Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 53 страниц)

команду на борту, уже качался на все еще мощных, но уже не опасных волнах. Весла на воду, ребята! – скомандовал Барнстейбл. – Не бойтесь замочить куртки. Я видел удальцов, которые подходили к этому берегу в худшую погоду! Курс в откры¬ тое море. Вперед, ребята, вперед! Матросы дружно налегли на весла, и шлюпка, несколь¬ ко раз взлетев и нырнув в бурунах, вышла в открытое мо¬ ре, а затем, разрезая носом волны, направилась к тому месту, где ее должен был ожидать «Быстрый». Глава XXXI Его вина, что, оскорбленный, поднял На родину он мстительную руку. Т о м с о н Элис Данскомб осталась на берегу, следя за темным пятном, которое вскоре исчезло в сумраке ночи, и с пе¬ чалью прислушиваясь к мерному плеску весел, который еще долго доносился до ее слуха и после того, как очерта¬ ния шлюпки слились со смутной полосой восточного гори^– зонта. Когда след ушедших друзей рстался только в памя¬ ти мисс Данскомб, она повернулась и поспешила уйти от толпы матросов, которые все еще шумели и суетились, го¬ товясь к выходу в море. Элис поднялась по тропинке на ве.ршину утеса, где так часто прогуливалась, устремляя взор на безграничную стихию, омывавшую подножия скал с тем же тоскливым унынием, какое испытывала она сама. Солдаты Борроуклифа, расположившиеся у верхнего конца тропинки, почтительно расступились перед ней, и часовые Мануэля тоже не останавливали ее, пока она не приблизилась к арьергарду морской пехоты, которым командовал сам бдительный капитан. – Кто идет? – крикнул Мануэль, отделяясь от группы солдат, когда она приблизилась к ним. – Женщина, у которой нет ни силы, ни желания при¬ чинить вам зло, – последовал ответ.—Я Элис Данскомб, Возвращаюсь домой с разрешения вашего начальника. – Так, – пробормотал Мануэль, – опять Гриффит не 730

по-военному вежлив! Разве этот человек не знает, что нет на свете женщины, не способной к болтовне!.. Можете ли вы назвать пароль, мисс, дабы я убедился, что у вас дей¬ ствительно есть право вернуться? – У меня нет другого права, кроме слабости моего пола. Я знаю только, что мистер Гриффит разрешил мне удалиться отсюда. – Достаточно и этого, – произнес человек, который до сих пор стоял незамеченным за стволом дуба, прости^ равшего свои широкие, но голые ветви над тем местом, где был выстроен арьергард. – Кто здесь? – снова воскликнул Мануэль. – Подхо^ дите, сдавайтесь, или я буду стрелять! – Что? Неужели доблестный капитан Мануэль наме¬ рен стрелять в своего спасителя? – пренебрежительно произнес лоцман, выходя из-под сени дерева. – Лучше поберегите пули для врагов, чем тратить их на друзей. – Вы поступили очень неосмотрительно, сэр! Разве можно тайно приближаться к пикету морской пехоты? Странно, что человек, который еще сегодня вечером обна¬ ружил большие познания в тактике, так удачно захватив неприятеля врасплох, проявляет подобное невежество в правилах приближения к пикету! – Сейчас это не имеет значения, – ответил лоц¬ ман. – О моих знаниях и моем невежестве сейчас не стоит говорить, так как я передал командование отрядом в дру¬ гие, быть может, более достойные руки. Но я хотел бы> поговорить с дамой наедине. Это моя знакомая с детских лет, и я провожу ее до дома. – Это совершенно против правил военной науки, мистер лоцман, и вы должны извинить меня, если я не соглашусь пропустить вас за пределы района, охраняемого моими часовыми. Если вам угодно поговорить здесь, я ото¬ двину свой пикет за пределы слышимости, хотя должен признаться, что это место наиболее благоприятное для того, чтобы держать вас в поле нашего зрения. Как вы видите, эта тропинка обеспечивает в случае неожиданной атаки наше отступление, причем оба фланга прикрыты: левый – утесом, а правый – этим самым дубом. Здесь очень выгодное местоположение для отряда, ибо даже самые старые солдаты лучше всего сражаются тогда, ко¬ гда их фланги прикрыты, а в тылу есть дорога для от¬ ступления. 731

