Текст книги "Пять новелл для принцессы книга 7"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 50 страниц)

Владыка показался Эл выше и мощнее, или это она сама стала меньше. Откуда это чувство вины, она смущалась и прятала взгляд, что совсем ей не свойственно.

– Подойди ближе. – Владыка поманил ее величавым жестом. Эл повиновалась. – Ты не увидела в зеркале то, что ожидала? Я не спрошу, откуда тебе известны тайны некоторых зеркал. Я удивлен, сколько ты успела узнать за свою малую жизнь, столько таинств. Зеркала, только инструмент. Отражение – вот что действительно важно. Я тебя утешу, отражение можно изменить. То – тяжкий труд, на который может уйти вся жизнь. Но чтобы изменить облик, нужно им овладеть. Ты, надеюсь, заметила, в какие именно моменты он проявляется? Ответь себе на этот вопрос.

Он помолчал.

– Я видел тебя иной. Воин в храме проклятого города возник не спонтанно. Ты вызвала его сама, тем самым, сделав первый шаг к познанию этой сущности. Мне по нраву тот налет умиротворения, которым облеклась здесь твоя душа. Соблюдая равновесие, ты можешь достичь всего, чего пожелаешь. Баланс важен всегда. Нам обоим ясно, что все, что сотворила Милинда – тонкая иллюзия, которая рассыплется в ничто, как диковинные цветы в твоих руках, стоит возникнуть ситуации требующей воли. Так же и я могу переменить отношение к тебе. Сговор с Лороланом может дорого обойтись вам обоим. Не он станет жертвой моего гнева, но ты можешь пострадать от его коварства. Он изменит любому обещанию, как только ощутит, что над ним нависла угроза, или обстоятельства переменились. Жажда завладеть моими мирами может привести его к самому низкому падению. Тебя привлекли его страдания, а он хотел вызвать твою ненависть ко мне, и мой гнев в отношении тебя. Ревность застилает ему путь к пониманию происходящего. Я вынужден вырвать у него то жало, которым он намерен тебя ужалить.

Владыка опять сделал паузу.

– Вы накажете его?

– Нет. Он совершил поступок, за который я могу простить ему и его происки, и даже еще одно предательство. Говорю об этом во всеуслышание.

Он сказал пару фраз, а у нее сердце забилось чаще, как в предвкушении открытия. Он опять замолчал, Эл пришлось уточнить:

– Как-то странно все это. Другие наследники презирали его, считали изгоем. И вдруг такое покровительственное отношение. Я не понимаю.

– Я хотел сказать тебе сегодня, я передумал, поскольку, от пережитых прежде потрясений, ты до сих пор быстро приходишь в возбуждение. Я рискую вызвать твой гнев, вместо осознания и понимания. Успокойся, Элли. Мы будем еще беседовать. Позднее.

– Нет уж! Хватит! Вам известно, что я буду искать путь отсюда. Я найду способ. Я здесь не останусь. Лор мне необходим не как заговорщик, как знаток законов, которые я намерена соблюдать, чтобы вы не играли мной в угоду себе. Довольно. Я с места не сдвинусь, пока не услышу внятное объяснение того, почему вы так мне благоволите, и что за службу вы придумали для меня. А не то, я запрусь в тюрьме и буду сидеть там, как Махали, пока не истлею!

– Поразительное упрямство. – Владыка даже воздел руку к небесам.

– Да! И порой я жалею, что тут нет моего самого упрямого друга, чтобы еще и у него позаимствовать!

Эл повысила голос, привстала на носки. Она стояла в пол-оборота спиной к саду и не видела, как ветви деревьев трепещут от резких порывов ветра. Владыка некоторое время бесстрастно наблюдал смерчи, гонявшие листья по саду.

Браззавиль оказался у одной из лестниц и собирался взойти в галерею, но владыка остановил его.

Он сделал шаг на встречу девушке, взял ее за плечи, и Эл стиснула зубы от боли, но не стала отводить глаз, которые стали наполняться влагой.

– Да, успокойся же ты! – строго произнес владыка. – Хочешь знать? Изволь! Я простил бы Лоролану так много только за то, что он нашел тебя и вернул сюда. Вернул ту, которую я считал утерянным фрагментом этого мира. Ты мне дочь, Элли, я создал тебя и потерял! Никакая сила не заставит меня отпустить тебя снова, девочка моя!

