Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 53 страниц)

Не успела Сесилия выразить ни удивления, пи испуга, как очутилась в объятиях своего мужа.

Сняв руку, которую Сесилия доверчиво положила ему на плечо, Лайонел мрачно отошел в дальний угол ком¬ наты. – Сесилия, я люблю тебя так сильно, как тебе хочется в это верить, – сказал он, – и я готов подчиниться твоей воле и предать забвению прошлое, но я продолжу свой рассказ. Ты помнишь, в ту ночь разразилась такая буря, что никто не отважился бы без крайней нужды выйти из дома, но я решил воспользоваться непогодой и с помощью флага, который всегда был в распоряжении дурачка Джэба Прея, покинул город. Раздраженный... Я сказал – раздра¬ женный? Нет, скорее терзаемый ураганом страстей, перед которыми бледнела разбушевавшаяся стихия, я слишком далеко зашел... Сесилия, я был не один! – Я знаю это, знаю, – быстро сказала она, почти за¬ дыхаясь от волнения, – но что же было дальше? – Мы встретили пикет, который никак не мог при¬ нять офицера королевской армии за нищего дурачка, хотя и пользующегося некоторыми привилегиями. В нашей тревоге мы позабыли... поверь мне, дорогая Сесилия, если бы ты знала, при какой сцене я присутствовал, какие причины толкали меня, ты оправдала бы мое как будто непонятное бегство от тебя! – Неужели я сомневаюсь в этом? Разве могла бы я, позабыв свое положение, свою недавнюю утрату и свой пол, наконец, последовать за человеком, недостойным мо¬ его участия? – ответила Сесилия, и лицо ее вспыхнуло и от смущения и от силы охвативших ее глубоких чувств.– Не думай, что я пришла сюда, чтобы, как слабая женщина, упрекать тебя в несовершенных прегрешениях. Я ваша жена, майор Линкольн, и должна поддерживать вас в те минуты, когда вам больше всего нужна нежность супруги., Я дала этот священный обет перед алтарем, и стану ли я колебаться, выполнить ли его, лишь потому, что на меня устремлены взоры людей. – Я сойду с ума, я сойду с ума! – вскричал Лайонел и в. душевном смятении начал метаться по комнате. – Порой мне кажется, что проклятие, сгубившее отца, тя¬ готеет и над сыном! – Лайонел, – мягко сказала Сесилия, подойдя к не¬ му, – разве так ты сможешь сделать меня счастливой? Разве так встречают женщину, вверившую любимому свое счастье? Но я знаю: ты успокоишься, ты будешь справед¬ 358

ливее к нам обоим, ты будешь покорен воле божьей! Ну, а теперь вернемся к твоему аресту. В твоем необдуманном появлении в американском лагере вряд ли можно усмот¬ реть преступные намерения, и будет нетрудно убедить офицеров, чтЬ ты не способен на подобную низость. – Трудно укрыться от бдительности тех, кто борется за дело свободы, – раздался негромкий, спокойный голос Ральфа, неожиданно вошедшего в комнату. – Майор Лин¬ кольн слишком долго внимал решениям тиранов и рабов и забыл о стране, в которой он родился. Если он хочет спастись, пусть откажется от своих заблуждений, пока еще может сделать это с честью. – «С честью»! – не скрывая своего презрения, повто¬ рил Лайонел и опять начал быстро и взволнованно шагать по комнате, не удостаивая непрошеного гостя ответом. Сесилия бросилась в кресло и, наклонив голову, спря¬ тала лицо в маленькую муфту, словно заслонясь от ка¬ кого-то ужасного зрелища. Наступившую тишину через мгновение нарушили громкие голоса и шум шагов в коридоре. Дверь в комнату отворилась, и на пороге появился Меритон. Увидев его, Сесилия вскочила с кресла и, сделав ему знак удалиться, в каком-то исступлении закричала: – Уходите отсюда, уходите отсюда, во имя неба, ухо¬ дите! Слуга заколебался, но тут он увидел Лайонела, и пре¬ данность хозяину взяла верх над почтительностью к его супруге. – Слава богу, я опять вижу вас, сударь! С тех пор как я покинул берега Англии, для меня не было более радост¬ ной минуты! Ах, если бы мы были сейчас в Равенсклифе или в Сохо, я бы счел Себя самым счастливым человеком во всех трех королевствах! Ах, сударь, уедем поскорее из этой колонии и вернемся в страну, где нет мятежников, где не поносят ни короля, ни палату лордов, ни палату общин! – Довольно, добрый Меритон, довольно! – перебила, задыхаясь, Сесилия. – Уходите, идите в трактир, в какой– нибудь колледж, куда угодно, только не оставайтесь здесь! – Не отсылайте верноподданного обратно к мятежни¬ кам, сударыня, умоляю вас! Каких только кбщунственных речей я не наслушался, сударь, пока был там! Они гово¬ рили о священной особе монарха так дерзко, словно он 359

