Текст книги "Ангел-стажёр (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 55 страниц)
– Возможно, – усмехнулась я, – в нашем желании учиться дальше усмотрели инакомыслие и предупреждают нас о его пагубности.
– И этот подход меня смущает, – серьезно ответил мне он. – Искать вольнодумцев нужно, но не для подавления, а для использования их идей для развития. Вам так не кажется?
Я уклончиво ответила, что особого вольнодумия в себе не ощущаю, и добавила, что курс, который навел его на необычные размышления, уже нельзя назвать бесполезным.
Для меня же его ценность заключалась в тех записях, которые я скрупулезно вела уже два дня и несла сейчас к себе.
Подошло время звонить Стасу.
– Обещала докладывать, – проворчал он вместо приветствия.
– Сначала скажи, где Анатолий, – пропустила я его тон мимо ушей.
– Его перевели, – расплывчато ответил он. – А ты где была?
– Куда его перевели? – пропустила я мимо ушей и не столь важный сейчас вопрос.
– Татьяна, я не знаю, – сдался он. – И он, похоже, тоже. Судя по окрестностям, которые он мне оттранслировал, он точно не в здании. Возможно, на одном из заброшенных уровней.
– Где? – переспросила я в замешательстве.
– Выходы есть на нескольких уровнях, – объяснил он. – Еще с тех пор, когда мы с темными душа в душу жили. Потом контакты под контроль взяли, и на темных паранойя напала – забаррикадировались со всех сторон. В результате остался только мой уровень, для переговоров, и тот, где учебка.
– Но если их немного, – лихорадочно заработало мое воображение, – может, можно как-то…
– Справки наводить я не могу, – отрезал Стас, – и проверять тоже. Сразу же незарегистрированный канал связи расшифруют. Я с другой стороны зайти пытаюсь. Его уже допросили, и протоколы куда-то ушли. Но рассмотрения их не было – не пойму, чего они тянут.
– Шансы пересчитывают, – со злостью бросила я.
– Чего? – оторопел он.
То и дело сверяясь со своими записями, я пересказала ему все, что услышала за последние два дня. Время от времени у Стаса вырывались восклицания, которые раньше я не то, что от ангела – от человека не стерпела бы. Сейчас же они казались мне вполне уместными. Пока он не вызверился на меня.
– Говорил же я тебе! – взорвался он, как только я закончила. – У меня от вашей самодеятельности уже голова пухнет. Все же готово было – сейчас бы уже оба на земле были, под прикрытием!
– И что дальше? – автоматически вернулась я к старой привычке не поддаваться ангелам, чтобы совсем не заклевали. – Навечно под твое прикрытие заползти? И ждать там каждую минуту, что нас найдут? Нет уж, пока у него хоть малейший шанс есть, никуда мы бежать не будем. А вот если его … темным отдадут, тогда и меня с ним забирайте.
– Я уже боюсь, – глухо произнес Стас, – что его могут без огласки в расход отправить. Так, что он даже предупредить не успеет.
– Но темных же должны в известность поставить! – категорически отказалась я даже допускать такую возможность. – Значит, они мне об этом сообщат.
– Не понял, – медленно проговорил Стас.
– И не надо! – решительно заявила я. – Главное, что в крайнем случае они меня предупредят, а я тебя , а ты… А почему это он с тобой откровенничает, а мне – ни слова?
– Татьяна! – снова взревел Стас. – Он постоянно под наблюдением! А тебя, как видишь, саму проверяют! А если ты лицо не удержишь? Он даром, что ли, все на себя взял?
– Спасибо за доверие! – ядовито произнесла я. – Так ему и передай. И еще передай про малейший шанс. И еще, что последнего шанса не бывает, если дать себе труд запасным обзавестись. Все, пока, мне еще с темными беседовать.
– Стоять! Куда? Какой такой запасной шанс с темными? – сорвался он в хрип, но я уже отключилась.
