Текст книги "Ангел-стажёр (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 55 страниц)
Тень совсем побледнел и замер в полной неподвижности – у него даже губы не шевелились, когда он снова заговорил.
– Существует ли возможность воздействия на такие факторы? – Только в голосе его прозвучал намек на горячность. – В плане как их устранения, так и содействия исполинам, оказавшимся под их влиянием.
– Комплекс мер по нейтрализации факторов, сковывающих развитие исполинов, – ответил аналитик, ни на йоту не изменив свой тон, но пристально наблюдая за Тенью, – находится в стадии разработки.
– Каково место исполинов в структуре ангельского сообщества? – Этот вопрос Тень словно у меня с языка снял. Как и его продолжение: – Если таковое, конечно, имеется.
– Определение статуса исполинов, – дразняще медленно проговорил аналитик, – является частью программы по взаимодействию с ними. Как и упомянутый комплекс мер, и многое другое. Из чего, – поднял он руку, когда Тень снова рот открыл, – сейчас ведется формирование данной программы.
И это называется ответы на вопросы? Которые мы можем задать только один раз? Перед тем, как нас отсюда навсегда выставят? Я просто не могла больше молчать. Единственное, на что меня хватило – это соблюсти хоть какую-то вежливость. Я молча подняла руку, как отличница на уроке в школе.
Тень, казалось, вообще не заметил моего жеста – аналитик удостоил меня коротким, прохладным взглядом, который тут же вернулся к Тени. Неужели они самые элементарные вещи из своего земного прошлого не помнят? Я подняла руку повыше и потрясла ею, как отличница на уроке по любимому предмету в школе.
– Вы хотели что-то сказать? – снова воззрился на меня аналитик.
– У меня тоже есть вопрос, – уточнила я. – Один, – бросила я надувшемуся Тени, – но, возможно, он даст более подробные ответы на Ваши.
– Я слушаю Вас, – величаво кивнул мне аналитик.
– Сегодня наш последний день у вас? – не заставила я просить себя дважды.
Он снова кивнул – словно на прощание.
– И у вас был наш последний курс? – продолжила я.
Аналитик недоуменно нахмурился.
– Вы говорили об одном вопросе, – неодобрительно заметил он.
– Я к нему подхожу, – заверила я его, и заговорила быстрее: – И у нас теперь должно быть распределение, да? И дополнительный курс должен был помочь нам с выбором, правильно? И наш выбор должен определяться максимальной пользой, которую мы можем принести, так? Так вот, – выпалила я, не дав аналитику сказать то, для чего он уже рот открыл, – когда мы сможем приступить к работе в вашем отделе? Я правильно говорю о нас обоих? – обратилась я на всякий случай к Тени.
Ответом мне послужил его восхищенный взгляд. Я выдохнула с облегчением – и с осознанием выполненного долга помощи ближнему. Если дадут пару дней на раздумья, как в прошлый раз, будет время систематизировать все всплывшие у меня в памяти факты из жизни Игоря и Дары. Можно будет еще и с Тошей поговорить – пусть подбросит примеры по Аленке. Чтобы сразу выходить на работу с готовыми предложениями. А чего это аналитик молчит?
– Вы не сможете работать в нашем отделе, – спокойно прихлопнул он мой энтузиазм, как только мы с Тенью дружно глянули на него.
Тень обреченно поник, уставившись в пол.
– Почему? – спросила я, отказываясь сдаваться.
Вот им еще один повод для размышления – испо… ангельские дети никогда не признают своего поражения, да?
– К нам приходят исключительно после работы в других отделах, – объяснил аналитик с легким намеком на сожаление в голосе, – и исключительно в случае многократно проявленной способности к аналитической работе на более простых уровнях.
Вот где-то я уже это слышала. И теперь понимаю, откуда на земле проблемы с трудоустройством берутся! Красный диплом или нет – извольте предъявить опыт работы. А где же его молодому специалисту взять? Хорошо, что я все вспомнила – видно, и здесь без человеческой смекалки не обойтись.