Он отпустил, и Эл застонала от боли, слезы брызнули из глаз, она зажмурилась и скорчилась, сжимая ладонями виски.

– Прости, дитя мое. Я жалел тебя, потому молчал. Ты боишься своего могущества и величия. Тебе придется привыкнуть.

Владыка исчез, но его место немедленно занял Браззавиль. Он легко обнял Эл, и они оказались не в гроте, а в его доме. Милинды не было. Браззавиль уложил Эл на овальную скамью, сам сел в изголовье, поместив ее голову себе на колени. Она с трудом дышала.

– Это правда? – спросила она сдавленно. – Вы должны знать.

– Да, я знал, что вы наследница миров, – подтвердил Браззавиль. – Я повторю то, что говорила Милинда. Только в вашей власти стать здесь кем-либо. Только в вашей.

***

Эл сидела одна на ложе грота, печальная с пустым взглядом. Она опять впала в оцепенение подобно тому, из которого ее старательно вызволили совсем недавно. Листья сада в округе осыпались, а стволы стали коченеть. Браззавиль не подпускал к ней Милинду, которая была озабочена столь острой впечатлительностью девушки, намеревалась убеждать Эл в значении ее величия, чем окончательно заставила бы замкнуться.

Потом Милинда вдруг заявила, что воля девушки достаточно крепка, что скоро она поднимется по ступеням дворца, чтобы занять свое место. Милинда не просто проговаривала желаемое, она вещала с уверенностью всевидящей. Браззавиль ей поверил. Они договорились ждать.

Владыка не звал Эл для встреч, позволяя ей свыкнуться с известием.

Однажды ее навестил Лоролан, пришел сам, встал напротив.

– Значит, я привел сюда одну из нас. Какая ирония. Я сам тебя разыскал. Сам привел тебя к состязаниям. Элли, какая сила осенила тебя уйти из миров, тебя отделяли одни двери от абсолютного триумфа. Так вот, что почувствовал Кикха! Я принял твою силу за игру природы, способность смертной, преодолевшей более сильную волю. Кикха увидел больше. Сродство. Вот почему он так неистово желал вывести тебя из миров. Тайная соперница! Нас было семеро, а наследников девять. Где-то бродит еще один на нашу беду. Я считал тебя бледным отблеском, а ты оказалась старшей из нас. И это я тебя привел. – Он присел рядом с ней. – Сестрица Элли. Мило звучит.

Он стал язвить. В ответ услышал вздох. Ее не задевала издевка, она ни разу глаз на него не подняла.

– Ты прав, лучше бы нам никогда не встречаться. Какая же я настырная дура. Говорили, предупреждали, чувствовала. Будь проклято мое чувство долга.

– Святые небеса! – воскликнул Лоролан. – Ты думаешь о том смертном.

– Заткнись, Лор, или я тебя ударю. Можешь издеваться над чем угодно, но не вздумай звука произносить о моих друзьях. Уйди, добром прошу.

Она осталась одна, но не надолго. Ее уединение нарушил Браззавиль.

– Госпожа, – позвал он. – Извините, но я должен теперь так вас называть. Владыка приказал поселить вас во дворце.

– Он же вам не приказывает, – заупрямилась Эл.

– Я согласен с ним. Вы убиваете сад, а с дворцом вы ничего не сделаете. Если угодно, я провожу вас снова в помещения под дворцом.

Эл подняла глаза.

– Браззавиль, с моего первого появления вы узнали меня. Вы древней меня.

– Нет, но я уже рассказывал вам. Я полагал, что известие потрясет вас, но не предполагал отчаяния, свойственного смертным.

– Я и есть смертная, пока не стала тем, что все мыслят здесь для меня. – Тут она усмехнулась. – Я размышляла над своей жизнью, о тех безрезультатных поисках себя. Многие, и я в том числе, ломали голову над природой моих возможностей, видели в этом весь спектр от уродства до дара.

Она умолкла, продолжая размышлять в молчании. Она переосмысливала себя заново. С трудом приходили новые открытия, старые убеждения сдавали свои позиции. Браззавиль возликовал. Еще немного и старый мир ее представлений рухнет, уступит под напором нового. Тогда почему ее душа погружается в темноту печали? Что-то тяготит ее. Тот пленник. Ответ стал ясен Браззавилю, как будто она сама ответила ему.

