355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Борис Галенин » Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I » Текст книги (страница 67)
Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:25

Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I"


Автор книги: Борис Галенин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 73 страниц)

3. Угольный кризис в аспекте англо-бурской войны

Сначала несколько слов генерала Рерберга о самой войне.

3.1. Война англо-бурская

«Говорить об этой войне что-либо от себя я бы не решился: уж и тогда мы мало знали суть дела, да и времени с тех пор прошло много. Совершенно случайно перед моими глазами лежит французский энциклопедический словарь Армана Колин, в котором на стр. 120-й о Бурах сказано следующее: “В 1840 году они основами колонию Наталь, которой Англичане не замедлили овладеть. Тогда Буры завоевали страну Кафров, к северу от гор Дра-кенберг, где основали республику Оранжевую. Англичане последовали за ними и вновь оказались победителями. Тогда наибольшая часть Буров перешла реку Вааль и основала республику Трансвааль. В этой стране оказались богатые золотые россыпи, пробудившие сильные желания у Англичан. Это была причина новых конфликтов, но на этот раз Буры отстояли свою независимость. Попытка Англичан в 1877 году подчинить себе Трансвааль разбилась о мужество Буров, и Англичане должны были в 1884 году признать полную независимость Южно-Африканской республики. Но в 1899 году Англия вновь перешла к агрессивным действиям, сосредоточила против Буров армию в 250 000 и окончательно покорила эту страну, и с 1902 года и Оранжевая республика и Трансвааль окончательно были подчинены Англии”.

На стр. 965 той же энциклопедии читаю нижеследующее:

“Открытие в Трансваале в 1886 году местонахождений золота и алмазов весьма богатых (Кимберлей) имело следствием развитие активной деятельности и благосостояния края и привлекло значительное число иностранцев, большею частью Англичан, которые в скором времени превзошли своею численностью в городах местное население.

Эти иностранцы начали домогаться, чтобы им были предоставлены такие же права, как и самим Бурам, и на отказ Правительства Трансвааля они начали требовать интервенции со стороны Англии, которая ухватилась за этот предлог, чтобы начать действия против Буров.

Тогда Трансвааль и Оранжевая республика объявили войну Англии. Борьба длилась в течение трех лет с большим напряжением и окончилась поражением Буров и аннексией Англичанами обеих республик”.

Таким образом, богатейшая Англия еще обогатилась!»


3.2. Англия рискует

«Когда началось обострение отношений между Англией и Трансваалем, то вся европейская пресса заговорила самым энергичным образом, а когда началась война, то почти вся пресса обрушилась на Англию, обвиняя ее чуть ли не в разбое на большой дороге. Не только пресса, но и с высоты парламентских трибун начали раздаваться голоса с требованием прекратить избиение ни в чем не повинных бурских стариков, женщин и детей.

Многие газеты выражали надежду, что Европейские державы мобилизуют свои армии и перебросят их на материк Великобритании и заставят ее прекратить войну для наживы авантюристов.

Когда вся Английская армия была под ружьем и находилась в Африке или на пути туда, Англия действительно была беззащитна, и, конечно, союз двух – трех держав мог бы живо положить предел успехам Англичан в Африке и нанести им удар непоправимый, но почему-то никто не решился.

Оружием бряцала лишь пресса, но ни один солдат нигде мобилизован не был, все новые и новые подкрепления отправлялись против Буров, которые геройски и храбро сражались, слали по телеграфу всему миру самые убедительные воззвания об их спасении и принятии мер к прекращению войны.

Но никакие воззвания не действовали: Англия, наткнувшись на героическое сопротивление храброго народа, должна была приступить к новым наборам и формированиям и, ничуть не опасаясь за свой тыл, совершенно оголила от войск свою территорию и другие колонии, зная наверняка, что ее никто не посмеет тронуть.

В политическом отношении подготовка к разгрому Буров Англией была произведена гениальнейшим образом! Каким образом это было сделано – пусть разберется История; я утверждаю, что Англия заблаговременно сплела тайную, надежную паутину во всех странах, агенты которой вели свою политику в пользу всемирных тайных сил.

А ведь Англии грозила смертельная опасность.

Ни для кого, и в том числе и для правящих сфер Англии, не было секретом, что в России было значительное число интеллигентных сил на различных поприщах службы и деятельности, мечтавших об освобождении Индии от владычества Англичан.

