Текст книги ""Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"
Автор книги: Александра Первухина
Соавторы: Андрей Буторин,Христо Поштаков,Павел Стретович,Валерий Вайнин,Антон Мякшин,Эдуард Байков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 356 страниц)
Возвращение, которому рады не все
Удивительно, но у Сашеньки все получилось. Правда, – стоит отдать должное Марфе, – управление кораблем было задумано и построено так, что с ним бы справился и ребенок. Но и Сашенька определенно заслуживала похвалы – она умудрилась посадить «Иру» прямо во дворе дома номер восемь по Нагорному переулку.
Впрочем, не совсем посадить… Еще на трех– четырехкилометровой высоте Брок обратил внимание, что стенки корабля будто бы стали просвечивать. Сыщик списал это на нервное напряжение и не стал заморачиваться. Но вскоре и Сашенька заметила, что с кораблем творится неладное. Он будто бы таял, словно кусок сахара в стакане кипятка. Только в данном случае кипятком была земная атмосфера, а сахаром – их космический корабль. Хоть полет и продолжался нормально, но Саша стала нервничать. Сначала стали полностью прозрачными стены, затем исчезла верхняя часть «Иры», а когда до земли осталось метров сто, корабль словно и вовсе исчез. Правда, космонавты продолжали ощущать под собой кресла, но и они не казались уже достаточно надежными и прочными, напоминая скорее некую желеобразную массу. Это желе и сыграло роль демпфера при посадке – она прошла исключительно мягко. Единственное неудобство заключалось в том, что Брок и Сашенька как лежали спинами вниз, так и опустились в снег мягкими местами. Так что мягкость посадки оказалась продублированной, а если считать еще и сугроб, куда они упали, то и вовсе имела три степени надежности.
Брок первым выбрался из сугроба, помог дочери советом, а потом глубокомысленно изрек:
– И все-таки, что ни говори, а законы роботехники действуют. Представь, что было бы, приземлись мы на корабле? Да зеваки передавили бы друг друга! А то и паника началась бы. Кому-то с сердцем бы плохо стало, кто-то рассудок бы потерял, кто-то бы у кого-то кошелек в суматохе свистнул, то, се… А так сели себе тихо-мирно, будто из Житомира приехали.
– Почему из Житомира? – отряхиваясь от снега, спросила Сашенька.
– Ну, хорошо, из Ростова. На Дону.
– Почему не из обычного?
– «Почему» да «почему»! – вспылил Брок. – По кочану. Ненужные ты какие-то вопросы задаешь, дочка. Пустые. Если не сказать большего…
Саша отчего-то не обиделась. Она подняла из сугроба шубку, сумку с ноутбуком и фотоаппарат, которые тоже приземлились весьма мягко, дала подержать отцу технику и стала одеваться.
– О! – глядя на чехол цифровика, огорченно воскликнул сыщик. – Ты же в корабле ни одного снимка не сделала! Кто же нам поверит теперь, что мы в космосе были?
– А когда мне было этим заниматься? Я кораблем управляла. Вот сам бы управлял, тогда бы я и пощелкала.
– Ты больше рыдала, чем управляла, – проворчал Брок.
– Вот сам бы и рыдал… – начала Сашенька, но сама же себя оборвала: – Ладно, папа, некогда крайних искать, да и незачем. Что было, то прошло. А чего не было – тем более. Пойдем-ка лучше переход смотреть.
– А чего его смотреть… – заворчал сыщик, которому больше всего на свете хотелось сейчас домой, к Иришечке. Все эти приключения, так и норовящие пошатнуть его незыблемое кредо, Броку порядком надоели. И, откровенно говоря, он побаивался сейчас, что проход в иной мир окажется открытым, и все закрутится по-новой. Жаль было, конечно, Сашеньку – нескладно у нее с любовью получилось, но с другой стороны… А может и к лучшему?..
От раздумий к действительности вернул Брока дрожащий голосок дочери:
– Нет там никакого перехода!..
– А ты откуда знаешь? – удивился сыщик.
