Текст книги "Ангел-стажёр (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 55 страниц)
Таким образом, подчеркнул Гений, всей службе внешней охраны будет обеспечено полное алиби, попытка идентифицировать группу захвата среди светлых позволит выиграть время и окажется безрезультатной, а проведение опознания в нашем отделе встретит все возможные бюрократические преграды.
Мое участие в операции также должно было быть абсолютно анонимным, поскольку Гений согласился с важностью представления аналитика Анатолию, но добавил, что в дальнейшем его личной особенности придется вступить в стратегическое взаимодействие с моей. Последнее замечание, как ни странно, вызвало одинаковое уныние и у меня, и у Стаса.
Гений тонко усмехнулся и поинтересовался успехами разведки Стаса у аналитиков. Стас метнул в меня испепеляющим взглядом и буркнул, что это – не подлежащая разглашению оперативная информация. Гений понимающе закивал и предположил, что обсуждаемый аналитик может оказаться либо рядовым сотрудником, владеющий ситуацией исключительно в рамках своего задания, либо чрезмерно преданным и подготовленным – и тогда, в чрезвычайных обстоятельствах, его сознание может оказаться закрытой книгой даже для наших специалистов.
Мы со Стасом переглянулись, и я прочел у него на лице свои мысли о применении чрезвычайных мер в чрезвычайных обстоятельствах. Гений деликатно заметил, что блокирование доступа к мыслительному процессу весьма полезно совмещать с контролем над мышцами лица, и поинтересовался у Стаса его реакцией в случае подобного воздействия на одного из его сотрудников, задействованного в важной операции. Стас с досадой мотнул головой и пробормотал нечто об ужесточении мер безопасности.
На сей раз Гений кивнул одобрительно и предложил максимально скорый перевод Анатолия на землю, где он сможет скрытно идентифицировать аналитика – или даже нескольких – после чего я, также под прикрытием инвертации, буду регулярно сканировать его сознание. Так мы сможем, заметил Гений уверенно, получать информацию не только о характере их деятельности на земле, но и – из получаемых ими инструкций – о ее цели.
– Все это хорошо, – помолчав, подал голос Стас, – но Анатолий без Татьяны на землю не вернется, а у нее еще два курса впереди.
– Глупец незрелый плод вкушает, – произнес Гений, откинувшись на спинку моего ветхого дивана, сложив руки на животе и мечтательно разглядывая потолок, – мудрец умеет сладость ждать.
Не привыкший к его манере разговора Стас выдвинул вперед челюсть сразу же после первого слова и заиграл желваками.
– А с какого это перепуга Вы решили на мою сторону стать? – процедил он сквозь зубы.
Все также задумчиво устремив взор вверх, Гений вытащил из рукава сюрприз для меня.
– Некоторое время назад, – произнес он почти рассеянно, – ваш аналитический отдел предложил сотрудничество нашему.
Стас перевел потяжелевший взгляд с Гения на меня и, видимо, удовлетворился выражением крайнего потрясения на моем лице.
– Настолько соблазнительное, как я понимаю, – продолжил Гений, не меняя позы, – что наше руководство ухватилось за него, даже не дав себе труд проанализировать все его возможные последствия. Даже не желая о них слышать.
– Что за предложение? – весь подобрался Стас.
– Это и есть первое последствие, – ответил Гений, не глядя на него. – Впервые на моей памяти в нашей стратегии появилось направление, доступное лишь чрезвычайно узкому кругу лиц, причем несведущих в долгосрочных прогнозах. Баланс уже смещен, – добавил он, поморщившись.
– Что за направление? – настаивал Стас.
– Узкий круг лиц, – сфокусировал на нем, наконец, взгляд Гений, разводя руками. – Могу только сказать, что по отдельным признакам оно касается дальнейшего нарушения равновесия во всем нашем мире, и я очень сомневаюсь, что у авторов предложения подготовлена система противовесов. А я не люблю, – взгляд у Гений блеснул тонкой рапирой, – оказываться лицом к лицу с последствиями авантюр; я предпочитаю их предотвращать.
