Текст книги "Время смерти"

Автор книги: Добрица Чосич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 53 страниц)

ДОБРИЦА ЧОСИЧ И ЕГО РОМАН
 «ВРЕМЯ СМЕРТИ»

В стремительном развитии современной литературы исторические события минувших эпох не только все чаще оказываются в центре внимания, они открываются неизвестными дотоле сторонами, получают новое содержание, высвеченное обретенным опытом. То, что казалось отошедшим в прошлое, заслоненным бурными событиями недавних десятилетий, становится в глазах современников необходимым звеном исторического пути, ведущего к сегодняшней действительности. К таким событиям относится, несомненно, первая мировая война, о которой и рассказывает роман Д. Чосича «Время смерти».

У социалистических литератур есть особая причина обращаться к далекой и недавней истории. В прошлом всегда заложены предпосылки будущего, и потому современные литературы активно исследуют перемены в жизни и сознании народов, которые подготовили социалистическое переустройство. Внимание к отдельным этапам исторического пути своего народа для писателей неизбежно связано с поиском истоков и корней современного общества, а умение «проникнуть в глубь прошедших событий», о котором не раз говорил автор «Времени смерти», означает возможность лучше понять день сегодняшний.

Добрица Чосич (род. в 1921 году) принадлежит к тому поколению писателей Югославии, которое принимало участие в народно-освободительной революционной борьбе и создавало литературу новой, социалистической Югославии.

Первый роман Д. Чосича – «Солнце далеко» (1951, русский перевод: ИЛ, 1956) – написан на основе дневников, которые автор вел, будучи комиссаром партизанского отряда. На конкретном материале начинающий писатель сумел создать произведение значительное, проблемное – об ответственности каждого участника освободительной борьбы за ее исход, за судьбу страны и ее будущее, об обязанности и умении человека решать труднейшие нравственные вопросы. В романе, где речь идет о начальном периоде войны, когда до победы было еще очень далеко и борьба небольшого, слабо вооруженного отряда в окружении врагов могла показаться безнадежной, эти проблемы получают особую остроту.

Уже в этом романе, повествующем о самом близком и хорошо известном Д. Чосичу периоде жизни страны, ощущается обостренный интерес писателя к истории. Последовавшие затем произведения подтвердили, что писатель удивительно живо чувствует неразрывную связь прошлого с современностью, улавливает отголоски минувшего в душах людей, живущих в середине XX века. Так, вышедший в 1954 году роман «Корни» (русский перевод: «Художественная литература», 1983) посвящен Сербии конца XIX века, и это выделило его из общего потока литературы Югославии тех лет, сосредоточенной на изображении только что закончившейся народно-освободительной борьбы.

Однако роман не был неожиданным для творчества Д. Чосича. О Сербии конца XIX века, которая после освобождения от турецкой зависимости стремительно наверстывала экономическое и культурное отставание, существовало распространенное представление как о стране общего благоденствия, развивающейся культуры, растущего демократического сознания народных масс. Писатель же показывает, насколько иллюзорными были эти представления. На примере семьи богачей Катичей и их взаимоотношений с батраками выявляется расслоение сербской деревни, вся глубина пропасти, разделявшей хозяина и работников, зависимость не только поведения, но и сознания батрака от воли хозяина. Читатель знакомится с колоритной личностью – Ачимом Катичем, первым человеком села Прерово и влиятельным деятелем крестьянской партии в своем крае. В Ачиме уживается крестьянская рассудительность и жажда власти, традиционная забота о семье и непонимание собственного сына – стремление сына к образованию и европейскому образу жизни для Ачима равносильно не только семейной, но национальной измене. Именно такие люди, считает Д. Чосич, оказали сильное влияние на жизнь крестьянской Сербии 90-х годов. В результате Сербия осталась, как и прежде, полем битвы, только теперь борьба шла не с турками за независимость, а внутри страны – за власть.

Художественное исследование исторического пути сербского народа, социальных и нравственных уроков прошлого сохраняется в центре внимания Д. Чосича и в последующие годы, становясь все глубже и многограннее.

