Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)

здать толпу, когда описанное выше происшествие вновь усмирило ярость солдат. Неожиданное появление столь необычных гостей в таком месте и в такое позднее время произвело на капитана не менее сильное впечатление, чем на окружавших его грубых вояк. Он молча ждал, что бу¬ дет дальше. Первым чувством молодой дамы, очутившейся в самой гуще взбудораженной толпы, было сильное смущение. Однако, преодолев свою женскую робость, она тотчас же собралась с духом, опустила свой шелковый капюшон, и удивленньш зрителям открылось бледное, но, как всегда, прелестное лицо Сесилии. После минутного глубокого мол¬ чания она произнесла: – Не знаю, почему я вижу столько разгневанных лиц у ложа несчастного, больного юноши. Но, если вы задума¬ ли что-нибудь недоброе, умоляю вас смягчиться, коли вам дорога ваша солдатская честь и вы страшитесь гнева сво¬ их командиров. Я жена офицера и даю вам слово от имени того, кто имеет свободный доступ к лорду Хау, что вас или простят за все, что произошло, или же примерно нака¬ жут за жестокость – смотря по тому, как вы себя по¬ ведете. Солдаты, растерянно переглянулись и, видимо, уже ста¬ ли колебаться, как вдруг старик гренадер, едва не за¬ стреливший Джэба, сказал злобно: – Если вы сами жена военного, сударыня, то вам должны быть понятны чувства друзей убитого, и я спра¬ шиваю вашу милость: могут ли солдаты, да к тому же восемнадцатого полка, спокойно терпеть, когда дурачок всюду и везде хвастается, что убил Макфыоза, красу и гордость этого самого полка? – Мне кажется, я вас понимаю, мой друг, – сказала Сесилия, – до меня тоже дошли слухи, что этот юноша был с американцами в день кровавой битвы, о которой вы упоминали. Однако, если убивать в бою противозаконно, то кто же такие вы сами, чье ремесло – война? Несколько человек бурно, но все же с почтительно¬ стью прервали ее, пытаясь возразить ей со свойственной ирландцам горячностью, хотя и не очень вразумительно: – Есть большая разница, миледи! Одно дело – биться честно, а другое – убивать из-за угла. Это уже простое убийство! – И множество таких же бессвязных фраз было произнесено с чисто ирландской живостью* 310

Когда солдаты умолкли, старик гренадер принялся растолковывать Сесилии их точку зрения. – Вы сказали истинную правду, ваша милость, – на^ чал он, – но это еще не вся правда. Если человек убит в честном бою, такова воля божья; настоящий ирландец с этим спорить не станет. Да только этот кровожадный не¬ годяй притаился за мертвецом и исподтишка выпалил в голову своему ближнему. А к тому же мы ведь уже вы¬ играли эту битву и его смерть не могла принести им победы! – Я не разбираюсь в подобных тонкостях вашего страшного ремесла, – ответила Сесилия, – но я слышала, что еще много народа погибло к после того, как королев^ ские войска взяли редут. – Да, так именно и было. Ваша милость все знает! Тем более надо наказать хоть одного из них за убийства! Трудно сказать, выиграли мы битву или нет, когда враже¬ ские солдаты ещё дерутся после того, как проиграли ее. – Мне хорошо известно, – сказала Сесилия, и у нее задрожали не только губы, но и веки, – что и другие по¬ страдали при таких же обстоятельствах, но такова неиз¬ бежная участь тех, кто воюет. Но, даже если этот юноша и виноват, посмотрите на него —могут ли мстить ему лю¬ ди, которые почитают делом чести сражаться с врагом рав¬ ным оружием? Его уже давно поразила рука более могу¬ щественная, чем ваша, и в довершение всех несчастий его сейчас терзает опасная болезнь, которая редко щадит свои жертвы. А вы, ослепленные злобой, подвергаете себя риску заразиться этой болезнью и, хотя думаете о мще¬ нии, можете стать ее добычей. При этих словах толпа отступила, и Джэб оказался в центре широкого круга, а из последних рядов многие без¬ молвно выскользнули на улицу с поспешностью, которая выдавала, что страх перед заразой взял верх над всеми остальными чувствами. Сесилия помолчала лишь секун¬ ду, а потом продолжала, стремясь закрепить свою по¬ беду: – Уходите же! Покиньте это опасное соседство! Мне надо поговорить с этим юношей: дело идет о судьбе, вер¬ нее, о жизни офицера, который дорог – и по праву до¬ рог – всей английской армии. Я должна поговорить с больным и его матерью наедине. Вот вам деньги, возвра¬ щайтесь в ваши казармы и постарайтесь разумным пове¬ 311

