Текст книги ""Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Матвей Курилкин

– Мы уже нашли. К вам скоро присоединится майор медицинской службы. Он был в Анголе, там участвовал в боевых действиях, недавно вернулся. Ещё есть вопросы?

– Нет, – ответили учёные.

– Свободны.

★ ★ ★

Город Сосновогорск, располагался недалеко от автомобильной трассы соединяющей Иркутск с Красноярском. Кроме трассы стотысячный населённый пункт с большой землёй связывали железная дорога, аэродром для среднемагистральных самолётов и неширокая речка Велюжа, по которой ходили маломерные пассажирские суда и баржи. Городок был закрытого типа и охранялся военным гарнизоном неопределяемым родом войск. Два предприятия, химический комбинат и сталелитейный завод работали на оборонку.

Майор прилетел в Сосновогорск по специальному вызову на небольшом пассажирском самолёте. Спустившись по трапу из воздушного судна офицер остановился и осмотрелся. Тяжёлые низкие тучи нависали над самой землёй вот-вот готовые пролиться дождём. Промозглый, холодный ветер шумел в кронах сосен и елей аэропорта, раскачивая деревья на фоне грозного неба. Начинало темнеть. К майору подошли одетые в неприметную гражданскую одежду два дюжих молодца сурового вида. Они препроводили оторопевшего от такой встречи офицера в чёрную волгу стоящую неподалёку и там разъяснили, что мест в гарнизоне пока нет, что это ненадолго и на днях его определят в дом офицеров, а пока есть комната в малосемейном общежитии общего типа от химкомбината, куда сейчас и поедут. Машина урча мотором тронулась с места.

– При общежитии закреплена комната для командированных на химический комбинат, – сказал один из суровых мужиков. – Она двухместная и сейчас пустует. Остановитесь там.

Вскоре волга подъехала к облезшей оранжевой пятиэтажке. Рамы выкрашенные в малиновый цвет давно не видевшие краски облупились ощетинившись драными краями. В общежитии был всего один подъезд с широким крыльцом и большим козырьком над ним опирающимся на вкопанные трубы. Напротив дома находилась детская площадка с кривыми качелями поскрипывающими от порывов ветра, гнутым турником, металлической горкой без нескольких ступенек и песочницей с покосившимся грибком сделанном из дерева. Всё имело облезлый обшарпанный вид.

– Приехали, – сказал сидящий за рулём. – На вахте скажите кто вы. Вам выдадут ключ от сорок восьмой комнаты. Идите.

Майор вышел из машины и волга тут же умчалась со двора. Он прошёл в общежитие, взял на вахте ключ у пожилой вахтёрши одетой в растянутую коричневую кофту поверх которой была накинута овчинная безрукавка, и поднялся на третий этаж. Идя по длинному тёмному коридору с дверями ведущими в жилые комнаты майор услышал шум, который доносился из общей кухни. Проходя мимо проёма лишённого двери офицер увидел выложенное светлым кафелем помещение с тремя электрическими плитами у которых суетились несколько женщин в пёстрых халатах, а среди них бродил худой высокий пожилой взъерошенный мужчина одетый в растянутое на коленках трико и потрёпанную белую майку. Судя по его поведению, он неплохо погулял накануне и теперь клянчил у женщин выпивку.

– Товарищи соседки, – хрипел мужчина. – Имейте сострадание. Налейте писярик самогона.

