Текст книги ""Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Матвей Курилкин

25. Тиана ди Сонрэ, посетитель зоопарка

«Это похоже на пресс-конференцию, как это бывает у Германа на Земле», – думала Тиана, разглядывая собравшихся в зале технофанатиков. В отличие от прохожих на улице, здесь, в основном, расположились сильно модифицированные индивиды. Некоторые, как адмирал Железный дровосек, вовсе не напоминали внешне живых людей – если и остались какие-то живые органы внутри, то их было не видно. Таких было совсем немного, видимо, это были самые высокопоставленные технофанатики. В основном зрители могли похвастаться искусственными руками и ногами, а так же популярными здесь глазными имплантами. Особенно Тиану поразил человек, у которого вместо ног было паучье тело. Не живое, конечно же – лапы и туловище отливали сероватым, стальным блеском. Взгляд разведчицы раз за разом невольно возвращался к этому индивиду – очень уж он отличался от остальных. Лапки будто жили своей жизнью – подёргивались, переступали, чуть меняли своё положение. «Завораживает, – подумала девушка, и снова заставила себя отвести взгляд, – Интересно, для чего такая модификация? Явно несёт какую-то функцию. Вот только непонятно, как ему удалось к такому привыкнуть? Управлять лишними шестью конечностями, должно быть, ужасно непривычно!»

Пока гости рассматривали хозяев, технофанатики тоже рассматривали послов, так что пауза несколько затянулась. «А может, они ждут, что мы начнём первыми?» – догадалась Тиана.

– Приветствую вас, – решилась девушка. – Наши имена и кто мы вы уже знаете, так что не стану представляться заново. Вы также знаете, по какому делу мы прибыли. Уверена, что вас крайне удивил этот визит. Я сама с трудом верю собственным глазам. Кто бы мог подумать, ещё полгода назад, что я буду просить о помощи у извечных врагов, чей образ жизни кажется мне совершенно неприемлемым! Наши народы воевали на протяжении сотен поколений. Мы – разные. Настолько разные, что мы неприемлем образ жизни друг друга, не видим возможности сосуществовать вместе. Мне не нравится эта ситуация. Что там говорить, я не могу себе представить человека с той ли, с другой стороны, которому она может нравиться. Однако так она сложилась, и так длится уже тысячелетия. Мы до сих пор не уничтожили друг друга только потому, что галактика огромна. В ней хватит места для тысяч таких цивилизаций, как наши. Несмотря на то, что мы неприятны друг другу, несмотря на кардинальные различия во взглядах на дальнейшее развитие человечества, мы всё ещё существуем. Но есть те, кто считает оскорблением само существование кого-то, кто от них отличается. В наши пределы пришли существа, которые догматично и слепо верят в необходимость уничтожить вообще всех во вселенной, кроме них. Нас, да и другие народы, они воспринимают лишь как пищу.

Тиана говорила, и сама на себя злилась. Всё не то. Звучит это жалко, глупо и слишком пафосно. Удивлялась, почему её не прервали до сих пор! И пока не прервали, девушка решила пытаться донести свою мысль до слушателей.