дением уберечься от опасности, с которой вы так безрас¬ судно играли. Идите, все будет забыто и прощено. Упрямый старик гренадер, принял деньги и, заметив, что он покинут почти всеми своими товарищами, неловко поклонился красавице, стоявшей перед ним, и вышел, бро¬ сив, однако, угрюмый взгляд на несчастного Джэба, ко¬ торого этот странный поворот событий спас от его мести. В помещении не осталось ни одного солдата, и даже гул их голосов вскоре утих вдалеке. Тогда Сесилия повернулась к оставшимся и быстро оглядела каждого из них. Встретив удивленный взор По– луорта, она покраснела и, смешавшись на мгновение, опу¬ стила глаза. – Я полагаю, капитан Полуорт, – сказала она, пре¬ одолев смущение, – что нас с вами привела сюда одна и та же цель – спасение нашего общего друга. – Совершенно справедливо, – ответил он. – Когда я покончил с печальными обязанностями, возложенными на меня вашей прелестной кузиной, я поспешил сюда, следуя за путеводной нитью, которая – я имею основание так. думать – может привести нас к... – ...к тому, кого мы хотим найти, – докончила Сеси¬ лия, невольно оглянувшись на участников этого разгово¬ ра. – Но наш первый долг – быть милосердными. Нельзя ли перенести бедного юношу в его комнату и осмотреть там увечья, какие ему нанесли? – Это можно сделать и сейчас и после того, как мы его допросим, – с холодным безразличием ответил По¬ луорт. Сесилия с изумлением посмотрела на него. Заметив не¬ благоприятное впечатление, произведенное на нее его рав¬ нодушием, он небрежно обратился к двум людям, кото¬ рые стояли у входной двери, и позвал их: – Ширфлинт, Меритон, идите сюда! Перенесите его в ту комнату! Слуги, бывшие до сих пор лишь любопытными наблю¬ дателями происходившего, выслушали приказание капи¬ тана с величайшим неудовольствием. Меритон громко зароптал и готов был скорее проявить неповиновение, чем прикоснуться к такому грязному нищему. Но Сесилия при¬ соединила и свою просьбу к требованию Полуорта, и не¬ приятная обязанность была выполнена: Джэба унесли 312

в комнатушку в башенке, откуда час назад его выволокли солдаты. Эбигейл, едва удостоверившись, что ее сыну больше ничто не угрожает, бессильно опустилась на кучу тряпья и теперь, пока его переносили наверх, продолжала сидеть в тупом оцепенении. Когда же она убедилась, что люди, окружающие Джэба, желают ему добра, а не зла, она то¬ же побрела в каморку за всеми остальными. Полуорт, казалось, полагал, что для Джэба и так было уже достаточно сделано; он хмуро стоял в стороне, ожи¬ дая, что еще будет угодно Сесилии. Она же с чисто жен¬ ской заботливостью следила за тем, как слуги переносили больного, а теперь попросила их выйти за дверь и дожи¬ даться ее дальнейших распоряжений. Когда Эбигейл молча уселась у ложа больного, в комнате, кроме матери и сына, остались только Полуорт, Сесилия и неизвестный, который привел ее сюда. Каморка освещалась лишь отбле¬ сками еще тлевшей пакли и жалким огарком и в этом ту¬ склом свете казалась еще более убогой. Хотя Сесилия вела себя с солдатами твердо и реши¬ тельно, она сейчас охотно воспользовалась полумраком, чтобы скрыть свое лицо даже от взгляда несчастной жен¬ щины, сидевшей подле сына. Сесилия стала в тень и, на¬ кинув на голову капюшон, обратилась к дурачку. – Я пришла сюда не для того, чтобы наказать тебя или грозить тебе, Джэб Прей, – сказала она, – а затем, чтобы расспросить тебя кое о чем, и с твоей стороны было бы дурно, даже жестоко солгать мне или скрыть от меня... – Вам нечего бояться: мой сын скажет только прав¬ ду, – перебила ее Эбигейл. – Всемогущий, отняв у него разум, пощадил его душу – мальчик не знает, что такое обман. Ах, если бы небу было угодно, чтобы то же можно было сказать о грешной женщине, давшей ему жизнь! – Я надеюсь, что ваш сын своим поведением под¬ твердит ваши слова, – ответила Сесилия. – Я задам ему несколько вопросов с полной верой в его правдивость. Но, чтобы вы убедились, что я беспокою его не из пустой прихоти, я объясню вам, зачем я пришла сюда. – Она поколебалась мгновение и, бессознательно отвернув лицо, продолжала: – Я думаю, Эбигейл Прей, вы знаете меня? – Да, да, – ответила та нетерпеливо, словно чувствуя, что изысканное изящество гостьи делает еще более унизи¬ 313