– Хорошо, я понимаю, – согласно кивнула я. – Давайте рассмотрим вариант внештатного сотрудничества. Вы сами сказали, что мои заметки о наблюдателях будут вам полезны. А ведь у нас с коллегой, – кивнула я в сторону Тени, – есть еще и богатейший личный опыт, с массой живых и жизненных примеров, которые непременно придадут вес и убедительность любым вашим умозаключениям.
Тень снова ожил, подтянул свое обмякшее на стуле тело, поднял голову и истово закивал.
– Внештатное сотрудничество – это интересно, – прищурился аналитик. – Какой отдел вы намерены выбрать?
Я растерянно глянула на Тень – он ответил мне тем же.
– Учтите при выборе тот факт, – правильно понял аналитик наш обмен взглядами, – что вам придется отказаться от посещений земли – вы можете понадобиться в любой момент.
В ушах у меня бухнул похоронный колокол – по встрече с Игорем. Ничего. Ничего, у нас ведь телефон есть. Ничего, Игорь поймет. Ничего, он уже большой. Ничего, мы обязательно встретимся, когда он сюда попадет. И сейчас моя главная задача не на земле над ним квохтать, а подготовить ему максимально комфортное пребывание – в вечности, между прочим.
Но из чего же мне тогда выбирать? Не случайно, видно, у нас с моим ангелом дороги разошлись – в хранители мне теперь точно путь закрыт. И к Стасу – придется последнему окончательно с этим смириться. И к внештатникам – Слава Богу! Но ведь и к целителям тоже…
Вот что за свинство! Если не считать внештатников, это же как раз те отделы, которые мне больше всех понравились. Что же мне остается?
Администраторы. Мой ангел мне этого не простит. Даже если ему уже все равно.
Энергетики. Вот оттуда можно было бы на минуточку на землю сбежать. Кисе же удалось! Для этого, правда, мой ангел нужен. А ему уже все равно.
Архив этот загадочный. В ограниченные секции интересно было бы пробраться. Но я же не скалолаз, я равновесие держать не умею. И потом – наткнусь еще на предыдущие приключения моего ангела. Мне это сейчас уже совсем не нужно – и так знаю, что ему уже все равно…
О Господи, еще ведь эти сумасшедшие на религиозной почве есть!
Я в отчаянии глянула на Тень – и прочитала на его лице такое же.
– На тот случай, если у вас возникнут проблемы с выбором, – вдруг снова подал голос аналитик, – я хотел бы вернуться к предложению, о котором говорил раньше.
Я повернулась к нему, заранее смиряясь. Когда это у меня не было проблем с выбором? Это всегда была моя единственная настоящая проблема! Насколько проще мне всегда было принять чье-то решение – и затем убедить себя, что оно было наилучшим из всех возможных. Чем мой ангел всегда и пользовался, пока ему не стало все равно.
– Вы имели возможность ознакомиться с объемом работы по исполинам, – продолжал тем временем аналитик. – Поэтому, я думаю, вас не удивит, что разрабатываемая программа взаимодействия с ними определенно требует создания новой структурной единицы.
Что-то я не поняла – работы, говорит, слишком много, а новые сотрудники, видишь ли, не нужны. Я озадаченно глянула на Тень – он пристально, не отрываясь, смотрел на аналитика. Горящими глазами на вновь побледневшем лице.
– Вы хотите сказать, – медленно и тихо произнес он, – что создается новый отдел?
– Да, – кивнул аналитик. – Отдел, который будет разрабатывать и тестировать, а в перспективе и реализовывать программу взаимодействия с исполинами. Работать он будет по нашим рекомендациям и в тесном сотрудничестве с нами. Ваш опыт вполне мог бы в нем пригодиться.
До меня все равно никак не доходило. Так не бывает! Я ведь уже приготовилась долго и упорно зарабатывать светлую вечность для себя и Игоря! А мне предлагают ее создавать?
