Текст книги ""Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"
Автор книги: Александра Первухина
Соавторы: Андрей Буторин,Христо Поштаков,Павел Стретович,Валерий Вайнин,Антон Мякшин,Эдуард Байков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 246 (всего у книги 356 страниц)
«Мне все равно, – подумал Сергей, закрывая глаза. – Прости меня, Лена, простите меня, дети. Прости меня, Сват. И ребята… И будь ты… Да нет. Живи с миром, Эния. Ты сама наказала себя: предавший раз не избавится от этого никогда».
Кто-то завозился у него за спиной, и его руки бесчувственными, безвольными плетьми повисли по бокам. Это что, сарказм на благородство?
– Я даже дам тебе твой меч. Если ты сможешь там сделать шаг…
Старший дыхнул злобой и, развернувшись, далеко от склона зашвырнул клинок Сергея. Серебристая полоска стали некоторое время кувыркалась в воздухе, пока не скрылась в бескрайнем тумане…
– Ты ничего не хочешь сказать? Тогда пошел…
От сильного удара в спину он перевернулся в воздухе и покатился вниз, сшибая мелкие камни и корявые деревца, поднимая за собой полосу пыли и истеричный хохот наверху.
Он уже не мог увидеть или услышать, как из ближайшего леса на полном скаку, прижимаясь к гривам коней, вылетали всадники; и Сват с дикими от долгой бешеной скачки глазами выхватывал на лету клинок, пригибаясь и выжимая из коня все, что тот мог еще дать… Слева и справа из леса еще вылетели воины – люди Бремока и Хафу, яростью, скоростью и шпорами заставляя коней с ходу преодолеть ужас близкого Роха и стремительно охватывая полукольцом всех, кто был у обрыва…
Эния резко встала и отвернулась к окну. Капитан Ош Гуяр опустил голову. Илламия, со вздохом глянув на сестру, нахмурилась:
– В твоем распоряжении была вся королевская гвардия. Ты мог, если надо, привлечь даже армейскую бригаду… Почему маркиз опередил тебя, Гуяр? Как такое могло произойти?
Капитан поднял лицо:
– Я виноват и совсем не хочу оправдываться… Маркиз как-то смог сразу определить, что он наемник. И поэтому опережал на шаг…
– А эти, его товарищи…
– На уступ они успели раньше нас и никого не оставили в живых. Наемники жестоко мстят за своих… Мы их найдем. Лорд Шамур уже разослал срочный вызов.
– Мы должны узнать о нем все, – не оборачиваясь, сказала Эния. – Все. Смог же он справиться с пятерыми на постоялом дворе? Может, смог и выйти из Роха…
Илламия промолчала, но при взгляде на сестру ее глаза стали совсем печальными. Гуяр тяжело вздохнул и отвернулся в сторону.
– И еще, ваше высочество… Для того чтобы заманить его, маркиз использовал вашего двойника. Видимо, опасался открыто устроить переполох на улице – в городе уже было много моих людей…
– Что? – Эния обернулась.
– Ну… У нее немного похожи только глаза. Но вы ведь тогда были под вуалью.
– Двойник? Мой двойник?
Капитан опять вздохнул и устало кивнул головой.
– Спасибо тебе. – Эния опять отвернулась к окну. – Огромное спасибо, Гуяр. Значит, он, когда погибал, еще и проклинал меня…
Капитан молча смотрел в пол. Илламия протерла руками уставшие глаза.
– И еще. – Эния задумчиво глянула на сестру. – Подумай, порасспрашивай… Где, в каком-таком государстве, могут быть высокие многоэтажные дома и огромные стеклянные окна… Огромные такие окна. Которые от взрыва разлетаются на мелкие и… смертельные осколки.