тельным ее собственное убожество. – Вы счастливая и богатая наследница той, кого сегодня опустили в склеп. Могила раскрывается для всех одинаково: для богатого и бедного, для счастливого и несчастного! Да! Да! Я знаю вас. Вы жена сына богача. Сесилия откинула со лба темные локоны и, гордо под¬ няв залившееся яркой краской лицо, ответила с достоин¬ ством: – Если вы слышали о моем браке, вас не должно удивлять, что судьба майора Линкольна тревожит меня. Я хотела узнать у вашего сына, что сталось с моим мужем. – У моего мальчика! У Джэба! Узнать о вашем муже у бедного, презренного сына нищеты и болезни! Нет, нет, сударыня, вы смеетесь над нами – он недостоин хранить тайны таких важных и счастливых господ! – Однако я уверена, что он что-то знает. Разве чело¬ век, по имени Ральф, не был постоянным гостем в вашем доме в течение всего прошлого года? И разве он не скры¬ вался здесь несколько часов назад? Эбпгейл вздрогнула, услышав этот вопрос, но, не ко¬ леблясь, ответила прямо: – Это верно! Если меня следует наказать за то, что я даю приют тому, кто неизвестно откуда приходит и неиз¬ вестно куда уходит, кто умеет читать в сердцах людей и знает то, что простым смертным знать не дано, что ж, я должна подчиниться. Он был здесь вчера; он может прий¬ ти сегодня ночью опять; он приходит и уходит, когда ему вздумается. Может быть, ваши генералы, ваша армия мо¬ гут запретить ему приходить сюда, но не я. – Кто сопровождал его, когда он в последний раз ушел от вас? – спросила Сесилия таким тихим голо^ сом, что его было бы трудно расслышать, если бы не глу¬ бокая тишина, царившая кругом. – Мое дитя, мое слабое, неразумное, несчастное ди¬ тя! – вскричала Эбигейл с такой поспешностью, слов¬ но она хотела любой ценой положить конец мучитель¬ ным сомнениям. – Если постоянно следовать за этим человеком без имени преступно, то значит, Джэб – измен¬ ник. – Вы ошибаетесь: с вами не случится ничего дурного при условии, что вы скажете мне только правду!, – Правду! – повторила женщина, мерно покачиваясь 314

и бросив надменный взгляд на взволнованное лицо Сеси¬ лии. – Вы знатны и богаты, и вам дано право бередить раны несчастных. – Если я сказала что-нибудь обидное, я очень сожа¬ лею об этом, – сказала Сесилия с глубокой искренно¬ стью. – Я желаю вам не зла, а добра, как вы сможете в этом убедиться, если представится случай. – Нет, нет! – воскликнула женщина, вся дрожа. – Жена майора Линкольна не должна помогать Эбигейл Прей! Дурачок, погруженный, казалось, в тупое безразличие ко всему окружающему, вдруг приподнялся на своей ни¬ щей постели и хвастливо сказал: – Жена майора Линкольна пришла к Джэбу, потому что Джэб сын джентльмена! – Ты дитя греха и нищеты, – простонала Эбигейл, склонив голову и пряча лицо в складках своего плаща. – Лучше бы ты совсем не родился на свет! – Так скажи мне, Джэб, майор Линкольн тоже ока¬ зывал тебе честь, навещая тебя, как я? Когда ты видел его в последний раз? – спросила Сесилия, не обращая внима¬ ния на поведение Эбигейл. – Может быть, я сумею задать ему этот вопрос в бо¬ лее понятной форме, – вмешался незнакомец, бросив на Сесилию многозначительный взгляд, который она как будто тотчас же поняла. Он наклонился к Джэбу и, пристально всматриваясь в его лицо, через некоторое время сказал: – В Бостоне часто бывают парады и военные смотры, не так ли, юноша? Ты когда-нибудь ходил на них? – Джэб всегда шагает в ногу с солдатами. Очень ин¬ тересно смотреть, как гренадеры маршируют под громкую музыку барабанов и труб. – А Ральф, – ласково спросил незнакомец, – он тоже марширует с ними? – Ральф! Он великий.воин, он учит свой народ воен¬ ному делу там, на холмах. Джэб всегда видит его, когда ходит за провизией для майора. – Как это объяснить? – спросил незнакомец. – Объяснить это очень просто, – ответил Полуорт, – этот малый вот уже с полгода под защитой парламентер¬ ского флага время от времени доставляет из окрестностей в город провизию.. 315