Я снова глянула на Тень – с немой просьбой подтвердить, что слух меня не обманул. По его порозовевшему лицу расплывалось торжество.
– Но вы должны отдавать себе отчет, – строго глянул на него аналитик, – что тема исполинов является в нашем сообществе закрытой. Вам придется подписать обязательства не разглашать информацию, с которой вы будете работать.
– Когда? – выдохнул Тень.
– К сожалению, времени на раздумья у вас осталось немного, – досадливо поморщился аналитик. – Ваш дополнительный курс вышел за рамки изначального графика – в частности, у нас. Поэтому ваше окончательное распределение состоится завтра.
До этого завтра еще нужно было дожить. Обратный путь из центрального офиса в наше здание прошел незаметно. Мы с Тенью по очереди уверяли друг друга, что все так и есть, что чудеса случаются и мечты сбываются. Меня особенно тронуло, когда он сказал, что от всей души рад за меня – теперь мне вовсе не нужно придумывать совершенно невероятные способы обезвредить наблюдателей.
Когда мы расстались у палисадника и я вернулась к себе в комнату, моя эйфория немного осела. При виде телефона с совершенно немыслимым числом пропущенных звонков от Стаса. Странно, еще подумала я, он ведь теперь прямо ко мне обратиться может. Неужели совесть заговорила из-за обмана, которым он этого добился? Да нет – скорее, пребывая в полном восторге, я просто не заметила его вызовы.
Нужно сообщить ему, что все в порядке. И Винни тоже. Иначе они мне могут спасательную экспедицию устроить – вот прямо к моменту подписания обязательства по сохранению служебной тайны.
Ни тот, ни другой мне опять не поверили. В том отношении, что у меня все в порядке и даже лучше. Но со Стасом хоть разговор быстро закончился. Услышав, что я наконец-то нашла ангельский отдел, который идеально мне подходит и в котором я смогу полностью реализовать и себя, и все свои мечты и чаяния, он тут же надулся и даже не поинтересовался, что это за отдел. Что вполне меня устроило. Его же вполне устроило мое заверение, что я нахожусь я себя в комнате и никаких препятствий на пути в нее не встретила.
Винни оказался настойчивее. Никак отвязаться от него не удавалось, как я ни старалась отключиться. Пришлось сказать ему, что нет – это не аналитический отдел. И нет – ни один из тех, в которых мы с Тенью побывали. Да, я впервые услышала об этом отделе – как он догадался? И да, я не могу сказать, как он называется – откуда я знаю, если он еще только создается? И да, в нем мне пригодится мой земной опыт – с чего это он именно после этого со мной попрощался?
Но последняя мысль мелькнула не с досадой, а с облегчением. Мне еще Игорю нужно было позвонить. Подготовить его к тому, что мы пока не сможем увидеться. Некоторое время.
Конечно, он расстроился. Как ни старался скрыть это. Но в то же время я убедилась, что мой сын действительно вырос. Он нашел в себе силы сказать, что очень рад за меня. И гордится мной. И моим ангелом. Потому что мы умеем достигать даже недостижимые цели. Вместе. И поэтому он за нас спокоен. А мы должны быть спокойны за него. До того момента, когда мы сможем, наконец, встретиться.
Положив трубку, я подумала, что есть все же что-то хорошее в том, что этот момент наступит нескоро. Пусть до тех пор Игорь не знает, что моему ангелу уже все равно.
Но слова моего сына также напомнили мне, что я своей недостижимой цели достигла вовсе не сама. Не дали бы мне возможность создать Игорю безоблачное будущее, если бы мой ангел не вернул мне память о его прошлом.
И не важно, что все это осталось позади. Мой ангел помог мне в самый нужный момент – и сейчас я могу дать ему то, что ему нужнее всего. Свободу. Кстати, будет возможность напомнить ему, чтобы Игорю не проболтался. И еще более кстати, что он не раз и не два мне хвастался, как нужно говорить с ангельским начальством, чтобы добиться своего.