Женщины отмахивались от назойливого соседа посылая его по известному адресу, но в более мягкой форме. Увидев проходящего мимо кухни офицера вся компания дружно с ним поздоровалась. Майор ответил кивком головы и проследовал дальше по коридору, заканчивающимся окном на котором отсутствовало форточное стекло и его заменяла фанера. Возле окна приоткрытая дверь из-за которой слышалось мерное журчание воды, значит там находился общий туалет. – «Знакомая обстановка», – усмехнувшись подумал офицер. Он подошёл к обшарпанной двери с коряво написанными красной краской цифрами четыре и восемь. Открыв дверь майор шагнул в полумрак комнаты. Помещение было небольшое с потёртыми блеклыми обоями на стенах. Он щёлкнул выключателем. Засветилась маломощная лампочка свисающая с потолка на перемотанном в двух местах изолентой проводе. Напротив друг друга у стен стояли две панцирные кровати со скрученными матрасами. В углу небольшой стол, под ним две табуретки. На окне отсутствовали шторы, зато на подоконнике стояла пустая консервная банка из-под шпрот выполняющая функцию пепельницы. Около входа располагался встроенный шкаф из ДСП. Майор подошел к шкафу, поставил на пол чемодан и открыл створки. Внутри лежали постельные принадлежности. С улицы послышались громкие женские голоса. Офицер закрыл шкаф, прошёл к окну доставая из кармана плаща пачку астры и выглянул во двор.

Внизу около детской площадки стояли две молодые женщины бурно что-то обсуждая. Одна из них держала в руках бумажный листок распечатанный прямоугольниками с проштампованными по ним круглыми синими печатями. Женщина что-то объясняла другой кивая на лист и указывая рукой в сторону жилого района. Похоже, что где-то выкинули товар и можно было успеть отовариться на оставшиеся талоны или как их ещё называли, купоны, которые как раз и держала в руках женщина. А как же иначе, ведь до конца месяца оставались считанные дни и не факт, что нужный товар всегда был на прилавках. Взять не успели, талоны пропадали и их можно было выкинуть. Но были чудаки, которые собирали эти самые купоны. Они свято верили, что смогут обменять талоны-купоны потом, когда станет получше, на очень нужную им вещь. Причём вещь у каждого была своя. У молодёжи, это аудио плеер или вообще видеомагнитофон, у пожилых почему-то всегда цвЯтной телевизор. Тогда ходила такая байка по Союзу, кто соберёт тысячу талонов и принесёт их куда скажут, (а это место обязательно будет на складе или рядом), то выберет себе что хочет, ну доплатит там чуток и всё, нужный предмет (мечта) в кармане. Как такое могло произойти в городе со статусом З. А. Т. О. (закрытое административно-территориальное образование или в просторечии почтовый ящик), где полки ломились от всяких излишеств? После начала горбачёвской конверсии оборонки, в СССР сняли с некоторых городов положение закрытых, прекратив при этом особое снабжение вообще для всех З. А. Т. О. Товары тут же исчезли из магазинов, а взамен появились талоны на продукты и предметы первой необходимости, впрочем, как везде по стране. В довесок ко всему сократили до минимума финансирование жилищно-коммунальных служб. В следствии чего, когда-то процветающие города за пару-тройку лет начали превращаться в трущобы.

Майор прикурил сигарету, затянулся и выпустил струйку дыма вверх. К женщинам присоединилась ещё одна. Они начали громко спорить. Через пару минут, дамочки продолжая разговаривать в полный голос, пошли в сторону жилого комплекса. Офицер затушил окурок, опять осмотрел комнату и начал обустраиваться на ночлег.

★ ★ ★

В шесть утра, когда было ещё совсем темно, за ним заехали те же суровые дядьки уже на служебном уазике и повезли на новое место службы. Проехав по единственному пустому городскому проспекту, машина, не останавливаясь на посту ГАИ при выезде из города, устремилась по шоссе в восточном направлении. Вскоре впереди по трассе вдалеке замаячили электрические огоньки. Причём некоторые из них были красного цвета и находились высоко над землёй. Офицер предположил, что возможно это трубы предприятия расположенного рядом с гарнизоном, но лишних вопросов решил не задавать. Наконец один из суровых сказал, что подъезжают. Но вместо гарнизонного КПП майор увидел заводскую проходную. Ворота были открыты. Не останавливаясь машина проскочила пост, промчалась по территории завода и подъехала к цеху, огороженному глухим высоким забором остановившись напротив ворот. Майор взглянул через окно на объект. Поверх забора, по всей его длине торчали кронштейны, на которых через изоляторы была натянута колючая проволока, значит колючка находилась под напряжением. Две смотровых вышки с тёмными окнами высились на противоположных углах периметра, из-за чего не было видно, есть там кто или нет. Водитель посигналил. Ворота дёрнулись и начали со скрежетом отъезжать в сторону открывая проезд, пока не остановились полностью издав натужный визг. Машина въехала на огороженную территорию и через закатанную асфальтом внутреннею площадку подрулила к цеховым воротам. Суровые мужики вышли из автомобиля попросив о том же майора. Офицер с непонимающим видом, крутя головой во все стороны вылез следом. Они вошли в цех.