В романе «Раздел» (1961) Д. Чосич снова обратился к событиям 1941–1945 годов, участником которых он был. Антифашистское, антинационалистическое произведение глубоко анализирует проблему четничества – возникновение, действия и бесславный крах армии эмигрантского королевского правительства Югославии, в 1941–1945 годах, по существу, сражавшейся в союзе с оккупантами против партизан. Во время войны сам Д. Чосич видел четников, по его выражению, сквозь прорезь прицела, теперь он старается выяснить политические, социальные, идеологические истоки этого явления.

События в романе как бы концентрируются вокруг нескольких лиц, данных крупным планом. Среди них – командир четников, сельский богатей, который, смиряя исконную ненависть к «швабам», вступает в сотрудничество с ними ради сохранения семьи, земли, хозяйства; его начальник штаба – офицер королевской армии, лелеющий надежду исправить неудавшуюся военную карьеру; главный «идеолог» движения – продажный буржуазный политикан, готовый на любые сделки. Для каждого персонажа автор находит исторически достоверные и индивидуально окрашенные характеристики. Однако главное в романе – не судьба людей, запутавшихся в ложных представлениях о происходящем или – чаще – ловко запутывающих других. Главное – драма народа, крестьянства, вовлеченного в братоубийственную войну.

О крестьянине в революции написано немало. Д. Чосич подошел к этой теме шире, чем другие югославские писатели. Он дает в «Разделе» не индивидуально-психологический срез крестьянской души, а стремится проникнуть в социальную психологию крестьянской массы. В событиях, связанных с четничеством, Д. Чосич различает отсвет давней истории – мрачный и кровавый отсвет. Истоки четничества он ищет прежде всего в отсталости психологии сербского крестьянства, задушенного веками османского ига. Фашистский культ «нации», «крови» был умело использован идеологами четничества. Играя на национальных чувствах непросвещенной массы, на отживших представлениях об историческом пути нации, четничество извратило понятия патриотизма, борьбы за свободу, подменяя сопротивление оккупантам столкновениями с антифашистскими силами. Результатом стала братоубийственная война.

Драма человека и народа с большой силой выражена в заключительной, кульминационной главе романа, показывающей непримиримость отца-четника и сына-коммуниста. Линия раздела, о которой говорит роман, прошла и через семью. Отдельные страницы романа заставляют вспомнить «Тихий Дон» и «Донские рассказы» М. Шолохова, острейшие конфликты, положенные в их основу. Сын командира четников Бабовича, партизан Милош, раненный, попал в плен. Отец, запутавшийся в злодеяниях и сделках с совестью, отдает приказ о казни сына, тем самым вынося приговор и себе, и четничеству. Старый Бабович вступил на путь предательства из желания уберечь близких: сына, семью, помочь односельчанам, а получилось так, что он не только стал виновником гибели своих близких, но заслужил проклятие своего народа. Героическая смерть Милоша Бабовича еще раз подтвердила превосходство коммунистической морали над моралью обреченного контрреволюционного лагеря. Милош умирает молча, отказавшись от предложения купить жизнь предательством и не получив ответа на свой единственный вопрос: «Взяли ли русские Харьков?» Его смерть заключает в себе идейный и эмоциональный заряд большой мощи, резко контрастируя с фоном морального распада и военного краха четничества.

Хотя сам Д. Чосич никогда не говорил о своем намерении писать историческое полотно, тем не менее, если расположить написанные им романы в хронологическом порядке изображаемых событий, возникает впечатляющая панорама, охватывающая около полувека истории Сербии, начиная с 90-х годов прошлого столетия и кончая 40-ми годами нашего века – важнейшим рубежом в истории народов Югославии. Некоторые из этих произведений, вполне самостоятельных, связаны общими героями или местом действия. Но гораздо прочнее они связаны общей темой – темой исторической судьбы Сербии в XX веке.

Роман «Время смерти» (1972–1979), первые две книги которого (из четырех) предлагаются советскому читателю, представляет собой значительное явление в литературе Югославии, отразившее расцвет таланта Д. Чосича, открывшее новые аспекты главной темы его творчества. В романе ярче, чем когда бы то ни было, показано, как рождалось сознание нации, как пробивались на свет ростки нового умонастроения людей и представлений о мире, которые спустя десятилетия, окрепнув и сформировавшись, сделали возможной всенародную антифашистскую борьбу, революцию, создание социалистического государства. И это прорастание нового тем более драматично, что происходило оно в труднейшие годы национальной истории Сербии, в годы, когда под вопрос было поставлено само существование государства.