Насчет беседы – это я приврала для красного словца. После последней встречи с Винни, или как там его, разговор с ним я свела к самому необходимому минимуму, чтобы он не поинтересовался моей почти – а может, и полностью – провалившейся попыткой маскировки.
Вот всю свою человеческую жизнь я слышала одни только шпильки в адрес темных, а Винни – в отличие от своих светлых хулителей – пришел в совершеннейший восторг от моей идеи дождаться полного оправдания моего ангела. Вот никогда бы я на земле не поверила, что только от темных и смогу одобрения и поддержки дождаться!
– Дорогая Татьяна! – зашелся Винни в восхищении. – Не сомневайтесь ни секунды – я буду держать Вас в курсе всех новостей! Но я уверен, что в следующий раз мы с Вами увидимся при самых благоприятных обстоятельствах. Настолько уверен, что уже подготовил Вам задачку, достойную Вашего блестящего ума.
Я даже растерялась – и в очередной раз выставила себя косноязычной невежей, скомкав разговор и даже не поблагодарив его как следует. Но главное было сделано – если ему нужен мой, какой бы он там ни был, ум, он получит его только при условии безопасности моего ангела.
Теперь оставалось только дождаться ее. И совершенно не обязательно в бездеятельности – мне вдруг пришло в голову, что вопрос Тени о возможности нашей стажировки в подразделении, ответственном за ангельские законы, звучит вполне убедительно.
В самом деле, с чего же начинаться углубленному изучению ангельской жизни, как не с правил, ее регламентирующих? Даже если нам их в программу вставить забыли, это можно исправить. Прямо в этом подразделении, чтобы ответа на нашу просьбу недолго ждать. Нужно у Стаса спросить, где оно расположено. Нет, лучше не сегодня. Он и так уже охрип, пусть отойдет, пока я у внештатников проверку на крепость нервов закончу.
На это мне понадобилось три дня. По числу подразделений, которые инструктор счел необходимым упомянуть в свете неблагонадежности.
И меня ничуть не удивило, что все они имели прямое отношение к земле. Он так и сказал: «Несовершенное человеческое общество оказывает пагубное влияние даже на самых закаленных ангельских эмиссаров». И добавил, что совершенно закономерно первыми в группе риска стоят сотрудники отдела хранителей, как и было показано на ранее приведенных примерах.
Следующими в списке оказались наблюдатели. Я навострила уши – и взяла в ежовые рукавицы все остальное, чтобы не выдать себя невольным движением. Тень же явно оживился, и мне пришлось пнуть его ногой под столом, чтобы не увлекался. Он глянул на меня озадаченно, я сделала круглые глаза – инструктор отнес наши переглядки на счет удивления.
Коротко объяснив причину создания отдела наблюдателей и его задачи, он сообщил, что, несмотря на строжайший запрет каких бы то ни было контактов на земле, часть наблюдателей подпали под влияние исполинов – на этом слове у меня ручка бумагу прорвала. Одни прямо по-человечески привязались к своим … объектам наблюдения, другие начали видеть в них угрозу ангельскому сообществу, но главное, что и те, и другие утратили абсолютно необходимую в их работе объективность.
Примеров такой утраты инструктор также привел предостаточно, и мне снова пришлось в самоконтроле упражняться – он их словно из списков контактов Игоря и Дары брал.
На вопрос Тени, входит ли в нашу расширенную программу этот отдел, инструктор ответил утвердительно. С легкой усмешкой. Я подумала, что если мой ангел до того момента не освободится, такое испытание выдержки я ему никогда не прощу.
– А вот этот курс будет, пожалуй, очень интересным, – насыпал мне соль на раны Тень по дороге из центрального офиса. – Вы так не думаете?
– Нет, я так не думаю, – я трудом произнесла я, представляя себе, какие шипы придется отрастить на моих ежовых рукавицах. – Что в нем может быть интересного?
– Я понимаю, что Вам будет трудно, – сочувственно отозвался он, – но мне кажется, что мы с Вами, зная истинное положение вещей, можем оказать огромную услугу всем исполинам.