Внутри было тихо. Тусклый свет от уличных фонарей пробиваясь через грязные цеховые окна создавал гнетущее настроение. Один из суровых щёлкнул тумблером прикреплённым возле входа. Под потолком у дальней стены начали разгораться несколько ртутных ламп высвечивающих в большом помещении стоящие рядами столы-каталки, на которых лежали открытые деревянные ящики наполненные землёй. Вдоль стен расположились стеллажи с какими-то склянками и коробками. Всё это хозяйство покрывал пыльный слой добавляя мрачности. На стене, где уже разгорелись лампы, во всю длину и высоту висела большая панель-панорама. Благодаря ярким краскам, создавалось впечатление, что панораму повесили совсем недавно, в отличии от других предметов находящихся там и сливающихся из-за пыли с бетонным строением. Панель составляла панно, на котором на фоне колхозных полей изображались довольный рабочий химической промышленности в белом халате с распахнутыми руками, сжимающими колбу и пробирку в каждой, и улыбающаяся колхозница в косынке и комбинезоне держащая в руках сноп пшеницы с колосьями невероятных размеров. Над ними красовалась надпись большими красными буквами «СЛАВА СОВЕТСКИМ ХИМИКАМ».

Прибывшие прошли через цех остановившись около этой панорамы сделанной из среднего размера ДСП плит скреплённых алюминиевыми уголками. Один из провожатых надавил на ДСП плиту находящуюся невысоко от пола, на которой был нарисован ботинок учёного-химика. Под ней что-то щёлкнуло и плита плавно отошла в сторону. За ней оказалась поблёскивающая сталью бронированная круглая дверь со штурвалом посередине с кодовым замком на нём. Второй провожатый нажал комбинацию цифр, маховик сам крутанулся и дверь с лёгким щелчком поддалась вперёд приоткрывшись, через образовавшуюся щель пробилась полоска тусклого света. Сопровождающий потянул люк на себя открыв его полностью. Прибывшие перешагнув закруглённый порог забрались внутрь. Дверь за ними мягко закрылась издав шипящий звук. «Похоже на гермозатвор, как в эпидемиологических боксах в институтах.» – подумал Дмитрий стоя за строгим мужиком, за майором встал другой провожатый. Перед взором офицера тянулся широкий коридор с высоким потолком и множеством дверей.

Из-за ближней приоткрытой двери с левой стороны коридора вышел невысокий пожилой пузатый мужчина в расстёгнутом белом халате.

– Доброе утро, – сказал человек приподняв руку в знак приветствия.

– Здравия желаю товарищ полковник, – вытянулся один из штатских.

– Здравия желаю Валерий Иванович. Вот вам пополнение, – сказал второй слегка толкнув Дмитрия в спину.

– Майор? И голова седая, – человек в халате заглянул в глаза прибывшему. – Дмитрий, если не ошибаюсь?

– Майор медицинской службы Дроздов Дмитрий! – офицер вытянулся в струнку.

– Василий, – обратился к одному из штатских Валерий Иванович. – Это как раз тот, которого мы ждём?

– Да, – кивнул здоровяк. – Работал в Анголе врачом в составе международного медицинского корпуса. Специалист по вирусологии.

– Странно. В личном деле на фотографии волосы у него тёмные. Да расслабьтесь уже молодой человек, мы не на плацу. Ну что Дима, можно я вас так называть буду? – протянул руку человек в халате.

