Текст книги "Пять новелл для принцессы книга 7"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 50 страниц)

– Убийцу короля, – пояснил один из воинов.

Все согласно закивали. Мейхил понял, что им не слишком нравится перспектива поисков королевы, ибо, если бы ей было угодно, она позвала бы свои стражу с собой. Искать же преступника – другое дело – все были довольны таким заданием.

Мейхил вспомнил намеки Мелиона и его странное отношение к сбежавшей девушке.

– Ее вину никто не доказал, – не слишком уверенным тоном сказал Мейхил.

– Но ты, капитан, ты видел, как она его убила, – возразил другой воин.

– Откуда вам это известно? – удивился капитан.

– Нам так сказала королева.

– Вы видели ее? – опять удивился Мейхил.

– Да. На площади перед дворцом она описала свое горе, попрощалась с народом и заявила, что ты был свидетелем убийства. Она сказала, что удаляется в уединение, чтобы скорбеть о супруге. Потом она, в сопровождении таинственного гостя уехала из города в королевской повозке.

– Куда?

– Никто этого не знает. Повозку нашли недалеко от города. Все странно, капитан. Приказывай, мы пойдем за тобой.

– Да. Мы будем искать королеву, – заключил Мейхил. – Она в опасности.

Глава 3 Чтобы родиться вновь

– Лоролан, ты не вовремя. Я тороплюсь.

Эл быстрым шагом шла к концу белой дорожки.

– Элли, остановись. Я должен сказать тебе, именно теперь. Я знаю, как защитить тебя от Фьюлы.

– Ты ошибаешься. Это Фьюлу сейчас нужно защищать от меня.

– Элли. Ты не можешь сражаться с ней. Ты не готова. Она перехитрит тебя. Я согласен с тем, что ее можно вернуть сюда. Я знаю, как сохранить здесь порядок, – настаивал Лоролан.

Эл остановилась.

– Коротко, – попросила она.

Лоролан улыбнулся мягкой улыбкой.

– Ты можешь дать мне клятву, Эл. Я не прошу о сделке, я забуду о регентстве. Я знаю единственный способ уберечь тебя от всех бед. Я могу тебя защитить. Способ гениально прост. В качестве моей супруги ты не будешь представлять интерес для Фьюлы, а отец потеряет над тобой часть своей власти. У меня нет той же силы, какую имеешь ты, но она перейдет ко мне, и мы будем непобедимы.

Эл округлила глаза.

– Лоролан. Э-э. Ты не бредишь? А-а-а, быть может, брежу я…

Эл сделала пару шагов в сторону, Лоролан нежно перехватил ее руку.

– Элли, я долго боролся с притяжением, которое к тебе испытываю. Я пережил обожание и ненависть, меня мучают эти чувства. Кикха назвал бы это любовью и смеялся бы.

– Хорошо, что его нет, – выдохнула Эл. – Будем считать, что я не слышала тебя. Предложение было сделано не во время, и я тебя не поняла.

Она сделала еще пару шагов к двери, но Лоролан не выпускал ее руки.

– Элли, девочка моя, отец превратит твою жизнь в неустанное служение его интересам. Я не могу откровенничать с тобой, он грозил прогнать меня снова. Элли, послушайся меня.

Эл высвободила руку, приложила ее ко лбу, потом требовательно посмотрела на Лоролана.

– Лоролан. Я могла бы тебе не отвечать. Так было бы честно. У меня нет к тебе ненависти, я не держу обиды. Возможно, я испытываю к тебе старое, уже не оправдывающее себя, чувство привязанности. Не более. – Она подумала. – Если вообще что-то испытываю. Ты настойчив. Я отвечаю. Нет!

– Эл!

– Я спешу. Если я туда не вернусь, случится несчастье, и Фьюла еще кого-нибудь прикончит.

Эл пошла, как могла быстро.

– Ненависть, Элли? – прошипел Лоролан. – Едва ли ты сама заслуживаешь ее. Торопись. Мне тоже есть куда спешить.

Эл уже готова была шагнуть с другое пространство, когда рядом раздался тихий голос:

– Элли.

– Мне некогда. – Она оглянулась. – Браззавиль. Я забыла что-то?

– Да.

Браззавиль разжал пальцы и из его руки выскользнул предмет. Он повис на его кисти и покачивался.

– Узнаете? – спросил он.