– Ну вот же – ты здесь стоишь. Ведь это ты? Не дядя Олег?
– Это я. Вроде бы…
– Вроде бы? – В голосе дочери послышались нотки надежды. Но они быстро исчезли. – Да нет, это ты… Вот же, у тебя мой ноут и фотик.
– Александра, – поморгал Брок. – Я, откровенно говоря, удивлен. Ты стала делать странные логические умозаключения.
– Почему странные? – грустно сказала Сашенька. – Если ты держишь ноутбук, то это точно ты. У дяди Олега его бы не было. Моего, во всяком случае.
– Нет, с этим выводом все как раз в порядке. Мне неясно другое: почему, если я тут стою, перехода нет? Я стою не потому, что его, так сказать, нет, а потому, видишь ли, что я еще никуда не ходил.
– Зато я ходила, – шмыгнула носом Саша.
– Куда?
– На чердак.
– Когда?!
– Только что.
– Так-так-так-тааак… – забормотал сыщик. – Что-то ты быстро это как-то все…
– Это не я быстро, это ты медленно, папочка, – фыркнула Саша и сразу поникла. – Что же нам делать-то теперь, а, папа?..
– Как что? Домой идти. – Брок посмотрел на часы. – Ужинать. Мама-то заждалась поди.
Но Саша, похоже, не слышала, что сказал отец. Глаза дочери вспыхнули вдруг такой ослепительной синью, что сыщик испугался, как бы этот синий огонь не спалил ее всю.
– А что, если!.. – воскликнула Сашенька. – Что, если мы приземлились не в нашем мире, а в ихнем?!
– Надо говорить «в их», а не «в ихнем», – машинально поправил Брок. Но тут же опомнился: – В каком еще ихнем? В параллельном, что ли? А как же ужин?..
– Да какой ужин, папа?! Погоди, я сейчас…
Сашенька пулей метнулась к правому подъезду. Рванула дверь, и не успела та захлопнуться, как девушка взлетела уже на второй этаж.
Саша с дикой надеждой посмотрела на дверь квартиры номер шестнадцать. Надежда умерла моментально, опередив все прочие чувства, чем опровергла известную идиому. Дверь оказалась такой же обшарпанной и грязной, как и в родном мире Сашеньки. И все-таки девушка постучалась в нее. Как и в прошлый раз – каблуком.
Дверь открыло то же самое бесполое существо.
– Теб-бе ч-чего?.. – качнулось оно, пытаясь сфокусировать единственный действующий глаз-щелочку на Саше.
– Мирон… у вас? – подавила рвотный позыв Сашенька.
– Миро-о-он! Ты у нас?.. – обернулось существо в душную вонь коридора. Ответом ему была тишина, такая же, как показалось девушке, тошнотворная, как и все прочее здесь. – Не у на… …ас, – икнуло чучело. – Или выруб-бился уж-ж-же… Много ли им, муж-ж-жикам, надо?..
Но Сашенька это не слышала. Зажав варежкой нос, она через одну-две пересчитала ступеньки и вылетела на улицу. Бросилась к отцу, прижалась к нему и зарыдала:
– Миро-о-он! Миро-о-ошенька! Люби-и-имый! Где ты-ы-ы?!..
У Брока защипало в носу. Он погладил дочь по белой головке и как можно более ласково сказал:
– Пойдем к маме, доченька. Мы ведь с ней тебя тоже любим. Единственная ты наша, кровинушка!.. – Сыщик завсхлипывал. Так и пошли они, обнявшись, домой.
Глава 33Брок поражается недоверчивостью жены, а потом и ее легкомыслием
Ирина Геннадьевна встретила мужа и дочь с искренней радостью.
– Дорогие мои! – бросилась она обнимать путешественников. – Живые! Здоровые!
– Ну-ну… – засмущался Брок, отвечая на суматошные поцелуи жены, – чего уж так-то?.. Ну, живые, как говорится. Чего нам неживыми-то быть?.. Не воевать же ходили. – Но сыщик был сейчас счастлив, что и говорить. Он и позабыл уже, когда его так вот встречала супруга.