– Так точно, – ответил Дмитрий сначала козырнув, потом ответив рукопожатием.

– Вот и славненько. Приветствую вас на новом месте службы. Меня, как вы уже слышали, зовут Валерий Иванович. И коли вы назвали свою фамилию, то моя Громов. Я заведующий этим хозяйством. Вообще-то я заведующий практической кафедрой вирусологии в университете. Но как говорится, партия сказала надо… – профессор вздохнул. – Пойдёмте, я вас ознакомлю с местом вашей теперешней работы. А вы ребята свободны. Да, и не забудьте в следующий приезд газеты свежие завезти. Только не «Правду» и «Известия», там читать нечего. Одно и тоже пишут из номера в номер. Восхваляют перемены в обществе в то время, когда всё вокруг катится к чертям.

– Какие тогда товарищ полковник? – озадачились суровые мужики.

– «Аргументы и Факты», «Огонёк». «Комсомольскую правду» можно. Ну идите.

Серьёзные дядьки удалились.

– Ну что же, пройдёмте, – обратился к майору Валерий Иванович. – Я покажу вам наше хозяйство.

Дмитрий с профессором зашли в комнату, из которой вышел учёный. Это оказалось прямоугольное узкое помещение, побеленное в серый тон, освещаемое двумя мощными лампами спрятанными в массивные решётчатые светильники прикреплённые к потолку. У входа висел большой щит сделанный из жёлтого гетинакса с прикрученными к нему чёрными тумблерами. Под каждым из тумблеров была прикреплена табличка с номером и названием помещения. С правой стороны во всю длину стены стоял узкий стол светло-коричневого цвета. Посередине его лежал толстый амбарный журнал. Рядом со столом стояли шесть стульев. В дальнем левом углу находился громоздкий шкаф выкрашенный синим.

– Вот здесь электрощитовая, – начал экскурсию Валерий Иванович. – Пункт управления нашим испытательным полигоном. Вот этот щит, – профессор указал на текстолитовую доску с привинченными к ней рубильниками. – Это собственно щит управления всем нашим хозяйством. В своей среде, мы элекрощитовую называем ординаторской, так как проводим здесь небольшие совещания в конце смены, когда убираем отчёты о проделанной работе вон в тот синий шкаф сделанный из стали. В нём мы храним результаты исследований. Это соответственно стол за которым мы обсуждаем прошедшие мероприятия и стулья, на которых сидим во время обсуждения. Как видите ничего лишнего. Пройдёмте дальше, – они вышли в коридор. – Я читал ваше личное дело. Вы работали в Анголе в составе нашей группы советников? – уточнил полковник.

– Да, вернулся в Союз этой весной, – ответил Дмитрий.

– Как там? – поинтересовался Валерий Иванович мерно вышагивая рядом с майором по коридору.

– Жарко, – Дмитрий глубоко вздохнул. – А так война. Фронта как такового нет. Всё как в слоёном пироге. Много наших, кубинцев. Похоже заварушка там надолго.

Профессор остановился. – Знаете почему вы попали именно к нам?

– Догадываюсь, – ответил майор задержавшись рядом с учёным. – Это как-то связано с моей специализацией?

– Совершенно верно, – Валерий Иванович двинулся дальше, за ним следом Дмитрий. – Вы эпидемиолог, а наша небольшая лаборатория, входящая в состав этого полигона, занимается как раз проблемами вирусной инфекции. Нет, здесь мы не создаём бактериологическое оружие, да и мощностей нашей маленькой лаборатории недостаточно для этого. Мы используем готовые биопрепараты доставляемые сюда, работаем над перспективной вакциной комбинируя их. Потом прививаем новой комбинацией животных. Наша задача наблюдать и отмечать всё что с ними происходит. У нас такой профиль.

– Что это за странное место? – поинтересовался Дмитрий разглядывая коридор. – Я такую лабораторию вижу в первый раз. Больше похожа на общежитие. Длинный коридор со множеством дверей.