Продумав во всех деталях свои аргументы, я пошла спать. Нужно отдохнуть. завтра не просто большой день – завтра поворотный момент всей моей жизни.
И не только моей.
Хоть бы сны не снились.
*****
Я добрался до Татьяны еще до наступления утра.
Да-да, я помню, что учебный центр ближе к зданию темных, чем к нашему, и что расстояния на нижних горизонтах меньше, чем на верхних. Но и я даже для себя невиданный темп взял. Прямо от той смертельной полосы, которой темные вход к себе окружили.
Очень она меня разозлила. Ваше право, святые отцы-архангелы, ставки в гонке поднимать, но не до такой же степени! Мы, что, к открытым военным действиям перешли вместо соревнования в смекалке и сноровке? В смысле – смотрите, бессмертный Ангел, не зарывайтесь, не такой уж Вы и бессмертный?
Так я не помню, чтобы мне войну объявляли. И вызов я никому не бросал – вы же сами меня законом надобности снабдили! А если предполагалось, что я им только на земле пользоваться буду, так предупреждать надо было.
Вскоре я убедился, что отцы-архангелы взъелись на меня всерьез. Говорить, что я добрался до Татьяны, можно было с очень большой натяжкой – подходы к учебному центру просто кишели внештатниками. Инвертированными. Только я ступил из леса, как от кустарника вокруг центра подвальным, затхлым холодом повеяло.
Я бы обошел их всех, играючи, но двое прямо на входе в Татьянин двор расположились! Подойдя к ним и ежась от пробирающей до костей липкой промозглости, я тщательно взвесил свои возможности.
Можно расчистить проход от установленных там заграждений. Вот только установлены они по обе стороны от кустарника и устранить их одновременно я точно не смогу – один из них обязательно успеет сигнал остальным подать. Поймать меня они, конечно, не поймают, но более бездарного способа выдать до срока свое присутствие я даже представить себе не мог.
Можно просто перенестись за кустарник. Но со своего наблюдательного пункта я отлично видел, что стеклянная дверь в Татьянину комнату закрыта. Никакой гарантии, что она откроется – штурмовал я ее уже в свое время. Точно также никакой уверенности, что закона надобности хватит, чтобы меня и через нее переправить. Или назад через кустарник. С некоторых пор перспектива оказаться в замкнутом пространстве без широкого, легко доступного и беспрепятственного выхода из него вызывала у меня некоторые сомнения.
Можно попробовать переместиться к Татьяне в комнату в один заход. Снова все упирается в непредсказуемость отклика закона надобности. А если не допрыгну? Смотри предыдущий абзац. А если перепрыгну? Очутившись не просто в комнате, а прямо рядом с Татьяной – определенно же притянет. И еще определеннее, что она спросонья не будет разбираться, кто это пожаловал, и сразу крик поднимет. Тогда смотри абзац, предшествующий предыдущему.
Можно… А можно перестать быть круглым идиотом, изобретающим велосипед. Можно просто вспомнить обходной путь, открытый давным давно, когда мне точно также пытались перекрыть доступ к Татьяне.
Я еще раз, напоследок, бросил взгляд в ее комнату. Она мирно, как я надеялся, спала. На чем было сосредоточено внимание внештатников, я определить, конечно, не мог, но простая логика подсказывала, что оно направлено от Татьяниной комнаты, а не внутрь ее.
Осторожно отступив, я пошел вдоль кустарника, старательно обходя натыканные повсюду невидимые статуи, замершие в плотоядном ожидании. По правде говоря, число внештатников, брошенных против одного меня отцами-архангелами, произвело на меня глубокое впечатление. Такого признания своего мастерства я еще никогда не получал.
Впрочем, на другой стороне круглого учебного центра засады не оказалось. Они, что, всерьез думали, что я в лобовую атаку брошусь? Обидно даже. Я спокойно и комфортно прошел в подстриженный проем в кустарнике во двор того лоботряса из бывшей Татьяниной группы, который вечно свою стеклянную дверь открытой оставлял.
