Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I"
Автор книги: Борис Галенин
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 73 страниц)
За Богом молитва, за Царем служба…
28 января 1904 года Высочайшим указом Правительствующему Сенату Генерал-Адъютанту Алексееву предоставлены были «для действий военно-сухопутных и морских сил, сосредотачиваемых на Дальнем Востоке», права Главнокомандующего армиями и флотом. Начало боевых действий адмирал отметил приказом № 44.
Доблестные войска и флот, ВЫСОЧАЙШЕ мне доверенные!
В настоящую минуту, когда взоры обожаемого нашего ЦАРЯ, всей России и даже всего света обращены к нам, мы должны помнить, что на нас лежит святая обязанность постоять за ЦАРЯ и Родину. Россия велика и могущественна, и если наш враг силен, то это должно дать нам только новые силы и мощь на борьбу с ним.
Велик дух русского солдата и матроса. Немало славных имен знает наша армия и флот, имен, которые должны послужить нам примером в настоящую великую минуту.
Господь Бог земли Русской всегда стоял за правое дело. Он постоит за него и теперь. Соединимся же воедино для дальнейшей борьбы. Да сохранит каждый из вас спокойствие духа, чтобы наилучшим образом исполнить свой долг, и, надеясь на помощь Всевышнего, каждый делайте свое дело, помня, что за Богом молитва, за Царем служба не пропадет.
Да здравствует ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, да здравствует Россия!
С нами Бог. Ура!
Наместник, Генерал-Адъютант Ев. Алексеев.
27 января 1904 года
А за день до этого, утром 27 января 1904 года, Порт-Артурская эскадра, несмотря на потери от ночного нападения, отважно вышла навстречу Соединенному флоту и, по сути, обратила его в бегство. Только отсутствие двух новейших и сильнейших броненосцев, поврежденных японскими миноносцами, помешало превратить простое бегство вымуштрованной эскадры адмирала Того в бегство беспорядочное. Но об этом как-то особо не пишут.
Того Хейхатиро ожидал, видно, значительно больших результатов от своей ночной самурайской хитрости и пришел поутру добить остатки нашей эскадры. Как водится перед боем, дав приказ, очень близкий к Цусимскому, знаменитому:
«В этом бою лежит решительная победа или поражение. Пусть каждый старается изо всех сил».
Приказу этому, по известности повезло меньше, поскольку встреченный соединенным огнем русской эскадры и береговых батарей Порт-Артура, нанесших повреждения и флагманскому «Микаса», и другим кораблям, японский флотоводец развернулся на 180° и поспешно удалился[258]258
Подробный разбор боя 27 января 1904 года с выводом, что он является для японцев «вялотекущей неудачей» и свидетельствует о недостаточном тактическом мастерстве адмирала Того см., напр., в книге: Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны, или причина поражения: кризис управления. М., 2002. С. 28-53.
[Закрыть].
Официальная японская история скромно комментирует это достижение примерно так:
«Адмирал Того, опасаясь атаки неприятельских миноносцев, приказал 1-му и 2-му боевым отрядам отступать на юг с большой скоростью и затем отправиться к мысу Шантунг; а 3-му боевому отряду велел по способности идти в Чемульпо.
Затем 1-й и 3-й боевой отряды понемногу уменьшили скорость, изменили курс и пошли к сборному пункту близ Чемульпо»{342}.
Текст – сей секунд вставляй во «Всемирную историю Сатирикона». Жаль, Аверченко не знал.
Так что если у нас и нет причин гордиться началом войны – миноносцы японские накануне мы конкретно зевнули, то уж комплексовать причин точно нет.
А блистательные действия крейсеров «Баян» и «Новик» под командованием доблестных капитана 1-го ранга Роберта Николаевича Вирена и капитана 2-го ранга Николая Оттовича фон Эссена вписали новую страницу в летописи русской военно-морской славы.
Горыныч Маньчжурский. Трехголовый
Но вернемся к адмиралу Алексееву. Наместнику-Главнокомандующему с началом войны якобы были подчинены Командующий Тихоокеанским флотом и Командующий Маньчжурской армией, но как «самостоятельные и ответственные начальники».
Феномен Главнокомандующего, которому фактически не подчинены ни армия, ни флот, настолько беспрецедентен в истории, что не может не вызвать изумления и сто лет спустя.
