Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 53 страниц)

– Прошу вас, дайте мне время на размышление, до¬ рогая бабушка. Все это столь неожиданно, а шаг столь серьезен! Майор Линкольн... Милый Лайонел... я знаю, вы не можете быть невеликодушны, я полагаюсь на вашу доброту! Лайонел ничего не ответил, а миссис Лечмир спокойно проговорила: – Эта просьба, которую тебе надлежит выполнить, исходит не от майора Линкольна, а от меня. Мисс Дайнвор с опечаленным видом поднялась с ку¬ шетки и, обратившись к жениху, сказала с грустной улыб¬ кой: – Болезнь сделала мою дорогую бабушку излишне боязливой; вы не обидитесь, если я попрошу вас оставить меня с нею наедине? – Я ухожу, Сесилия, – сказал Лайонел, – но, если вы приписали мое молчание чему-либо другому, помимо глубокого уважения к вашим чувствам, вы несправедливы к себе самой и ко мне. Она выразила свою благодарность взглядом, и Лайонел тотчас покинул комнату, чтобы ожидать результатов их беседы у себя. Полчаса, которые провел он в ожидании, показались ему равными полугоду. Но наконец, по истечении этого срока, появился Меритон и доложил, что миссис Лечмир просит его снова пожаловать к ней. Первый же взгляд, брошенный этой дамой на Лайоне¬ ла, сказала ему без слов, что победа осталась за ними. Миссис Лечмир возлежала, откинувшись на подушках, с выражением такого полного, такого безграничного эгои¬ стического удовлетворения, что молодой человек едва не пожалел о том, что она не потерпела поражения. Но тут его глаза встретили смущенный и нежный взгляд залившейся румянцем Сесилии, и он почувствовал, что если ее согласие получено без принуждения, то ему безразлично, по чьему требованию она его дала. – Если мою судьбу решает ваша доброта, я исполнен надежды, – сказал он, приближаясь к ней, – если же мои ничтожные достоинства, – я догружаюсь в отчаяние. – Вероятно, с моей стороны неразумно, Лайонел, ко¬ лебаться из-за нескольких дней, в то время как я готова посвятить вам всю жизнь, – промолвила Сесилия, улы¬ баясь сквозь слезы и без смущения вкладывая свою руку 248

в руку Лайонела. – А моя бабушка желает, чтобы я как можно скорее дала вам право быть моим защитником. – Значит, сегодняшний вечер соединит нас навеки? – Не обязательно, чтобы это произошло именно се¬ годня вечером, если к тому есть хоть малейшее препят¬ ствие. Вы ведь не брали на себя никаких обязательств. – Но никаких препятствий нет и не может быть, – возразил Лайонел. – К счастью, вступление в брак не требует в здешних местах длительных приготовлений, а согласие всех, от кого зависит решение моей судьбы, по¬ лучено. – Так ступайте же, дети, и займитесь поскорее всем необходимым, – сказала миссис Лечмир. – Узы, которые соединят вас навек, священны, и союз ваш должен быть и будет счастливым! Нежно пожав руку своей нареченной, Лайонел уда¬ лился, а Сесилия, бросившись в объятия бабушки, разра¬ зилась от полноты чувств слезами. Миссис Лечмир не оттолкнула девушку, а наоборот, раза два крепко прижала ее голову к своей груди, но все же внимательный глаз мог бы заметить, что на лице почтенной дамы отразилось при этом больше суетной гордыни, нежели более естествен¬ ного волнения. Глава. XXI Покороче, отец Франциск. Совер¬ шите, только свадебный обряд. Шекспир, «Много шуму из ничего» Майор Линкольн не ошибся, сказав, что брачные за¬ коны колонии Массачусетс, продиктованные особенностя¬ ми жизни в новонаселенных землях, не требовали особых приготовлений от тех, кто хотел связать себя нерасторжи¬ мыми узами брака. Однако брак Сесилии и Лайонела за¬ ключался с такой лихорадочной поспешностью и оба они были настолько к нему не подготовлены, что Сесилия, желая придать как можно больше торжественности обря¬ ду, значение которого она ни в коей мере не склонна была умалять, выразила желание произнести свой обет перед тем алтарем, перед которым она привыкла молиться еще с детства, и под той крышей, где она с каждой зарей 249

