Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I"
Автор книги: Борис Галенин
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 73 страниц)
И с 1582 года, словно кадры киноленты, понеслись дела чудесные. На протяжении жизни одного поколения Сибирь до Тихого океана становится русской. Уже в 1585 году воевода Мансуров заложил городок в устье Иртыша.
В 1587 году основан Тобольск, в 1593 – Пелым и Березов, в 1594 – Сургут, в 1595 – Обдорск (Салехард), в 1596 – Нарым, в 1601 – Мангазея, в 1604 -Томск. А Новая Мангазея – Туруханск уж с 1607 года готовится встретить теплом да лаской будущего вождя и учителя товарища Сталина.
В 1618 году основан Кузнецк, в 1619 – Енисейск, в 1628 – Красноярск, в 1632 – Якутск, в 1632 – Оймякон, в 1635 – Олёкминск. И наконец, летом 1639 года атаман Дмитрий Копылов из Бутальского острога, что в 1636 году срублен был на реке Мая – притоке Алдана, посылает дальше на восток отряд в 30 человек десятника Ивана Юрьева-Москвитина. Именно этому отряду довелось подвести черту под беспрецедентным полувековым движением русского суперэтноса «встречь солнца».
Вверх по Мае, потом Юдомой-рекой к последнему волоку через страшный хребет Джугджур и с него по Улье-реке к последнему – Охотскому – морю, морю Дамскому. Видится что-то провиденциальное, что первому выйти на берег Великого океана судьба доверила посланцу Москвы с символическим прозванием – Москвитин. И уж вовсе чудом мнится, что среди соратников Москвитина был казак Иван Черкасс – 85-летний седой ветеран первого похода Ермака! Крепки были православные!
Конный поход к полюсу холода
В те же годы, что Иван Москвитин со своими людьми вышел на Охотские берега, совершено было еще немало открытий, не столь громких, но не менее поражающих воображение. В 1633 году открыт был даже… полюс. Полюс холода в районе Оймякона. Дело было так. Отряд в три десятка человек под руководством служилого человека Посника Иванова пересек Алданский и Верхоянский хребты и вышел в верховье Яны-реки. В верховьях Яны и срубили казаки зимовье – будущий Верхоянск. Через год вышли они на Индигирку-реку, где для зимовки заложили знаменитый в будущем Зашиверский острог. Юкагиры встретили на сей раз казаков враждебно. Пришлось им принять «бой крепок». Одолели казаки и «уговорили» воинственных юкагиров жить дружно и сдавать ясак.
У этого похода есть одна необычность, не считая той, что снаряжен был отряд «на свой кошт». Шли казаки «зимним путем… на конях». Представить это практически невозможно. Верхоянье – и сейчас одно из самых суровых и диких мест на Земле. Тайна эта – одна из многих, что унесли с собой сибирские землепроходцы{42}.
Ну и чтобы уж окончательно утвердиться на берегах океанов – Тихого и Ледовитого, а также славного моря священного Байкала, продолжим путь. В 1643 году основан Среднеколымск, в 1644 – Нижнеколымск, в 1647 – Верхнеколымск, в 1649 – Анадырь и Охотск, в 1651 – городок Албазин на Амуре, которому еще предстоит сыграть свою историческую роль в наших хрониках, в 1652 – Иркутск. Кольцо замкнулось.
А ведь расстояние от Урала до Охотска, а тем более до Анадыря, куда как побольше расстояния от Вашингтона до Сан-Франциско, которое американские первопроходцы проходили чуть не 200 лет – в куда как более благоприятных климатических условиях.
Понять это русское чудо, может быть, поможет случай из русской истории, на первый взгляд, не имеющий отношения к теме нашего повествования.
Дело общее
Из нашего далека заселение русскими Сибири кажется делом одних лихих голов, по следам которых уже двигалось государство. Это так и не так. Мы – духовные потомки Петровской Руси, «в Европу-оконно-прорубленной», вдобавок искаженной и покореженной советским периодом господства идеологии, враждебной всему русскому, а все русское облыгающей. Обитатели уже 1/7, а не 1/6 земной тверди, так похожей по очертанию на Московскую Русь года этак 1650-го и совершенно отошедшей от нее духовно.