– Я – разведчик. Я побывала на одном из блуждающих планетоидов кальмаров. Мне было некогда подробно изучать их жизнь, я попала туда случайно и лишь искала способ выбраться, пока меня не нашли и не съели. Но даже того, что я увидела, мне хватило, чтобы понять – договориться с этими существами не удастся. Кальмары – так мы их называем за сходство с одним из водных животных. Эти существа уверены в существовании высшей сущности, и эта сущность требует от них уничтожать всё на своём пути. Для них жадность и пожирание всего вокруг – добродетель. У нас есть несколько пленных кальмаров – их невозможно переубедить. Даже под пытками они уверены, что являются единственным достойным существования разумом во вселенной. Все остальные – лишь корм. Наша ветвь, несмотря на тысячелетия вражды, не стремится уничтожить технофанатиков физически. Судя по вашим действиям, вы тоже ещё помните, что когда-то мы принадлежали одному народу. Мы не приемлем идеологию друг друга, это правда. Мы хотим уничтожить идеологию противника, потому что она кажется нам неправильной. Кальмары – хотят это сделать. Физически уничтожить. Съесть всех нас, съесть саму память о нас. Я пришла, чтобы попросить вас о помощи. Мы, возможно, справимся с первой волной пришельцев, но во вселенной есть ещё восемь таких же. Их общее количество превышает общую численность двух ветвей человечества вчетверо, и кальмары достаточно развиты, чтобы этот перевес мог оказаться решающим. Возможно, если мы на время забудем о вражде, у нас появится шанс отбиться. Если же нет… что ж, мы в любом случае будем защищать себя до последнего. Это моё мнение, это мнение правительства моего народа. Ваш адмирал, который получил возможность столкнуться с пришельцами в бою, тоже разделил это мнение. Теперь решение за вами. Вы можете задавать вопросы.

– Какая прочувствованная речь! Я слышал, у киннаров распространены аналоги имплантов, сглаживающие пики эмоций. Удивительно, в каком ужасе вы, биолюбы, должно быть, находитесь, если сейчас даже этот аналог не работает, – первым заговорил как раз тот получеловек – полупаук, которого разглядывала разведчица перед тем, как начать говорить. – Я согласен почти со всем сказанным, кроме выводов. Биолюбка говорит правильно. Мы – враги и неприемлем идеологию друг друга. Однако как гуманные существа, мы так же не приемлем поголовное истребление противника, иначе мы давно уже уничтожили заблуждающихся. Наши принципы не позволяют нам этого сделать, мы лишь сдерживаем экспансию отступников. И вот сейчас, появляется третья сила. Это та сила, которая может ослабить противника, ослабить тех, кто как сорванная резьба на крохотном винтике мешает развиваться и процветать совершенному механизму нашего общества. Мы не можем позволить себе проявить негуманность по отношению к давним врагам. Но почему мы должны их защищать? Я предлагаю поступить разумно. Мы должны устраниться. Мы должны дождаться, когда биолюбы ослабнут. А потом мы заберём их себе и заставим принять наш единственно верный путь развития. Мы получим их планеты, их ресурсы, их людей. Люди – самый ценный ресурс, и они станут нашими! Они будут благодарны нам за спасение! Нам лишь нужно устраниться сейчас, и позволить этим пришельцам сделать то, ради чего судьба привела их в наши пределы. Пришельцы же, в свою очередь, ослабнут в борьбе с биолюбами, и мы без труда уничтожим агрессоров.

– Твои слова, глава разработки вооружений, звучат разумно, – тут же ответил ещё один слушатель. – Может быть, даже слишком разумно. Я уважаю твоё мнение. Однако у меня есть два возражения. Первое. Ты – глава оружейного цеха. Ты – тот, кто разбирается в производстве оружия лучше всех в обозримых пространствах галактики. Но ты не воин. Так с чего ты взялся выстраивать стратегию нашей войны? Бывший пленный адмирал, который первоначально принёс нам эти сведения, высказал мнение, что для победы над этим противником потребуется истинная консолидация сил обеих ветвей человечества. Это спорное мнение, однако лично я доверяю своему человеку. Кроме того, ознакомившись с представленными данными, я склоняюсь к тому, чтобы с ним согласиться.

– Твоего адмирала, глава вооружённых сил, ещё нужно проверить, – тут же включился третий, – Он долгое время находился в стане врага. Как мы все знаем, биолюбы мастера ковыряться в мозгах. Очень может быть, что он уже не тот, каким был раньше.

– Биолюбы действительно лучше разбираются в работе мозга, это специфика их развития. Но всё, что видит и слышит адмирал, идёт не только в мозг, но дублируется также на имплант памяти. По-твоему, глава контрразведки, биолюбы и там смогли подменить данные? Не слишком ли могущественными ты их представляешь? Может, мы в таком случае напрасно надеемся их победить?