открывала богу свою чистую душу, вознося молитвы за человека, который теперь должен был вскоре стать ее мужем. Так как миссис Лечмир объявила, что пережитые ею в этот день волнения и состояние ее здоровья ни в коем случае не позволят ей присутствовать при церемонии, то желание Сесилии могло быть выполнено. Однако стремле¬ ние избежать назойливости любопытных заставило отло¬ жить церемонию до позднего часа и облечь все покровом тайны. Мисс Дайнвор открылась во всем только своей кузине. Обычные в таких случаях хлопоты, требующие времени, не занимали ее ума и души: все ее приготовления вскоре были закончены, и она внешне спокойно, хотя и не без внутреннего волнения,, стала ожидать назначенного часа. Лайонелу же надо было позаботиться о многом. Он знал, что стоит ему только проронить кому-нибудь хоть слово о предстоящем событии, и толпа любопытных собе¬ рется вокруг церкви и даже проникнет внутрь, и поэтому он решил, что вое следует подготовить, по возможности, в тайне. Прежде всего он послал Меритона к священнику с просьбой назначить час, когда ему удобно будет принять майора Линкольна, и получил ответ: в любой час и в лю¬ бое время, после девяти часов вечера преподобный Ли– турджи, освободившись от своих дневных обязанностей, будет рад видеть его у себя. Выбирать не приходилось, и Лайонел сообщил Сесилии, что она встретится с ним перед алтарем в десять часов вечера. Не особенно доверяя скромности Полуорта, Лайонел ограничился тем,– что сооб¬ щил приятелю о предстоящей церемонии и попросил его явиться на Тремонт-стрит, где ему предстояло играть роль посаженного отца. Лакей и конюх ’'также получщщ соот¬ ветствующие распоряжения, и задолго до торжественного часа все приготовления были закончены; Лайонел пола¬ гал, что предусмотрел все до мелочей и ни малейшей за¬ минки произойти не может. Возможно, воображение Лайонела было слишком пыл¬ ким, если не сказать – болезненным, но, так или иначе, все эти тайные приготовления доставили ему живейшее удовольствие. По натуре он был склонен к меланхолии, которая, как уже не раз говорилось, передавалась в роду Линкольнов из поколения в поколение, и нередко нахо¬ дил в легкой грусти неизъяснимую радость. Однако он был 250

умен, прошел хорошую жизненную школу, рано лишив¬ шись родительской опеки, и научился справляться с по¬ добным настроением так успешно, что не только окру¬ жающие ничего не замечали, но и сам он забывал об этом больном уголке своей души. Словом, он был тем, чем мы старались представить его на этих страницах: молодым человеком, хотя и не лишенным известных недостатков, но несомненно наделенным высокими достоинствами. Когда начало смеркаться, небольшое общество в доме на Тремонт-стрит собралось в столовой к вечерней трапе¬ зе. Сесилия была бледна, и нежная ручка ее слегка дро¬ жала, когда она исполняла обязанности хозяйки за столом, но, хотя ее ресницы и были влажны, во взоре чи¬ талась твердая решимость скрыть волнение, которое воз¬ будило в ней непреклонное требование миссис Лечмир. Агнеса Денфорт почти все время молчала и лишь вни¬ мательно поглядывала на жениха и невесту, однако ее выразительные глаза без слов говорили о том, что она думает по поводу внезапности и таинственности предстоя¬ щего бракосочетания. Невеста, казалось, столь серьезно относилась к предстоящему ей шагу, что не видела надоб¬ ности прибегать к обычному в таких случаях притворству, и говорила о приготовлениях к предстоящей церемонии без всякого ложного смущения, словно даже опасаясь какой-нибудь неожиданной помехи. – Если бы я была суеверна и верила в предзнамено¬ вания, Лайонел, – сказала она, – то столь поздний час и эта непогода, вероятно, отпугнули бы меня и заставили отложить свадьбу. Вы видите, какой шторм бушует на море и какая вьюга на улице! – Еще не поздно отменить мои распоряжения, Се¬ силия, – сказал Лайонел, с тревогой вглядываясь в ее ли¬ цо. – Я действовал как предусмотрительный полководец, и отступить составит для меня не больше труда, чем на¬ ступать. – И вы готовы отступить перед таким грозным не¬ приятелем, как я? – с улыбкой спросила Сесилия. – Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду только один вид отступления: церемонию можно совершить и у вас в доме. Я страшусь подвергнуть вас и нашу доро¬ гую кузину неистовству этой бури, которая уже давно, как вы сами заметили, бушует над океаном, а теперь со всей яростью обрушилась и на сушу. 251