– Что Вы скажете об этом? – вдруг спросил его Стас, скрестив свой взгляд с его, как клинки.
Сначала я ничего не понял в открывшейся и мне картине. Но мозг автоматически декодировал хаотические движения рук перед моим мысленным взором, и я снова увидел графики – уже несколько.
Через несколько минут созерцания их Гений досадливо покачал головой.
– Нужна привязка, – проговорил он. – Временная, географическая, смысловая – какая-нибудь. Динамика бы тоже не помешала.
– Копируйте, – решительно кивнул Стас. – Раздобуду еще все, что смогу. А пока давайте о сроках операции поговорим.
Провели мы ее, как по нотам – я искренне наслаждался тем уже слегка забытым азартом, который возникает в противостоянии с реальным противником. Под влиянием этого азарта я даже слегка увлекся во время непредусмотренного ожидания Гения перед полосой препятствий, охраняющем нашу крепость.
Я вслух предложил двум своим коллегам, которых Гений счел достойными доверия для участия в захвате, не возиться больше с упорно молчащим аналитиком, а передать его «темным» – для допроса под угрозой распыления отдельных частей тела. Гений предоставил нам достаточно времени для ленивого обсуждения, с какой именно части тела нашего пленника «темные» начнут.
Причина его задержки выяснилась, как только я вернулся на землю. Он присоединился к нам на краю леса уже чрезвычайно возбужденным, никак, впрочем, не объяснив свое состояние, но вызвал меня буквально через несколько минут после того, как я распрощался с коллегами.
– Я понял, почему больше не было покушений на Вашу свежую кровь! – Заверещал он у меня в голове, глотая от нетерпения окончания слов.
Выяснилось, что он заставил нас ждать из-за подвернувшейся возможности просканировать сознание подкидыша светлых, который добровольно подвергся чистке памяти. То, что он там увидел, показалось мне первой за очень долгое время хорошей новостью: полностью заблокировать память у наших потомков невозможно.
И даже если у моей дочери воля к сопротивлению окажется слабее, чем у подкидыша, мои мемуары вполне могут оказаться – в критической ситуации, а не в нынешней комфортной жизни – ее единственной, наконец, опорой.
Мое приподнятое настроение продержалось совсем не так долго, как мне бы того хотелось. Стасу удалось-таки получить новые примеры деятельности аналитиков, и он передал их через меня Гению. У меня потом добрую неделю все перед глазами плыло, и я не без ехидства думал, что последний получил требуемую динамику – посмотрим, что он сможет разобрать в этой вакханалии бегущих линий.
Он сообщил мне об этом по истечении этой доброй недели, и от ожидаемой где-то в глубине души, но до последнего отрицаемой новости у меня перед глазами снова все качнулось.
– Мой дорогой Макс! – раздался у меня в голове его, неуместно торжественный на фоне мысленного образа мирно цветущего луга, голос. – Рад сообщить Вам, что Ваше предположение определенно подтверждается. Аналитики явно ведут сравнение обычного человеческого потенциала – как минимум, интеллектуального – с несомненно превосходящим его. В последнем можно со значительной долей уверенности предположить свежую кровь. Осталось только выяснить, зачем они это делают. Я уже дождаться не могу, когда вы с Анатолием приступите к поискам его цели.
Я бормотал какие-то слова признательности за доверие и высокую оценку моих возможностей, а в мыслях у меня рос терновый куст сомнения в успехе какого бы то ни было предприятия, если одной из центральных фигур его назначен самый безалаберный, безответственный и беспутный представитель светлых.
К сожалению, я оказался прав.
Глава 16. Онемение
Когда мне позвонил мой ангел, я ничего не поняла. Мне нужно было подумать. Но я не могла! Они все как с цепи сорвались – Стас, потом Тоша, Марина, даже Макс! И ни один из них ничего мне не объяснил. Вместо этого они – один за другим – обрушивали на меня лавины чуть ли не приказов, что мне делать и что мне не делать, окончательно сбивая меня с толку.