– Не смейте употреблять это слово! – прошипела я.
– Почему? – Он даже остановился, удивленно глядя на меня. – Это блестящее название! Вы только вдумайтесь в его глубинный смысл, в его величие…
– Вот себя так и называйте, если хочется, – резко перебила я его. – А моего сына Игорем зовут.
– Извините, ради Бога! – тут же стушевался он. – Но Вы в свое время совершенно правильно решили, что по-настоящему помочь ему и … другим можно только здесь. Вот же он – Ваш шанс! Нам только что подтвердили случаи предвзятого отношения наблюдателей, и если во время стажировки у них мы сможем доказать, что это – не отдельные случаи, а целенаправленная политика всего отдела…
Иголки на моих воображаемых рукавицах начали весьма заманчиво съеживаться. Ну вот – нужно только правильную цель поставить, и тогда можно все, что угодно, вынести. А мне нужно не просто пережить это испытание, а еще и в хорошей форме остаться. Чтобы сил хватило моего ангела придушить после него.
Забрезживший план действий и оставшуюся болтовню инструктора сделал вполне сносной. Последние два дня он посвятил целителям и подразделению Стаса. Вернее, целителям было отведено не более нескольких часов, с указанием на их чрезмерную увлеченность научной стороной проводимых на людях манипуляций.
После чего он взялся за Стаса и – впервые за все это время – не просто оживился, а прямо весь наэлектризовался. По его словам, служба внешней охраны набирает себе сотрудников, исходя исключительно из наличия у кандидатов скрытых пороков. Которым те затем и предаются на земле, внося свой преступный вклад в прогрессирующую деградацию человеческого общества. И создавая таким образом почву для своих последующих рейдов в него. И пользуясь вопиющей безнаказанностью из-за своих заслуг в охоте на темных.
Из Тени опять посыпались вопросы – о том, что представляют из себя темные, каковы их особенности и будет ли у нас возможность ознакомиться с принципами их работы. В ответ из и так уже искрящегося электричеством инструктора на него посыпались молнии.
Темные, мол, являются ярко выраженной подрывной частью ангельского сообщества, примером чему является растлевающее влияние даже редких контактов службы внешней охраны с ними.
Их терпят исключительно из неиссякаемого милосердия светлого ангельского сообщества, а также из их малочисленности и неорганизованности.
Даже проблеск интереса к ним, не говоря уже о непосредственном общении, со стороны сотрудника не облаченного особыми полномочиями отдела является одним из тяжелейших правонарушений и карается при первом же подозрении.
Каждое громоподобное слово инструктора вжимало голову Тени в плечи и вдавливало его самого глубже под стол. Я низко склонилась над своими записями и бормотала про себя, понятия не имея, к кому обращаюсь: «Лишь бы только это не было еще одним примером из нашей жизни, лишь бы только мой ангел не разболтал о наших встречах с Винни!».
Тень тоже в себя пришел, лишь когда мы выбрались из центрального офиса и добрых полпути к нашему зданию прошли.
– Вы знаете, – медленно проговорил он, ошарашено тряся головой, – если они так с ангелами обращаются, мне страшно даже представить их отношение к … таким, как Ваш сын.
– Да уж! – горько усмехнулась я.
– Татьяна, это нужно остановить! – горячо выдохнул он. – Я категорически отказываюсь быть объектом постоянных подозрений! И ваши дети – только прочитав о них, невозможно не увидеть, насколько они достойны и талантливы.
– Спасибо, – растроганно пробормотала я.
– Мы должны переломить эту предвзятость! – продолжил он, словно не услышав меня. – Мы должны и здесь всех заставить увидеть это. Мы должны найти любую возможность для этого. Мы должны закончить начатое Вами дело.