– Я поняла вас правильно, Лайонел, но и вы не пой¬ мите меня превратно. Сегодня вечером я стану вашей женой и радуюсь этому, ибо как прежде, так и сейчас у меня не было и нет никаких оснований в вас сомневаться. Но я должна принести свой обет перед алтарем. Агнеса, видя, что ее кузина с трудом справляется с охватившим ее глубоким душевным волнением, пришла ей на выручку, весело воскликнув: – Ну, что касается метели, то вы плохо знаете бос¬ тонских девушек, если думаете, что какой-то снегопад может их напугать. Я очень хорошо помню, Сесилия, как мы с тобой в детстве удирали потихоньку из дому катать¬ ся на санках с Бикон-Хилла еще не в такую метель, как эта. – В десять лет мы совершали много шалостей и глу¬ пых проказ, которые, пожалуй, нам не к лицу в двадцать. – Боже милостивый, она уже рассуждает, как почтен¬ ная мать семейства! – воскликнула Агнеса, возведя очи к небу и всплескивая руками в притворном восхищении.– Нет, майор Линкольн, столь благочестивую особу вам надлежит повести к церковному алтарю – ничто другое ее не удовлетворит, так что перестаньте беспокоиться на ее счет и начните-ка лучше подсчитывать количество пла¬ щей и пледов, которое потребуется вам для защиты своей собственной персоны. Лайонел ответил ей в том же тоне, и они с Агнесой принялись обмениваться шутками, к которым не без удо¬ вольствия прислушивалась и Сесилия. Некоторое время спустя явился Полуорт, облаченный прилично случаю, с выражением лица таинственным и важным. Появление капитана напомнило Лайонелу о том, что время близится к ночи, и он без промедления поспе¬ шил сообщить приятелю о своих планах: прежде чем часы пробьют десять, Полуорт должен доставить дам в крытых санях в церковь, находящуюся неподалеку от их дома; жених вместе со священником уже будут ожидать их там. Сказав, что обо всем остальном он может узнать у Меритона, и не обращая внимания на изумленные воскли¬ цания приятеля, Лайонел нежно попрощался с Сесилией, взглянул на часы, взял шляпу, завернулся в плащ и ушел. Оставим Полуорта пытаться выведать у смеющейся Агнесы (Сесилия тотчас после ухода Лайонела удалилась 252

к себе) смысл всех этих таинственных приготовлений и последуем за женихом, направившимся к дому священ¬ ника. Выйдя из дома, Лайонел не увидел на улице ни еди¬ ного прохожего. Светила полная луна, пробиваясь сквозь черные, гонимые ветром тучи, казавшиеся еще чернее рядом с белоснежным покровом, одевшим холмы и кровли домов. Временами порыв ветра поднимал снежные вихри, и тогда вся улица тонула в льдистом тумане. Ветер мрач¬ но и уныло завывал между печными трубами и шпилями, а затем на какое-то мгновение воцарялась тишина, и ка¬ залось, что ярость стихии утихла и метель, истощив свои силы, сдается перед упорным, хотя и не ощутимым еще натиском весны. Все это странно гармонировало с волне¬ нием, охватившим молодого жениха. Даже пустынное безмолвие улиц, протяжный, заунывный свист ветра и трепетное, изменчивое сияние луны, то озарявшей все своим неверным светом, то прячущейся за темной подвиж¬ ной вуалью облаков, – все наполняло его сердце стран¬ ным удовольствием. Он шел сквозь метель, испытывая ту схожую с болью радость, которую человек порой испыты¬ вает в минуты самозабвения. Его мысли от предстоящей церемонии снова обращались к тому непредвиденному стечению обстоятельств, благодаря которому она была окутана такой романтической тайной. Временами светлую картину, рисовавшуюся его взору, омрачали подозрения, связанные с тем, что так тщательно скрывала миссис Лечмир, но они тут же исчезали без следа, едва перед его глазами вставал образ той, что с такой безраздельной верой ждала его, видя в его любви свою надежную опору. Преподобный Литурджи проживал в северной, наибо¬ лее аристократической части города, и Лайонелу прихо¬ дилось спешить, чтобы попасть к нему точно в назначен¬ ный час, без опоздания. Молодой, решительный, окрылен¬ ный надеждой, он стремительно шагал по неровным плитам тротуаров, а добравшись до нужного ему дома и бросив взгляд на свои часы, был рад заметить, что ему уда¬ лось победить даже пресловутую быстролетность времени. Священник принял Лайонела в своем кабинете, где черпал отдохновение от утомительных дневных трудов в уюте покойного глубокого кресла, жарком пламени ка¬ мелька и большом кувшине, наполненном до краев доб¬ рой смесью сидра, имбирного пива и различных пряно¬ 253