– Ты прекрасно знаешь, глава вооружённых сил, что я так не думаю. Однако как глава контрразведки я обязан предполагать любые возможные способы нас обмануть.

– Так проверяй моего человека. Только помни, что мои люди внимательно следят за состоянием адмирала. Если у него случится внезапная фатальная поломка с последующим кровоизлиянием в мозг, это может плохо сказаться и на твоём здоровье.

– Ты мне угрожаешь, глава вооружённых сил?

– Я лишь хочу обратить внимание, что в последнее время слишком часто в твоих застенках случайным образом погибают мои люди. Считаю необходимым потребовать, чтобы во время исследования моего человека, присутствовали специалисты, подчинённые мне. Мои люди должны присутствовать во время исследований лично, а не следить за ними на расстоянии и по приборам.

Дискуссия… хотя какая дискуссия. Это скорее была просто перепалка, и она всё продолжала разгораться. Всё больше технофанатиков вовлекались в диалог, и всё дальше тема обсуждения отходила от изначальной. Тиана слушала и удивлялась. И это монолитное общество технофанатиков? Да они ссорятся точно так же, как киннары во время последнего собрания! Тиана думала, такие безобразные ссоры – следствие того, что управление народом у киннаров сейчас совершенно не отлажено. Но технофанатики-то! У них ведь никто не уничтожал недавно управляющие центры! Их система управления отлажена веками!

Тиана бросила взгляд на спутников. Лорин даже рот приоткрыл от удивления – явно тоже не ожидал такого представления. А вот Герман смотрел на происходящее с плохо скрываемым весельем. Кажется, он видит именно то, что ожидал, и даже удовлетворён увиденным.

– Чему ты так радуешься? – шепнула разведчица.

– Рад, что вместе с телом они не утратили человечность.

– По-твоему – это проявление человечности? – девушка решительно не понимала логики напарника.

– Ну, а что же ещё? У меня на родине распространена теория, что наши предки – обезьяны. Я одно время думал, что она ошибочная, но всё больше убеждаюсь, верная теория. Просто предки – обезьяны были не у землян, а у киннаров, от которых уже произошли земляне. Ты когда-нибудь наблюдала за обезьяньей стаей? Ну вот можешь считать, что сейчас именно за ней ты и наблюдаешь. Поверь, разница только в том, что технофанатики железные, а не волосатые и без хвостов. А так – то же поведение. Каждый пытается тянуть одеяло на себя, и никто никого не слушает. Вон, уже на третий круг аргументы пошли. Интересно, до драки дойдёт?

– И всё-таки я не понимаю, почему ты считаешь, что это хорошо? – удивилась девушка. – Они ведь даже не о нашей просьбе спорят!

– А там уже всё решено. Это же стая! По отдельности они могут думать, что угодно, но стая думает только о своём выживании, и это хорошо. Если для выживания нужно принять какое-то непопулярное решение, не соответствующее нормам морали или ещё каким-то планам отдельных членов стаи, оно всё равно будет принято. Потому что это инстинкты. Подсознание. Когда приходит время инстинктов, хрупкая надстройка разума исчезает быстро и незаметно. Как плагин какой-нибудь с браузера, чтобы ресурсы освободить. Вот увидишь, нас сейчас помаринуют, потом скажут, что ещё подумают, потом, может, торговаться начнут, или ещё какие условия придумают, но, в конце концов, всё равно согласятся. От нас только требуется не слишком облажаться во время подготовки к финальному этапу переговоров, и всё будет нормально.

Тиана недоверчиво покачала головой. Герман, может быть, правильно рассуждает в целом, но в частности… слишком непохоже было на то, что хоть какое-то решение по их вопросу вообще может быть принято. Теперь этот спор уже и перепалкой не назовёшь. Самая настоящая свара. Разведчице даже стыдно за них стало. Серьёзные металлические люди, и так себя ведут! «Ведущий» даже принёс послам стулья, чтобы не стоять. Видимо, ему тоже было неловко за разворачивающееся представление. О гостях все забыли, да и об очерёдности разговора – тоже. Теперь все говорили одновременно, кричали, каждый пытался перекричать всех остальных.