– Разве отчаяние достойное состояние, – укоризненно произнес Браззавиль. – Будьте внимательны к своим порывам. На фоне того происходящего, что знаю я, ваша печаль не стоит и пылинки.

Эл подняла глаза, и осмотрелась вокруг. Листья сада потемнели и опали, стволы казались мертвыми, застывшими. Браззавиль прав.

Она поднялась и кивком головы дала согласие следовать за ним.

Он привел ее на третий ярус дворца, встал посередине галереи и сказал:

– Это ваше пространство. Я пришлю Милинду.

– Ей нельзя находиться во дворце.

– Можно, если у нее есть госпожа.

Она снова кивнула. В ее смирении чувствовался надлом. Браззавиль оставил ее одну. Потом он объяснит ей порядок своего обхода, она будет нуждаться в более доступном собеседнике, чем владыка, эту роль Браззавиль принял на себя. Ее шаткое состояние может обернуться ненавистью, что крайне опасно для нее самой. Из произошедших событий Браззавиль сделал вывод, что она не смириться и не успокоиться.

***

Тени от переплета окон не двигались. Свет здесь просто затухал, выдавая недвижный источник. Эл рассматривала пол комнаты и была заинтригована рисунком. Черный пол был изрезан символами цвета охры и золота. Рисунок что-то означал, эти символы она видела на острове, точнее в видениях того зала, где видела Алика. Комната была круглой и разделялась нишами на двенадцать частей, три из которых занимали огромные окна. Эл выбрала дверь сюда без умысла, толкнув ближайшую из дверей, выходивших в галерею. Так она поступала на острове. Не бывает здесь случайностей. Это место разом связало ее с островом и с ним. Она не может вернуться, и ее не посещают желанные видения, так пусть комната будет связью с прошлым.

Она когда-то сравнивала свою жизнь с мозаикой, рисунок которой был нарушен чьею-то безжалостной рукой. Для осознания себя частью любого мира, где она оказывалась, ей не хватало понимания собственного места в нем. Теперь ей прямо указали это место, едва ли это ловушка или обман. Все походило на жестокую правду. Эл страдала оттого, что ее надежды снова рассыпались, ей уже казалось, что путь к тому, что она называла домом, отрезан. Этого нового будущего она не желала, даже того великого, каким его можно было представить. Она опять созналась себе, что немедля исчезла бы отсюда, появись только лазейка.

На ум пришел Нейбо с его варварским планом заменить себя ею. Холодно становилось от этих мыслей. Эта старая схема возможного пугающего могущества мешала ей, отпугивала от сложившегося теперь положения. В свое несовершенство Эл верила больше, чем в свои возможности. Лор прав, она позволила уснуть своей бдительности.

Она нашла покрывало, закуталась в него и скоро забылась. Милинда застала ее спящей на обширном сидении. Ей придется ждать пробуждения новой госпожи. Она смотрела на спящую Эл и увидела, как судорога прошла по ее лицу. Лицо отразило страдание. Милинда без боли не могла смотреть на это, быстро вышла и увидела в галерее владыку.

Он жестом велел ей подойти.

– Ты хотела видеть меня, – сказал владыка тем самым, разрешая ей говорить.

– Ей опять потребуется забота, мой господин. Прежние средства, боюсь, не помогут. Столько ран нельзя залечить сразу.

– Не все раны следует лечить. Я укажу, какие из них не нужно трогать.

Милинда удивилась, но послушно кивнула.

– Кикха в свое время получал не мало ран, ты лечила его и знаешь, что необходимо. Не медли, теперь она знает, кто такая, и будет сговорчивей.

– Она не Кикха, – усомнилась Милинда и смутилась.

– Да, – согласился владыка, но не пояснил свое утверждение. – Возвращайся к ней.

Милинда выполнила приказание, снова открыла массивную дверь комнаты, та легко открылась. Эл спала, на этот раз лицо ее было спокойным. Милинда коснулась покрывала, намереваясь его поправить.

– Не нужно. Я уже не сплю.

Милинда сначала вздрогнула, потом, когда Эл открыла глаза, поклонилась.

– От меня опять требуется сменить наряд? – спросила Эл.

Замечание отозвалось болью в сердце. Милинда наклонила голову, чтобы скрыть разочарование.

Эл вдруг взяла ее за руку, Милинда заметила вернувшуюся жесткость этой руки.