простой1 дворянин. Как я был счастлив, когда меня освог* бодили! – А если бы ты побывал в казарме на другом берегу, то услышал бы дерзкие речи не о земном владыке, а о са¬ мом царе царей, – возразил Ральф. – Ну, так оставайтесь! – сказала Сесилия, видимо неправильно поняв значение презрительного взгляда, ка¬ ким лакей смерил старика, внушившего ему такую не¬ приязнь во время их совместного плавания. – Тут есть и другие комнаты, не правда ли, майор Линкольн? Пусть мои спутники побудут там. Ведь ты же не допустишь, чтобы слуги присутствовали при нашем свидании! – Что значит этот неожиданный испуг, любимая? – спросил Линкольн. – Если здесь ты не нашла радости, то, по крайней мере, ты хоть в безопасности. Ступай в сосед¬ нюю комнату, Меритон! Если ты понадобишься, то вой¬ дешь сюда через эту дверь. Слуга пробормотал что-то невнятное – разобрать мож¬ но было только одно слово, которое он произнес с особен¬ ным ударением: «Мило!»—но по его злобному взгляду, брошенному на Ральфа, легко можно было догадаться, кто являлся причиной его неудовольствия. Старик последовал за Меритоном, дверь захлопнулась за обоими, а Сесилия все еще стояла неподвижно, глубоко задумавшись, подоб¬ ная прекрасной статуе. Когда же она услышала, что ее спутники вошли в соседнюю комнату, то с облегчением вздохнула, словно с души у нее свалился камень. – Не тревожься за меня, Сесилия, и еще меньше – за себя, – промолвил Линкольн, нежно прижимая ее к гру¬ ди. – Моя безрассудная поспешность, вернее, роковое проклятие, тяготеющее над моим родом, моя душевная то¬ ска, которую ты так часто с грустью замечала, – все это как будто и вправду навлекло на меня опасность, но, если я открою причину моих поступков, даже у моих врагов рассеются все подозрения. – Я тебя ни в чем не подозреваю, не думаю о тебе ничего дурного и ни о чем не сожалею, Лайонел! Я толь¬ ко страстно желаю, чтобы ты успокоился; и, ах, если бы я могла объяснить! Да, теперь пришло время... Лайонел, мой добрый, но беспечный Лайонел!.. Тут Сесилия умолкла, ибо в комнату неожиданно во¬ шел Ральф, чья неслышная походка, глубокая старость и * ужасающая худоба делали его похожим на выходца с 360

того света. В руках он держал плащ и шляпу-г,Сесилия* с одного взгляда узнала в них вещи незнакомца, который разделял с ней все превратности этой богатой событиями ночи. – Смотрите, – сказал Ральф, показывая на свои тро¬ феи с мрачной, но выразительной улыбкой, – смотрите, сколько форм принимает Свобода, чтобы помочь своим сто¬ ронникам. Вот под какой маской надо искать ее теперь. Надень это, юноша, и ты будешь свободен! – Не верь ему! Не слушай его! – прошептала Сеси¬ лия* в ужасе отпрянув от Ральфа. – Впрочем, нет! Слу¬ шай его, но только будь осторожен. – Ты медлишь принять благословенный дар Свободы, который тебе предлагают? – спросил Ральф. – Ты хочешь остаться здесь и предстать перед гневным судом вождя американцев, ты хочешь, чтобы твоя жена, которая была ею один день, стала вдовою навек? – А зачем мне это платье? – спросил Лайонел. – Чтобы унизиться до переодевания, надо быть уверенным в успехе 1 – Обрати свой гордый взор, юноша, на это воплоще¬ ние невинности и страха рядом с тобой! Если не ради себя самого, то подумай о своей безопасности ради той, что со¬ единила свою судьбу с твоей, и беги, пока не поздно! – О, ни минуты больше не медли, Лайонел! – вос¬ кликнула Сесилия, внезапно изменив свое решение под влиянием новой мысли. – Беги, оставь меня! Мой пол, мое имя будут... – Ни за что! – закричал Лайонел, презрительным жестом отталкивая протянутую ему одежду. – Однажды я покинул тебя, когда смерть пришла за своей добычей в твой дом, но, если я поступлю так еще раз, пусть на меня обрушится ее удар! – Я последую за тобой, я пойду с тобой! – Вы не расстанетесь, – сказал Ральф и, снова раз¬ вернув плащ, набросил его на плечи Лайонела. Тот стоял неподвижно и уже не сопротивлялся ни своей молодой жене, ни старику, помогавшему ей пере¬ одеть мужа. – Останься здесь, – добавил Ральф, когда эта задача была выполнена, – и жди приказов Свободы, а ты, любя¬ щая супруга, иди и раздели со мной честь освобождения того, кто покорил тебя! 361

