Текст книги ""Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"
Автор книги: Александра Первухина
Соавторы: Андрей Буторин,Христо Поштаков,Павел Стретович,Валерий Вайнин,Антон Мякшин,Эдуард Байков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 356 страниц)
Михаил ощерился:
– Ну, Леха, теперь ты точно подопытный кролик!
– Пустяки. – Алексей опустил рукав, мельком глянул, как Подольский со Штепой, уже облаченные в резиновые комбинезоны с рукавицами, подхватили конвульсивно дергающееся тело и поволокли в лабораторный отсек под причитания ученых, суетившихся вокруг. – Главное, что не подопытный зомби, – неловко пошутил Меркурьев, и сам ощутил эту неловкость. – Ладно, пойду я. Дела!
10
Дела у него были известные. Выскочив из подвала, он бодрым кобелем пустился разыскивать Свету – после возни с анализами страсть и вовсе горела в нем огненной дугой. Алексей был этому и рад, и смущен немного… А вот и Света – как нарочно вывернулась из-за угла.
– Привет! – Орел-любовник приосанился.
– Здравствуй. – Она с подозрением взглянула на героя своего романа. – Что это ты такой взбудораженный?
– Эротическая эйфория! – отрапортовал складской донжуан.
Глупо, конечно, но Алексей давно заметил: чем пошлее комплимент, тем и неотразимее, причем убивает наповал что дур, что умных – все равно.
– Да?.. – нежно проворковала девушка.
– Да. – Алексей приобнял ее, шепнул на ухо. – Ты знаешь, я просто не могу! Такое сильное желание!.. Хочу, чтоб мы, как дикари, набросились друг на друга, почти как звери… – и дальше понес совсем вздор, но Свете, понятно, только того и надо, она сама возбудилась – представила, должно быть, как дикари петрушатся под пальмой, голые, потные…
Короче, влюбленные дружно ринулись в дальнее подземелье, где никого не было. Только шмыгнули туда, как Алексей цепко облапил Свету, стал сдирать с нее одежду – и острота вожделения достигла пика.
– Сумасшедший!.. – хихикнула девушка, охотно сбрасывая кофточку.
Алексей прижал ее спиной к стене, стал сдергивать джинсы. Она вцепилась в его ремень, и через десять секунд двое штанов упали на пол.
– Я даже не подмылась… – успела сообщить бывшая телезвезда, на что Алексей рыкнул:
– Я двадцать лет не подмывался!.. – вспомнив какой-то дурацкий голливудский фильм.
Полураздетые, они страстно, со стонами дышали, хватали губы пересохшими губами, руки жадно блуждали по телам… Алексей грубо вломился коленом между ног девушки, раздвинул их – и вогнал член в горячую влажную глубь.
Света вскрикнула, впилась ногтями в плечо любовника. А он бешено работал всем телом – со стороны и вправду будто дикий танец, радость жизни папуаса. Стремительно нарастало знакомое чувство, мощно и остро втягивающее туда, откуда лишь один выход… то есть выброс… вот он, уже рядом, рядом, рядом… о-о-о!..
– О-о-о!.. – вырвалось из горла в унисон с фонтаном спермы, хлестанувшим снизу вверх.
– А-а-а!.. – закричала Света, не в силах справиться с бурей наслаждения…
11
…Время пропало и вернулось.
Мужчина и женщина обхватили друг друга и стояли так, не в силах шаги ступить и чувствуя, как мелко дрожат ослабевшие ноги.
– Ой… – капризно простонала Света. – Это было нечто… Но я, по-моему, сейчас упаду… Сил нет.
Алексей огляделся:
– Там дальше упаковки с обмундированием были…
Они кое-как оделись, доплелись до этих упаковок и рухнули на них в изнеможении. «Хорошо! – подумал Алексей. – Хорошо…» Мягкая волна качнула тело, качнулся бетонный пол, и Алексей Меркурьев поплыл в далекую страну, где свет и нежность… и никаких бед, никаких, мать их, умников, только и знающих делать гадости…
Алексей вздрогнул. Ничего себе! Уснул, что ли?
Да. Он приподнял голову, огляделся. Света лежала на его плече, посапывая. Сколько времени прошло – неизвестно.
