Текст книги "Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада"

Автор книги: Генри Райдер Хаггард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 60 страниц)

По мере того, как продолжалась зима, волки стали совершенно свирепыми. Пищу они себе найти не могли и, обнаглев от голода, блуждали вокруг селения; случалось, что по ночам они врывались в хижины и набрасывались на обитателей, а днем лежали в засадах и ловили детей.

Ви приказал соорудить вокруг селения валы из снега, в проходах между валами круглые сутки горели костры, чтобы отпугивать зверей. Принесенные льдами белые медведи появились на побережье, блуждали по холмам, ревели и пугали людей. Впрочем, белые медведи еще не убили никого из племени. Очевидно, эти медведи боялись вида человека. Однако они причинили племени другой ущерб, не менее значительный: они по нюху нашли несколько складов пищи, разрыли их и сожрали все припасы.

Под конец нападения волков и других хищников стали настолько наглыми, что жить в беспрестанном страхе больше нельзя было. Ви, посоветовавшись с Моанангой и Пагом, решил приняться за беспощадное истребление зверей, прежде чем они успеют причинить еще больший ущерб.

В покрытых льдом холмах, между которыми стояло селение, было узкое и высокое ущелье, тупик, из ущелья был только один выход, да и тот в одном месте сужался до двух с половиной шагов.

Ви – искусный и опытный охотник – решил загнать всех волков в этот горный тупик и построить у входа в него каменную стену такой высоты, чтобы волки не могли перебраться через нее. Таким образом ему удастся навсегда отделаться от них.

Но в первую очередь следовало приучить их входить в это ущелье.

За это он принялся следующим образом.

В начале зимы к берегу прибило умирающего кита. Племя, пользуясь тем, что кит погиб в мелкой воде, принялось вырезать из него жир и мясо. Вырезанные куски наваливались на торчащие из воды камни. Рассчитывали, что, когда наступит зима и вода замерзнет, мясо и жир легко будет унести по льду. Работа была прервана собиранием дров, а затем наступили морозы, снежные бури и метели, так что к скалам подойти никак не удавалось.

Когда, наконец, установилась ровная погода, Ви отправился на берег и обнаружил, что в продолжение одной из оттепелей (чередовавшихся со снежными бурями) мясо совершенно сгнило. Когда же все замерзло, Ви решил пустить это мясо в ход в качестве приманки для волков. Он призвал старейшин племени и изложил им свой план.

Слушали они его недоверчиво. Особенно недовольны были Пито-Кити Несчастливый и Уока-Злой Вещун. Они заявили, что волки часто нападают на людей, но никогда еще не случалось, чтобы люди нападали на волчью стаю, а особенно зимой, когда волки особенно свирепы и ужасны.

– Послушайте, – возразил Ви, – что вы предпочитаете: убить волков, или чтобы волки сожрали ваших жен и детей?

Дело кончилось тем, что обсуждение отложили до следующего дня.

В ту же самую ночь волки в огромном количестве – никак не меньше сотни – напали на селение. Они перелезли через снеговые валы, промчались мимо сторожевых костров и прежде, чем волков успели отогнать, в клочья оказались разорванными женщина и двое детей, и к тому же немало народу было покусано.

После этого старейшины приняли план Ви, потому что никакого другого не могли придумать.

Сперва самых сильных людей послали к устью ущелья, чтобы натащить сюда побольше камней. Из этих камней была сложена стена вдвое выше человеческого роста. Промежутки между камнями были заполнены снегом, который немедленно смерзся. Посреди стены был оставлен узкий проход для волков, и рядом были сложены про запас камни для того, чтобы немедленно закрыть отверстие, когда понадобится. Затем отправились на берег за китовым мясом.

Тут их постигла неудача. Оказалось, что, несмотря на обильный снег, мясо и жир примерзли так крепко, что отодрать их оказалось невозможно. Таким образом, все их труды пропали даром. На обратном пути Уока громогласно заявил, что он с самого начала знал, что так и будет.

Всю ночь Ви и Паг совещались, но не могли ничего придумать. Ви предложил было зажечь костры, чтобы мясо оттаяло. Паг возразил, что жир загорится и все пойдет к черту. Тогда Ви обратился к Ааке.

