Текст книги "Ангел-стажёр (СИ)"

Автор книги: Ирина Буря

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 55 страниц)

– Сейчас заору! – яростно выдохнула она мне прямо в лицо.

– Ори, – процедил я сквозь зубы.

– Я на помощь позову, – продолжила она, постепенно повышая голос. – Соседи полицию вызовут. Я скажу, что ты на меня напал. Тебя заберут. До выяснения. Не попадешь, куда собрался. Подходит?

Тесное общение со светоносными карателями не прошло для нее даром. Она научилась бить, не моргнув глазом, в самое уязвимое место.

Меня не беспокоило, что, оттолкни я ее и тут же исчезни, она вызовет земную полицию или даже ангельский карательный отряд – я все равно уже намеревался покинуть это невзрачное жилище в самое ближайшее время. Но она совершенно недвусмысленно дала мне понять, что Дара будет вовлечена в любое развитие событий. Мне нетрудно было представить, какую их версию она услышит. Если я не приму меры.

Я отступил в сторону. Марина мгновенно влетела в квартиру. Я прислушался пару мгновений к мертвой тишине на лестничной площадке и спокойно и тихо закрыл дверь. Затем я повернулся и пошел неслышными шагами в комнату – к дивану, на котором уже устроилась Марина.

– Тоша знает, что я у тебя, – заявила она, глядя на меня исподлобья, – так что давай обойдемся без детективных поворотов. Если я ему через полчаса не позвоню, они с Дарой едут сюда. Ключи у Дары есть.

– Что ты от меня хочешь? – медленно повторил я свой первый вопрос.

– Я хочу, чтобы ты высказал все, что обо мне думаешь, – тут же ответила она. – А потом выслушал, что обо всем этом думаю я.

– Это уже не имеет ни малейшего значения, – холодно произнес я.

– Имеет, и еще какое! – стукнула она сжатым кулаком по дивану. – То, что произошло – это только начало. Того, что никто из нас пока не понимает. И ты явно тоже.

– Отчего же, я понимаю, – саркастически усмехнулся я. – Было совершено покушение на мою дочь. Которое не увенчалось успехом отнюдь не из-за недостатка рвения у его организаторов. Что, впрочем, тебе прекрасно известно. А вот великодушные и милосердные заказчики, похоже, в этом сомневаются. Посему организаторам придется удвоить свое рвение. А мне придется их остановить.

– Ты к своим, что ли, собрался? – прищурилась Марина.

– Однако, я ошибся, – покачал я головой.

– В чем? – Она подалась вперед.

– В том, кто тебя сюда послал, – презрительно бросил я.

Марина закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

– Стас получил приказ, – заговорила она, словно выталкивая из себя слова, – организовать потерю Игорем и Дарой памяти – на несколько часов, пока их не лишат воспоминаний об их контактах с другими ангельскими детьми. Его мнение даже не рассматривалось.

Типичное для светлых программирование сознания, подумал я в полной уверенности, что столь выборочной чисткой памяти дело бы не ограничилось.

– Его отказ привел бы лишь к тому, – продолжала Марина все также с закрытыми глазами, – что это дело передали бы другому, кому до нас нет никакого дела. И кто уж точно не стал бы предупреждать нас.

Я понял причину полного спокойствия светлых на том сборище после аварии. А также, насколько глубоко увязла кичащаяся своей объективностью Марина в их сетях – я определенно не был включен в ее «нас».

– К сожалению, до меня это предупреждение не дошло, – не сдержался я.

– Оно ни до кого из вас не дошло, – поморщилась Марина. – Одновременно Стас получил полный запрет на общение с кем бы то ни было из вашей братии. Что бы ты сделал, если бы узнал о таком приказе? – Открыв глаза, она уставилась на меня немигающим взглядом.

– Увез бы Дару, – ответил я без раздумий.