Краска смущения залила щеки Сесилии при этих сло¬ вах, но она наклонила голову в знак согласия. Подойдя к двери, старик молча поманил ее к себе, а Лайонелу выра¬ зительным жестом приказал не двигаться с места. Когда Сесилия вместе со стариком вышла в коридор, тот, не про¬ явив ни малейшего беспокойства при виде ходившего взад и вперед часового, обратился к нему с фамильярностью старого друга. – Погляди, – сказал Ральф, приподнимая капюшон, закрывавший бледное лицо его спутницы, – как бедняжка плакала, боясь за судьбу своего мужа! Теперь она поки¬ дает его, дружок, с одним из своих слуг, а ее другой слуга останется здесь и будет ходить за своим господином. Взгляни на нее! Не правда ли, как прелестна эта опеча¬ ленная подруга, созданная для того, чтобы скрашивать жизнь солдата! Оторопевший часовой был поражен необычайной кра¬ сотой Сесилии, чье лицо Ральф так бесцеремонно открыл, и хотя понимал, что его поведение дерзко, все же не мог оторвать от нее глаз, а она в это время внимательно сле¬ дила за стариком, отворившим дверь в ту комнату, где находились Меритон и незнакомец. Едва она успела спря¬ тать лицо от взора часового, как снова появился Ральф в сопровождении фигуры, закутанной в уже известный нам плащ. Несмотря на широкополую шляпу и умышлен¬ но измененную походку, проницательный взгляд жены распознал в этом переодетом человеке Лайонела, и, вспо¬ мнив о двери, соединяющей две комнаты, она сразу разга¬ дала хитроумный план Ральфа. Замирая от страха, Сеси¬ лия быстро прошла мимо часового и оперлась на руку мужа с доверчивостью, которая открыла бы обман человеку, искушенному в светских обычаях, но часовой был простым крестьянином, лишь недавно сменившим цеп на ружье. Не дав часовому времени на размышления, Ральф кив¬ нул ему и со своей обычной стремительностью направился к двери. На улице все трое увидели другого часового, кото¬ рый расхаживал взад-вперед перед домом – мера предо¬ сторожности, сдёлавшая положение наших беглецов вдвойне затруднительным. Беря пример со своего провод¬ ника, Лайонел и его трепещущая супруга с хорошо разыгранным спокойствием подошли к часовому, но он оказался более бдительным, чем его товарищ, сторожив¬ ший внутри здания. Загородив им дорогу ружьем, он, 362

видимо, решил потребовать от них объяснения, куда они идут, и грубо сказал Ральфу: – Что это значит, старик? Ты выходишь с целой ора¬ вой из комнаты арестованного! Один, два, три!.. Может быть, среди вас находится и наш английский красавчик, а еще двое остались там. Ну-ка, иди сюда, отец, объясни, что это с тобой за команда. Если хочешь знать, многие ду¬ мают, что ты шпион Хау, хоть тебе и разрешили свободно ходить по всему лагерю. Попросту говоря, тебя недавно видели в дурной компании, и есть слух, что ты скоро за¬ сядешь за решетку точно так же, как и твой товарищ! – Вы слышали, друзья? – спокойно улыбаясь, обра¬ тился к своим спутникам Ральф, вместо того чтобы отве¬ тить часовому. – Думаете ли вы, что среди приспешников короля можно найти таких верных людей, как этот часо¬ вой? Разве не засыпают рабы, как только тираны отвер¬ нутся, чтобы предаться мерзкому веселью? Вот что значит 363