Вот как мне нужны были такие слова от моего ангела, пусть даже через Стаса переданные! Так нет же! Первый в глухое подполье ушел, а второй мне одни директивы выдает. С другой стороны, полное понимание пришло как раз от того, кто под рукой находится и вполне реальную поддержку оказать может.
– Переломим, заставим и найдем, – ответила я ему, расставляя точки над i. – Но я прошу Вас держать себя в руках. Это дело действительно я начала, и я с ним лучше знакома, так что уж позвольте мне оценивать появляющиеся возможности.
Тень с готовностью закивал, и у меня как-то сам собой шаг прибавился. И непоколебимая земная уверенность вернулась, что все будет хорошо. И воображение заработало, как этот момент ускорить. И идея выяснить у Стаса, где ангельские законники заседают, вспомнилась.
– Зачем они тебе? – подозрительно поинтересовался он в ответ.
– Ты говорил, что его в мелком хулиганстве обвиняют, – объяснила я. – Наверняка у вас существует регламент рассмотрения каждого вида нарушения. Если удастся доказать, что с Анатолием без всякого основания дело затягивают, можно будет жалобу подать.
– Жалобу, – раздельно произнес Стас. – Подать. Кому?! – вдруг сорвался он на фальцет.
– Вот и это я там узнаю, – уверила я его.
– Татьяна, – вернулся он к размеренному и увещевательному тону, – давай-ка вместе вспомним. Ты на допкурс напросилась зачем? Чтобы время потянуть, правильно?
– Правильно, – радостно подтвердила я. – Только время можно не просто так тянуть, а с пользой. И для тебя, между прочим, тоже.
– Не понял, – снова напрягся у него голос.
Слава Богу, вернулся к своему обычному тону! Правда, и к тем немыслимым для меня прежде восклицаниям, когда я пересказала ему, что внештатники вынаблюдали за его сотрудниками.
– Ладно, – произнес он наконец, откусывая по слову. – Учтем. И запомним. Должок за мной. Фиксируй дальше.
– А к законодателям-то как попасть? – напомнила я ему.
– Что значит – попасть? – фыркнул он. – Ты, что, дверь к ним с пинка откроешь – и здрасте, где тут у вас учатся?
– А как? – терпеливо настаивала я.
– Оставишь заявление у охраны на входе, – принялся он привычно команды раздавать. – Ваша учеба уже от коммуникаций отключена, до следующей группы новобранцев. Ответ тоже у них наверняка получишь. Если разрешат, свяжешься с Максом.
– Зачем? – не поняла я.
– Затем, что он в законах лучше всех нас, вместе взятых, разбирается, – ворчливо признал он. – Жаль, что ты ему транслировать не можешь, так бы он тебя сразу, на месте, куда нужно направил.
– А транслировать – это образ из памяти мысленно послать? – уточнила я, вспоминая картинку разговора с моим ангелом, которую мне Винни показал.
– Из памяти или что вокруг видишь, – подтвердил мое предположение Стас. – Но для этого прямой канал связи нужен.
– А через кого-то можно? – подсказало мне воспоминание о Винни.
– Через кого? – вновь зазвенел у Стаса голос.
– Ладно, не важно, – решила я не доводить его до очередной хрипоты, чтобы не пришлось ждать, если он мне снова срочно понадобится. – Это я просто так подумала – может, Анатолию картинку пошлю, а он тебе, а ты…
– Нет! – Голос у него все же сорвался. – У меня одна голова, и та уже от вас трещит!
– Все, все, поняла, не буду, – успокоила я его.
На следующий день мы с Тенью оставили заявление на входе в центральный офис и там же узнали, что наш очередной курс будет проходить в энергетическом отделе.
Там мне тоже сразу трудно сосредоточиться было – земные события опять все мысли заняли. Я крутила головой во все стороны, пытаясь догадаться, где именно договаривался мой ангел о подключении Марины к источнику питания после ее аварии. И Игоря тоже – когда он в первый раз заболел.