– Это очень занимательная и запутанная история, – улыбнулся профессор. – Всё началось месяц назад. В наш институт пришла большая комиссия созданная из представителей разных ведомств, с ними так же были иностранные специалисты. Вы же знаете, сейчас модно водить по секретным лабораториям иноземных чиновников. Открытый диалог, у нас теперь нет секретов перед западными партнёрами. Комиссия в течение недели расхаживала по лабораториям, аудиториям и складам. Под конец вынесли вердикт, институт перепрофилировать под гражданские нужды. И надо же такому случиться, как раз во время проверок, один из экспериментов провалился, погибло три человека, сотрудник института и два добровольца. Что потом началось! Всё встало вверх тормашками. Для подразделений ввели новые регламенты и инструкции, специалистов перераспределили и некоторые попали в другие места совсем не по специализации. Стали вывозить уникальное оборудование, взамен давали только обещания. А ведь у нас проводились секретные разработки, в том числе и «Химера».

– Химера? – удивлённо переспросил Дмитрий.

– Да, – кивнул полковник. – Вы слышали что-то о ней?

– Нет, – стушевался майор. – Просто название показалось странным, не совсем социалистическим что ли.

Громов горько усмехнулся и вздохнув продолжил. – Так вот, как раз по проекту Химера произошёл провал. Через неделю всем стало понятно, что институт просто уничтожают, и этот провал хороший повод. Наш руководитель вызвал меня и моего непосредственного начальника и напарника по совместительству к себе на ковёр и в «мягкой» форме высказал такую идею, надо спасать то, что ещё осталось. До этого он связался со своим хорошим знакомым, заместителем министра по здравоохранению подняв этот вопрос. Зам его поддержал. Как оказалось, у замминистра, здесь на этом химическом комбинате, генеральный директор давний друг. Цех, в котором мы сейчас находимся, изначально был построен для производства удобрений. А эти помещения, находящиеся здесь, предназначались для хранения переносного оборудования, интервентов и ядов. Но внезапно работу с ядами запретили, сняли спец охрану, прекратили всякое финансирование и производство заглохло не успев начаться. Агрополигон законсервировали, а на стену для маскировки входа на полигон, согласитесь ведь вход совсем не похож на обычную дверь, решили повесить разрисованное наспех панно. Вы его видели?

– Да видел, – кивнул Дмитрий. – Я подумал, может это нарисовано в стиле примитивизма. Сейчас такое в моде.

– Я тоже первый раз так подумал, – улыбнулся Валерий Иванович. – Но как оказалось на самом деле, это не подражатель Пиросмани, а просто местные школьники из изостудии. Так, на чём мы остановились? Ах, да. Продолжим. В общем наш директор сказал нам, что для нужд нашего института временно разрешили использовать этот цех. Уже были готовы все бумаги, конечно в документах значилось проведение совсем других экспериментов, например таких как с ГМО. Вы слышали что нибудь об этом направлении?

– Никак нет, – ответил Дмитрий.

– Это новое направление в генной инженерии, которое начало развиваться у нас совсем недавно, с тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Расшифровывается как Генетически Модифицированный Организм. То есть, организм, генотип которого был искусственно изменён при помощи методов генной инженерии. Данная технология может применяться для растений, животных и микроорганизмов. Генетически модифицированные организмы, это организмы, чей генетический материал, ДНК, был изменен, причём такие изменения были бы невозможны в природе в результате размножения или естественной рекомбинации. Кстати, наш проект «Химера» очень подходит под это определение, хотя конечно не тоже самое, там применены совсем другие методы.

– А это не опасно?

– Американцы начали свои исследования на двенадцать лет раньше и пока никаких отклонений от норм не выявлено. У них уже продают генно-модифицированные продукты населению в обычных магазинах. На чём мы остановились?

– На оформлении документов для проведения опытов.