Стас велел мне немедленно распределяться в его отдел – с тем чтобы как можно быстрее переправить меня на землю.
Тоша, совершенно незнакомым мне отрывистым тоном, сообщил, что меня уже ждут у хранителей – там, мол, ко мне будет более чуткое отношение и мне будет проще узнать, что с моим ангелом.
Марина вообще чуть криком не кричала, чтобы я сейчас вообще ничего не делала – никаких глупостей, как она выразилась – пока Стас не выяснит, что произошло.
А Макса я поначалу даже не узнала – в его голосе не было и тени его обычной язвительной манеры растягивать слова. Его речь была самой краткой, слава Богу, но оставила у меня впечатление полного зазеркалья: мне следовало укрыться от какой-то неведомой опасности у темных.
Я чуть телефоном об стену не запустила. Мысль об Игоре остановила, и она же выгнала меня из комнаты. Не могла я добавить ему волнений еще и насчет себя, разбив наше единственное средство связи, но и говорить с ним я была еще не готова. Сначала мне нужно было самой разобраться в том, что сказал мой ангел, и найти где-то ту уверенность, что все будет хорошо, которую я должна была передать нашему сыну.
Я послала ему сообщение, что сейчас немного занята и свяжусь с ним позже – но обязательно сегодня! – и вышла из комнаты и потом, чуть поколебавшись, из своего дворика. Мне всегда лучше думалось на ходу.
Первым делом я решительно загнала в самый дальний угол своего сознания панику, взметнувшуюся после того, как я перед выходом попробовала набрать моего ангела и он не ответил. Ничего страшного, это вполне объяснимо: при задержании у него наверняка отобрали все имеющиеся при себе вещи.
Я попробовала мысленно вызвать его – ответа опять не было, но иначе. Я четко ощутила его присутствие – он просто не отреагировал, как в те разы, когда мы с ним на земле ругались и он нарочито меня игнорировал, даже если я рядом находилась.
Я предпочла и в этом увидеть добрый знак: определенно жив и в сознании. Ангелы, конечно, бессмертны, но, как показал наш собственный опыт с наблюдателем Игоря, хороший удар и их до беспамятства довести может.
Так, теперь – что он мог натворить?
Он Тень дополнительно тренировал – но это же была бескорыстная помощь способному студенту, никто не может ему это в упрек поставить!
Потом он еще мои результаты у целителей подделал – но не в лучшую же сторону, а совсем наоборот и чуть-чуть! И им сразу надо было проверять соответствие его доклада их собственным данным, а теперь нечего после драки кулаками махать.
И с администраторами он всегда на ножах был – уж не нахамил ли он им, пока я в отделении учета серой мышкой сидела? С их педантичностью они вполне могли на него жалобу составить, но если так – вернется он быстро. Главное – его потом некоторое время к их павильону не подпускать.
О Господи, мы же еще с темными встречались! Нет, вряд ли – там же еще и Стас был, их бы тогда вместе задержали… Мой ангел еще, правда, на темном Винни вывод из невидимости тестировал, но он же с ним тогда в контакт не вступал!
А может, тайник обнаружили? Но мой ангел уже давным-давно оттуда все экземпляры нашей истории забрал, и если бы дело в ней было, то со мной бы уже ни Тоша, ни Стас говорить не могли…
Или его задержали из-за меня? Из-за этой проклятой инвертации? Я только отдел Стаса проникать в нее научила, и мне показалось, что он отнюдь не стремится делиться этим знанием с другими отделами. Может, кто-то из его сотрудников проболтался, и моего ангела сейчас допрашивают, почему он это мое умение в отчете не отразил?
Я бросила перебирать в уме возможные причины его задержания – так гадать можно до бесконечности. Лучше действительно подождать, пока Стас все узнает, а пока подумать, что делать – что мне делать.