Нет, точно не здесь, решила я, когда мы первый день провели в довольно большой комнате, тонущей в полумраке и уставленной столиками. На каждом их них располагалось по экрану с множеством мирно мерцающих точек на нем.
Как по мне, ангелы, сидящие перед экранами, большей частью бездельничали. Оживали они, лишь когда отдельные точки начинали пульсировать ярче или, наоборот, затухали. Приглядевшись, я увидела, что каждая точка маркирована набором букв и цифр, и поняла, что именно отсюда получают внештатники сигналы о нарушениях в энергоснабжении ангелов.
Я усмехнулась про себя – меньше бы они за ангелами следили, не проморгали бы подключение Марины и Игоря.
На следующий день место нашей стажировки показалось мне более подходящим для визита моего ангела. Часть столов в нем стояли вплотную вдоль стены, к которой были прикреплены небольшие ящички. Время от времени из них выпадали прямо на стол какие-то бланки – заявки на подзарядку, как нам объяснили.
Иногда они прочитывались, подписывались и возвращались в ящики прямо на месте, но чаще каждая из них передавалась оператором на другой ряд столов, стоящих у него за спиной и напомнивших мне павильон администраторов.
За этими столами сидели ангелы более важного вида – я бы их менеджерами назвала. Рассеянно глянув на переданную заявку, каждый из них небрежно откладывал ее и углублялся в чтение другой, сверяясь время от времени с какими-то книгами, наваленными по всему столу неаккуратными стопками.
Я так и не поняла, по какому принципу эти заявки удовлетворялись или отклонялись – нередко изучаемая заявка вновь отправлялась к другим, ожидающим рассмотрения. Я прямо увидела моего ангела, стучащего кулаком по столу одного из этих менеджеров и произносящего пламенную речь о том, что каждая из заявок является вопросом жизни или смерти.
Меня также так и подмывало и у них работу оптимизировать, но я строго себя одернула – не хватало еще застрять здесь.
Тень тоже откровенно скучал – в первом помещении он с куда большим интересом изучал каждый экран. Снова он оживился, когда нам упомянули о месте непосредственной раздачи энергии. Но ненадолго – чтобы попасть туда, требовался специальный допуск.
Нам показали напоследок лишь его преддверие – параллельное помещению операторов с длинным конвейером посередине. Находящие рядом с ним ангелы двигались, как роботы, снимая с ползущей ленты заявки, отправляя их в ящички, вынимая оттуда другие – очевидно, подписанные – и водружая их снова на конвейер.
Как только я их увидела, так сразу и поняла, что Маринин Киса именно здесь раньше работал – то-то до сих пор одними рывками двигается.
Ударившись в воспоминания, я чуть не попалась.
– Как поживает Ваш ангел? – раздался у меня за спиной скрипучий голос.
Вздрогнув, я резко обернулась и увидела его обладателя – у него и внешность была подходящая: какая-то серая, словно пылью прибитая, с цепкими глазками навыкате.
– Не знаю, – честно ответила я от неожиданности.
– Жаль, – каркнул потрепанный ангел. – Я хотел передать ему привет. Он бывал тут, у нас, пару раз и произвел неизгладимое впечатление.
Понятно – значит, мой ангел все же к непосредственным исполнителям обращался и, похоже, одной только пламенной речью не ограничился. Хорошо, что я об этом ничего не знаю.
– Если он так к своей работе относился, – поджала я губы, – неудивительно, что я ничего о нем не помню.
Пробормотав нечто, отдаленно напоминающее извинения, эта анти-реклама энергетического отдела удалилась.
По дороге домой я самозабвенно упражнялась в уме в восклицаниях, послушанных у Стаса. В адрес внештатников, никак не желающих оставить мою память в покое. В адрес моего ангела, устроившего себе каникулы в тишине, покое и уединении. В адрес себя самой – размякшей от воспоминаний дурочки, не способной сосредоточиться на главной сейчас задаче.
Тень тоже невольно подлил масла в огонь моего самобичевания – он, как выяснилось, сумел извлечь пользу даже из этого совершенно не информативного курса.