– Я обидела вас. Извините.

– Я чувствую себя лишней, всякий раз, когда пытаюсь заботиться о вас, – печальным голосом произнесла Милинда.

Этот тон отчаяния напомнил Эл королеву проклятого города, ясноглазую и легкоранимую Алмейру. В первую встречу Эл сравнила супругу Браззавиля с королевой, а потом мало вспоминала об этом обстоятельстве.

Эл поднялась и снизу вверх посмотрела на Милинду. Та растерялась, не угадав ее намерений, а Эл с лукавой улыбкой обняла ее.

– Не печальтесь, просто позвольте мне быть собой. Я не гожусь для ваших ритуалов, – полушепотом сказала Эл.

Прежде Милинда возражала, но теперь она была захвачена необычными ощущениями от объятий дочери владыки. Милинда поняла ее чувства, они в полной мере передались и ей. Это можно было сравнить с сосудом невыплаканных слез, с обреченностью. Ни ее положение, ни будущее величие не пленяли сердца девушки, она еще сильнее тяготилась пленом этого мира. И Милинда впервые согласилась с ней.

Позднее, покинув дворец, она делилась впечатлениями с мужем, а Браззавиль смотрел на нее с добротой иронией во взгляде.

– Она иная, любовь моя. Мне приятно слышать, что ты с этим согласилась, – успокаивал он.

– Но я? Чем могу я служить ей? Я служила всем наследникам, потому что мы обоюдно считали долгом мое служение, она же не приемлет того, чтобы ей служили. Если бы это было невежественное сопротивление! Здесь же иное. Как мне постичь, что ей нужно?

Браззавиль все улыбался той же улыбкой.

– Эл – сокровище, которое не нуждается в том, чтобы его хранили, лелеяли, прятали. Она должна употребить себя для служения, только так она обретет равновесие и сможет утолить свою боль. Надеюсь, она меня услышит.

И опять он один обходил дворец, в ожидании встречи. Однажды Браззавиль встал у ее двери и мысленно попросил выйти к нему. Дверь отворилась не сразу. Она словно ждала, что он уйдет.

– Возвращайтесь, когда закончите свои дела, – произнесла она с покровительственным кивком головы. Потом дверь закрылась.

Он исполнил все поручения владыки и еще раз обошел дворец, прежде чем вернуться на третий ярус. Галерея была пуста, дверь опять открылась, и Эл рукой пригласила его войти.

Браззавиль склонил голову, как делала она, за тем, чтобы скрыть улыбку. Он вошел в комнату. Никакого беспорядка, комната осталась такой, как раньше, ничто не сменило места, не исчезло и не появилось. Браззавиль счел это обстоятельство странным. Точно ее здесь не было.

– Вы не покидаете комнаты, – сказал Браззавиль. – Я стал скучать без вашего присутствия. Простите мне нарушение вашего уединение.

Он услышал вздох, она хотела ответить ему, но Браззавиль продолжил свою речь.

– Вы умеете быть невидимы, когда пожелаете. У меня возникла, вопреки предостережению владыки, потребность говорить с вами.

Ему было не безразлично содержание будущей беседы, он должен сказать нечто важное. Пока он молчал, ему было довольно созерцать девушку. Она почувствует, что его визит важен им обоим.

– Кто выстроил этот дворец? – вдруг спросила она.

Браззавиль вздрогнул.

– Я только храню его в надлежащем виде, но не могу ответить на ваш вопрос. Что побудило вас его задать?

– Браззавиль, вы бывали в мирах? Там есть подобные дворцы. Я даже слышала, что дворцы всех правителей устроены одинаково. Кто этот единый архитектор?

– Да, я вырос вне этого мира. Я смертный. Я видел другие дворцы. Я начинал свой путь служения хранителем именно такого дворца. Я не уверен, что все их выстроил кто-то один.

– Я имела в виду высший замысел, а у таких идей бывает один источник, как мне подсказывает мой скудный опыт, – сказала она. – Пройдемся.

Прозвучал то ли вопрос, то ли приглашение. Она первой двинулась прочь из комнаты, Браззавиль последовал за девушкой. Она уже хорошо знала устройство дворца, Браззавилю стало любопытно, куда она его заведет.

Она направилась прямиком к башне. Браззавиль похолодел.

– Вы поднимались туда? – спросила она, не останавливаясь.