Среди военной молодежи одно время шла агитация за поход на Индию, и одно время на Кавказе офицерство только и мечтало об этом походе и с ненавистью смотрело на металлические столбы Англо-Индийского телеграфа, соединявшего Лондон с Индией и пересекавшего половину России.

Особенно сильно было желание мести по отношению к Англии у всех участников войны 1877-1878 годов, знавших, что никто иной, как Англия, не позволила нашим победоносным войскам войти в Константинополь и свела почти на нет все жертвы нашей армии в означенную войну.

И если бы в те поры России пожелалось бы заступиться за “слабых”, за Буров и объявить войну Англии, начав ее походом на Индию, то поход этот был бы встречен во всей нашей Армии с большим энтузиазмом… И Английское Правительство не могло этого не знать… И все-таки оно не побоялось: оно было уверено в безопасности своего тыла.

Но, несмотря на предусмотрительность Английского Правительства и принятия им заблаговременно мер безопасности, была минута, когда заколебалась почва под их ногами».

Как могло быть

«Ни для кого не секрет, что наш знаменитый герой Генерал СКОБЕЛЕВ (своевременно отравленный в Москве подосланной к нему сомнительного поведения француженкой) был горячим поборником похода на Индию. Генерал Скобелев умер, но его план похода на Индию не умер…

В разгар Англо-Бурской войны без всякого предупреждения Кавказские стрелки начали садиться в вагоны и в спешном порядке, поезд за поездом, перевозились в Баку. Здесь они садились на пароходы, перевозились через Каспийское море и далее следовали по Закаспийской железной дороге к Афганской границе.

Перевозка эта была совершена в строжайшем секрете, и русские люди впервые узнали о ней из газет после запроса о том со стороны Англии.

Всякому была совершенно ясна цель перевозки к Афганской границе лучших войск, которые когда-либо существовали на земном шаре, – Кавказкой Стрелковой Бригады, это был авангард той Русской Армии, которая не сегодня-завтра должна была вторгнуться в пределы Индии; ничего не могло помешать ее победоносному шествию.

Положение Англии делалось критическим: или Англия должна была прекратить войну в Трансваале и гнать все свои войска для защиты пределов своих Индийских колоний, или, побеждая буров, она должна была потерять ИНДИЮ».

Не правда ли, интересные факты? И как-то мало освещенные в широкой прессе. Тылы Англии действительно были оголены. Войска в Трансвааль она сгребла из всех колоний и доминионов. Что же дальше?

А дальше – ничего!

Как было

«Но ничего этого не случилось: никто на Индию не напал. Англичане продолжали громить Буров, Военный Министр России Генерал Куропаткин смирехонько сидел в Петербурге, ни одна часть Русской Армии не перешла Афганскую границу, а Кавказские стрелки, не доехав даже до пункта окончательного назначения, по срочным телеграммам из Петербурга были остановлены и возвращены, не выходя из вагонов, в Тифлис. Так и окончился наш поход на Индию.

Что же случилось? Что помешало привести в исполнение план Скобелева в тот неожиданный и благоприятный момент, когда Индия была совершенно беззащитна?

Из газет стало нам тогда известно, что АНГЛИЯ, узнав о продвижении наших стрелков к Афганистану, послала нам срочный запрос, требуя объяснения этого маневра и требуя немедленного возвращения наших войск в места постоянного их квартирования.

Наше правительство сразу сдалось, и полетели телеграммы о немедленном возвращении стрелков в Тифлис, а Английскому правительству было отвечено, что перевозка стрелков в Закаспийскую Область и обратно была ничем иным, как опытом поверки провозной способности наших железных дорог… и на этом дело окончилось навсегда…

Мы уступили, а Англия продолжала громить Буров. Россия со свежею, победоносною армией испугалась беззащитной Англии! Чем можно было это объяснить?

Вряд ли этот ответ где-либо записан с полною правдивостью, ибо в мире многое совершается по велениям тайных – обывателю невидимых – могучих сил, и честно ответить на этот вопрос еще никто не посмел… Но обратимся к фактам, и пусть сам читатель постарается прийти к решению этих исторических ЗАГАДОК!.».