Незнакомец на мгновение задумался, а потом про¬ должал: – Когда ты был в последний раз у мятежников, Джэб? – Нехорошо называть их мятежниками, – угрюмо пробормотал дурачок. – Народ не потерпит, чтобы его ру¬ гали. – Я виноват, признаюсь, – сказал незнакомец. – Ко¬ гда же ты ходил в последний раз за провизией? – Джэб ходил в воскресенье утром, а это было вчера, – Как же это случилось, что ты не доставил прови¬ зию мне? – спросил в раздражении Полуорт. – У него, наверно, были важные причины, оправды¬ вающие эту нерадивость, – примирительно и осторожно сказал незнакомец. – Ты принес провизию сюда, потому что так было надо, не правда ли? – Да, чтобы набить свое ненасытное брюхо!—про¬ ворчал капитан в сердцах. Эбигейл судорожно сжала руки и попыталась встать и заговорить, но снова застыла в своей смиренной позе, так и не вымолвив от волнения ни слова. Незнакомец не за¬ метил эту короткую, но выразительную пантомиму и с тем же невозмутимым спокойствием продолжал свой до¬ прос: – А провизия еще здесь? – Конечно, – простодушно ответил дурачок. – Джэб спрятал ее до прихода майора Линкольна. Но Ральф и майор Линкольн забыли сказать Джэбу, что с ней де¬ лать. – А почему же, в таком случае, ты не пошел вслед за ними со своей поклажей? – Все думают, что Джэб дурак! – пробормотал юно¬ ша. – А он не станет тащить обратно провизию туда, от¬ куда он ее принес. Да! – продолжал он, приподнявшись, и по его заблестевшим глазам было видно, как его радует преимущество, полученное его соотечественниками. – Колонисты возят себе съестное целыми фургонами, а в городе голод! – Да, это верно. Я позабыл, что Ральф и Линкольн ушли к американцам; они, должно быть, вышли из города под* тем самым флагом, с которым ты сюда пришел! – Джэб не принес никакого флага, это знаменосцы носят флаги! Он принес индюшку, большой кусок окоро¬ 316

ка и немножко копченой колбасы – никакого флага там не было. При упоминании обо всех этих деликатесах капитан навострил уши и, возможно, опять позволил бы себе не¬ учтиво перебить незнакомца, не продолжай тот допраши¬ вать дальше: – Все, что ты говоришь, справедливо, мой сообра¬ зительный друг! Ральфу и майору Линкольну было не¬ трудно выйти из города таким, же путем, каким вошел в него ты. – Конечно, – прошептал Джэб, уже устав от расспро¬ сов и уткнувшись лицом в одеяло, – Ральф знает дорогу: ведь он уроженец Бостона! Незнакомец повернулся к внимательно слушавшей Се¬ силии и наклонил голову в знак того, что он удовлетворен допросом. Сесилия поняла его и сделала движение, чтобы подойти к Эбигейл, которая в продолжение всего этого разговора сидела на ящике, и по ее мерному покачива¬ нию, а порой и тихим стонам нетрудно было догадаться, что ее терзают мучительные чувства. – Прежде всего я позабочусь, чтобы у вас было все необходимое, – сказала Сесилия, – а уж потом я вос¬ пользуюсь сведениями, которые мы получили от вашего сына. – Не заботьтесь о нас! – возразила Эбигейл горьким тоном, полным покорности судьбе. – Нас уже поразил по¬ следний удар, и таким людям, как мы, следует принять его со смирением. Ни богатство, ни роскошь не смогли убе¬ речь вашу бабушку от могилы, и, быть может, вскоре смерть сжалится и надо мной. Но что говорю я, жалкая грешница? Смогу ли я когда-нибудь заставить мое бун¬ тующее сердце терпеливо дожидаться своего часа? Потрясенная безысходным отчаянием женщины и вспомнив внезапно о последних минутах миссис Лечмир, таивших неясные признания в преступно прожитой жиз¬ ни, Сесилия растерянно молчала. Наконец, собравшись с духом, она мягко промолвила: – Нам, без сомнения,, дозволено печься о наших зем¬ ных нуждах, каковы бы ни были наши прегрешения. Пройдет надлежащий срок, и я не стану слушать ваших отказов. Пойдемте, – обратилась она к своему спутнику. Заметив, что Полуорт собирается проводить ее, она спо¬ койным жестом остановила его и добавила: – Благодарю 317