– Я не был на верху, – признался Браззавиль. – Не уверен, что вы туда взойдете.

– Проверим.

В этом слове он уловил вызов. Ему понравилась ее решимость. Пусть идет.

Он отстал уже на трети пути. Грудь сдавило так сильно, что он начал задыхаться. Он сел на ступень, чтобы собраться с силами. Она тоже скоро вернулась. Села рядом, от напряжения в ней пульсировала сила, она с трудом перевела дыхание.

– Что нужно, чтобы туда подняться? – спросила она.

– Я не знаю, госпожа, это не мое дело.

– Есть еще дверь, куда вы не заходите. Никогда, – стала рассуждать Эл. – В этом дворце есть закутки, куда даже такой гений места, как вы, проникнуть не может. Или не ходит умышленно. Кто тогда поддерживает порядок там?

– Сам владыка.

– Он туда тоже не заходит. У меня было время для наблюдений.

Браззавиль посмотрел на нее удивленно.

– Сами желали, чтобы я стала чувствовать и видеть. Я вижу, слышу и понимаю. Для этого не нужно было поить меня настоями.

Браззавиль рассмеялся.

– Вы полагаете, я был сторонником таких мер. Вы не нуждаетесь в развитии способностей, они у вас врожденные, – ответил Браззавиль, а потом добавил. – В отличие от других наследников.

– Все мы родились здесь? В этом дворце? – спросила она.

– Говорите об этом с владыкой, госпожа.

– Объясняйте, как вам позволено. Я у вас прошу ответа. Если мы нарушим запреты, владыка сам нас остановит. Его же нет поблизости. Его сейчас вообще нет.

Браззавиль так и замер.

– Вы чувствуете его. Когда это случилось?

– Это башня. Она усиливает способность чувствовать. Интересно, она вызывает видения? Впрочем, вы там не были.

– А внизу? Внизу вы чувствуете иначе?

– Да. Внизу – иначе. Так как же я родилась?

– Госпожа, вам рано это знать. Послушайтесь меня. Оставьте на потом выяснения, – слуга умолял ее.

Никогда раньше она не видела мольбы, так ярко отразившейся и в лице, и в позе Браззавиля. Он предостерегал ее.

– Потом. Когда-нибудь потом. Но не теперь, – добавил он.

– Хорошо. Пусть будет по-вашему. Есть тайны, которых лучше не знать – согласилась она.

Она подвинулась ближе, ее плечо не доставало плеча слуги. Она положила свою ладонь на его руку.

– Я вам доверяю. А владыке – нет. Почему так? Должно быть иначе. Он действительно отец мне? Меня можно ввести в заблуждение, обмануть, только не надолго. То, что мне нужно, я узнаю. Рано или поздно. А то, что не хочу узнавать, неким немыслимым образом выясняется само. Вы предлагаете подождать. Я соглашусь. Только будьте добры, Браззавиль, не доводите дело до того, чтобы я перестала доверять и вам.

– Значит, вы не поверили владыке? – уточнил Браззавиль.

– Я бы спросила, почему он до состязания не признался в том, кто я? Только вы на этот вопрос не ответите.

– Как раз отвечу. Он хотел показать вашим соперникам, что всегда найдется сила, которая сильнее их. А Лоролана он наказал за хитрость.

– Пусть так. В моем народе есть поговорка: яблочко от яблоньки недалеко падает.

Эл подняла руку, круглый плод скатился по ступеням, демонстрируя ее слова, ударился о последнюю в поле видимости ступень и исчез. Браззавилю понравилась ее шутка, и он улыбнулся.

– Вас не тяготят новые силы?

– Мне не привыкать.

– Могу я пригласить вас в мой дом? Мне хотелось бы отдохнуть и побеседовать с вами. Надеюсь, не откажете, – спросил Браззавиль.

Ему хотелось скорее покинуть башню и дворец.

– В гости? С удовольствием, – согласилась она.

Они были утомлены после прогулки в башню. Браззавиль разминал руки, которые казались тяжелыми. Через сад они прошли пешком. Эл вздыхала, а он присматривался, стараясь уловить новые оттенки ее существа. Казалось, что ее глаза искрятся, а волосы ловят отблески этих искр. Переживания вернули ей тот живой острый взгляд, который понравился ему в первую встречу.