– Ты спрятал бы Дару, – кивнула она, – Анатолий прибил бы их наблюдателя, Тоша наверх бы кинулся пороги обивать… В результате Стаса отстранили бы и … дальше все, что я сказала раньше. У него оставалась одна лазейки – люди. Он предупредил меня, а я – Татьяну.

Очень может быть, неохотно согласился я, вспомнив одержимость Марины независимостью людей от ангелов. Но Татьяна, тут же одернул я себя – Татьяна, всю жизнь находившаяся в полном подчинении своему зарвавшемуся властелину, ни словом ему об этом не обмолвилась?

– И она, я полагаю, – язвительно заметил я, – тут же предложила себя и Анатолия в качестве жертвенной замены?

– Она предложила нечто иное, – непривычно не отреагировала на мою колкость Марина. – Они с Анатолием должны были поехать с детьми к месту аварии и не позволить совершить над ними эту вашу … мерзость в присутствии свидетелей. Напугать детей, показать им, что им грозит, если они не прекратят свои поиски таких же, как они.

Я поверил ей безоговорочно. В том, что это был человеческий план и Анатолий о нем не знал. Ни один ангел, особенно светлый, знакомый с методами своих карательных органов, не стал бы даже в шутку рассматривать этот детский лепет на лужайке. Что немедленно возвратило меня к роли того самого карательного органа.

– И организатор, судя по всему, гарантировал вам полное содействие? – процедил я сквозь зубы. – Особенно в части целости и сохранности свидетелей?

– Стас ничего нам не гарантировал. – Взгляд Марина обратился, казалось, внутрь нее. – Он был категорически против. Но Татьяна настояла. Сказала, что только у нее есть право решать, как поступить с Игорем.

– И с моей дочерью? – вырвалось у меня яростное восклицание.

– А дальше произошло нечто странное, – снова не заметила Марина моей вспышки. – Стас предупредил нас о готовности операции, но Татьяна с Анатолием уехали сами, детей оставили дома. И по дороге ни мне, ни Стасу на звонки не отвечали. Стас остановил операцию, но когда прибыл к своим, было уже поздно. Я не знаю…

– Я знаю, – резко перебил ее я. – Никто никогда и ничего больше не будет решать за мою дочь!

– Ты тоже? – Взгляд у нее снова стал осмысленным и острым.

Скрипнув зубами, я не ответил.

– Макс, покушение было совершено на них обоих, – снова заговорила Марина. – Это – единственное, в чем мы можем быть почти уверены. Наверно, кому-то стала поперек горла их активность с другими ангельскими детьми. Возможно, наблюдателям. Но Татьяна и Анатолий, похоже, смешали их планы. Больше мы ничего не знаем, пока Стас их не отыщет. Или хотя бы не узнает, что с ними случилось, – добавила она глухо. –  Я согласна с тобой: попытка, скорее всего, повторится. Значит, нам тем более нельзя разбегаться по углам, где они нас скорее по одиночке достанут.

– Ты предлагаешь мне ничего не делать? – вложил я в последний вопрос ту же интонацию, которой она заставила меня скрипнуть зубами. – Сидеть и ждать, пока Дара приманкой будет? Уповать на того, кто у меня за спиной нападение на нее готовил?

– Я предлагаю тебе не ослаблять, а усилить нас, – опять засверкали у нее глаза. – Стас сейчас один там, у вас наверху, носом землю роет. Сможешь подключить своих к поискам – мы быстрее все узнаем. И здесь нам всем вместе будет проще детей постоянно прикрывать, чтобы к ним даже мышь не подкралась. И еще одно, – помолчав, добавила она. – Они уже тоже в курсе всех событий. Если ты сейчас как-то увезешь Дару и с Игорем что-то случится – она тебе этого никогда не простит.

– Значит, при всех ваших стараниях с ним все же может что-то случиться? – саркастически хмыкнул я.

– Может, – глянула она на меня в упор. – Без тебя. И без Дары, если ты решишь оторвать ее от него.