Эл свела брови.

– Хм. Таких знаков хватает в третьем мире.

– Он ваш. Весьма кстати в вашем положении.

Эл протянула руку, но Браззавиль отстранил свою.

– Вы о нем забыли. Сами поймете почему. Он пропал во время вашего возвращения с состязаний. С тех пор он хранился у меня. Его передал Кикха. Он просил вернуть его вам в случае, если владыка отпустит вас после состязаний, в противном случае, я должен был хранить его до тех пор, пока вы не обретете внушительную силу. Возьмите его, но не надевайте сразу, он может пробудить в вас некоторые воспоминания. Если вам захочется уйти из миров, преодолейте это желание, каким бы сильным оно не было. Вы сможете носить его открыто в том случае, если раскроются действительные причины вашего положения здесь.

– Мы стоим на границе. Ты стараешься скрыть наш разговор от владыки.

– Я только выигрываю некоторое время. У вас его больше, чем у меня. Возьмите медальон в руку, сожмите и держите так, пока не переместитесь. Потом спрячьте, но так, чтобы вы в любой момент могли касаться его телом, только на шею в открытую не вешайте. Заметят.

– А мешочка к нему не полагается? – спросила она.

– Разумеется.

Браззавиль хитро улыбнулся и показал вторую руку. На его ладони лежал мешочек из бархатистой красной ткани.

– Это бархат от старого маминого платья. Мне так влетело за этот лоскут, когда мне было лет десять. – Эл посмотрела на мешочек и очень внимательно на Браззавиля. – Откуда у вас предмет из моей прежней жизни?

– Вы сами вспомните, – заверил Браззавиль.

– Я больше не страдаю провалами в памяти, – заявила Эл.

– Нам всем свойственно забывать, – многозначительно возразил Браззавиль.

– Потом, – Эл сделал успокаивающий жест. – Я, кажется, опаздываю.

***

Стук в дверь разбудил обитателя маленького дома. Хозяин на ходу накидывал одежду и ворчал. В его руке тускло мерцала старая лампа. Он возился с дверью, потому что жена заперла ее на все замки, какие только смогла найти и придумать. Дверь была отперта после третьего постукивания. Пришелец не подавал голос, а хозяин не думал возмущаться. Дверь открылась совсем немного и в нее скользнула тень.

– Доброй ночи, кузнец.

– Ну, вернулась. Ох, что ж ты наделала.

– Меч верни. Я спешу.

– Идем.

– Что в городе?

Кузнец стал удаляться в глубину дома.

– Ну, что тут скажешь. Люди конечно рады, что избавились от королевы. Короля жалко. Мелион навел порядок, но и он старик древний. Не могла назначить помоложе регента.

– Разумеется, ты имеешь в виду вашего вождя, – намекнула Эл.

– А чем он плох? – спросил кузнец.

– Хорош. Только на своем месте. В короли он еще успеет.

Меч был извлечен из-под груды старого металла сваленного в маленькой мастерской.

Эл не спешила крепить ножны.

– Твоя жена не одолжит мне накидку. Про серого человека судачат на всех тропах в округе.

– Тебе бы и голову накрыть. Ты заметная. Жена не спит, сейчас спрошу.

Они суетились уже вдвоем.

– Меч заметен. Как его не приладь, из-под одежды будет видно. Как же его спрятать? – рассуждала жена кузнеца.

Эл пришлось снять куртку, ее уложили в заплечный мешок и сверху набросали еды и тряпиц. Потом жена кузнеца нарядила ее в исподнюю рубашку поверх оставшейся на ней одежды. После облачения в длиннополую накидку общинника Эл потеряла мальчишеские черты и стала выглядеть, как мирянка. Хозяйка осталась довольна превращением гостьи, ее труд завершила головная повязка, которая состояла из куска ткани. Волосы Эл были тщательно спрятаны.

– Ну, вот. Девушка, как девушка. А казалась старше, – заметила жена кузнеца. – Личико у тебя миленькое, от пыли не заслоняйся, темней станет. – Эх, с мечом что делать?

Она покрутилась на месте, задумалась.

– А подожди!

Она ушла и вернулась с сооружением в виде маленькой лесенки с лямками. Их крепили за плечами и так носили пожитки. Жена кузнеца примерила ножны к этому сооружению и угадала. Их можно было спрятать, прикрепив к длинным стойкам.

