Текст книги ""Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"
Автор книги: Александра Первухина
Соавторы: Андрей Буторин,Христо Поштаков,Павел Стретович,Валерий Вайнин,Антон Мякшин,Эдуард Байков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 255 (всего у книги 356 страниц)
У входа в королевскую конюшню Сергей остановился и обернулся:
– Спасибо, ребята. Спасибо. Вы свободны. Больше не надо меня сопровождать.
– Мой лорд… – Гвардейцы недоуменно переглянулись.
– Я больше не ваш лорд… Ничего не спрашивайте. Передайте принцессе Энии, что… Нет, ничего не передавайте. И прощайте.
– Но, лорд Ант…
– Все, ребята, все. Не тяните душу, я прошу. Счастливо.
Сергей повернулся и вошел в широкие открытые ворота. На сердце свинцовым гнетом лежала тяжесть. Хотелось закричать, закричать что было сил – так, чтоб поднялись перепуганные птицы и всхрапнули удивленные кони, а потом сжать кулаки и упасть на колени и, может быть, даже зарыдать… Никогда. Никогда он не предполагал – и когда спорил с обеими принцессами, и когда отвечал королю, – что будет так плохо. Что будет так больно. Что будет так тяжко…
Плевать на все. Плевать на дворцы. Плевать на дворянство, плевать на уважение. На сытую жизнь, на угодливых слуг, на возможности. Плевать на самолюбие. Но не плевать на Энию…
«Боже, я не знал, что будет так плохо. Я не знал, что мир станет таким страшным. Страшным и тусклым – в своем одиночестве. Весь мир, все земли и все моря – одиночество. Ибо никого нет. А если кто-то есть, то я не хочу никого видеть. Совсем никого. Никого. Это не грусть – это тоска. Тоска, которая может заставить выгибаться и выть подобно псу, а потом биться головой о землю. А потом скулить…»
– Господин, вы что-то ищете?
Сергей оглянулся через плечо – в одном из вольеров кто-то, наверное, конюх, махал вилами с сеном.
– Да. Здесь где-то мой конь. Черный. Его зовут Мрак.
– Простите, – конюх открыл калитку и вышел на проход, – вы лорд Ант? Тот самый? Вас…
– Да.
Тот даже отшатнулся, напоровшись на мрачный тяжелый взгляд.
– Простите… Дальше по проходу.
«Когда-то была жизнь. Когда-то был свет. И воздух, и слова. И друзья… Теперь нет, ничего нет, совсем ничего. Кроме свинца и сумрака – серого сумрака, и впереди нет просвета, не горит огонек ожидания или надежды. Я уже это знаю, я уже это испытал – все уже было. Когда нет будущего и когда не хочется жить. Не хочется спать, не хочется есть или пить. Вставать, ходить или что-то делать. Говорить, смотреть или слушать. Или думать…
Зачем я это сделал? Зачем я впустил ее в свое сердце? Ее – эту мысль, простую мысль, которая перевернула все. Заставила по-новому видеть мир, по-новому смотреть на деревья, на дома, на облака, на траву. На людей…
Ушел мир, и вместе с ним ушло все. И дома, и трава… И люди. И ничего не осталось взамен…
Боже!!! Зачем опять так! Зачем опять боль. Я не могу терпеть это вечно, у меня уже нету сил…»
– Мой лорд…
Сергей медленно обернулся – люди, да оставьте же меня в покое…
Сзади весь проход был заполнен гвардейцами, многими гвардейцами. Он не слышал, когда они нагнали его, да и вряд ли что-то был способен услышать.
Капитан Гуяр не хотел смотреть ему в глаза.
– Простите, лорд Ант, если сможете. Вам придется отдать ваш меч. И пройти с нами…
Сергей молча смотрел, даже не пытаясь понять, – он был далеко отсюда. Зачем, что еще надо?
– Я не думаю, что это будет так. – Это был очень знакомый голос.
За его спиной из вольера с черным статным скакуном метнулись пять знакомых теней и встали рядом, плечом к плечу.