– Значит, когда Паг не может помочь тебе, ты идешь ко мне за советом? – сказала она. – Я помочь ничем не могу.

Помог случай.

Под утро с берега раздались странные звуки: слышались рычание, скрежет и рев. При первых лучах зари Ви разглядел целую стаю белых медведей, крадущуюся сквозь туман.

Когда медведи ушли, Ви, захватив с собой Пага, пошел посмотреть, что они натворили. Оказалось, что медведи, учуявшие мясо, отодрали его своими острыми когтями от камней. Они съели немало, но оставалось мяса еще больше.

Тогда Ви сказал Пагу:

– Я думал, что все дело рухнуло, что нам придется оставить ловушку без приманки и попытаться силой загнать туда волков. Но боги, оказывается, помогли нам.

– Да, – сказал Паг, – медведи помогли нам. Не знаю я только, боги ли являются медведями или медведи богами.

Торопливо, прежде чем мясо наново примерзнет, созвали племя. Люди явились в большом количестве: одни с веревками, которыми привязывали огромные куски мяса, другие с грубо сплетенными корзинками. Прежде, чем наступила ночь, они снесли почти все мясо в ущелье, где бросили его, чтобы оно примерзло и чтобы волки, таким образом, не смогли ни утащить его, ни сожрать.

Ночью они увидели множество волков, которые собрались у входа в ущелье и рыскали взад и вперед, не решаясь войти, опасаясь ловушки.

Наконец, несколько волков вошли, и наблюдавшие за ними люди дали им беспрепятственно нажраться и вернуться к стае. На следующую ночь волков явилось больше. Каждую ночь их все прибывало, хотя замерзшее мясо с трудом поддавалось даже их крепким челюстям.

На четвертую ночь Ви созвал племя и перед самым заходом солнца разослал всю молодежь под предводительством Моананги в леса. Им было дано поручение полукругом оцепить волчьи логова и не шевелиться, покуда на условленной скале не вспыхнет сигнальный костер. Тогда они с криками должны броситься вперед и гнать волков ко входу в ущелье.

Люди пошли за Моанангой, зная, что предстоит решительная схватка, что теперь либо они должны погибнуть, либо волки.

Ви заметил, что Паг держит себя как-то странно. Как только молодежь ушла, Паг сказал:

– Это бесполезно, Ви. Ведь если волков испугать криками, они побегут не к ущелью, а постараются либо прорваться через линию загонщиков, либо обогнуть их. Словом, они поодиночке или парами, но скроются.

– Почему ты раньше не сказал этого?

– Были причины. Послушай, Ви! Все женщины называют меня человеком-волком. Считают меня оборотнем, уверены что я по ночам превращаюсь в волка и охочусь в стае. Это, понятно, вздор, но к этой лжи примешано немного правды. Ты знаешь, что вскоре после моего рождения мать бросила меня в лесу, рассчитывая, что волки съедят меня, а вскоре отец нашел меня и принес назад. Но ты, наверно, не знаешь, что в лесу я пробыл десять дней. Я был грудным младенцем, так что ничего не помню о том времени, но нужно полагать, что меня выкормила какая-нибудь волчица.

– О подобных вещах я слышал, но, по-моему, все это бабьи россказни, – ответил Ви. – По-моему, твоя история чепуха. Отец, наверное, нашел тебя в тот же день, когда ты был брошен.

– По-моему, это правда. Моя мать, умирая, рассказала это мне. Она сказала, что отец (его вскоре разорвали волки) сам рассказал ей это под секретом, потому что не смел говорить об этом вслух. Он рассказал, что пошел искать мой труп, хотя бы кости, а нашел меня в норе, которую волки делают для своих детенышей. Надо мной стояла огромная серая волчица, и ее сосок был у меня во рту. Очевидно, эта волчица лишилась детенышей. Она зарычала на него, но убежала. А он схватил меня и побежал домой. Мать клялась мне в этом.

– Бред умирающей, – проворчал Ви.