Положение Сербии в период первой мировой войны Д. Чосич представил глубоко и всесторонне не обходя сложностей и острых моментов.

Сербия была, как известно, первой жертвой агрессии в войне, подготовленной империалистами стран, стремившихся к переделу мира. Кайзеровская Германия и Австро-Венгрия искали повода для нападения на Сербию, обеспокоенные ее усилением после освобождения от турецкой зависимости и балканских войн, видя в ней опасный для существования лоскутной Австро-Венгерской империи центр притяжения угнетаемых южнославянских народов. Таким поводом стало покушение участника национально-освободительного движения гимназиста Гаврилы Принципа на австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараеве в августе 1914 года. Из документов, приведенных Д. Чосичем в романе, видно, сколь стремительно после сараевского выстрела пришел в действие механизм мировой войны. Но еще до объявления войны австрийские войска, подвергнув артиллерийскому обстрелу Белград, перешли границу Сербии. В. И. Ленин писал о подлинных причинах этой агрессии: «…немецкая буржуазия предприняла грабительский поход против Сербии, желая покорить ее и задушить национальную революцию южного славянства»[1]1
  Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 16.


[Закрыть] Нападение на Сербию и поддерживавшую ее Черногорию именовалось карательной экспедицией, таким оно было и на деле. Сербское население подвергалось жестокому террору. Сопротивляясь захватчикам, Сербия – это показано в романе – защищала свою независимость и право на государственное существование. Борьба Сербии была вместе с тем поддержкой освободительного движения славянских народов, входивших в состав Австро-Венгерской империи; в декабре 1914 года сербское правительство, возглавляемое Н. Пашичем, выступило с декларацией, провозглашавшей, что война ведется «за освобождение и объединение всех наших порабощенных братьев: сербов, хорватов, словенцев». Однако, указывал В. И. Ленин, «национальный элемент», играя заметную роль, не менял общего империалистического характера войны для Сербии, буржуазного государства и участницы союза держав Антанты[2]2
  Там же, с. 16–17.


[Закрыть].

Драматизм военной ситуации усиливался тем, что в войне, одной из главных целей которой было освобождение славянских народов и создание государства южных славян, против Сербии воевали солдаты-славяне, которых гнали в бой австрийские офицеры. Австрийская армия, действовавшая против Сербии, больше чем наполовину состояла из представителей зависимых от Австро-Венгрии славянских народов. Расчет венских политиков заключался в том, чтобы убить у славян стремление и возможность к объединению. Вспомним, как растерянно слушают студенты-капралы, еще вчера толковавшие в казарме о народном братстве, о восстании славян в Австро-Венгрии, об объединении сербов, хорватов, словенцев, перебранку солдат вражеских армий, говорящих на одном языке. Известно, что славянские части воевали и на русском фронте.

В литературных произведениях, созданных впоследствии на всех языках распавшейся Австро-Венгерской империи, мировая война, в которой славянские народы гибли за интересы своего угнетателя, предстает чудовищной, вопиющей бессмыслицей. Такой видят войну Гашек и Запотоцкий, Ванчура и Пуйманова, Гидаш и Крлежа. Старейший писатель Югославии Мирослав Крлежа – сам участник боев австрийской армии в Галиции – с болью и гневом писал в 20-е годы (рассказы «Хорватский бог Марс», драмы «Галиция», «Волчий лог») и позже, почти полвека спустя, в романе «Знамена», о трагедии хорватов, воевавших под желто-черными австрийскими знаменами.

В военных действиях против Сербии противоречия антинародной империалистической войны сплелись особо тугим клубком. По разные стороны окопов оказались югославянские народы, которым предстояло объединиться и которые в 1918 году объединились в общем государстве. В сербской армии воевали добровольцы, с опасностью для жизни пробиравшиеся из Воеводины или Боснии, входивших в состав Австро-Венгрии и, следовательно, бывших в состоянии войны с Сербией (в романе это студент Данило Протич-История, учитель-социалист Евтич). Из неприятельских окопов по ним стреляли мобилизованные в австрийскую армию их же земляки.