– Я был уверен, – Сват, как всегда, был немного ворчливым, – что ты захочешь потрепать своего Мрака. Извини, мы маленько раньше…
На каменистом проходе между загонами с похрапывающими лошадьми, вилами, конской упряжью, сеном, жмыхом и овсом повисла, но почему-то не завибрировала пауза. Они стояли друг против друга, шесть человек с одной стороны и около двух десятков – с другой, и молча смотрели друг на друга. Все опытные, достаточно повидавшие, достаточно закаленные в боях и схватках воины теперь просто смотрели – и в глазах каждого читалась какая-то усталость. Шли секунды, секунды сменяли минуты – никто ничего не хотел говорить…
Потом наконец медленно набрал полную грудь воздуха и так же медленно выдохнул капитан Ош Гуяр. Неторопливо огляделся и остановился взглядом на стоявших рядом гвардейцах.
– Вы здесь кого-нибудь видите?
– Пусто, капитан, он ушел, верно, через забор или калитку… – Нестройный, но дружный гул голосов королевской гвардии наслаивался и перебивал друг друга, не оставляя сомнений в выборе.
Капитан опять набрал воздух, но уже не для тяжелого вздоха:
– Тогда какого борова вы еще здесь? Обыскать все, перекрыть все проходы, перекрыть все дороги… западную – через десять минут. Вперед! Дармоеды…
Проход мгновенно очистился – с улицы еще доносились отдельные отрывистые команды и возгласы.
– Сам капитан королевской гвардии Ош Гуяр. Капитан, который повыше армейских полковников… Известный человек. Спасибо, капитан. – Сват положил руку на плечо Сергею. – Пойдем, Ант, нам пора… Ант? Ант!
Сергей молча открыл калитку и зашел в вольер – черный конь всхрапнул и помотал головой, покосившись одним глазом, потом неожиданно сделал шаг и, шумно выдохнув воздух, прислонился мордой к руке…
– Мрак… Узнал.
Сват вздохнул и покорно оперся спиной об ограждение. Помолчали.
– Вы видели его глаза, капитан?
Гуяр только хмуро покачал головой:
– Видел. Ты хочешь сказать, что это я должен говорить спасибо?
Сват только опять вздохнул. Потом повернул голову к своим:
– Ребята, контролируйте выход.
Четверо наемников бесшумно растворились за дверью – Камбит хлопнул по плечу конюха.
Капитан посмотрел им вслед:
– Вы даже не обнажили мечи.
Сергей молча провел мимо коня – копыта гулко цокали по мощеной дорожке конюшни. Сват двинулся следом, но сразу обернулся:
– Еще никогда наемники и гвардия не обнажали мечи друг против друга. Я не хочу менять традицию.
Ош Гуяр усмехнулся:
– Да будет так. Поторопитесь…
На взгорке пятеро всадников остановились. Внизу, в лучах восходящего солнца, раскинулся город. Среди осенней пожелтевшей зелени поднимались черепичные крыши домов, кое-где двух и более этажей, почти на горизонте, ближе к центру, возвышались стены городской крепости.
Сергей удивленно огляделся:
– Это же Шаридан… кажется.
– Ого, вроде проснулся? – Уставший Шорник всегда был немного не в духе. – Доброе утро.
– Угомонись. – Остальные трое недовольно покосились на товарища. Тот виновато отвернулся. – Ант? Ты как, в порядке?
– Почему мы здесь? – Сергей устало провел рукой по лицу. Они гнали беспрерывно остаток дня и всю ночь, чтобы уйти от возможной погони.
– Все остальное перекрыто, извини, старик. – Гай отвел глаза в сторону. – Боюсь, у тебя только один путь…
– На границе наверняка ждут, – добавил Камбит. – Через вестовых голубей. Гуяр это понял, поэтому и дал западную дорогу.
– А где Сват?
– Поехал отчитываться к Шамуру, – глухо вставил молчаливый Люер. – За всех. Не забыл? Нас всех вызывал Шамур… Зачем это теперь? Ант? Ант…
Но Сергей уже опять ушел в себя. Вороной понуро опустил голову, как будто разделяя настроение хозяина.
– Будут прокляты все юбки на свете. – Гай помрачнел. – Вперед!
Пятерка уставших лошадей понеслась вниз по склону, забирая влево, чтобы обогнуть город с юга.