– Простите, уважаемый, наше присутствие точно здесь требуется? – уточнил Герман. – А то мне, право слово, неловко. Да и как бы под горячую руку не попасть – сейчас ваши руководители сообразят, что мы стали свидетелями этого… кхм, обсуждения, и ещё, не дай бог, решат память подчистить!

Тиане захотелось хлопнуть ладонью по лицу. Герман иногда даже чересчур непосредственный! Вот зачем их на такие мысли наводить! Однако в данном случае симпатии ведущего были на стороне гостей. Мужчина серьёзно кивнул, и ответил:

– Вы правы, такая идея может и прийти в голову руководителям, чтобы не ронять авторитет представителей нашей ветви развития перед противником. Полагаю, вопросов к вам сегодня уже не последует. Давно не было столь жарких споров.

Ведущий проводил компанию в небольшую комнату, и даже накормил. Причём блюдо Тиане, видимо на фоне нервотрёпки, понравилось. Чем-то напоминало рисовую кашу с тушёнкой, которую однажды готовил Герман.

– Скажите, уважаемый ведущий, вы общаетесь с нами довольно дружелюбно и спокойно, – Лорин, который до этого предпочитал молчать и только наблюдать, вдруг подал голос. – Хотя мы, пока, по крайней мере, являемся врагами. Откуда же такое отношение?

– Я не чувствую от вас враждебности, – ответил мужчина. – Возможно, вы какие-то неправильные биолюбы. Может быть, в другой ситуации вы были бы мне неприятны, но пока, если честно, вы слишком мало отличаетесь от большинства моих соотечественников, чтобы вызывать отторжение. В свою очередь хотел бы задать тот же вопрос: почему вы не враждебны нам?

Лорин честно ответил: сейчас, когда на пороге появился столь опасный враг, конфликт с технофанатиками уже не кажется столь важным.

– Я уже сорок лет служу во флоте, и за это время мой ликс не раз сталкивался в бою с вашими кораблями. Бывали очень сложные ситуации, которые в тот момент казались безвыходными. Но даже тогда я знал, что меня не будут стремиться непременно убить. Если захватят в плен, мне грозит потерять память, но в каком-то смысле я останусь жив. И уж точно меня не съедят.

– Это ведь не преувеличение? – уточнил ведущий. – Эти существа действительно едят своих врагов?

– Они не воспринимают нас как врагов, – решила вставить слово Тиана, – они воспринимают нас как пищу. А наши планеты – как охотничьи угодья. Когда я оказалась на одной из их блуждающих планет, нашла там ферму. Там живут странные, удивительные, но, несомненно, разумные существа. Их выращивают, чтобы съесть. Наше место по мнению кальмаров тоже на этой ферме

– Ужасно. Я не знаю, до чего договорятся наши главы цехов, но надеюсь, что решение будет верным. Вам же могу лишь пожелать, чтобы оно вас устроило.

Ведущий ушёл – видно, не захотел дальше общаться с гостями. Лорина будто прорвало. Он начал возмущаться словами начальника военного производства.

– Не понимаю! Как можно вот так, при нас, цинично предлагать дождаться, когда кинары ослабнут, чтобы потом захватить! Возмутительно!

– А я, наоборот – уважаю, – ответил Герман. – Представь, что вот эти вот товарищи сейчас там решат последовать его плану. И нам об этом, конечно, не сообщат. Будут тянуть время, поддерживать на словах, а сами начнут помогать, только когда поймут, что мы и так уже побеждаем? И в результате победу… ну не то, чтобы украдут, но частично присвоят себе. А там и за киннаров возьмутся, ослабленных. Или, и того хуже – начнут помогать одновременно и кальмарам, и вам, киннарам. Чтобы, значит, посильнее ослабить тех и других.

– Какая подлость! Это невозможно! – возмутился Лорин.