Национальные противоречия на Балканах имели глубокие корни; они драматически проявились накануне первой мировой войны, в балканских войнах 1912–1913 годов. В. И. Ленин писал об этом: «Если бы освобождение Македонии совершилось путем революции, то есть посредством борьбы и сербских, и болгарских, и турецких крестьян против помещиков всех национальностей (и против помещичьих балканских правительств), то освобождение стоило бы балканским народам, наверное, во сто раз меньше человеческих жизней, чем теперешняя война. Освобождение было бы достигнуто неизмеримо более легкой ценой и было бы неизмеримо полнее.

Спрашивается, какие же исторические причины вызвали то, что вопрос решается войной, а не революцией? Главная историческая причина – слабость, неразвитость, раздробленность, темнота крестьянских масс во всех балканских странах, а также малочисленность рабочих…»[3]3
  Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 188.


[Закрыть]

Роман Д. Чосича следует исторической действительности не только в изображении этой, может быть, самой драматичной для югославянских народов стороны войны. В романе вообще много исторических реалий. Д. Чосич часто приводит подлинные документы, освещающие внешнее положение Сербии, ее отношения с союзниками, очаги конфликтов, существовавших между ними. На первый план, и это естественно, выдвигаются вопросы, от которых непосредственно зависела судьба Сербии, прежде всего дипломатическая борьба за привлечение монархической Болгарии к союзу стран Антанты, двойственная позиция царской России. С документальной точностью воссозданы боевые операции сербской армии, передвижение войск, результаты сражений. Среди действующих лиц романа много имен подлинно существовавших деятелей истории: глава сербского правительства Никола Пашич, престолонаследник Александр, генералы сербской армии Путник и Мишич, командующий австрийской армией Потиорек, а также ряд старших офицеров сербской армии.

Д. Чосич не отходит от исторической реальности, но и не ставит своей целью восстановить ход событий во всей последовательности и полноте. Историки, вероятно, могли бы указать на неполноту картины войны, созданной в романе. В нем, например, до мельчайших деталей воссоздано сражение на горном хребте Сувоборе, которое вела сербская армия под командованием генерала Мишича. Какую роль в победном наступлении армии Мишича сыграли действия двух других сербских армий и черногорской армии? Об этом в романе едва упоминается. Документы, предваряющие роман, хотя и вводят события, происходившие в Сербии, в европейский контекст, показывают отношения Сербии с союзниками далеко не полностью. Лишь мельком говорится о наступлении русских войск в Галиции; между тем оно началось тогда же, когда и сражение на Сувоборе, и отвлекло часть армии Потиорека, действовавшей в Сербии.

Художественное произведение – это не историческое исследование. Взаимосвязь правды реальных фактов и правды художественной всегда сложна. Сложна она и у Д. Чосича. Автор исторического романа не может рабски следовать за фактами, важен их сегодняшний смысл, сказал однажды Чосич. А сегодняшний смысл событий первой мировой войны для писателя в том, как на этом историческом рубеже проявились потенциальные силы народа Сербии, как отразились на его судьбе пороки и противоречия буржуазного государства и, наконец – и это главное, – как в тяжелейших испытаниях выковывались представления народа о своем будущем.

Из событий, развертывавшихся в Сербии с лета 1914 до начала 1916 года, Д. Чосич выбирает несколько «сцен-акцентов», несколько узлов, в которых, на его взгляд, выявляется суть народной жизни: это сражение на Сувоборе, переломившее ход войны в первый ее год; последовавшая за ним опустошительная тифозная эпидемия; новое тотальное наступление противника и отход отказавшейся капитулировать армии и населения за пределы страны зимой 1915–1916 годов. Эти драматические узлы держат повествование. Тем самым Чосич избежал линейной логики развития действия, нередко встречающейся в многоплановом романе. В историческом романе не всякий писатель способен устоять перед напором столь привлекательного документального материала. Характер и отбор событий, и прежде всего отражение в них народной судьбы, позволяют говорить о подлинной эпичности романа «Время смерти».

