеймир.

– Она в отчаянии. Лучше не трогай ее, – сказал Маниэль. – Почему не вышло, Эл?

– Не вышло, потому что я не умею. Зато я поняла, откуда взялась цепочка огней, которой она бредила. Это последнее, что она видела. Храм в Алмейре. Факела в храме горят на определенной высоте, для ребенка они недосягаемы и кажутся цепочкой. Они змейкой, по кругу поднимаются вверх. Она действительно долго смотрела на статую, а когда стала падать, видела эти огни.

– Как ты догадалась?

– Я не догадалась. Я видела. Я точно видела. Это потом кто-то внушил ей, что был голос. Она помнит лицо статуи, и мне еще предстоит разбирательство на этот счет. Она знает мое лицо досконально, лучше, чем я. И меня утешает, что владыка не имеет к происшествию прямого касательства. Жеймир, я не хочу знать как, я хочу понять, почему ты ее украл?

Жеймир изобразил страдание.

– Она уже была слепа. Она просто залезла в мою повозку, когда мы уезжали. Клянусь, я ее не крал. Мы нашли ее уже за перевалом. Я испугался, что меня накажут за воровство, обвинят. Наказание было бы суровым. Я вообще не знал, что она принцесса.

– Я посоветовал ее вернуть, – вступился Маниэль, – но Алмейра уже ушла, я чувствовал, что Радоборт желает покинуть свою службу, а Мирра потеряла связь с прошлым.

– Она говорила "Мирра", когда мы спрашивали ее имя. Так мы ее и называли. Она была такая ласковая и миленькая. Я просто был очарован этой девчушкой. Я бы не смог ее так просто отдать, – вздыхал Жеймир.

– Эл, у нее лучшая судьба, чем была бы во дворце. Ее изнежили бы опекой, сделали ее беспомощной. К ней сватались бы ради престола. Дороги были к ней более благосклонны. Она полюбила простого мальчишку, чего не позволила себе, будучи принцессой, – сказал Маниэль.

– Я согласна. Но ее нужно вернуть. Пойду отдыхать. У нас в запасе есть еще один день. Я нащупала ход. Она будет видеть, я лучше сама ослепну.

Она поднялась и ушла.

– Ослепнет, ведь, – вздохнул Жеймир.

– Не видал ты ее во время урагана, – улыбнулся Маниэль. – Вот там действительно было что-то невероятное. Я ничего себе не представляю. Я ей просто верю. Если у нее выйдет, то я пойду за Миррой, куда угодно, откажусь от чего угодно.

– И она действительно видела родителей Мирры?

– Больше скажу, благодаря ей, может быть, Мирра на свет появилась. Ведь Радоборту нравилась Эл, он не сразу избрал Алмейру, это она его сначала полюбила. Ох, ну история там была!

– Расскажешь когда-нибудь. А сейчас пошли камней наберем. Ночь будет долгой, – предложил Жеймир.

Мирра день провела в пещере, в уединении. Эл нашла ее спокойной. Кусочки камней тлели посередине пещеры. Эл положила туда еще один. Она решила, что нужно внимательно следить не за ощущениями Мирры, а своими.

– Давай начнем с того, что было вчера, – сказала Эл.

Эл усадила Мирру перед собой. Перед ними слабо горел огонек. Эл закрыла глаза и положила руки на голову Мирры.

– Помнишь полет? Давай повторим. Но без корабля. Просто звезды. Представь и двигайся сама.

И настала тишина. И в какой-то момент она показалась Мирре благословенной, как говорила о ней Эл.

– А теперь представь ту цепочку. Она ровно горит над твоей головой, а ты не обращаешь на нее внимания, потому что тебя привлекает статуя.

– Она так красива. Она огромная.

– Это ты маленькая. Ты просто еще не выросла. Как ты оказалась у ее лица.

– Ставила лестницу и залезала к ней. А мне нельзя долго смотреть, – заявила Мирра.

– Ну еще бы. В храме течет сила, которая опасна для ребенка.