Прежде чем войти в дом, она еще раз поблагодарила за приглашение. Браззавиль сам подал ей воды, не дожидаясь прихода Милинды. Она появиться, как только поймет, что Эл навестила их дом.

Эл ходила по невысокой, уютной зале бесшумными шагами, с изящной грацией. Она остановилась напротив сундука прислоненного к стене.

– Откройте, – кивнул Браззавиль.

Она легко подняла крышку.

– Мое оружие, – констатировала она.

– Вам хотелось его открыть.

– Да. Я не вижу ничего удивительного. Значит, оно хранится у вас.

– Да, – улыбнулся ей Браззавиль. – Владыка настоял.

Она опять обошла зал.

– Милинда идет, – со вздохом сказала она и была права, Браззавиль приветствовал вошедшую супругу.

Они обменялись с Эл ритуальными любезностями.

Браззавиль заметил, что здесь, в доме, Милинда ведет себя иначе, словно не испытывая нужды в традиционных жестах и ритуалах.

– Я никого не вижу ни в саду, ни во дворце. Кроме меня, вас, Лоролана и владыки тут, как будто, нет больше обитателей, – заметила Эл.

– Есть, – кивнул Браззавиль. Здесь бывают гости. Редко. При крайней необходимости. Ваше присутствие требует уединения, – ответил Браззавиль.

– И как долго так будет?

На этот раз ответила Милинда.

– Пока вы не определитесь со своей ролью. Или пока владыка ее не назначит.

– Вы в его власти. Теперь вы знаете больше и должны бы уже понять, что условия вашего тут пребывания будут регламентированы согласно законам. Любой, не зависимо от ранга, имеет тут свое место. Наступит момент, и владыка уже не предоставит права выбирать. Граница между выбором и долгом станет очевидной. Я хотел говорить с вами о выборе, – сказал Браззавиль.

– О каком выборе? – уточнила Эл.

– Ваша судьба не определена, госпожа, – произнес слуга.

– И в чем же будет мой долг? Кто определит мою судьбу? Какой мне ее прочите вы? – спросила Эл.

– На усмотрение владыки.

– Вы все ждали, когда я пропитаюсь силами этого мира, перестану влиять на него, стану остро чувствовать, чтобы узнать на что я способна, а потом употребить мои возможности. Вот о какой службе все твердят.

– Умоляю, предложите услуги владыке. Пока он не сделал встречного предложения, – сказала Милинда своим обычным умоляющим тоном.

Браззавиль сделал строгое лицо, даже нахмурился немного.

– Взамен требуйте для себя чего-нибудь. Все что вы сочтете благом, кроме требования отпустить вас. Иначе, получите твердый отказ.

Эл прищурила один глаз.

– Это совет?

Супруги дружно кивнули.

– Любая маленькая привилегия, Эл, – это степень свободы, – добавил Браззавиль, неожиданно назвав ее по имени.

– Обложили со всех сторон. Как все здесь единодушны, – Эл опять прищурилась и усмехнулась.

Браззавиль и Милинда переглянулись.

– Служить миру и не служить владыке – невозможно, – сказала Милинда.

– Важно чему служить в первую очередь, – сказал Браззавиль.

– Как сказал Кикха: "Даже владыка повинуется законам". Нужно знать законы, – добавила Эл.

– Нужно учиться, – произнес Браззавиль и так же, как Эл, прищурил глаза.

– Тогда Лоролан не сможет ввести вас в заблуждение, – в свою очередь сказала Милинда.

– Знать законы и повиноваться им, означает ничего не нарушать и предполагает… – Браззавиль не успел договорить.

– Еще одну степень свободы, – перебила его Эл. Она помолчала. – Я подожду, что предложит владыка. Ему виднее, на что меня употребить.

– Вы нужны ему. Я много раз вам повторяла. Владыка великодушен. Он благоволит вам. Доверьтесь.

Браззавиль остановил увещевания жены, взяв ее за руку.

– Доверие не рождается из пустоты, – сказал он. – У доверия разные степени. Начните с малого.

Эл покивала.

Владыка вернулся. Она поняла это по тому, как изменился тон ее собеседников.

Эл прошлась по зале и села на уже знакомую овальную скамью, давая понять, что уходить ей еще рано.

– А куда делась моя старая одежда? – Она посмотрела на Милинду. – Я рассержусь, если вы уничтожили ее.

Ее строгость была наигранной, но Милинда неожиданно приняла ее в всерьез.