– А между тем у нас такое было. Там, конечно, всё несколько сложнее, но в общих чертах похоже. Так что я наоборот, очень рад, что технофанатики не настолько искушены в политике. Если уж решат сделать, как этот начальник оружейного цеха, то так и скажут. Чудо просто!

– Не хотел бы я жить на вашей планете! – вдруг признался Лорин. – У нас, конечно, тоже не сахар, но такого всё-таки нет.

– Это потому что нет необходимости, – вяло махнул рукой Герман. – Понадобится – быстро научитесь. Я только надеюсь, что в данном случае здравый смысл возобладает. Всё-таки одна из сторон – совсем чуждая, тут даже придумывать не нужно, почему кальмары – не люди. Они и так не люди.

26. Герман Лежнев, технофанатик

Наблюдать за сварой, разгоревшейся в совете цеховиков, было весело до невозможности. Если бы Германа спросили, на что это похоже, он бы не задумываясь ответил – нечто среднее между ссорой в детском саду и политическими дебатами в государственной Думе образца середины девяностых. Смешно, нелепо, и вызывает лёгкое раздражение. Впрочем, Герман не обманывался внешней безобидностью процесса. Да, смешно, но в то же время достаточно опасно. Тиану и Лорина он, как мог, успокоил. В принципе даже не соврал – он действительно был уверен, что рано или поздно технофанатики примут предложение. Однако как ни крути, единства в правящем органе технофанатиков не наблюдается ни на грамм. Наблюдая за перепалкой Лежнев насчитал даже не две, а три противоборствующих группы. Или, может, партии – тут пока непонятно. Во главе одной из них выделялся многоногий глава оружейных цехов, во второй всем заправлял главный военный, а насчёт третьей Герман не определился. Может, научники? Там было не совсем понятно, но главное Герман понял – военные, удивительное дело, за взаимопомощь с биолюбами. Видно, успели оценить записи боёв с пришельцами и пришли к тем же выводам, что и киннары – в одиночку можно не вывезти. Научникам и тем, что их поддерживает, было по большому счёту всё равно, какое решение будет принято, их интересуют только изучение пришельцев. Всё равно, каким способом кальмары и их технологии попадут в их загребущие ручонки, главное, чтобы быстрее. А вот оружейники и те, кто к ним присоединились, почему-то резко против союза с биолюбами. Причём Герман догадывался, что дело тут не в неприятии контактов с давними противниками – просто глава оружейников заранее знал позицию вояк, и выступил конкретно против них.

«Странно, мне казалось, что оружейники, наоборот, должны дружить с военными, а тут такая очевидная конфронтация! – размышлял Лежнев. – Сдаётся мне, будут у нас ещё проблемы, причём доставить их могут как военные, так и оружейники. Те и другие могут устроить какую-нибудь провокацию, лишь бы подставить противника, а мы – очень удобный для этого инструмент». Научников Герман в качестве стороны, представляющей опасность для послов, не рассматривал.

После того, как их увели из зала заседаний, стало совсем скучно. Хорошо хоть покормили, а то Лежнев уже начал подозревать, что обед придётся отложить до возвращения на ликса, а ведь ещё неизвестно, когда произойдёт. То, что не в ближайшие пару дней, очевидно. Каша, по вкусу похожая на рис с тушёнкой, пришлась очень кстати, но после неё пришлось просидеть в каморке ещё пару часов прежде, чем о них вспомнили. Возвращаться в зал заседаний не потребовалось. Секретарь, ну или кто там этот технофанатик, который пытался как-то о них заботиться, сообщил, что конкретное решение ещё не принято, но пока главы цехов склоняются к положительному для киннаров. Однако сначала требуется, чтобы бывший пленный адмирал всё же прошёл проверку, потому что полного доверия я его словам нет. Некоторые всё ещё подозревают какую-то хитрую игру биолюбов. Когда контрразведка вынесет вердикт, и если они не найдут признаков вмешательства в разум бывшего пленного, будет решаться вопрос о том, в каком объёме и каким образом вообще эту помощь оказывать. Только тогда, вероятно, потребуется присутствие послов, пока же господа биолюбы могут вернуться в комнаты временного размещения.