В представляемой советскому читателю книге рассказывается о сражении на горном хребте Сувоборе, принесшем победу сербской армии зимой 1914–1915 годов. Армия, которая отступала, испытывая катастрофический недостаток в боеприпасах, продовольствии, медикаментах, смогла выиграть сражение, изменившее ход военных действий, смогла не только остановить врага, но перешла в наступление и оттеснила оккупантов за пределы страны. Эта победа, добытая величайшим напряжением сил, оплаченная многими жизнями, – выражение потенциальных возможностей народа, отстаивающего свою независимость. «Один человек многое может, а народ – все» – эти слова, сказанные на Сувоборе, снова и снова проверяются и подтверждаются в различных ситуациях романа.

В главах, посвященных сражению на Сувоборе, отчетливо слышна дорогая для Д. Чосича мысль об освободительном характере войны, которую вела Сербия. Она остро выражена в действиях и высказываниях генерала Мишича, одного из главных героев первых двух книг (позже на авансцену выходят другие). ...Мы – крестьянская армия, – говорит Мишич. – А такая армия является оборонительной. Она воюет не ради победы и славы, но за свой дом, за своих детей. За свое поле и свой загон со скотиной. За свой род и могилы предков. Она способна сделать все, если защищает свое право на существование, если понимает и видит, за что она погибает. В тяжелый, кризисный момент генерал Мишич, связанный по рождению с крестьянской средой, с землей, на которой он воюет, хорошо чувствующий крестьянскую психологию, стал тем человеком, который смог пробудить в армии и населении волю к сопротивлению. Армия под его командованием совершила, казалось бы, невозможное. Однако точка зрения Мишича на войну далеко не охватывала всей сложности проблем для Сербии. Она нашла убедительный противовес во взглядах широко мыслящего политика Вукашина Катича, генерала Путника и других героев романа, способных видеть не только сегодняшние, но и завтрашние цели борьбы. Показанная Чосичем сербская армия, в которой офицер мог безнаказанно избивать солдата, в которой солдаты могли пристрелить командира, мало напоминает идиллическое «братство по оружию». Война обнажила политический и экономический кризис сербской монархии и правительства радикалов, возглавляемого Пашичем. ...Вы, генералы, и Пашич, это вы привели нас сюда, – кричит один из беженцев, отступающих вместе с безоружной, голодной армией, – …где ваши пушки? Кожу с нас содрали на налоги. Обдираете хуже швабов!..

Именно война, доказывает Чосич, побудила людей разных социальных слоев задуматься о том, что крестьянам будущее государство, за которое они сейчас проливают кровь, не принесет ничего, кроме новых налогов, что «свобода и отечество – это не одно и то же». Хотя, может быть, и не всем еще ясно (как безымянному красному» парикмахеру из Ниша), что свобода, за которую гибнут его соотечественники, – это свобода для буржуев «на нас ездить и нас погонять».

Проблемы, вызванные к жизни и обнаженные войной, неотделимы от размышлений о будущем мире, о завтрашней судьбе народа, и это выделяет роман Д. Чосича среди огромной литературы, написанной о первой мировой войне. Радикалистские представления о путях и перспективах развития Сербии, распространенные на рубеже веков, были сильно скомпрометированы в столкновении с военными испытаниями. На смену им шли новые идеи, и заслуга Д. Чосича в том, что он показывает, как эти выстраданные идеи утверждаются в сознании хотя и не всех, но наиболее дальновидных и прозорливых людей. К таким людям, которым писатель доверяет взвесить, осмыслить многие острые моменты действительности, а главное – задуматься о завтрашнем дне родины, относится Вукашин Катич. «Чем нам, живым, оправдать те жертвы, которые мы принесли и которые нам еще предстоит принести, – говорит он, выступая в парламенте. – Просто свобода не может искупить это время смерти. Так же как и объединение с другими южными славянами. Родину защищают не только на границе или в окопах. Родину нужно защищать прежде всего здесь, в парламенте. В столице нужно вырыть окопы!» Борьба не кончается сражениями армий, и преследовать она должна не только национальные, но и социальные цели – таков смысл выступления Катича, которое не случайно вызывает одобрение социалистов.