«…Так и должно быть – всему определено свое. Вольному – воля… Ты слишком высоко взлетел, слишком высоко, и в своих мечтах тоже. Но ты сам – не высотная птица и высоко летать не можешь. Случилось просто то, что все равно должно было случиться, рано или поздно. И лучше уж рано, потому что потом могло быть еще больнее – чем выше, тем хуже падать…»
Эния расхохоталась, призрачная – в свете колышущегося костра. «До чего же ты простодушный, Сергей, аж жуть просто… Ты мне нравишься, честно, но мне очень и очень жаль тебя – разве можно быть таким, как ты, таким простым и доверчивым? Ты что, не знал, что так все равно будет?»
Глаза отсвечивали в темноте насыщенной синевой. «Это дворец, Сережа, королевский дворец – ты хоть в книжках читал когда-нибудь про такое? Это определяется самой жизнью, той жизнью – которая с самых пеленок, с младенчества, с молока матери и няни. Это называется большая политика, ты ведь не раз слышал такие слова. Ты же телевизор частенько смотришь, вроде неглупый парень совсем, знаешь – иногда, правда только, что нельзя верить всему – что там рассказывают и загибают большие дяди… Смешной ты, ей-богу, смешной совсем».
«Глупости. Разве я такой доверчивый? Да меня чаще обвиняли в скептицизме…»
– Серый, может, чаю?
Сергей встряхнул головой – Гай протягивал ему дымящуюся кружку. Из-за деревьев появился Камбит и высыпал у костра большую охапку дров. Шорник их старательно ломал об колено, откладывая те, которые побольше, молчаливому Люеру. Невдалеке в просвете сверкал широкий боевой топор – толстые коряги вздрагивали, заставляя деревья вокруг звенеть от разлетающихся щепок.
– Спасибо. – Сергей взял кружку. – В какой стороне отсюда Рох?
– Туда. – Гай махнул рукой. – Тысячи две шагов… Подожди, сейчас будет Сват.
– А Наодок?
– Нельзя, Ант, и в Ишемир тоже. Туда придут в первую очередь. Только подставим твоих…
Сергей вздохнул и положил подбородок на руки, уставившись неподвижно в огонь.
«Дело совсем не в том, что у нас разные положения. – Эния опять смеялась. – Смешной ты, Сережа. Положение можно изменить, и оно изменяется. И не в знатностях и деньгах – это тоже меняется. Дело в головах. В твоей голове. Просто, Сережа, ты – птица не того полета, ты не можешь жить в высоте. Там, где видно далеко вокруг, и людей, и людские дела, и города, и даже будущее. Чем выше, тем необъятнее простор и тем сильнее понимается, что с земными мерками к облакам и к будущему не подойти. Это политика, это очень сложно, это судьбы многих людей, и поэтому там – другие взгляды и принципы, и другие критерии отбора, и другие мысли. Это – широта и стратегия, там выживают только генералы – в душе генералы, Сергей. Ты уже слышал такое – которые сумеют пожертвовать сотнями, но для того чтобы выжили тысячи».
«Чушь, все это чушь. Все – красивые слова. Я не хочу общаться с тем – который со спокойной душой может пожертвовать сотнями. И я не политик. Я сто раз говорил, что я – не птица высокого полета. Я вообще не люблю высоту. И жертвовать – другими».
«Но тогда зачем ты допускал эту мысль? Зачем принимал ее? Как будто то, что выросло здесь, с детства впитывая высоту и широту, может соответствовать твоим представлениям и быть твоим?»
Может, это и правда? Может, и правда. Только все равно ничего не меняет. Потому что боль остается, и сумрак, и тяжесть в душе…
– Пойду пройдусь немного… – Сергей вздохнул и поднялся, отряхивая руки – непонятно от чего, и неторопливо двинулся за деревья.
Все проводили его тревожными взглядами.
«Правильно ты сказал, Сережа, абсолютно правильно, каждому – свое. – Она опять улыбалась, даже как-то сочувствующе. – Хоть и написано это на воротах Бухенвальда. У каждого – своя голова, способная что-то вместить, и суметь, и показать – вот это и есть то, свое. Ты, Сережечка, может, и хороший семьянин… Но ты не воин, хоть и машешь мечом, как рубака. Потому что воин, дорогой, это прежде всего – победитель. Он не останавливается перед проблемами и трудностями, его не сломят всякие короли и страхи, страхи за будущее… Воин – сам кузнец своего счастья».