Глава 6…Опять глухой подземный лабиринт, заставляющий уставшее от бесконечных обмороков и безысходности сознание искать выход. Чуть выступавшая кладка стен высокого подземного колодца. Почему подземного? «Не знаю…» Сергей нащупывает рукой очередной выступ, выгребает пальцами шелуху между камнями и осторожно подтягивает тело вверх. Дальше, дальше, все выше и выше. Как там внизу? Необозримо далеко виднеется крошечный островок света. Опустившуюся и перекрывшую вход и синие глаза плиту отсюда уже не видать. Крысоловка. Но и тут должен быть выход, какой-то выход существует всегда, в любой ситуации…
Все плотнее вокруг сгущается темнота, наступает такой момент, когда очередной выступ, очередной камень уже не виден и приходится полностью полагаться на чуткость пальцев. Пускай. Пускай темнота, пускай ничего не видно – я не хочу ничего видеть. И никого… Совсем никого. Особенно синих глаз…
Неожиданно рука, вытянутая вверх для поиска очередного выступа, не обнаруживает ничего… Вернее, обнаруживает конец стены, окончание каменной кладки, окончание длинного и трудного пути наверх. Сергей подтягивается на вытянутых руках и осматривается… Он осматривается? Он может осмотреться? Действительно, здесь уже довольно светло, настолько, что он может увидеть близкий потолок наверху и что-то вроде парапета, за который он ухватился… Круглый колодец наверху окружал балкон или лоджия, на перилах которой он висел и за перилами которой вновь темнела чернота… Ясно. Вернее, ничего не ясно…
Сергей перевалился через каменный борт и шумно свалился на пол. Странно. Тут все странно. Кстати, он почему-то совсем не устал и почему-то абсолютно равнодушен к темноте вокруг, за ограждением… Интересно – почему видно там и не видно здесь? И откуда свет? Хотя… Неинтересно.
Сергей приподнялся и глянул вниз, через борт. Внизу уже была абсолютная ночь и исчезло слабое пятнышко далекого дна. Гм… Он облокотился о камни, равнодушно засунув руки за голову. «Я скоро, наверное, стану любить темноту. И совсем не любопытно – есть ли там выход. И какой он собой – выход. И вообще, может быть, это – вход…»
«Правильно». – «Кто это сказал? Опять… ты?» – «Нет». Стройный женский силуэт сгущается рядом, прямо из темноты и состоящий сплошь из темноты…
«Кто ты?»
«Не узнаешь?»
«Узнаю…» Черные, когда-то молящие глаза, казалось, с состраданием смотрели на него. «Глаза? Я вижу ее глаза. Значит, она – не темнота…»
«Это ты – темнота. Ты меня видишь не внешним зрением, а внутренним».
«Как это?»
«Как сон».
«Это – сон?»
«Почти… Но я – наяву».
«Ты там или здесь?»
«Там – это в твоем прошлом мире? Я не могу быть там и здесь. Ты видишь меня – значит, я здесь».
«Зачем я тебе?»
«И не только мне…»
«Так. Не только тебе – это уже политика. Я ненавижу политику».
«Я тебя понимаю. И я – не политика. Я – здравый смысл. И – мир…»
«Ого. Это слишком много. Там, где я, не бывает мира».
«Ты сам виноват. Никто не заставлял тебя венчаться с принцессой».
«Никто. Но по-иному не вышло. А то, что случилось, назад не вернешь».
«А ты хочешь – назад?»
«А ты можешь? Тогда верни все еще раньше – до взрыва в кафе…»
«Нет. Я не могу. Даже на минуту. Но ты можешь исправить все здесь. Если хочешь. Ты хочешь?»
«Хочу. Теперь – хочу».
«Все просто. Тебе нужно объявить то, что было на самом деле. Что ты ничего не знал. Что это – случайность. Тогда брак недействителен. Это – закон».
«Хорошо. Только… Только зачем это тебе?»
«Всему свое время. И еще… Не высовывайся в Ушет-Гурде. И мрак-шахта – здесь. И… очнись. Ибо уже опасно».
…Сергей очнулся от того, что у него нестерпимо болели руки. Он приподнялся на локтях, перевернулся и оперся о большой валун, рассматривая свои посиневшие пальцы. Затем прислонил голову к камню и, закрыв глаза, застонал. Жив… И руки живы, если болят. А он что, ожидал другого? Быстрой и легкой смерти? Разве для этого он пришел в Шеол?
Он открыл глаза и посмотрел по сторонам. Слева покатым склоном уходила вверх стена утеса, теряясь размытыми контурами в тумане, справа виднелись вскоре обещавшие стать совсем родными редкие корявые деревца. Рох. Опять Pox. Pox?
Сергей быстро закрыл глаза и постарался сосредоточиться, затем вскочил на ноги и, не обращая внимания на болевшие руки, кубарем перекатился через валун.
В паре десятке шагов в тумане показалась огромная размытая тень. Длинные усы не спеша прошелестели по редким прошлогодним листьям, стряхнули шелуху с колючих кустов и взметнули дорожку пыли с каменистого склона. Восемь длинных выгнутых ног пронесли внушительное тело куда-то вдоль полосы скалистого обрыва. Чуть дальше, почти совсем скрытая в тумане, мелькнула еще одна устрашающая тень.