Сейчас она, правда, оказалось запертой. За отсутствием постояльца, скорее всего. А жаль – мне было бы приятнее думать, что отцы-архангелы проявили особую скрупулезность, законопатив мне все лазейки.
Эту стеклянную преграду я преодолел легчайшим обращением к закону надобности, после чего мне оставалось лишь сделать пару широких шагов до внутренней двери, ведущей в учебную аудиторию и, по совместительству, зал заседаний квалификационной комиссии.
Слава Всевышнему! За то, что проявил интерес к мелкому местному турниру среди сотрудников одного из своих филиалов. За то, что вмешался в систематическое нарушений правил одной из сторон и приструнил ее.
Внутренняя дверь в комнате разгильдяя не распахнулась мне навстречу – ее заклинило. Мой мощный рывок лишь чуть сдвинул ее с места, и через образовавшуюся узкую щель до меня донеслось ледяное дыхание подземелья. Медленно и беззвучно закрыв дверь, я через мгновенное оказался по другую ее сторону. Сомнений не было – предполагаемый зал заседаний был также полон инвертированных внештатников.
Ну что ж, спасибо, отцы-архангелы, за еще более высокую оценку! Вдохновляет она, и окрыляет, второе дыхание открывает и к новым высотам зовет. Я бы, правда, на данном, конкретном участке гонки менее плотные ряды болельщиков предпочел, но мне все равно четкий момент вступления в нее предписан, так что осмотримся.
К двери в Татьянину комнату я даже подходить не стал – там целый почетный караул выстроился. Прорываться мне сейчас никуда не надо – рано или поздно Татьяна сама в этот зал выйдет. А вот потом меня будут больше интересовать пути отступления.
Я отправился обследовать ту часть аудитории, на которую никогда раньше не обращал внимания. Когда я был здесь в прошлый раз, в ее центре располагался преподаватель со своими наглядными пособиями. Сейчас же их заменил длинный стол – для комиссии, надо полагать. Я еще могу себе представить, что обучающий новичков персонал постоянно здесь обитает, но комиссия должна же как-то сюда попасть!
Позади стола действительно обнаружилось два выхода. Оба вели в непривычно слабо освещенные коридоры с голыми стенами и с добрым десятком поворотов. Прямо кулисы для выхода на сцену, честное слово! Что-то становитесь вы, отцы-архангелы, слегка предсказуемыми, как автор бестселлера, начавший штамповать его копии – с каждым разом все более бледные.
И в конце коридора, на выходе из учебного центра, не обнаружилось ничего неожиданного. В смысле, там оказалась куча внештатников, но я бы уже удивился, если бы их там не было. Когда я добрался до конца второго коридора, там как раз какое-то оживление началось, и я рванул назад. Пути отхода определены – теперь мне самое время исходную позицию выбрать.
Располагаться Татьяна где-то в этом секторе будет – так, чтобы лицом к лицу с комиссией. Приближаться к ней раньше времени чревато – учует и может прямо там на шею броситься. Возле нее, правда, бледная немочь крутиться будет, и столы здесь на одного рассчитаны. Можно с его стороны устроиться, а потом его в сторону внештатников отшвырнуть – по возможности, им под ноги…
Шныряя глазами по аудитории для расстановки ключевых точек своих перемещений, я не сразу заметил, что места за столом начали постепенно заполняться. Из пяти членов комиссии, усевшихся там, я узнал только одного – и то условно. Прилизанный манекен с вежливой полу-улыбкой и холодными глазами – точно аналитик.
Остальные четверо разительно от него отличались. Они и друг на друга внешне не походили – ни лицом, ни одеждой, ни прической, ни осанкой. Но от каждого катилась волна такой уверенности, властности, я бы даже сказал, авторитарности, которых я никогда не встречал даже у своего руководителя. Не говоря уже про Стаса.
И тут-то меня и накрыло. Пониманием.
Я столько мечтал на земле хоть краем глаза, хоть вполуха насладиться тем, как Татьяна под орех разделает наше руководство, когда ее к нам принимать будут.