•– Ии слова более, сэр! Я не хочу лишать вас такой превосходной позиции, – сказал лоцман. – Дама согла¬ сится пройти назад несколько шагов. Элис по его просьбе последовала за ним до места, где на некотором расстоянии от арьергарда морской пехоты лежало дерево, поваленное бушевавшим накануне штор¬ мом. Она села на поверженный ствол и терпеливо жда¬ ла, когда ее спутник объяснит ей, что заставило его искать этого разговора. Лоцман несколько минут, словно собираясь с мыслями, ходил взад и вперед. Затем, оч¬ нувшись от своей рассеянности, он подошел к ней и сел рядом. . – Близок час нашей разлуки, Элис! – начал он. – От тебя зависит, будет ли эта разлука вечной. – Пусть она будет вечной, Джон, – дрожащим голо¬ сом ответила Элис. – Слово это не звучало бы так уя^асно, если бы не было нашей нынешней случайной встречи. Все же твое решение, наверно, продиктовано благоразумием. Ибо что в моей судьбе могло бы вызвать у женщины желание разделить ее со мной? – Если ты хочешь сказать, что участь твоя —это участь человека, которому не с кем делить радость и горе, чья жизнь – постоянная смена опасностей, бедствий и неудач, значит, ты мало знаешь женское сердце, думая, что любящая женщина не захочет или не сможет делить все это с избранником своего сердца. – Ты ли это говоришь мне, Элис? Значит, я непра– кдльно понял твои слова и худо истолковал твои поступки. Моя участь – совсем не участь человека пренебрегаемого, если вспомнить, что я снискал благосклонность королей и улыбки королев. Действительно, жизнь моя полна гроз¬ ных опасностей, и все же она состоит не из одних только бедствий и неудач, не так ли, Элис? – Он остановился, ожидая ее ответа, но она молчала. – Действительно, я обманулся в надеждах, ожидая, что мир оценит мои под¬ виги и поступки. Я не тот человек, Элис, какцм хотел быть, и даже не тот, каким себя считал. – Имя твое, Джон, известно среди воинов нашего века, – ответила она глухим голосом. – Это имя, про ко¬ торое можно сказать, что оно вписано кровью в страницы истории! – Кровью моих врагов, Элис! 732

– Кровью подданных твоего законного государя! Кро¬ вью тех, кто дышал тем же воздухом, которым дышал ты со дня рождения, кого учили таким же священным прави¬ лам, какие были преподаны и тебе. Боюсь только, что ты слишком скоро их забыл... – Кровью рабов деспотизма! – сурово перебил он её. – Кровью врагов свободы! Ты слишком долго прожила в уединении и так слепо хранила в памяти предрассудки своей юности, что те благородные чувства, которые я ко¬ гда-то видел зарождающимися в сердце Элис Данскомб, так и не пробудились. – Я жила и мыслила, как подобало моему полу и по¬ ложению, – кротко, ответила Элис. – Ия скорее согла¬ шусь умереть, чем жить и мыслить по-иному. – Вот истоки рабства! Женщина, живущая в подчи¬ нении, конечно, становится матерью трусливых и жалких негодяев, которые бесчестят имя мужчины! – Я никогда не буду матерью детей, хороших или плохих, – ответила Элис с такой покорностью в голосе, которая свидетельствовала, что она давно отказалась от надежд, столь естественных для всех женщин. – Я до -сих пор жила одиноко и без всякой опоры; такой же одино¬ кой, никем не оплакиваемой, я и сойду в могилу. Высокий пафос ее речи сочетался со спокойным досто¬ инством. девичьей гордости, тронувшей сердце ее собесед¬ ника, и он долго хранил молчание, растроганный ее ду¬ шевной чистотой и прямотой. Слова ее пробудили в его душе чувства великодушия и бескорыстия, которые были почти подавлены ненасытным честолюбием и гордостью, питаемой успехом. Когда же он заговорил вновь, голос его был гораздо мягче, а тон сердечнее и без прежней го¬ рячности. – Не знаю, Элис, должен; ли я в моем положении, принимая во внимание твою примиренность с судьбой, пытаться разбудить в душе твоей прежние чувства... Стоит ли предлагать тебе соединить судьбу свою с судь¬ бой такого всесветного бродяги, как я, с судьбой человека, которого можно назвать Дон-Кихотом за его привержен¬ ность к свободе и который ежечасно может быть призван запечатлеть кровью истинность своих взглядов... – Мой чувства к тебе остались неизменными, – с простодушным чистосердечием ответила Элис. – Что я слышу? Или я неправильно понял твое наме¬ 733