Нам трудно представить себе, что дела той Руси были общими для всего русского народа, как, например, общими были дела военного лагеря-монастыря и сел вокруг него для всех их жителей. Каждый русский человек – от Государя всея Руси до последнего хлебопашца – нес свое тягло в духовном единении со всеми. Никаким казакам и иным сорвиголовам не утвердиться было бы в Сибири, если бы по пятам за ними с телегами и обозами не потянулось крестьянство. Тоже, видно, самая бойкая и подвижная его часть, но уже не с одной кремневкой и саблей, а с хозяйством, скотом и припасами.
А для всего этого добра нужна была дорога через уральские дебри, чтобы шли и ехали по ней строители городов и землепашцы – строители Руси Сибирской, но по-прежнему Московской. Строители Царства. Нужда в дороге возникла уже в начале 90-х годов XVI века, то есть в царствование Федора Иоанновича. Царь для строительства дороги комитетов и комиссий не созывал, новый дорожный налог не вводил. Просто Царским Своим указом от 1595 года обратился он к «охочим людям». Дорога была нужна русскому народу, народу было ее и строить.
В разные времена разным боком обошлось бы это нужное строительство русскому народу.
К строительству дорог на Руси в разные исторические эпохи
Петр I по свойственной ему привычке угробил бы на строительстве тысяч 20-30 крестьян, насильно сволокнутых от семей и земель.
Большевики с их тягой «к громадью» дел и чего-то там еще и вовсе организовали бы под это дело отдельное управление ГУЛАГа. Строили бы лет 20 редкую халтуру на один год, загубив не менее сотни тысяч жизней, чтобы было чем отчитаться перед начальством, а потом долго трубили бы о достижениях «победившего», «зрелого» или «развитого» социализма.
Демократы – те просто бы разворовали казенные деньги. Строить «для этих» еще чего-то. Так пройдут, если надо. Не Невский, чай, и не Тверская.
Как это было на Руси Московской
Но, по счастью, в те времена власть на Руси была народной, а потому верой в народ и доверием к нему веет от Царских указов. Равно как и здравым смыслом. «Охотный человек» нашелся. Им оказался Соликамский крестьянин Артемий Софронович Бабинов, землепашец и охотник – ловил зверя в отрогах Уральских гор.
Дальше просто сказка: указ Федора Иоанновича от 1595 года был выполнен им за 3 (!) года. За это время была проложена дорога в 300 верст через нехоженную тайгу, болота, буераки, каменные завалы. Общая длина мостов, возведенных на этой дороге, составила 9 (девять!) километров.
11 января 1598 года дорога «была сдана в эксплуатацию», и по ней пошли подводы из России в Сибирь. Только за 1599 год по бабиновской дороге прошло свыше 1000 крестьянских семей, а семьи были многочисленны. Дешевизна и скорость строительства дороги изумили даже современников Бабинова, самих на многое гораздых{43}. Дорога эта сыграла большую роль в том, что в последующие десятилетия были возведены десятки сибирских городов: Верхотурье (1598), Туринск (1600), Томск (1604), Туруханск (Новая Мангазея) (1607). Строительство русских городов в Сибири не остановила и Смута: за это время поднялись Кузнецк, Енисейск, Ачинск, Ишимск, Якутск, Красноярск.
Из 700 верст от Соликамска до Тобольска 300 верст переселенцы и строители городов шли и ехали по дороге, проложенной Артемием Бабиновым. Сам Бабинов не был забыт Царем и властями. Его освободили от оброка, дали землю, участок для охоты, и немалый. Он построил еще село, нашел хорошую землю для другого села, занимался расширением построенной им дороги. Обычное дело для Руси Московской…. «Охочие люди» ее и создавали.
Это очень важно осознать и запомнить для понимания чуда русского освоения Сибири. Охочие люди. Похоже, что само время им подчинялось. Иначе строительство той же бабиновской дороги объяснить невозможно.