Лежнев приготовился скучать. Делать было решительно нечего, с голосовым управлением компания разобралась довольно быстро, долго общаться никто не хотел – не то настроение, любоваться фантастическими видами газового гиганта тоже в конце концов надоело, и путешественники разбрелись по комнатам. Тиана с Германом попытались устроиться в одной, – слишком привыкли, – но быстро сдались. Слишком узкая койка, двоим точно места не найдётся, и привинченная к полу к тому же, так что и перетащить из одной комнаты в другую не получится. Можно было, конечно, что-нибудь придумать, но Герман с Тианой решили, что переживут друг без друга пару ночей, от разлуки не погибнут.

Проснулся парень совсем в другом месте, правда, понял это не сразу – комната по виду почти не отличалась. Такой же белый потолок, белые стены, и одинокая узкая койка.

– Эй, а куда делся скафандр? – удивился парень. Он-то точно помнил, что засыпал в нём – несмотря на внешнее отсутствие враждебности, троица дружно решила совсем уж об осторожности не забывать. Спать в скафандре не слишком удобно, но вполне привычно, можно и потерпеть несколько дней. И вот сейчас Герман обнаружил себя абсолютно голым.

Вскочил, подбежал к двери, потребовал открыться. Однако голосовое управление, ещё несколько часов назад прекрасно работавшее, теперь почему-то отказалось выполнять команду.

– Замуровали, демоны, – хладнокровно констатировал Лежнев. «Всё-таки слишком расслабились. Можно было и потерпеть, не спать пару суток. Сам же утверждал, что доверять технофанатикам нельзя, и причины описал, и тут же такой ляп!»

Начать сходить с ума от беспокойства за себя и товарищей, а также от безделья, Герман не успел. Через минуту дверь всё-таки открылась, за ней обнаружился незнакомый технофанатик. «Уровень аугментаций где-то средний. Полтела примерно заменено», – машинально отметил Герман.

– Господин подопытный, прошу вернуться на кровать. Через несколько минут у вас процедуры, после чего начнётся опрос.

– Кто и на каком основании решил, что я подопытный? – Герман слегка удивился, – Я – посол, в подопытные не записывался. Ни на какие опыты не соглашался. И где мои товарищи?

– Вы не можете являться послом биолюбов, так как нам достоверно известно, что вы не являетесь биолюбом. Вы не можете отказаться или согласиться на опыты – это не вам решать. Любой гражданин нашего общества обязан оказывать всемерную поддержку обществу, которому принадлежит. Вам было выдано гражданство нашей ветви киннаров, соответственно, эти правила распространяются и на вас. Вы принадлежите к ещё одному, одичавшему и неразвитому ответвлению народа киннаров, соответственно нуждаетесь во всестороннем изучении. Нас интересует всё – различия в строении организма, особые генные мутации, и, конечно же, информация о вашей родине. Бывший пленный адмирал утверждает, что изначально вы были найдены в другой галактике. До сих пор ни один наш разведчик ещё ни разу не достигал других галактик, и нас очень интересует исследования в этой области. Вы должны будете предоставить возможно более полную и всеобъемлющую информацию о местоположении вашей ветви и способов достичь этой точки. Ваши товарищи остаются на своих местах. Они будут уведомлены о том, что вы приняли гражданство истинной ветви киннаров, и сейчас проходите период адаптации. В ближайшее время вы будете знакомиться с правилами и устройством жизни вашей новой родины.

Герман машинально кивнул, и развернулся, чтобы дойти до кровати. «Странно, – подумал Лежнев, – почему я так спокоен? На меня это совсем непохоже. Стоп. Минуточку. Это не к добру». Герман поднял руку к голове, провёл по затылку. Волос нет – кто-то его обрил. Но, самое главное, на затылке ощущается тоненький шрам, едва заметный.