Не претендуя на решение всех указанных загадок, хочу добавить к словам Федора Петровича, что генерал Куропаткин не просто «смирехонько сидел в Петербурге», но весьма активно отговаривал Государя не только от похода на Индию, но и вообще от какого-либо противодействия английской внешней политике. В 1900 году, в самый разгар англо-бурской войны, Военный Министр Куропаткин убеждал сюзерена во Всеподданнейшем докладе:

«Я… признаю естественным и желательным установление настолько дружественных отношений с Англией, чтобы в случае волнения против Англии в Индии мы были бы на стороне англичан… Для блага человечества необходимо, чтобы в этой борьбе мы были в союзе с христианской Англией против нехристианских племен Азии».

И вообще, по мнению генерала Куропаткина: «Интересы Англии и России на Азиатском материке тождественны»{472}.[338]338
  Слова эти были уже приведены в Книге I. Но представляется уместным повторить их здесь еще раз.


[Закрыть]

А уж на Африканском, надо думать, тем более. Так что какие там буры. Ну не генерал, а прям точь-в-точь наш Политик из «Трех разговоров»! Гуманист и культуртрегер!

Жаль, вот Англия в ответ на генеральский жест доброй воли немедленно по победном окончании англо-бурской войны заключила союз с нехристианской Японией против христианской России, подтвердив тем самым тождественность английских интересов в Азии с русскими.

Но вернемся в Харьковский район к подполковнику Рербергу – заведующему передвижением войск по железным дорогам и водным путям оного.


3.3. Угольный кризис и пути его преодоления

Недоумение подполковника Рерберга

«Англо-Бурская война отразилась на наших южных дорогах совершенно непонятным “угольным кризисом”: дороги вверенного мне района находились в Донецком каменноугольном бассейне и нуждались в угле, а на шахтах тем временем залеживались миллионные запасы каменного угля. Явление получалось совершенно непонятное. На все мои запросы дороги отвечали как-то неопределенно, а запасы топлива все таяли и таяли, и в случае объявления мобилизации дороги не в состоянии были бы выполнить мобилизационных перевозок.

Но что было удивительнее всего, так это бессилие Главного Штаба, которому я постоянно доносил секретными рапортами о недостатке топлива на дорогах района и о том, что я не в силах заставить дороги пополнить эти недочеты. Главный Штаб был как бы парализован и, по-видимому, никаких мер не принимал».

Недоумение читателя разделял и молодой добросовестный подполковник:

«В те поры я был молод (30 лет), не опытен, а главное – наивен: я верил совершенно чистосердечно, что в высших наших Учреждениях, в Министерствах, в Штабах предателей не может быть.

Получив воспитание в военно-учебном заведении, где нам прививалось чувство долга, чести и поборничества правды, прослужив затем в рядах Лейб-Гвардии Семеновского полка, атмосфера которого воспитывала молодого офицера тоже в том же направлении, я просто не мог даже представить себе, чтобы генералы или высшие чины государства могли делать что-либо не на пользу Родины, а о заведомом предательстве, конечно, даже и мысль не приходила.

Поэтому я совершенно не мог понять роли Военного Министерства в этом вопросе».

Да, 100 с лишним лет спустя понять это значительно проще, чем в 1900-м!

«Наконец я вышел из терпения и решил устроить “скандал”! Это было 6-го Февраля 1900 года. Под конец занятий во вверенном мне управлении я послал циркулярную телеграмму всем Начальникам дорог моего района, Начальникам служб тяги и всем своим Комендантам станций: Курск, Воронеж, Харьков, Знаменка, Лозовая, Екатеринослав, Севастополь и Ростов, всем пяти своим офицерам, наблюдающим за перевозкою войск, о производстве экстренной, внезапной поверки всех складов топлива по его наличию на 12 часов ночи с 6-го на 7-ое Февраля.

Проверка была произведена, и я с ужасом увидел, что на складах состоит не больше половины полагавшегося угля, т.е. в районе не хватало до установленной нормы около Десяти Миллионов пудов угля

В тот же день я телеграфировал в Главный Штаб и, послав им подробные ведомости, вновь просил воздействия на Министерство Путей Сообщения, дабы оно принудило дороги пополнить немедленно все недостатки. Никакого результата из этого не получилось. Соседние Заведующие тоже доносили Главному Штабу об израсходовании в их районах запасов топлива. Я совершенно ничего понять не мог…

Тем временем произошли следующие довольно удивительные эпизоды».