– Если я правильно помню, – остановил он меня, сосредоточенно хмурясь, когда я попрощалась с ним у входа в свой дворик, – Вашему Анатолию пришлось пойти на прямой подлог, когда вам потребовалось поддержать жизненные силы заболевшего сына?
Я только глянула на него, гадая, куда он клонит.
– Значит, у нас есть еще один факт, – удовлетворенно кивнул он, – вопиющей несправедливости в распределении общих благ.
Я вопросительно вскинула брови.
– Я заметил интересную закономерность, – пояснил он. – Ангелы снабжаются жизненной энергией по умолчанию, с повышенным рационом, как видно на мониторах, у силовых подразделений. Заявки на подключение людей встречают отказы, но далеко не всегда. И только испо… – Он запнулся, глянув на меня, – … потомки ангелов, намного более близкие им, не рассматриваются в качестве получателей благ всего сообщества.
– Надо все это записать по свежей памяти, – ввернула я, снова кляня себя за неуместную романтическую рассеянность.
Тень с победным видом похлопал по папке со своими записями, зажатой у него под мышкой.
Вот эти его выводы я только и смогла пересказать Стасу, когда отчитывалась о нашей стажировке у энергетиков. На него они не произвели ни малейшего впечатления.
– Само собой мелких на довольствие не ставят, – буркнул он, – если им место в штате еще не определили.
– И это нормально? – вспыхнула я.
– Я уже забыл, что такое нормально, – огрызнулся он. – Что у вас дальше?
Дальше у нас оказалось подразделение вероисповеданий. Услышав об этом на следующий день, я чуть не застонала – к церкви я всегда была равнодушна, и мой ангел многие религиозные доктрины с первых минут нашего знакомства на смех поднял. Слава Богу, хоть курс этот оказался не слишком длинным.
Первое, что меня поразило в этом подразделении – это строгая обособленность каждой его группы, отвечающей за ту или иную из ведущих земных религий. Складывалось впечатление, что они вообще друг с другом не общаются, лишь ревностно следя за изменением числа сторонников своего вероисповедания и такового же коллег-соперников.
При этом каждая группа была глубочайше убеждена, что именно контролируемая ею церковная доктрина наиболее близка небесному сообществу. Я никак не могла решить, то ли это они от людей нетерпимостью заразились, то ли все религиозные войны из-за их отношений в коллективе начинались.
Они даже внешность себе выбирали напоминающую последователей курируемой церкви.
Сначала мне больше всего понравились кураторы буддизма с их спокойствием и невозмутимостью. Но уже через какой-то час пребывания среди них я не могла избавиться от мысли, что вступи остальные группы в самый настоящий рукопашный бой на уничтожение, эти будут наблюдать за его ходом все с тем же хладнокровием и отстраненностью.
Покровители племенного политеизма, наоборот, были наиболее открыты и непосредственны. Но только в своем помещении. Они буквально рвали на себе волосы, рассказывая о болезнях и несчастьях, сокращающих численность подотчетных им общин, и так раздувались от гордости, упоминая многодетность их семей, словно это было их рук дело. Жесткость нравов в их племенах ни в коей степени их не смущала: в ответ на наш вопрос о жертвоприношениях, они удивленно поинтересовались, чем отличается бык, убитый в ритуале, от такого же, забитого для прокорма людей.
Кураторы православия и католицизма располагались в противоположных углах этажа подразделения, как можно дальше друг от друга. В обоих нас встретили особо радушно и только в них у нас с Тенью поинтересовались, какую веру мы исповедовали в земной жизни. Я смущенно ответила, что в церковь не ходила – Тень спокойно сообщил, что был атеистом. И там, и там наши ответы были встречены приветливой улыбкой, за чем последовала фраза: «Отец наш небесный все равно за вами приглядывает».