– Так перекосит, надо бы к другой противовес приладить, – заметил кузнец. – Достанешь не сразу, но ты ловкая, сбрось ношу, потом меч доставай.

– Надеюсь, доставать не придется, – заметила Эл. – Идея умная, спасибо.

Жена кузнеца с гордостью кивнула ей. Эл только проверила крепление, они сами спрятали ножны, прикрепили для вида старые пожитки, какие не жаль отдать. Подогнали лямки под спину.

– Дочка больше не убегает? – спросила Эл.

– Я ее по голосу нахожу, вопит одно слово. Я его уже запомнила. На удачу больше штраф за нее не платила. Вот бродяга растет. Ой, чуть не забыла.

Она снова ушла и вернулась.

– Вот. На. Это мне так твой камушек разменяли.

Эл взвесила в руке увесистый мешочек.

– Кто-то в этом городе еще помнит о кристаллах. Хм. Не все так дурно, как я думала. Я бы оставила это вам. Вы рисковали, когда прятали мое оружие.

Эл протянула мешок назад.

– Мы не возьмем, – угрюмо возмутился кузнец. – Не знаю, кто ты есть на самом деле, тебя тут окрестили "Гиртской девой". По моему разумению ты сделала не меньше ее. Шутка ли. Королева-то сбежала.

– Знаю. Кое-кто ее упустил, – вздохнула Эл. – Послушайтесь хоть вы моего совета. Не покидайте город, пока не станет спокойнее. Спасибо вам за веру.

Они проводили ее до двери, проследили, чтобы она ушла тихо.

– Я буду волноваться, – сказал кузнец. – Молода она.

– Ты в глаза ей глянь, там, будто век прожила, столько всего можно прочесть, – сказала женщина. – Я вот думаю, не владыки ли это дочь?

– Будет тебе, женщина, придумала. Станет ли великая якшаться со смертными. Это странник. Точно. Великие странников боятся. Все так говорят. Королева потому и сбежала.

***

Ночью сновала стража. Несколько попыток выбраться из города потерпели крах. Эл отважилась навестить Мелиона. На удачу он ночевал дома. Ей отворил кто-то из стражи Мелиона. Она не дала ему время для вопросов и скользнула за дверь. Эл прижала его к противоположной стене коридора.

– Буди Мелиона. Передай, что пришла та, которую он ждал.

Эл скоро оказалась в верхнем ярусе дома. Постаревший Мелион недоверчиво оглядел ее. Эл улыбнулась.

– Меня трудно узнать? Это хорошо. Ну вот, ты и дожил до очередной встречи.

– До последней встречи, – заметил он.

– Не стану обещать еще одну, – согласилась Эл. – Мне неизвестна причина, по которой Фьюла убила короля. Мне необходимо знать. Придется принять решение о ее наказании. Мотив убийства мне не понятен. Я полагаю, тебе он известен.

– Мне не послышалось? Ты великая, ты должна знать эту тайну.

– Я не знаю ее, – призналась Эл.

Мелион подошел ближе.

– Ты вернулась ради правды. А правда такова, что люди моего города поголовно верят, что ты убила короля. Зачем ты ушла и дала уйти ей?

– Я не могу принять решение сама, мне необходимо слово владыки. Я просила капитана задержать ее.

– Он мальчишка. Он не смог бы остановить ее. Он очаровал ею как многие.

– Вы смертные слабы против ее влияния. Я видела и более сильных, они шли за ней с удовольствием. Так она контролирует нужные ей существа. Этот капитан обладает некоторыми способностями, он может ей противостоять. Я снабдила его силой. Он перенял ее легко. А наваждение развеется.

– Эту силу он применил против моих людей, он сделал доброе дело – не пустил никого к королю. Сам он отравился. Он даже не встретился с ней.

– Кристалл нашли?

– Да.

– Где теперь капитан?

– Ищет королеву. Он не откликнулся на мою просьбу искать тебя.

– Зачем меня искать. Ты знал, что я вернусь.

– Но по твоему виду я сделал вывод, что ты нас снова покинешь.

– Это будет зависеть от планов королевы. Вернемся к убийству. Расскажи мне все, что ты знаешь. Таить больше нечего.