рение остаться в Англии, или я ошибался раньше, оши¬ бался в твоих чувствах! – Ты не ошибался тогда, не ошибаешься и сейчас. Пусть слабость моя еще не покинула меня, Джон, но с годами бог послал мне силы бороться с ней. Однако не о себе, а о тебе я говорю. Я – скромная, простая марга¬ ритка и, расцветая, привлекла твой взор. Я увяну, как скромный цветок, когда наступит осенняя пора моей жиз¬ ни, и никто не заметит, что меня больше нет в тех местах, где я жила. Но твое падение, Джон, будет падением дуба, вроде вот этого, на котором мы сидим. Покуда он стоит, люди восхищаются его красотой и величием, а когда он будет пизвержен, вспомнят о пользе, которую из него можно извлечь. – Пусть говорят что хотят!—гордо ответил лоц¬ ман. – Рано или поздно истина станет известна. И, когда этот час придет, люди скажут, что в жизни своей я был верным и храбрым воином. Жизнь моя будет служить до¬ стойным примером для всех тех, кто рожден в рабстве, но мечтает о свободе. Так будет говорить далекий народ, ради которого ты покинул родину и друзей, – промолвила Элис, робко вглядываясь в его лицо, словно стараясь угадать, на что еще она может рискнуть, не пробуждая его негодова¬ ния. – Но что скажут детям своим твои соотечествен¬ ники, в жилах которых течет кровь твоих предков? – Они скажут, Элис, то, что может внушить им ко¬ варство, обычное в их политике, или подсказать обману¬ тое тщеславие. В этом вопросе мы никогда не придем к согласию, ибо даже ты при всем том, что ты для меня значишь, не в силах совратить меня с пути славы, на ко¬ торый я уже вступил!.. Однако время на исходе, давай лучше поговорим о других вещах. Быть может, я в по¬ следний раз на этом острове... Элис молчала, стараясь побороть чувство, пробужден¬ ное его последними словами. Но вскоре она овладела со¬ бой и возобновила разговор с той твердостью, к которой, ей казалось, ее обязывал долг. – А что ты сделал хорошего, Джон, ступив на берег Англии в этот раз? Неужто разрушение мирного очага семьи и оскорбление старика – это славный подвиг, совер¬ шенный во имя той цели, о которой ты говорил? Неужели ты можешь думать, что я высадился на 734

этот берег и рисковал жизнью ради такого недостойного предприятия? Нет, Элис, мой истинный замысел потерпел неудачу и поэтому остается тайной для всего мира. Но преданность моему делу толкнула меня на тот шаг, кото¬ рый ты так безрассудно порицаешь. Полковник Говард пользуется уважением тех, кто находится у власти, и его можно обменять на какого-нибудь более полезного чело¬ века. Что же касается его воспитанниц, то ты забыла, что их отечество – Америка, если только они не обретут его раньше —под гордым флагом фрегата, который ждет их сейчас в открытом море. – Ты говоришь о фрегате! – сказала Элис, проявляя внезапный интерес к его словам. – Это единственное ваше судно, на котором вы можете уйти от врагов? – Элис Данскомб, по-видимому, мало следила за со¬ бытиями, если задает мне такой вопрос! – с надменным видом ответил лоцман. – Вопрос этот должен был звучать так: «Единственное ли это судно, от которого должен уйти неприятель?» – Ах, до правильных ли выражений мне сейчас! —< вскричала Элис, и крайняя тревога обозначилась на ее лице, – Я случайно подслушала часть плана, имеющего целью уничтожить внезапной атакой все американские корабли, находящиеся в наших водах. – Такой план, моя милая Элис, можно внезапно при¬ нять, но не претворить в жизнь. Кто же были эти гроз¬ ные заговорщики? – Не знаю... не нарушу ли я своего долга перед ко¬ ролем, сообщив тебе эти сведения? – нерешительно ска¬ зала Элис. – Пусть будет так, – холодно ответил лоцман. – Воз¬ можно, это спасет от смерти или плена многих королев¬ ских офицеров. Я уже сказал тебе, что, пожалуй, это по¬ следнее мое посещение Англии и, стало быть, Элис, наш последний разговор... – И все же, – сказала Элис, все еще следуя течению своих мыслей, – большой беды не будет, если я поста¬ раюсь помешать пролитию человеческой крови и особен¬ но если я принесу пользу тем, кого давно знала и ува¬ жала. – Да, это простая точка зрения, которую легко оправ¬ дать, – с видимым безразличием подтвердил лоцман. —« Однако король Георг может обойтись безболезненно без 735