стей, знакомство с которыми могло сделать честь даже такому знатоку, как Полуорт. Вместо пышного парика на голове почтенного доктора богословия красовалась бар¬ хатная шапочка, а пряжки башмаков были расстегнуты, чтобы выпустить на свободу усталые пятки. Словом, все говорило о твердо принятом решении насладиться за¬ служенным вечерним отдыхом после тягот трудового дня. Набитая трубка лежала на маленьком столике рядом с креслом, но не была раскурена в знак уважения к ожи¬ давшемуся с минуты на минуту посетителю. Лайонелу но было нужды представляться, так как он был уже знаком с хозяином, и они незамедлительно опустились в кресла друг против друга – один, стараясь побороть замешатель¬ ство и приступить к изложению своей несколько необыч¬ ной просьбы, другой – с любопытством ожидая услышать, что могло привести к нему члена парламента и наследни¬ ка огромного состояния в такую бурную ночь. Наконец Лайонелу удалось объяснить изумленному священнику цель своего посещения, и он умолк в ожида¬ нии согласия. Преподобный Литурджи выслушал Лайонела с глубо¬ чайшим вниманием, стараясь уяснить себе главную при¬ чину всей этой необычайной таинственности и спешки, а когда Лайонел умолк, почтенный джентльмен в рассеян¬ ности схватил свою трубку и, раскурив ее, утонул в гу¬ стых клубах дыма, словно спеша насладиться хоть одним из тех невинных удовольствий, которых его собирались лишить. – Они хотят обвенчаться! Обвенчаться в церкви! И это после вечерней проповеди! – пробормотал он, по¬ пыхивая своей трубкой. – Да, конечно... разумеется... ко¬ нечно, это мой долг, майор Линкольн... это мой долг вен¬ чать моих прихожан... – Я понимаю, сударь, – нетерпеливо перебил – его Лайонел, – что просьба моя не совсем обычна, и не хочу злоупотреблять вашей любезностью. С этими словами он извлек из кармана туго набитый кошелек и, стараясь сделать это как можно деликатнее, высыпал на стол рядом с серебряным очешником хозяина небольшую груду золотых монет, как бы желая указать ему на разницу между обоими благородными металлами. Преподобный Литурджи наклонил голову в знак по¬ нимания и бессознательно направил очередную струю 254