вас, сэр, но со много Меритон и этот достойный джентль¬ мен. А у входа меня ждет моя горничная. Я не буду далее мешать вам. Она грустно и кротко улыбнулась капитану и покину¬ ла каморку прежде, чем он успел возразить ей. Хотя Сесилия и ее спутник выведали у Джэба все, что хотелось узнать Полуорту, он некоторое время мешкал и не уходил, но вскоре заметил, что ни мать, ни сын не обращают на него никакого внимания. Мать, поглощенная своим горем, сидела, как и прежде, склонив голову на грудь; сын впал в свою обычную тупую апатию, и, если бы не его гром¬ кое, стесненное дыхание, можно было подумать, что он мертв. Капитан на мгновение задержался взглядом на нищен¬ ской обстановке комнаты, казавшейся еще более мрачной при тусклом свете крохотного огарка, и на жалких оби¬ тателях этой комнаты, помеченных печатью болезни и лишений. Но даже и это зрелище не могло заставить его отказаться от своего намерения. Наш лакомка, несмотря, на все свои философские ре¬ шения, не умел противиться некоторым соблазнам, и на этот раз искушение взяло верх над добротой. Подойдя к постели дурачка, капитан резко сказал: – Ты должен мне признаться, куда ты девал прови¬ зию, которую дал тебе мистер Сет Седж. Я не могу спу¬ стить столь грубое нарушение долга в таком важном деле. Если ты не хочешь снова попасть в руки гренадерам во¬ семнадцатого полка, то отвечай, и отвечай всю правду! Джэб продолжал упорно молчать, но Эбигейл подняла голову и ответила вместо него: – Он всегда исправно доставлял провизию майору на квартиру, как только приходил в город. Нет, нет, если бы даже мой сын пал так низко, что стал воровать, его он не обокрал бы! – Быть может, это и верно, моя милая, но такому искушению трудно противиться в голодное время, – от¬ ветил нетерпеливо капитан, как видно нисколько не уве¬ ренный, что сам устоял бы на месте Джэба. – Но, если он все-таки принес провизию, почему он об этом не сказал мне? Он сам сознался, что вышел из американского лагеря вчера рано утром. – Нет, нет, – сказал Джэб, – Ральф увел Джэба в субботу вечером. Джэб даже не успел пообедать. 318

– И ты вознаградил себя зга эту потерю, уничтожив наши припасы! Такова твоя честность, малый? – Ральф так торопился, что не стал обедать. Ральф настоящий воин, но он не знает, как приятно поесть. – Обжора! Ненасытная утроба! Брюхо страуса! —вне себя закричал Полуорт. – Мало того, что ты меня обо¬ брал, ты заставляешь меня своей глупой болтовней еще сильнее почувствовать мою потерю. – Если вы и вправду подозреваете, что мой сын обво¬ ровал тех, кому он служит, – сказала Эбигейл, – то вы не знаете, ни какой у него нрав, ни как он воспитан. Я от¬ вечу вместо него и с болью в сердце скажу вам, что вот уже много долгих тяжелых часов, как у него не было во рту и маковой росинки. Разве вы не слышите, как он жа¬ лобно стонет от голода? Бог, читающий во всех сердцах, услышит и поверит его плачу. – Что ты говоришь, женщина? – воскликнул Полу¬ орт, пораженный ужасом. – Не ел, говоришь ты? Почему ты не позаботилась о нем, чудовищная мать? Почему ты не разделила с ним свой обед? Посмотрев капитану прямо в лицо страдальческими го¬ лодными глазами, Эбигейл сказала: Неужели я могла бы смотреть, как мое родное дитя погибает от голода? Я отдала ему последнее, что у нас бы¬ ло, и полученное от того, кто, знай он все, по справедли¬ вости должен был бы дать мне яду. – Нэб не знает, что Джэб нашел возле казармы кость, – слабым голосом йымолвил дурачок. – А небось и сам король не знает, как вкусны кости! – Но где же провизия, где припасы? – почти задох¬ нувшись от гнева, закричал Полуорт. – Болван, что ты сделал с провизией? – Джэб знал, что гренадеры не найдут ее под кучей пакли, – сказал дурачок, приподнявшись и с ликующим видом указывая на свой тайник. – Когда майор Линкольн вернется, может быть, он даст Нэб и Джэбу обглодать ко¬ сточки. Едва Полуорт услышал, где сцрятана драгоценная про¬ визия, как с нетерпением одержимого вытащил ее из тай¬ ника. Он задыхался, перебирая припасы дрожащей рукой, и каждая черточка его честного лица выражала необык¬ новенное возбуждение. Он все время бормотал: 319