– А ты-то, доченька, ты-то как? – посмотрела Ирина Геннадьевна в глаза дочери. – Что-то ты грустная какая-то… А где, кстати, Мирон? – Женщина заглянула за спину Сашеньки, будто бы парень мог там прятаться.
– Не надо!.. – сделал страшное лицо Брок, но было уже поздно. Слово вылетело, как пресловутый страус[1]1
См. главу 30.
[Закрыть], и сделало свое черное дело. Сашенька зарыдала.
– Что?.. Что такое? – засуетилась Ирина Геннадьевна. Кинулась было утешать дочь, но та, закрыв ладонями лицо, убежала в комнату.
– Эх, зря ты так, – досадливо поморщился Брок. – Не успел я предупредить тебя…
– Да что случилось-то? Мирон… погиб?! – Ирина Геннадьевна сама испугалась этих слов и зажала рукой рот.
– Кабы знать, – пожал плечами сыщик. – Нет, лучше не знать! – испугался и он. – Пусть лучше думает, что живой.
– Ты мне можешь четко сказать, что случилось с парнем? – насупилась супруга, став наконец-то прежней, привычной. Родной и любимой.
– Дай я разденусь сначала, ага? – несмело улыбнулся Брок. – И покушать бы, так сказать, не мешало.
– Сначала ответь! – остановила Ирина Геннадьевна руки мужа, потянувшиеся к пуговицам пальто.
– Да нечего мне тебе сказать, пойми ты! – рассердился сыщик и все-таки успел расстегнуть одну пуговицу, до того как пальцы жены вновь сомкнулись на его запястьях.
– Как это нечего? Ты что, не был с ними? Или не помнишь ничего?
– Помню-то я как раз теперь о-о-чень много, – вздохнул Брок. – Больше, чем хотелось бы.
– Ну, так и рассказывай, не томи!
– Да это же длинная история! Я с голоду помру, пока все расскажу. Дочь, кстати, тоже голодная.
Упоминание о дочери сыграло нужную роль. Ирина Геннадьевна даже смутилась.
– И правда, что это я? Набросилась на вас, а вы же с дороги, кушать хотите…
– Вот именно, – воспрянул духом сыщик. – А за ужином я все тебе и расскажу.
– Но Мирон хоть точно живой?
– Этого я не говорил! Но когда я видел его в последний раз, он был живехонек, это точно.
– И то ладно, – вздохнула Ирина Геннадьевна. – Иди, мой руки – и за стол.
Сашенька ужинать отказалась. Она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и на увещевания матери лишь дергала плечом.
– Оставь ты ее, Иринушка, – шепнул Брок, стоявший в дверном проеме. – Пусть в себя придет. Потом покушает.
Ирина Геннадьевна тяжело вздохнула, но мужа послушалась. И все-таки сходила на кухню, положила на тарелку три фаршированных перчика и, вместе со стаканом чая, отнесла в Сашину комнату. Когда вернулась, Брок вовсю молотил. Перчик за перчиком, прямо из кастрюли. Стоя.
– Оголодал-то как, бедненький, – всхлипнула Ирина Геннадьевна. – Ты сядь, поешь по-нормальному, я сейчас положу. Еще вот колбаска есть, сыр, огурчики.
Пригодились и колбаска, и сыр, и огурчики. А также сало, чеснок, укроп, бисквитный рулет, полбаночки аджики, шоколадный батончик, сухарики с маком и сельдь в маринаде. Короче говоря, все, что нашлось в холодильнике, столе и прочих кухонных полках и шкафчиках. Запил все это Брок двумя большими кружками чая и литровым пакетом молока.
– А у нас кваса нет? – спросил он напоследок и, получив отрицательный ответ, успокоился. – Ну и хорошо.
Ирина Геннадьевна терпеливо ждала. Но стоило Броку, сытно выдохнув, привалиться к стене, тут же набросилась на него с градом вопросов:
– Так что все-таки с Мироном? Он попал домой? Где вы были? Параллельный мир существует? Видели вы того старика в котелке? Ты чего за живот держишься?