– Не думаю, – возразил Паг, – и у меня есть на то основания. Когда меня выгнали из племени, мне пришлось уйти в лес. Вечерело, и я видел за деревьями собравшихся волков, они дожидались ночи, чтобы наброситься на меня. Я следил за ними, ожидая конца. Волки все приближались, и внезапно на меня набросилась большая серая волчица, прыгнула, остановилась и принюхалась. Она трижды обнюхала меня, лизнула и, рыча, ринулась на других волков. Самцы побежали прочь, но две волчицы остались. Она схватилась с ними, перегрызла одной горло, а другую так искусала, что та убежала, воя. Тогда она убежала также. Я изумленно глядел ей вслед, но потом вспомнил рассказ матери и больше не удивлялся. Очевидно, эта была та волчица, которая выкормила меня.

– А тебе случалось еще ее видеть, Паг?

– Да. Она возвращалась дважды. Один раз через пять дней, а второй раз через шесть дней после первого ее возвращения. Каждый раз она приносила мне мясо. Это была гнилая падаль, очевидно, выкопанная из-под снега, но я не сомневаюсь в том, что это было лучшее мясо, какое она могла найти. Она совершенно отощала от голода, но я уверен в том, что она приносила мне свою долю.

– И ты ел это мясо?

– Нет. Ведь я хотел умереть. И, вдобавок, меня рвало от одного вида этого мяса. А затем ты нашел меня и увел к себе, и с тех пор я больше не встречался со своей кормилицей. Но она еще жива, я несколько раз видел ее. Последний раз – этой зимою. Теперь она водит стаю.

– Странная история, – сказал Ви, удивленно глядя на него. – Если она правдива, если только тебе все это не пригрезилось, ты должен был бы быть поласковее к волкам. А ты ведь их убил немало.

– С чего мне быть ласковым с ними? Разве они не разорвали моего отца? Разве они не сожрали бы меня? Но к этой волчице я испытываю нежность. Поэтому я и прошу в награду за то, что я предлагаю, пощадить ее жизнь.

– А что ты сделаешь?

– Вот что. Перед тем, как зажгут сигнальный костер, я отправлюсь в лес и разыщу эту волчицу. Она узнала меня и придет ко мне. Я поведу ее, и все волки пойдут за ней. И я приведу их в ловушку. Я спасу только ее – вот плата, которую я требую.

– Ты с ума сошел!

– Называй меня сумасшедшим, если я не вернусь или если мой замысел провалится. Если же я уцелею и сделаю все, что собираюсь, называй меня мудрым.

Паг рассмеялся низким горловым смехом.

– До того времени, когда зажгут костер, остался час. Дай мне этот час, и ты увидишь, – закончил он.

Более не дожидаясь, Паг соскользнул со скалы и скрылся во тьме.

– Он сошел с ума, – пробормотал Ви. – Вот конец нашей дружбе. Впрочем, все это выяснится вскоре. Уже близко время, когда нужно будет зажечь сигнальный костер.

Прошло еще немного времени, и Ви взглянул на луну. Звезда уже исчезала за краем ее диска. Подходил условленный час.

Он нагнулся к Фо, сидевшему у его ног, и шепнул ему что-то. Фо кивнул и через несколько мгновений вернулся к отцу, держа в руках дымящуюся головню, которую принес из маленького костра, горевшего за краем горы. Ви взял головню, подошел к сложенной на скале куче сухой древесины, раздул головню и ткнул ее в горку измельченных водорослей, лежащую внизу кучи. Высушенные водоросли запылали синим огнем, и вскоре вся куча горела.

Ви приказал Фо вернуться в пещеру. Фо отошел в сторонку, якобы направляясь домой, но спрятался за утесом, так как больше всего на свете ему хотелось посмотреть на эту великую охоту на волков.

Ви был уверен, что Фо ушел, и спустился вниз, где между камнями спрятались старики. Их было человек пятьдесят или больше, и предводительствовал ими Хотоа-Заика. Они укрылись под ветром от волков так, чтобы те их не учуяли.

Ви приказал им быть наготове. Приказал дождаться, покуда волки не войдут в ловушку, и тогда только, по его приказу, но не ранее, броситься вперед с камнями в руках и заложить отверстие, чтобы волки не могли вернуться. Пока что они должны беспрестанно ворошить камни, чтобы те не примерзли.