Я столько сетовал уже здесь, что меня лишили и этого зрелища, и триумфального принятия Татьяны в мое собственное подразделение.
Столько возможностей было ей предоставлено, чтобы склонить ее к другому выбору.
Столько мер было предпринято, чтобы лишить меня малейшего шанса оказать влияние на этот выбор.
А вот на финальную сцену этого спектакля я все же как-то пробрался. Похоже, ту самую, в которой прежде неуловимые авторы его сценария решили лик свой явить. Заставив меня лицезреть его в полной беспомощности. Равно как и внимать добровольному решению Татьяны провести вечность … похоже, даже темные не знают, где, но главное, что вдали от меня.
Так я же только за! Окрылила меня высокая оценка до невозможности. И второе дыхание уже наружу рвется – чтобы вот так, лицом к лицу, поблагодарить неуловимых и безликих за нее. А там и посмотрим, за кем последнее слово останется. Вот только выхода главной героини дождемся.
Она появилась, словно в ответ на мой призыв. Или не мой – не важно. Важно было то, что появилась она в плотном окружении внештатников. Инвертированных, естественно.
Они сопровождали ее на некотором расстоянии, но ей и этого хватило – даже издалека я заметил, что на лбу у нее появилась испарина, а на лице страдальческая гримаса. Которую она изо всех сил сдерживала, сжав губы в тонкую ниточку.
От ярости у меня в глазах потемнело. Меня в одиночке гноить, в безжизненную ссылку отправлять, в одну западню за другой загонять – это сколько угодно. Но Татьяну пытать?! Чтобы добровольность решения не ослабела?
Я сорвался с места, перенеся свою исходную позицию за спины внештатников. Меня за ними она уже не распознает, а их плотоядное ожидание будет-таки сегодня удовлетворено. До пресыщения.
Приблизившись к ним с тыла, я понял, чего Татьяне стоило всего лишь морщиться от отвращения. Такое количество внештатников, сбившихся в плотную массу в замкнутом помещении – это уже было ощущение не подвала, а подземелья. Такого, в которое никогда луч света не проникает. Такого, в котором стоит мороз даже в самый жаркий летний день. Такого, в котором дыхание перехватывает и сердце начинает колотиться, разгоняя кровь в жилах…
Минуточку! У меня эти ощущения обычно с другой картиной ассоциируются. Подземелье – да, но, скорее, пещера…
Возникший тут же образ наполнился многоголосым приветственным одобрением.
– Вы что здесь делаете? – заорал я мысленно подручным Стаса.
– Командир прислал, – раздалось у меня в голове возбужденное бормотание.
– Вот вас мне только не хватало! – простонал я, безуспешно пытаясь отличить пещерный холод от подвального.
– Командир так и сказал, – сделалось бормотание самодовольным.
Образ пещеры перед моим внутренним взором начал меняться. Самый дальний и мрачный край ее вытянулся в ровный туннель, стены в нем выровнялись и сгладились, в них откуда-то появились двери…
– Так, я вижу, все на месте, – донесся оттуда сосредоточенный голос Стаса.
– И ты здесь? – задохнулся я от ощущения погружения в прорубь.
– Настоящий военачальник, – наставительно произнес он, – наблюдает за сражением из стратегического далека.
Фу ты, померещилось!
– За каким сражением? – Странно, а почему кровь все же быстрее побежала?
– Обеспечивающим ваш отход, – проинформировал меня Стас. – Мои орлы расчистят тебе подход к Татьяне. Твоя задача: по моей команде – повторяю: по моей команде! – хватаешь ее и уходите через левый выход. Повторяю: через левый выход. Там пост тоже будет нейтрализован. Больше ты ничего не делаешь. Повторяю: больше ничего. Никакой самодеятельности. Можно хоть раз на тебя понадеяться?