С подлинным драматизмом вопросы войны и мира преломляются в судьбе добровольческого Студенческого батальона. Тема студентов-добровольцев также имеет реальную основу. Такой батальон существовал, в память о нем названа улица в Белграде. История Студенческого батальона в романе – один из кульминационных моментов. После короткой подготовки произведенных в капралы студентов бросают на Сувобор, и они гибнут там, «как пчелы на пожаре». Гибель молодых людей – будущего нации – не только вызывает естественную человеческую скорбь, она заставляет задуматься о цене, какую платила Сербия за независимость, принося в жертву свое будущее, свой завтрашний день. Связь между войной и миром, между сегодняшним «временем смерти» и завтрашним днем страны акцентируется судьбой каждого студента. Вероятно, не случайно одно из центральных мест в романе отведено студенту-социалисту Богдану Драговичу. Богдан выбрал путь борьбы за освобождение своего народа: в жизни молодого человека уже были и стычки с жандармами, и участие в рабочих стачках, и арест. Его образец человека – горьковский Павел Власов. Война, убежден Богдан, перерастет в революционную борьбу, приведет к социальному и национальному освобождению славянских народов. На вопрос: за что вы, социалисты, воюете сейчас, он отвечает: «Мы воюем потому, что не хотим, чтобы нас поработили еще большие кровопийцы, чем наши собственные. И за то, чтобы после войны не было того, что было до нее… За революцию, радикаленок! Мы воюем за то, чтобы никогда больше не пришлось воевать. Европейские рабочие из окопов пойдут на баррикады Парижа, Берлина, Лондона. А хорваты, словенцы, чехи поднимут восстание и разгромят Габсбургскую монархию». Пережив выпавшие на его долю нелегкие испытания, Богдан Драгович расстается со своими наивными юношескими мечтами о всеобщей и немедленной революции, зато узнает, как по-настоящему отважны и самоотверженны могут быть люди в борьбе за свободу, и сам становится закаленным борцом. Молодое поколение, разумеется, состоит из людей разных, и это показано в романе, и все же с ними, с молодыми, связано утверждение новых взглядов на жизнь, которым предстоит проложить дорогу через испытания и утраты войны.

Политический и моральный крах монархической Сербии, все яснее осознаваемый теми, кто проливает за нее кровь, наглядно выявляет ситуация, сложившаяся в стране после битвы на Сувоборе. Она передана в последующих частях романа через крупным планом показанные будни военного госпиталя в городе Валево. Короткое затишье, наступившее после того, как австрийская армия была оттеснена к государственной границе Сербии, принесло народу новые испытания. Эпидемия тифа, голод, спекуляция, коррупция – таким было это «мирное» время. В валевском госпитале, куда стекались раненые и больные солдаты армии Мишича, царили хаос и воровство, умирающие солдаты напрасно ожидали помощи, и не многим удалось выжить. В этой бессмысленной гибели армии не в бою, гибели, вызванной не внешними, а внутренними, социальными причинами, сгустились все противоречия сербской действительности.

В октябре того же 1915 года против Сербии началось новое наступление объединенных сил Австро-Венгрии и Болгарии Кобургов, вступившей в войну на стороне Германии. Попытка англо-французских частей двинуться из Салоник на соединение с сербской армией, сделанная с большим опозданием, оказалась безуспешной. Сербские войска, вначале упорно сопротивлявшиеся, стали отступать через горы к Адриатическому побережью. Вместе с армией уходило правительство, дипломатический корпус, значительная часть населения. Путь сербской армии и беженцев, подвергавшихся непрерывным нападениям неприятеля, – этот крестный путь голодных и больных людей был усеян трупами. Армия потеряла почти две трети состава, жертвы среди населения не были сочтены. Многие из тех, кому удалось добраться до Адриатического моря, нашли свою смерть здесь. Остатки армии и населения были переправлены союзниками на остров Корфу. В начале 1916 года военные действия в Сербии прекратились.

Отвергнув предложение Германии о капитуляции и решившись на огромные жертвы, Сербия получила право на свое место в послевоенной Европе. Такое понимание событий, несомненно близкое автору, высказывает Вукашин Катич: «…свою судьбу мы делаем частью судьбы мира. Это самое большее, что мы можем. И самое трудное, что должны сделать».