Старики дрожали от холода и страха и выслушали его угрюмо.

Уока сказал:

– Я предчувствую, что из этого ничего хорошего не выйдет.

Хоу-Непостоянный спросил:

– Нельзя ли отказаться от всего этого дела и пойти домой?

Нгай-Волшебник заявил:

– Я молился Ледяным богам и после этого видел сон. Мне снилось, что Пито-Кити спит в брюхе у волка. Понятно, это обозначает, что всех нас сожрут волки.

Пито-Кити застонал.

Урк-Престарелый покачал головой и заявил:

– Никогда не выдумывали такой вещи. Никогда, не то я бы слыхал это от деда. А то, чего не делали, незачем делать теперь.

Только Хотоа, человек мужественный, хотя и глупый, заявил:

– Камни готовы, и я буду закладывать вход в ущелье, хотя бы мне пришлось делать это одному.

Ви рассердился.

– Слушайте. Луна светит ярко, и я вижу всех. Если хоть один человек побежит, я разгляжу его и вышибу из него мозги. Да, первый же, кто побежит, умрет.

Он взмахнул секирой и многозначительно взглянул на Хоу и Уоку.

После этого все замолчали, зная, что Ви держит свои обещания.

Начали появляться волки. На снегу они казались темными тенями. По двое и по трое пробегали они, высунув языки, и скрывались в ущелье.

– Не шевелитесь, – шепнул Ви. – Эти волки пришли кормиться.

Он оказался прав. Вскоре из глубины ущелья раздались рычание и лязг зубов. Волки ссорились из-за мяса.

Наконец, издалека донеслись крики. Загонщики увидали огонь и принялись за дело. Прошло немало времени.

И внезапно сидевшие в засаде увидали ужасное зрелище: снежная тропка под ними почернела от волков. Волков было больше, чем они могли сосчитать. Их были сотни, и шли они медленно, молча и нехотя.

А впереди них рысцой трусила огромная, тощая серая волчица. Рядом с нею бежал, держась за ее гриву, или ехал на ней верхом – при неверном лунном свете они толком не могли разобрать, – кто-то, похожий на человека.

Это был Паг.

Сидевшие в засаде задрожали от ужаса, а некоторые закрыли глаза руками. Даже Ви вздрогнул. Значит, Паг говорил правду. Значит, в его жилах текла волчья кровь.

Серая волчица вошла в проход. Ви разглядел ее сверкающие глаза и стертые желтые клыки. Рядом с ней прошел Паг. Они вошли в проход каменной, покрытой снегом стены. Вошли, и волчица закинула морду и громко завыла.

Следовавшая за ней стая волков колебалась. Но на призывный вой все волки вскинули морды и завыли в ответ. Подобных звуков никто в племени никогда не слыхал; эти звуки были так ужасны, что многие попадали на землю, чуть не лишившись сознания.

Вожак стаи звал, и стая должна была повиноваться зову. Волки бросились ко входу, давя друг друга, карабкаясь друг другу на спину, торопясь.

Все волки вошли в ловушку. Ни один не остался снаружи.

Настало время запирать проход.

Ви открыл уже рот, чтобы дать сигнал, и заколебался.

Ведь там, внутри, в ловушке, остался Паг. Когда волки обнаружат, что они попались, они разорвут его и волчицу, приведшую их на смерть. Нужно подать сигнал, но Паг в ловушке. В состоянии ли он отдать приказ, который обречет Пага на смерть?

Паг один, а в племени народу много. Если волки вырвутся, обезумев от ярости, ни один из племени не уцелеет.

– К стене! – хрипло сказал Ви. Схватив огромный камень, он бросился вперед.

Из расщелины вышла огромная серая волчица и с нею, целый и невредимый, Паг. Он наклонился, что-то шепнул ей на ухо, и присутствующим показалось, что она прислушалась к его словам и облизала ему лицо. Затем она отпрянула прочь, точно камень из пращи.

На пути ее стоял Пито-Кити Несчастливый, он повернулся, чтобы бежать. Она с рычанием бросилась на него, укусила его в бедро, помчалась дальше и скрылась из виду.