Опять все слова, возвышенные слова. Воин, победитель, кузнец… Сколько об этом снято фильмов, где зрители визжат от восторга, а потом лупят стариков в подворотнях и гордо грубят родителям и учителям. Кузнецы, елки-палки. Сколько написано книг и песен… Только вот счастье у каждого – разное. И то, что замечательным кажется тебе, совсем не подходит соседу. И то, что ты лезешь и добиваешься для себя, может всю жизнь испоганить другому. Это смахивает не на кузню, это больше похоже на эгоизм. Конечно, ломаться не надо, но и лезть напролом – не победа.
«Это все философия, ты – философ, Сережа, тут нагородить можно всякого. Тогда где, по-твоему, победа? И кто, по-твоему, – победитель?»
А ты – не Эния. Потому что она все знает об этом. А победитель и воин… Да, это сложно. Во-первых, сложно принять. Почему-то все вокруг рвутся бороться со злом, но – через накачанные мышцы и хмурый взгляд. Все знают, но не принимают истину – избитую истину, – зло не победить злом. Потому что добро – это самое трудное. И настоящий победитель… Это прежде всего тот, кто может победить самого себя, а не других.
Он сможет смирить свою гордость, даже когда прав, и первым попросить прошения… Он примирительно улыбнется – если в трамвае оскорбят его, но вступится за других. Он поможет соседке, пожилой старушке или многодетной матери, но постарается, чтобы она не узнала об этом. Он умеет терпеть длинные очереди и пропускать бесконечных старушек в поликлинике. Если он прав, то никогда не доказывает это, а ждет – когда покажет время, и потом не напоминает. Он всегда оправдывает людей, причем всех, но не себя. Он умеет терпеть неудобства и ждать, долго ждать, и никогда не жалуется и не злится. Он умеет не вспылить и не взорваться просто потому, что не самолюбив. Он всегда всем доволен – даже когда плохо и неприятности. Он умеет видеть себя, свои недостатки – а это самое сложное, самое-самое. Именно видеть, знать и осознавать, и не оправдывать себя перед самим собой. И поэтому – никогда никого не судить. Попробуй хоть что-нибудь победить терпением…
«А ты сам – такой?»
«Нет, конечно. Я не говорил, что я воин и победитель. Но нужно учиться…»
Сергей вздохнул, раздвинул руками кусты и вышел из леса. Впереди блеснула вода. За ней поднималась стена, слегка шевелящаяся, туманная, вроде не особенная, но сумрачная, гнетущая и молчаливо ждущая… На нее смотреть не хотелось.
Он подошел к речке и опустился на траву, задумчиво разглядывая воду. Гурая, замечательная Гурая. Здесь она была спокойная, тихая, даже ласковая, и игриво отсвечивала бликами…
Что делать теперь? Куда идти, куда податься? К князю Даличу? Может, это и верно, и наверняка об этом будет толковать ему Сват. Потому что без денег, без определенности, без опыта – шеольского опыта…
«Но я не пойду к князю Даличу. Потому что так опыт и знания можно набираться всю жизнь и все равно будет казаться мало. Хватит. Теперь я буду искать. Искать, узнавать и думать. Анализировать, сопоставлять и опять искать. Ибо передо мной загадка, даже не передо мной – перед всем Подгорьем, и все-таки должно быть решение.
Хватит думать о себе, о своей не сложившейся жизни, хватит хныкать и плакать, теперь я буду жить не для себя. Ибо знаю точно – после Ленки и Энии не смогу больше смотреть ни на кого. Мне хватит их двух, их и так слишком много для меня, пусть даже и в воспоминаниях…
Хорошо, тогда – что теперь? А теперь… А теперь – на ту сторону Шеола. На запад. И вообще – туда, где я еще не был. Через Рох…»
– Стоять!!! Спокойно…
Сергей подскочил как ужаленный и быстро огляделся. Сзади, из-за деревьев, донесся невнятный шум, брякнуло и зазвенело оружие…
Сергей сжал зубы. Все, недолго пела пташка – их нашли. Король Ангурд умен, его не проведешь. Что теперь?
Он обернулся и посмотрел за реку. В принципе выбора и нет. Вот она – свобода. Как это ни смешно, но почему-то в который уже раз Рох у него ассоциируется со свободой. Совсем рядом, только переплыть реку – и гуляй ветер в поле… Тогда что, вперед? Меч у тебя с собой – что еще нужно воину.