Я оскорбленно заметил, что и сам уже выходы обследовал и левый мне тоже более надежным показался…
– Никаких показался! – загремело у меня в голове. – Повторяю: у тебя одна задача – два шага к Татьяне, на плечо ее, наружу через левый выход, там к ранее оговоренному месту назначения. Все по моей команде. Вопросы есть?
– Есть, – с готовностью ответил я.
– Ответы получишь после операции, – отрезал он. – Любой шаг в сторону будет приравнен к ее саботажу. Все по местам!
Оказалось, что пока Стас зачитывал мне мои обязанности – прав меня здесь уже все, по-моему, лишили! – заседание комиссии началось.
Разговор велся с Татьяной. И слава Всевышнему, подумал я – значит, ей первой придется подписать этот контракт на вечное рабство, а нам не придется долго ждать.
Я прислушался, чтобы команда Стаса не застала меня врасплох. Никакого фурора, который я представлял себе на земле – скучновато даже. Свое распределение я абсолютно не помнил – и если и мне тогда пришлось бубнить, почему мне другие подразделения не подходят, тогда понятно, почему.
Татьяна говорила о каких-то совершенно незнакомых мне подразделениях. Похоже, ее попросили высказаться только о тех, дополнительных. Говорила она хорошо – спокойно и уважительно, но после ее слов складывалось впечатление, что работать в них нельзя. В смысле, будучи в здравом рассудке. А наблюдателей она практически прямо обвинила в применении методов психологического давления на земле. Темные побери Стаса, я же прослушал, как она внештатников раскатала!
– Вы не упомянули один отдел, – изрекла одна из властных фигур за столом.
– Да, аналитический, – кивнула Татьяна. – Мне он показался наиболее интересным.
– Вы претендуете на работу в нем? – вскинула брови фигура.
– Нет, – коротко обронила Татьяна.
– Следует ли понимать, что Вы вернулись к рассмотрению отделов из обычного курса? – изволила выразить удивление фигура, а у меня затеплилась надежда.
– Нет, – без раздумий прихлопнула Татьяна и то, и другое.
– Будьте добры объясниться, – озвучила фигура мои мысли.
Дождался я все-таки фурора. Потрясенного молчания, смятения в глазах, отвисшей челюсти. Не просто дождался – вот прямо живой иллюстрацией этой картины послужил бы, если бы в видимости в тот момент оказался.
Как ей это удалось? Как ей удалось заставить отцов-архангелов не просто выслушать ее, а еще и пойти ей навстречу? Для зеленого новичка новый отдел создали – это же неслыханно! Вот, значит, что она имела в виду под устройством своей судьбы…
А я? А наши планы на совместную вечность? В смысле, и в труде, и в личной жизни. На какие-то пару недель из этой вечности оставил ее без присмотра – и она уже все забыла? Ничего, я ей память освежу – опыт уже есть. Стас там не заснул случайно?
Штат нового отдела только начал комплектоваться, – задумчиво провозгласила другая властная фигура, сидящая рядом с аналитиком. – И помещение под него еще не выделено. Поэтому, я думаю, мы подпишем трудовое соглашение прямо здесь.
– Можно, я еще скажу? – повернулась к нему Татьяна, и я собрался с силами – когда Татьяна спрашивает разрешения высказаться, это никогда ничем хорошим не заканчивается.
– Если штат, как Вы говорите, еще не укомплектован, – продолжила она, дождавшись настороженных кивков от комиссии, – то у меня есть предложение по еще одному сотруднику.
Это что – в этом штате только что первую строчку заполнили? В смысле, руководящую. Они создали новый отдел под управлением зеленого новичка? И я догадываюсь, кого он себе в сотрудники предлагает. Вон – сидит за соседним столом, скромно потупившись и изображая полную готовность оправдать высокое доверие.
– Этот ангел очень близко знаком с жизнью исполинов, – заговорила Татьяна быстрее во внезапно повисшей тишине. – Из личного опыта. Который прекрасно, я думаю, дополнит наш с коллегой, – кивнула она в сторону бледной немочи, который вдруг резко повернулся и уставился на нее с не меньшим удивлением, чем я.