В моей восстановленной памяти вдруг всплыла первая отлучка моего ангела – когда он еще подпольно из невидимости вышел и его отозвали с земли. Его тогда почти неделю не было, и я все это время вот так же маршировала все свое свободное время и искала ответ на тот же вопрос. И ответ этот я тут же вспомнила: он обязательно найдет меня – значит, мне нужно ждать его в том месте, где он сможет это сделать.
Я усмехнулась – в том, что мой ангел снова выкрутится, у меня не было ни малейших сомнений. Не раз его с земли отзывали, и ничего у них не вышло. Там, правда, у нас дом был, в который он всегда возвращался и в котором я и дожидалась его, а здесь? А здесь, вдруг пришло ко мне кристально ясное осознание, есть только одно место, в котором он сможет меня найти. В котором он уже нашел меня однажды.
На выбор своего будущего отдела нам дали неделю – и мой ангел никогда еще дольше не задерживался. А если дело все же в том, что они как-то узнали, что ко мне память вернулась, и теперь будут специально с его делом тянуть, чтобы снова разлучить нас, так не дождутся! Не буду я никакой отдел выбирать, где бы меня ни ждали. Заставить меня, как говорил мой ангел, они не могут. Так и буду здесь сидеть, пока его не отпустят.
Для уверенности я даже ногой топнула – и впервые оглянулась вокруг себя. Вот недаром же тайник вспомнился – ноги как-то сами привели меня к тому месту, запомнить которое однажды просил меня мой ангел. Я осмотрелась по сторонам внимательнее. Где, он говорил, тайник? Ага, на земле тут только одно дерево, и травой оно заросло подходяще…
Естественно, тайник оказался у края поваленного дерева, противоположного тому, с которой я начала поиски. Еще естественнее тайник оказался пустым. Старательно обшарив наощупь всю внутренность невидимого чемоданчика, я опустилась с корточек на землю и, разочарованно выдохнув, привались спиной к стволу, пытаясь понять, что же я надеялась там найти.
– Честно говоря, – раздался у меня за спиной негромкий голос, – я даже не смел надеяться, что он показал Вам это место.
Первой у меня мелькнула мысль: «Значит, они все же узнали про тайник!». Но мелькнула эта мысль, как в замедленной съемке: руки за это время успели ощупать на земле все, что под ними оказалось, и правая наткнулась на шишку.
– Ой, тут такие шишки везде интересные! – жизнерадостно затараторила я, вскарабкиваясь на ноги и поворачиваясь.
Передо мной стоял с восхищенной улыбкой темный Винни.
О Господи, пронеслось у меня в голове с куда большей скоростью, ну надо же было именно на него нарваться – в нынешней-то ситуации!
– А эта так вообще, – продолжил работать мой язык почти без остановки, словно по своей собственной воле, – я думала, что ежик под деревом застрял – еле вытащила! – Я сунула шишку ему под нос в качестве доказательства.
– Не нужно! – Винни отшатнулся и выставил перед собой руки ладонями вперед. – Пришел я с помощью и миром – не нужно так меня встречать!
– А о ком это Вы тут говорили? – Я раскрыла глаза как можно шире и старательно захлопала ими.
– Мне действительно интересно, – проговорил Винни, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок, – это Вы у него научились швыряться предметами, не глядя, или это он у вас на земле такими привычками обзавелся?
– Кто – он? – Я даже нос сморщила, изображая усердное размышление.
– Дорогая Татьяна, – возвел Винни глаза к небу, – есть только один он, о котором с момента задержания Анатолия говорят все в его окружении. А у меня, в частности, есть прямое поручение к Вам от него.
– Какое поручение? – На этот раз я нахмурилась совершенно искренне.
– Во-первых, установить с Вами мысленный контакт, – глазом не моргнув, сообщил мне Винни, – и, во-вторых, предложить Вам убежище у нас, пока он не вернется.
Ага, ну да, и Макс тоже ни с того, ни с сего в гостеприимстве упражняться начал! Вот недаром мой ангел столько лет мне об их коварстве рассказывал – сразу переманить меня не удалось, так дождались, чтобы я растерялась. Как им кажется.