– Что мы значим без тайн? – вздохнул Мелион. – Кто-то хранит в своих землях древнее оружие, которым даже тебя можно сразить. Другие хранят тайны жизни этого мира. Мы хранили тайну дверей. Ты знаешь про три двери, которые яко бы находятся в наших землях.

Эл кивнула в знак согласия.

– Это обманный ход.

– Хм. Двери есть, – не согласилась она.

– Они повсюду. Нужно только установить, где, куда и когда откроется одна из них. Наш король владел ключом, который мог открыть двери. Он был не только красив, но горд и хитер.

– Она полагала, что добудет у него ключ.

– Его нельзя красть, он теряет свойства, – продолжал Мелион.

– Она стала королевой, чтобы забрать ключ добром.

– Он был ею очарован и не хотел отпускать ее от себя. Каждый из них вел свою игру. И королева проиграла. Ключ должен был оставаться у короля – это воля владыки.

– Он все еще в городе? Подозреваю, что – нет, – догадалась Эл. – Каким образом она его забрала. Как не взгляни – обман, воровство и убийство. Если она сбежала – ключ теряет силу.

– Нет.

Мелион достал из-за пазухи что-то и положил себе на ладонь.

– Я уже говорил, что король был хитрым. Он показывал ей подделку, настоящий ключ хранил и храню я.

Эл тоже сунула руку за пазуху. Из красного мешочка на ее ладонь выскользнул медальон.

– Точь-в-точь, только поменьше, – заключила Эл.

Мелион пристально рассмотрел ее сокровище, потом Эл спешно его спрятала назад.

– Вот и не верь в судьбу. Значит, ты не только великая, – заключил он.

– Я никогда не знала ответа на вопрос, что я есть на самом деле. – Эл тихо засмеялась. – Ты показал мне эту вещь, и я подозреваю, что ты намеревался отдать ее мне.

– Я должен ее отдать. По закону ты должна теперь править городом и хранить ее.

– Я? Я не могу править.

– Так гласит закон.

– Не буду спорить. Я возьму ключ, поскольку это единственный способ выманить на встречу Фьюлу. Она сама меня разыщет. Слухи – самый верный помощник в этом деле.

– Завтра город будет знать, что ты обладатель важного сокровища. Не станем оговаривать какого. Объявить тебя королевой?

– Ну уж, нет. Только владыка решает.

Эл не верила сама себе. Ее отец не проявил интереса к судьбе дочери, словно Фьюла для него не существует. Старый король так же мало его заботил. Эл посмотрела на Мелиона. Он держал ключ на руке, она уже дрожала от напряжения, он ждал, когда же она его заберет.

– Пусть будет только слух. Я его не возьму. Ты остаешься хранителем.

– Я скоро уйду. Я стар. Но раз уж ты так решила, могу я посоветоваться с тобой относительно этой вещи?

– Я слушаю тебя.

– Город ждет смута. Если я уйду, начнется борьба за внимание владыки, он любит состязания, только нам смертным они обходятся не дешево. Хранить ключ здесь уже опасно. На границе наших земель и земли проклятых есть община. Она возникла не так давно и ее глава, говорят, из того мира, что ближе владыке. Он превыше нас и наделен некоторыми особенными способностями. Он чует двери, но не может проходить в них. Говорят, что мы обязаны ему тем, что пришлые нас больше не тревожат. Он сам находит своих последователей и учит их искусству борьбы с пришельцами. Его прозвали хранителем дверей, это людская шутка, конечно, но она не лишена истины, как и твое прозвище, Гиртская дева.

– Ты бы мог им не пользоваться, оно мне не нравится. Ты хочешь передать ключ в общину?

– Тайно. Я бы хотел, чтобы ты передала его. Я не сыщу посыльного надежнее тебя.

– А это мысль и весьма разумная. – Эл задумалась, а потом продолжила. – Установлен ли тот, с кем королева сбежала?

– Нет. О нем не известно.

– Он может оказаться пришельцем.

– Вполне. Хранитель дверей может подсказать тебе.

Эл взяла крупный диск в руки. Рельеф был прост, крупная полусфера в центре и маленькие полусферы числом двенадцать располагались на разном удалении от центра, чем не модель солнечной системы. Эл переложила массивный диск в одну руку и коснулась пальцами центральной сферы. Диск пришел в движение, и пораженный Мелион отшатнулся назад. Эл накрыла диск ладонью и движение прекратилась.