– Так вот, нам дали согласие с оговоркой, никаких ядов и штаммов. Но это на бумаге. Сейчас мы зайдём на сам полигон. В производственных помещениях агропрома новой архитектуры предусмотрены просто огромные цеха для испытаний удобрений. В них на всю напольную площадь насыпается слой плодородной земли и засевается сельскохозяйственной культурой. Потом имитируются погодные условия, используются потолочные дождевые установки, а вместо солнечного света облучение ультрафиолетом. Даже есть ветровые генераторы моделирующие разные ветры, порывы, температурные режимы. Таким образом испытания могут проводиться круглогодично. Не на открытом грунте конечно, но близко к реальности.

Они подошли к следующей двери сделанной из стали с обтянутой по контуру резиновой прокладкой. Валерий Иванович открыл дверь за которой была кромешная мгла. Профессор сделал шаг вперёд частично растворившись во тьме, пошарил рукой по стене, нащупал щиток, открыл его и щёлкнул выключателями. Сверху заморгали разгораясь ртутные лампы.

– Сколько раз просил перенести тумблеры в коридор, – посетовал он. – Заходите Дима.

Дроздов шагнул в цех. Помещение оказалось огромных размеров. С половину футбольного поля, не меньше, высота наравне с цеховой крышей. Никакой земли на полу конечно же не было, так как полигон ни разу не использовался. Посередине помещения тускло поблёскивали вертикально стоящие узкие цилиндрические стальные клетки в количестве пяти штук. Дверцы у них были приоткрыты. В дальнем углу виднелись другие клетки разных размеров и конфигураций составленные друг на друга.

– Это и есть наш полигон. Вон те конструкции, стоящие вертикально, – профессор указал на клетки. – Для будущего эксперимента. Собственно весь этот комплекс и был задействован для него. Видите напротив нас ещё дверь? Это утилизатор биоматериала.

– Передвижной крематорий? – оживился Дима.

Профессор улыбнулся. – Угадали.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Они подошли к большой кубической камере с массивной металлической дверью и небольшим застеклённым окошком посередине. С боку стояла вытяжная фильтрационная установка подключенная к трубе выходящей на крышу. Профессор щёлкнул выключателем. Дмитрий заглянул внутрь. Там, под тусклым светом, на решётчатом поддоне лежали обгоревшие трупы собак и ещё каких-то мелких животных.

– Утилизацию приостановили, – сказал рядом стоящий Валерий Иванович. – Хотят забрать останки.

Дмитрий удивлённо посмотрел на Валерия Ивановича.

– Но вы же мне сказали, что не проводите опытов с заражением. Ведь высокотемпературная утилизация проводится только при инвазивных испытаниях подопытного биоматериала.

– Это не совсем заражение. Пройдёмте в процедурную я вам кое-что должен объяснить.

Они вышли в коридор и проследовали в дверь напротив. Там действительно была процедурка. Вдоль свежевыбеленных стен стояли новенькие стеклянные шкафы с разными препаратами и два бытовых холодильника. Посередине деревянный стол покрашенный в белый цвет, рядом пара белых стульев.

– Присаживайтесь, – предложил полковник отодвигая стул и садясь на него. – Я хочу посвятить вас в то, ради чего мы здесь. До проведения основного эксперимента в котором вы участвуете, остались считанные дни. То что я вам расскажу, идёт под грифом НСС.

– НСС? – удивился Дмитрий садясь за стол.

– Да. Наивысшая Степень Секретности. Самый высокий уровень доступа. Неразглашение до конца жизни.

Дмитрий бросил удивлённый взгляд на Валерия Ивановича. – Разве бывают такие уровни доступа? – осведомился он.

– Нет конечно. Это мы сами придумали, – с иронией в голосе ответил Валерий Иванович. – Ведь данный эксперимент для всех остальных является тайной.

– В смысле?

– Я вам уже рассказывал, что после гибели людей в эксперименте, было решено завершить начатую серию опытов. Но на официальном уровне нам бы никто этого не позволил. Пришлось развернуть здесь практически подпольную деятельность.