Сергей замер и перестал дышать. Голубой тарантул – огромный… Как дом. И не один… Что их привлекло – неужели просто шум падения с утеса? И как долго он был в беспамятстве?
Он не знал, что буквально в нескольких десятках метров от него, вдоль склона, лежали тела его недавно хохотавших врагов, в пылу боя наверху скинутых вниз и испускавших так любимый тварями сладковатый запах смерти и крови.
Когда белесая мгла скрыла последний устрашающий силуэт, Сергей медленно приподнялся и мягким стелющимся шагом двинулся прочь, интуитивно чувствуя опасность места и по опыту зная, что только веская причина может заставить хищников собраться вместе.
Через пару километров, там, где крутизна утесов понизилась и приобрела более пологий вид, он выбрался из тумана наверх и устало опустился под большое развесистое дерево, перематывая на ногах непослушными руками портянки и решая, что предпринимать дальше.
Так. Первое – найти воду. Хорошо помыться самому и освежить уставшую от множества беспамятств голову. Второе… Второе? Сейчас.
Он похлопал себя по карманам, нашел табак и кремень и свернул довольно приличную сигарету. Задумчиво посмотрел на кусочки камешков в руке – кресало… Способ древний как мир, зато самый надежный. Высек искру и неторопливо закурил. Тяжело вздохнул – надо как-то бросать… От этого только трудности и сложности. Собрать волю и… Вот только надо немного обжиться – нормально обжиться. Чтоб закончились проблемы и голова не забивалась трудностями космических масштабов. Да, проблемы… Они закончатся? Будет когда-нибудь тишина и спокойствие?
Сергей вздохнул и выбросил окурок в сторону. Бумага здесь совсем плохая – не хочет тлеть как положено. Одни беды… Так, что сейчас? Вода – понятно. Потом надо найти жилье – какой-нибудь городок – и устроиться подработать, чтобы не думать о хлебе насущном. И переждать смутное время, и немного прийти в себя. И как можно больше информации о жизни, о множестве мелочей местного быта, который каждый знает с детства и не придает значения. Обжиться. Стать своим и не привлекать внимание.
И, кажется, я знаю, к кому можно обратиться за помощью. Начинаем опять с нуля – с того же, что и несколько дней назад, когда он первый раз вышел из Роха. И еще не имел врагов…
– Да ровнее бей, дурень, ровнее! Где вас таких в горах только берут? Смотри. – Олди сдвинул полукруглые лепестки дощечек и ловко опустил обруч. Затем рассчитанными точными ударами по зубилу начал вгонять его вниз. Почти готовая бочка, осталась отпарка… Потом подал молоток Сергею:
– Держи. И помни – это молоток, а не топор.
Скрипнула дверь – в амбар сначала забежала собака, усиленно махая хвостом, чтобы ее не прогнали, потом заглянула Милия.
– Обедать, господа труженики. Тетя просила передать, что она лично приволочет всех за шиворот, если опять все остынет. Ант, мне бы…
– Ладно. Тоже мне волокуша… – ворчливо отозвался пожилой Олди – хозяин фермы и брат Габа, однако сразу взял тряпку и начал вытирать руки. Он любил и одновременно побаивался свою дородную и острую на язык супругу. – Не задерживайтесь. Ну-ка, морда, – на улицу. – Это уже к собаке, отчаянно вилявшей хвостом и хитро поглядывавшей на подвешенные в углу для копчения длинные пяди домашней ветчины.
Скрипнула, закрываясь, дверь амбара, и сразу зычный голос на улице:
– А ну, голопузые, – за стол, пока я вас, ядрена карамель…
Радостно завизжала довольная детвора – семилетние двойняшки Гука и Люка, загремели брошенные ведра и тут же послышался грохот – видимо, догонявшие друг друга «голопузые» споткнулись на деревянном крыльце.
Сергей тоже взял тряпку и начал вытирать руки, поглядывая на Милию. Она очень изменилась за эти два месяца, что он провел на ферме ее дяди Олди. Пропала бледность и сухость лица, щеки порозовели, наливаясь жизненной силой, в глазах появился здоровый блеск. Его эмацея явно приносила пользу.
Она довольно часто наведывалась из Наодока к дяде, и у Сергея с ней завязалось что-то вроде дружбы, хотя ему и казалось, что она излишне его уважает и называет на «вы».