– Тот, кто это создал, знал аксиому, что гениальное заключается в простоте, – сказала она. – Какая динамичная вещица. Ты во всем прав, старый воин, этот город стал ненадежным хранилищем, а я смогу его уберечь от посторонних.

Мелион наблюдал, как она заворачивает диск в грязную тряпицу и прячет в один из мешков, прикрепленных к спинным носилкам.

Перед расставанием она добыла из-за широкого пояса маленький камушек и вложила в его ладонь.

– Я знаю, что ты устал, но ты должен прожить ровно столько, сколько потребуется до появления нового короля. Прости, что возлагаю на тебя эту заботу, – сказала она.

***

Под утро Эл выбралась из города. Она оказалась в безопасности и могла обдумать ситуацию.

Если Фьюла не владеет ключом, то выберет одно из трех направлений, к одной из известных дверей. Теоретически, каждая открывается с промежутком в полгода. К границе земли Алмейра она пойдет в последнюю очередь, там есть кому остановить ее. Община! Кто бы мог подумать, что стрелок исполнит обещание так скоро. За северную границу не стоит опасаться.

Так называемая "южная дверь" удалена от столицы, и королеве не миновать легендарной Гирты, а там ее величество задержат непременно. Эл рассудила, что огласка беглянке не нужна. Остается путь третий, по побережью, мимо Длинного хребта к востоку, туда, где торжище. Путь трудный для путешествия и неудобный для преследования. Однако, восточная дверь коварна и имеет двойную функцию, можно неожиданно оказаться во втором мире. Туда. Если конечно логика Фьюлы подскажет ей такое же направление. Эл помнила, что обозленная Фьюла способна на все. Высвободится из объятий этого мира – вожделенная цель. Она рискнет сразиться за возможность и пойдет на неординарные меры. Ее таинственный спутник может подсказать иное решение, если обладает приспособлениями своего мира.

Предостережение Лоролана не было случайным. Он не спешил помогать, предпочитая наблюдать события. Его порыв говорит о напряжении. Вспоминать его признание без улыбки Эл не могла. Неожиданно и нелепо звучало из его уст предложение. Момент он выбрал неудачный. Почему он спешил? Эл понимала, что выше всего Лоролан ставил корыстный интерес – ее силу и влияние на ситуацию. Возвращение Фьюлы, по общему убеждению, обернется немалыми трудностями для обитателей мира владыки. Лоролан хотел разрешить проблему по-своему. Каким бы сомнительным не казалось заявление о любви, он не лгал.

Эл двигалась к побережью. Дороги были пусты. Деревни попадались все меньше, чем дальше от столицы, тем пустыннее становилось вокруг. Эл помнила другую страну и с сожалением наблюдала упадок, так бывает, когда власть слаба.

Три дня пути прошли быстро, местные сплетни не повествовали о неизвестных путешественниках, необычных перемещениях. Жизнь текла лениво, провинция не разделила столичную суету по поводу исчезновения королевы.

Она не ночевала в селениях, ее способность засыпать неизменно привлекала внимание. Кругом степь и, если уйти дальше от дороги, можно спокойно выспаться.

Утро началось с происшествия.

– Мама! Мама! Еще один труп! – кричал женский голос. – Женщина!

Эл вскочила, и женский крик перешел в визг. Над ней склонилась девушка, к ней подбежал мальчишка, потом еще пара ребятишек. Да тут было целое семейство!

Эту ватагу возглавляла пожилая дама вида весьма дородного. Ее строгий взгляд оглядел не Эл, а семейство, наступила тишина.

Эл поднялась во весь рост, оказавшись выше ватаги. Женщина махнула ей.

– Новый день! – сказала она громко.

– Новый день. Я прилегла отдохнуть. Ночь тревожная была, – сообщила Эл.

– Хм. А утро и того сквернее, – выразилась женщина.

Она выглядела мрачной.

– Что-нибудь случилось у вас? Почему кричали дети? – спросила Эл.

– Напугались. Понес же меня дурной ветер этой дорогой. Теперь придется вернуться. Хорошо, что ты живая. Мне мертвой девки для полного удовольствия не хватало.

Нетрудно было понять ее плохое настроение, ее детишки выглядели напуганными.

Женщина все же ответила на вопросы Эл, но сначала отдышалась, успокаивая волнение.