– Так это же огни, которые зажигают ночью. Я тихонько пробралась в храм. Мне кто-то сказал, что статуя отдыхает ночью. Я хотела увидеть, как она сойдет вниз и пойдет пройтись. Трудно стоять целый день. Мне даже показалось, что она мне кивнула, и я увидела огни. Цепочка не живая. Это факелы. А утром меня нашел Хети, я не могла выйти. Я не видела куда иду, день никак не наступал для меня.

Мирра умолкла и молчала. Она вспоминала, кто такой Хети. Смутный образ мелькнул, еще один.

– Пламя потухнет, – сказала она.

– Факелы сами не гаснут.

– А этот погаснет. Он не факел.

– Дорогу помнишь? Ты найдешь огонь снаружи. Принеси мне его. А то будет холодно.

Эл действительно было холодно. Мирра отправилась в свое путешествие, оставив Эл в пустом храме, где вечный сквозняк холодил ее раны, а свет факелов был у нее над головой и был слишком слаб, чтобы высветит конкретные образы. Эл встала, воображая себя статуей, чтобы удержать состояние, опасаясь открыть глаза и не увидеть огня.

Маниэль и Жеймир замерли, когда на них из темноты надвинулась фигура Мирры. Она шла, глядя в одну точку. Это был огонь.

Маниэль и Жеймир тихо поднялись.

– Мне нужен огонь, – сказала Мирра и ее глаза сузились, когда она склонилась. Она выпрямилась. – Эл там холодно. Позволите мне взять немного?

– Да, дитя, возьми, – прошептал Маниэль, а Жеймир зажмурился.

Мирра достала тлеющий камешек.

– Маниэль. Я голос узнала.

Их разделял шаг. Она подошла, держа уголек, словно знала, как его держать. Она опустила руку на его плечо.

– Да. Это твое плечо.

– Не обожгись, – нежно сказал он.

– Я умею. Меня мама учила.

Она посмотрела на Маниэля, потом перевела взгляд на едва дышавшего Жеймира.

– А ты Жеймир. Я не знаю твоего лица, но Эл знает. Я пойду к ней. Она там одна в темноте.

Мирра развернулась лицом к воде, подняла глаза в небо.

– Их меньше, чем в полете,– произнесла она, глядя на звезды. – Я вернусь, я шаги считала.

Она медленно пошла к пещере. Мирра скрылась в темноте, а потом они увидели маленькую точку огня, которая мелькнула и исчезла. Мирра вернулась в пещеру.

– Она видит, – тоненьким голоском проговорил Жеймир. – Святые небеса. Она видит.

– Тихо. Тихо, – умоляющим голосом выговорил Маниэль. – Еще не все. У меня терпения не хватает, я готов бежать туда. Держи меня, Жеймир.

Жеймир исполнил просьбу, крепко схватив его.

Мирра склонилась, чтобы положить камешек. Он ярко вспыхнул, заставив ее защитить ладонью глаза. Мирра не испугалась, не успела испугаться, потому что свет осветил фигуру напротив. Лицо было, как у изваяния, блики огня сияли на нем. Мирра опешила. Взгляд этих глаз, таких странных и знакомых, был устремлен на огонь, огонь играл в зрачках и они казались живыми. Глаза шевельнулись.

– Мне нужно идти? – испуганно спросила Мирра у фигуры.

– Да. К выходу. Дождись когда появиться свет, едва звезды начнут гаснуть и горизонт окраситься лиловым, возвращайся ко мне.

Губы статуи шевелились. Мирра замерла в испуге.

– Я снова ослепну?

– Это будет зависеть от твоего желания.

Голос казался певучим, упоительным. Мирра предпочла скорее выйти, хорошо, что она выучила дорогу. Очутившись у воды, она пыталась рассмотреть ее. Темнота скрывала все, кроме звезд. Мирра только сейчас начала понимать, что это ее собственные чувства, не было причудливых полетов, вращений, другого тела. Только воспоминания. Она не могла пока сообразить, как статуя из храма оказалась в пещере. Но в детстве она горячо желала, чтобы она ожила и побеседовала с ней. За тем она и прокралась в храм. Статуя сошла к ней в пещеру? Но Мирра не хотела видеть воображаемый храм и воображаемую статую. Звезды были у нее над головой, две фигуры у огня на берегу. Шум воды. Эл говорила, что на шум не нужно ориентироваться. Мирра вспомнила об Эл и поспешила вернуться. Пещера оказалась пустой. Мирра не решилась звать, ей не слишком хотелось видеть статую из воспоминаний. Она снова вышла наружу. К началу утра она успела пройтись по берегу, трижды вернуться в пещеру, еще раз принести огня. Все происходило как в нервном припадке. Эл она так и не увидела.