– Стройте! – кричал Ви. – Стройте!

– Стройте! – повторил за ним Паг. – Стройте поскорей, если хотите увидеть солнце. Я ухожу. Мое дело сделано.

И он проковылял мимо людей, которые с ужасом расступились.

Ви бросился ко входу и положил свой камень. За ним кинулись другие. Над растущей стеной показалась волчья морда. Ви взмахнул секирой, и волк свалился с рассеченным черепом. Послышался лязг зубов: загнанные волки поедали убитого. Это дало людям короткую передышку.

Камни росли, но теперь на них волки наваливались всей своей тяжестью. Одних убивали, других отгоняли. Даже самые робкие отчаянно дрались каменными топорами, копьями и дубинами, ибо каждый помнил, что, если стае удастся перелезть через стену или проломить ее, ни один человек живым не уйдет.

Итак, одни строили, другие сражались, а третьи носили корзины с сырой глиной или снегом и затыкали щели между камнями. Скрепы немедленно замерзали, и каменная кладка становилась крепкой, как крепостная стена.

Нескольким волкам удалось взобраться на спину к другим и прыгнуть оттуда на гребень стены, прежде чем ее довели до полной высоты. Большинство этих волков убежало, и от них-то и пошли новые волчьи стаи. Но самые свирепые сражались с людьми до последнего издыхания.

Посреди этого шума и смятения В и услыхал призыв к помощи, он обернулся, так как голос был как будто бы знакомым.

На ослепительно блестевшем под луною снегу его сын Фо бился с огромным волком. Зверь взревел и прыгнул. Фо пригнулся и принял тяжесть прыжка на острие кремневого копья. Мальчик упал, и волк на него.

Ви бросился вперед, думая, что опоздает, что найдет сына с перегрызенным горлом.

Он пришел слишком поздно: и Фо и волк лежали неподвижно. Собрав все свои силы, он оттащил труп волка. Под ним лежал покрытый кровью Фо.

Думая, что мальчик мертв, Ви с болью в сердце поднял его, так как любил сына больше всех на свете.

Внезапно Фо выскользнул из его объятий, подскочил, потянулся и глубоко вздохнул.

– А ведь я убил волка! Посмотри: копье сломалось, но конец его торчит из спины. Он уже разинул пасть, чтобы перегрызть мне горло, но задрожал и умер.

– Ступай домой! – резко приказал ему Ви.

В душе же он радовался чудесному спасению сына.

И он бросился назад к стене и не отходил от нее, покуда ее не довели до такой высоты, что ни один волк на свете не мог бы перескочить через нее. Верхние ряды камней выступали над нижними и шли уступами внутрь ловушки. Ви, стоя возле стены, дожидался, покуда не замерзнут окончательно снег, сырой песок и сырая глина. Направлялся домой он уже твердо уверенный, что до весны ничто не разрушит стены.

Работа было кончена, и на востоке уже пробивалась заря короткого зимнего дня. Ви вскарабкался на стену и взглянул в ущелье. Оно еще было во тьме, так как луна уже села, а солнечные лучи не появлялись. Во мгле разглядел он сотни свирепых глаз, окрестные холмы откликались эхом на вой волков.

Они выли так много дней. Более сильные пожирали тех, кто слабел. Наконец, в темной котловине наступила тишина.

Все волки передохли.

Глава VII
Ви встречается с тигром

Прошло два дня, в продолжение которых Ви спал.

Этот великий бой с волками утомил его почти до смерти. Впрочем, потрясен он был не сражением, а зрелищем дружбы Пага с серой волчицей и боязнью, которую испытал, когда волк обрушился на Фо.

Он подчас просыпался, и Аака бывала с ним нежна, нежнее, чем когда-либо, с того самого времени, как Хенга убил Фою. Дело в том, что Аака гордилась великими делами Ви и тем, что слава его была у каждого на устах. Видя, что он поправляется, она приносила ему пищу и говорила с ним ласково, что утешало Ви, который по-прежнему юношеской любовью любил Ааку, хотя в последнее время она и была холодна к нему.

Ви сидел на кровати, и Аака подавала ему еду (таков был обычай племени), в пещеру вошел Моананга и весело, как всегда, стал говорить о прошедшей ужасной ночи.