На этот раз размеры моей квартиры сыграли против меня. Задохнувшись от бешенства, я не сразу нашел слова для ответа. Марина же в несколько широких шагов добралась до входной двери. Не издав более ни единого звука – лишь грохнув, в качестве последнего аккорда, этой дверью.

Я понял, что только что услышал именно ту трактовку всех моих последующих действий, которую получит Дара. Схватившись за телефон, я увидел на экране часы – и в ушах у меня отдаленно зазвучали невнятные стенания Анатолия по поводу умения Марины руки всем выкручивать.

Времени, оставшегося до назначенной встречи с главой моего отдела, мне оставалось лишь на короткую просьбу Даре не верить ни единому слову, услышанному до моего возвращения. В ответ на что моя дочь, воспитанная в глубоком уважении к аргументации любой точки зрения, вполне могла начать с моих собственных слов.

Я был вынужден отложить обстоятельный разговор с ней. По зрелом размышлении я даже увидел в этом некие положительные стороны. В конце концов, Марина только что выложила мне всю свою доказательную базу, в то время как я сумел оставить свою при себе. Не говоря уже о дополнительных аргументах, которые я надеялся получить у главы своего отдела.

Он принял меня с выражением легкой обеспокоенности на лице. Коротко изложив ему суть произошедших событий, я перешел к своим выводам.

– Таким образом, все указывает на то, – уверенно произнес я, – что светлые начали открытое преследование не только наших сотрудников, но и наше подрастающее поколение, чтобы заранее лишить нас блестящих кадров.

– Кадров? – удивленно вскинул брови мой глава. – С чего Вы взяли, что они смогут пополнить наши ряды?

– Уверяю Вас, – гордо поднял я голову, – и весь мой опыт тому порукой, что эти дети, разделяющие с нами кровь и воспитанные в должном духе, являются нашими естественными сторонниками и последователями. И называя их блестящими, я ничуть не преувеличиваю.

– Смешанная кровь зачастую бывает очень талантливой, – задумчиво покивал головой мой глава. – Расскажите-ка мне о своей дочери.

Мне стоило большого труда уложиться в десяток относительно не длинных фраз.

– Очень интересно, – явно оживился мой глава. – Пожалуй, я буду просить Вас представить мне самый подробный доклад о ее развитии и пополнять его по мере поступления новой информации.

Воодушевленный его вниманием, я с готовностью согласился.

– Именно поэтому, – перешел я к основной цели своего визита, – я считаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы оградить ее от нападок, да и прямой угрозы со стороны светлых.

– Я слушаю Ваши предложения, – с интересом склонил мой собеседник голову к плечу.

– Я предлагаю вынести этот вопрос на рассмотрение Высшего Совета, – начал я с самого масштабного шага, – и акцентировать его внимание на беспрецедентных гонениях жителя земли, виновного лишь в кровном родстве с представителем нашего течения…

– У Вас есть доказательства покушения именно на Вашу дочь? – перебил он меня.

– Нет, – пришлось признать мне.

– Бездоказательное обвинение не принесет нам искомого результата. У Вас есть свидетели, которые могли бы подтвердить Ваше заявление? – последовал еще один вопрос.

– Глава службы внешней охраны, – немедленно ответил я с уверенностью, которой вовсе не испытывал.

– Попытка скрыть служебную несостоятельность, – небрежно махнул рукой мой глава.

– Хранитель, на попечении которого находится моя дочь, – сделал я следующее неуверенное предложение.

– Заинтересованное лицо, – отверг его еще один небрежный взмах его руки.

– Хранитель и его подопечная, которые сорвали покушение, – решил я между делом выяснить перспективы еще одного варианта развития событий. – Если мы, конечно, не получили заявку на распыление.

– Не получили, – уверил меня мой глава. – Из чего следует, что их, скорее всего, вернут на землю избавленными от ненужных воспоминаний.

– Есть еще один свидетель, – пустил я в ход последний аргумент. – Человек. Который много лет активно участвовал в наших совместных операциях с внешней охраной. В силу чего хорошо знакомый с их методами, а также, – осторожно добавил я, – случайно оказавшийся в курсе подготовки последней.