части своих слуг – список его жалких фаворитов так дли¬ нен! – В доме полковника Говарда последнее время жил некий Диллон, который недавно таинственно исчез,– – ска¬ зала Элис. – Вернее, он был взят в плен твоими товарища¬ ми. Ты слышал о нем, Джон? – Я слышал об одном негодяе, который носил это имя, но мы никогда не встречались... Элис, если небу угодно, чтобы это свидание наше было последним... – Он был в плену на «Ариэле», – продолжала она, по-прежнему не считаясь с напускным равнодушием собе¬ седника, – и, когда его отпустили под честное слово, он за¬ был о своем обещании и нарушил его самым бессовестным образом. Вместо того чтобы совершить обмен, который был условием его освобождения, он замыслил измену против тех, кто взял его в плен. Это была самая гнусная измена! Ибо к нему относились великодушно, и он наверняка полу¬ чил бы свободу. – Он был самым подлым негодяем! Но, Элис,.. – Выслушай меня, Джон! – настаивала она, как бы подстрекаемая еще больше его безразличием. – Я не хочу говорить слишком строго о преступлениях Диллона, пото¬ му что его уже нет в живых. Одну часть его плана, долж¬ но быть, постигла неудача, ибо он собирался уничтожить ту шхуну, которую вы называете «Ариэлем», и взять в плен молодого Барнстейбла. – Из этого у него ничего не вышло! Барнстейбл спас¬ ся, «Ариэль» же погиб от десницы более мощной, чем лю¬ бая другая на свете. «Ариэль» потерпел крушение. – Значит, фрегат остался единственным средством вашего спасения! Спеши, Джон, оставь свой гордый и бес¬ печный вид, ибо еще настанет час, когда все твое мужество не поможет тебе против махинаций тайных врагов! Этот Диллон дал знать в ближайший порт о появлении ваших судов, чтобы оттуда выслали эскадру и отрезали вам от¬ ступление... По мере того как она продолжала, лоцман утратил свою наигранную беспечность и при тусклом свете звезд пытался по лицу ее угадать смысл еще не досказанных ею слов. – Откуда тебе это известно, Элис? – быстро спросил он. – И какие суда он назвал? – Я невольно подслушала разговор, и... Я не знаю, 736

Джон, могу ли я забыть свой долг по отношению к кбро^ лю... Но нельзя требовать от слабой женщины, встретив¬ шей человека, к которому она когда-то питала склонность, чтобы она молчала, когда одно сказанное вовремя слово может избавить его от опасности! – «Когда-то питала склонность»! Так ли это, Элис? – спросил лоцман с отсутствующим видом. – Но, может быть, ты что-нибудь слышала о величине этих судов? Мо¬ жет быть, тебе известны их названия? Назови мне их, и первый лорд вашего британского адмиралтейства не даст такого точного отчета об Р1Х вооружении, какое могу дать я; заглянув в мой собственный список. – Я слышала их названия, – с нежной грустыо сказа¬ ла Элис, – но имя человека, который мне до сих пор дорог, звучало в моей душе, и я не могла их запомнить. – Ты та же Элис, которую я когда-то знал! Значит, они говорили обо мне? Что же было сказано о Пирате? Нанесла ли его рука удар, который заставил их дрожать в своем доме? Не называли ли они его трусом, дитя? – Они говорили о тебе в таких выражениях, что их слова причинили боль моему сердцу. Ибо легко забыть прошедшие годы, но нелегко забыть чувства, волновавшие человека в юности! – Да, отрадно знать, что, несмотря на все громкие насмешки, подлые рабы трепещут при моем имени в сво¬ их тайных убежищах! – воскликнул лоцман, снова прини¬ маясь быстро шагать взад и вперед. – Вот что значит вы¬ деляться из толпы и быть первым среди людей твоего призвания! Я еще надеюсь дожить до того дня, когда сам Георг Третий будет трепетать при имени моем в стенах своего дворца! Элис Данскомб слушала его в глубоком и грустном молчании. Она поняла, что последнее звено в цепи их взаимной привязанности порвалось и что слабость, неволь¬ но овладевшая ею, не встретила в нем никаких ответных чувств. На мгновение Элис опустила голову на грудь, но тотчас же встала и с обычной мягкостью обратилась к лоц¬ ману, говоря теперь уже более спокойным тоном: – Я сказала все, что тебе полезно было бы знать. А те¬ перь нам пора расстаться. Что? Так скоро? – удивился он, вздрогнув и взяв ее за руку. – Но это слишком короткое свидание, Элис, перед столь долгой разлукой! 737