Природа русского времени
Дорога дорогой, а весь XVII век в его сибирской ипостаси иначе, как чудесным, не назовешь. Действительно, кажется, что время изменило тогда и там свою структуру. Сейчас уже серьезные физики говорят о неоднородности времени. О том, что у времени есть разрушающая и созидающая компоненты. А некоторые авторы прямо говорят, «что когда русское казачество, осваивая новые земли, двигалось посолонь, навстречу солнцу, на восток, и покоряло необъятные просторы Сибири, оно совершало не только пространственное перемещение, протекающее во времени, но и овладевало созидательной компонентой времени»{44}.
Не знаю, так ли это, но впечатление такое действительно создается.
О русском смысле истории
История нашего великого движения «встречь солнца» убедительно опровергает, кстати, интеллигентско-масонский миф о якобы врожденной рабской сущности русского народа.
Из-под палки такого дела не сделаешь{45}.
Не одно поколение русских людей размышляло о смысле исторического процесса и о смысле жизни и нашло свой ответ в Православии. В свободном следовании Божиим заповедям. Еще во времена Дмитрия Донского и Василия Темного были обдуманы и решены все вопросы внутренней и внешней политики на столетия вперед. Идеалы свободы русского человека утвердились прочно. В суровые времена – а на Руси иных не бывало – только свободно делающий свое дело народ мог отстоять свое право на существование.
Уникальность русской судьбы заключается в том, что никакая иная национальная идеология, кроме Православия, не могла быть принята народом, еще в своем язычестве сказавшим: «…да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, мертвые бо срама не имут. Аще ли побегнем, срам имам. Не имам убежати, но станем крепко».
Православие – вера людей, сильных самоотвержением, а не самоутверждением. Самоутверждение свойственно людям, чувствующим себя недостаточно сильными. Именно такие люди устремляются к имуществу, должностям, деньгам. Устремляются не по избытку душевных сил, а из-за собственной слабости, из-за необходимости в поддержании и укреплении себя внешними достижениями.
И стал русский народ действительно крепко. Мысль, что не в силе Бог, а в Правде, легла на подходящую почву. Крохотное Московское княжество, за ничтожный исторический срок из междуречья Оки и Волги достигшее берегов Тихого океана, совершило это геополитическое чудо потому, что уже к великому княжению первого Государя всея Руси Ивана III Васильевича программа народной жизни была подготовлена и осознана на века.
Каждый русский человек – крестьянин и князь, воин и монах, первосвятитель и Царь – точно и однозначно знал, чему поклоняться и что отвергать, что хорошо и что плохо. Все говорили одним языком и право славили одного Бога. Всем было дело, и все были нужны. Лишних людей в Православном Царстве не было, и быть не могло.
Единственная Империя
Практически за полвека – от похода Ермака Тимофеевича 1582 года до выхода Ивана Москвитина в 1640 году к Охотскому морю – землепроходцами было преодолено расстояние от Урала до Тихого океана, и Россия легко и быстро закрепилась на этом огромном пространстве. Попробуем еще раз ответить на вопрос: почему так произошло?
Была в истории единственная Империя, заботившаяся о своих окраинах больше, чем о центре, а об «инородцах» больше, чем о «государствообразующем» народе, в которой ни один народ, входящий в ее состав, не погибал, а выживал и развивался. Империя эта носила название Российской. Основой ее было Московское Православное Царство.
Именно в этом государстве власть его считала своим назначением – защитить свой народ от воздействия зла и провести его через земную жизнь так, чтобы как можно больше людей могли стать достойными жизни вечной в Царствии Божием.
Интересно, что именно такая власть, целью своей считающая спасение душ подданных, власть государственно жесткая, не балующаяся на западный манер с «гражданскими свободами», была чрезвычайно деликатна и даже мягка в духовном отношении к вновь присоединяемым подданным.