Она сидела на песке у воды, и вот звезды стали гаснуть, потому что тьма разделилась сначала узкой полосой, а потом все ярче и ярче возникала полоса зари. Мирра помнила, как восходит солнце, отец показывал ей прекрасные рассветы, которые называл чудом. Мирра ждала этого чуда. Горизонт уже светился. Она различила воду, полосу песка, ей пришлось все ощупать, чтобы понять, верны ли ее впечатления. Вода была водой, песок на ощупь тот же. Она обернулась, во тьме того, что, скорее всего было пещерой, мелькнула фигура.

– Эл!

Она не пошла, а побежала. Она натолкнулась на фигуру в платье.

– Тебе нужно уйти назад в пещеру, – прозвучал из темноты знакомый голос.

– Эл. Я искала тебя. Там в пещере была статуя, и она была живая. Я не хочу видеть прошлое. Я просто хочу видеть. Это же рассвет. Рассвет.

Она потянула Эл за рукав, свет проник во вход в пещеру, очертив лицо.

Мирра от изумления взяла его в ладони и вгляделась. Она стала его тщательно ощупывать.

– Я ничего не вижу. Это называется воображением. Твое лицо. – Мирра отошла на шаг. – Покажи мне твое лицо. Настоящее, не становись ею.

Она начала пятиться.

– Тебе нельзя сразу на свет, глаза повредишь, – прозвучал такой знакомый и рассудительный голос.

Силуэт с лицом пугающей статуи обладал этим привычным певучим и таким разным в интонациях голосом. Он шел прямо на нее. Она взвизгнула от испуга.

– Нет!

Она увидела, как бесстрастное лицо превращается в сочувственную гримасу, потом улыбается ей.

– Я не статуя, Мирра. Ты видишь, натуральную меня. Мы просто похожи.

Мирра замахала руками.

– Ты просто играешь моим воображением. Ты ведь можешь. У тебя так хорошо получается.

– Ты видишь, – убедительно заявила статуя с голосом Эл. – Детские фобии не по моей части. Подойди, я хочу уберечь тои глаза.

В ее руках оказался темный кусок ткани. Она образовал квадрат покрывала. Мирра представила, как он окутает ее и вернет слепоту.

– Я хочу видеть!

– Ты и будешь видеть. Постепенно. Сначала ткань будет плотной, потом тоньше и тоньше, пока ты не сможешь выносить дневной свет. Марш в пещеру!

Приказ прозвучал так резко, что Мирра кинулась в темноту темной трещины, как к спасению.

Эл не пустила ее дальше середины пути, набросила на нее покрывало. Мирра была готова на все, лишь бы избавиться от ее присутствия.

Эл оставила ее одну и вышла к восходу, чтобы убедиться, что для нее ночной эксперимент завершился без последствий.

С рассветом измученные ожиданием двое мужчин видели метания Мирры, слышали какие-то выкрикивания, потом обе девушки ушли назад в пещеру. Это время оказалось самым мучительным. Потом наружу вышла Эл и замерла ненадолго, глядя на восход. Она стояла, скрестив руки на груди, а потом вдруг начала приплясывать, и этот танец напоминал больше дикие прыжки сумасшедшего. Она то прыгала, то принималась приплясывать, платье извивалось волнами. Это была явно не радость. Маниэль не выдержал. Он добежал до Эл первым и только теперь понял, что она скачет по берегу с вполне счастливым видом.

– Я! Заклинатель духов! Я – шаман! – орала Эл.

Она повторила свои скачки и на этот раз у нее получились более приемлемые, с эстетической точки зрения, движения.