»= Короткое или долгое, все равно оно должно было окончиться, – ответила она. Твои товарищи, наверно, уже готовы к отплытию, да и тебе, я думаю, совсем не хочется остаться здесь на берегу. Если ты снова посетишь Англию, надеюсь, ты вернешься сюда с иными чувствами к своему отечеству. Желаю тебе счастья, Джон, и да бла¬ гословит тебя бог в милосердии своем! – Я хочу лишь, чтобы ты молилась за меня! Однако ночь темна, и я провожу тебя до дома. – Не нужно, – с женской сдержанностью ответила она. – Невинный бывает так же неустрашим, как самый храбрый воин. А здесь и бояться нечего. Я пойду по тро¬ пинке, которая минует дорогу, занятую вашими солдата¬ ми, и не встречу на ней никого, кроме того, кто всегда готов защищать беззащитных. Еще раз говорю тебе, Джон: прощай! – Голос ее дрогнул, когда она продолжала:—^ Ты разделишь судьбу всех людей, и к тебе придут минуты заботы и слабости. В такие минуты вспомни о тех, кого покинул на этом ненавистном тебе острове, и, возможно, среди них ты вспомнишь женщину, которая искренне же¬ лала тебе благополучия. – Да будет с тобой бог, Элис! – сказал он, тронутый ее волнением и забыв на миг свои честолюбивые мечты. – Но я не решаюсь отпустить тебя одну... – Здесь мы расстанемся, Джон, – твердо сказала она, – и навсегда! Это будет лучше для нас обоих, ибо, боюсь, у нас слишком мало общего. Она тихо отняла свою руку, которую он продолжал держать, и, еще раз прошептав: «Прощай», – поверну¬ лась и медленными шагами направилась в сторону мона¬ стыря. Первым побуждением лоцмана было последовать за ней, чтобы ее проводить, но в этот миг на скалах раздались воинственные звуки барабана, а на берегу пронзительно засвистала боцманская дудка, извещая солдат и матросов о том, что отваливает последняя шлюпка. Услышав сигнал сбора, этот своеобразный человек, ко¬ торый давно научился подавлять в груди свои бурные чув¬ ства ради призрачных честолюбивых надежд, отчасти пи¬ таемых гневом и презрением, в задумчивости направился к берегу. По дороге он встретил солдат Борроуклифа* Обезоруженные, но свободные, они мирно возвращались к.себе в казармы, К счастью для этих людей, лоцман был