– И как же он передал Вам это поручение? – саркастически усмехнулась я.
– У нас с ним давно мысленная связь установлена, – удивленно посмотрел на меня Винни.
А вот если это правда, то моему ангелу лучше какое-то время не возвращаться. Столько лет он постоянно твердил мне о коварстве темных, а сам что? Значит, его арестовывают за преступные контакты с врагами человеческого рода, а мне его опять ждать? Хотя … кто сказал, что это правда?
– Почему я должна Вам верить? – прямо спросила я Винни.
– Хорошо, – вздохнул он. – Вам знакомо понятие трансляции?
Я озадаченно качнула головой.
– Мы можем передавать друг другу мысленные образы, – объяснил он. – Или отдельные мысли. Насколько мне известно, наш дорогой Макс демонстрировал вам с Анатолием, как это делается.
О Господи, мы ведь действительно еще и с Максом втайне от всех встречались, даже от Стаса! Неужели и это они моему ангелу в счет вставили? Это уже вообще свинство – с Максом мы на земле тысячу раз общались, и никого это тогда не волновало!
Немедленно всплывшая у меня в памяти сцена, в которой Макс показывал нам, как ставить мысленный блок, вдруг резко сменилась другой. Это было то же место у поваленного дерева, но виделось оно под другим углом – словно я, сама не заметив, рухнула перед этим деревом на колени. И в новой сцене звучали голоса.
Это были несомненно мой ангел и Винни, но тембр у обоих был какой-то механический, словно я их с диктофона слушала. Эта странность, однако, оказалась мимолетной – когда я расслышала, о чем именно они говорят.
Так-так-так, а вот теперь моему ангелу лучше вообще не возвращаться. Преступные контакты с врагами человеческого рода у меня за спиной? Этот небожитель еще и дрался здесь с кем-то? Найти для меня место, о котором он не знает – да как же он меня искать в нем будет? Меня должны забрать? Как посылку, что ли, в этом тайнике?
Картина перед моим мысленным взором исчезла, словно занавес резко опустился.
– Что там дальше было? – возмутилась я.
– Больше ничего, – уверил меня Винни.
Ну да, конечно, так я и поверила! После всего, что, как выяснилось, мой ангел от меня скрывал? Точно договорились, что мне показывать, а что – нет!
– Вы, что, блок поставили? – прищурилась я.
– Зачем? – несказанно удивился Винни.
– А почему я больше ничего не вижу? – настаивала я.
– Как я уже сказал, – снисходительно улыбнулся он, – мы можем показывать образы – исключительно добровольно. Проникновение в чужие мысли называется сканированием, и этим умением наш Творец наделил только нас – в виде компенсации, так сказать, за лишение других прав. А, да, – поморщившись, добавил он, – еще и чистильщиков памяти, но им для этого требуется ввести свою жертву в особый вид транса.
Я поежилась, но категорически отказалась следовать его отвлекающему маневру. Ну-ну, где-то я уже слышала про невозможное!
Потряся головой, я отключилась от окружающего меня вида и попробовала восстановить в памяти тот занавес, который отрезал от меня видение с голосом моего ангела. Занавес этот был не сплошной, однотонный, весь в складках, как в театре, а скорее напоминал ширму, расписанную затейливым узором: линии, загогулины, квадраты, ромбы, круги, спирали – и все разных цветов. У меня в глазах запестрело, как в тот недолгий, к счастью, период, когда Франсуа увлекся восточными мотивами в своей новой коллекции ковров и гардин.
Стоп, а если это не ширма, красками расписанная, а ковер – как их на востоке плетут: каждая нитка не обрывается, а переходит из одного элемента узора в другой? Вот оранжевые детали то там, то здесь видны, но если только к ним присмотреться, то они свой рисунок формируют и наверняка с обратной стороны ковра соединены…
Фу, какой неприятный оранжевый цвет: не теплый и сочный, а едкий, неоновый какой-то, колючий, агрессивный…
– Это Вы на кого-то нападать собрались или на себя атаки ждете? – рассеянно спросила я, водя глазами по ярким линиям и пытаясь понять, что за рисунок из них складывается.