Он попробовал растолкать девушку, но та, не открывая глаз, промурлыкала:
– Ой, я так сплю сладко… Полежу еще… Ты иди, если надо, я потом сама выйду.
– Ладно. – Алексей вскочил.
Он чувствовал себя на редкость бодро. Все тело точно налилось силой, ноги упруги, взор ясный, руки – хоть стальной лист рви. Таким волнорезом он выскочил наружу и сразу столкнулся со Зверевым.
– О! – воскликнул тот. – Ты куда пропал?!
– Да так, делишки.
– Знаем мы твои делишки. Светку дергал, что ли?.. Да ладно, чего тут! Гордиться надо… Ладно, не в этом дело. Тебя тут эти пилюлькины да пробиркины искали, доктора, в смысле. Прямо землю рыли! Чего-то там в анализах такое у тебя, что они чуть не облезли.
У Алексея упало сердце:
– То есть? Что именно?!
– Да нет, не ссы! Ничего плохого. Наоборот, что-то такое, что, мол, типа супермен, что ли. Я им говорю: а то! Леха-то у нас за ясновидящего…
– Глупости! – недовольно прервал Алексей.
– Ну, вот тебе и глупости – и наука подтверждает… Да вот они сами и есть, пробиркины! Долго жить будут.
К ним приближались Нахимов и еще двое. Все имели вид насколько торжественный, настолько же и озадаченный.
– Алексей… – начал Нахимов.
– Владимирович, – подсказал Михаил и подмигнул Меркурьеву.
– Алексей Владимирович! Мы хотели бы с вами поговорить.
– Уже говорите, – усмехнулся Меркурьев.
– Да-да-да… Вы знаете, когда мы стали изучать пробы крови у вас и у… у объекта, то мы были поражены…
Видимо, лицо у Алексея вытянулось – профессор замахал руками:
– Да не волнуйтесь вы так! Нет, вы совершенно здоровы, даже более чем. В отличие от клеток объекта, с вашими все так замечательно!..
– А с теми что?
– О, это целая история. Там идет полная блокировка функций внутриклеточного материала. Особенно поразительна ситуация с митохондриями…
Дальше ученый понес обычную научную галиматью. Меркурьев со Зверевым переглянулись, как бы говоря: мы-то с тобой понимаем, что заумью это кажется лишь профанам – таким, как мы, прости меня Господи!..
– А у ваших клеток этого, конечно, нет, – между тем продолжил биолог. – Но! Я недаром сказал «более чем». Нас поразила, до крайности поразила их исключительная активность. Они, образно говоря, будто подстегнуты чем-то! Вообще, знаете ли, метаболизм человека отличается от животных особой интенсивностью. Человек – совершенно особая энергофабрика, огромное количество энергии на единицу массы… Но у вас! У вас этот процесс просто невероятный! Такое должно быть у спортсмена в момент сверхусилия… Кстати, вы вообще как себя чувствуете?
– Как Геракл, – кратко ответил Алексей.
– Вот как? Превосходно, превосходно! В таком случае…
Но случай не состоялся. Из-за угла выбежал Слободчиков:
– Товарищи ученые! Центр на связи. Срочно! Профессора Нахимова!..
1
Пока гости вели переговоры с «Большой землей», как уже успели прозвать на базе то, что по ту сторону заградотрядов, – Алексей сидел на складском крыльце в раздумье.
«Черт возьми! – думал он. – Что все это значит?..»
Теперь его физическое состояние стало не просто хорошим, но превосходным – таким, каким никогда в жизни не было. Сила распирала мышцы, каждый вдох втягивал воздух так, что где-то на другом конце света, в Южной Африке, листья должны были мелко подрагивать на пальмах… А то, что происходит в радиусе нескольких километров, – это как будто стало прямым продолжением его, Алексея, нервных окончаний.
Да вот беда: все не мог он разобраться в этой волне восприятий, здесь был еще сумбур… Но Алексей был уверен: и это дело времени. Вопрос лишь в том, будет ли оно, это время?.. Вот тут он ничего не мог сказать.
Раздумья были прерваны возвращением профессора Нахимова. Выглядел он огорченным.