– Да что-то, как-то… нехорошо мне, – ответил сыщик на последний вопрос и побледнел. – Может, укроп был немытый?
– Что ты говоришь-то такое? – обиделась Ирина Геннадьевна. – Все мытое, все свежее. Это у тебя от переживаний, наверное. Давай я тебе коньячку капну.
– Ну, капни, – пробормотал Брок. – Ты пока капай, а я сейчас…
Он, тяжело переваливаясь, спешно покинул кухню. Хлопнула дверь туалета. Не прошло и получаса, как сыщик, заметно повеселевший, вновь сидел перед супругой.
– Ну, – поднял он рюмку, – за встречу!
– За возвращение, – кивнула Ирина Геннадьевна.
Супруги чокнулись, выпили, помолчали минутку. Затем Брок выдохнул, хлопнул по коленям и веско изрек:
– Значит, дело было так.
Но как было дело, сыщик поведать не успел. Зазвонил телефон. Ирина Геннадьевна раздосадованно дернула головой, выбежала из кухни и вскоре вернулась с трубкой.
– Это тебя. По-моему, Костя.
– Костя? – поднял бровь сыщик. – У них же телефона нет…
– Ну, не знаю… Может, от соседей?
Брок забрал у жены трубку.
– Алло! Слушаю. Да. Да. Нет. Нет. Здравствуй, Костя. Нет. Нет. Да. Да. Как же, как же! Тут вот какое дело, мой друг. Написал ты все замечательно. Даже очень. Вот и Олегу Константиновичу понравилось. Какому? Брокалеву. Да, это я – Олег Константинович, я помню. Но и тот – тоже я. Так уж получилось, не бери в голову. Мне обоим понравилось. Только вот… Как бы это тебе помягче сказать?.. Не годится твой рассказ на конкурс… Да нет, что ты! Да не поэтому как раз!.. И не поэтому. Нет. Нет. Да. Нет-нет! Ты понимаешь, какое дело: это ведь конкурс фантастического рассказа. А у тебя – мемуары. А это совсем другой жанр… Как это не верил? Я верил. Просто сомневался. Ага. Да. Да. Коне-е-ечно! Разуме-е-ется!.. И мой тебе совет: рассказ и так большой, практически – повесть. Вот и разверни-ка ты ее в роман. Ну и замечательно. Ну и ладненько. Ну и чудесненько. Ага-ага. Да. Да-да! Нет. Пока-пока.
Во время всего разговора Ирина Геннадьевна не сводила глаз с мужа и с каждым его словом все больше и больше хмурилась. А когда Брок вернул ей телефон, сердито прищурилась:
– Что ты наговорил мальчику? Какие еще мемуары? Ты ведь отчитывал его до этого, что он нафантазировал всякой чуши и выдает ее за правду. Звездолеты, драконы!.. А теперь что случилось?
– Ой, Ирусик, перестань, – отмахнулся сыщик. – Не бери в голову. Когда я тебе свои мемуары расскажу, ты их тоже за фантазии примешь. Так что, кто его знает, этого Костика… А вдруг?..
– А как же… твое кредо?.. Неужто ты отказался от него?
– Да ты чего? – подпрыгнул Брок. – С моим кредо все в порядке! Чудес не бывает! Ни-ни, так сказать. Все можно объяснить с научной точки зрения. Если захотеть, конечно. Если верить людям, а не зачислять их сразу же, не разобравшись, в фантазеры. В обманщики, если можно так выразиться. Ну, подумаешь, звездолеты! Эка невидаль!.. Да и драконы, если посмотреть непредвзято… Разве это чудо? Просто редкий вид животных, как говорится. Это даже не блины у Берендея Четвертого. Вот те, скажу я тебе…
– Олеженька, что с тобой?.. – заплакала вдруг Ирина Геннадьевна. – Какие драконы? Какие блины?! Я так и чувствовала, что шастанья по иным измерениям повлияют на психику!.. Вон, и Сашенька неадекватная вся…
– Ну-ну, Иришечка, успокойся, – придвинулся Брок ближе к супруге и обнял ее за плечи. – Все у меня с психикой в порядке… Ну, во всяком случае, какая она была – такой и осталась. А у Сашеньки просто любовные переживания… Ну, то есть, не просто, конечно, а сложно, – поправился он, – но все вполне закономерно и, так сказать, объяснимо.