– Вы что, запихали мне что-то в башку? – уточнил Лежнев.

– Именно так. Вам установлен имплант, сглаживающий пики эмоций. Это устройство помогает быть наиболее эффективным в служении своему народу, усиливает сосредоточенность индивида на задаче, добавляет положительных эмоций, если индивид выполняет то, что от него требуется, и немного угнетает, если индивид делает не то, что необходимо. Вы скоро привыкнете и оцените подарок, который вам сделали. Кстати, именно благодаря тому, что у вас нет аналогичного устройства биолюбов, мы окончательно убедились, что вы не принадлежите этому народу. А сейчас, повторю свою просьбу – вернитесь, пожалуйста, на кровать. Нам необходимо провести ещё некоторые исследования. К тому же имплант ещё не до конца развернулся. Основные функции уже в норме, но подключение к зрительному и слуховому нервам ещё не закончено. Лучше оставаться в кровати, когда это произойдёт.

Герману стало ужасно неловко и стыдно, что он заставил человека ждать. «Подожди-ка, мой марионеточный друг. С чего тебе стыдиться? Ты ведь на эту хрень не подписывался. Тебе силой впихнули в башку какую-то гадость. Давай-ка вспомнил, что ты должен был почувствовать, если бы не эта железка?»

Сосредоточиться на том, что он должен был почувствовать, оказалось сложновато. Очень отвлекала необходимость выполнить указания начальника. «Так. Скорее всего, ты бы разозлился. Очень, очень сильно разозлился. И наверняка попытался бы хорошенько отделать первого встречного и сбежать. После этого, конечно, рванул бы к своим». Сейчас эти желания, которые он должен был почувствовать, но не почувствовал, казались глупыми и ненужными. Собеседник, видно же, милейший человек. Этому технофанатику хотелось доверять. Очевидно, что он желает только добра. Если делать то, что он говорит, будет только лучше!

Герман нежно взял мужчину за плечо левой рукой, а правой двинул в рожу. Раз, другой, потом со всех сил припечатал к стене так, что затылок гулко стукнулся об косяк. Это было ужасно. Невыносимо. То, что он сотворил со своим другом… это преступление. Мгновенно накатила депрессия, даже стоять стало трудно. Остро захотелось повалиться на месте, скрутиться калачиком, и закрыться от этого ужаса, который он сотворил. Спрятаться, забыться. Не осталось никаких мыслей – думать слишком тяжело. «Как Тиана смогла решиться? – мелькнула вялая мысль, – этому невозможно сопротивляться. Просто невозможно, и бессмысленно. Но она смогла».

Ложиться на пол Герман не стал. Он подошёл к стене, уже немного испачканной красным, развернулся, и принялся долбить её затылком. Удар. Больно. Но недостаточно. Герман ударил посильнее, с размаха. В голове вспыхнуло, перед глазами сначала мелькнули какие-то значки, потом потемнело. Зато депрессия немного отступила, появилась злость.

– Суки. Гражданство вы мне дали, да? – обратился Лежнев к бессознательному технофанатику.

Подумал немного и пнул его в живот. Да, в этот раз эмоция правильная – радость и удовлетворение. С этим стало легче, похоже, не до конца установленный имплант всё же удалось повредить. Хуже то, что ясности мысли это не добавило. Голова просто раскалывается от боли, перед глазами постоянно что-то мелькает – то какие-то пятна, то значки, и даже надписи. И ещё начинает тошнить – кажется, повредить удалось не только имплант, но и мозг. «Не придумывай, нет там никакого сотрясения, – подумал Герман. – Что тебе там сотрясать-то?»

Что делать, парень не знал. Голый, оружия нет. Где находится – непонятно. Высказывать протесты смысла нет – за него явно всё решили. Кто бы мог подумать, что научники решат вот так подгадить⁈ А казались такими равнодушными! Хотя не удивительно, с такими-то игрушками в голове. Удивительно, что они хоть какие-то эмоции демонстрируют!