– Получилось? – неуверенно спросил подоспевший Жеймир?

– Кажется, – предположил Маниэль. – Чему посвящена эта бешенная пляска, Эл?

– Получилось! Получилось! Она напугана! У нее истерика. Но она видит!

– Чем напугана?

– Мной! Я – статуя из храма. Я – ожившая статуя. Она видит и помнит!

Эл почерпнула воды и плеснула себе в лицо, умываясь с удовольствием.

– Проваливайте оба! Я буду купаться!

– Куда проваливайте? – удивился Жеймир, решив, что она их решила совсем прогнать.

– Да ну вас всех! В пещеру! – возмутилась Эл и стала развязывать пояс на платье.

Певцы поняли ее буквально и скрылись в пещере.

Мирра сидела недалеко от входа, здесь царил слабый сумрак, свет был косой и спокойный. Она была закрыта покрывалом. Заметив шевеление, она испуганно вскочила.

– Мирра, не пугайся. Это мы. Жеймир и я – Маниэль.

Мирра пошла на два силуэта, что проступали в темноту сквозь тонкие щелки в ткани. Маниэль подал ей руку. Она узнала руку, ощупала плечо. Маниэль улыбнулся ее привычке все ощупывать.

– Жеймир, почему ты молчишь?

– Потому что от волнения он не может говорить, – ответил Маниэль.

– Я так счастлив за тебя, что мне и правда трудно говорить. Но я еще спою об этом, – отозвался Жеймир.

– Это не обман? – спросила она.

Маниэль поцеловал ей руки.

– Дитя мое, это правда. Ты видишь свет, меня, Жеймира.

– А она? Здесь? – вкрадчиво спросила Мирра.

– Нет. Эл купается. Эти два дня измотали ее. Если она кричала от восторга и скакала по берегу, то в успехе не стоит сомневаться. Она отогнала твою слепоту. – Он не удержался и обнял Мирру. – Я клялся ночью, что пойду за тобой куда угодно. Я сдержу слово. Мы поплывем в город. Ты увидишь город своего детства.

– Я принцесса? – спросила она.

– Да, да, Мирра. Я расскажу тебе то, что ты не вспомнишь.

– Так ты знал? Знал обо мне?

Мирра оттолкнула его.

– Я разыскал тебя, потому что знал – ты будешь нужна своему городу. С годами я забыл о благородных планах. Прошлое исчезло. Эл тебя узнала, когда мы встретились, и круг стал замыкаться, – объяснял Маниэль.

– Она знала. Она предвидела. Ты говоришь о круге, который она замкнула по своей воле. Я тебе так верила, – прошептала она.

– А теперь не веришь?

– Я словно другая.

– Перемены, – подал голос Жеймир. – С ними нужно согласиться. Как мудро было сказано. Сейчас не время для печали. Мы завтра будем в городе, который нас не ожидает. Или ожидает. Я и это готов принять.

К ним шагала Эл, разбирая пальцами мокры волосы. Жеймир заметил, как Мирра вздрогнула. Он обернулся к ней.

– Эл, пожалуйста, надень старую одежду, ты пугаешь ее, – попросил он.

– Я детским глупостям потакать не собираюсь, – ответила она. – Я вообще больше здесь этот костюм носить не стану.

– Ты нас больше не охраняешь? – спросил он.

– Ни один здравомыслящий смертный не нападет на меня в таком облике. Мирра, побудь одна, а вы двое следуйте за мной.

– Эл, ты строга к ней, – заметил Маниэль.

– Скоро ей будет еще труднее. Впереди свадьба. Скоро приплывет корабль. Мне бы следовало не пускать вас в город. Вы вели себя очень достойно все это время. Я благодарна вам за помощь, поэтому вы плывете с нами.

– Будет договор? – спросил Жеймир.