– Ну так и объясни же мне все наконец! – всплеснула руками Ирина Геннадьевна.
И Брок объяснил.
Супруга слушала, не произнося ни единого слова. Только изредка покачивала головой, то ли сочувствуя услышанному, то ли сомневаясь в его достоверности. И, когда Брок выдохнул: «Все», оказалось, что второе предположение более правильно.
– Что-то это как-то… – произнесла, отведя взгляд в сторону, Ирина Геннадьевна.
– Ты мне не веришь?! – подскочил Брок.
– Ну, не то чтобы не верю, но хотелось бы доказательств.
– Ты мне не веришь! – констатировал сыщик и, рухнув на табуретку, схватился за голову. Так он сидел, раскачиваясь и вздыхая, с полминуты, а потом встрепенулся: – Доказательства есть! Пойдем! – Он схватил жену за руку и потащил за собой в Сашину комнату.
Саша в прежней позе лежала на кровати. Но перчики с тарелки исчезли. Стакан тоже был пуст.
– Александра! – строго позвал Брок. – Покажи маме фотографии. Она мне не верит.
Сашенька подняла заплаканное лицо. Шмыгнула носом, буркнула: «Сейчас» и слезла с кровати. Вскоре позвала из общей комнаты:
– Идите сюда, все готово.
Супруги прошли к столу, где светился дисплеем ноутбук. Рядом, соединенный с компьютером проводочком, лежал фотоаппарат. Саша сидела на диване и щелкала клавишами.
– Садитесь, я все сбросила.
Брок и Ирина Геннадьевна сели возле дочери. Сашенька запустила слайд-шоу. На экране, медленно сменяя друг друга, стали появляться кадры.
– О! Это чердак! – воскликнул Брок. – Там переход в параллельный мир. А ты не верила, – глянул он на супругу.
– Верю, что чердак, – ответила та. – Самый настоящий чердак.
– А это я, – ткнул в следующий снимок Брок.
– Да что ты говоришь? Никогда бы не подумала…
На следующем кадре оказался Мирон. Взлохмаченный, улыбающийся, еще в очках. Саша тихонечко взвыла.
– Перелистывай, перелистывай! – скомандовал сыщик. – Покажи лучше маме царя.
Сашенька, всхлипывая, защелкала мышкой. На экране появился Берендей Четвертый.
– Ой! – прижала к заалевшим щекам ладони Ирина Геннадьевна. – Вячеслав Добрынин! Вы с ним встречались? Автограф взяли для меня?
– Это царь, – насупился Брок. – Я же рассказывал.
– Ага, царь, – закивала супруга. – Король поп-музыки. Доктор Шлягер.
– Ирина! – вскочил сыщик. – Да что это такое?! Ты хочешь сказать, что мы на концертах прохлаждались? Эх, говорил же я тебе, Александра, зря ты космос не сняла! Теперь нам даже родная мать с женой не верит… Хорошо еще хоть ты там была, а то бы вообще меня заклевали…
– Да никто тебя клевать не собирается! – рассердилась и супруга сыщика. – Но ты сам-то посуди: вот вернулась бы я через двое суток домой и заявила, что летала, дескать, в космос с Царем-батюшкой. Ты бы мне сразу поверил?
– Я бы? – нахмурился Брок. – Да я бы… – затряс он кулаком, – показал этому батюшке, как с чужими матушками летать.
– Вот видишь.
– Но я-то никуда с царем и не летал!.. – Тут сыщика осенило: – О! Сашенька, будь добра, покажи маме дядю Олега.
Саша снова заклацала мышью. На мониторе появилась физиономия Брока-два.
– Ой, Олежа, – воскликнула Ирина Геннадьевна, – что это на тебе такое зеленое? Вы там маскарад, что ли, затевали?