– Это, случайно, не тот ли человек, которого Вам в свое время так и не удалось привлечь на нашу сторону? – продемонстрировал свою легендарную память мой глава.

– Тот самый, – кивнул я, пользуясь случаем заинтересовать его своими планами в отношении Марины. – Уверяю Вас, что, несмотря на отказ примкнуть к нам, этот человек весьма скептически относится к светлым и во многом разделяет нашу позицию.

– Но все же остается человеком, – возразил мне он. – Вряд ли его свидетельство будет принято во внимание. Если оно вообще будет иметь место, – задумчиво продолжил он, словно размышляя вслух, – о чем могут позаботиться целители.

– Они уже работали над памятью этого человека, – напомнил я ему, – и чистка оказалась неэффективной. Второй раз светлые на это вряд ли пойдут, тем более что история этого человека известна уже слишком многим.

Мой глава бросил на меня острый взгляд.

– Ваша идея открытого выступления против правящего течения кажется мне преждевременной, – произнес он наконец. – У Вас есть другие предложения?

– Если мы не можем привлечь их к отвественности, – перешел я к запасному плану, – я хотел бы попросить у Вас содействия в ограждении моей дочери от их преследования. Мне нужно укрытие.

Мой глава молчал, постукивая пальцами по столу и разглядывая меня с легким прищуром. Выпрямившись, я посмотрел на него с вызовом – вполне допускаю, что в моих словах можно было при желании услышать попытку использовать служебное положение в личных целях, но после стольких лет скромного даже по человеческим меркам существования на земле я считал себя в полном праве обратиться к нему с просьбой о небольшой услуге.

– Мы подготовим Вам и Вашей дочери безопасное место и все необходимое обеспечение, – вновь обрел он голос. – Вы сможете отправиться туда в любой момент, когда сочтете необходимым. Но я все же просил бы Вас оставить этот шаг на самый крайний случай.

– В связи с чем? – задал я явно ожидаемый вопрос, скрывая облегчение.

– Насколько я понимаю, – сложил мой глава пальцы перед носом и глянул на меня поверх них все с тем же прищуром, – рядом с Вашей дочерью находятся и другие полукровки. Что Вы можете сказать о них?

– Младшую я почти не знаю, – ответил я, поморщившись от использованного им термина, – что же до старшего…

Из уважения к своему главе я ограничился самой краткой характеристикой любимчика светлых, сосредоточившись на его эгоизме, испорченности и самовлюбленности.

– В таком случае, – размеренно проговорил мой глава, – разумнее было бы предположить, что попытка устранить неудавшийся экземпляр смешанной крови была направлена против него…

– Тогда я тем более хотел бы вывести свою дочь из опасной зоны, – немедленно ухватился я за его заключение.

– Позволю себе предположить, – еще медленнее продолжил мой глава, явно взвешивая каждое свое слово, – что уровень этой опасности существенно снизился после попытки реализовать ее.

– Почему Вы так думаете? – подался я вперед в ожидании тех самых недостающих частей головоломки, на получение которых надеялся.

– До сих пор внешней охране случалось проигрывать только против нас. – По губам моего главы скользнула легкая усмешка. – Провал операции, направленной на людей … или почти людей – явление беспрецедентное.

– Я полагаю, что дело в том, что речь шла вовсе не о людях, – заметил я, вспомнив свою готовность объединиться с кем угодно, чтобы защитить Дару от наблюдателей.

– Я вижу, что острый глаз Вам не изменяет, – уже открыто расплылся в довольной улыбке мой глава. – По нашим данным, изначально у светлых формировалось крайне негативное отношение к полукровкам. Теперь же складывается впечатление, что с тех пор последние обзавелись солидным лобби в верхних эшелонах правящего направления.

Затаив дыхание, я весь обратился в слух. Только что мелькнувшая мысль о союзе с кем бы то ни было приобрела новую актуальность.