– Тут наверху, на холме убили сразу десятерых. Чувство у меня мерзкое. Понятно умирают воины, но чтобы так. Жутко как-то.

Эл шагнула в указанном направлении.

– Да ты куда! Не нужно девице видеть такие страхи! – остановила ее женщина.

Мальчик средний по росту и возрасту вцепился в рукав ее рубахи.

– Не ходите. Маму слушайте. Я их видел. Страшно, – заверил он.

– Кто их убил? – спросила Эл.

– Не могу сказать. Мы их нашли, когда они уже исчезать начали, – ответила женщина.

Эл увидела, что недалеко стоит двухколесная телега, подобие арбы и на ней лежало тело.

– Кто-то выжил? – спросила она.

– Нет. Не выживет. Не спасти его. Не ходи на холм. Зачем тебе молодой видеть смерть. Он последний остался, отвезем его в нашу деревню, по обряду наших земель нельзя умирать одному.

Эл пошла к арбе, а середины пути побежала.

Голова свисала с края повозки, волосы спадали и вились. Капитан. Эл проглотила комок.

Она стала ощупывать тело, оно казалось мертвым.

– Давно нашли? – обернулась Эл к семейству.

– Я уже говорила – утром.

– Далеко ваша деревня? Я помогу.

– Знакомый? – спросила женщина и посмотрела участливым взглядом.

Эл кивнула и подняла рычаг тележки, чтобы тело лежало горизонтально. Всей ватагой они добирались до деревни, меняя друг друга.

– Ты сильная. Имя у тебя есть? – спросила женщина.

– Меня зовут Элли.

– Красиво. Остановись в моем домике. Он мал. На чердаке найдется место для вас обоих.

Ее сочувствие вызвало в душе Эл боль. Ей показалось, что положение безнадежно. Она касалась тела и ощущала его мягкость, безучастность к жизни.

Тело было легким, его без труда занесли на чердак. Там была обустроена уютная комнатка с очагом и нехитрой мебелью вдоль стен.

– Есть здесь лекарь? – спросила Эл.

– Найдется, но в моем хозяйстве нет ничего лишнего, чтобы отдать ему, – ответила женщина.

–У – Унайдется. Зови лекаря.

Наверх никто не поднялся. Эл не спешила узнать, свидетелями каких сцен стали эти дети. Ее тревожило состояние Мейхила. Она в одиночку осматривала тело. Ей пришлось разорвать одежду, чтобы осмотреть раны. За пазухой она обнаружила потертый пустой кувшинчик. Она вытрясла несколько капель на пальцы и приложила руку к небольшой ранке на плече.

– Эликсир. Если ты его пил, капитан, ты не умрешь, – заключила она.

Эл пришлось спуститься вниз и разворошить свои пожитки. В воротнике серой куртки есть кристаллы.

Лекарь пришел, но по его виду Эл поняла, что дело ему представлено, как безнадежное.

Он ощупывал тело, касался ран, ничего не говорил.

– Любой, кто сведущ в моем ремесле, скажет, что он не доживет до следующего дня. Он уходит очень медленно, – заключил он, наконец.

– Медицина не ремесло, а искусство. Так проявите свой талант, чтобы он выжил, – настаивала Эл.

Лекарь поднял на нее свои маленькие глазки.

– Речи не селянки, – заметил он.

– Сделаешь свое дело достойно, я скажу, что ты хороший лекарь, и награжу тебя, – посулила Эл.

– Я скромный сельский лекарь, но у меня есть гордость. Мне посулы не нужны, – обиделся он. – Он не доживет до…

– Делай свое дело. Делай, что можешь.

Эл спустилась вниз, чтобы ему не мешать. В очаге сиял огонек. Эл осмотрелась. Жизнь тут более чем скромная. Малыш из младших вертелся около ее поклажи, которую Эл оставила у стены. Он с опаской поглядывал на нее и тянул носиком воздух. Голодные глазки выдавали его намерения.

Эл подошла, малыш сбежал в темный угол. Эл позвала хозяйку и вручила ей всю еду, что нашлась в ее вещах.

– Спасибо. Ты добрая. Мы как раз шли к торгу, чтобы запастись провизией. Еды в доме совсем не осталось. Твоя еда, что пыль для моих едоков, сметут в миг. Мы так поступим. Разделим пополам. Раз ты его знакомая, тебе его и провожать, а мне нужно на торг. Я тебя оставлю тут, с ним. А мы опять пойдем.