– И много человек вовлечено?

– Много. Из разных ведомств. Высокопоставленные лица заинтересованы только в благополучном завершении. Иначе их карьеры могут пострадать, и не только карьеры. Сейчас я вам дам кое-какие документы, вы их подпишите. После двух часов дня сюда прибудет курьер. Он привезёт провизию и заберёт эти бумаги. – Валерий Иванович указал на стопку листов на столе. – Это отчёты последнего исследования, копии. Оригиналы находятся в сейфе в ординаторской. Мы с неё начали нашу ознакомительную экскурсию. Документы с собой?

– Да. Паспорт, военный и партийный билеты, – сказал Дмитрий засунув руку во внутренний карман плаща.

– Не доставайте, – Валерий Иванович приподнял руку тем самым останавливая Диму. – Нужно будет сдать их курьеру. Ничего не должно быть при себе, что подтверждает личность. Сами понимаете. Если будет утечка и произойдёт заражение, мы можем здесь все погибнуть. Если милиция первой обнаружит наши тела, то нас не должны будут опознать органы МВД. Это секретный проект, который курирует Министерство обороны или точнее ГРУ.

Дмитрий снял фуражку, протёр платком взмокший от услышанного лоб и положил головной убор на стол.

– Жарко у вас здесь, – тихо произнёс он. – А форма? Форму тоже надо сдать?

– Не обязательно. Завод работает на оборонку, поэтому военные здесь не редкость. С этого дня вы не сможете отсюда никуда отлучиться до конца эксперимента. Конечно можно выйти наружу и прогуляться по внутреннему дворику, но за забор ни шагу, – доктор улыбнулся. – Вообще-то здесь у нас есть всё для проживания, – видя совсем бледный вид майора профессор рассмеялся. – Да полноте вам! – сказал он сквозь смех. – Какое ГРУ? Наоборот, для всех Химеру свернули и работы над ней прекращены, хотя один из генералов военной разведки связан с нашим проектом. Простите, что так над вами пошутил. Почти неделю здесь в полном одиночестве. Мой напарник после серии опытов над животными сейчас занят поставками и здесь практически не появляется. Насчёт заражения. Мы работаем здесь с неактивными штаммами. Они даже воздушно-капельным путём не передаются, так что умереть от бацилл не получится, – увидев вопросительный взгляд Дроздова профессор пояснил. – Предыдущую команду исследователей отозвали вместе с моим напарником, но скоро прибудут другие. Так что в ближайшее время никаких экспериментов проводиться не будет.

Дмитрий заметно успокоился. – Вы что, и правда никуда не выходите? – осведомился он.

– Почему? Вечером домой. И вам тоже можно.

– А эти двое? Они вас по званию называли. Кто они?

– Это кураторы. Они курируют работу полигона и лаборатории, отчёты о которых попадают к нашему руководителю. Они надёжные парни и в курсе всего. Этот эксперимент очень важен для нашей страны, да и для вас тоже. После его успешного завершения мы сможем предъявить результаты и нас реабилитируют признав развал НИИ ошибочным. А вам возможно будет открыта дорога в любой исследовательский институт на руководящую должность.

– А если не успешного?

Профессор заметно занервничал, тяжело вздохнул. – Будем проводить ещё, пока не добьёмся положительных результатов.

Майор, заметив волнение Громова, поинтересовался. – Валерий Иванович, что вас так напрягло в моём вопросе?

– Тут есть проблема. При переоборудовании агрополигона, во время проверки систем жизнеобеспечения, герметизируемый эвакуационный выход срабатывал с большой задержкой и открывался не полностью. Наши техники поменяли в компрессоре масло, электрики проверили проводку. Кое-что заменили. Но сто процентной гарантии никто из них не дал. Сказали, что оборудование простаивало в неблагоприятных условиях, где присутствовала влага и сезонные перепады температур. Ведь цех фактически пару лет находился без надлежащего присмотра. Так что, при экстренной ситуации могут появится сложности. Но я надеюсь, до этого не дойдёт.