свобода! Ее священный дух живет в самом скромном ее ревнителе и наделяет простого солдата добродетелями капитана. – Ну, что уж там! – ответил польщенный часовой, снова вскинув ружье на плечо. – Я думаю, что тебя не переспоришь. Мне понадобилось бы провести не менее двух лет в каком-нибудь из тех вон колледжей, чтобы разобраться в том, о чем ты говоришь. Но сдается мне, что в одном ты, может быть, и прав: если бедному малому, который любит свою родину и сражается за правое дело, так тяжело стоять на посту, всю ночь не смыкая глаз, то каково же полуголодному наемнику, который воюет за шесть пенсов в день! Проходи, проходи, отец, вас было одним человеком меньше, когда вы входили туда, но если тут что-нибудь и неладно, то часовой, что там внутри, не выпустил бы вас. И часовой снова начал ходить взад и вперед, мурлыча себе'под нос куплет из песенки «Янки-дуддл», очень до¬ вольный и собой и всем человечеством, за исключением врагов своей страны. Сказать, что это был не первый слу¬ чай, когда самые чистые намерения были обмануты возвы¬ шенными речами о свободе, может быть, и рискованно, но мы твердо верим, что он был не последним, хотя наша па¬ мять и не подсказывает нам сейчас примера, на который мы могли бы сослаться в подкрепление такой еретической мысли. Ральф, видимо, не собирался ничего добавлять к тому, что требовалось необходимостью и отвечало моменту. Предоставленный самому себе, он, бормоча что-то поднос, с такой поспешностью пошел вперед, что нельзя было усомниться в его искреннем желании поскорее уйти подальше. Когда они завернули за угол и опасность осталась позади, он замедлил шаг и, дав возможность сво¬ им спутникам догнать себя, приблизился к Лайонелу, крепко сжал ему руку и голосом, прерывающимся от внутреннего ликования, прошептал: – Теперь он пойман! Он уже больше не опасен! Да, да, он пойман, его стерегут три неподкупных честных пат¬ риота. – О ком вы говорите? – спросил Лайонел. – Кто ваш пленник и какое преступление он совершил? – Я говорю о том, кто только с виду человек, а в ду¬ ше – тигр. Но теперь он пойман, – повторил старик с глу¬ 364

хим смехом, сотрясавшим, казалось, все его сущест¬ во. – Пойман, злобный пес, мерзкий пес! Пойман! И да будет угодно небу, чтобы он испил до дна свою чашу рабства. – Старик, – твердым голосом сказал Лайонел, – вам ли не знать, что причины, заставившие меня последовать за вами, нельзя назвать недостойными честного человека. Подстрекаемый вами в страшную минуту, я забыл об обете, данном мною перед алтарем, – оберегать это чистое создание, которое стоит здесь рядом со мной. Но наваж¬ дение прошло. Если вы не выполните сейчас же обеща¬ ния, которое вы несколько раз торжественно мне повто¬ ряли, мы с вами расстанемся навек. Ликующая улыбка, придававшая неприятное выраже¬ ние изможденному лицу Ральфа, исчезла, словно про¬ мелькнувшая тень, и он слушал Лайонела со спокойным и глубоким вниманием. Но не успел старик ответить, как вмешалась Сесилия: – О, не медли ни секунды! – закричала она, зады¬ хаясь от страха. – Бежим, все равно куда, все равно как. Может быть, за нами уже послали погоню. Я сильна, дорогой Лайонел, и пойду за тобой хоть на край света, лишь бы ты повел меня. – Лайонел Линкольн, я не обманул тебя, – сказал торжественным тоном старик. – Нас привело сюда само провидение, и мы через несколько минут будем у цели. Пусть это нежное испуганное создание вернется в посе¬ лок, а ты сам следуй за мной! – Я не сделаю ни шагу, – ответил Лайонел, еще крепче прижимая к себе Сесилию. – Мы здесь расста¬ немся с вами, если вы не выполните свои обещания. – Иди с ним, иди, – покорно прильнув к Лайонелу, прошептала Сесилия. – Не спорь, это может тебя погу¬ бить. Разве я не сказала тебе, что пойду за тобой повсю¬ ду, Лайонел? – Ну, так ведите же, – сказал Лайонел, делая Раль¬ фу знак идти, – я еще раз вверяюсь вам; но не злоупот¬ ребляйте моим доверием. Помните: со мною мой ангел– хранитель и вы больше не ведете за собою безумца. Лунный луч, упавший на бледное лицо старика, осве¬ тил его довольную улыбку. Он безмолвно повернулся и цошел вперед своей быстрой, неслышной походкой. Сеси¬ лия и Лайонел поспешили за ним. Они не очень далеко 365