– Извините, Алексей Владимирович…
Алексей сперва не понял, зачем профессор извиняется, но все разъяснилось.
Когда ученые разобрали труп несчастной Регины на запчасти, они поняли, что в принципе могут узнать все, что им нужно, и поэтому поездка в «Бастион» не имеет смысла – о чем Нахимов и доложил на «материк». Но обеспечивающий их охрану капитан Слободчиков заявил, что у него приказ: по-любому необходимо войти в контакт с группировкой генерала Ненашева. И что, по крайней мере, руководитель научной группы профессор Нахимов обязан его сопровождать, а остальные – на свое усмотрение. Не хотят ехать – не надо, никто принуждать не собирается. На «Большой земле» подумали и решили, что добраться до Ненашева все-таки надо.
– …так что придется нам ехать в этот, черт бы его побрал, «Бастион».
– Счастливого пути, – довольно равнодушно пожелал Меркурьев. – Надеюсь, все будет хорошо.
– Да-да, конечно… – Герман Львович замялся.
Алексей по опыту знал уже, что маститый биолог не решается сказать нечто деликатное, и по-дружески поощрил его… Руководитель экспедиции раскрыл карты.
Сказать, что профессор заинтересовался Меркурьевым, – значит, ничего не сказать. Слова Зверева о ясновидении он воспринял абсолютно всерьез. Дело в том, что его уже много лет волновала тема о сверхвозможностях человека – и все эти годы он в своем научном всеоружии топтался на одном месте. Множество косвенных намеков на то, что в человеческий организм заложены огромные резервы… и ни одного прямого доказательства. То ли да, то ли нет – и так годы, годы и годы. И вдруг – Алексей Меркурьев! Вот уж находка так находка.
– …я, разумеется, не смею настаивать, но был бы чрезвычайно признателен, если бы вы отправились вместе с нами. Для вас ведь это не более чем рядовая поездка… а кроме того, прямая связь с «Бастионом» тоже, знаете ли, не фунт изюму. Если бы вы согласились…
– Ладно, ладно. – Алексей засмеялся. – Наука требует жертв, в том числе и моральных. Но только с доставкой туда-обратно!
– Разумеется! Разумеется!.. – Профессор чуть не захлебнулся от восторга. – Но… есть один нюанс…
– Господи! Ну что там еще?!
Нахимов длинно откашлялся, прежде чем отважился сказать, что было бы совсем прекрасно, если бы Алексей Владимирович не возражал против того, чтобы принять участие, так сказать, в полевом эксперименте…
– Короче! – чуть не взвыл Алексей.
Короче, ученым страсть как хотелось, чтобы Меркурьев довел роль подопытного кролика до конца. Для этого они предложили надеть ему «электронный шлем» – набор электродов новейшей системы, который даже не надо специально крепить: просто такая сеточка, похожая на ту, что раньше надевали дамы для укладки прически. Нахимов вполне доходчиво разъяснил, что этот прибор может отлично работать и давать достоверные данные в любых условиях, вплоть до боевых.
– Ну хорошо, – согласился и здесь Алексей – самому стало любопытно.
«Шлем» действительно представлял собой синтетическую сетку с двумя дюжинами блестящих металлических «таблеток»: они-то и являлись антеннами, улавливающими импульсы мозга и передающими радиосигналы на компьютер-ноутбук, который может находиться, как пояснил щуплый ассистент профессора, в радиусе двадцати – тридцати метров… Тут как тут оказался неугомонный Паша Рябинин, посмотрел на прибор, авторитетно подтвердил, что так оно и есть:
– У нас в одной лаборатории нечто похожее делали… – заявил он, после чего тоже напросился в поездку.
Доложили Ракитину – тот согласился, хотя в душе, конечно, не очень-то ему хотелось отпускать ребят… Но он понимал, что это нужно.
Неожиданно вызвался сопровождать экспедицию и ротный Максим Рылеев. Сделал он это не случайно, так как все это время изнутри его грызла совесть, что он так и не выполнил приказ командования и не достиг заданного объекта – а именно «Бастиона». Он вспомнил свое обещание вышестоящему офицеру обязательно войти в контакт с генералом Ненашевым.