– Условия. Я требую полного подчинения. Любое мое слово – это приказ. Даже взгляд – приказ. Я – великая для вас и для города. Каждый, кто нас встретит должен это понять. Советы королеве будете давать, когда я уйду, а пока вы станете безропотными слугами. Оба. ОН там будет. Ему довольно слабого шепота, чтобы все рухнуло. Одно мгновение. На поле интриг мне его не обыграть. Мирре предстоит трудное испытание. Ты же помнишь Кикху, Маниэль. Однажды у него был шанс вывести меня из миров. Одного мгновения было довольно, но владыка его отвлек, и Кикха проиграл. Я не хочу отвлечься. Будет много тех, кому эта свадьба не по нраву, включая Мирру. Не хочу, чтобы вы были в их числе.

– Но мы оба против этого брака, – сказал Жеймир. – Честное слово, я готов за Бродягу ее отдать. Сколько ей еще мучиться. Она и голос, и дар из-за него потеряла.

– Ваше право. Можете отказаться. Я вас просто отпущу. Найдете своих, и скитайтесь сколько угодно.

– Ты нас гонишь? – спросил Маниэль.

– Мирра уже не ваша забота.

– Мы остаемся. Мы остаемся, – сказали оба по очереди.

– Ждите на берегу корабль, нужно чтобы она ко мне привыкла.

Глава 11 Свадьба

У кормчего было вдоволь времени, чтобы понаблюдать за компанией пассажиров. Судно скользило по воде словно само, управлялось просто. Хороший корабельщик знает свое дело. Он гордился новым кораблем и готов был хвастаться им перед пассажирами. Они же оказались молчаливыми и необычными, как на подбор. Две дамы. Одна из них была укутана непроницаемой для глаза тканью, пряталась днем и выходила только ночью, лица в темноте он так и не смог разглядеть. Вторая дама казалась высокой из-за своего лилового наряда, от взгляда на который хотелось закрыть глаза. Она выглядела неприступно величественной, от одного взгляда на нее сводило скулы и от холки до пять шла дрожь. Она оборачивалась, едва он пытался хоть мельком посмотреть на нее. Другие двое, пожилые мужчины, на вид слуги, неброско одетые и тоже молчаливые разделились между этими странными дамами. Худощавый с красивым еще лицом и изящными движениями оказывал услуги даме в лиловом. Тот, что был грузней и старше, и проще в обращении ухаживал за дамой в покрывале. Первая пара иногда совещалась тихо, услышать их он не мог из-за шума ветра. Дама в лиловом ходила от борта к борту, вглядываясь в даль, рассматривая воду. Качки для нее не существовало, кажется, ей нравился ветер и скорость судна. Ее платье развевалось по ветру как огонь, вызывая скорее трепетный страх, чем любование. Вторая, если выходила днем, то замирала при каждом существенном покачивании, ни когда не ходила на нос, будто сторонилась даму в лиловом, которая там и проводила большую часть времени. Зато ночью она садилась у борта, опираясь на него спиной. Она тихо напевала. Голосок ее был прелестный. Он сам готов был ей подпевать. Эти два дня промелькнули слишком быстро, ему непременно хотелось знать, куда направятся пассажиры, поэтому он любезно предложил себя в провожатые. Ответ его поразил. Они знали город и шли во дворец. Он решил, что пропустить такое не может, поэтому отложил отплытие.

Мужчины сошли первыми, потом дамы. Их встречали всего-то двое. Появление лиловой дамы их напугало.

Эл своим видом добилась желаемого эффекта. Слух облетел город так скоро, что на площадь сбегались люди, создавая толчею и суматоху.

Маниэль понял, что Эл была права. Люди суетились и толкались, но между ней и ими образовалось пространство с точными границами, где хватило места четверым путешественникам. Он стал различать звуки, которых она прежде не издавала. Это был трудно переносимый гул, ему казалось, что если бы люди слышали это, то предпочли бы удалиться.

Он вслушивался в звуки города, в казавшийся очень далеким звук храма, он менялся, распространяясь по городу. Суетливые люди не слышали его. Не мелодия – это был ритмичный звук схожий с жизненным пульсом, по началу однообразный, но потом к нему примешивались еще и еще дополнительные гармоники, он становился многогранным по мере того, как певец проникался им.