отошли от города – еще виднелись университетские по¬ стройки, у трактиров отчетливо слышался громкий смех загулявших солдат, доносилась мирная перекличка часо¬ вых, – когда старик подвел их к одинокой церкви, сумрач¬ но высившейся в обманчивом свете луны. Указав на храм классической архитектуры, необычной для тех мест* Ральф сквозь зубы сказал: – Хоть здесь господь царит у себя, не подвергаясь поруганию! Лайонел и Сесилия бросили быстрый взгляд на молча¬ ливые стены и вслед за стариком прошли на кладбище чет рез пролом в полуразрушенной бедной ограде. Тут Лайо¬ нел снова остановился. – Дальше я не пойду, – сказал он и, сам того не за¬ мечая, стал твердой ногой на невысоком могильном хол¬ ме, как бы подтверждая свои слова решительной позой. – Прошло время, когда я думал лишь о себе; теперь я дол¬ жен заботиться о слабом создании, которому служу опорой. – Не думай обо мне, дорогой Лайонел... Но Сесилию перебил старик, который, сняв шляпу и подставив свои седые кудри мягким лучам луны, произ¬ нес дрожащим голосом: – Ты уже все свершил! Ты достиг места, где погребен прах женщины, носившей тебя под сердцем. Безумный юноша, ты святотатственно попираешь ногами могилу своей матери! Глава XXXII Томится старость днем, Не знает ночью сна. Напрасно звать: вернись опять Ко мне, моя весна. Бернс Молчание, наступившее после этого неожиданного за¬ явления, напоминало холодное молчание мертвецов, по¬ коившихся кругом. Лайонел в ужасе отступил на шаг; потом, по примеру старика, обнажил голову в благоговей¬ ном почтении к матери, чей смутный образ рисовался в его воображении подобно какому-то туманному сну, неясному воспоминанию младенческих лет. Через некоторое время Лайонел справился со своим волнением и, обратившись к Ральфу, произнес: 366

– Значит, вы привели меня сюда, чтобы рассказать мне о несчастиях моей семьи? – Да, – приглушенным голосом ответил старик, и вы¬ ражение мучительной боли на миг исказило его черты. – Здесь, именно, здесь, на могиле твоей матери, ты должен выслушать эту повесть. – Хорошо, пусть это будет здесь! – сказал Лайонел, и в глазах его вспыхнул дикий, полубезумный огонь, от которого кровь застыла в жилах Сесилии, с глубокой тре¬ вогой следившей за своим мужем. – Здесь, на этом свя¬ щенном месте, я вас выслушаю, и, если та; на что вы мне столько раз намекали, окажется правдой, тогда, клянусь, я буду мстить... – Нет, нет, не слушай его! – вскричала Сесилия, схватив Лайонела за руку. – Не оставайся здесь! Ты не сможешь этого вынести! – Я все могу вынести, лишь бы узнать правду! – Ты слишком надеешься на свои силы, Лайонел! Ду¬ май сейчас лишь о своей безопасности. В другое, более счастливое время ты все узнаешь. Да, я, Сесилия, твоя жена, обещаю тебе открыть все... – Ты? – С тобой говорит внучка вдовы Джона Лечмира, и ты не можешь ослушаться1 ее, – сказал Ральф с улыбкой, которая только сильнее раздула пожар, бушевавший в гру¬ ди Линкольна. – Уходи, твое место на свадебном пиру, а не на кладбище! – Я сказал, что могу все вынести! – твердо ответил Лайонел. – Я сяду здесь, на этой скромной могильной плите, и выслушаю все, что вы мне расскажете, хотя бы легионы мятежников окружили меня, чтобы обречь на смерть. – Как! И ты способен устоять против умоляющих глаз дорогой твоему сердцу женщины? – Да, устою против всего, – страстно воскликнул юноша, – раз этого требует мой священный долг! – Достойный ответ! И твоя награда близка. Но пе гляди на эту сирену, а то твоя воля ослабеет. – Это моя жена! – дказал Лайонел, ласково протяги¬ вая руку к испуганной Сесилии. – А здесь твоя мать! – перебил его Ральф, показывая исхудалой рукой на могилу. Лайонел опустился на разбитый надгробный камень 367