Ковер перед моими глазами ожил: линии зазмеились, круги начали сплющиваться в овалы, ромбы выпрямляться в квадраты, и я тут же потеряла свою нить Ариадны. Тяжело отдуваясь, я отвела глаза от узора, превратившегося в клубок разноцветных и невероятно шустрых змеек, и наткнулась ими на пристальный взгляд Винни.
– Дорогая Татьяна, – произнес он без тени своей обычной дурашливой улыбки, – я ответственно заявляю Вам, что Ваше место – у нас в отделе.
– Мое место там, где Анатолий, – не менее твердо ответила ему я. – А где наше место, мы будем решать вместе с ним, когда он вернется. И этот вопрос я больше обсуждать не буду.
– Хорошо, – снова вздохнул Винни, – давайте хотя бы установим перемычку.
– Зачем? – отступила я от него на шаг. – Чтобы Вы меня издалека … сканировали?
– Вот я бы не сказал, что это и вблизи легко сделать, – Винни закатил глаза, как гурман от соблазнительного запаха. – У Вас мысли носятся, как стрижи, ошалевшие от нашествия мошек.
– Спасибо, – с достоинством кивнула я. – И все же – зачем?
– Это предложение Анатолия, – напомнил мне он. – На самый крайний случай. Для Вас крайний.
– Ну, разве что при том условии, что он таковым и останется, – предупредила я его.
– Татьяна, Вы знаете, – хитро прищурился он, – само Ваше существование превращает мой чисто научный интерес к маскировке инвертации в азартнейшую игру.
– Успехов! – пожелала я ему. – Что для этой перемычки-то нужно?
– Общее воспоминание, неизвестное больше никому, – с готовностью пояснил он. – Помните то место, в котором мы с Вами случайно встретились?
Я уныло покачала головой – после ссоры с моим ангелом я брела тогда по лесу, ничего не видя перед собой, а потом, возвращаясь, только перед собой и смотрела – в ожидании появления нашего учебного здания.
– Пойдемте, – позвал меня Винни.
Мне показалось, что он специально вел меня самым кружным и запутанным путем, но меня это не беспокоило – я не имела ни малейшего намерения наведываться в незнакомое моему ангелу место.
Остановившись, наконец, на полянке, ничем с виду не отличающейся о десятка других, пройденных нами, Винни попросил меня внимательно осмотреться.
– Откуда я вышел? – спросил он через пару минут.
– Откуда Вы вышли, я не знаю, но заговорили Вы со мной оттуда, – кивнула я на куст, который первым после моей смерти навел меня на мысли о Божьем промысле. – У меня тогда чуть инфаркт не приключился.
– Отлично! – с довольным видом потер он руки. – Тогда образ именно этого яркого образца райских кущей станет сигналом, которым Вы сможете вызвать…
– Я знаю, – не удержавшись, похвасталась я.
– … а я Вас, – закончил он. – Дорогу к себе помните?
Я оглянулась еще раз – раздумывая, не напомнить ли ему, что он говорит с бывшим городским жителем, привыкшим к четким указателям по пути следования – предпочтительно с заблаговременным предупреждением о потенциально опасных его участках и информацией об оставшемся до пункта назначения расстоянии.
– Туда? – неуверенно махнула я влево.
– Туда, – ткнул он рукой мне за спину. – Идите все время прямо, никуда не сворачивая.
Коротко поблагодарив его, я так и сделала. Спасибо, что еще глаза на прощание не закатил!
– Татьяна, – раздалось у меня за спиной, и я настороженно обернулась. Вот не дай Бог, сейчас выяснится, что он меня только что просканировал!
– У меня нет возражений против имени, которое Вы мне придумали, – произнес Винни, откинув назад голову и с вызовом прищурившись, – но меня действительно зовут Гений. Так что успех в маскировке инвертации совершенно реален.