трубочного дыма в другую сторону, дабы иметь возмож¬ ность беспрепятственно полюбоваться ослепительным бле¬ ском доброхотного даяния. Одновременно с этим он'сунул одну пятку в башмак и метнул озабоченный взгляд на занавешенное окно, как бы желая удостовериться, какова погода. – А не можем ли мы совершить обряд в доме миссис Лечмир? – спросил он. – Мисс Дайнвор нежное создание, и боюсь, как бы холодный воздух храма не принес ей вреда. – Это ее настоятельное желание – венчаться перед алтарем, и вы, конечно, понимаете, что не мне ее от этого отговаривать. – Очень благочестивое намерение. Законы колоний чрезвычайно свободны в вопросах брака, майор Линкольн, я бы сказал – греховно, преступно свободны! – Но, поскольку не в нашей власти их изменить, вы позволите мне, сударь, воспользоваться ими, сколь бы несовершенны они ни были? – Да, конечно, ибо в мои обязанности входит кре¬ стить, женить и хоронить, – словом, как я частенько гово¬ рю, человек прибегает к моим услугам в самом начале, в середине и в конце своего жизненного пути... Однако позвольте мне, майор Линкольн, предложить вам: стакан¬ чик нашего местного напитка: у нас, бостонцев;, он назы¬ вается «Самсон» 1. Вы увидите, что это неплохой спутник в ненастный февральский вечер в таком климате, как наш. – Нельзя признать, что его окрестили так по заслу¬ гам, – сказал Лайонел, пригубив стакан, – если говорить о крепости. – Дело в том, что вы получили его уже из рук Дали– лы, а мне мой сан запрещает принимать дары от такой негодницы. Тут почтенный священник расхохотался, очень доволь¬ ный собой, и, позволив себе еще одно возлияние, продол¬ жал: – У нас приготовляют два вида этого напитка: «Сам¬ сон с волосами» и «Самон без волос», и я благочестиво предпочитаю Самсона, сохранившего крепость духа и пер¬ возданную красоту кудрей. Ваше здоровье, майор Лин¬ 1 Самсон (библ.) – могучий богатырь, лишившийся своей силы после того* как его жена Далила коварно остригла его во¬ лосы, 255

кольн, и да будут дни ваши протекать в счастье и благо¬ денствии, которые бесспорно принесет вам союз с этой очаровательной девицей, избранной вами в жены, и да закончите вы свой земной путь, как подобает доброму христианину и верному слуге отечества. Лайонел воспринял эти торжественные слова как знак того, что его миссия увенчалась успехом, поднялся и за¬ метил, что им, пожалуй, пора отправляться в церковь. Священник, которому очень не хотелось покидать свой уютный кабинет, придумал целую кучу всевозможных мелких возражений, но жених не замедлил их решительно опровергнуть. Так мало-помалу все препятствия были устранены, за исключением одного, которое, по словам этого благодушного эпикурейца, являлось наиболее не¬ преодолимым. Печи в церкви не топились, так как поно¬ маря в этот самый вечер свалила страшная болезнь, кото¬ рая с каждым днем все беспощадней свирепствовала в городе, терпевшем тяжкие лишения осады. – У него самая настоящая оспа, майор .Линкольн, уверяю вас, – говорил священник, – и заразился он, ко¬ нечно, от какого-нибудь подосланного мятежниками не¬ годяя. – Я уже не первый раз слышу подобные обвинения как с одной, так и с другой стороны, – возразил Лайо¬ нел. – Вместе с тем, будучи совершенно уверен, что наш главнокомандующий никогда пе позволит себе подобную низость, я, пока не получу неопровержимых доказа¬ тельств, ие имею оснований считать, что и противник мо¬ жет быть на это способен. – Вы слишком благородны, сэр, – о да, слишком, слишком благородны! Но откуда бы ни взялась эта бо¬ лезнь, жертвой ее пал мой пономарь. – Я позабочусь о том, чтобы печи были затоплены, – сказал Лайонел. – В них, вероятно, еще остались тлею¬ щие угли, а в нашем распоряжении имеется целый час. Священник, будучи слишком совестлив, чтобы взять золото, не оплатив соответствующей услугой право обла¬ дания им, уже давно в душе, несмотря на противоборство тела, решил исполнить желание молодого человека, и те¬ перь они быстро обо всем договорились, после чего Лайо¬ нел получил ключ от церкви и покинул дом священника, условившись о скорой встрече. Снова очутившись на улице, майор Линкольн напра– 256