– В сущности, работал-то только ты один, Ви, – заметил он. – А мы только шлялись по лесу, расцарапали себе ноги и изодрали лица о полузанесенные снегом деревья и сучья. И все это совершенно без толку.

– А волков вы не видали?

– Ни единого. Выходит так, что они все ушли, не дожидаясь нас, что их увел один наш общий приятель, который, как говорят, умеет околдовывать волков. Впрочем, наверно, эти россказни – чепуха.

Он пожал плечами.

– Но зато мы видели кое-что иное, – таинственно сказал Моананга.

– Что именно?

– Того самого великого полосатого зверя, о котором рассказывают старики, тигра с саблевидными зубами. Знаешь, ты носишь шкуру такого же тигра. Это и есть плащ вождя.

Уже много поколений подряд вожди племени носили в качестве знака своего достоинства тигровую шкуру, происхождение этой шкуры оставалось загадкой для племени – считалось, что она была «всегда». Вообще же придания говорили об огромном тигре, бывшем когда-то грозою племени, но этого тигра не видел никто. Люди считали, что либо порода эта вымерла, либо покинула местность.

– А что делал тигр? – спросил Ви. В нем проснулся инстинкт охотника.

– Он вышел из-за деревьев, смело прошел вперед, прыгнул на скалу и остановился там, уставившись на нас и помахивая хвостом. Это огромный зверь, вышиною с оленя, но подлиннее его. Мы закричали, думая испугать его, но он не обратил никакого внимания на шум, стоял, мурлыкал, как дикая лесная кошка, и глядел на нас горящими глазами. Впереди нас стоял человек по имени Фин; тигр прыгнул на него. Фин заметил движение тигра и бросился бежать. Но тигр прыгнул так, как никто не прыгает. Он перескочил через наши головы и обрушился на Фина. Схватил его и кинулся прочь, неся Фина в зубах, как дикая кошка несет пойманную птицу. Больше мы не видели ни его, ни Фина. Народ говорит, что тигр – это Хенга, и потому он и выбрал Фина, которого при жизни ненавидел.

– В таком случае, я должен усиленно беречься, ведь Хенга ненавидел меня больше, чем Фина. Хенгу я убил и клянусь, что убью тигра, если он еще будет рыскать в этих краях. Но я хотел бы узнать, откуда пришел этот зверь.

В это мгновение вошел Паг.

Аака, слушавшая рассказ о смерти Фина, поднялась и ушла, бросив на ходу:

– Вот идет человек, который сможет научить, как поймать тигра в ловушку. Ведь что такое тигр? Только большой полосатый волк.

При приближении Пага все бывшие в пещере расступились и отошли подальше: правда, они были благодарны Пагу за его выдумку, но после этой истории с волками они боялись его еще больше, чем прежде. Даже Моананга задрожал и уступил карлику место.

– Нечего бояться, – насмешливо приветствовал их Паг, – серая волчица убежала, и ее родичи не следуют ни за мною, ни за нею. Я только что видел их. Они дерутся и пожирают друг друга. В скором времени они все передохнут. Ведь эту стену им не одолеть и не прокопать.

– Скажи, Паг, – смело спросил Моананга, – кто ты: человек или волк в образе карлика?

– Ты знал моего отца и мою мать, Моананга, и потому можешь сам ответить на свой вопрос. А впрочем, в каждом человеке есть кое-что волчье, во мне несколько больше, чем в остальных. Ви знает, почему я это утверждаю.

– Если в каждом человеке есть что-то волчье, значит, и в тигре может быть что-то человечье, – задумчиво пробормотал Моананга и повторил Пагу историю о тигре и Фине.

Паг внимательно выслушал его.

– Стоит пройти одной туче, как за нею вслед другая, – задумчиво сказал он. – С волками расправились, а теперь им на смену явился тигр. Не знаю, живет ли в нем Хенга. Но если Хенга и вправду поселился в тигре, то его нужно прикончить как можно скорее.

И он взглянул на Ви и на Фо, который теперь стоял рядом с отцом, прижавшись к нему.

Затем Паг ушел, чтобы достать что-нибудь поесть.