Не знаю, но очень интересуюсь, кто посоветовал Государю слепить из маньчжурского суглинка этакого российского трехголового Голема, а вернее, отечественного трехглавого Горыныча, у которого левая и правая головы вдруг резко заявили о своей автономности. Если продолжить этот имидж и представить себе схватку нашего гипотетического Горыныча с драконом одноглавым, равным ему по суммарной огневой мощи и при этом не страдающим шизофренией, то результат предвидим и ребенку.
Хорошо, если назначенные Петербургом «самостоятельные и ответственные» являются или станут единомышленниками Главнокомандующего и в военных и в политических взглядах и расчетах. А ну как наоборот?
Командующий флотом
Командующим флотом Тихого океана 1 февраля 1904 года был назначен вице-адмирал Степан Осипович Макаров. В официальном приказе о его назначении стояли строки: «Ввиду же возможности перерыва сообщений между Порт-Артуром и главной квартирой Его Императорское Величество повелеть соизволил предоставить вице-адмиралу Макарову все права командующего флотом, предусмотренные Морским уставом, и права главного командира портов Тихого океана».
Сборы адмирала были недолги. Ясным морозным утром 4 февраля 1904 года Макарова принял Государь. Прощальная аудиенция, добропожелания. В восемь часов вечера того же дня адмирал со штабом отбыл на Дальний Восток. 24 февраля Макаров прибыл в Порт-Артур. Перед этим – 22 февраля – в Мукдене состоялась его встреча с Главнокомандующим.
Приказ № 2
Свое прибытие Командующий флотом ознаменовал следующим приказом:
Приказ Командующего флотом Тихого океана Вице-Адмирала Макарова 24 февраля 1904 года, № 2 ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, отправляя меня на Дальний Восток, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ соизволил поручить мне передать всем чинам, вверенных моему командованию, ЕГО сердечное ЦАРСКОЕ спасибо за доблестную службу; и при этом ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было выразить твердую уверенность, что во всех чинах живет геройский дух Российского воинства и что, руководимые заветами его славных боевых преданий, все они честно исполнят свой долг.
Счастлив объявить столь лестные для военного самолюбия каждого из нас Высокомилостивые слова ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и вполне надеюсь, что мы приложим все старания, дабы оправдать Высокое к нам доверие АВГУСТЕЙШЕГО ВОЖДЯ армии и флота.
Приказ этот прочесть на судах и в командах.
Вопреки устоявшемуся мнению
Слава Богу, вопреки устоявшемуся мнению разногласия между Макаровым и Алексеевым касались большей частью проблемы кадровых перемещений, в остальных своих начинаниях Командующий флотом, как правило, встречал со стороны Наместника немедленную поддержку. Да и не могло быть иначе. И Алексеев, и Макаров, расходясь, возможно, в каких-то тактических вопросах, оба были сторонниками активного образа действий. Оба считали, что обороной войну не выиграть. То есть стратегически адмиралы друг друга понимали.
Вице-адмирал Степан Осипович Макаров
Несмотря на сопротивление генералитета, Алексеев принимает решение подчинить Макарову крепость Порт-Артур, содействует шагам нового Командующего по усилению корабельного состава флота и повышению его боеготовности{343}. Старается убедить Морское Ведомство напечатать труд адмирала Макарова «Рассуждение по вопросам морской тактики»:
Телеграмма Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке Е.И. Алексеева – Управляющему Морским Министерством Вице-Адмиралу Ф.К. Авелану.
18 марта 1904 года
Из разговоров с адмиралом Макаровым – отказ издать его тактику он считает обидным служебному самолюбию и признаком недоверия. При настоящем положении признаю необходимым устранить это вероятное недоразумение – Вашим согласием исполнить его просьбу.
Подписал: Генерал-Адъютант Алексеев{344}.
Несомненно, Главнокомандующий понимал, что пока Макаров в Порт-Артуре – флот в надежных руках, а потому он может позволить себе уделить больше внимания действиям сухопутных сил, пребывая в своей ставке в Мукдене. Так что пока Макаров был, по-современному говоря, у руля, говорить о трехголовом Горыныче было бы преувеличением. Более того, адмирал Макаров своим авторитетом, несомненно, поддержал бы адмирала Алексеева в его стремлении придать здоровую динамику и действиям сухопутных войск. Пока был жив Макаров, все хитросплетения петербургской политики, обрекшие русскую армию на бездействия на полях Маньчжурии, оказывались втуне. Для проигрыша войны тандем Алексеев – Макаров не подходил никак.