Наверно, меня снова нагнало земное прошлое, поскольку после этой фразы в православной группе меня просто захлестнула уверенность, что все будет хорошо. В католической же группе мне послышалась в ней скрытая угроза, и оставалось лишь надеятся, что всевидящий Господь отметил не только прегрешения моего ангела, но и его добрые намерения.
Группа покровителей ислама настояла на том, чтобы мы посетили ее последней. Это было хорошо – иначе я бы с этого курса раньше срока сбежала. Нас посадили на пол, в самой неудобной позе, и велели дословно записывать все услышанное. Что было практически невозможно – вся группа говорила почти одновременно, на пределе своих голосовых связок и исключительно победными лозунгами. Нас еще и повторять их все время заставляли – мол, в любом случае пригодится для понимания людей, которые в самом ближайшем будущем все обратятся в ислам.
Его кураторы и за пределами своего помещения вели себя напористо и задиристо, комментируя коллег отнюдь не в той приветливой и сдержанной манере, о которой мне мой ангел все уши прожужжал. И меня совсем не удивила нервозность, царившая в помещениях протестантской и лютеранской церквей, которые располагались по соседству с исламистами.
Одним словом, в конце курса мы с Тенью дружно вздохнули с облегчением и признали, что из него ни одному из нас не удалось почерпнуть ничего полезного.
На выходе из здания, однако, нас ждала приятная новость: нам разрешили краткий ознакомительный визит в законодательное подразделение, причем начиная прямо со следующего дня.
Я помчалась в наше здание, чтобы сообщить об этом Стасу. Сначала мне пришлось подгонять Тень, но когда я сказала ему, что нам нужно обдумать список интересующих нас вопросов, он охотно подчинился моему темпу.
– Вот чтоб мне так удача давала себя за хвост подержать! – проворчал Стас в ответ на мое известие, но определенно довольным тоном. – С Максом связалась?
– Нет, сначала тебе, – не стала я раскрывать ему свои планы.
– То-то же! – окончательно оттаял он. – Значит, не совсем еще потерянный случай в плане дисциплины. А что там у церковников?
– Жуть! – вложила я все свои впечатления в одно слово. – Можно подумать, у них там турнир идет, причем средневековый и не до первой крови, а до последней.
– Это ты их еще на земле не видела, – хохотнул Стас.
– На земле? – не поняла я.
– А откуда, ты думаешь, у людей пророки, святые и прочие великомученики берутся? – хмыкнул он. – Они же на плотности своих рядов помешаны – то и дело гонцов посылают ее взвинчивать.
– Да нет, наверно, раньше посылали, – поправила его я. – А сейчас они бы поменьше конкурировали, а то на земле все больше людей чувствуют эти драки подковерные и в секты уходят.
– Вообще-то, ты права, – посерьезнел Стас. – Я уже давно замечаю, что люди духовную пустоту не терпят, боятся ее – и темные тут как тут, а мне лишняя работа на голову. Ладно, вас вытащим – подниму, наверно, этот вопрос. Давай пока Максу звони.
Я послушалась, но только не позвонила, а вызвала, и не Макса, а Винни. Как я и надеялась, мысленная связь с Максом у него была, и он с неизменным восторгом согласился побыть у меня передатчиком.
На визит в законодательное подразделение нам отвели всего два дня, и по дороге в центральный офис я сказала Тени, что перед тем, как задавать вопросы, хочу как следует осмотреться. Он же вовсе не обязан следовать моему примеру, если уже определился с тем, что его интересует.
Это решение оказалось остаточно удачным. Осматриваться мне действительно пришлось, причем с отвисшей челюстью.
До сих пор, на каждом этаже, на который нас с Тенью допустили, все двери в рабочие помещения располагались исключительно вдоль внешней стороны коридора. Внутренняя же их стена была сплошной, и я снова не раз подумала, что вот как раз там и неплохо было бы служебные лифты расположить.
В каком-то смысле они там и оказались – только в совершенно непривычном для меня виде.