– Так, ладно. Если не знаешь, что делать – надо просто спросить.

Две смачных пощёчины помогли технофанатику прийти в себя. Дождавшись, когда он сфокусирует мутный взгляд, Герман сказал:

– Мне нужна твоя одежда и мотоцикл. Хотя можно обойтись одеждой. Давай, раздевайся, а то убью. И без причитаний, пожалуйста. Я на ваше гражданство не соглашался. И тем более не соглашался, чтобы мне это говно в мозги пихали. Быстро!

Похоже, выражение лица у Германа было достаточно убедительным, так что спорить технофанатик не стал, молча принялся раздеваться. Пока ждал, Лежнев успел погрустить, порадоваться и ещё возбудился. Кажется, чёртова хреновина в мозгах до конца так и не сдохла, но работает теперь как-то неправильно. Настроение скачет из стороны в сторону. Лежнев вроде бы пока мог худо-бедно игнорировать перепады, боль в голове помогала. Главное, держать сосредоточенность на одной мысли. Ему нужно вернуться к своим. На ликса. А там хоть трава не расти.

Комбинезон, который он отобрал у технофанатика, обтянул тело, даря некоторую уверенность. Без одежды совсем некомфортно. К тому же у технофанатиков одежда ничуть не хуже, чем у киннаров: стандартная защита от жары и холода, самовосстановление до определённого предела, защита от не слишком сильных ударов, ну и возможность сохранить жизнь пользователю в открытом космосе в течение какого-то времени. Не слишком долго.

– Как добраться до моих? Быстро! И где мои вещи? – потребовал Герман, закончив одеваться.

– Я вам ничего не скажу, – неожиданно твёрдо ответил технофанатик. – Вы – преступник, а мне нужна медицинская помощь. Вы будете пойманы и наказаны, а меня вылечат!

– Угу. И тебя вылечат, и меня вылечат.

Разговор зашёл в тупик, пытками Герман заниматься побрезговал, поэтому снова вырубил собеседника. Вышел из каморки, осмотрелся. Судя по обстановке – такая же комната временного размещения, как та, из которой его забрали. Только планеты в панорамном окне не видно. Видно лишь сплошной желтовато-зелёный туман.

«Получается, я прямо внутри планеты. Надо как-то добраться до орбиты».

Задача казалась сложной, особенно на фоне жуткой головной боли. Как выбраться даже из комнат – непонятно. Голосового управления здесь нет, а управлять замками ему нечем. На всякий случай Лежнев подошёл к двери, потыкал в сенсоры. Перед глазами пробежала какая-то рябь, боль ещё усилилась, и стало очень смешно – вот и весь результат. Так, хохоча, Герман и встретил новых визитёров. Кто это был – какой-то аналог полиции, или те, кто должен был проводить эксперименты, Лежнев не разобрался. Сразу, пинком, вышвырнул первого сунувшегося в дверь, выскочил следом, принялся раздавать удары. Очень мешало то, что всё казалось ужасно смешным. И то, как сплющился нос после удара у одного из технофанатиков, и удивлённые глаза второго, когда его товарищ упал, и суетные движения третьего…

– Да, третьего. Третьего у меня день рождения! – рявкнул Герман, и, размахнувшись, швырнул какую-то палку в убегающего третьего. Палка оказалась достаточно увесистой, чтобы сбить беглеца с ног, и Лежнев решил, что таким полезным инструментом разбрасываться не стоит.

– Бедолаги вы, – смотреть на распластавшихся по коридору технофанатиков было ужасно печально. До слёз и соплей печально, такие они были жалкие и несчастные, когда Герман вязал их снятой с них же одеждой.

– Ты всё равно не сможешь сбежать, – один из пленников уже очнулся. – Мы находимся на нижних уровнях города, это научный сектор, без специального пропуска ты не сможешь добраться до транспортной системы! Взываю к твоему разуму! Прекрати сопротивление! Ты и твоя родная планета нам нужны! Вам будет лучше в лоне родной цивилизации.