С этого дня тигр стал не меньшим бедствием для племени, хотя он был один, а волков было целое множество.

Тигр рыскал вокруг деревни в ночной темноте, а когда рассветало и люди выходили из хижин, он врывался в селение, хватал кого попало и убегал, унося добычу в зубах. Его не останавливали никакие изгороди, он не попадался ни в какие ловушки, и движения его были так быстры, что никто не мог ранить его копьем.

Дело кончилось тем, что Ви начал бояться, впрочем, больше за Фо, чем за самого себя. Несомненно, рано или поздно мальчик попадется, а может быть, первым попадется сам Ви.

Народ жил в беспрестанном страхе, и теперь уже никто не решался выходить из хижины, покуда совсем не рассветет, и уж, во всяком случае, никто не осмеливался выходить из пределов селения в одиночку.

Весна наступила, наконец, с большим запозданием. Снега растаяли, и в лесах снова появились олени.

Ви надеялся, что теперь тигр перестанет убивать людей и начнет охотиться на дичь, а может быть, уйдет туда, откуда явился, уйдет, чтоб найти своих сородичей. Но эти предположения оказались неверными.

Тигр, очевидно, был последним живущим тигром с саблевидными зубами, и ему некого было искать. Но дело не в этих предположениях; суть в том, что он остался в окружавших залив лесах и появлялся то в одном месте, то в другом, на людей он набрасывался по-прежнему, не обращая никакого внимания на дичь. Тигр уволок еще нескольких людей.

Кончилось дело тем, что никто уже не решался ходить на охоту, так как каждый боялся, что чудовище набросится на него. Логово тигра не было известно никому. Тигр, казалось, одновременно был повсюду, следил за всеми движениями людей и знал, куда они пойдут.

В конце-концов все племя собралось на Место Сборищ и послало Вини-Вини-Трясучку вызвать Ви.

Ви явился в сопровождении Пага.

Урк-Престарелый заговорил от имени племени:

– Тигр с большими зубами убивает нас. По-нашему – это Хенга. Ты убил Хенгу и превратил его в тигра. Ты – великий охотник и наш вождь по праву победителя. Мы хотим, чтобы ты убил тигра, как убил Хенгу.

– А если я не могу или не хочу, что тогда?

– Тогда, если нам удастся, мы убьем тебя и Пага и изберем другого вождя, – ответил за собравшихся Вини-Вини. – А если не удастся, то мы перестанем подчиняться тебе и твоим законам и уйдем прочь отсюда с места, где жили испокон веков, и постараемся найти себе иное жилье, подальше от тигра.

– А может быть, тигр пойдет за вами? – мрачно ухмыляясь, заметил Паг.

Эти слова произвели самое тяжелое впечатление: о такой возможности они не думали.

Но Ви, не давая никому ответить, начал медленным, грустным голосом:

– Видно, среди вас у меня немало врагов. Этому я не удивляюсь: последняя зима была суровая, многим хуже предшествующих, холода были жестоки и снега было больше, чем когда-либо до сей поры, и следствие этого – смерти и болезни. Одних из нас убили волки, других – тигр. Боги, которые живут во льду, не помогли нам, хотя жертв приносили мы немало. Вы велите мне убить тигра, а не то вы убьете меня сами и изберете иного вождя, на что вы – согласно старинным обычаям – имеете право. И вы собираетесь, если я окажусь сильнее вас, покинуть меня и уйти прочь искать новые места для стоянок вдали от мест, где вы родились.

– Внимай же, о племя! – громко выкрикнул Ви. – По-моему, вам нечего уходить отсюда в иные места, где вы, может быть, встретите опасности большие, чем те, от которых вы убегаете. Я отправляюсь сам на этого тигра и постараюсь одолеть его, как одолел Хенгу. Возможно, что я убью тигра, но более вероятно, что он прикончит меня. В таком случае вам предстоит либо бороться с хищником, либо бежать отсюда. Как бы то ни было, вам решительно незачем пытаться убить меня, ибо знайте, что мне надоело быть вождем. Недавно еще я освободил вас от угнетателя, который безжалостно убивал своих единоплеменников, и с того времени, трудясь и день и ночь, я заботился только о том, чтобы всем было хорошо, изо всех сил старался улучшить жизнь племени. Вы считаете, что я не справился со своей задачей, и я совершенно согласен с вами, иначе вы бы больше были привязаны ко мне. Поэтому я и слагаю с себя звание вождя. Если же обычай не позволяет этого, я стану здесь безоружный и буду ждать, когда тот, которого вы выберете мне на смену, дубиной или копьем оборвет мою жизнь.