слишком поглощен своими мыслями, чтобы обратить внимание на этот акт великодушия Гриффита, и очнулся лишь тогда, когда ему заступили дорогу и слегка хлопнули по плечу. Он поднял глаза и увидел перед собой Борроу– к лиф а. – События нынешней ночи, с^«р, свидетельствуют о том, что вы не тот, за кого вас можно принять, – заявил капитан. – По-видимому, вы у мятежников адмирал или генерал. Это мне неясно, так как право командования до¬ вольно странным образом оспаривалось среди вас. Но, кому бы ни принадлежало высшее командование, я осмелюсь шепнуть вам на ухо, что вы поступили со мной низко. Да, повторяю, вся ваша компания поступила со мной чрезвы¬ чайно низко, а вы – в особенности! Лоцман изумился, услышав эту странную речь, произ¬ несенную с горечью человека, потерпевшего крушение всех надежд. Но он только махнул капитану рукой, чтобы тот ухо¬ дил, а сам направился дальше. – По-видимому, вы не совсем поняли меня, – упрямо продолжал офицер.– Послушайте, сэр, вы поступили со мной низко! Неужели вы думаете, что я стал бы говорить это джентльмену, не имея в виду предоставить, ему воз¬ можность излить свой гнев? В руках у Борроуклифа было два пистолета: один он держал за рукодтку, а другой – за дуло. Офицеру даже показалось, что при виде их лоцман ускорил шаги. Глядя ему вслед, капитан бормотал про себя: – Ну конечно, он всего лишь лоцман! Настоящий джентльмен тотчас понял бы столь прозрачный намек... А! Вот идет отряд моего достойного друга, который умеет отличать южную мадеру от вина, изготовленного на севере. У него глотка настоящего джентльмена. Посмотрим, как он проглотит тонкое напоминание о его проступках! Борроуклиф посторонился, чтобы пропустить направ¬ ляющихся к шлюпкам солдат морской пехоты, и стал с нетерпением дожидаться их командира. Мануэль, зная, что Гриффит возвратил пленникам сво¬ боду, остановился, чтобы убедиться, что никто, кроме ос¬ вобожденных его командиром, не ушел в глубь острова. Это случайное обстоятельство дало Борроуклифу* возмож¬ ность встретить Мануэля на некотором расстоянии от обоих отрядов. 739

– От всей души приветствую вас, сэр! – сказал Бор– роуклиф. – У вас была неплохая фуражировка, капитан Мануэль! Мануэль отнюдь не был расположен ссориться, но в голосе Борроуклифа1 было нечто такое, что заставило его ответить: – Она была бы еще лучше, сэр, если бы мне предста¬ вился случай отплатить капитану Борроуклифу за его лю¬ безное обращение. – Пощадите мою скромность, сэр! Вы, должно быть, забыли, как уже расплатились со мной за мое гостеприим¬ ство: два часа я вынужден был жевать эфес собственной шпаги, да, кроме того, меня весьма бесцеремонно толкнули в угол, а одного из моих солдат дружески потрепали по плечу ружейным прикладом. Черт побери, сэр, я считаю, что неблагодарный человек – это всего лишь одна из раз¬ новидностей скотины. – Если бы вместо солдата дружески потрепали по пле¬ чу офицера, – с похвальным хладнокровием возразил Ма¬ нуэль, – это было бы гораздо более справедливо. И шом¬ пол мог бы вполне заменить приклад, чтобы свалить с ног джентльмена, который залил за галстук столько вина, сколько потребовалось бы, чтобы утолить жажду четырех бродячих скрипачей. – Какая черствая неблагодарность по отношению к превосходному напитку с южных склонов гор, который вы сами так хвалили! И мне вы нанесли такое оскорб¬ ление, сэр, что я вижу лишь один способ кончить этот словесный поединок, который может продолжаться до утра. – Выбирайте любой способ для решения нашего спора, сэр. Надеюсь, однако, что вы не будете опираться при этом на ваше «врожденное чутье», после того как вы уже однажды приняли капитана морской пехоты, находя¬ щегося на службе у конгресса, за влюбленного, спешаще¬ го в какое-то укромное местечко. – С таким же успехом вы могли бы ущипнуть меня за нос, сэр! – сказал Борроуклиф. – Даже такой лостур.ок я счел бы более заслуживающим извинения! Выбирайте пистолет, сэр! Они заряжены для совсем иного дела, но, конечно, не откажутся послужить нам и сейчас. ' – У меня самого есть пара пистолетов, заряженных 740