Туман колыхался белесой стеной, и даже показалось – не такой уж и мрачный и даже немного приветливый… Ну давай – бегом!
Сергей вздохнул и двинулся обратно, к лесу, на ходу вытаскивая меч. Потому что иначе он не сможет простить себе этого всю жизнь. Король ищет его, и хватит рисковать и подставляться из-за него его друзьям. Хватит отвечать за его ошибки…
– Лорд Ант? – Из леса навстречу выскочили несколько гвардейцев, прикрывая от солнца глаза рукой. В их руках не было оружия…
– Сергей…
Он остановился как вкопанный, боясь моргнуть или отвести глаза… Потому что следом, пригнувшись от веток, выпрыгнула Эния, в дорожном брючном костюме, уставшая и запыленная, но – прекрасная, как никогда…
Он стоял и смотрел, и в голове не было ни единой мысли, только празднично звенели колокола – в такт ударам сходящего с ума, выпрыгивающего из груди сердца.
– Я знаю все, что ты скажешь. – Он стоял против солнца и она, кажется, не поняла его состояния. – Хочу предупредить сразу – не трать слов понапрасну!
Следом вышел самый большой пройдоха на свете – Сват, и сверкавшие улыбающимися лицами друзья. Она остановилась напротив и решительно уперла руки в бока – она по-прежнему еще не видела его глаз.
– Не смей за меня делать мой выбор! Я сама знаю, что нужно для меня! Кстати, хочешь верь, хочешь нет – и для тебя тоже! Что бы ты ни говорил – я иду с тобой! Через Рох, через болота – через что угодно! Только попробуй бросить свою жену! Я все равно пойду следом!
Она опустила с плеч на траву дорожный мешок и, кажется, только тогда заметила его отупелость.
– Сергей?
Он стоял и боялся отвести от нее расширенные глаза, боялся, что стоит только моргнуть – и все исчезнет и растворится в воздухе, как мираж…
– Сергей. – Она подошла ближе и заглянула ему в глаза. – Не молчи, прошу тебя, только не отговаривай, ладно? Я не буду тебе обузой…
Гвардейцы и наемники стояли невдалеке и открыто улыбались. Сват делал вид, что срочно заинтересовался рекой.
– Нет. – Голос наконец прорезался и он смог вздохнуть. – Я не буду тебя отговаривать. Не потому, что не хочу, а просто – не смогу. Знаешь, у меня есть где-то дом. Шираз. В городе семи капитанов. Хочешь посмотреть?
Часть 2
Глава 1Всполохи багровых зарниц отсвечивали на исполинских статуях, испокон веков охранявших дорогу Иррагорта, – каменные лица и равнодушные глаза не опускались до мелких человеческих желаний и страхов, не ведали чаяний, хотя, казалось, и догадывались про мечты…
Внизу длинной черной шеренгой застыли морги. Чуть дальше, позади моргов и статуй, темными холмами возвышались сторожевые тарантулы – при всполохах резко подчеркивались вздыбившиеся крутые спины и изломанные суставчатые ноги. Последняя Дорога Мира – так называли ее те, кто еще не прошел по ней последний прощальный путь или кто не хотел…
– После будет порка, – тихо шепнула в ухо Ильга, закадычная подруга – с самых первых дней. – Пурга говорил.
– Я знаю, – одними губами ответила Шульга. – Эниста не видели с самого вечера. Тихо…
На дорогу ступил юноша – очередная вспышка зарницы высветила оголенные юные плечи и тело. Он обвел всех вокруг спокойным торжествующим взглядом и пошел – мимо гигантских статуй с равнодушными лицами, вдоль молчаливой шеренги черных нелюдей, мимо товарищей – таких же детей, недлинной и неровной шеренгой сгрудившихся с другой стороны. Вперед – туда, где поднимались высокие ступени лестницы, и застыла неподвижным силуэтом Эллоя, и зиял черным зевом вход в неведомый Магром…
– Ты оставил мусор и хлам старому – чтобы возвыситься и познать новое? – пронесся над головами низкий голос Эллои. – Ты сбросил груз забот и готов объять мир?
– Да! – четко ответил юноша. – Я готов.
– Тогда взойди, юный хозяин вечного, и стань рядом.
Юноша, высоко подняв голову, торжественно поднялся по ступенькам и остановился рядом с Эллоей – очередной багровый всполох осветил две застывшие фигуры.