и, завернувшись в плащ, оперся одной рукой о колено, а другой крепко сжал дрожащий подбородок, твердо решив не отступать от своего рокового намерения. При виде этого доказательства своей победы старик угрюмо улыб¬ нулся и сел на такой же камень по другую сторону могилы, на которую оба смотрели с таким глубоким волнением. Старик опустил голову на руки и, казалось, задумался, собираясь с мыслями. Во время этой короткой, но много¬ значительной паузы Лайонел почувствовал, что Сесилия села с ним рядом и, трепеща, прильнула к нему. Бледная, с откинутым капюшоном, она не сводила покорного, но встревоженного взгляда с лица своего мужа, на котором одно выражение быстро сменялось другим. – Ты уже знаешь, Лайонел, – начал Ральф, медленно выпрямляясь, – что в прошлом веке твое семейство пере¬ селилось в колонии, чтобы найти там мир и справедливость и свободно исповедовать свою религию. Ты знаешь так¬ же – мы часто в бессонные ночи беседовали об этом -под шум ветра и немолчный рокот океана, —что смерть пора¬ зила всех членов старшей ветви твоей семьи, которые остались жить в Англии среди роскоши и пороков коро¬ левского двора, и твой отец оказался их единственным наследником. – Нет ни одной кумушки в Массачусетсе, которой бы не было это известно, – нетерпеливо прервал старика Лайонел. – Но им неизвестно, что за много лет до того, как это богатство пришло к твоему отцу, кое-кто верил, что это неизбежно случится; им неизвестно также, насколько возвысился в глазах своих родственников осиротевший сын небогатого офицера, ожидающий наследства. Им не¬ известно и то, что алчная Присцилла Лечмир, тетка твоего отца, готова была перевернуть небо и землю, лишь бы эти богатства и титулы, которыми она гордилась и хвастала, даже когда они принадлежали ее двоюродному дяде, до¬ стались ее потомкам. – Но это было невозможно! Как женщина она не мо¬ гла наследовать их, и у нее не было сына. – Нет ничего невозможного для тех, чью душу гло¬ жет червь честолюбия. Тебе ли не знать, что после нее осталась внучка! А разве у внучки не было матери? Лайонел не мог усомниться в истине этих горьких слой, ибо та, о ком шла речь, со стыдом спрятала голову на его 368

груди, живо сознавая, как справедливо все, что говорит этот таинственный старик о ее покойной бабке. – Упаси боже, чтобы я, христианин и дворянин, – гордо продолжал старик, – позволил себе хотя бы одним дурным словом запятнать ее светлую память. Мать де¬ вушки, что в страхе прильнула к тебе, Лайонел, была так же добродетельна, как она сама. И, прежде чем честолюбие опутало своими тенетами жалкую Присциллу, сердце ее дочери было отдано храброму и достойному англичанину, с которым она через несколько лет обвенчалась. Услышав, эту похвалу ее родителям, Сесилия снова от¬ крыла лицо лучам луны и, стоя на коленях рядом с Лайо¬ нелом, уже не со смущением, а с глубоким интересом ожи¬ дала, что последует дальше. – Если намерения миссис Лечмир не осуществи¬ лись, – спросил майор Линкольн, – каким образом они могли повлиять на судьбу моего отца? – Слушай же! В ее доме жила другая девушка, еще более красивая, чем ее дочь, и как будто бы столь же чи¬ стая душой. Она была родственницей, крестницей и воспи¬ танницей этой негодной женщины. Красота и мнимые добродетели девушки, которая казалась ангелом во плоти, привлекли твоего отца, и наперекор всем козням– и интри¬ гам он обвенчался с ней еще раньше, чем получил долго¬ жданное богатство и титул. А потом на свет появился ты, Лайонел, чтобы сделать милость судьбы вдвойне драгоценной. – А затем? – А затем твой отец поспешил в страну своих пред¬ ков, чтобы потребовать то, что ему принадлежало по праву, и приготовиться принять там тебя и обожаемую Присцил¬ лу – ведь тогда были две Присциллы, а сейчас они обе спят вечным сном! Все живое в природе обретает покой могилы, кроме меня, – продолжал старик, подняв глаза к небу с выражением безысходной цечали. – Я прожил столько лет после того, как юная кровь остыла в моих жи¬ лах, столько поколений исчезло на моих глазах с лица земли, а я все еще должен, как призрак, влачить свои дни среди людей! Но жизнь моя нужна, чтобы помочь вели¬ кому делу, которое началось здесь и закончится только то¬ гда, когда возродится весь континент. Из .уважения к этому взрыву чувств Лайонел некоторое время молчал, но затем, не удержавшись, сделал нетерпе¬ 13 Фенимор Купер. Том IV 369