для любого дела, – ответил Мануэль, доставая из-за пояса пистолет и отходя на несколько шагов. – Вы, я знаю, едете в Америку, – с невозмутимым видом сказал Борроуклиф, – и мне очень приятно, что ра¬ ди меня вы отложили поездку на несколько минут. – Стреляйте и защищайтесь! – рассерженно вскричал Мануэль, приближаясь к противнику. Оба выстрела раздались одновременно, и к месту по¬ единка, заслышав тревогу, бросились солдаты Борроукли– фа и солдаты морской пехоты. Будь у первых оружие, при виде зрелища, которое представилось глазам солдат, не¬ пременно началась бы кровавая стычка. Мануэль лежал на спине, не подавая признаков жизни, а гордая осанка Борроуклифа сменилась полулежачим положением. – Неужели бедняга в самом деле убит? – с сожале¬ нием спросил английский капитан. – Что ж, он был настоящим солдатом и при этом почти таким же дураком, как и я! К счастью для англичан, в эту минуту Мануэль при¬ шел в себя. Он был только контужен пулей, задевшей его макушку, и теперь при помощи солдат поднялся на ноги. Минуту-другую он стоял, потирая голову и словно про¬ буждаясь ото сна, а затем, когда окончательно пришел в се¬ бя и вспомнил, что с ним произошло, тоже не преминул поинтересоваться участью противника. – Я здесь, мой доблестный инкогнито! – с искренним дружелюбием воскликнул Борроуклиф. – Покоюсь на гру¬ ди матери-земли, и мне только полезно, что вы пустили мне кровь из правой ноги. Хотя, думается, это можно было бы сделать и не раздробив кости. Вы, кажется, тоже ле¬ жали на груди нашей общей праматери... – Мне действительно пришлось полежать несколько минут, – ответил Мануэль, – ваша пуля проехалась по моей голове. – Гм, по голове! – сухо заметил.Борроуклиф. – Одна¬ ко ваша рана, по-видимому, не смертельна. Что ж, придет¬ ся мне с первым же встречным беднягой, у кого тоже одна нога, поспорить, кому из нас достанутся обе: оказаться ка¬ лекой может и нищий и джентльмен! Вашу руку, Ману¬ эль! Мы пили вместе, потом дрались, теперь нам ничто не мешает стать закадычными друзьями на всю жизнь. – Конечно, – ответил Мануэль, продолжая потирать голову. – Против этого нельзя возражать. Но вам, вероят¬

но, нужен лекарь? Нельзя ли мне чем-нибудь помочь вам?.. Опять сигнал к отправлению! Быстро ведите солдат, сер¬ жант! При мне может остаться мой денщик, а пожалуй, я обойдусь и без его помощи. – Друг мой, вы самый правильный человек, как я говорю! – воскликнул Борроуклиф. – В вашей крепости нет слабых мест. Такой человек достоин быть во главе це¬ лого корпуса, а не отряда!.. Тише, Дрилл, тише! Обращай¬ тесь со мной так, будто я сделан из фарфора... Уходите, дорогой Мануэль, я слышу сигнал за сигналом. Там, по– видимому, нужны ваши исключительные умственное спо¬ собности, чтобы навести порядок при отправке. Быть может, Мануэль и обиделся бы, услышав столь прозрачный намек на крепость его черепа, но теперь в ушах у него шумело от полученной контузии, и он не вполне ясно все понимал. Он дружески распрощался с Борроуклифом, сердечно пожал ему руку, а затем, обме¬ нявшись теплыми словами, еще раз предложил ему свои услуги. – От всего сердца благодарю! Я и так в некотором долгу перед вами за то, что вы мне пустили кровь и тем предохранили меня от апоплексического удара. Дрилл уже послал нарочного в Б. за лекарем, а тот может привести сюда целый полк. Прощайте еще раз и помните, что, если вы когда-нибудь опять посетите Англию, уже в качестве друга, очень прошу вас повидаться со мной. – Не премину воспользоваться вашим приглашением, а если вам когда-нибудь придется вновь побывать в Аме¬ рике, обещайте и вы увидеться со мной. – Непременно! Мне понадобится ваша отличная го^ лова, если я вздумаю путешествовать среди грубых жите¬ лей лесов. Прощайте, сохраните меня навсегда в вашей памяти! – Я никогда не забуду вас, дорогой друг, – ответил Мануэль, почесывая голову, в которой так шумела кровь, что ему казалось, будто он слышит этот шум. Еще раз эти достойные люди пожали друг другу руку и, снова пообещав встретиться, расстались, как горестные влюбленные, расстались так, что перед их чувствами мерк¬ ла дружба Ореста и Пил ада 1, 1 Орест и Пил ад —в греческой мифологии два неразлуч¬ ных друга, чьи имена стали нарицательными. 742