– Вы были в комнате, где довольно всевозможных нарядов. Вы вольны выбрать, что пожелаете, – виновато проговорила Милинда.

– Раз вы намерены мне служить, то приготовьте мне наряд похожий на тот, который был на мне прежде. Эти балахоны мне уже надоели, я чувствую себя бесплотным привидением. И вопрос к вам, Браззавиль, могу я взять оружие? На время. Для тренировки.

– Я не понимаю, к чему, госпожа? – удивилась Милинда так искренне, что Эл сменила строгую маску на улыбку.

– Я намерена быть собой.

***

Браззавиль замедлил шаг, заметив владыку на верхней ступени лестницы.

– Что-то она долго сегодня? – спросил владыка.

В его взгляде читался интерес. Он произнес то, о чем подумал Браззавиль, приближаясь к лестнице. Последнее время Эл попадалась ему на встречу, перед каждым обходом. Он поднимался, она спускалась, иногда торопливо. Ее целью был сундук в его доме. Она забирала оружие, когда Браззавиль уходил. После обхода он заглядывал домой и находил меч на месте. Он спросил о причине ее действий, и Эл пояснила:

– Пока вы во дворце, владыке ничего не грозит. Вы остановите меня, как только я вознамерюсь вступить с оружием на первую ступень одной из лестниц.

– Разве вы угрожаете владыке? – спросил он.

– Кое-кто убежден, что я способна его убить, – ответила она.

– А вы способны?

– Да.

– Мне трудно поверить.

– А вы поверьте.

Она играла или нет? Браззавиль не распознал в ее тоне ни угрозы, ни хвастовства. Тон был весьма неопределенный, будто она невзначай утверждала всем известную истину. Теперь Браззавиль не из любопытства проверял наличие оружия в сундуке.

Она оказалась в галерее еще до того, как Браззавиль поднялся наверх. Милинда который раз успевала облачить ее в подобающий наряд. Эл лишалась брюк и сапог еще до встречи с владыкой. Милинда была непреклонна, не позволяя Эл разгуливать по дворцу в походной одежде. Владыка жестом попросил Браззавиля задержаться. Браззавиль осмотрел девушку. На ней было легкое платье, и она была явно этим недовольна. За ней мерно и с достоинством, но довольно быстро шагала Милинда.

– Ты избегаешь меня, Элли, – произнес владыка. – Наличие свидетелей нашей беседы внушит тебе чуть больше доверия ко мне? Доверия, которого я так и не заслужил по воле твоей гордости.

Вместо ответа владыке Эл обернулась к Милинде и кивнула в сторону головой, и ее кивок был неучтив.

– Могли бы сказать, что меня ждут, – сказала она.

– Простите, я думала, что тогда вы уйдете к себе и опять уединитесь, – объяснила Милинда, при этом она не сводила глаз с владыки, который выказал недовольство поведением девушки.

– Мне приказать? Тебе нужен мой приказ? – спросил он у Эл.

– А что вы со мной сделаете, если я ослушаюсь вашего приказа? – спросила она наглым тоном.

Браззавиль заметил, как Милинда оцепенела.

– Это весьма интересный вопрос. Я предоставляю тебе право самой пофантазировать. Я звал тебя не за тем, чтобы ты испытывала всеобщее терпение.

Эл обвела всех своим колючим взглядом.

– Я не буду вам служить, – своим обычным тоном произнесла она.

– А разве я говорил о службе? Ты ее недостойна. Как я могу доверить службу существу, которое презирает свое собственное происхождение и подчеркивает свою низость в глазах других. Такой слуга мне не нужен.

Эл приподняла бровь, и удовлетворенно кивнула. Владыка продолжал:

– Я имел надежду, что ты сама догадаешься, что игры с оружием тут не уместны. Ты не просто берешь его, ты добавила забот Браззавилю, которых у него достаточно. Свист меча нарушает мир и равновесие. Ты должна бы уже чувствовать подобные колебания. Я приказываю – не прикасаться к оружию. И в наказание, о котором ты заговорила первой, я велю тебе, едва начнет светать, выходить на балкон, который укажет тебе Милинда. Каждый раз ты будешь надевать новый наряд. Увидим, по плечу ли тебе такое наказание.

– Вы издеваетесь? – опешила Эл.

– Тогда придумай себе иное наказание. Я исполню все, что ты придумаешь, кроме смерти, конечно.