– Это не я, – буркнул сыщик. – Этот Олег.
– Да, мамочка, это дядя Олег, – поддержала отца Сашенька.
– А по-моему, это папа. Не понимаю, дорогой, – сурово посмотрела она на супруга, – как тебе удалось подбить нашу дочь на этот спектакль? Чем он тебя подкупил, Александра? – перевела она взгляд на Сашеньку.
– Да ничем он меня не подкупал, мама! Ну почему ты нам не веришь? Вот же фотки!.. – Саша принялась лихорадочно перелистывать снимки.
– На этих фотках я вижу только вас двоих, Мирона… – Ирина Геннадьевна взглянула на Сашу. – Прости, доченька… Вячеслава Добрынина, какого-то лысого старика, жгучую брюнетку… – Теперь уже досталось взглядом и Броку. – Опять вас двоих, теперь двоих Олегов и… Постой-ка!.. Верни предыдущий кадр… А почему тебя двое, Олежа?.. – заморгала она.
– Ну, наконец-то! – воздел Брок к потолку руки.
– Что «наконец»? Ты ведь не хочешь сказать, что у меня двоится в глазах от половины рюмки коньяка?
– Нет, мама, – помотала белой головкой Сашенька. – Это не у тебя в глазах двоится. Это на самом деле два папы. То есть, вот это папа, а это – дядя Олег. Или наоборот.
– Так значит… параллельный мир и впрямь существует?!..
– А о чем я тебе битый час толкую! Да какое там час, два скоро…
– Боже мой, – сказала Ирина Геннадьевна. – Боже мой.
– Вот именно, – кивнул Брок. – Так сказать.
– Сашенька, ты приберись тут пока, – притворно-ласково сказала мать дочери, а сыщику легонечко двинула в бок локтем и шепнула: – Пойдем-ка, выйдем…
Оказавшись с мужем наедине, Ирина Геннадьевна плотнее закрыла дверь в кухню и горячо зашептала:
– Так значит это все правда, что ты мне тут рассказывал?
– А как же! – прижал Брок к груди руки. – До последнего слова – одна лишь правда.
– И с Марфой этой ничего у тебя не было? – прищурилась супруга. – Что-то уж больно ласково она на тебя смотрит на снимках…
– Да это не на меня! – замахал сыщик руками. – Это на Олега! У них любовь, говорил же тебе!
– Значит, меня для него ты найти не сумел, – поджала губы Ирина Геннадьевна.
– Я пытался! Правда, пытался. А он – ни в какую. Я ведь тебе рассказывал – ему сосулька на голову упала, вот он с Марфой и познакомился. Прям, как у нас с тобой история вышла. Судьба, видно, такая.
– Давно ты стал верить в судьбу? – подняла на мужа удивленный взгляд Ирина Геннадьевна.
– Не очень, – поморщился Брок. – Но тут уж случай такой, так сказать, характерный.
– Вот-вот, – вздохнула супруга. – У меня тоже характерный. Для того я тебя и позвала, чтоб рассказать… О-хо-хо, да может и не стоит теперь уж…
– Нет уж, давай выкладывай! – запротестовал сыщик. – Так нечестно.
– Да чего там, – отмахнулась Ирина Геннадьевна. – Это ведь не меня касается.
– А кого?
– Мирошеньки горемычного…
– Его-то каким боком?
– Таким вот, Олежа, таким… Ладно, слушай. Помнишь, он про аварию рассказывал, в которой родителей лишился?
– Дык!..
– Ну вот, а у меня в бухгалтерии женщина работает, Андратова Валентина Сергеевна. Моего примерно возраста…
– Андратова?! – закричал Брок, округляя глаза.
– Тише ты!.. – зашипела, оглянувшись на дверь, супруга. – Сашеньке это ни к чему слышать…
– А я уже и так слышу. – Дверь раскрылась. За ней стояла хмурая Саша. – Зачем ты от меня это скрываешь, мама? Я ведь люблю Мирона. Мне все о нем знать нужно.