Да, к уже обращенным в православие, русским, а таковым считался любой, перешедший в Православие, русская власть бывала сурова за отступление. Непримирима была к ересям. Но и то административные кары за формальные уклонения от Православия, как, например, за старообрядчество, были назначены тогда, когда сама власть стала уклоняться от православной симфонии Государства и Церкви – единственно приемлемого для Православного сознания сочетания. Так, в 1685 году прозападническим правительством князя Василия Голицына в регентство царевны Софьи – по прямому совету иезуитов – были изданы пресловутые «Двенадцать статей» против раскольников – одно из самых безжалостных узаконений в русской карательной практике.
Практически протестантское по духовной сути правительство Петра I и последующих «не слишком многих» царей, а больше «цариц», вплоть до Павла I, – а может быть и далее, – запретив обличение лжи католичества и лютеранства, жестоко преследовало далеко не худших русских людей, предпочитавших, пусть даже по недомыслию, двуперстное знамение трехперстному.
Парадокс, поражавший еще Константина Леонтьева уже в XIX веке. Да, была цензура. Но спокойно печатаются марксистские и любые революционные – поистине мракобесные книги. Это, видите ли, «экономическая» литература, и по-прежнему «отцеживают комара» в борьбе с тем же старообрядчеством, которое по человеческим качествам своих носителей могло быть опорой Империи. А так создали у старообрядцев такой рефлекс против власти, что русские миллионеры-старообрядцы жертвовали в последнее царствование на революцию чуть ли не больше, чем пресловутый Яков Шифф[25]25
Американский миллиардер-сионист. Один из злейших врагов Российской Империи и русского народа, активно и открыто способствовавший их погублению. В дальнейшем нам предстоит не раз встретиться с ним и плодами его деятельности.
[Закрыть] и его духовные родственники. Это говорит, конечно, о глубоких отклонениях, в конечном итоге, в душах самих старообрядцев, но не снимает ответственности с власти.
Но эта суровость, возвращаясь к нашей теме, была, как всегда в России, к своим, русским. Кому много дано, с тех много и спрашивается. И никогда жесткую руку Москвы не испытывали на себе ни мусульмане, ни буддисты, ни шаманисты Сибири. Да, была проповедь Православия, и часто успешная. Но никакого духовного насилия. За этим строго следили все русские Цари начиная с Ивана Грозного.
И принимали в службу, и щедро награждали за нее тех же буддистов и мусульман, не требуя смены веры. О понятном единственном исключении мы здесь говорить не будем. Sapienti sat.
А так даже в ордене Святого Георгия для иноверцев всадника, пронзающего змия, заменили на государственного орла, чтобы не задевать религиозные чувства награжденных. Иной раз это вызывало обратную реакцию. В германскую войну отчаянные рубаки Дикой дивизии – элита горских кавказских племен – жаловались бывало Великому Князю Михаилу Александровичу, -любимому командиру своему: «Зачэм крэст с птицей? С джигитом хачу!»
Так было и в Сибири
В полной мере эта забота центральной власти о душах и телах новых подданных сказалась и при присоединении Сибири к России. Почему так мгновенно и безболезненно оно происходило? Вслед за первопроходцами сразу двигались царские воеводы, строго следившие, чтобы никакой обиды не чинили новым подданным Русского Царства.
Недаром противодействие миграции русских было столь ничтожно. Конфликты с русскими, если они и возникали на первых порах, например у бурят или якутов, быстро улаживались и не имели тяжелых последствий в виде национальной розни. Единственным практическим следствием русского присутствия для аборигенов стал ясак (уплата одного-двух соболей в год), который инородцы понимали как подарок – дань вежливости «Белому Царю». При огромных пушных ресурсах Сибири дань была ничтожна, в то же время, попав в списки «ясашных» инородцев, местный житель получал от центрального правительства твердые гарантии защиты жизни и имущества.
Где, в какой стране, скажите мне, были законы, чтобы ни один инородец не мог быть приговорен к смерти, кроме как по личному царскому решению? Каждый якут, тунгус, бурят, обвиненный в преступлении, имел право – и это право строго соблюдалось! – требовать доставки пред ясны царевы очи.