– Это всего лишь мои соображения, – словно услышал эту мысль мой глава. – Но если в правящем течении образовался раскол, мы должны быть готовы им воспользоваться. И Ваше присутствие в зоне проявления этого раскола приобретает особое значение.

Я глянул на него с недоумением, которое тут же сменилось уверенностью, что сейчас будет озвучена цена той небольшой личной услуги, о которой я просил его.

– Если подобные разногласия имеют место, – ответил на мой взгляд глава моего отдела, – то они держатся в строжайшем секрете, причем на самом высоком уровне. Иначе хоть какие-то слухи уже дошли бы до нас. Открыто одна из сторон выступила на земле – как раз в том месте, где у нас, к счастью, есть резидент в Вашем лице. Я полагаю, что ответ другой стороны не заставит себя ждать. Он и станет отныне Вашей основной задачей.

– Я хотел бы получить более точную формулировку этой задачи, – медленно произнес я, судорожно размышляя, как заставить Дару отправиться в безопасное место в полном одиночестве.

– На земле вокруг Вас собрался довольно интересный контингент. – Взгляд моего главы сделался пронизывающе прохладным. – Хранители, которые уже отметились конфликтами с руководством из-за полукровок. Глава внешней охраны, у которого вдруг срывается примитивная операция против них же. Я не исключаю, что они находятся в контакте с вышеупомянутым лобби. Меня будет интересовать любая информация о них.

– Я понял, – коротко ответил я, вставая.

– И да, конечно, сами полукровки! – словно спохватился мой глава. – Я хочу понять, чем вызван интерес светлых к ним. Возможно, нам стоит переключиться с людей на них. Если же нет, в любом случае, нам нужно знать, с кем придется иметь дело, когда они покинут землю.

Вернувшись к себе на землю, я устало опустился на диван и добрых полчаса напоминал себе о готовности на что угодно…

Главное было сделано – путь к безопасности Дары проложен. А необходимость возобновить контакты со всей светлой камарильей – не такая уж большая цена за это. К сожалению, я не мог сказать то же самое в отношении вмененного мне в обязанность сближения с надутым принцем светлых кровей и серой мышью – сводной сестрой Дары.

Спустя некоторое время я осознал, что разговор с главой моего отдела оставил у меня неприятный осадок не только из-за этого.

Он предоставил мне убежище для Дары – и тут же лишил возможности отправиться туда вместе с ней. У меня возникло смутное подозрение, что он прекрасно знал, что мне не удастся ее одну туда перевезти, и на самом деле подготовил укрытие и для нее, и для светлых отпрысков.

Как выяснилось, он поименно знал все мое окружение на земле – и, тем не менее, заставил назвать всех их в качестве свидетелей. То ли он оценивал степень моей открытости, то ли решил проверить, в каком порядке я их перечислю, то ли хотел услышать, какие характеристики я им дам.

Я остановился только на Марине – и он именно о ней уточняющие вопросы задавал. И напомнил мне мою неудачу с ней. И, уверенно предположив, что она осталась единственным человеком, знающим о Даре и … других, предрек ей встречу с целителями. И резко сменил тему, когда я усомнился в решимости светлых еще раз модифицировать ее память…

Возможно, я превращаюсь в параноика, подумал я, но замечание моего главы о неизменной остроте моего взгляда мне вдруг тоже неслучайным показалось.

Как бы зол ни был я на Марину, но справедливости ради нельзя было забывать, сколько раз она помогала мне хоть мимолетно встретиться с Дарой, когда та была еще совсем ребенком, поговорить с ней, узнать ее поближе.

И надежда привести ее однажды в наш отдел тоже, как выяснилось в разговоре с моим главой, меня не оставляла.

И наедине с самим собой я мог признаться, что желание утереть, в конце концов, сверх всякой меры задранный карательный нос не имеет к этому … практически никакого отношения.