Бился в сторону храма, поглядывая по сторонам в надеж¬ де повстречать какого-нибудь бездельника-солдата, кото¬ рый мог бы заменить заболевшего пономаря. Он миновал несколько улиц, но поиски его не увенчались успехом: все, ио-видимому, уже разбрелись по домам, да и в домах один за другим гасли огни, свидетельствуя о том, что настал обычный час отхода ко сну. На углу Портовой площади Лайонел остановился в не¬ решительности, не зная, куда направиться дальше, и тут "заметил какую-то фигуру, скорчившуюся у стены старо¬ го пакгауза, не раз уже упоминавшегося в нашем повест¬ вовании. Не раздумывая ни секунды, Лайонел направился к этой фигуре, которая не шелохнулась и не подала ника¬ ких признаков жизни при его приближении. Даже в тусклом свете луны нетрудно было разглядеть, что этот человек – жалкий нищий. Ветхая, изодранная одежда са¬ ма по себе служила достаточным объяснением, почему несчастный, спасаясь от ледяного ветра, жался к стене дома, а о его голоде говорила жадность, с которой он грыз кость, вероятно выброшенную каким-то солдатом, сначала основательно ее обглодавшим. Перед лицом такой нужды и лишений Лайонел на мгновение забыл о своих заботах и участливо произнес: – Ваш ужин, я вижу, не слишком обилен, друг мой, и вы избрали для него не очень-то уютное место. Не переставая двигать челюстями и не поднимая глаз, бедняга угрюмо отозвался: – Король может запереть порт и закрыть доступ ко¬ раблям, а вот прогнать мартовскую стужу из Бостона – на это у него, пожалуй, силы не хватит! – Бог мой, да это Джэб Прей! Пойдем со мной, дру¬ жище, и ты получишь еду немного получше и уголок потеплее, но только скажи мне прежде всего, не можешь ли ты раздобыть мне фонарь и свечу у своей матушки. – Сегодня вечером туда входить нельзя, – решитель¬ но заявил дурачок. – А нельзя ли купить все это где-нибудь поблизости? – Вон там у них есть, – угрюмо сказал Джэб, тыча пальцем в сторону низкого строения на противоположной стороне площади, в одном из окон которого мерцал слабый огонек. – Так скорее бери деньги и ступай принеси мне фо¬ нарь и свечу. 257

Но Джэб, которому это поручение как будто не при¬ шлось но душе, даже не шевельнулся. – Ну, ступай же, я очень спешу, а сдачу ты можешь оставить себе за услугу. На это Джэб ответил с живостью, удивительной для его слабого ума: – Джэб сейчас пойдет, если ему можно купить на сдачу немного мяса для Нэб. – Ну разумеется, покупай, что тебе захочется, и обе¬ щаю, что больше ни ты, ни твоя матушка не будете тер¬ петь нужды в пище или одежде. – Джэб голоден, – произнес дурачок. – Но говорят, что голод не так страшен для молодого желудка, как для старого. А что, король сам пробовал когда-нибудь голодать и мерзнуть? – Этого я не знаю, друг, но только уверен, что если бы он увидел перед собой какого-нибудь несчастного, вроде тебя, так от всего сердца постарался бы ему помочь. Ну, ступай, ступай, купи и себе поесть тоже, если у них най¬ дется. Спустя несколько минут Лайонел увидел, что дурачок спешит к нему с желанным фонарем в руках. – Ну, раздобыл ты себе какой-нибудь еды?– спросил Лайонел, знаком показывая Джэбу, чтобы он шел вперед с фонарем. – Надеюсь, спеша исполнить мою просьбу, ты не забыл позаботиться о себе самом? – Чумы бы Джэбу не схватить, вот что, – отозвался тот, с жадностью поедая небольшую булку. – Не схватить чего? Что такое ты боишься схватить, повтори. – Чуму. У них там у всех в этом доме моровая язва. – Ты говоришь об оспе? – Одни называют эту хворь оспой, другие – чумой, а третьи – моровой язвой. Небось изгнать торговлю из на¬ шего города – это король сумел, а вот нет того чтобы изгнать стужу и чуму – нет, куда ему... Ну, когда народ отвоюет себе город обратно, он с этой бедой справится и загонит ее в больницу! – Я никак не хотел подвергнуть тебя такой опасно¬ сти, Джэб... Знай я, что там больные, я пошел бы туда сам. Мне ведь в детстве сделали прививку от этой ужасной болезни. Джэб, истощив, как видно, во время этой беседы все 258