Никакой воевода не имел права казнить «ясашного» инородца: при любых преступлениях дело посылалось на рассмотрение в Москву, а Москва смертных приговоров аборигенам никогда не утверждала. Известен характерный случай. Некий бурятский лама, попытавшийся поднять восстание с целью изгнать всех русских и передать Забайкалье маньчжурам, был отправлен как «ясашный» инородец в Москву, где его, естественно, помиловали. Это вам не «цивилизованные» Соединенные Штаты, где за скальп индейской женщины или ребенка «храброму» американскому солдату давали награду.
В дикой России за это однозначно полагалась бы смертная казнь.
Не со времен ли короля Артура?
Впрочем, что там индейцы! Англосаксонскому кальвинизму – смертоносной смеси манихейства и талмудизма – по внутренней природе свойственно безжалостное отношение к народам и нациям, по мнению его адептов, не предназначенных ко Спасению, а потому достойных тотального истребления{46},[26]26
В этой работе ясно и четко рассказано об истоках англосаксонского пуританизма– кальвинизма, и приведена оценка Арнольдом Тойнби, Максом Вебером и другими учеными и философами, в частности Вернером Зомбартом, «кальвинизма как победы иудаизма над христианством».
Таким образом, все эти англо-американские сеятели общечеловеческих прав и свобод – отнюдь не христиане, хотя бы и еретического толка, а иудеи. В строго научном и религиозно-философском значении этого слова. Но при этом в массе своей вовсе не евреи. Выводы читатель может сделать сам. Если захочет.
[Закрыть] если мешаться будут. И истребляли. Отнюдь не называя соответствующие мероприятия холокостом или хотя бы геноцидом. Так, в цивилизованном XIX веке несущие культуру и просвещение всему миру любимые русской интеллигенцией англичане выморили голодом «после неслыханной в христианской истории экспроприации земли и сгона с нее исконного населения» 2 миллиона ирландцев{47}, отнюдь не индейцев или негров, а природных кельтов.
Последних, заметим, кровных родичей и потомков короля Артура и его рыцарей Круглого стола, почти на столетие отсрочивших завоевание теми самыми англами и саксами православной Британии[27]27
Артурова Британия была крещена монахами из Александрии. И стала христианской страной восточного обряда, хотя церкви еще и в принципе не были разделены. Но мировосприятие уже тогда начинало отличаться. Поэтому в легендах о короле Артуре самые любимые праздники, как на Руси, – Пасха и Троица-Пятидесятница, а не Рождество, как в Европе. А вот Англия, спустя примерно сто лет после трагической гибели Британии Артура и его рыцарей, была повторно крещена уже из Рима.
[Закрыть]. Вставших, так сказать, железной стеной на пути процесса будущей глобализации. Жаль, что у Артура и его ребят не хватило тогда сил задушить младенчика в колыбели. Тот самый случай, о котором древний пророк, говоря про порождения адских сил, сказал: «Блажен, кто разобьет младенцы твои о камень» (Пс. 136:9). Младенчик же оказался памятливым.
Не со времен ли короля Артура пошла неукротимая ненависть нынешних владык мира к Православию и его носителям? И даже к тем, кого они ошибочно (или нет?) считают таковыми.
Видно, непреходящей оказалась память непреклонно стойкой защиты от будущих глобалистов самого западного форпоста православия в мире – королевства логров – этого первого в истории Порт-Артура.
Но вернемся из «просвещенной» Европы в родную Сибирь.
Слава о выгодах перехода под власть Белого Царя бежала впереди «охочих людей», сильно облегчая их «государево дело». Вот еще один русский парадокс. Шли в Сибирь, на восток, встречь солнца, вроде самые забубённые головушки, подальше от всякой власти. И что же? Казаки и иные отчаянные русские души открывали новые земли и племена иной раз в тысячах верст от ближайшего «культурного, военного и религиозного центра» – в виде острога-городка с десятком стрельцов и воеводой. Казалось бы, живи и владей. Так нет. Вслед за подробной картографической съемкой маршрута, данные о котором немедленно посылались в Сибирский Приказ в Москву[28]28
Откуда и потрясающая точность даваемых инструкций!