Но если все намеки моего главы были неслучайны, то он снова поставил меня перед выбором. Я просто физически не мог страховать каждый шаг и своей дочери, и Марины. Вот так, впервые в жизни – пусть в самой глубине души – я всецело одобрил одержимость светлых вторым шансом. Который они вручили много лет назад этому черепахоподобному недоразумению Кисе, вновь навязав его Марине в качестве хранителя.

Вот уж воистину – союз с кем угодно, так с кем угодно.

Как только рассвело, я позвонил опекуну Дары, сообщил ему, что, по крайней мере, на данном этапе распыление Анатолию и Татьяне не грозит, и попросил его еще пару часов присмотреть за Дарой, пока я к Марине съезжу.

– Все понял, – ответил он, и нерешительно добавил: – У тебя все в порядке?

– Да, – соврал я.

– Поговорить не хочешь? – Похоже, уловил он что-то в моем голосе.

– Позже, – неопределенно бросил я, чтобы сразу поставить узурпатора на место – ни в координаторах, ни в поверенных я не нуждаюсь.

Теперь мне нужно было как-то выманить Марининого хранителя. Что было практически невозможно – он в полной мере учел опыт своего фиаско в ее прошлой жизни и в этой не отходил от нее ни на шаг.

Из чего следовало, что я мог немедленно приступить к выполнению указаний своего главы и начать восстанавливать общение со своим земным окружением. В свете его только что обнаруженной глубокой осведомленности в моих контактах, затягивать с его новым поручением явно не стоило. Другое дело – какую информацию, полученную в ходе этого общения, я сочту достойной его внимания.

Марина тоже, несмотря на довольно ранний час, трубку сняла мгновенно.

– Я вернулся, – коротко сообщил ей я.

– И? – выдохнула она.

– Не по телефону, – решил я отдать дань справедливости и подержать и ее еще немного в неведении. – У тебя сегодня много людей в офисе?

– Да какие люди после Нового Года! – раздраженно бросила она. – Я бы тоже сегодня никуда не пошла, но сил уже нет дома из угла в угол вышагивать.

– Через час могу подъехать, – предложил я.

– Ждем, – дала она мне ожидаемый ответ.

Утро оказалось сумрачным, и во многих домах еще светились окна. Людей на улицах практически не было – то ли из-за непогоды, то ли после бурной встречи Нового Года. Медленно подъезжая по занесенной снегом дороге к офису Марины, я сразу увидел свет только в двух окнах.

Марина и в кабинете, похоже, не могла усидеть на одном месте – я застал ее на ногах, с плотно сжатыми губами и руками, которыми она крепко обхватила себя, словно удерживая в целости.

Когда я зашел, она замерла и только смотрела на меня – в полном звенящей тревоги молчании.

Прямо с порога я сказал ей об отсутствии заявки на распыление. От нее явственно хлынула волна облегчения – но позу она не сменила.

– Что-то еще есть? – напряженно спросила она, не двигаясь с места.

– Покушение действительно готовилось в полной тайне, – признал я. – Но если вам нужна моя помощь, секретов больше не будет.

Марина молча кивнула.

– Что ты с Дарой решил? – тут же снова подала она голос, сверля меня взглядом.

– Укрытие готово, – ограничился я самым значимым фактом. – От Стаса что-то слышно?

Снова без единого звука, она коротко покачала головой.

– Тогда жду от тебя новостей, как только они появятся, – с нажимом произнес я. – Мне еще к Даре нужно.

Я ни секунды не сомневался, что как только я выйду, она тут же схватится за телефон. Поэтому направился к двери бухгалтерии, ни разу не оглянувшись.

Как я и ожидал, Киса сидел там один, сгорбившись над столом, на котором аккуратными папками были разложены документы. Он тоже не шелохнулся при моем появлении – только глаза поверх очков метнулись исподлобья к двери, когда она открылась.

Я обратился к нему мысленно. В нашей тесной поневоле компании это давно уже было не принято, но лучше было не рисковать – если я ошибся в отношении Марины.