Еще когда рота прибыла на место и прямо на территории базы МЧС был разбит палаточный лагерь, Рылеев тут же связался со своим командованием. Услышав знакомую хрипотцу командира полка, доложил обстановку. Сообщил, что пришлось изменить маршрут.
– Я все понял, капитан, – донесся до него сквозь помехи голос комполка, – вы ведь там не в бирюльки играете, так что действуйте по обстановке. Но связаться с Временным штабом все же необходимо. Ты понял меня, сынок?..
– Так точно, товарищ подполковник! – бодро отрапортовал Максим.
– Отлично. Держи меня в курсе всех событий. На связь будем выходить в восемнадцать ноль-ноль на той же частоте. Подтверди.
– Есть выходить в восемнадцать ноль-ноль на той же частоте.
– Тогда отбой. Удачи тебе, капитан.
После этого прошло уже немало времени, но капитан так и не выбрался съездить в «Бастион». И вот наконец такая возможность представилась. Он возьмет пару отделений и будет сопровождать столичных гостей в экспедиции.
Ну, и не обошлось без Михаила. Куда Меркурьев – туда и Зверев. Никак не угомонится бравый омоновец. Николай, узнав об этом, буркнул:
– Жить без приключений нам никак нельзя… – но вынужден был согласиться.
Алексею очень захотелось, чтобы Света проводила его в эту поездку, он поискал глазами, нашел Тамару Викторовну… та все поняла по его взгляду и сказала только:
– Где?
Алексей сказал где – и через пять минут Света, припухшая со сна, жарко обняла его, уже никого не стесняясь, прижалась щекой к щеке…
– Я люблю тебя, – шепнула она ему на ухо.
– И я тебя, – сказал он так, что слышала его она одна – а больше никому и не надо.
2
В дороге Алексей практически забыл про эксперимент, про сетку у себя на голове – он включился в привычный образ действий, и тут ему стало ясно, что он ощущает или чувствует?.. черт его знает, и слова не подберешь! – так вот, он, Алексей Меркурьев, реально воспринимал пространство так, словно оно было продолжением его самого, словно от его рецепторов протянулись в мир незримые нити, пронизали, изменили геометрию нескольких ближайших километров… это было пока не очень отчетливо, но и не так смутно, как вчера-позавчера, Алексей вспомнил свои же слова про «дело времени» и ухмыльнулся. Вот оно, время, работает пока.
Пространство, прощупываемое Алексеевым «радаром», было смутным. Ни живым, ни мертвым – каким-то затихшим… законсервированным – вот верное слово. Очень нехорошо было то, что «радар» как-то совсем не ощутил в округе никакого человеческого присутствия – ну ни малейшего! Что это значит – за какие-то неделю-полторы вообще людей не осталось?! В это не верилось, но факт есть факт: по крайней мере, на пути от складов до «Бастиона» ничто не дрогнуло в душе Алексея Меркурьева: пустыня.
Но тихо ведь – вот что еще странно. Тихо – и тишина эта совсем не спокойная. Даже не тишина. Затишье. Почему так? Почему, почему, почему?..
Словом, невесело было Алексею, и даже когда колонна подъехала к массивному зданию «Бастиона», он не ощутил ничего. Единственное, что грело душу, – Светин поцелуй, ее объятия и слова, сказанные на прощание. Ради таких слов стоит жить, даже если весь прочий мир, как заявил Зверев, говно.
Подходы к зданию были перекрыты основательно – бетонными блоками, оставлявшими проезды, по которым могла пройти лишь одна боевая машина. Да и те были перегорожены сварными конструкциями типа противотанковых ежей.
– Да уж, забаррикадировались… – произнес кто-то из ученых, ехавших вместе с Алексеем в кузове «Урала».
– «Бастион»! «Бастион», ответьте группе, – донесся из кабины голос Слободчикова, и через секунду сквозь эфирные помехи ответил властный бас:
– Группа, вижу вас. Открываем!
Алексей стянул с головы сетку, повернулся к исследователям:
– Ну как? Нобелевской пахнет?
Те не ответили. Трое – во главе с Нахимовым – завороженно уставились в экран ноутбука. Затем профессор разомкнул уста:
– Это потрясающе… – еле вымолвил он и перевел изумленный взор на Меркурьева: – Алексей Владимирович! Как вы себя чувствуете?!