[Закрыть], неукоснительно следовали объясачивание новых верноподданных и высылка указанного символического ясака в Москву.
А остяки, вогулы, тунгусы служили проводниками русских отрядов, охотились, гоняли оленей, шаманили – если хотели – и были вполне уверены в своей судьбе и в завтрашнем дне.
Что влекло нас?
Не знаю, какая сила влекла русского человека за Урал, Байкал, на Амур, Камчатку, Аляску и дальше вперед, но эту силу никак нельзя свести к идее только «воли» и тем более к жажде быстрого обогащения, это очевидно. Хотя именно последнее подчеркивается многими даже патриотическими авторами, называющими всю сибирскую эпопею «столетней погоней за соболем». Народ, ценящий «мамону», не назовет драгоценные сибирские меха словом «рухлядь»[29]29
Даль В.И.: «РУХЛЯДЬ – рушимое добро, пожитки, скарб, что заменили словами: движимость, движимое имущество. Лучше ли это?» – Утенков Д.М. Открытие Сибири.
[Закрыть]. А рухлядь – она рухлядь и есть, хоть бы и мягкая. Да и добывая эту «рухлядь», голову сложить просто, а вот разбогатеть – таки отнюдь.
Нет, что-то иное – высшее, горнее – вело нас на восток. И чувствовали это аборигены, почему в Православие переходили легко. Вместе с первопроходцами – солдатами и землепашцами – шли воины Брани Духовной. Благая Весть затеплилась огоньками благочестия на громадных восточных просторах – последней территории, пребывавшей дотоле в «простоте» языческой. Открытие Сибирской кафедры датируется 1621 годом. В 1668 году архиепископ Тобольский Корнилий был рукоположен первым митрополитом Сибирским. Первый же монастырь в Сибири – Знаменский – был основан в Тобольске в 1586 году, за год до того, как Тобольск стал городом. А 10/23 июня Православная Церковь празднует Собор Сибирских Святых.
Просвещение Сибири и иных восточных земель – отдельная, хотя и внутренне нераздельная с нашим рассказом, огромная тема. Приведем только один характерный «сибирский» случай из жизни митрополита Тобольского Филофея. За 21 год его служения в Сибири в начале XVIII века 288 церквей выросло в его самой огромной в мире епархии – от Китая до Ледовитого океана и от Уральских гор до океана Тихого. Более 40 тысяч человек крестил Святитель Филофей. Тысячи верст прошел по тундре и тайге. И случилось однажды одному шаману видение некое. Отрекся наш шаман от идолов и стал проповедовать… Христа. И когда приплыл Владыка Филофей в одно селение – радостно встречен был жителями на берегу: «Мы знаем: ты приехал крестить нас. Бог не велит нам противиться – исполни это», – и все крестились. А часть малая отказалась принять крещение и… была преследуема комарами и мошкой лютой. И вразумились они от комаров, и крестились, и мирно зажили с Богом. Вот такая правдивая история{48}.
Oriente lux!
Обобщим сказанное. За считанные десятилетия русский народ освоил колоссальные, хотя и малонаселенные пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом агрессию Запада. Включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой туземцев, а за счет добровольного перехода народов под руку московского царя.
И присоединение нами Сибири не было похоже ни на истребление североамериканских индейцев англосаксами, ни на работорговлю, осуществлявшуюся французскими и португальскими авантюристами, ни на эксплуатацию яванцев голландскими купцами. А ведь в пору этих «деяний» и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы уже пережили век Просвещения и гордились своей «цивилизованностью».
И когда власть мудро поддерживала и направляла усилия своих передовых отрядов, не было силы, способной остановить это движение «встречь солнца». Остановить его смогла только сама Москва, и только когда верхи слишком заглядываться стали на Запад в результате духовного уклона от Православия. А на Восток было бы вернее.