ливый жест, привлекший внимание старика, и тот продол¬ жал: – Твой отец провел два долгих, томительных года в Англии, доказывая свои права на наследство. Наконец он добился признания и поспешил вернуться домой. Но здесь некому было встретить его с радостью: его жены, его лю¬ бящей Присциллы, подобной нежному цветку, который покоится у тебя на груди, уже не было в живых. – Я знаю, – сказал глубоко взволнованный Лайо– пел, – она умерла! – Но это не все, – ответил Ральф таким глухим голо¬ сом, что, казалось, он прозвучал из могилы, – она была бесчестна! – Это ложь! – Это правда! – Это ложь! – повторил в бешенстве Лайонел. —* Ложь более черная, чем все черные помыслы дьявола. – Я говорю тебе, что это правда, юный безумец! Она умерла, произведя на свет плод своего позора. Когда При¬ сцилла Лечмир встретила твоего разбитого горем отца и рассказала ему эту страшную повесть, он увидел в ее глазах торжество и заподозрил предательство. Подобно тебе, он пррзвал небеса в свидетели того, что твою мать оклеветали. Но некто, хорошо известный твоему отцу, при обстоятельствах, запрещающих даже думать об об¬ мане, поклялся святым именем того, кто читает во всех сердцах, что все это истинная правда. – А подлый соблазнитель... – вскричал Лайонел, не¬ вольно отодвигаясь от Сесилии. – Он еще жив? Дай мне возможность отомстить ему, старик, и я буду благослов¬ лять тебя за то, что ты рассказал мне эту проклятую ис¬ торию. – Лайонел, Лайонел, – мягко сказала ему жена, – и ты веришь ему? – Верит ли он доне? – повторил Ральф и захохотал зловещим раскатистым смехом, словно даже мысль о не¬ доверии казалась ему смешной. – Всему этому надо ве¬ рить, и больше того!.. Еще раз Присцилла Лечмир пустила в ход всю свою хитрость, чтобы женить на своей дочери богатого баронета, но, когда он отказался стать ее сыном, она объединилась с адскими духами, чтобы погубить его. Честолюбие уступило место мстительности и твой отец стал ее жертвой! 370

– Дальше! – вскричал Лайонел, которого рассказ Ральфа так захватил, что он почти не мог дышать. – Удар поразил твоего отца в самое сердце, и он обез¬ умел. Но это длилось лишь краткое мгновение по сравне¬ нию с бесконечными годами, которые человек осужден влачить на земле. Однако преступники воспользовались его временным помешательством, и, когда его помрачен¬ ное сознание вновь прояснилось, он увидел, что находится в сумасшедшем доме, где его продержали целых два¬ дцать лет в обществе людей, потерявших человеческий облик. И всему этому виной низкие происки вдовы Джона Лечмира. – Неужели это правда? Неужели? – воскликнул Лай¬ онел, ломая в отчаянии руки. Он так резко вскочил на ноги, что невольно оттолкнул от себя, как ненужную игрушку, нежную подругу, все еще обнимавшую его. – Но где доказательства? Откуда тебе все это известно? Снова на губах старика появилась спокойная, но скорб¬ ная улыбка, обычно освещавшая его изможденное лицо, когда он говорил о себе. – Немногое остается сокрытым от того, кто познал истину за долгие годы жизни, – ответил он. – Впрочем, разве у меня нет тайных, неизвестных тебе способов узна¬ вать то, что мне нужно? Вспомни обо всем, что я расска¬ зал тебе во время наших частых свиданий; вспомни о том, что произошло у смертного ложа Присциллы Лечмир, и спроси себя сам: разве твой престарелый друг говорит не¬ правду? – Так открой мне все! Не пропусти ни малейшей по¬ дробности в твоем отвратительном рассказе! Открой мне все или же возьми свои слова обратно. – Ты узнаешь все, о чем спрашиваешь, Лайонел Лин¬ кольн, и даже больше, – торжественно ответил Ральф, и в голосе его зазвучала какая-то могучая убедительная си¬ ла, – но ты должен поклясться в вечной ненависти к той стране, где законы позволяют обращаться с невинным че¬ ловеком, никому не сделавшим зла, как с диким зве¬ рем! – Я сделаю больше, в десять тысяч раз больше! Кля¬ нусь, я перейду на сторону мятежников... – Лайонел, Лайонел! Что ты хочешь сделать! – пре¬ рвала его пораженная в самое сердце Сесилия. Но ее голос заглушили громкие крики, донесшиеся из 13* 371