– Итак, – закончил он, – выбирайте человека, и я подчинюсь ему. Но, как вождь племени, я даю вам последний совет: скажите ему, чтобы он пощадил мою жизнь на некоторое время, чтобы дал мне возможность пойти на тигра. Если тигр не убьет меня, я возвращусь, и тогда вы будете вольны поступать со мной, как вам будет угодно.

Народ услышал эту речь, оценил ее благородство и устыдился, но помимо стыда немало было и смущения, и замешательства, потому что племя не знало, кого выбрать вождем вместо Ви.

И, в довершение всех неприятностей, Паг громко заявил, что не успеют они выбрать вождя, как Паг вызовет его на бой.

При этих словах все, кто уже начал было поглядывать в сторону пещеры, торопливо опустили глаза.

Кто-то выкрикнул имя Моананги, но тот заявил:

– Ну нет. Я на стороне моего брата Ви. Если вы изгоните его или предадите смерти, значит, вы все сошли с ума. Где вы найдете человека более отважного, мудрого или честного, чем он? Почему вы сами не пойдете на тигра? Не потому ли, что перетрусили?

Никто не ответил.

Некоторое время они сконфуженно перешептывались, затем кто-то выкрикнул:

– Ви наш вождь! Мы не хотим другого.

Так закончилась эта смута.

В ту же ночь Ви и Паг совещались о том, как убить тигра. Рассуждали они долго и серьезно, но никак не могли найти никакого разумного решения. Уже были перепробованы все уловки. Тигр не попадался ни в какие, даже самые искусные ловушки; он не ел отравленного мяса, он не боялся огня, и вообще его ничем нельзя было прогнать. Дважды племя, вооружившись, шло на него, но один раз он укрылся от них, а другой раз сам на них напал, убил одного из них и скрылся. С тех пор племя больше не решалось нападать на него.

– Мы с тобой должны одни идти на него, – сказал Ви.

Паг покачал головой:

– Нашей силы не хватит на это. Прежде чем ты успеешь ударить его секирой, он прикончит нас обоих. Тут нужно применить другой способ. Тигр, должно быть, очень одинок. Дай мне на время плащ вождя, Ви. Если он пропадет, я дам тебе лучший.

– Зачем?

– Я скажу потом. Ты мне дашь плащ и ожерелье из тигровых костей?

– Бери, если хочешь, – устало уступил Ви, зная, что бесполезно стараться выпытать у Пага тайну, которую тот хочет сохранить.

– Возьми их и возьми с ними вместе и звание вождя, если хочешь, – также устало предложил Ви. – Хватит с меня. О, как бы я хотел снова быть просто охотником и больше никем!

– Ты и будешь охотником, – медленно ответил ему Паг, – величайшим охотником, какой когда-либо был. А теперь давай некоторое время больше не будем говорить о тиграх, а не то они мне будут сниться по ночам.

Паг несколько дней подряд пропадал целыми часами и возвращался поздно ночью всегда очень усталый. Ви заметил, что вместе с Пагом таинственно скрылись не только плащ из тигровой шкуры и ожерелье из тигровых костей, но и высушенная ветрами голова Хенги, торчавшая на расщепленном дереве.

Однажды Аака спросила Ви, почему он не носит плащ.

– Потому, что зима прошла и становится жарко, – ответил Ви.

– По-моему, вовсе не жарко. А почему ты не носишь ожерелье?

– Потому, что кожа стала нежной и когти царапают ее.

– Паг здорово научил тебя. Он бы сам не смог отвечать ловчее. А куда это он ходит так таинственно?

– Не знаю. Я сам собирался спросить у тебя об этом. Ведь ты так бдительно следишь за каждым его шагом.