– Слушай меня внимательно, – послал я ему подавляющий любую реакцию импульс, – и делай выводы. Их не распылили, но что бы с ними ни случилось дальше, Марина осталась единственным человеческим свидетелем операции ваших носителей света. Провалившейся операции.

Маринин хранитель резко вскинул голову и тычком пальцев водрузил на место чуть не свалившиеся очки. Когда он отнял руку от лица, оно преобразилось. Взгляд у него потяжелел под нависшими бровями, челюсть вперед выдвинулась, верхняя губа чуть вверх дернулась, оскалив на мгновение зубы – и вместо сонной черепахи моему взору предстал разъяренный броненосец. Которому, вне всякого сомнения, было хорошо известно отношение светлых к чести мундира.

– При малейшем намеке на опасность, – еще взъерошил я его шипы, – не миндальничай. Отключай ей сознание и связывайся со мной. У меня есть, где ее спрятать.

Он подозрительно прищурился.

– Вместе с детьми, – уточнил я. – Их я туда переправлю в том же случае.

Дождавшись его ответного кивка – за все это время он не издал ни звука: ни вслух, ни мысленно – я вышел.

Освободив руки для своей главной задачи, я позвонил Даре из машины. Искренняя радость в ее голосе пролилась бы бальзамом на мою душу, если бы я не заподозрил, что вызвана она новостью, уже переданной ей, вне всякого сомнения, ее опекуном.

– Давай прогуляемся, – предложил ей я.

– Где? Когда? – отреагировала она с такой готовностью, что мое подозрение сникло под напором щемящего нетерпения.

Я назначил ей встречу через полчаса в небольшом кафе прямо рядом с их домом. Погода определенно не располагала к настоящим прогулкам, а посторонних ушей в практически безлюдном городе можно было не опасаться.

На еще пустынных, но уже относительно расчищенных дорогах я выжал из машины все возможное, но все же прибыл к месту встречи после Дары.

И сразу увидел рядом с ней ее опекуна. Судя по ее надутому личику, инициатором сопровождения была отнюдь не она. Что, наконец-то, радикально улучшило мне настроение. Помешать моему с ней примирению мне сейчас никто не смог бы, а если – параллельно и непосредственно – я и еще один требуемый контакт восстановлю, тем лучше.

– Я просил присмотреть за ней только до моего возвращения, – все же не удержался я от справедливого замечания, подходя к единственному занятому в кафе столику.

– Это зависит от того, с чем ты вернулся, – огрызнулся провожатый моей дочери.

– Я не посылка, чтобы меня с рук на руки передавать, – тут же взъерошилась Дара. – Я сама за собой присмотрю.

– Разумеется, – уверил я ее, в то время как ее опекун небрежно бросил: – Конечно.

Я бросил на него презрительный взгляд – он ответил мне настороженным. Дара шумно выдохнула и повернулась ко мне.

– Так с чем же ты вернулся? – нетерпеливо спросила она.

Я изложил ей – только ей – расширенную версию своего рассказа Марине, дополнив его отдельными элементами сообщения Кисе. В части трепетного отношения светлых к чести исключительно своего мундира. А значит, все еще существующей опасности.

– Я тебе уже сказала, – насупилась Дара, – что никуда не поеду…

– Я не закончил, – перебил я ее. – Укрытие подготовлено для всех, кто может оказаться под повторным ударом.

Сияющий взгляд моей дочери почти примирил меня с необходимостью оказывать покровительство ее кумиру.

– И для Игоря? – воскликнула она, играя ямочками на щеках.

– Я же сказал – для всех, – значительно кивнул я, и перевел торжествующий взгляд на ее опекуна.

Его отвисшая челюсть окончательно примирила меня с мыслью о неизбежности благородного жеста.

– И для Аленки, в случае чего, тоже? – невнятно пробормотал он слегка заплетающимся языком.

– По-моему, ты сам предлагал мне продемонстрировать присущие нам дальновидность и осмотрительность, – сдержанно напомнил я ему то сборище после аварии.