– Как можно ничего не есть! Погибать от истоще¬ ния! – и другие отрывочные фразы, достаточно ясно вы¬ ражающие его мысли. Когда все: было аккуратно разложе¬ но на столе, он закричал во все горло: – Ширфлинт! Не^ годяй! Ширфлинт, куда ты запропастился? Нерадивый слуга знал, как опасно не сразу отозваться на призыв, произнесенный таким тоном, и хозяину не пришлось еще раз его повторять: Ширфлинт вырос в две¬ рях каморки, всем своим видом выказывая глубочайшее внимание. – Разведи огонь в очаге! Ты, принц лодырей! – про¬ должал Полуорт так же возбужденно. – Вот пища, а вот голодные! Хвала богу, что мне дано познакомить их друг с другом. Брось сюда паклю – разведи огонь, да поживее! Так как эти быстрые приказания сопровождались крас¬ норечивой жестикуляцией, то слуга, знавший характер своего господина, не стал медлить. Он бросил в пустой, унылый очаг пропитанную дегтем охапку пакли, поднес к ней зажженную св*ечу, и пламя сразу вспыхнуло. Гуде¬ ние очага и яркий свет привлекли внимание матери и сы¬ на, и они с удивлением стали глядеть на то, что происхо¬ дило перед ними. Полуорт, отбросив свою палку, начал нарезать ломтиками окорок; ловкость, с которой он ору¬ довал ножом, говорила о большом опыте, а также делала честь его доброму сердцу. – Принеси дров и подай-ка мне этот прут, который выдает себя за вертел! И приготовь углей, углей, ка¬ налья! – время от времени рявкал капитан. – Да простит мне бог, что я желал зла тому, кто терпит самые ужасные муки на свете! .Да ты слышишь или нет, Ширфлинт? Принеси еще дров! Мне.нужен хороший огонь. – Это невозможно, сударь, – испуганно ответил слу¬ га.– Я уже подобрал здесь все, дрова слишком дороги в Бостоне, чтобы валяться на улице. – Где ты держишь свое топливо? – спросил капитан у Эбигейл, не замечая, что он говорит с нею так же резко, как и со своим лакеем. У меня уже все приготовлено. – Больше у нас ничего нет! – сказала Эбигейл скорб¬ ным голосом. – Божья кара постигла не только меня! – Ни дров, ни еды! – с ужасом проговорил Полуорт, а затем, утерев глаза, крикнул грубым голосом, чтобы скрыть свое волнение: – Ширфлинт, негодяй, подойди по¬ ближе – отвяжи мою ногу! 320