Сербия, превращенная в огромное поле битвы, в изображении Д. Чосича становится гневным обличением войны вообще. Роман «Время смерти» имеет мощное антивоенное, антимилитаристское звучание. Д. Чосич показал войну такой, какой она была: окоченевшие, раздетые трупы солдат в окопах, разоренные, брошенные деревни, неубранные поля, разбитые дороги, по которым отступает армия и вместе с ней уходит от оккупантов население. Писатель находит точные, запоминающиеся детали в этой картине народного бедствия: черные флажки, по обычаю вывешенные на домах, где есть погибшие; свечи, зажженные учителем в сельской школе по убитым ученикам, и школьная доска, сверху донизу исписанная именами погибших; бой барабана, созывающий крестьян услышать имена убитых и списки новых рекрутов. Все эти факты, взятые из реальной жизни, становятся образами-символами военного бедствия. Остается в памяти эпизод бессмысленного жестокого уничтожения стреноженных лошадей. Гибель беззащитного коня, преданного друга человека, – образ, имеющий свою историю в гуманистической культуре. Этот эпизод вызывает непосредственные ассоциации с известнейшими произведениями европейского искусства, обличающими жестокость и бессмысленность войны. «Война – всегда несчастье», – говорит один из персонажей романа, и эти простые слова, вытекающие из всего описанного в книге, относятся не только к прошлому, они звучат тревожным предостережением.

Постоянное биение мысли, прежде всего мысли о будущем Сербии, оживляет созданную Д. Чосичем картину народного бедствия, которая без этого могла бы стать трагически безысходной.

Размах повествования, охватывающего все сферы жизни, значительность привлеченного исторического материала, постановка вопросов общенационального и даже эпохального масштаба, казалось бы, не могут оставить места для интереса к человеку, к личности. Но это не так. Правда о жизни человека и народа, по мнению Чосича, заключена не только в фактах и событиях, но в желаниях, чувствах и стремлениях людей. Для него всегда самым важным остается человек, его отношения со своим временем. Полемически заостряя эту мысль, писатель говорил: «… Знание о человеке всегда важнее, чем знание об эпохе, обществе, условиях. Шекспир и Толстой – величайшие писатели-историки именно потому, что они больше других знали о человеке, и знали о нем самое существенное». На историческом переломе, изображенном Д. Чосичем, действительность Сербии открывается во всей своей многозначности через отношения людей к трагедии страны и вообще к миру. Писатель как бы зондирует историю через индивидуальное сознание, чтобы выяснить то, что представляется ему наиболее существенным, – ее человеческое содержание.

Вопрос: что может человек? – встает и тогда, когда Д. Чосич развертывает широкие картины народного бедствия, и тогда, когда писатель концентрирует внимание на отдельных людях – полководцах и политиках, солдатах, крестьянах, медицинских сестрах. На примере судеб своих героев Д. Чосич показал, что во все времена велика ответственность человека. Найти в себе силы воспротивиться злу, смерти, когда это зло приобретает катастрофические размеры, – нелегкая духовная задача, и каждый человек решает ее самостоятельно. А из индивидуальных решений, состояний души, мыслей, поступков, как из атомов, складывается целое – возможность выстоять во «времени смерти», и не просто выстоять, но сохранить способность жить и стремление созидать.

Эпический размах «Времени смерти», прямое и непосредственное введение в роман сложнейших исторических процессов дают основание говорить о связи этого романа с мировой эпической традицией. Югославские критики, писавшие о романе, отмечали его близость к русской классике, и прежде всего к роману «Война и мир» Л. Толстого.

Упоминание «Войны и мира», героев Толстого – для русского читателя это не может остаться незамеченным – нередко встречается в романе Д. Чосича. Герои Д. Чосича в разной связи и по-разному вспоминают «Войну и мир». Сопоставления с Отечественной войной России 1812 года сербской военной ситуации многое открывают в мироощущении человека времени, о котором пишет Д. Чосич. Эти ассоциации свидетельствуют и о том, как глубоко вошло в сознание сербов произведение русской литературы, как велико культурное родство двух народов.

Ассоциации с «Войной и миром» не ограничиваются в романе репликами героев. Они становятся своего рода знаками авторской мысли. Д. Чосичу, несомненно, близка общечеловеческая правда героев Толстого. Однако часто его взгляд на историю, на войну, его понимание народа полемичны по отношению к высказанным Толстым мыслям.