Эскадренный броненосец «Петропавловск» под флагом вице-адмирала С.О. Макарова
Замечательному русскому флотоводцу, моряку и ученому Степану Осиповичу Макарову – единственному из адмиралов последнего царствования – повезло, если так можно сказать, с благожелательным и в целом правдивым освещением его жизни и деятельности как в старой, так и в новой историографии.
Но есть один наименее понятый момент его биографии: обстоятельства трагической гибели самого любимого адмирала русско-японской войны. На них нам и придется остановиться.
36 дней: с 24 февраля по 31 марта 1904 года командовал Макаров Тихоокеанской эскадрой. Это были дни подъема боевого духа нашего флота, постепенного перехода его к активным боевым действиям. Победа казалась несомненной. Таково было единодушное мнение всех порт-артурцев. Похоже, что не только их одних.
Должен был погибнуть?
До сих пор есть что-то неясное в обстоятельствах трагической гибели адмирала.
Минную банку, на которой, по традиционной версии, подорвался флагманский броненосец «Петропавловск», поставил в ночь с 30 на 31 марта японский минный отряд в составе минного заградителя «Кориу-Мару»[259]259
Захваченный в начале войны и переоборудованный японцами пароход КВЖД «Маньчжурия».
[Закрыть] и нескольких дивизионов миноносцев под командованием капитана 1-го ранга Ода, под прикрытием дивизиона миноносцев капитана 2-го ранга Исида.
Несмотря на пасмурную и туманную ночь, сигнальные огни и силуэты японских кораблей были замечены сквозь сетку дождя в лучах дальнего прожектора Крестовой горы[260]260
По мнению некоторых авторов, в свидетельстве очевидца тут ошибка, а имеется в виду Золотая гора с ее мощной прожекторной установкой.
[Закрыть] с крейсера «Диана», на котором ночевал Командующий флотом. Вызванный наверх Макаров огонь командиру крейсера открыть не разрешил. Не были посланы в разведку находившиеся в непосредственном распоряжении миноносцы «Решительный» и «Сердитый».
Владимир Семенов в «Расплате» объясняет запрет адмирала открыть огонь его предположением, что подозрительные миноносцы – свои. Из числа участвовавших в ночной операции в районе островов Эллиот. Семенов также говорит, что адмирал приказал командиру «Дианы» отметить подозрительное место, чтобы утром протралить его. В 4:15 утра Макаров со штабом уехал на «Петропавловск». Утром вернулись с моря наши миноносцы, а вскоре в стороне начался бой отбившегося ночью от своих и окруженного японцами миноносца «Страшный».
В спешке выхода на выручку и последующего боя подумать о тралении было, видимо, некому. Не приняв малейших мер предосторожности, флот спокойно пошел по заведомо опасному маршруту. Первым, как всегда, шел флагманский броненосец «Петропавловск» под флагом Командующего флотом.
31 марта 1904 года
Описание скорбного дня 31 марта начнем словами о нем в хронологическом «Перечне действий флота у Порт-Артура в 1904 году», составленном лейтенантом А.И. Лебедевым{345}:
«31 марта. Гибель миноносца “Страшный” в бою с четырьмя японскими миноносцами. Погибло 57 человек. Среди них командир капитан 2 ранга Юрасовский, лейтенант Малеев, мичман Акинфиев и инженер-механик Дмитриев.
Выход в море дежурных миноносцев “Сердитый” и “Решительный” для поддержки миноносцев, вступивших в бой с неприятелем при возвращении из морской разведки.
Выход крейсеров 1 ранга “Баян” и “Диана” навстречу возвращавшимся миноносцам и бой “Баяна” с шестью неприятельскими крейсерами во время спасения команды “Страшного”.
Выход крейсера 1 ранга “Аскольд”, крейсера 2 ранга “Новик” и эскадренного броненосца “Петропавловск” (флаг командующего флотом вице-адмирала Макарова) и их бой с японскими крейсерами.