Глава XXXII Нет, сам ответь мне; стой и объявись. Шекспир, «Гамлет» Пока прорхсходили события, последовавшие за высад¬ кой лоцмана на берег, «Быстрый» под командованием штурмана фрегата мистера Болтропа крейсировал взад и вперед в ожидании исхода экспедиции. К вечеру норд-ост сменился южным ветром, и еще задолго до смены ночной вахты осторожный старый моряк, который, как может вспомнить читатель, на военном совете решительно отка¬ зывался доверить свою особу условиям на суше, приказал рулевому направить судно к берегу. Но, как только лот показал, что настало время повернуть, курс тендера был изменен. Так моряки провели несколько часов, терпеливо ожидая возвращения товарищей из экспедиции. Штурман, который свою молодость провел в торговом флоте, коман¬ дуя– небольшими судами, был склонен, как и многие люди его профессии и происхождения, считать отсутствие утон¬ ченных манер лучшим доказательством способностей к судовождению, и поэтому презирал вежливость и пункту¬ альность, обычно строго соблюдаемые на военных кораб¬ лях. Его прочие обязанности, заключавшиеся в наблюде¬ нии за расходованием припасов из разных кладовых, в ведении судового журнала и в ежедневном осмотре состоя¬ ния парусов и такелажа, не часто принуждали его сталки¬ ваться с веселыми, насмешливыми и беспечными молоды¬ ми лейтенантами, которые состояли на судне в различных командных должностях, и поэтому про него можно было сказать, что он принадлежал к особому виду живых су¬ ществ, хотя и к общему роду со своими более благовоспи¬ танными сослуживцами. Однако, если волей обстоятельств ему приходилось выходить за пределы тупой повседневной рутины, он старался держаться в обществе тех, чьи при¬ вычки и мнения были ближе всего к его собственным. По странной случайности,: капеллан фрегата, если гово¬ рить о тех, с кем он общался, был почти в таком же поло¬ жении, как этот старый моряк. Искреннее желание быть полезным тем, кто, по воле провидения, мог встретить смерть над бездной морской, заставило этого немолодого и простосердечного священно¬ 743

служителя принять пост корабельного священника. Он на-, ивно верил, что небо избрало его орудием спасения многих людей, которые живут, не вспоминая о великой цели их земных странствий. Границы и предмет нашей истории не позволяют нам рассказать о многочисленных случаях, ко¬ торые послужили не только причиной полного краха всех его иллюзорных надежд, но и привели к тому, что этому доброму человеку стоило большого труда оставаться на высоте своего священного сана, ибо он сам вынужден был бороться с сильными греховными побуждениями. Созна¬ ние неполноты своей веры настолько умерило житейскую гордость священника, что он получал удовольствие от об¬ щества грубого штурмана, который по преклонности лет временами любил поговорить о загробной жизни, хотя и рассуждал о ней в выражениях, весьма сообразных его ха¬ рактеру. Возможно, что оба они считали себя не на месте, и по какой-то тайной симпатии – неважно, из чего она про¬ истекала, – их обоих тянуло друг к другу. В описываемую нами ночь мистер Болтроп пригласил священника сопро¬ вождать его на «Быстром», добавив, что на берегу пред¬ стоит сражение и, возможно, какому-нибудь бедняге пона¬ добится духовная помощь. Священник охотно принял это странное приглашение отчасти из желания внести не¬ которое разнообразие в свою монотонную >*шзнь на бор¬ ту, отчасти же из таившегося в его смятенной душе стрем¬ ления побыть хоть немного ближе к берегу. Поэтому, когда лоцман со своим буйным отрядом высадился иа берегу, на тендере остались только штурман и священ¬ ник да боцман с десятком матросов. Первые несколько ча¬ сов наши почтенные друзья провели в маленькой каюте судна, мирно беседуя за чашей грога, который стал намно¬ го вкуснее оттого, что был приправлен рассуждениями о различных спорных предметах, толкуемых каждым из них на свой манер, и читателю остается лишь пожалеть, что мы не нашли нужным привести эти рассуждения здесь. Но, как только ветер подул в сторону вражеского берега, благоразумный штурман отложил беседу до дру¬ гого, более подходящего раза и тотчас поднялся на шкан¬ цы, не забыв захватить с собой .и чашу с грогом. – Вот как надо жить на судне! – с самодовольным видом воскликнул честный моряк, доставив деревянный сосуд подле себя на палубу. – А сколько шуму по пустя– 744