Удивительный контракт

«Пришлось мне по делам службы проехать для осмотра станций Знаменка и Феодосия.

Когда поезд прибыл в Кременчуг, то я заметил, что кроме моего вагона с поездом следовал еще служебный вагон Харьково-Николаевской дороги. В нем ехал помощник Начальника Материальной службы этой дороги – милейший человек – барон Рудольф Рудольфович Унгерн-Штернберг, господин огромного роста и солидной комплекции, большой знаток и любитель вкусно покушать. С ним приятно было сесть за стол, а глядя на него даже аппетит появлялся. Нам накрыли в углу зала отдельный столик “для служащих”, и мы засели. За завтраком разговорились. Оказалось, что барон ехал в командировку в Николаев – принимать для Харьково-Николаевской железной дороги каменный уголь, прибывающий на особо зафрахтованных пароходах из Англии!

Эта комбинация была равносильна [той], если бы в Тулу из Тифлиса выписывать самовары. В этой операции было что-то непонятное – не то таинственное, не то глупое.

– Очень ответственная командировка, – заметил я, – с Вами едет, вероятно, и эксперт-химик для исследования партий прибывающего угля на предмет определения его годности, запаса тепловой энергии, отсутствия вредных для котлов примесей и т.д.

Нет, командировка очень легкая и приятная: в контракте, подписанном представителем нашего Министерства Финансов в Англии, сказано, что приемщики угля в России не имеют права входить в рассмотрение качеств угля, а должны принимать его с пароходов лишь по весу.

Я замолчал. Удивительный был контракт».

Действительно, странный! Я думал, такие только при демократах бывают!

Через несколько дней Федор Петрович добрался до Феодосии и там узнал от помощника начальника материальной части Курско-Харьковско-Севастопольской железной дороги Валериана Александровича Зимина, что «Зимин командирован в Феодосию – принимать для Курско-Харьковско-Севастопольской железной дороги несколько миллионов пудов угля, прибывающего на пароходах из Англии! Согласно подписанного в Англии контракта, уголь надо было принимать по весу, не входя в рассмотрение качества…

По возвращении в Харьков я нашел у себя в Управлении бумаги от управлений железных дорог о том, что запасы топлива на складах пополняются углем, доставленным из Англии, по распоряжению Министерства Финансов».

Подполковник Рерберг начинает следствие

«Все то, что я узнал, показалось мне настолько не нормальным, что с этой минуты я решил повести секретнейшее расследование сих событий, не имея прав следственной власти.

Первое, что я постарался выяснить, цену выписанного Английского угля по сравнению с нашим углем.

Оказалось, что в то время, когда на наших шахтах Донецкого бассейна лежали миллионные запасы самого лучшего угля – “пламенного” или “паровичного”, по 73/4 коп. за пуд. Английский уголь отвратительного качества обходился Русскому Правительству свыше 25 коп. за пуд (с доставкою в порты).

Цена и качество нашего угля мне были хорошо известны не только “на бумаге”, но и фактически, так как у меня в имении была паровая мельница, для которой выписывался отборнейший паровичный уголь, который с перевозкою и доставкою мне обходился в 9 коп. за пуд!

Как было понять подобную махинацию?

Одновременно с этим с линий начали поступать все чаше и чаще донесения об опоздании воинских поездов, опозданиях, доходивших до совершенно небывалых пропорций».

Оказалось, «что доставленный из Англии уголь настолько плохого качества, что не только не дает экономии, как это было с русскими углями, а идет всюду значительный перерасход угля, а паровозы “не держат пара”.

В то же время, разъезжая по дорогам района по различным делам службы, в том числе и для собирания сведений по интересующему меня угольному делу, я обратил внимание на установившуюся на дорогах такую типичную картину: из Донецкого бассейна идут поезда за поездами, половина подвижного состава нагружена прекраснейшим нашим углем различных марок, но ни одного вагона для наших дорог, а весь уголь идет на фабрики и в частные руки, городам и на заводы… а на тендерах паровозов, украшенных большим бронзовым двуглавым орлом, насыпана высокая пирамида какой-то бурой мерзости, которая есть не что иное, как выписанный ВИТТЕ Английский уголь.