…Когда два месяца назад он, уставший и измученный, опять постучал в дверь гостиного двора Габа, то надеялся на небольшую помощь, участие и добрый совет. Но нашел искреннюю радость и добрую заботу о себе. И хороших друзей.
Габ, с полунамека поняв, что он скрывается и не хочет встречи с властями, не стал доставать с расспросами. И на следующее утро отправил, уже вымытого и отдохнувшего, к своему брату в Ишемир – такой же небольшой городок, где у того была своя ферма. Сергей никогда не был деревенским жителем и имел довольно смутное представление о крестьянском труде, но здесь его приняли как родственника, и его уставшая от последних событий и от Роха голова начала оживать, вновь открыв свежесть воздуха и запах травы.
На выходные частенько приезжала явно выздоравливающая и посвежевшая Милия, привозя с собой приветы и восторженные отклики воспрянувшего духом благодарного Габа.
И все было бы почти хорошо, но у семейства Олди тоже была своя беда. Как и у всех хороших людей. И еще – почему-то очень часто вспоминались синие, как вечернее море, глаза…
…Милия присела на деревянную стойку, отгораживающую уголок с огромным растопыренным лемехом.
– Отец просил передать, чтобы вы не беспокоились. Можияр, ну, тот бортник, который вас видел тогда вечером… Он не придал значения, верно, и уже забыл. Отец позавчера разговаривал с управляющим барона – они ничего не знают. И время уже прошло…
– Гм… – Сергей с сомнением положил тряпку на бочонок рядом. – Ладно. А наемников еще не нашли?
– Судя по всему – нет. Но приказ короля еще в силе. Но вряд ли, уже два месяца прошло…
Сергей поднялся и осторожно стряхнул с колен крупные стружки:
– Спасибо, Милия. Лучше пойдем, а то тетя точно приволочет нас за шиворот.
– Вы идите, я уже пообедала. Подожду детей – тетя Дора просила на летний выпас…
«…Пора собираться в дорогу. Хватит, отдохнул. Незачем больше доставлять хлопоты добрым людям, да и возможные серьезные проблемы с властью, – думал Сергей во время обеда. – Но, конечно, жаль расставаться…» Тучный Олди, умудряясь одновременно жевать, вовсю критиковал указы по расчистке полей местной благородной власти – все того же барона Махаома, подчеркивая свои слова звучным хрустом и постукиванием вилки по столу. Тетя Дора недовольно вспоминала цены на рынке, с беспокойством поглядывая на всегда молчавшую Гуляну.
«Пора-то пора, да вот только куда? – продолжал размышлять Сергей после обеда, помогая ворчливому дяде готовить для работы коптильню. – И когда?»
Смутное беспокойство и ожидание новых проблем не покидало его до вечера, когда он помог всегда печальной Гуляне, невестке Олди, и Милии с детьми пригнать коров с пастбища и запереть их в хлев. «Нет смысла тянуть. Тогда, может быть, завтра?»
Сергей задумчиво присел на порог калитки у широких ворот, перед тем как их запереть на ночь. Уже довольно низко над горизонтом светило заходящее солнце.
Вопросы, постоянно много вопросов. И нет никаких ответов. Да и Милия явно что-то не договаривает… Почему, например, охрана барона ждала его на перекрестке за городом – не проще ли было взять в гостинице? И не один бортник Можияр видел его вернувшимся в Наодок – уставший Сергей тогда совсем не прятался. Зная о его помощи Габу, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы вычислить, где он может находиться теперь. Если все брать в общем, то вообще неизвестно, откуда у него эти два месяца спокойствия…
«Ладно, – вздохнул Сергей. – Скорее всего я слишком подозрителен. И слишком дотошен. Просто мной не так уж и интересуется власть – а это уже хорошая новость».
– Дядя Ант!
Он обернулся – сзади подбежали уже опять чумазые двойняшки Гука и Люка. Похоже, они никогда не расставались. Запыхавшийся Гука бережно снял полотенце с длинной, похожей на жбан, кружки:
– Бабушка сказала, что не принимает никаких возражений. Обязательно!
Сергей улыбнулся и с удовольствием выпил кружку парного, только что сдоенного молока. Тетя Дора, увидев его бесчисленные ссадины, синяки, ушибы и пустую мутность глаз, сразу же взяла под свою личную опеку. Что явно обещало ему в недалеком будущем теснейшую похожесть на ее мужа – круглого и добродушно-ворчливого Олди.