– Я спешу, а то присмотрела бы за младшими.

– Они каждый больше унесут, и тележку надо толкать. Вот тебе еще забота. Твоя забота наверху. Жених? Глаза у тебя, словно сама уходишь.

– Он мне, – Эл остановилась. – Сказать хороший знакомый – не могу. Так бывает. Видишь человека, и он кажется тебе родным. Так бывает не часто. Давно не было.

– И жалко, и помочь нечем. Хуже не бывает, – посочувствовала женщина.

Они наспех поели, потом вся ватага вместе с тележкой укатила прочь.

Эл сидела у очага и ждала, когда лекарь сойдет вниз. Он спустился нескоро.

– А пожалуй вы были правы. Умирать он не торопиться. Ни туда, ни сюда. У меня не хватает лекарств. Я принесу некоторые собственные средства, если вы не возражаете.

Эл согласилась.

– Я побуду с ним, пока вы не вернетесь.

Капитан дышал так тихо, что его действительно не трудно принять за мертвого. Эл вслушивалась в тихое дыхание. Для верности она положила ему на грудь руку, чувствуя, как слабо бьется в нем жизнь, она сосредоточилась на этой пульсации. От прикосновения она усилилась. Эл положила обе ладони.

Она чувствовала, как медленно растет пульсация, как тело уплотняется. Тело грелось и слабо вздрагивало.

Эл убрала руки и провела рукой по нагревшемуся лбу капитана.

– Мне знаком этот эффект. Ты тянешь силу на себя. – Эл улыбнулась. – У меня хорошие новости, капитан Мейхил, ты решил выжить.

***

На четвертый день измученный "сельский эскулап" провозгласил устало:

– Не могу ответить, какая сила удержала его, но я нахожу, что он силен и живуч. Он, безусловно, поправиться, я должен сознаться, что ошибся.

Эл тоже устало кивнула ему.

– Он еще бредит, ему попеременно мерещиться то бой, то некий спор. Ему придется самому вырваться из забытья, – продолжал он.

– Я слышала, что он говорил, – ответила ему Эл.

Она валилась с ног от усталости, поскольку доктор все время находился в доме, часто уходил и возвращался, она не спала четвертые местные сутки. На лечение больного ушла часть ее силы, поскольку снадобья оказывали действие только при ее участии, Эл потихоньку подмешивал в воду кусочки кристалла. Она не знала, сколько он выпил его прежде, в больших дозах риск убить его был равен шансам на спасение.

Эл спровадила доктора, чему он был рад. За труды он получил не кристалл, а кусок ценного металла и маленькое украшение, которое Эл нашла в своих вещах. Плата его удовлетворила. Эл намеревалась выспаться до возвращения шумного семейства.

Она с удовольствием растянулась в углу чердака и уснула.

Мейхил очнулся. Блики света тревожили глаза. Он никак не мог понять, откуда они. Он не соображал, что над ним прохудившаяся крыша, в щели которой попадает свет. Дыр было много, лучики скользили в них яркими нитями.

Он едва шевелился, тело онемело и распухло. Он осознал, что жив. Это открытие противоречило всему, что он пережил. Чтобы удостовериться, что тело его существует, он с трудом перекатился на живот.

Совсем близко от него, он увидел лежавший силуэт, и хоть зрение вполне могло ему изменять, но он различил обнаженную по локоть руку, безвольно лежавшую на полу. Блики света играли на коже, они же мешали ему рассмотреть всю фигуру.

Мейхил хотел дотянуться до руки, тянулся к ней, но сил у него не было. Он окончательно ослаб и замер, чтобы отдохнуть. Он положил лоб на пыльный пол, почти ничего уже не чувствовал. Он пролежал так всего мгновение. Очнулся снова на спине, накрытый какой-то тканью, она не спасала от прохлады, его бил озноб. Кто-то в темноте взял его за руку. Он вспомнил блики на руке и схватил горячую кисть, она казалась ему обжигающе горячей.

– Кто ты? – он не узнал свой голос.

– Друг, – был ответ.

– Это моя смерть?

– Нет. Это твоя жизнь.

– Я не хочу жить. Моя жизнь потеряла смысл.

– Ты говоришь глупости.