Короче говоря, прибор выдал показатели, что состояние здоровья и интенсивность мозговой деятельности у испытуемого такие, как у космонавта, йога и математического гения, вместе взятых. По всем данным науки, любой человеческий организм в таком режиме может работать минут десять максимум. Любой – но только не организм Алексея Меркурьева.
Тут набежали обитатели «Бастиона»: освобождать проезд машинам. Многие из них были в форме МЧС – и все искренне радовались гостям. Алексей их отлично понимал: увидеть, что тебя не забыли, что есть еще жизнь за стенами твоей крепости, для человека, живущего в осаде, великое дело.
Один из них, молодой капитан, заглянул в кузов:
– Здорово, народ! С наших складов есть кто?
– Я, – ответил Меркурьев.
– А! Ну и как там у вас? Что Коля Ракитин, командует?
– Руководит. – Алексей улыбнулся.
– Ну, привет ему. Еще кто из наших есть там?
Алексей стал отвечать, вспомнил многое. Гусева, Сабирьянова, Старостина… печаль слегка прижала сердце. Но тут собеседника окликнули:
– Володя! Ты работать будешь или разговоры разговаривать?.. – И офицер, подмигнув, исчез из виду.
Путь расчистили, проезд был свободен. Колонна вкатила в тоннель, а оттуда во внутренний двор: «Бастион», в сущности, и был выстроен как настоящий замок, только двор показался Алексею тесноватым и мрачным каким-то, к тому же заставленным всякой спецтехникой. Руководство местного МЧС все же неплохо подготовилось к неприятностям.
Герман Львович оторвался от ноутбука:
– Приехали? Да-да… Алексей Владимирович! Мне, очевидно, придется идти сейчас к генералу, так я уж вас попрошу пройти со мной. Трое составляют совет, как говорили римляне… А это, – он постучал пальцем по клавиатуре, – необходимо обсудить!
– Обсудим, – кивнул Алексей.
Голос Слободчикова из кабины:
– Профессор! Генерал Ненашев ждет нас.
3
Проход по длинным полутемным коридорам «Бастиона» запомнился как сновидение: гулкие шаги, какие-то люди, лица… или даже не так – люди без лиц: никого из встреченных Алексей потом не смог бы узнать. И в этом было нечто новое: словно теперь вокруг него, Алексея Меркурьева, стало меняться не только пространство, но и время… Впрочем, это мелькнуло на миг и пропало.
В приемной Слободчиков повернулся к Меркурьеву и сказал вежливо и твердо:
– Извините, но насчет вас у меня указаний нет. Я должен доставить к генералу только профессора Нахимова, а уж дальше вы сами.
Алексей вскинул руки в знак понимания:
– Вопросов нет, капитан! Служба есть служба.
Слободчиков с Нахимовым исчезли за массивной дверью.
Алексей провел рассеянным взглядом туда-сюда. Вопрос «почему?», донимавший его в дороге, кажется, начал обретать очертания ответа – и ничего хорошего ждать от этого ответа не приходилось.
Зато сейчас – вот прямо вмиг, сию секунду! – что-то должно произойти. Алексей даже вздрогнул. Что?!
Дверь приемной распахнулась и в нее шагнул… Юрий Павлович Федотов, главный редактор «пятерочек». Увидел Алексея – и обмер.
– Меркурьев! Алексей!.. Ты? Живой?!
Подскочил к нему, приобнял, потряс. Они обменялись крепким рукопожатием.
– Живее всех живых, Юрий Павлович.
– Какими судьбами?..
Алексей как мог кратко изложил суть дела, и тут открылись двери кабинета, вышел Слободчиков.
– Вас ждут, – сказал он Алексею.
– Пойдем, – подтолкнул Меркурьева бывший босс. – Я тоже сюда. Мы ведь с Петровичем старые друзья-приятели…
Когда журналист увидел генерала, сердце больно кольнуло: так похудел, осунулся и постарел Сергей Петрович за эти несколько недель. Тогда, на ликвидации пожара, он смотрелся бравым здоровенным мужиком – сейчас же перед глазами Алексея Меркурьева предстал старик.