– Ты принял решение сам, своей волей?
– Сам! – Звонкий голос пронесся над головами черных моргов. – Я сам, своей волей даю клятву верности и преданности вечному Магрому и отказываюсь от Сущего и всего остального…
– Ты готов к принятию истины и власти?
– Готов!
– Тогда вперед! Войди туда – где нет смерти и никто не скажет слово «нет»! Больше нет человеческих слабостей. Тебя больше не связывают цепи, мешающие движению вверх, – ты свободен. Эго?
– «Я хочу то, что хочу!»
– В путь.
Юноша исчез в зияющем провале портала – даже вспышки багровых зарниц не пробили густой черноты мрачного входа. Ильга рядом незаметно вздохнула.
– Не расстраивайся, – шепнула в ее сторону Шульга. – Гамар всегда этого хотел…
– А ты?
– Я? – Шульга немного подумала. – Не знаю…
Одновременно повернулась и одним движением двинулась от ступеней длинная шеренга моргов – на Дороге осталась только их группа, группа подготовки Магрома – детей от пяти до четырнадцати лет. Сторожевые тарантулы за исполинскими статуями не двигались, это было их постоянное место. Эллоя спустилась по ступеням.
– Подойдите ближе.
Нестройный ряд детей смешался и гурьбой придвинулся к лестнице – закутанная в плащ фигура властительницы поджидала на нижней ступеньке.
– Всем зайти в зал наказания.
Ильга многозначительно посмотрела – Шульга кивнула в ответ: «Я знаю…»
– Я думаю, вам уже всем известно, что один из испытуемых, Энист, вчера вечером сделал попытку побега. К Голубой Черте. Голубая Черта его и остановила. – Эллоя остановилась возле высокого арочного входа и обвела всех взглядом. – Меня беспокоят три вещи…
Дети стояли и молча смотрели на нее, они привыкли не ждать ничего хорошего и были готовы ко всему. Система воспитания, призванная избавить от привязанностей, опушки какой-то там сердечной доброты или глупого подавления из-за так называемого милосердия, где нет места ближнему и гнет Роха подавляет любые всполохи, опять-таки мешающей полной свободе, любви, – была неотвратима, масштабна и проверена. Но и она иногда давала сбой…
– Первое, – продолжала Эллоя. – Это уже вторая попытка за этот год. Мне поручено передать, что Голубая Черта больше не будет никого возвращать назад. Что будет из этого – вы сейчас увидите.
«Шульга», – тихо потянула за руку Ильга, но та отдернула руку: «Тихо. Меня только вчера за это били…» Старший, четырнадцатилетний Резор обернулся и обещающе глянул на них.
– Второе. – Голос Эллои казался равнодушным. – Меня никто не предупредил. Я не верю, что никто об этом не знал. Это говорит о грустной зависимости некоторых из вас…
«Зависимости, – подумала про себя Шульга. – Например, от Резора, который опять сегодня будет зол…»
– И третье. Ваш страх. Меня беспокоит ваш страх, я имею в виду – ваш слабенький, человеческий страх. Перед смертью и кровью…
Она отошла в сторону и повелительно махнула рукой в сторону входа – дети вошли, осторожно, друг за дружкой, чего-то уже ожидая и всегда чего-то боясь, это становилось уже незыблемым свойством характера, и остановились у входа, втянув головы в плечи и поглядывая за ограждение.
За решетчатой изгородью, разделяющей зал надвое – высеченный в толще горы, метался прикованный к стене цепями Энист – дико озирался, рвался и что-то нечленораздельно мычал. Тринадцатилетний мальчик из их группы, всего лишь на год старше Ильги и Шульги. Факелы, поднятые в кованых канделябрах высоко на стенах, гоняли по тесаным стенам неровные, колышущиеся тени.
«Чего его приковали? И чего мычит…» – опять шепнула рядом болтуха Ильга, Шульга промолчала, удивленно оглядывая зал – почему на той стороне за забором, и нигде не видно скамейки и веревок, и моченных в горячей воде розг? «Заткнулась бы ты, Ильга…». – Страшное предположение потихоньку начало закрадываться в душу, она закрыла глаза и опустила голову. Боже мой, Энист. Помоги тебе, Боже, умереть…
Сзади через вход зашло несколько здоровенных моргов – дети, испуганно озираясь, сразу придвинулись ближе к решетке.