– Спасибо, орлы. И бабушке передайте… Так. Кто первый будет у курятника – тому завтра первый урок фехтования мечом.
Близнецы, отчаянно визжа, толкаясь и поднимая за собой столб пыли, засверкали босыми пятками. Он запоздало сокрушенно вздохнул – у курятника они определить лидера не успели и с разбегу влетели внутрь, чуть не снеся открытую дверь и поднимая невообразимый гомон перепуганных кур…
Сергей грустно усмехнулся – дети… Так часто бывает – за проблемы родителей страдают самые невинные, которые принимают это тихо и терпеливо. Понятно, почему они всегда вместе, – ведь во всем Ишемире с ними больше никто не дружит.
Супруги Олди приняли Сергея как близкого родственника, но через месяц начали относиться как к сыну. У них тоже, как и у многих хороших людей, было свое горе – их старший сын, муж Гуляны и отец обоих двойняшек, Нивер Олди был отлученным…
Как говорят, в семье не без урода. Около пяти лет назад, во время последней подгорной войны, он умудрился прославиться в здешних краях, но не той славой, к которой стремятся все люди. Он очень постарался, чтобы о нем узнали все. С тех пор клеймо родителей разбойника, вора и убийцы не давало покоя всегда ко всем добродушных Доре и Олди. Белый орден отлучил Нивера от церкви и от закона, с тех пор о нем не было ни слуху ни духу.
У каждого свое горе и каждый несет его по-своему. Мягкое женское сердце иногда украдкой давало выход эмоциям матери, и тогда тетя Дора, смахивая слезы, тайком рассматривала детские рисунки когда-то неплохо рисовавшего мальчика. Отец, плотно сжимая подрагивающие губы, ничего не хотел о нем слышать. У Сергея сразу же пропало любопытство и желание что-то расспрашивать.
Нивер Олди. Что он хотел от этой жизни, имея прекрасную семью и любящих родителей?
«Каждый проживает свою жизнь по-разному. Кто-то плывет по течению, отдавшись судьбе и воле волн. Как я, например, – думал Сергей, глядя на заходящее солнце. – Кто-то чего-то добивается, иногда сам не зная чего…» Случается, что добивается многого. Но почему-то не бывает от этого счастлив.
А кто-то что-то пытается понять. Бывает так, что понимает… Но когда уже поздно или к старости. Что? Чего мы ищем? Легкой жизни? Избавления от трудностей? Разве избавил научно-технический прогресс людей от трудностей и забот?
Больших денег? Материальных благ? Я видел людей, которые добивались больших денег и материальных благ. Но почему-то не видел в их глазах тихой радости, тишины, спокойствия и мира – того, чем обладает настоящее счастье. Только наоборот – еще сильнее разгоревшиеся страсти и желания… И еще страх. Глубоко затаившийся и спрятавшийся страх. Страх потерять все это и опять остаться ни с чем… Зачем? Для чего?
Ведь по-настоящему для того, чтобы иметь все, нам надо совсем немного. Небольшой домик, садик, дорожку, прудик с рыбками…
И еще семью. Тоже не желающую искать чего-то большего или стремиться к чему-то невероятно высокому. Которая тоже ищет счастья здесь, в себе самих, друг в друге и взаимных уступках…
А что ищу я? Я чего-то хочу? Не знаю… Тогда почему мне надо куда-то ехать? Потому что у меня ничего нет. Нет настолько близких людей, для которых я был бы одной из основ их жизни. И они для меня… И, верно, никогда не будет. И еще…
И еще то, для чего я здесь оказался. В этом мире. Где на меня не действует психическое давление Роха. И где почему-то я встал рядом с принцессой…
– Пр-р-р-р-р-р.
Сзади на дороге захрапела чья-то осаживаемая лошадь. Сергей нехотя обернулся и резко отпрянул в сторону…
– Подожди. Да не напрягайся ты… – На землю спрыгнул, захватив повод в руку, его старый знакомый. Светлоглазый капрал стражи барона Махаома.
Сергей быстрым взглядом окинул окрестности – на дороге больше никого не было. Так…
– Держи. Да держи ты… – Недавний враг почему-то чуть ли не силком всунул повод от коня в руки Сергею. – И дуй отсюда что есть мочи. Некогда собираться. Минут через пятнадцать здесь будет целая армия. Давай… Лучше по южной дороге. Ну…
Сергей медленно разжал пальцы – повод маятником закачался под головой лошади.