Выход в море и бой с японским флотом эскадры Тихого океана в составе эскадренных броненосцев “Петропавловск” (флаг вице-адмирала Макарова), “Полтава”, “Победа”, “Пересвет” (флаг контр-адмирала князя Ухтомского), “Севастополь”, крейсеров 1 ранга “Аскольд” (брейд-вымпел капитана 1 ран га Рейценштейна), “Баян”, “Диана”, крейсера 2 ранга “Новик”, минных крейсеров “Всадник”, “Гайдамак”, миноносцев 1-го отряда “Боевой” (брейд-вымпел капитана 2 ранга Елисеева), “Властный” “Выносливый”, “Внимательный”, “Бдительный, “Беспощадный”, “Грозовой”, “Бесшумный” и 2-го отряда “Сторожевой” (брейд-вымпел капитана 2-го ранга Бубнова 2-го), “Решительный”, “Смелый”, “Сердитый”, “Стройный” и “Расторопный”.
Последние минуты миноносца «Страшный». 31 марта 1904 года
Гибель “Петропавловска” на мине[261]261
Первый взрыв произошел в 9 часов 39 минут утра. По записям старшего штурмана «Баяна» К.В. Шевелева, «с момента первого взрыва на “Петропавловске” до его исчезновения под водой прошло 1 минута 43 секунды». – Контр адмирал Шевелев К.В. На «Баяне» 31 марта 1904 года. – Порт-Артур. Воспоминания участников. Н.-Й., 1955. С. 156.
[Закрыть]. Погибло 649 человек из состава команды броненосца и штаба Командующего. Среди них вице-адмирал Макаров, контр-адмирал Молас 2-й, полковник Генерального штаба Агапеев, капитаны 2-го ранга Васильев 2-й, Кроун, Мякишев, Шульц-2-й, подполковник корпуса флотских штурманов Коробицын, лейтенанты Лодыгин, фон Кубе, Кнорринг 1-й, Вульф, Дукельский, мичманы Акимов 5-й, Бодиско, Бурачек, фон Клебек, Лепешкин, Окунев, Шишко 2-й, Шмидт 4-й, старший инженер-механик Перковский 2-й, младшие инженер-механики Сейпель, Смирнов, судовые врачи Волкович и Костромитинов, комиссар Шмидт, художник Верещагин и судовой священник отец Алексий.
Подрыв на мине при возвращении в Порт-Артур эскадренного броненосца “Победа”. Несмотря на полученные повреждения, корабль смог самостоятельно дойти до внешнего рейда.
Вступление во временное командование флотом контр-адмирала князя Ухтомского».
Контр-адмирал Михаил Павлович Молас 2-й
В Хронологическом перечне указаны только офицеры, погибшие при катастрофе «Петропавловска». В телеграмме{346}, отправленной из Порт-Артура в Петербург, приведен полный список офицеров броненосца и офицеров штаба адмирала Макарова, находившихся на нем утром 31 марта:
«Список гг. офицеров, находившихся на эскадренном броненосце “Петропавловск”:
– Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Степан Осипович Макаров (погиб),
– начальник штаба Командующего флотом контр-адмирал Михаил Павлович Молас 2-й (погиб),
– начальник военно-морского отдела штаба, флигель-адъютант капитан 2-го ранга ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО Великий Князь Кирилл Владимирович (спасен),
– начальник военного отдела штаба, полковник Генерального штаба Александр Петрович Агапеев (погиб),
– флагманский офицер, капитан 2-го ранга Михаил Петрович Васильев 2-й (погиб),
– флагманский офицер, лейтенант Николай Федорович фон Кубе (погиб),
– флагманский офицер, мичман Владимир Шмидт (спасен),
– флагманский офицер, мичман Павел Бурачек (погиб),
– флагманский офицер, мичман Василий Яковлев (спасен),
– флагманский минный офицер капитан 2-го ранга Константин Федорович фон Шульц 2-й (погиб),
– флагманский артиллерист, капитан 2-го ранга Андрей Константинович Мякишев (погиб),
– подполковник корпуса флотских штурманов Александр Александрович Коробицын (погиб),
– делопроизводитель, титулярный советник Константин Лобанов (погиб),
– командир броненосца капитан 1-го ранга Николай Матвеевич Яковлев (спасен),
– старший офицер лейтенант Александр Николаевич Лодыгин (погиб),
– вахтенный начальник мичман Алексей Окунев (погиб),
– вахтенный начальник мичман барон Николай фон Клебек (погиб),
– ревизор мичман Петр Акимов 5-й (погиб),
– старший минный офицер, лейтенант Константин Унковский (спасен),
– младший минный офицер, лейтенант Николай Иениш 2-й (спасен),
– старший артиллерийский офицер лейтенант Любим Кнорринг 1-й (погиб),
– младший штурман лейтенант Владимир Вульф (погиб),
– вахтенный офицер мичман Николай Шлиппе (спасен),
– вахтенный офицер мичман Петр Лепешкин (погиб),
– исполняющий должность CTapniero судового механика, помощник старшего инженер-механика Антон Петрович Перковский 2-й (погиб),
– помощник старшего судового механика младший инженер-механик Генрих Сейпель (погиб),
– младший судовой механик младший инженер-механик Дмитрий Смирнов (погиб),
– старший врач надворный советник Андрей Николаевич Волкович (погиб),
– младший врач лекарь Иван Константинов (погиб),
– комиссар титулярный советник Александр Шмидт (погиб),
– Иеромонах отец Алексий (погиб),
– капитан 2-го ранга Николай Александрович Кроун (погиб),
– художник Василий Васильевич Верещагин (погиб),
– лейтенант Георгий Дукельский (погиб),
– мичман Борис Шишко 2-й (погиб),
– мичман Лев Шмидт 4-й (погиб),
– мичман Сергей Бодиско (погиб)».