Оставалось лишь уповать на то, что мой глава предоставит столь интересующему его представителю «смешанной крови» нечто более комфортное, чем мое убогое обиталище на земле. При этом, если туда действительно придется эвакуировать всех детей, и Марину впридачу, его интерес к ним не может не возобладать над туманными догадками о расколе в рядах светлых. Я же буду полон рвения удовлетворить его любопытство из самых первых рук.

Но все же, слушая радужные планы Дары и многословные выражения благодарности ее опекуна, я упрямо цеплялся за надежду, что такому развитию событий не суждено сбыться. И с каждой минутой размышления основания для этой надежды казались мне все более обоснованными.

В самом деле, перед человеком, покинувшим землю до своего срока и избежавшим распыления, лежит только один путь – назад, для повторения своей последней жизни.

Значит, в самом скором будущем Татьяна очнется там в виде новорожденного младенца, а Анатолий, с достаточно высокой степенью вероятности, очутится где-то неподалеку.

Я надеялся, что их отпрыск, узнав об этом, немедленно отправится к ним, чтобы вернуться за их спинами к своей привычной вседозволенности.

И тогда моя дочь окажется перед выбором между своим кумиром и сводной сестрой, к которой она всегда испытывала совершенно необъяснимую, с моей точки зрения, привязанность.

В подобной ситуации подготовленное мной убежище – пусть без меня, но и без наследника всех светлых пороков – вполне может оказаться самым блестящим решением проблемы такого выбора.

Эта надежда согревала меня целые сутки. По истечении которых выяснилось, что твердо и незыблемо установленные светлыми правила существуют только до тех пор, пока не становятся на пути их интересов.

Бездарный хранитель не уберег своего человека от гибели? Забудем о законе, если нужно скрыть обстоятельства этой гибели. Ведь у вновь отправленного на землю человека они могут всплыть в памяти, как это случилось с Мариной.

Намного проще купить их молчание. Человека зачислить в ряды элитных небожителей – в обход всех своих инструкций и без какого-либо рассмотрения его пригодности. Хранителя, вместо дисквалификации или хотя бы дисциплинарного взыскания, еще и премировать неслыханным доселе продолжением контакта с его бывшим человеком.

Воистину, не стоит удивляться испорченности наследника этого хранителя. Его всего лишь воспитали в присущем светлым духе сосредоточения на своей особе и своих же желаниях.

Кстати, вы думаете, что, объявившись наконец-то, этот горе-хранитель тут же бросился выяснять, что происходит или уже произошло с его отпрыском? Ничуть не бывало! Он бросился реализовывать полученную взятку и восстанавливать утраченную по своей вине власть над уже бывшим человеком. У него и мысли не возникло, что даже его соплеменники, оставшиеся на земле, вовсе не обязаны обеспечивать безопасность его чаду.

На второе сборище вышеупомянутых соплеменников, памятуя заключенный между нами пакт, меня пригласили – вежливо и заранее. Больше всего на нем меня поразило то, что ни одному из них даже в голову не пришли подобные вопросы. Они все откровенно приветствовали вопиющее нарушение всех мыслимых законов и изощрялись в предложениях, как окончательно разрушить устоявшуюся систему контактов между людьми с ангелами.

Самое интересное, что весь этот парад безумных и безответственных идей проходил в присутствии карающего меча светлых. Который лишь лениво отбрасывал их исключительно с точки зрения сложности реализации. Хотел бы я посмотреть на его реакцию на подобное обсуждение среди представителей нашего, альтернативного течения.

И все же, всем им вместе взятым не удалось превзойти в безответственности уже окончательно уверовавшего в свою исключительность хранителя.

Через пару дней Марина сообщила мне, что Анатолий снова пропал. Якобы он отправился к месту обучения Татьяны и как в воду канул. Я подумал было, что вмешался карающий меч, чтобы избавить своих разбушевавшихся приятелей от искушения установить прямой контакт с беглым хранителем, но вскоре вышеупомянутый меч сам обратился ко мне с просьбой о встрече.