За забором сбоку поднялась каменная глыба горного грота и в зал вбежало, высоко задрав тяжелые острые клешни, два огромных каменных краба – вся гурьба дико закричала и подалась назад, закрывая руками лица…
– Назад. – Спокойный голос Эллои перекрыл дикий гвалт. – Смотреть! И не сметь закрывать лица…
Морги прижали детей к решетке, в воздухе стоял только безумный крик умирающего мальчика, и брызги крови – веером летящие по залу – падали на белые, как бумага, лица…
– Подождите!
Сергей вслед за Сватом резко натянул поводья – справа через поле бежал мальчик, отчаянно махая руками над головой. Эния на ходу развернула и пришпорила лошадь – гвардейцы сопровождения сиганули через придорожную канаву вслед за ней.
Мальчишка остановился, немного испуганно глядя на быстро окруживших его вооруженных людей, однако форма королевских гвардейцев придала смелости:
– Они скрылись туда, – он неопределенно махнул рукой в сторону леса. – Они убили отца, я спрятался…
На грязных от слез щеках румянцем проступило волнение – наконец-то появились взрослые, они помогут, они все знают и все могут…
– Кто? – Эния и Сват спросили почти одновременно.
– Разбойники…
– Здесь? – Эния нахмурилась, потом оглянулась на Свата и Сергея.
Сергей тронул ногами Мрака – на полувспаханном поле в десятке метрах, рядом с тяжелой бороной, валялась убитая лошадь. Недалеко раскинул руки, уперев стеклянный взор в небо, бородатый крестьянин – в груди торчал стержень тяжелого арбалетного болта. Господи, кому мог досадить обычный трудяга-пахарь…
– Кто-то здорово хотел остаться незамеченным, – сказал Сват, подъезжая и останавливаясь рядом.
– Это не разбойники. – Сергей обернулся, глянув на Энию.
Она ответила понимающим взглядом и наклонилась к мальчику, успокаивающе проведя рукой по слипшимся волосам:
– Как давно они были? И сколько их?
– Не знаю. – Он всхлипнул, глядя на лежащего отца. – Я просил соседей, но Сметты испугались, они сказали: «Да, да, сейчас», но сами не пошли, даже не вышли за калитку, а потом закрыли дверь на засов, а отец тогда еще дышал…
– Их было много? – Эния наклонилась с лошади еще ниже. – Как они были одеты? Куда направились?
– Я не видел, я был в лесу – потом услышал ржание лошадей, потом отец крикнул, и тогда я побежал…
– Диш, – сказала принцесса, выпрямляясь в седле. – Давай с остальными в Шаридан, сообщи герцогу Рому и барону Махаому. Здесь был маркиз. Потом – в Ангору. Больше меня провожать не надо, дальше мы сами… Все равно уже почти на месте.
Высокий гвардеец поклонился в седле и развернул коня, приветливо махнув рукой наемникам и призывно – своим. Через несколько минут пятеро всадников, поднимая стену пыли, пересекли поле – Эния задумчиво смотрела им вслед, пока они не скрылись в лесу. Сергей незаметно вздохнул.
Наемники на лошадях окружили принцессу, подозрительно поглядывая на сосны ближайшего леса. Сват нагнулся, подхватил мальчишку и усадил перед собой:
– Давай-ка, друг, покажи нам твоих Сметтов. Потолкуем…
Все пришпорили лошадей – за полем виднелись крыши небольшой, утопающей в осенней зелени деревеньки. Эния догнала и поравнялась с Сергеем.
– Это не совпадение, Сергей. Маркиз каждый раз каким-то образом узнает, что я не во дворце и где нахожусь.
Сергей немного придержал лошадь.
– Такое впечатление, что они вас ищут, не зная точно – где находитесь…
Эния согласно кивнула головой:
– Да. Как будто они теряют меня тогда, когда я рядом с тобой.
Сергей устало вздохнул. Принцесса искоса глянула на него:
– Это правда, нечего вздыхать. У меня сто причин идти вместе с тобой. И пожалуйста, хватит выкать…
Туман поднимался высокой полупрозрачной стеной, спокойный и даже как будто равнодушный, если только можно назвать равнодушным приготовившегося к прыжку зверя. Отдельные пласты белесой мглы медленно текли друг относительно друга – колышущееся марево незаметно двигалось само в себе, создавая угнетающую иллюзию скрытых дымящихся руин чего-то разрушенного огромного или самой раненой земли…
Сергей сделал еще несколько шагов и оглянулся:
– Ну как? Не хочешь вернуться?