Все это время он следовал за Эл, потому что ее ритмичные звуки были сильнее того, что он слышал, он мог бы закрыть глаза и определить источник. При новой встрече, в путешествии, в горах, на берегу, даже в то утро, когда она ликовала, он не слышал ничего подобного. Ее звуки смешались с общим гулом и изменили его.

Эл встретилась в толпе со знакомым взглядом. Он был на совете. Они никак не приветствовали друг друга. Он развернулся к ней спиной, улыбнулся и вышел из толпы. Эл шла по площади стараясь, чтобы Мирра шла за ней на одинаковом расстоянии. Маниэлю это удавалось лучше, а Жеймир уловив торжественное настроение и вслушиваясь во все окружающее, замыкал шествие с видом мудрого старика, который очень точно знает цену этому событию. Он лишь на лестнице понял, что все еще виновен в пропаже Мирры. Маниэль остановился, и он тоже.

– Нам нельзя туда, – сказал он через плечо.

Жеймир был рад его словам.

– Я знаю, где мы можем остановиться, – добавил Маниэль.

– Но мы же слуги, – шепнул Жеймир.

Эл остановилась ступеней через десять, повернулась лицом к площади и взглядом показала Маниэлю место рядом с Миррой. Он поднялся к ней. Жеймир оказался рядом.

К ним приблизился человек, он посмотрел на Маниэля, они были знакомы. Маниэль ему вежливо кивнул.

– Это она? – спросил он именно у Маниэля.

Маниэль снова кивнул.

– Совет… – заговорил человек.

– Когда стемнеет, – перебила его Эл. Он согласился и отошел в первые ряды людей на площади. – Идем дальше.

Эл завела их в зал первого яруса, окна были занавешены плотной тканью.

– Мирра, можешь снять накидку. Вечером мы прогуляемся по дворцу, кое-что осмотрим, а пока я оставлю вас здесь. Отдыхайте.

Эл скрылась в одной из трех дверей.

– Не перестану удивляться, – заговорил Жеймир. – Мы вошли сюда?

– Одна из нас может провести сюда преданного человека, – сказала Мирра.

Эл поднялась к тому месту, которое в этом дворце играло роль башни. В эту комнату она заходила один лишь раз. Дверь накрепко была закрыта. "Не придет", – подумала она. Владыка в переговоры вступать не намерен. Изменилось что-то после того, как Эл отказала его посланнику. То было последнее предупреждение.

Она отошла в сторону, а дверь вдруг открылась. Он оказался на самом пороге, войти она не могла.

– Пришла за советом? Неужели ты желаешь меня видеть? – спросил владыка.

– Вы слишком пристально следите за мной, отец. Нельзя ли ослабить петлю на моей шее?

– Я заставляю тебя собрать силы. Ты все время пытаешься поделиться ими с кем-то. Я не позволю очередному смертному пользоваться твоей милостью. Твой новый облик обязывает демонстрировать величие, а не делиться им. Ты для них не прежний гость, которого спутали с принцем, который сражался за город. Заметила? Никто, из созерцавших тебя, не сопоставил дивную женщину с серым скитальцем или черной фигурой моего слуги. Они видят в тебе мою дочь! Ожившее изваяние! Владычицу! Ты прекрасна! Я не стану тебе мешать. Наслаждайся очередной своей новеллой. Ее перескажут потомкам. Я отозвал своих слуг из города. Столь преданное тебе горное братство учинило на них охоту. Ты переусердствовала с охраной. Мне угодна эта династия. Только не называй ее моей внучкой. Это неверное определение. Пусть правят.

Дверь закрылась. Эл закрыла глаза и медленно выдохнула. Глаза и голову ломило. Она закрыла глаза руками. Она сделал еще один глубокий вдох, боль растворилась.

Она шла открытыми галереями, смотрела с высоты на город.

– Я исполнила обещание, Радоборт. Твоя дочь будет счастлива здесь, – произнесла она горизонту.

Эл не торопилась возвратиться. Ее уже искали. Посольство приближалось к городу. Мирра с трудом сдерживала себя от новой истерики, когда сообщили, что прибудет король.

Еще три дня.

Три дня!