– "Не говори глупости". Она так сказала. Но я глуп. Я был глуп.

– Молчи. Береги силы.

– Не уходи. В твоей руке столько тепла.

– Я не уйду.

Уже утром он очнулся снова. Кто-то обтирал его лицо и шею прохладной тканью. Мейхил увидел ребенка, мальчика, который старательно умывал его.

– Мама сказала, что тебя надо помыть, – сообщил он. – Ты не умер. Здорово.

Мейхил смог рассуждать вполне здраво. Он ощутил, что лежит полуобнаженный на полу, под ним кусок старой ткани и сверху такой же. Мальчик, не смущаясь, вытирал его грудь, он очень старался.

– Погоди, – Мейхил перехватил его ручку. – Как я здесь оказался?

– Мы тебя нашли. Ты умирал. Тебя вылечил наш лекарь и твоя подруга, я имя ее не запомнил.

– Кто? Где?

– Она ушла, чтобы заказать тебе наряд. Ты почти голый. Ты лежи смирно, я вымою тебя. От тебя пахнет лекарствами. Эти мази вонючие, что было хорошего – впиталось, остальное я смою.

Мейхил все еще чувствовал слабость, сопротивляться он не мог. Мальчишка добросовестно обтирал его тело. Мейхил лежал смирно, его смущало положение вещей, возмутиться он не смел, чтобы не спугнуть ребенка.

Он был вымыт и укрыт тканью. Потом к ним поднялась крупная женщина с миской ароматной еды.

– Очнулся. Святые небеса, – она выказала радость, улыбалась ему, как будто они давно знакомы.

– Это вы спасли меня? – спросил Мейхил.

– Не я. Мы тебя подобрали. Ты поешь. Все свежее, вкусное. Почувствуй, как хорошо снова оказаться живым, – сказала она. – Помоги-ка мне, давай его приподнимем.

Обращалась она к сыну. Мейхила усадили, мальчик подпирал его спину.

– Он уже тяжелый, – сказал ребенок, придерживая голову Мейхила. – Поест, станет еще тяжелее.

Мейхил не испытывал голод только до первого момента, когда пища попала в рот. Самые изысканные яства королевской кухни не могли сравниться с простой похлебкой, какой угостила его хозяйка. Эта женщина излучала доброту.

– Ну и хорошо, – заключила она после трапезы. – А теперь я позову свою ораву, и мы мигом спустим тебя к огню. Лежать тебе уже вредно.

Оравой оказалась пятерка ребятишек от мала до велика. Помощь больному они воспринимали как игру. Мейхил почувствовал себя живой игрушкой, когда его заворачивали в тряпки вместо одежды. Они хохотали, возились вокруг, строгие взгляды матери ненадолго прекращали возню, а потом все начиналось снова. Его снесли вниз и усадили в полуразвалившееся кресло, только тогда оставили в покое. Мейхил смог осмотреться и заметил, как в маленькую дверь входит еще одна женщина. Она отличалась от хозяйки дома стройностью. Разглядеть ее было невозможно, она стояла против света. Мейхил различил силуэт, облаченный в длиннополую одежду с капюшоном, который был опущен до самых глаз.

– Он очнулся! – закричали ребятишки.

– Хорошая новость.

– А ну, пошли все наружу, хозяйство стоит, – скомандовала мамаша своей ораве.

Ребятня с шумом высыпала прочь из дому. В доме стало тихо.

Эл подошла к очагу, села и скинула капюшон. Мейхил следил за ней, не отрываясь. Под капюшоном оказалась плотная повязка, скрывающая волосы. Он рассматривал знакомые черты лица, не мог поверить, что видит ее сидящей напротив. Свет был тусклым, а его зрение неострое от болезни, наверное, обманывало его.

Она смущенно улыбалась ему, в ее облике ничего не говорило о той напористой натуре, какую он припоминал. Через его жизнь пролегла граница, ее очертила близость смерти. Мейхил смотрел на девушку, которая захватила когда-то его внимание и, если бы были силы, он бросился бы к ней и обнял, как самую большую ценность, что осталась от прошлого.

– Это ты или я схожу с ума? – спросил он.

– Я, – она кивнула для убедительности. – У меня печальные новости. Меня преследуют. Мне нужно уйти, оставить тебя здесь.

– Что со мной будет?

– Тебе решать.