Эния только отрицательно помотала головой – она держалась рядом, не отводя широко раскрытых глаз от приближающейся полугустой стены.
– Все, – сказал Сват. – Дальше сами. Давай прощаться.
Сергей скинул на землю мешок и по очереди крепко обнялся с друзьями-наемниками.
– Не прощаюсь, ребята. Как только определюсь в Нипороге – сразу дам знать.
– Спасибо тебе, Увен, – улыбнулась Эния. – Не забудь, что я тебе говорила.
Сергей окинул взглядом холмы. Это было то самое место, где он несколько дней назад вышел из Роха, – они специально проделали путь в пару десятков километров, чтобы найти его. Он знал, где здесь мрак-шахта.
– Может, рискнете с нами? – еще раз спросил он. – Шахта здесь недалеко, с ходу окажетесь у Далича. И Ангурду точно не попадетесь.
– Ну уж нет. – Сват и вместе с ним остальные друзья-наемники опасливо покосились на совсем близкую стену тумана. – Мы уж лучше по-своему, по-привычному…
Сергей накинул на плечи мешки и, глянув на Энию, зашагал к полосе тумана. На самой границе остановился, привычно сосредоточившись – принцесса глубоко дышала рядом. Так, вроде все более-менее спокойно, как обычно…
Друзья, прикрыв глаза от солнца, смотрели на них издали. Он еще раз приветливо махнул им рукой и ободряюще улыбнулся Энии:
– Ну как?
Она глядела вперед широко раскрытыми глазами:
– Еще не знаю…
Он медленно двинулся вглубь – принцесса не отставала. Через десяток шагов видимый мир вместе с холмами и друзьями скрылся и вокруг поползли грязные полосы белесой мглы, как будто нехотя приоткрывая редкие сухие деревца. К голове привычно подступило сумрачное гнетущее чувство, похожее на ожидание чего-то плохого и страшного…
Он опять остановился и закрыл глаза, Эния немедленно ткнулась в спину – она старалась держаться к нему как можно ближе. Тусклые расплывчатые пятнышки медленно ползли вдалеке – неторопливо, без видимого нарушения спокойствия чужого мира. Сзади чуть красноватой мерцающей стеной определялась граница тумана.
Он обернулся и сразу встретился с глубокой и очень доверчивой синевой совсем близко распахнутых глаз.
– Как ты? Не хочешь вернуться?
– Я пойду за тобой, я выдержу. Только… – Густые пушистые ресницы сомкнулись, потом распахнулись еще шире. – Только надо быть поближе к тебе, так легче…
Сергей тепло улыбнулся – она ответила виноватой улыбкой, потом опасливо покосилась в сторону тумана:
– А прямо сейчас никто не выпрыгнет?
– Никто. Сейчас близко тварей нет.
…Минут через двадцать показался знакомый холм с обгоревшим домом наверху. Сергей нашел полузаваленный вход в подвал и достал приготовленный факел – неровное пламя осветило уходящие вниз ступени. Через оборот спиральной лестницы открылся круглый зал с колодцем посередине – осторожные шаги двух людей гулко отдавались под невысоким сводом. Эния смотрела вокруг широко раскрытыми глазами.
– Мрак-шахта, самая настоящая, подумать только… Я столько слышала об этом сказок. Кто мне поверит?
Сергей подошел к ограждению в центре и, подняв факел, осветил тягучую черноту внизу.
– Это и есть дорога. Сможешь?
Она рядом перегнулась и заглянула вниз.
– Ой… Оно как будто живое. Я постараюсь, только ты держи меня за руку, ладно?
– Тогда давай?
Он встал на круглый парапет и протянул ей руку – она не задумываясь вскочила и стала рядом. Двое людей неподвижно замерли на краю бездонного колодца, уперев вниз внимательные взгляды – темный провал как будто приглашал, распахивая свой зев… «Боже, как она мне верит, – мелькнула мысль в голове. – А ведь я сам не знаю толком их действий, этих шахт, что они и для чего…»