– Да, есть от чего волноваться, – тихо произнёс Дроздов и уже громче спросил. – Но почему именно я участвую в эксперименте? Неужели не нашлось других, более опытных специалистов?

– Вы были в Анголе, участвовали в боевых действиях. Вы там работали как советник в составе противоэпидемиологической бригады в военном госпитале. Ведь так?

– Не совсем так. Я лично не участвовал в боях. Меня и ещё нескольких специалистов послали туда с миссией от ООН в составе международного медицинского корпуса. Там нас расположили в большом пятиэтажном здании на окраине города Дондо на берегу реки. С нами работали чехи, поляки, восточные немцы. Были ещё финны, испанцы. Все сносно говорили по-русски, даже начальник охраны, полковник Солонго. Мы лечили только гражданское население, это был наш приоритет.

– По моим данным там на ваш госпиталь напали. Вы держали оборону против УНИТЫ почти сутки, пока не подошли кубинские части.

– Да. Но это была не УНИТА. – Дмитрий попытался поудобнее устроиться на стуле.

– Тогда кто же?

– Как нам потом сказали, это были партизаны, работающие на УНИТА.

– Наёмники? – оживлённо поинтересовался профессор.

– Они самые, – Дроздов тяжело вздохнул. – Зверьё в человеческом обличье.

– Как же вы продержались столько времени?

Майор на секунду задумался, потом достал пачку сигарет. Повертел её в руках и вопросительно посмотрел на профессора. Тот кивнул, вытащил из ящика стола пепельницу в виде человеческого черепа и поставил на столешницу. Дмитрий достал сигарету, прикурил от спички. Потряс ей туша огонь и аккуратно положил в черепок.

– У нас была охрана, – начал он после глубокой затяжки. – Батальон пехоты НПЛА. На нашу больницу напали ночью. Завязался бой. Нас, иностранных специалистов собрали на верхнем этаже госпиталя, выдали каждому по пистолету, по две обоймы патронов и приказали не высовываться. Бой шёл до рассвета. Наёмникам так и не удалось пробиться к зданию. Часов в пять утра всё стихло. С нашей стороны были ощутимые потери. Мы предложили медицинскую помощь, но нас даже не пустили осмотреть раненых.

Профессор побарабанил пальцами по столу. – Там вы столкнулись со странным явлением, с людьми, которых было очень трудно убить. Как их называли аборигены?

– Жамби, – Дмитрий жадно затянулся. – Они появились позже. Когда совсем рассвело. Вышли из джунглей в одних набедренных повязках, в руках вместо оружия массивные палки с костяными набалдашниками. Они не боялись выстрелов и по мере приближения к позициям переходили на бег. Мы всё это видели с верхних этажей. К нам в комнату забежал полковник Солонго с выпученными от страха глазами и начал кричать о срочной эвакуации. Госпиталь был поделён на две половины, которые соединялись только одним переходом на пятом этаже, как раз с той комнатой где мы находились. Так было построено специально, чтобы эвакуироваться с минимальными потерями. Нам нужно было пройти через переход в другую половину и спустившись по закрытой шахтой лестнице покинуть здание через чёрный подземный выход. Потом бежать к реке, где уже ждали моторные лодки. К нам в помещение забежали несколько солдат. Полковник им что-то приказал и сказал нам выдвигаться. Двое бойцов пошли вперёд, мы за ними. Вдруг Солонго схватил меня за рукав и сказал – «Бегите что есть сил. Не останавливайтесь ни за что. На нас надвигается проклятие этих джунглей. Это не люди, это духи.» – и перейдя на шёпот произнёс. – «Не говорите никому о жамби. И других предупредите.» – «Почему?» – спросил я. – «Тогда вас из страны не выпустят,» – ответил полковник. Он отпустил мой рукав, крикнул что-то на португальском оставшимся бойцам и махнув мне рукой сказал. – «Прощайте.»