Но голос у него остался тот же – на десять генералов хватит.
– А! Знакомые все лица… Виделись на пожаре, помню, помню. А ведь ты хитрец – за яйцеголового себя выдал, типа – ученый я, сами мы не местные… Проникли-таки, журналюги!.. Ну-ну, понимаю, работа есть работа.
– Моя школа, Сергей Петрович! – с гордостью высунулся редактор.
– Молодец, Палыч, растишь кадры. Ну, присаживайтесь, потолкуем.
Сели. Ненашев предложил:
– Коньяку хотите?
Алексей с профессором отказались, Юрий же Павлович охотно принял угощение. Из сейфа явились коньяк, рюмки, пара яблок.
– Скромно, но по-товарищески, – подытожил Сергей Петрович. – Хорошо, Палыч, что зашел, как раз есть тема. Кадр-то твой, – Ненашев кивнул на Алексея, – говорят, уникум! Вон, ученые в ступоре от него.
– Других не держим! – Юрий Павлович шутливо приосанился, хоть и не совсем понял, о чем речь.
Но дальше разговор пошел серьезный. Нахимов подробно доложил об эксперименте, о показаниях компьютера. Сергей Петрович за это время успел принять рюмки три, главред ограничился парочкой… Герман Львович излагал четко, ясно, – молодец. Когда он закончил, Ненашев плеснул себе еще, махнул и спросил:
– Вывод?
– Вывод очевиден. – Профессор пожал плечами. – Меркурьев Алексей Владимирович представляет собой крайне редкий феномен: его возможности превосходят возможности обычного человека… ну, как минимум на порядок. На порядок! Причем – это очень важно, прошу обратить внимание! – сам Меркурьев стал ощущать рост этих возможностей лишь в последнее время, в условиях сложившейся критической ситуации…
– Пограничной, – усмехнулся Алексей невесело.
– Да. – Нахимов кивнул. – Значит, нет худа без добра: именно этот кризис и включил те резервы, что прежде были скрыты. Полагаю, что у него эти способности и ранее были повыше, чем у прочих, но напряженная обстановка спровоцировала их активацию…
Алексей давно уже заметил, что Юрий Павлович, поглаживая пальцами рюмку, задумчиво щурится – а этот прищур был всем сотрудникам газеты хорошо знаком. Он значил, что шефа посетила большая и непростая мысль…
Так оно было и на сей раз.
4
Федотов резко повернулся к ученому:
– Послушайте, профессор… А вы не попытаетесь развить вашу мысль дальше?
– Простите, не понял?.. – пробормотал Герман Львович.
– Почему способности Меркурьева вдруг ожили именно после катастрофы?
– Ну… Полагаю, это я и изложил… Сильнейший стресс послужил, так сказать, спусковым крючком…
– Ну да, – нетерпеливо перебил Федотов, – это мы слышали. А вы не думали, что спусковой крючок другой?
– Какой же?
Юрий Павлович сделал паузу – и хлопнул словом, как козырем:
– Нановиты!
Его сперва не поняли, поэтому он все разъяснил. Палыч выдвинул гипотезу: а что, если на сотни тысяч… может, и на миллионы людей приходится один такой, чья реакция на попадание в организм некоторого количества нановитов оказывается нестандартной. Даже обратной! Вместо того чтобы заразиться и стать рабом этих чертовых невидимок, организм, наоборот, резко включает скрытые резервы и заставляет уже нановиты работать на себя…
– Вздор! – запальчиво вскричал Герман Львович. – Совершеннейший вздор! Мы ведь исследовали ткани зараженного организма и… биоматериал нашего уважаемого Алексея Владимировича. Ничего общего! Ничего!..
– Так я о том же! – с не меньшим азартом выкрикнул главред. – На миллион обычных организмов приходится один необычный – вот я о чем.
– Ну, Юрий Палыч, – Алексей развел руками, – я начинаю чувствовать себя экспонатом…
– А как ты вообще себя чувствуешь, а, журналист? – внезапно спросил генерал.
Вопрос не в бровь, а в глаз! Меркурьев хмыкнул:
– Да черт-те как я себя чувствую… – И он передал свои ощущения при сегодняшней поездке.