Слуга с изумлением посмотрел на него, но, заметив нетерпеливый жест хозяина, тотчас повиновался. – Расколи ее на мелкие куски. Дерево сухое – разом вспыхнет. Даже лучшая из них – я имею в виду ноги из плоти, – собственно говоря, не так уж полезна. Повару необходимы руки, глаза, нос, нёбо, а ноги ему ни к чему. Говоря так, философ-капитан с невозмутимым видом уселся у очага и с помощью Ширфлинта мог уже вскоре приступить к кулинарному священнодействию. – Есть люди, – без умолку болтал Полуорт, не за¬ бывая, однако, о стряпне, – которые едят два раза в день; есть и такие, которые едят только один раз в день. Но я никогда не встречал людей с отличным здоровьем, которые не поддерживали бы свои телесные силы акку¬ ратным приемом питательной пищи четыре раза в день. Эти осады – проклятье человечества, и надо придумать, как на войне обходиться без них. Если солдат голодает, он становится вялым и меланхоличным; накормите его, и тогда сам черт ему не брат! Не так ли, мой милый? Ты любишь окорок сочный или хорошо поджаренный? Вкусный запах жаркого заставил страдальца припод¬ няться, и он жадными глазами следил за каждым движе¬ нием своего неожиданного благодетеля. Пересохшие губы Джэба нетерпеливо шевелились, и каждый взгляд его потускневших глаз говорил о том, как сильна власть го¬ лода над его слабым рассудком. На вопрос капитана он ответил просто и трогательно: – Джэб неразборчив в еде! – Так же, как и я, – подхватил педантичный гурман, переворачивая на огне кусок мяса, который Джэб уже пожирал в своем воображении, – но, несмотря на спешку, надо делать все по порядку, чтобы получилось хорошо. Еще разок перевернем, и это . мясо будет достойно хоть принца. Ширфлинт, принеси вот тот черепок – когда ап¬ петит так велик, можно обойтись и без изящной посуды... Осторожней, болван! Эдак ты погубишь всю подливку! Ах, какой чудесный запах!.. Иди сюда, помоги мне до¬ браться до постели больного! – Пусть господь, который читает каждую добрую мысль в душах своих созданий, благословит и наградит вас за эту заботу о моем бедном сыночке! воскликнула Эбигейл в порыве благодарности. – Но не повредит ли ему такая плотная еда, его ведь сильно лихорадит. 321

– А чем же другим его лечить? Он и заболел-то от не¬ достатка пищи. Пустой желудок все равно что пустой карман – добыча дьявола. Пусть лекаришки болтают о пользе диеты. Голод сам по себе – болезнь, и вряд ли найдется разумный человек, который согласится слушать их дурацкие теории о целительных свойствах пустого же¬ лудка. Пища поддерживает жизнь – она подобна косты¬ лю для искалеченного человека. Ширфлинт, поищи в золе железные части от моей ноги... Да поджарь еще кусочек мяса для этой бедной женщины. Ешь, мой милый мальчик, ешь, – продолжал он и потирал руки от истинного удо¬ вольствия, глядя, с какой жадностью изголодавшийся Джэб набросился на предложенное ему угощение. – Вто¬ рая радость в жизни – это смотреть, как голодный чело¬ век наслаждается едой. Ну, а первая радость – есть са¬ мому – еще глубже сидит в человеке. У этого окорока славный аромат настоящей виргинской ветчины! Найди– ка еще какой-нибудь черепок, Ширфлинт! Приближается 322

время, когда я обычно ужинаю. Редко бывает, чтобы че¬ ловек получал два таких удовольствия сразу! Полуорт^ умолк, только когда Щирфлинт подал ему жаркое, и, если бы посторонний наблюдатель мог заглянуть в старый пакгауз, куда капитан недавно вошел с такими жестокими намерениями, он увидел бы удивительное зрелище: офицер английской армии дружески разделял трапезу с нищими обитателями грязной лачуги! Глава XXVIII Прошу вас, Турио, оставьте нас на время, Нам нужно кой о чем поговорить. Шекспир, «Два веронца» В то время как на Портовой площади бушевала раз¬ нузданная толпа, в стенах величественного здания, распо¬ ложенного на примыкающей к этой площади улице, можно было наблюдать совсем иную картину. Окна губернатор¬ ского дворца, как обычно в этот вечерний час, сияли огня¬ ми, словно поддразнивая погруженную в темноту сосед¬ нюю мрачную церковь, а вокруг великолепной резиденции представителя королевской власти расхаживали часовые. В этот дворец необходимо сейчас перенестись и нам, чтобы не утерять нить нашего бесхитростного повествования. Лакеи в богатых ливреях военного покроя торопливо скользили из комнаты в комнату: одни вносили графины с тончайшими винами в зал, где Хау давал банкет своим офицерам, другие выносили остатки с пиршественного сто¬ ла, хотя и пышно сервированного, но из-за осады больше -услаждавшего глаз, чем аппетит гостей. Нижние чины праздно слонялись по прихожим, и многие с тоской по¬ глядывали в ту сторону, откуда тянуло вкусными запаха¬ ми и откуда челядь уносила недоеденные кушанья, чтобы припрятать их где-нибудь для себя. Несмотря на спешку, слуги двигались, как по команде, – молча и согласованно, что служило наглядным примером несомненных преиму¬ ществ воинской дисциплины. В зале, который, как магнит, притягивал взоры слуг, готовых,, исполнять малейшее желание гостей, было светло 323