Для начала нам с Тенью все же пришлось карабкаться по лестнице – выше, чем раньше. И на указанном этаже входная дверь открылась прямо на еще одну, которая просто притянула мой, по крайней мере, взгляд.
Мало того, что она располагалась не там, где все предыдущие, так еще и кроме, как к ней, идти было некуда – коридоры в обе стороны были решетками перекрыты.
Неуверенно ступив через эту дверь, я просто приросла к полу. Передо мной был лабиринт. Трехмерный. В котором вертикальное измерение существенно преобладало над обоими горизонтальными.
Так вот почему на других этажах их центр закрыт глухой стенкой! Не на всех, конечно, подумала я, изумленно глядя вверх, но на добром десятке точно, начиная с этого.
И все это пространство было исчерчено рядами стеллажей, до верхних полок которых взгляд не добирался из-за мостиков, соединяющих стеллажи на разной высоте.
На каждом уровне вдоль стеллажа шла узкая площадка с высоким барьером на внешней стороне. Разглядывая эту невероятную картину, я заметила краем глаза движение на ближайшей площадке: вдоль нее медленно двигалась – катилась, судя по звуку – лестница, к середине которой приник какой-то ангел, отталкивающийся руками от полок и всматривающийся в их содержимое.
Опустив взгляд, я заметила такие же лестницы и на полу, причем по высоте они как раз достигали первый мостик. Покосившись на Тень, я успокоилась. У него на лице тоже изумление написано было, но совсем не такое очумелое, как у меня. Похоже, вопросов у него сегодня на нас обоих с излишком хватит.
Мне же пора было переходить к своей задаче. Вызвав в памяти сцену своего недавнего позора в лесу и дождавшись потрясено-протяжного «О!» Винни, я спросила мысленно: «Что это?».
– Пещера, полная сокровищ, – забормотал он благоговейно, – сокрытых от пытливых глаз.
– Каких сокровищ? – оторопела я, окидывая недоверчивым взглядом потрепанные корешки книг вперемешку со стопками листов пожелтевшей бумаги на ближайших ко мне полках.
– Тайн мироздания, Татьяна, – неожиданно ответил он чрезвычайно деловитым тоном, – и тернистого, извилистого пути к ним. Ага, вот и гид! Не отключайтесь ни на минуту, пожалуйста.
У меня глаза по сторонам заметались в поисках причины такой перемены в его тоне – и действительно, к нам с Тенью уже подходил ангел настолько странной наружности, что я обо всех остальных диковинах вмиг забыла.
Он был очень маленьким – невысоким и худеньким, как подросток, но без размашистости последнего. Двигаясь, он семенил ногами; разговаривая – если и делал жесты, то осторожные и экономные; даже голову почти не поворачивал – только глазами водил. И речь у него была негромкая и плавная, словно слова друг за друга цеплялись, выползая наружу гибкой змейкой.
Когда он повел нас по лабиринту, все остальные сотрудники этого загадочного отдела оказались ему под стать – что, впрочем, легко объяснилось, когда я увидела, как они взбираются на мостики, пробегают по ним, прокатываются по площадкам к следующим и, ловко и уверенно, как воздушные акробаты, карабкаются все выше.
Сопровождающему нас ангелу Винни самое подходящее название подобрал, но возмущаться мне было нечем – краткому ознакомительному курсу как раз гид, а не инструктор полагается. Не успел он начать свою экскурсию, как я поняла, что нашу с Тенью просьбу удовлетворили не по содержанию, а по форме.
Это было вовсе не законодательное подразделение – это был громадный архив, в котором эти законы хранились. Со всеми изменениями, дополнениями и редакциями, а также инструкциями, временными регламентами и подзаконными актами.
Оказалось, что изначально никакой законодательной базы ангельского сообщества не существовало – как и его структуры. Просто группа ангелов была приставлена к вновь созданному миру для наблюдения за его развитием и помощи в оном. Разрасталась и усложнялась эта ангельская компания вместе со вверенным им человеческим обществом.