– Сошлите меня в миры, – выпалила Эл.

Браззавиль не выдержал и улыбнулся, а на бледном лице Милинды появилась гримаса испуга.

Тишину нарушил смех владыки. Он сложил руки на груди и почти пропел:

– Ты прелестна в своей наивности, дочь моя. Я говорил о наказании, а ты просишь награды.

Он стал уходить вглубь галереи, и смех его катился следом. Уже из тихой глубины раздалось:

– Мы еще поговорим об этом, когда будем больше доверять друг другу.

Милинда в изнеможении оперлась на перила. Браззавиль все еще улыбался. Эл посмотрела на него и спросила:

– Я выглядела глупо?

– Вы… вы, – Браззавиль расхохотался, совсем как владыка, – Вы, были прелестны.

– Вы, что? Сговорились? – возмутилась Эл.

– Вы стали забывать, с кем рядом находитесь, госпожа, – пряча улыбку, сказал Браззавиль. – Вы воспринимаете его, как нечто вам равное.

– Это не так. Со стороны, может быть и так.

Браззавиль приблизился и посмотрел ей в глаза, слегка склонившись, чтобы сравняться ростом.

– Я рад ошибаться.

Эл подмигнула ему.

– Но ход хорош.

– А как же наказание?

– Оно странное, ну да там увидим.

– Это вам не мечом махать. Посложнее будет, – предупредил он.

Что такое "посложнее будет", Эл узнала к следующему так называемому рассвету. В сумерках Милинда пришла за ней. Эл послушно проследовала в комнату увешанную нарядами.

В царившем полумраке Эл заметила, как Милинда старается снять с подобия вешалки нужный наряд, и намеревалась ей помочь.

– Это должна делать я, – остановила ее Милинда.

– Он какой-то замысловатый, – заметила Эл. – Вы с ним справитесь в одиночку?

– Обычно мне не трудно.

Эл приподняла рукав, чтобы хоть чем-то ей помочь и едва выдохнула.

– Он тяжелей брони.

Эл намеренно обхватила наряд за предполагаемую талию и вместе с платьем оказалась на полу, тяжесть свалила ее с ног.

– Разве такая участь тяжела для воина? – спросила Милинда.

Эл встала и уже открыла рот, чтобы ответить ей, но так и замерла. Милинда чинно наклонилась, с присущей ей грацией подняла платье и немного его встряхнула.

– Для первого раза оно подойдет.

Это одеяние было сложнее всего вместе взятого, во что Милинда облачала ее раньше. Многослойный наряд ложился на плечи грузом. К концу церемонии одевания Эл едва могла дышать и с трудом шевелилась, а еще предстояла идти на какой-то балкон. А вдруг попадется лестница?

– Вы привыкнете, – заверила Милинда, поправляя ее волосы. – Сегодня можно выйти без убора, подождем немного.

– Уж будьте добры, – прошептала Эл, едва сделав вдох.

Эл вспомнила видение, в котором она поднималась по ступеням лестницы дворца навстречу владыке, каким неимоверным грузом тянулся сзади плащ. Воспоминание помогло ей сделать первые шаги. За дверью к ее удивлению стоял владыка. Усердно боровшаяся с тесной и тяжелой одеждой Эл даже не смогла приветствовать его хотя бы кивком головы, только скосила глаза.

Владыка протянул ей руку.

– Обопрись. Тебе будет легче.

Действительно стало чуть легче. Ее рука показалось маленькой в ладони владыки.

В жизни она не переживала ничего подобного. Эл не любила церемоний, всегда чувствовала себя, как говориться, "не в своей тарелке". На этот раз ее душа отозвалась на мерное шествие, словно огонек зажегся в груди. Она с трудом передвигала ноги, но по мере движения поймала нужный ритм и массивные складки перестали ей мешать, а инерцию колеблющихся одежд использовала, чтобы сделать следующий шаг. Ей пришлось изменить походку и встать на носки, так оказалось легче идти. Она вся вытянулась в струну, чтобы дышать хотя бы через раз. Она увлеклась этой борьбой и потеряла ощущение реальности. В момент остановки, она почти потеряла равновесие и рухнула бы со всей этой массой, если бы не твердая рука владыки. Тугой воротник врезался в горло, слегка ее придушив. Голова пошла кругом и мир вокруг тоже. Стало жарко.