Ненашев тут же оживился:
– Так, так… Значит, говоришь, тишина?
– Затишье, товарищ генерал.
– Да. – Ненашев грузно встал, прошелся по кабинету. – Ну что, умники-теоретики, теперь ясно?
На миг наступило безмолвие. Затем Федотов осторожно вымолвил:
– Честно говоря… пока не очень.
– Тогда поясняю, – спокойно ответил генерал. – Я не знаю, – он указал взглядом на Меркурьева, – каковы причины его ясновидения, зато знаю, каковы будут последствия. Раньше догадывался, а теперь знаю. Почему в городе шаром покати? Ладно, я уж про людей не говорю, но зомби-то эти сраные где? Почему от них ни слуху ни духу?.. А потому, что они эти дни организовались, группировались… а теперь, скорее всего, уже где-нибудь отрабатывают взаимодействие.
– Слово в слово, – вздохнул Алексей.
– Что?
– Да мы с Ракитиным к похожим выводам пришли…
– А, ну что же, Коля мужик с головой. Вот вы еще прислушайтесь как следует, особенно ночью – тогда слышно лучше: если услышите какие-то подозрительные звуки, особенно шум моторов… значит, все, пишите письма.
– Вы полагаете, эти существа смогут освоить технику? – с каким-то даже испугом спросил Нахимов.
– А тут и полагать нечего, – усмехнулся Алексей. – Уже освоили! Мы в этом убедились. Они… вернее, оно ведь уничтожает ядро личности, а профессиональные навыки старается сохранить. Тело для них машина! Робот. Лучше не придумаешь! А вся техника «заточена» именно под человеческое тело, так что машина к машине… Поначалу, это верно, они все подряд крушили, но то был начальный этап. А теперь вороги наши, надо думать, организованы. Биотехномасса!..
– И когда нам ждать штурма?
– Думаю, что со дня на день, – с олимпийским спокойствием ответил генерал и наполнил рюмку. – Будешь, Палыч?
– Нет, спасибо… Так, слушай, может, разведгруппы послать по городу?
Сергей Петрович опрокинул рюмку, мощно выдохнул и сказал:
– Бесполезно. И поздно к тому же… Ну и… сам знаешь.
– Что такое? – Алексей насторожился.
Ненашев с Федотовым переглянулись.
– Да не хотелось бы… – скривился генерал, – ну да что там! Тайны Мадридского двора… Неладно у нас. У нас же тут штаб, мать его курица, наш вице-губернатор… Вонючий мужчинка, как нужник на вокзале. Власть свою начал показывать! А сам по жизни-то умеет только бюджеты пилить да конкурентам в карман срать. Ну, слово за слово, я его и послал на хуй. А если еще, говорю, рот разинешь, шлепну и скажу, что так и было. Так и сказал! Кто он мне? Так, мешок кишок. Ну, теперь он мне гадит как может: в докладах, конечно, по-другому – ручонки-то коротки. Ну да хер с ним! Придет время – будет раком передо мной стоять. Прорвемся!
– Тогда нам срочно домой надо. – Алексей встал. – Укрепляться будем.
– Укрепляйтесь. – Сергей Петрович тоже поднялся. – Только…
– Что?
– Да ничего. – Генерал махнул рукой. – Держитесь, ребята! Николаю от меня большой привет.
– Сергей Петрович, – заторопился Нахимов, – я бы тоже хотел вернуться к ним на базу… то есть все мы, здесь еще двое моих коллег…
– Да на здоровье, я-то здесь при чем. – Генерал пожал плечами. – Вы птицы вольные, куда хотите, туда и летите.
– Я провожу их, – сказал Юрий Павлович.
5
– Слушай… – сказал главред, понизив голос и зачем-то обернувшись, когда они пустились в обратный путь по темным коридорам. – Петрович зря языком трепать не будет, не тот человек. И интуиция у него будь здоров, поверь мне на слово. Если уж он… – тут Палыч невесело покачал головой, – подозреваю, что прогнозы у него не ах. Даже насчет нашего замка-цитадели. Так что…
– Вы хотите сказать, что наши дела совсем плохи? – угадал ход редакторских мыслей Нахимов.