городка и перекрывшие гул пьяной толпы. В то же мгно¬ вение послышался торопливый топот множества ног по мерзлой земле. Ральф, у которого был такой же чуткий слух, как и у робкой Сесилии, бесшумно поднялся с мо¬ гильного камня и направился к дороге, а его спутники медленно последовали за ним: Лайонел – совершенно рав¬ нодушный ко всему происходящему вокруг, а Сесилия – вся трепеща от страха за мужа, презирающего опас¬ ность. – Они заблуждаются, думая, что разыскивают своего врага, – сказал старик, властным жестом подняв руку и как бы приказывая слушать его, – но он поклялся стать под их знамена, и они радостно, примут в свои ряды чело¬ века с таким именем и из такой семьи. – Нет, нет, – вскричала Сесилия, – он не давал та¬ кого позорного обещания! Беги, Линкольн, пока ты еще свободен! Оставь меня! Я сама встречу наших преследова¬ телей – они не причинят зла женщине. К счастью, эти слова Сесилии заставили Лайонела опо¬ мниться, и, обняв тонкий стан жены, он увлек ее за собой, на ходу сказав Ральфу: – Старик, как только это дорогое мне существо будет в безопасности, я разберусь, говорил ли ты правду или лгал. Но Ральф уже далеко опередил своих спутников: ста¬ рика ничто не обременяло, а его железное здоровье, ка¬ залось, смеялось над разрушительным влиянием времени. Когда он повернул в поле, прилегающее к покинутому ими кладбищу, он сделал Лайонелу и Сесилии знак рукой, словно подзывая их к себе. Шум шагов становился все громче, и в промежутках между пушечными залпами крики погони слышались все отчетливее. Несмотря на сильную руку, поддерживаю¬ щую ее, хрупкая Сесилия скоро почувствовала, что изне¬ могает от усталости. Когда они вышли на другую дорогу, пролегавшую вблизи от первой, она остановилась и против воли призналась, что ие может идти дальше. – Ну, тогда подождем тех, кто за «нами гонится, – сказал Лайонел с внешним спокойствием, – и пусть мя¬ тежники поостерегутся злоупотреблять своим незначитель¬ ным численным преимуществом. Едва он произнес эти слова, как из-за поворота пока¬ зался воз, запряженный четырьмя волами, который вскоре 372

поравнялся с ними. Правил волами глубокий старик, но он с большой ловкостью орудовал своей палкой, ибо по¬ стигал это искусство больше полувека. Увидев этого че¬ ловека, одного на пустынной дороге, Лайонел решился на отчаянный поступок. Он оставил свою измученную подругу и с таким свирепым лицом подступил к крестьянину, что мог бы напугать всякого, кто имел хоть малейшее основа¬ ние страшиться опасности. – Куда вы направляетесь? – грозно спросил Лайо¬ нел. – На мыс, – был ответ. – Да, да, и старые й молодые, и большие и малые, и люди и скотина, и двухколесные и четырехколесные повозки – сегодня ночью все спе¬ шат на мыс, как ты можешь сам догадаться, приятель! Да, – продолжал он, воткнув свою палку в землю и опер¬ шись на нее обеими руками, – четырнадцатого марта мне исполнилось восемьдесят три года, и, бог даст, к следую¬ щему дню моего рождения в Бостоне не останется ни од¬ ною красного мундира. По моему мнению, приятель, они слишком долго там засиделись, пора и честь знать. Сы¬ новья мои все на войне, а моя старуха со вчерашнего ве¬ чера помогала мне нагружать этот воз сеном. Вот я и везу его в Дорчестер, и оно ни гроша не будет стоить кон¬ грессу. – Значит, вы везете свое сено на Дорчестерский пере¬ шеек? – спросил Лайонел, меряя взглядом старика и его упряжку и не решаясь напасть на такого немощного и беззащитного человека. – Да говорите громче, по-солдатски, так же, как вы говорили раньше, я немного туговат на ухо, – ответил возница. – Нет, они не забрали у меня сено, они говорят, что я уже и так много сделал. А я говорю: разве можно сказать, что человек достаточно сделал для своей страны, если она хоть в чем-нибудь еще нуждается? Я слышал, что солдаты тащат на укрепления фашины* как они их на¬ зывают, и прессованное сено. Ну, а сено-то как раз по моей части, вот я и навил его целый воз. И, если этого мало, пусть хоть сам Вашингтон ко мне явится. Я отдам ему и амбары, и сеновалы, и все, что у меня есть! – Если вы готовы так много сделать для конгресса, может быть, вы поможете уставшей женщине? Ей с вами по дороге, но она слишком слаба, чтобы идти пешком. – От всего сердца, – сказал возница, оглядываясь 373