– Кого Вы имеете в виду? – подал голос аналитик, озвучив не только мой, по всей видимости, вопрос.
– Это мой бывший хранитель, – ясно и отчетливо произнесла Татьяна. – Являющийся одновременно отцом исполина. И много лет наблюдавший за его развитием с точки зрения ангела.
Хорошо, что Татьянино распределение в этой аудитории назначили. Хорошо, что в ней везде столы стоят. Хорошо, что Татьянин стол внештатники со всех сторон окружили – и мне пришлось бочком у следующего за ним пристроиться.
Он меня и остановил – иначе я бы позорно прямо на пол осел. И невидимость с инвертацией не спасли бы – орлы Стаса все равно заметили бы крушение своего непобедимого инструктора, который не единожды со всей их оравой справлялся.
Комиссии повезло больше – они изначально сидели. Но на сей раз выступление Татьяны все же достигло эффекта, столь лелеемого мной в земных мечтах. Умница, она всегда за справедливость горой стояла. Нечего одного меня в ступор вгонять.
– Вы со вторым претендентом, – обрела, наконец, дар речи центральная фигура за столом, – были рекомендованы нам аналитическим отделом. Упомянутый же Вами ангел отбывает в данный момент дисциплинарное наказание.
– Да, конечно, – согласно склонила голову Татьяна. – Но нам объяснили, что работа в новом отделе сопряжена с обязательствами неразглашения любой рабочей информации. И мне кажется, такие условия могли бы ввести указанного ангела в требуемые рамки. И хочу напомнить вам, что у родителя исполина устанавливается с ним уникальная связь. Стоит ли отказываться от изучения ее?
Минуточку, в какие это рамки меня опять загонять собрались? И кто их определять будет, хотелось бы знать? Так вот почему мне велено освобождаться только после ее распределения! Да, мы всегда планировали вместе работать, но кто говорил, что под ее началом? Еще и вечно?
– Я не настаиваю на своем предложении, – тут же сдала назад Татьяна, словно я ей случайно свои мысли передал. – Разумеется, это – выбор ангела и ваше решение. Вы могли бы просто вызвать его и выяснить, достоин ли он работы в новом направлении и готов ли к ограничениям ради этого.
Святые отцы-архангелы, слушайте внимательно – ведь истина же глаголет устами … новичка! Вы ведь давно знаете, что я достоин любых вызовов. Вы же сами меня через огонь, воду и медные трубы провели. И на каждом этапе ограничивали меня по самое не хочу! Что я всегда принимал с готовностью и даже благодарностью. За отеческую помощь в профессиональном росте.
И вызываю меня никуда не нужно – я же уже на месте! Прямо к моменту подписания трудового соглашения успел. И не надо мне рассказывать, что для меня бланк не подготовили! Павильон администраторов в двух шагах. У них документы на все случаи жизни пачками лежат. А у нас под рукой целая толпа хорошо тренированных силовиков. Хорошо бы внештатников и подручных Стаса наперегонки к администраторам послать…
– Приготовились, – мысленно подхватил мою идею Стас. – По моей команде…
– Стас, стой! – дошло до меня, что он говорит отнюдь не о спортивном забеге. – Отмени операцию! Я принимаю предложение – это же именно то, что нам нужно.
– Молчать! – хлестнуло меня неслыханной даже для Стаса яростью. – Если ты сейчас не уведешь Татьяну, тебе больше никогда – ничего – не будет нужно!
Я не услышал команду, которую он дал своим орлам. Вокруг меня просто все завертелось – словно я в водоворот в ледяном горном озере попал. Но через пару мгновений обжигающие волны расступились, открыв мне проход к Татьяне, уже выходящей из-за стола.
– Пошел! – дал мне Стас такой мысленный пинок, что меня просто бросило вперед.
Татьяна замерла. Я тоже – не зная, на какой риск решиться. Она медленно повернула голову, уставившись прямо на меня огромными круглыми глазами. Полными такого изумления, что я сначала больше ничего не заметил.