– Да это ведь не о Мироне, – смутилась Ирина Геннадьевна. – Не совсем о Мироне… Да и не о том.
– Все равно. – Сашенька была непреклонной.
– Ладно уж, чего уж теперь… Слушай. Только не плачь, ладно?
– Не буду, – буркнула Саша.
– Хорошо, – в который уж раз вздохнула Ирина Геннадьевна. – Так вот, Валентина Сергеевна эта в середине восьмидесятых потеряла в аварии сына. Ему четыре годика всего было. Когда они возращались с дачи, в их машину врезался автобус.
– Грузовик, – поправила Сашенька.
– Да нет, здесь это автобус был.
– А мальчика звали Мироном… – то ли спросила, то ли подсказала Саша.
– Мироном. Только он и погиб. Валентина синяками отделалась, муж пару ребер сломал.
– Продолжай, – бросила Сашенька на маму взгляд исподлобья.
– А чего продолжать? Все. С тех пор Валентина места себе не находит, мается все. Чуть что – фотокарточку достает и плачет.
– И ты… – начал за супругу Брок.
– А что я? – опустила глаза Ирина Геннадьевна. – Я ведь не знала, что так все закончится… Да я ничего конкретного ей и не сказала. Ляпнула только: а вдруг есть такое место, где все вышло наоборот…
– А она? – пуще прежнего нахмурилась Саша. – Мама, ну почему из тебя все тянуть приходится?
– Да что она? Она взвилась, конечно, бросилась ко мне. Ты что-то знаешь, говорит. А что я знаю? Ничего ведь не знаю. А что знаю – то и рассказала…
– Ты рассказала ей про Мирона?! – дуэтом воскликнули отец с дочерью.
– Ну, да… Я ведь не знала… Да она бы все равно из меня душу вытрясла. Видели бы вы, как она в меня вцепилась, чуть телефон не расплавился.
– Так ты ей по телефону все рассказала? – удивился Брок.
– Ну да, вчера же выходной был.
– То есть ты вот так взяла, набрала номер и случайно проболталась несчастной женщине о параллельном мире? – часто-часто заморгала Сашенька.
– И обнадежила убитую горем мать непроверенной информацией? – насупился сыщик.
– Давайте, давайте… – всхлипнула Ирина Геннадьевна. – Укоряйте меня, стыдите. Вдвоем-то у вас это хорошо получается!.. А что я такого сделала? Почему же информация непроверенная? Я ведь собственными глазами Мирона видела, говорила с ним. Да и хотелось ведь выяснить, что об этом думает Валентина. Примет ли Мирошеньку, если они встретятся. Я ведь и для него старалась тоже…
– Прости, мамочка, – прижалась к ней Саша. – Прости, пожалуйста. Ты у меня самая хорошая, самая добрая.
Брок тоже понемножку оттаивал.
– И что же она все-таки ответила? – спросил он.
– Что, что?.. – все еще продолжала дуться супруга. – Да она чуть сразу ко мне не помчалась. Еле объяснила ей, что Мирона сейчас в городе нет. Конечно же, она его примет, сказала. Не то что примет – пылинки с него сдувать будет, кормить с ложечки станет.
– А вот это уже лишнее, – сказала Сашенька.
– Так ведь он для нее навсегда четырехлетним остался, как же ты не понимаешь?
– Я-то как раз понимаю, – захлюпала носом Саша. В итоге, мама с дочерью обнялись и зарыдали в два голоса.
– Да ну вас, – махнул рукой Брок. – Развели тут Ниагару!.. Я лучше рассказ пойду дописывать.
Так он и сделал. Только, прежде чем дописывать, пришлось восстановить начало. Хорошо, что у Брока была теперь распечатка двойника. Набив с нее текст в компьютер, сыщик почти без остановки стал писать дальше. Теперь это давалось ему на удивление легко. Он даже не заметил, что время давно перевалило заполночь. Зато когда он наконец откинулся на спинку кресла, на экране монитора красовался полный текст сказки под названием «Иван-недурак».
Бегло перечитав уже дважды читанное начало, сыщик углубился в текст продолжения…