– Я не хочу вас пугать – это прежде всего! Но какие-то пути отхода я бы поискал. Знаю, что здесь, в «Бастионе», они есть. Только Петрович не хочет трезвонить раньше времени, и правильно делает. Давайте-ка сюда на минутку. – Он неожиданно увлек спутников в мужской туалет.
– Помнишь, – вполголоса обратился он к Меркурьеву, – Вика у нас о диггерах писала?.. Встречался я с ними, было дело. Интересные ребята. Так вот, говорили они, что по нашим коммуникациям – канализация, заводские подземелья – можно куда хочешь выйти.
– Можно-то можно, да как, Юрий Палыч! Это же знающего человека надо.
– Что верно, то верно. – Шеф вздохнул. – Эх, тех бы диггеров сейчас! Толковые парни… Один мне особенно понравился, Ваня Сачков.
Алексей вздрогнул:
– Как вы сказали?!
– Сачков Ваня, студент. А что ты так удивился?
– Да есть у нас на базе один Сачков. Не студент, правда, взрослый мужик…
– Так, может быть, родственник?
– Может быть. Ладно, Юрий Палыч, время!
Пока в генеральском кабинете шло совещание, Рылеев связался со своим начальством, но оно, кроме как «действовать по обстановке», ничего ему сказать не смогло. А как действовать по обстановке, Максим и без начальства знал: быть со своими бойцами, что бы ни случилось. Вместе уцелеть или вместе погибнуть. Выбор невелик, но какой уж есть… Поэтому возвращаемся, ребята, на место дислокации.
Слободчикову тоже хватило нескольких минут, чтобы разобраться в здешней обстановке: товарищи начальники и здесь не ужились, друг в друга дерьмом кидаются… А он этого терпеть не мог. И тоже решил вернуться на базу.
– В таком обезьяннике сами живите… – пробурчал он себе под нос и пошел к «Уралу».
Федотов оставался с гостями вплоть до самого их отъезда. Когда моторы взревели и колонна тронулась, он вдруг прокричал:
– Я не прощаюсь! Слышишь, Алексей? Не прощаюсь! Мы еще встретимся! Я верю в это!..
Меркурьев улыбнулся, Зверев проорал в ответ что-то жизнерадостно-матерное и расхохотался, но из-за грохота БТР его никто не расслышал.
Герман Львович вновь привязался к Меркурьеву с «электронным шлемом» – Алексей противиться не стал, но мысли его были заняты другим… причем он бы и рад был вновь прощупать пространство, да неясный образ будущего властно увлек душу за собой, и Алексей волей-неволей погнался за тревожной далью, которая все убегала и убегала от него…
Впрочем, доехали без проблем. Алексей скинул «шлем», отмахнулся от ученых, заголосивших что-то свое, и кинулся к Ракитину:
– Привет тебе от твоих сослуживцев!.. – И доложил все, что почерпнул из этой поездки. – Такие вот дела, Николай. Не знаю, что и думать, честно говоря.
– А что тут думать. – Майор обвел взглядом окрестности. – Для начала – это шеф умно сказал – объявим минуту тишины. Вслушаемся.
Он позвал Рылеева, они быстро переговорили и тут же распорядились:
– Внимание!..
И застыли часовые на постах. Умолкли в палатках бойцы отдыхающих смен. Прекратили возню водители у своих машин. Замерли все прочие…
На базе воцарилась тишина.
У Меркурьева, помимо появления суперспособностей, видимо, обострились и обычные. В зловещем безмолвии огромного города он уловил некое очень отдаленное ворчание… вслушался – и оно сделалось отчетливее.
– Слышу, – сказал он. – Будто мотор где-то работает.
– Ну-ка… – Николай тоже вслушался и через десять секунд кивнул.
– Моторы, – уточнил он. – Ну, если Петрович прав, то скорее всего – вот оно, начинается. Все, отбой тишине! Общее построение!.. – крикнул он и отвел Алексея в сторону. – Слушай, потом подойди к этому, как его…
– Сачкову.
– Да. Поговори, только тихо, аккуратно… Никакой огласки, понял?
– Ну, Андреич, не учи ученого.
– Поешь говна копченого?.. Ладно, служба у меня теперь такая, всех вас учить. Ну, давай, действуй!..