Командир крейсера «Баян» капитан 1-го ранга Роберт Николаевич Вирен
Чтобы читатель мог зрительно представить себе одну из величайших по своим последствиям катастроф в истории русского флота, приведем малоизвестные записки одного из спасенных офицеров «Петропавловска» лейтенанта Николая Иениша 2-го, написанных уже капитаном 1-го ранга Иенишем для юбилейного сборника «Порт-Артур. Воспоминания участников», вышедшего в Нью-Йорке к 50-летию защиты Порт-Артура. Как всегда, немного структурировав и дополнив возможными комментариями.
Гибель «Петропавловска»
(Свидетельство и личные переживания)
«Баян» поставлен в два огня
«Раннее еще мглистое утро. Получено известие с Золотой Горы, что миноносец “Страшный” далеко в море окружен и расстреливается японскими миноносцами. “Баян” посылается на помощь. Броненосцы лихорадочно поднимают пары. Мы ничего не можем видеть, и все в тревоге. Известие, что “Страшный” погрузился. Затем, что “Баян”, по-видимому, спасает людей и начал бой с появившимися японскими крейсерами. Потом:
– “Баян” поставлен в два огня.
Всеобщая тревога усиливается. Но “Петропавловск” уже полным ходом идет по направлению пальбы. Остальные суда, далеко позади, продолжают вытягиваться из Порта. Неприятельские крейсера исчезают, и мы быстро сближаемся с “Баяном”, уже идущим в нашем направлении. Семафор адмирала:
– Почему оказались поставленными в два огня? Ответ Вирена теперь на нашем правом траверсе:
– Поставил себя в два огня, чтобы иметь возможность использовать огонь всей своей артиллерии.
– Какая безумная храбрость! – восклицает адмирал. И мгновенно подумав:
– Но какой умный маневр!»
Под впечатлением взрыва под кормой…
«После утомительного раннего утра, полного тревоги, вызванной гибелью “Страшного” и боем “Баяна”, и в ожидании возможного боя несколько офицеров спустились в кают-компанию перекусить и влить в себя горячего.
Момент взрыва на эскадренном броненосце «Петропавловск». Рис. худ. Н. Кравченко, сделанный под непосредственным впечатлением происшедшего. Отчетливо видно облако взрыва именно над кормовой частью броненосца
За длинным столом у минного аппарата напротив меня сидел вечно веселый Сейпель (младший инженер-механик), неподалеку – озабоченный Перковский (старший инженер-механик), в стороне еще три офицера, лиц которых я не видел. Я держал пред собою на столе мой Фолдинг и переменял израсходованную утром катушку. Через иллюминаторы, открытые для разгона возможных ядовитых газов шимозы, прохладный сквознячок прогуливался по помещению. Вдруг характерный звук минного взрыва, сопровождаемый страшным вертикальным толчком, как бы подбросившим наш массивный стол и вырвавшим у меня из рук мой аппарат, заставил нас вскочить на ноги.
У всех впечатление взрыва – непосредственно под нами. Одновременно продолжительная вибрация броневой палубы и легкий крен на нос. Кто-то крикнул: “Задраивайте иллюминаторы!” Мы бросились было к ним, но их было слишком много, а продолжающиеся вибрации и какой-то странный шум, проникавший через открытую дверь, вынудили нас побежать к ней (другая была задраена снаружи). Впереди меня Сейпель, нахлобучив фуражку, устремился по коридору в машину.
Всё еще находясь под впечатлением взрыва под кормой и считая себя последним, я остановился за дверью и начал ее задраивать.
Только я набросил один болт, а со вторым не успел справиться, ибо кто-то сильно давил на дверь изнутри, как раздался второй взрыв, ясно где-то в носу, и корабль задрожал еще сильнее. Бросив дверь, побежал по трапу. Едва достиг половины – взрыв где-то под соседней башней. Палуба, прилегающая к ее кожуху, раскрылась, стена огня пронеслась сбоку, спалив ворс правой стороны моей меховой тужурки, и исчезла. Но трапа не тронуло».
Прервав на минуту лейтенанта Иениша, обратим внимание читателя на тот факт, что первоначальный взрыв произошел в кормовой части броненосца, вопреки традиционному мнению, что первый взрыв «произошел под носовой частью броненосца, у отделения подводных минных аппаратов и находящегося под ним отделения мин заграждения»{347}.
В книге «Отвергнутая победа», посвященной судьбе так называемой Порт-Артурской иконы «Торжество Пресвятой Богородицы» в русско-японской войне, приводится свидетельство, не имеющее, разумеется, никакого отношения к техническим проблемам гибели «Петропавловска»:
«Вскоре после гибели вице-адмирала Степана Осиповича Макарова в газете “Русь” была напечатана корреспонденция из одного южного русского города, где проживала родная сестра погибшего адмирала. В самый день и час гибели “Петропавловска” адмирал Макаров явился ей во сне. Вид его был растерянный и печальный.
– Я не погиб еще, Варя, – сказал он, – взрыв был в кормовой части броненосца. Мне страшно тяжело, Варя, но я еще не погиб окончательно»{348}.
Не вдаваясь в вопрос возможности внетелесного общения душ, признаваемого, впрочем, в наши дни даже многими представителями точных наук, скажем только, что о взрыве в кормовой части броненосца, сестра адмирала не смогла бы узнать ни из каких современных ей источников. Такой вот неразъясненный взрыв. Но вернемся к лейтенанту Иенишу.
Никак нет, Ваше Благородие
«Во второй палубе поднималась по трапу бегом сплошная струя матросов. У подножия образовалась пробка. Но никаких признаков паники не было. Я приостановился, чтобы пропустить эту толпу и бросился к находившейся рядом моей каюте, желая – курьезная в такой момент идея – взять висевший там на стенке портрет моей тетки, артистки Заньковецкой. Но у самой двери, услыша раскат нового взрыва где-то в центре и почувствовав усиление крена, повернул к трапу. Он был уже свободен.
В этот момент заметил часового у денежного ящика, прикрепленного у кожуха башни. На мой приказ: “Бросай всё и беги”, ответ: “Никак нет, Ваше Благородие, не могу”. Больше я его уже не видел, ибо был последним, поднявшимся по вздыбленному уже трапу».
Все-таки в таком соблюдении Устава караульной службы в Русском Императорском Флоте есть что-то грандиозное. Причем случай на «Петропавловске» – отнюдь не исключение. То же самое было и на гибнущих цусимских кораблях.
Не бросайтесь с наветренного борта
«Наверху картина полной катастрофы. Направо – среди взвивающихся на бесконечную, казалось, высоту столбов пламени и клубов дыма, вырывающихся впереди задней трубы из спардека во всю его ширину, взметываются огромные осколки чего-то. Корабль уходит носом в воду, кренясь на правый борт.
“Виктория”[262]262
Памятная гибель на полном ходу английского броненосца «Виктория», протараненного броненосцем «Кампердаун» во время маневров. – Прим. В.Л. Иениша.
[Закрыть] – мелькнуло в голове.
Предо мною быстро вздымающийся левый борт, на котором несколько матросов и Перковский в белом кителе бросаются один за другим за борт. Чуть слева от них доктор Волкович в расстегнутом пальто поднимается с трудом, на четвереньках, по палубе, к борту. Куски исковерканного железа падают кругом. А вдали, как радостный контраст, ярко освещенные солнцем ликующие высоты Золотой Горы и Электрического Утеса. Весь корпус корабля непрерывно дрожит. За кормой слышится шум работающего в воздухе, быть может, остаточным паром, винта. Вдруг мозг пронизывают слова моего покойного отца: “Когда корабль гибнет, никогда не бросайся с наветренного борта”[263]263
Выражение, понятное для людей парусной эпохи, когда «наветренный» борт означал, нормально, борт поднимающийся. – Прим. В.Н. Иениша.
[Закрыть].
Я остался на месте, опираясь на раму люка. Несколько секунд, и поваленная по тревоге шлюп-балка поворачивается на оси и, скользя по палубе, скашивает Волковича. Навзничь, на своем раскинутом пальто, с раскинутыми руками, бескровным лицом и закрытыми глазами, он проскальзывает по склону палубы. Протягиваю руку, чтобы удержать его за пальто, но могу только коснуться сукна. Повернувшись для этого, вижу на вздымающемся крайнем юте группу – человек в 30 матросов и благородную голову Верещагина, окаймленную барашком высокой шапки и воротника, как бы прикованных к борту звуком вращающегося винта.
Еще несколько мгновений – и новый взрыв выбрасывает, как пробку, правую кормовую 6-дюймовую башню. Соседняя с нею стрела Темберлея срывается с места, с басистым ревом вихрем проносится над моей головой и сметает всю группу Верещагина.
Хороший (в то время) пловец и незаурядный ныряла, я жду только удобного момента, чтобы покинуть судно. Вода быстро подходит по палубе с правого борта. Под впечатлением, что корабль переворачивается[264]264
В действительности он не успел перевернуться, как коснулся передней своей частью дна и осел на крене, что доказывает случай спасения флаг-офицера мичмана Шмидта. – Прим. В.Н. Иениша.
[Закрыть], я отрываюсь от люка, пробегаю несколько шагов по наклону, бросаюсь в воду и ныряю вкось на глубину, уходя от массы броненосца, проходящего надо мной, унося видение сектора голубого неба между накрывающей палубой и морем. Только на мгновение чувствую тянущую в сторону силу и ухожу еще глубже до полного истощения запаса воздуха. Открыв рот, как пробка возвращаюсь на поверхность.
Корабль уже исчез. Море черно вокруг от угольной пыли и между траурными волнами ныряют какие-то обломки и головы людей. И над всем этим носится страшный протяжный вой. Кажется, что все море стонет. Это сливающиеся непрерывные крики людей. А на горизонте всё тот же сияющий под солнцем берег».
Только бы адмирал жив остался
«Впервые с момента взрыва чувство ужаса влилось в меня с этим стоном, и одновременно мысль о судьбе адмирала. Неудержимо тянуло удалиться от этой черной пелены. Перевернулся на спину, чтобы отдышаться, снял ботинки. Вдруг находящая волна наваливает сверху и с ног какую-то массу. Взглянул – спина бушлата матроса, нелепо работающего руками, и его затылок, заливаемый водой, на моей груди. Первое побуждение – поддержать. Вдруг рука матроса захватывает сверху мою тужурку. Явно, он не владеет собой. Расстегиваю тужурку, чтобы оставить ее ему, но руки держат за обе полы. Остается погрузиться горизонтально в глубину. Он оставляет меня, и я выныриваю в стороне.
За волнами ничего не видно. Плыву дальше. Еще два раза кто-то хватается за меня. И каждый раз я ныряю, чувствуя слабость от холода, охватывающего ноги, – напрасно скинул ботинки! Застегнул тужурку.
Наконец, вижу группу из четырех матросов, курьезно спаянную на волнах. Кричат: “Сюда, Ваше Благородие!” Приближаюсь и натыкаюсь на что-то под водой. Оказывается, шлюпочная мачта, за которую они держатся руками и которая под этим давлением находится под водой. Первые их слова: “Видели адмирала?” И в следующие минуты одна тема:
“Что броненосец! Только бы адмирал жив остался!”»
Александр Сергеевич, офицер здесь!
«Наш горизонт – нуль. Кое-где возвышаются корпуса кораблей. Вдруг начинается пальба. Несколько снарядов падает в нашем направлении. Должно быть, начинается бой с японцами. Просыпается инстинкт начальника: “Ну теперь не до нас, нужно беречь силы и ждать миноносцев”. Наша мачта держит нас больше морально. Только кто-нибудь начинает на нее нажимать, как мы все вместе погружаемся с головой. Почти каждая волна нас накрывает. “Не наваливайся, дыши реже и глубже, смотри волну”.
Но стрельба быстро прекратилась. (Это суда открыли огонь по воде после взрыва “Победы”, воображая атаку подлодок, что проделали также японцы после взрыва “Хатсузе” и “Иошимо”).
Начинаю чувствовать сковывающий холод. Постепенно ощущение тела исчезает, только внутренние органы висят как камни. Но владею дыханием, как хочу. Меховая тужурка и шведская куртка спасают. Показались между волнами шлюпки судов и миноносцы, вызванные из порта. Недалеко вынырнул гребной катер с лейтенантом Рощаковским на транце. Я крикнул: “Александр Сергеевич!” – но не мог продолжать из-за слабости голоса и обратился к матросам: “Кричите, ребята, я не могу”. И вот неожиданное: “Александр Сергеевич, офицер здесь, офицер здесь!”
Катер направился к нам, но у нас уже не было сил схватиться за борт или за тянувшиеся к нам руки. Тогда гребцы подвели под нас весла, и тут произошел изумивший меня эпизод: ни один из моих изнемогших товарищей не двинулся раньше, чем вытащили меня!»
Интуиция?
«Еще 10-15 минут единственных настоящих физических страданий под холодным северным ветром, проникавшим под бушлаты, наброшенные на наши сваленные вниз за решетины тела, и мы перегружены на миноносец (не помню названия, командир Скороходов), где нас растирают и накачивают ромом в носовом кубрике. Увидел там лежащего на столе уже мертвого мичмана Акимова. Он был жив еще несколько минут назад, но сердце не выдержало холода. Затем в кают-компании лейтенант Любим Кнорринг с перекошенным лицом, кровоподтеком на виске и свисавшим закушенным языком. Через открытую дверь каюты неслись неистовые вопли Унковского, растираемого двумя людьми. Соленая вода проникла ему в легкие и вызывала невыносимую боль.
И тут разговоры были только об адмирале. Никто еще не знал, кого приносили в порт другие миноносцы. Тотчас по ошвартовании пришел мой брат Владимир с миноносца “Бесстрашный”. Первый вопрос его был тоже: “Видел Макарова?”
Отмечаю интересный случай интуиции, когда дальше на мой вопрос о том, что он думал о моей судьбе, получив в порту известие о гибели “Петропавловска”, мой брат, с которым мы были глубоко дружны, ответил, что он ни минуты обо мне не думал, “зная”, что я был жив, но что мысль о Макарове не оставляла его»[265]265
Напомним, что 31 марта 1904 года лейтенант Николай Иениш пребывал в должности младшего минного офицера «Петропавловска». Понятно, что в записи капитана 1-го ранга, сделанные много лет спустя, могли вкрасться небольшие неточности. Укажем на некоторые возможные. Лейтенанта Рощаковского звали Михаил Сергеевич. Гребной катер, наиболее вероятно, был с броненосца «Ретвизан». Лейтенант Иван Иванович Скороходов в списке кораблей Порт-Артурской эскадры и их командиров значится как командир именно миноносца «Бесстрашный», но в период 05.02.1904—14.03.1904. – Порт-Артур. Действия флота в 1904 году. СПб., 2003. Приложение 7.
[Закрыть].
Капитан 1-го ранга Николай Матвеевич Яковлев. Командир эскадренного броненосца «Петропавловск»
Три факта
«В свое время я повидал всех оставшихся в живых матросов и записал их рассказы.
Сообщаю три совершенно необычайных случая спасения при гибели “Петропавловска”:
1) Матрос, мирно сидевший в правом носовом гальюне под второй палубой, и под которым находилась малярная каюта, оказался при взрыве в месте излома корпуса и был вымыт из него ворвавшимся вихревым потоком моря, получив предварительно в обе ягодицы хороший заряд красок, растатуировавших его на всю жизнь.
2) Помощник комендора, стоявший на крышке 12-дюймовой башни. Эта крышка была сорвана взрывом и брошена на высоту мачты. Спасшийся совершил с ней воздушный полет и упал в воду далеко от корабля.
3) Случай наиболее изумительный, принимая во внимание давление, которое должно было образоваться внутри башни, чтобы сорвать и бросить в пространство ее броневую крышку.
Комендор, находившийся в башне между двумя 12-дюймовыми орудиями, услышал взрыв, почувствовал какой-то горячий вихрь и очутился в следующее мгновение в воде.
К сожалению, имена этих трех спасшихся совершенно исчезли из моей памяти».
Приведенные выше случаи относятся к разряду невероятных. Но случай, приводимый Николаем Иенишем в заключение своего рассказа в наши дни можно назвать разве что сказочным. Судите сами.