– Как скажете, – с облегчением уверила я его, быстро отвернулась и только потом закатила глаза.
Ну надо же, думала я, идя по лесу – какое трепетное благоговение вызывали у меня поначалу на земле эти ангелы! А у них, оказывается, каждый второй – с хвостом павлиньим. А некоторые – еще и с манией величия. А еще некоторые – так и вовсе с гипертрофированной. Гений он, скажите на милость! Еще и с научным интересом, переходящим в азарт. Успех ему, видите ли, обеспечен, а как у меня – так мысли среди мошек бесцельно мельтешат…
Я резко остановилась. Оглянулась – триединый Гений-Винни-Шарик все еще виднелся у куста. Стоя ко мне спиной, он разглядывал его то так, то эдак, склоняя голову то к одному, то к другому плечу, и делая какие-то непонятные жесты руками. Будто от комаров отмахиваясь.
Или от мошек. Может, он, конечно, и Гений, но в поисках великого элементарно простое решение проблемы не заметил. Хотя сам мне о нем и сказал. Мошки и светящимися бывают. И если они в рой собьются – глаза слепят, а если разлетятся в разные стороны – кто на них внимание обратит?
Я спряталась за особо массивное дерево и инвертировалась. Представила себя не монолитным источником света, как видит инвертированных гениальный воображала, а роем светлячков. Так, теперь разогнать их во все стороны…
Не летят. Наверно, это мое подсознание сопротивляется даже временной дезинтеграции – кто его знает, удастся ли меня потом опять в единое целое собрать. Я строго приказала ему прекратить саботаж и следовать моей воле.
Рой светлячков начал потихоньку рассасываться, растекаясь во все стороны, даже мне за спину. Обернувшись, я обнаружила позади себя тонкий слой из них. Вот так-то лучше! Глянув вправо, влево и вверх, я увидела этот тонкий светящийся слой повсюду – он в точности повторял форму моего тела.
Вот спасибо, замаскировалась! Ну почему я не Марина, которая умеет одним хлестким словом послать кого угодно туда, куда ей нужно? Как она нас со Светкой всегда гоняла! Подождите, она же нас гоняла, а не себя… Наверно, нужно представить себе, что эти светлячки – не часть меня, а совершенно посторонние существа, отданные мне в подчинение. Главное – уверенно представить, чтобы металл в голосе появился.
А ну-ка, быстро – все на поиски выхода из этого леса! Окружающие меня светлячки дружно метнулись в сторону, указанную гениальным Шариком. Да кто его просил? Нет, не туда – он же темный, кто сказал, что он нам правильную дорогу показал? А я ее не помню, совершенно не помню – для верности я несколько раз крутанулась на одном месте. О, вообще все перед глазами поплыло!
Светлячки неуверенно зависли в воздухе и начали медленно разлетаться в разные стороны, двигаясь весьма правдоподобными зигзагами.
Вот это другое дело! Мелкими шажками я направилась в сторону уставившегося себе под ноги Гения. Светлячки тут же ринулись ко мне, решив, видимо, что я то ли вспомнила, то ли первой нашла дорогу. А ну, пошли все вон! – почти завизжала я мысленно, отбрасывая их во все стороны руками.
Так я и подошла к объекту своего испытания – работая изо всех сил ветряной мельницей. Светлячки следовали за мной, но держались на почтительном расстоянии и, при особо энергичном взмахе моих рук, даже нервно увеличивали его. Ну, сейчас посмотрим – либо опозорюсь, либо поинтересуюсь у него при случае, не досаждает ли ему живность в этом лесу.
Гениальный объект никак не отреагировал на мое приближение. Ступая осторожно, прочти на цыпочках, я обошла его стороной и остановилась за огромным кустом – если ничего не выйдет, он хоть немного прикроет мое … сияние. Замерев на месте, я всмотрелась в лицо задумавшегося Гения – светлячки решили, что опасность угодить под лопасти мельницы миновала, и стали потихоньку подтягиваться ко мне.