скудные запасы своего ума, не отвечая, шагал вперед через площадь, пока не добрался до противоположного угла; там он обернулся и спросил, куда идти дальше. – К церкви, – сказал Лайонел. – И поживее. Когда они добрались до Корн-Хилла, вьюга обруши¬ лась на них с новой яростью; Лайонел, поплотнее запах¬ нув свой плащ и наклонив голову, шагал за тускло мер¬ цавшим впереди огоньком фонаря. Надежно укрывшись плащом и шляпой от непогоды, он словно бы отгородился от внешнего мира; мысли его снова потекли по прежнему руслу, и он вскоре забыл, куда и следом за кем идет. От своей задумчивости он очнулся, увидав перед собой сту¬ пени лестницы; решив, что уже достиг цели, Лайонел под¬ нял голову и последовал за своим провожатым в башню какого-то большого здания. Но, сделав всего несколько шагов, он тут же убедился, что попал не в Королевскую церковь, а в какое-то совсем другое здание, и, повернув¬ шись к дурачку, сердито осведомился у него, что значит эта глупая выходка и зачем он его сюда привел. – Вы же сказали идти к церкви, – отвечал Джэб. – Я-то называю ее молельней... Это не чудо, что вы ее не узнали: народ построил себе этот храм, чтобы молиться, а король превратил его в конюшню! – В конюшню! – воскликнул Лайонел. Почувствовав, что тут и в самом деле пахнет, как на конском дворе, он шагнул к двери, распахнул ее и в изум¬ лении застыл на месте, увидав перед собой кавалерийский манеж – ничем иным это быть не могло. Хоры и украше¬ ния на стенах и на потолке остались целы, внизу же все было уничтожено и пол засыпан землей для удобства ло¬ шадей и всадников. Лайонелу припомнилось, как не раз в детстве видел он стекавшиеся сюда для молитвы толпы благочестивых колонистов, и ему стало не по себе. Выхва¬ тив из рук Джэба фонарь, он поспешил прочь, исполнен¬ ный досады, которая не укрылась даже от простодушного дурачка. Когда он вышел на улицу, в глаза ему бросились огни в окнах губернаторского дворца, возвышавшегося ^1е– ред ним во всем своем молчаливом величии, и он не мог не подумать о том, что надругательство над религиозными чувствами колонистов происходило прямо перед глазами королевского губернатора. – Безумцы, безумцы!—пробормотал он с горечью. —< Вместо того чтобы нанести удар, как подобает мужчинам, 259

вы забавляетесь, как неразумные дети, и в злобе своей за^ бываете не только свое достоинство, но и бога. – А теперь эти лошади околевают, потому что у них нет сена, и поделом им! – промолвил Джэб, усердно ковы¬ ляя рядом с Лайонелом. – Лучше бы они сами собрались сюда да послушали проповедь, а то согнали бессловесную скотину в священное место! – Скажи мне, друг мой, может быть, тебе известны и другие столь же непростительные поступки, в которых по¬ винна наша армия? – А вы что, не слышали про Северную церковь? Они же разобрали на дрова самый большой храм в округе! Они рады были бы растащить по кусочкам даже наш Фанел– Холл, да боятся! Лайонел промолчал. Он уже слышал о том, что терпев¬ ший недостаток в топливе гарнизон, положение которого день ото дня становилось все тяжелее вследствие постоян¬ ных нападений американцев, начал разбирать на дрова некоторые дома, а как явствовало из слов Джэба, и церк¬ ви. Но эти действия, по мнению Лайонела, вызывались острой необходимостью военного положения. В них не было того презрения к чувствам народа, которое он на¬ блюдал сейчас среди древних стен Южной церкви – хра¬ ма, весьма почитаемого и известного всей Новой Англии. В угрюмом молчании Лайонел шагал по пустынным улицам, пока не добрался до церкви, к которой судьба была более благосклонна и в которой продолжали совершаться богослужения, ибо случайно данный ей титул земного вла¬ дыки сделал ее стены более священными в глазах англий¬ ского гарнизона. Глава XXII Ты чересчур похож на призрак Банка, Сгинь! Шекспир, «Макбет» Королевская церковь ничем не походила на, осквернен¬ ный храм, который только что покинул Лайонел. Когда он вошел, свет его фонаря заиграл на бархатной обивке скамей и блеснул на золоченых украшениях и начищен¬ ных до блеска трубах органа. Стройные колонны с резны¬ 260