и уютно. В камине пылал яркий огонь; пол был покрыт огромными цушистыми коврами; окна почти целиком скрывались за узорчатыми шелковыми гардинами, падав¬ шими широкими складками. Убранство комнаты носило отпечаток изысканного комфорта и вместе с тем какого– то небрежного изящества. Даже самая мелкая принадлеж¬ ность обстановки была вывезена из далекой страны, за ко¬ торой тогда утвердилось исключительное право на постав¬ ку изделий искусных мастеров для тех, кто в тяжелые минуты испытаний забывал об удобствах, но во время до¬ суга любил потешить себя роскошью. Посреди этой приветливой комнаты стоял стол, госте¬ приимно уставленный яствами. Он был окружен военны¬ ми чинами самого высокого ранга; среди парадных мун¬ диров мелькали и штатские костюмы местных жителей, но смущенным лицам которых было видно, что их вера в несокрушимое могущество английской короны уже нача¬ ла колебаться. Наместник короля занимал обычное хо¬ зяйское место и с искренним солдатским радушием, сиявшим на его смуглом лице, предлагал вниманию гостей ту или иную бутылку из обширной коллекции лучших европейских вин, украшавших его стол. – Госцода, – воскликнул он, – хоть вы и приглаше¬ ны к столу британского генерала, но угощение у нас скуд¬ ное. Впрочем, британский солдат найдет здесь достаточ¬ но вина, чтобы выпить за своего короля. Наливайте бока¬ лы, господа, наливайте полнее! Не забудем своего долга верноподданных! Все бокалы до краев наполнились искристым вином, и после короткой торжественной паузы хозяин дома про¬ изнес магические слова: «За здоровье короля!» Гости дружно подхватили этот тост, и на минуту воцарилась ти¬ шина. Первым ее нарушил старый вояка в адмиральском мундире: размахивая бокалом, осушенным в знак верно¬ сти королю, он растроганным голосом добавил: – Да благословит его бог! – Да благословит его бог, – повторил за ним краси¬ вый военачальник, чье имя уже не раз появлялось на страницах этой книги, – и пошлет ему побольше верных слуг, которые выполняют свой долг не только за бутыл¬ кой вина. – Хотя я командую флотом его величества в здешних водах, – подхватил Грейвс, – но и в наших судовых жур¬ 324

налах будет отмечен как праздник тот день, когда вы, гос¬ пода сухопутное начальство, призовете нас вновь к испол¬ нению наших обязанностей в открытом море. Моряк утом¬ ляется от безделья так же, как солдат от работы. Я ведь «любитель простора» и останусь им даже в гробу. Ха-ха– ха! Что вы думаете об этом, господин шутник? Ха-ха-ха! Что вы на это скажете? – Превосходно, адмирал, очень метко, хоть и язви¬ тельно, а мне поделом, – с невозмутимой улыбкой ответил генерал, потягивая вино. – Однако, если вам так наску¬ чили бездействие и покой, я бы посоветовал вам захватить в плен несколько наглых янки – они слишком часто за¬ глядывают в порт и не только перехватывают наше продо¬ вольствие, но и оскорбляют взоры верноподданных своим гнусным присутствием. – Я приказываю дать сигнал о вступлении в перегово¬ ры, – перебил главнокомандующий, – и заключить пере¬ мирие. Там, где люди исполняют свой долг, и исполняют его хорошо, даже само остроумие должно почтительно умолкнуть. Мистер Грейвс, советую вам измерить глуби¬ ну этой запыленной бутылки. Я думаю, что вы найдете в ней хорошую якорную стоянку на эту ночь. Старый моряк тотчас же утопил свою досаду в стакане благородного вина и, причмокнув губами, незамедлитель¬ но налил себе второй. – Право, – воскликнул он, – вы ведете слишком не¬ подвижный образ жизни, чтобы выдерживать ваши вина как следует. Вину нельзя давать отстояться прежде, чем оно не покачается несколько месяцев на морских волнах. Потом можете оставить его в покое, а сами прилечь рядом и подремать, если вам это нравится. – Епископ не мог бы дать лучшего совета своему дворецкому, как поступить, чтобы вино созрело! – вос¬ кликнул шутник, но еще один выразительный взгляд глав¬ нокомандующего заставил Бергойна прекратить свои воль¬ ные шутки. Воспользовавшись наступившим молчанием, Хау заме¬ тил с радушным видом доброго хозяина: – Так как мы пока обречены на неподвижный образ жизни, единственное средство, которое я могу предложить, чтобы мое вино не отстоялось прежде времени, – это вы¬ пить его. 325