***

На совете Эл сняла с Мирры покрывало. Она уже могла выносить хорошо освещенное помещение. Она не щурилась, только с испугом изучала осматривающих ее незнакомых людей. Она хотела подойти и прикоснуться, ощупать их, услышать звуки их душ, понять их мотивы. Но дара не было, касаться ее, было запрещено. Она – королева. Эл описала процедуру заранее, объяснила, как ей нужно себя вести. От нее требовалось стоять или сидеть, как можно кратко и вдумчиво говорить и накрыться покрывалом, едва устанут глаза.

Эл объяснила совету секрет накидки, рассказав правду, она неточно и кратко описала момент прозрения, называя его тайной. Люди удивились. Присутствие великой не давало им повода сомневаться. Маниэль пересказал свою историю, утаив о том, что именно Жеймир увез маленькую Алмейру из города, что якобы просто нашел ее среди певцов. Жеймира на совете не было, чему он очень был рад. Маниэль был почитаемым человеком в городе. Никто не подверг сомнению родовитость Мирры. Ее выдавало сходство с родителями, а красота прельщала именитых горожан. Обрести такую королеву они сочли честью. Отдали время торжественным речам, восхвалениям. Но когда речь зашла о свадьбе участники совета заметно приуныли.

– Алмейр не против, стать столицей, – говорили они. – Но уж очень скоро. От спешного брака больше раздоров, чем согласия.

Среди всех присутствующих сидела только Мирра. Это была привилегия королевы. Эл позволила ей сидеть. Сама она стояла за ее спиной. Стояли и все остальные. Ими обеими любовались. Она рассчитывала, что они устанут, и совет не будет затянут обсуждением скорой свадьбы.

– Мы должны принять посольство. Они оскорбятся, если мы удержим их за пределами города, – рассуждали люди в кругу.

Маниэль заметил, как изменился звук, сопровождавший Эл, он стал таким утонченным, что вызывал у него восторженность юноши, словно он вернулся в прошлое и только что познакомился с ней, уловив ту красивую дерзкую ноту ее души, которую так стремился подчеркнуть и воспеть его брат Даниэль. Он тогда восторгался Эл. Он, наверное, слышал иное, но его чувства стали близки сейчас Маниэлю. А когда Эл заговорила, то ее голос звучал тем умиротворяющее мелодичным тоном, который наводил на людей благостное расположение духа.

– Я знаю, как их задержать. Покажите им храм. Он огромен, его осмотр займет все время до полудня, – ее рассудительный тон вызвал одобрение. – В посольстве люди запада, они впервые здесь. Им придется вникать в ваши традиции. Зацвел храмовый кустарник. Покажите им приношение цветов к статуе. Церемония красивая. А вечером будет короткий ужин, потом вы расположите их на ночлег. Следующий день займет осмотр города.

– А когда же произойдет знакомство?

– Завтра за ужином. Оно будет не длительным. Я полагаю, не стоит прельщать молодого короля красотой Алмейры, его чувства станут неискренними. Проверьте его терпение. Пусть она будет под вуалью.

Ну, тут уж интрига так понравилась присутствующим, глаза их вспыхнули, с ней шумно согласились. Осталась ночь для составления планов и приготовлений, и совет завершился единодушным согласием.

Эл проводила Мирру в ее новую комнату во дворце.

– Ты же не станешь мне прислуживать? – смущенно сказала Мирра.

– Мне не трудно. Пока у тебя не появились доверенные помощники и помощницы, я помогу тебе. Мы выберем тебе красивую одежду, вуаль светлую, потоньше, плотная тебе уже не нужна. Дня через два ты сможешь видеть без нее. Глаза привыкнут.

– Ты поможешь мне выбрать платье? Ты разбираешься в одежде?

– Я не всегда ходила в сером, – с улыбкой ответила Эл, ей хотелось шутить. – Мне идет еще черный цвет и очень темный синий с эмблемами, в нем летать удобно. Лиловый мне приходиться носить по причине его символического значения. У меня была строгая наставница по части нарядов. Ты будешь неотразима!

– Я не хочу его видеть. Я благодарю тебя, что завтра мне не нужно открывать лицо.