ми капителями отбрасывали причудливые тени на тонув¬ шие в полумраке углы, заполняя хоры и потолок полчищем воображаемых призраков. Молодому человеку стало даже как-то не по себе, но потом это обманчивое впечатление рассеялось, и озябший Лайонел не без удовольствия по¬ чувствовал, что в церкви не так уж холодно. Тепло, кото¬ рое поддерживалось во время дневной службы, еще не совсем улетучилось, ибо, хотя горожане и гарнизон мерз¬ ли из-за нехватки дров, храм, где молился сам губернатор, не терпел ни в чем недостатка. Джэбу велено было подло¬ жить поленья на тлеющие угли, а так как дурачок хоро¬ шо знал, где хранилось топливо, и сам жестоко промерз, то выполнил поручение с большим рвением и быстротой. Покончив со всеми приготовлениями, Лайонел принес из алтаря стул, а Джэб пристроился на полу подле вздра¬ гивающей от жара железной печки, скорчившись в своей обычной позе, которая трогательно свидетельствовала о том, что бедняга понимает, насколько он не похож на остальных людей. Когда приятное тепло охватило едва прикрытое лохмотьями тело слабоумного, голова его скло¬ нилась на грудь, и он задремал, как измученная бездомная собака, добравшаяся наконец до сухого и теплого места. Человек с более живым умом захотел бы узнать причины, /побудившие его спутника прийти в церковь в такой не¬ урочный час, но Джэб был чужд всякого любопытства; даже в минуты просветления мысль его редко выходила из узких рамок религиозных понятий, внушенных ему еще до того, как болезнь помутила его рассудок, или же попу¬ лярных в то время взглядов, близких каждому колонисту Новой Англии. Иное дело майор Линкольн. Стрелка часов говорила ему, что пройдет еще много томительных минут, прежде чем прибудет его невеста, и он приготовился ждать со всем терпением, какое возможно в двадцать пять лет при подоб¬ ных обстоятельствах. И вскоре в храме воцарилась полная тишина, нарушаемая только порывами ветра на улице да глухим ревом печи, возле которой в блаженном забытьи прикорнул Джэб. Лайонел пытался успокоить непослушные мысли и при¬ вести их в большое согласие с торжественным обрядом, в котором ему предстояло принять участие. Однако, не в си¬ лах справиться с собой, он встал, подошел к окну и, выгля¬ нув на пустынную улицу, где кружили снежные вихри,

стал настороженно прислушиваться, не едет ли кто, хотя разум и подсказывал ему, что еще слишком рано. Затем он опять сел и с тревогой огляделся – он не мог отде¬ латься от ощущения, что кто-то спрятался в окружающем мраке с тайным намерением разрушить его счастье. Этот день был исполнен такого лихорадочного напряжения, при¬ нес столько радости и тревоги, что порой все казалось ему сном, и, чтобы удостовериться в обратном, он тб и дело бросал торопливый взгляд на алтарь, на собственный на¬ ряд и даже на спящего Джэба. Опять он взглянул вверх на колеблющиеся по стенам зыбкие й чудовищные тени, и его прежние страхи пробудились с новой силой, близкой к предчувствию. Им овладела такая тревога, что он обошел боковые приделы, тщательно осмотрел все скамьи и за¬ глянул за каждую колонну, но в награду за все труды услышал лишь громкое эхо собственных шагов по камен– ным плитам. Вернувшись, Лайонел подошел к печи, но мучительная тревога не покидала его, и ему так захотелось услышать звук человеческого голоса, что он решил разбудить Джэба., Едва Лайонел кончиком сапога притронулся к дурачку, как тот проснулся с живостью, которая указывала, сколь чуток и насторожен его сон. – Ты сегодня на редкость туп, Джэб, – сказал Лайо¬ нел, пытаясь приглушить беспокойство напускной весело¬ стью, – иначе ты спросил бы, почему я пришел в церковь в такой необычный час. – Бостонцы любят молелыш, – ответил дурачок. – Да, но они также любят и постель, и половина их наслаждается теперь тем благом, к которому ты, как вид¬ но, Жадно стремишься. Джэб любит есть и любит, когда тепло! – Да, и, судя по твоей сонливости, любит поспать. – Спать хорошо! Когда Джэб спит, ему не хочется есть. Лайонел умолк, внезапно поняв, какие страдания кры¬ лись за тупой апатией дурачка. – Скоро сюда придут священник и две дамы, а также капитан Полуорт. – Джэб любит капитана Полуорта – у него всегда много всякой еды. – Ну, довольно! Неужели ты не можешь думать ни о чем другом, кроме собственного желудка? 262