И все частные лица и учреждения платят за прекрасный русский уголь по 73/4 коп. за пуд, а Русское Правительство платит по 25 коп. за какую-то необъяснимую мерзость? Как было это понять?»

А это, Федор Петрович, для того, чтобы у Правительства на флот денег не хватило! И на армию тоже.

«Все мои наблюдения, данные, опросы, я записывал, не выдавая никому моего тайного намерения расследовать это дело и делая вид, что я вполне удовлетворяюсь официальными ответами управлений дорог».

На ловца и зверь бежит!

«В разгар моих поисков пришлось мне проехать по делам службы в Севастополь. Ко мне присоединился состоявший для особых поручений при начальнике К.-Х.-С. ж. д. инженер Статский Советник Александр Аркадьевич Астафьев. Нам прицепили к почтовому поезду, отходившему из Харькова в 11.28 вечера, прелестный вагон-салон № 4.

Следующий день должен был быть “скучным”. Поезд проходил безбрежные украинские степи, глазу не на чем было остановиться. После вкусного завтрака в Александровске сидели мы с Астафьевым у тыльной застекленной стенки вагона и пили кофе, глядя на убегающие из-под вагона рельсы…

Разговор шел на текущие темы и, между прочим, коснулся и “угольного кризиса” и сейчас же сделался горячим и интересным. Видимо, что Астафьев что-то такое знал, но долго не высказывал в чем дело; видимо, что “угольный кризис” и его сильно волновал. Наконец честный человек в нем не выдержал: ему надо было высказаться.

Напомнив мне о своих скудных материальных средствах, он взял с меня слово, что я его не выдам, иначе его съедят, прогонят со службы и им нечего будет есть! Я дал ему свое слово. Тогда он рассказал мне, каким образом на дорогах при полном избытке угля на шахтах образовался так называемый “угольный кризис”.

Искусственный “угольный кризис” устроил сам Сергей Юльевич ВИТТЕ. Устроил его он так ловко, так тонко, что, как говорит русская пословица, “и комар носа не просунет”.

Нигде никаких приказаний или инструкций, никаких письменных следов не осталось, все было проделано только на словах. Устроил он это дело так: потребовал он к себе состоящих при советах управлений железных дорог представителей Министерства Финансов, каковым при управлении К.-Х.-С. ж. д. состоял Василий Карлович Штейнер, человек дельный и очень приятный, личный друг Астафьева.

Означенным представителям ВИТТЕ заявил, что, идя навстречу развитию русской промышленности (?), он предлагает им принимать всевозможные меры, чтобы впредь до его распоряжения ни единый пуд русского угля из Донецкого бассейна на русские казенные железные дороги больше не попадал; для дорог он сам заказал уголь в Англии!

С этой минуты советы управлений дорог района, по настоянию представителей Министерства Финансов, поддержанных представителями Государственного Контроля, не утверждали проектов контрактов, представляемых обществами шахтовладельцев в управления дорог на утверждение.

Началась волокита, шахтовладельцы недоумевали, время шло, уголь на складах дорог расходовался, доставка Английского угля задерживалась, и железные дороги, пролегавшие среди богатейших месторождений угля, остались без угля.

Если бы РОССИИ пожелалось спасти Буров и подать им руку помощи, то такое действие фактически было бы не выполнимо, ибо дороги были без угля и никаких мобилизационных перевозок совершить не могли».

Так что миролюбивые проанглийские симпатия и намерения Военного Министра генерала Куропаткина Министр Финансов Витте решил подкрепить факторами материальными.

Секретный доклад

«Все изложенное здесь об “угольном кризисе”, но гораздо подробнее, с приложением хронологических ведомостей по дорогам, со ссылкою на мои рапорты, я нанизывал сведение за сведением, факт за фактом в особую секретную докладную записку, которая, по моему мнению, должна была обратиться в обвинительный акт против Министра ВИТТЕ, уличая его в безусловной измене.

Записку эту для сохранения тайны я собственноручно переписал на пишущей машинке, после чего телеграфировал в Петербург, в Главный Штаб, прося разрешения немедленно прибыть в Петербург для доклада спешного и секретного дела. Уже на другой день, получив разрешение, я отправился в Петербург».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache