Текст книги "Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I"
Автор книги: Борис Галенин
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 65 (всего у книги 73 страниц)
Маньчжурская армия наращивает мышцы
Вслед за 2-й армией с моря на ляодунское побережье стала высаживаться 3-я армия генерала Ноги Маресукэ, сформированная специально для осады Порт-Артурекой крепости. С севера ее высадку и развертывание прикрывали войска генерал-лейтенанта Оку Ясуката, которым, по плану высшего командования, предстояло обеспечивать осадную армию.
В то же самое время западнее устья реки Ялу, в порту Дагушань, началась высадка японской 4-й армии под командованием генерала Нодзу Митицура. Ее численность составляла около 26 тысяч человек. Здесь почему-то ожидалось сильное сопротивление русской стороны, и поэтому с кораблей эскадры адмирала Хосайя место высадки подверглось сильному артиллерийскому обстрелу. Но, к большому удивлению японцев, русских войск у Дагушаня не оказалось.
Целых три японских армии – 2-я, 3-я и 4-я – вошли в Южную Маньчжурию со стороны Желтого моря, как принято писать: в ходе успешно проведенной большой десантной операции.
Хотя какой уж тут успех. Просто никто не мешал. Напротив.
И только одна японская армия – 1-я, которой командовал генерал Куроки Тамесада, высадившись в портах западного побережья Кореи, вошла в Маньчжурию по суше по «золотому мосту» генерала Куропаткина через пограничную реку Ялу.
Именно его, Куропаткина, усилиями и пришла в мае 1904 года русско-японская война на поля Маньчжурии. Военное противоборство на Дальнем Востоке двух империй – Российской и Японской – получало новое развитие. Положение Порт-Артура и самой Маньчжурской армии значительно осложнилось.
Но даже после того, как четыре японских армии оказались на южной оконечности Маньчжурии, у Командующего русской Маньчжурской армией генерала от инфантерии А.Н. Куропаткина были все возможности или не допустить блокады Порт-Артура с суши, или оттянуть ее начало на большой срок.
К концу апреля его армия была усилена войсками Приамурского и Забайкальского округов. На войну в полном составе были мобилизованы Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска, иркутские казаки, отдельный корпус Заамурской пограничной стражи. Ожидалось прибытие из Сибири 4-го Сибирского, а из европейской части России 10-го и 17-го армейских корпусов.
Как и было запланировано?
Когда явно обозначилась угроза Порт-Артуру, а флот еще не был готов к выходу (продолжался ремонт броненосцев), Главнокомандующий адмирал Алексеев рекомендовал Куропаткину начать подготовку к активным действиям для выручки крепости.
«Самостоятельный и ответственный» Командующий немедленно изобразил активную деятельность. Начались приготовления, изучение обстановки, ожидание резервов. В общем, все, что могло замедлить начало операции, а лучше – сорвать ее.
Не надеясь, что Куропаткин выполнит его указание, Алексеев обратился к Государю Императору за приказом о выделении для деблокады Порт-Артура не менее 48 батальонов пехоты с артиллерией.
Куропаткин получил приказ, но счел его невыполнимым и выделил для операции только один корпус. Алексеев вновь обратился к Царю, но было уже поздно: с юга из-под Киньчжоу в Южной Маньчжурии появились дивизии 2-й армии Оку.
Корпус генерала Штакельберга, состоявший из 26 батальонов и 19 сотен при поддержке 96 орудий, выделенный Куропаткиным для деблокады Порт-Артура, был выдвинут к Вафангоу с задачей овладеть Киньчжоуской позицией и в дальнейшем наступать к Порт-Артуру.
Но Штакельбергу был дан и другой приказ, значительно более важный: «Если… придется встретить превосходные силы, то бой не должен быть доведен до решительного удара и, во всяком случае, резервы никоим образом не должны быть введены в дело до тех пор, пока не будет совершенно выяснено положение».
Вот так: бой не должен быть доведен до решительного удара!
Удивительно, что за 100 лет никто не обратил внимания на то, что по автору такого приказа плачут либо палаты Кащенко, либо подвалы Лефортово.
Но и это еще не все: 14 и 15 июня произошел бой корпуса с армией Оку. Во время боя Штакельберг получил новую директиву Куропаткина, в которой говорилось: «…в случае одержания Вами победы в этом сражении не преследовать неприятеля со всеми силами корпуса…»{463}
Последняя фраза указывает все-таки скорее на Лефортово.
Совершенно понятно, почему Штакельберг отступил и так позорно закончилась выручка Порт-Артура.
За четыре месяца войны Маньчжурская армия накопила серьезные резервы и могла деблокировать Порт-Артур «одной левой», разгромив дивизии Оку так, что и на транспорты некого бы было сажать. Пришлось бы Куропаткину в Японии действительно только с территориальными формированиями сражаться, как и было им «запланировано».
Но попытка деблокации Порт-Артура, предпринятая с нарочито недостаточными силами против заведомо большего количества войск противника, сопровождаемая преступно-шизофреническими указаниями, как вести бой, естественно, закончилась неудачей.
Как, судя по всему, и было запланировано. На этот раз без кавычек.
Генерал Сорокин, описав это вопиющее безобразие в своей книге, возмущенно восклицает: «Так Куропаткин “выручал” Порт-Артур. Так воевал бездарный царский военачальник!»{464}
Вот к рассмотрению этой последней, так часто повторяемой оценке Командующего Маньчжурской армией мы сейчас и перейдем. Может, зря обижают человека.
Но перед этим подчеркнем еще раз значение Порт-Артура в той войне. Для флота и для России.
Сергей Александрович Рашевский
Главная цель войны – Порт-Артур!
В 1954 году в «Историческом архиве» был опубликован дневник одного из ближайших соратников генерала Р.И. Кондратенко полковника С.А. Рашевского, погибшего вместе с генералом от одного снаряда в одном и том же форту Порт-Артура.
В дневнике есть такие строки:
«По-моему, главная цель войны – Артур и Артур. С взятием Артура японцы выигрывают кампанию наполовину, если не более.
Мы лишимся при этом нашего флота, дорогих фортов и батарей… а главное – базы для действий 2-й эскадры, помимо того, с падением Артура, вероятно… европейские их (японцев) друзья, Америка и Англия, станут денежно поддерживать их…
Все те, которые для оттенения собственной деятельности кричали, что Артур неприступен, – преступники перед нашим Отечеством, благодаря им Артур очутился в нынешнем тяжелом положении…
Дай Бог нам отсидеться и отстоять ради чести и славы России наш Артур, но, видимо, что это будет стоить гарнизону Артура больших усилий и жертв»{465}.
Часть четвертая.
О НЕСОСТОЯВШИХСЯ ПОБЕДАХ И НЕОБЪЯСНЕННЫХ ПОРАЖЕНИЯХ
У Русского народа существуют три врага: Басурманство, Латинство и сильны люди своей Земли.
Царь Василий III Иоаннович. Начало XVI века
1. Кто Вы, генерал Куропаткин?
К психологической характеристике генерала Куропаткина
Всегда вот про бедного Куропаткина – бездарный, слабовольный, нерешительный и тому подобное. И еще добавляют, надо – не надо, «царский» генерал. Да не царский он. В том-то все и дело. Ваш он, господа-товарищи. На вас работал.
А что насчет «бездарности», то, конечно, с точки зрения стратегии достижения победы, действия генерала Куропаткина граничат не просто с бездарностью, а с откровенным слабоумием. Очевидно, что план действий, предлагаемый, например, капитаном 2-го ранга, а в будущем адмиралом русского и советского флотов А.Н. Немитцем, приведенный в его «Очерках морских операций русско-японской войны», значительно более резонен. Вот этот план заодно со справедливой критикой планов Куропаткина и комментариями по ходу дела.
Сухопутный план кампании генерала Куропаткина и его значение для морских операций
«Получив назначение Командующим армией и выяснив себе более или менее обстановку, создавшуюся на театре войны после первых операций, генерал Куропаткин остановился для начала на чисто пассивно-оборонительном образе действий.
Он поставил себе целью перейти к активной обороне не раньше, чем японцы подойдут к Ляояну. Корею, Ляодунский полуостров и Южную Маньчжурию до перевалов он решил отдать им без боя. Соответственно с этим он решил не препятствовать высадке японских войск в Корее и на Ляодуне».
Здесь мы прервем на минуточку будущего адмирала и скажем вновь, что банальная бездарность на такой идиотический план просто не осмелилась бы пойти. Так что бездарностью тут и не пахнет.
«При таком образе действий японцам очень облегчалось выполнение главной задачи, поставленной соединенным усилиям их флота и армии, – главной цели их первых операций: уничтожение артурской эскадры…
При указанной основной идее плана кампании, принятой генералом Куропаткиным, в значительной степени терялась надежда окончить войну на море победою».
Да не просто терялась в «значительной степени», а просто подрубалась под корень!
«Залог этой победы, в те дни еще не потерянный, заключался в возможности прихода в воды Дальнего Востока Балтийского флота раньше взятия Артура и уничтожения артурской эскадры.
Если бы генерал Куропаткин достаточно оценил значение в изучаемой нами войне морского театра военных действий, он, наверно, принял бы иную основную идею плана кампании.
Сухопутные наши силы на Дальнем Востоке в это время были очень малы – около 90 тысяч. Однако одно условие обстановки театра было в нашу пользу: японцам надо было высаживаться, а высадка сразу очень большой армии невозможна.
Генерал-Адъютант Алексей Николаевич Куропаткин
Они высадили последовательно I армию в Корее, а II, III и IV на Ляодунском полуострове.
Имея в виду, что десантные операции японцев, приводящие к высадке армии общей совокупностью миллиона бойцов, не могли произойти в несколько дней, а, несомненно, потребуют недель и месяцев, генерал Куропаткин, если бы он достаточно оценил значение морского театра военных действий, вероятно, принял бы основной идеей плана кампании такую, которая двинула бы наши сухопутные силы, пользуясь “внутренними сообщениями”, к активному наступлению на отдельные высаживающиеся части японских армий, поражение некоторых из них сосредоточенными силами большей части наших сухопутных войск и, таким образом, задержки японских высадок и десантных операций, а следовательно, и осады Порт-Артура».
А то генерал Куропаткин был настолько тупой, что и этого не понимал!
«Задержать осаду Порт-Артура до прибытия морских подкреплений из Балтийского моря – вот основная идея правильного плана кампании в первый период войны на сухом театре.
Эта идея принята не была.
Генерал Куропаткин отказался от активной обороны Кореи и Ляодунского полуострова, и тем самым ускорил осаду и взятие Артура на многие недели, а следовательно, и уничтожение артурской эскадры, вследствие чего она не дождалась прибытия Балтийского флота и не оказала серьезного влияния на ход войны.
Впоследствии генерал Куропаткин в печати жаловался на то, что флот не оказал сухопутной нашей борьбе той поддержки, которую от него там ждали.
Мы должны указать, что серьезно содействовать сухопутной войне артурская эскадра (состоявшая тогда из 6-ти линейных судов, против 14 японских), сама по себе не могла, конечно.
Но совсем вышло бы другое дело, если бы сухопутные военные действия оказали бы в данном случае необходимое содействие морским. Если бы генерал Куропаткин поставил целью своей первой кампании как можно дольше сохранить от осады и взятия Артур – базу флота, имея в виду, что данная война решалась на море.
В этом случае при хорошей организации нашей второй морской кампании на Дальний Восток могли бы прибыть Балтийский и Черноморский флоты тогда, когда артурская эскадра была еще цела и боеспособна, и в этом случае господство на море, а следовательно, и выигрыш войны могли быть вырваны из рук японцев, несмотря на все грехи подготовки в мирное время, несмотря на все неудачи в первые дни войны.
Генерал Куропаткин не оценил значения морского театра военных действий и принял план кампании, которым порт-артурская эскадра обрекалась на сравнительно скорую гибель».
И вы всерьез думаете, господин капитан 2-го ранга, что «лучший генштабист России», по выражению Белого генерала М.Д. Скобелева, хуже вас понимал указанное обстоятельство?
Вспомните его детский план войны, обратив особое внимание на пункт 5: «Десант в Японию. Разбитие территориальных японских войск. Борьба с народным восстанием. Овладение столицами и особою императора».
Ведь если всерьез собираться пленить Микадо, то уж флот, на котором только и можно доплыть до страны Ниппон, надо было сохранить. Свято. Так что не Немитц, а Куропаткин должен был предложить такой план.
Вот еще документ, который редко приводят, говоря об истории русско-японской войны.
Японский план кампании по докладу русского Военного Министра генерала Куропаткина {466}
«Полагаю, что, решившись на войну, японцы целью ее поставят:
1) занятие Кореи;
2) оттеснение русских войск к северу от Маньчжурии и овладение Порт-Артуром.
Средствами будут служить: 1) морские операции, 2) сухопутные операции, 3) союзные действия с Китаем. Планы действий могут быть:
А. Наиболее решительный
Кампания начнется атакою (японцами) нашего флота, дабы получить господство на море. Разбив наш флот, японцы производят высадку в Цинампо и даже в устье Ялу.
Быстро собрав 7-8 дивизий, японцы вторгаются с ними в Южную Маньчжурию, оттесняют наши войска к северу и преследуют их по направлению к Сунгари.
В это же время 3-4 дивизии производят высадку на Квантуне, оттесняют наши войска в Порт-Артур и при помощи ускоренной осады овладевают им. При помощи восстания китайского населения и шаек хунхузов железная дорога во многих местах разрушается. Тем не менее с прибытием наших войск из Европейской России японцы отступают в Корею, защищаясь по пути на подготовленных позициях, и вынуждают нас перенести наступательные действия в Корею.
Потеряв линию Ялу, японцы упорно обороняют пхеньянскую позицию и перешеек до Гензана. На этой линии они дают нам последний отпор, собрав с частью территориальной армии до 300 000 человек.
В случае овладения нами этой позицией японцы надеются на вмешательство других держав.
Занятая японцами позиция на Квантуне упорно обороняется на киньчжоуской позиции; при содействии флота японцы надеются, что при вмешательстве других державу даже при поражении их в Корее, за ними оставят Южную Корею и Порт-Артур.
Б. План менее решительный
Японцы не решаются атаковать наш флот. Они занимают флотом оборонительную позицию у Корейского пролива и под прикрытием его производят обширную десантную операцию в Фузане и Гензане. Быстро двигаются к Сеулу и Пхеньяну. Укрепляют линию Пхеньян – Гензан и, выдвинув свои передовые войска до р. Ялу и на север к р. Туман-ган, ждут перехода в наступление наших сил.
С присоединением к ним американского или английского флота атакуют наш флот и, если он будет разбит, пытаются овладеть Квантуном (с Порт-Артуром).
К второстепенным действиям будут отнесены высадка на Сахалин и, может быть, попытка захватить устье р. Амура.
Наконец, может существовать третье предположение, по которому японцы захотят избежать войны и, как только увидят, что мы им не мешаем утвердиться в Южной Корее, постараются прийти к соглашению с нами.
Все это мною написано совершенно предположительно, без каких-либо документов или секретных сведений.
Генерал-Адъютант Куропаткин. 1904 г. 26 января, 91/2 часа вечера.
Как видим, решительный план действий японцев вполне похож на тот, что был задействован.
Намечен и русский контр-отпор вплоть до занятия Кореи. При этом, что любопытно, анекдотический перенос военных действий в Японию не планируется.
В плане «менее решительном» представляет интерес уверенность автора, что к японскому флоту могут присоединиться английский и американский. То есть вполне та же мысль, что высказал адмирал Рожественский в «Письме в редакцию», напечатанном в газете «Новое время» от 21.12.1905 года (№10 693), где он предполагал, что если бы Того не уничтожил наш флот – ему бы помогли англичане.
Причем если над словами Рожественского считается хорошим тоном иронизировать, то по поводу мыслей генерала Куропаткина никто худого слова не сказал.
Но флот – это частность. А вот то, что написаны эти планы за несколько часов до нападения Того на Порт-Артур без документов или секретных сведений – говорит об очень высокой компетентности автора. Так, может, все-таки не бездарный и даже не слабовольный?
«Где при нем Скобелев?» – сказал известный острослов генерал М.И. Драгомиров, вдобавок крепко не любивший Куропаткина.
Словами этими он оказал последнему неоценимую услугу. Все «просчеты и нелепости», допущенные Куропаткиным как Командующим Маньчжурской армией и Главнокомандующим ВС Дальнего Востока, стали списываться на его «штабистость» и свойственную иногда военным интеллектуалам нерешительность.
Действительно, способность видеть множество возможных вариантов развития боевых действий – качество, неоценимое для генерального и просто штабиста или начальника штаба, может помешать тому же начальнику штаба, ставшему командующим, выбрать из предвиденных вариантов оптимальный.
Недаром Наполеон уподоблял хорошего полководца квадрату, основание которого – ум, а высота – воля. Однако такие правильные фигуры, как квадрат, встречаются редко, и если остаться в рамках наполеоновских сравнений, то в жизни скорее встретятся прямоугольники. Причем успешный боевой генерал соответствует прямоугольнику с высотой большей основания, а хороший штабист – наоборот. При удачном выборе командующего и начальника штаба сочетание таких фигур может дать вполне впечатляющий результат.
Подобным сочетанием и считали Скобелева и Куропаткиным. Неустрашимый Белый генерал с небольшой склонностью к авантюризму, а при нем – «лучший генштабист» России.
Казалось, вот и ответ на поражения русской армии в войне с Японией. Высокообразованный, ученый генерал, став полевым командиром, по сути фронтового масштаба, растерялся. А так как непосредственный боевой опыт командования у него был то ли на уровне полка, то ли вообще батальона, то и армиями Куропаткин командовал, как не очень хороший комбат ротами.
Все естественно, все понятно. Печально, конечно. Но такая уж несчастливая русская участь. Где же Суворовых да Скобелевых найти?
Удивительно, что за этим ясным и простым объяснением наших неудач и поражений на сопках Маньчжурии никто не заметил таящуюся в нем самом – объяснении этом – неправду. Неправду психологическую, а потому никакими документами, их сокрытием и подтасовкой сокрытой быть не могущую.
Пусть читатель вспомнит любую жизненную ситуацию, когда ему приходилось работать, решая общие задачи, в паре с человеком, достаточно близким по духу, но более способным в данном вопросе, или просто при относительно равных способностях занимающим более высокую должность. И при этом решение этим человеком – «старшим товарищем» – стоящих перед вами задач было успешно.
Проще всего представить себе такую ситуацию в армейской, военной среде, но это не обязательное условие.
Так вот, практически наверняка, если вам в дальнейшем придется решать подобные задачи одному или с младшим напарником, то в решении их вы будет невольно следовать своему бывшему старшому.
Нужно обладать очень сильной волей, чтобы выйти из-под обаяния уже ушедшего. Поступить диаметрально противоположно, но самостоятельно.
На военных примерах это особенно очевидно. Недаром же говорят о «суворовской», например, школе. Можно ли себе хоть на секунду представить, что любой генерал из прошедших с Суворовым через Альпы даже через 20 лет станет поступать как выученик австрийского Гофкригсрата?
Совершенно очевидно, что, именно не располагая адекватными полководческими способностями, Куропаткин должен, просто обязан был имитировать особенности боевого почерка кумира молодости – по-видимому, искренне любимого и почитаемого им Белого генерала. Последнее не отрицают даже враги генерала Куропаткина.
И ошибки его должны были быть «под Скобелева». Скорее излишний риск, не уравновешенный скобелевским глазомером великого полководца, но уж никак не ползучее отпихивание всеми четырьмя от сплошь и рядом слабейшего противника, сопровождаемое вдобавок истошными воплями о необходимости подкреплений.
Человек, первым ворвавшийся со своими бойцами под градом пуль в Геок-Тепе, даже если бы растерял слегка лихость молодости, действовал бы поскобелевски сам и, конечно, пестовал бы и ценил именно таких офицеров и генералов, видел бы в них молодого себя.
Стоит еще вспомнить об уникальном марш-броске через пустыню, совершенном Куропаткиным перед Геок-Тепе. Вот что рассказывает об этом Александр Верещагин, участник взятия Геок-Тепе, младший брат нашего знаменитого художника, погибшего вместе с адмиралом Макаровым при взрыве «Петропавловска»[331]331
Михаил Дмитриевич Скобелев. Слово Белого генерала. Слово современников. Слово потомков. М., 2000. С. 172-175. Сам художник так вспоминал о Куропаткине времен русско-турецкой войны: «Справедливо прибавить, что у М[ихаила] Д[митриевича] был, в свою очередь, неоцененный помощник в лице умницы офицера капитана Куропаткина, почти такого же неустрашимого, как он сам, с прибавкой хладнокровия» (там же, с. 249).
[Закрыть].