До сих пор не понимаю, как мне удалось одновременно размахивать руками, орать мысленно на этих бестолковых мошек и еще и все буквы в своей тираде лихорадочно переставлять.
Гений вдруг вскинул голову и начал водить туда-сюда глазами, не шевеля ни одной другой частью тела. Я мгновенно изгнала абсолютно все мысли из головы, удвоила частоту взмахов рук и начала бочком выбираться из-за куста. Светлячки разлетались в разные стороны, но упорно стремились вернуться ко мне – очевидно, за дальнейшими инструкциями.
Обойдя Гения, я ринулась – плюнув на преследующий меня светящийся легион – к тому массивному дереву, за которым можно было разынвертироваться. За спиной у меня послышался безудержный хохот, и я бросилась наутек, уже совсем не разбирая дороги.
Отдышалась я только на краю леса. При виде нашего учебного здания меня затопило чувство облегчения и – сразу же следом за ним – жгучего стыда. Мой ангел в заточении – а я эксперименты ставлю, гениальностью с каким-то темным меряюсь? Пока моего ангела … нет, не пытают – он мне постоянно твердил, что насилие у них не принято. Правда, если вспомнить, как наш наблюдатель над Игорем измывался, так еще не ясно, какие пытки хуже: моральные или физические.
И Игорь уже наверняка весь извелся в ожидании звонка от меня. Я уже готова – пусть и нет у меня новостей, но я знаю, что ему сказать.
Я понеслась к своему дворику.
Прямо возле него меня остановил Тень – высматривал он меня, что ли, чтобы так быстро из своего выскочить?
– Здравствуйте, – обратился он ко мне, пытливо вглядываясь в мое лицо. – У Вас что-то случилось? Вы как-то странно выглядите.
– Все нормально, – сдержанно ответила я ему.
– Извините, я просто не мог не заметить, – неловко замялся он, – что Вы сегодня без Анатолия прогуливались…
– Он по делам отлучился, – еще холоднее бросила я, делая нетерпеливый шаг к просвету в палисаднике.
– Тогда простите еще раз, – кивнул мне, наконец, он, и я мигом нырнула под кустарник.
В комнате я сразу же схватилась за телефон – и обнаружила в нем не один десяток пропущенных звонков. Не от Игоря, слава Богу – хоть он поверил моему обещанию! – но зато все остальные, по всей видимости, сочли своим долгом напоминать мне о нем каждые пятнадцать минут.
Кроме звонков, там оказалось еще и сообщение. От Марины – в одной короткой фразе она просила меня немедленно – немедленно! – связаться с Тошей, как только я появлюсь. У меня сердце упало: если бы речь шла о моем ангеле, она бы меня к Стасу направила, а Тоша – это Игорь…
– Слава Богу! – завопил Тоша, сняв трубку после второго гудка. – Слушай, у тебя совесть есть? Мы уже что только не передумали!
– Что случилось? – спросила я, собираясь с силами.
– Стас совещание собирает, – уже спокойнее ответил он. – Он что-то там узнал, но без тебя говорить отказывается. Он у Марины сидел, ждал тебя до последнего, а когда все же возвращаться пришлось, так у него, по-моему, пар из ушей шел. Давай, я сейчас попробую всех подключить?
Стаса пришлось ждать, но я была этому только рада – первым к нам с Тошей подключился Игорь, и я успела сказать ему самое главное из того, что собиралась. Что ничего страшного пока не случилось, что не существует ситуаций, из которых его отец не нашел бы выхода, и что я точно знаю, что его отец жив-здоров.
Не знаю, поверил ли мне наш столь чувствительный к неправде сын, но мы все же по телефону говорили и в последнем пункте я ни единым словом не соврала, а потом и Марина с Максом подключились.
Увидев их на одном экране, я прищурилась. Ай да молодцы темные – ничего не скажешь! Винни прямо за меня взялся, а Макс, значит, издалека зашел – настроить Марину, чтобы это она в меня вцепилась. И, судя по молниям у нее в глазах, ему это удалось.