– Откуда любезность? Чего-то, брат, я тебя не узнаю…
Капрал вздохнул и понуро посмотрел на солнце.
– Тебе лучше поверить мне, время дорого. Барон узнал о тебе, я не смог… Ладно. Твоих друзей-наемников почему-то ищет вся королевская охранка. И… И извини, старина, за прошлое. Я тогда про тебя ничего не знал…
– Что не знал?
– Ну…
– Эхарт? – На крыльце дома появилась Милия. – Ты как здесь оказался?
Сергей обернулся, удивленно посмотрел на девушку и ему все сразу стало ясно. Он нагнулся и поднял повод лошади.
– Ты говоришь – по южной? Это где?
Светлоглазый облегченно вздохнул.
– У города развилка, тебе – направо. И…
– Подождите… Как же так. У вас же ничего нет с собой, Ант… – Милия взволнованно переводила взгляд с одного на другого.
– Тут есть немного. На первое время. – Капрал хлопнул рукой по седельной сумке. – И… Может… Гм. Слушай, при встрече замолви за меня словечко старику. Он в последнее время меня терпеть не может.
Сергей взялся рукой за холку и махом вскочил в седло, резко натянув повод.
– Спасибо, не ожидал от тебя. Милия, отец тебе поверит?
Девушка смущенно улыбнулась:
– Если серьезному, то – да. Например, если вы благословите нас… Вы отцу сын, а мне – старший брат.
Сергей улыбнулся – на душе, несмотря на приближающуюся опасность, потеплело.
– Конечно. И передай отцу – парень старался. У меня были два месяца спокойствия, да и сейчас он здорово рискует. Счастья тебе, сестренка… И тебе, генерал.
Капрал не обиделся, и это располагало к нему:
– Спасибо тебе за Милию. Удачи. И до скорой встречи…
Сергей ударил пятками по бокам лошади, пробурчав под нос с сомнением:
– Ой ли…
Поднимая пыль, по дороге дробно застучали копыта, в лицо ударил свежий осенний ветер. «Хотя, – мелькнула мысль, – почему бы и нет? Помнится, в прошлый раз я тоже сомневался во встрече…» Слева и справа стремительно замелькали придорожные деревья, впереди показалась развилка с крайними домами недалекого городка…
Но светлоглазый капрал немного не рассчитал быстроты барона, пятнадцати минут у него не оказалось, и на развилке он чуть ли не нос к носу столкнулся с большим отрядом вооруженных верховых.
– Стоять…
Кто-то предостерегающе засвистел – Сергей поднял коня на дыбы, разворачивая назад и в сторону, и, щелкнув по крупу, взял в карьер к видневшемуся за полем лесу.
– Стоять!!!
Сзади донесся множественный перестук копыт – воины барона пришпоривали коней, пригнувшись в седлах и широким веером забирая влево, чтобы отрезать его от леса. Сергей нагнул голову к шее коня:
– Давай, дорогой, ну…
Слева и справа траву прочертили мелькнувшие росчерки. «Арбалеты, – понял он. – Но не по мне – по коню…»
Лес приблизился, он немного придержал скакуна и повел зигзагами, нагибаясь под пружинившие ветки деревьев и с ходу продираясь через путаный подлесок. Среди деревьев эхом разносились крики – погоня барона не отставала…
Внезапно конь захрапел, бросился в одну сторону, потом в другую, пока, сдерживаемый Сергеем, не остановился как вкопанный на месте, выкатив глаза и испуганно прядя длинными ушами. «Наконец-то». Он спрыгнул на землю и побежал вперед, держа в левой руке выхваченный из сумки клинок и закрывая правой лицо от пружинивших веток.
Через пару сотен шагов лес кончился, и деревья с кустами расступились. Сергей с ходу перепрыгнул через какую-то канаву и бросился через поле, стараясь делать шаги пошире, чтобы ноги не путались в густой траве. Впереди туманной стеной поднимался мутный Рох.
Стражники остановились на краю леса, изумленно вытаращив глаза на удаляющуюся фигурку.
– Все – конец. Он что, помешанный?
– Отродясь такого…
У самого тумана Сергей остановился и, выравнивая дыхание, посмотрел назад. Погоня столпилась у леса и, прикрывая лица от низкого солнца, глазела на него – на таком расстоянии он не видел их лиц. Сергей приветливо помахал рукой:
– Большой привет барону. И принцессе…
Вряд ли они могли его услышать. Сергей тяжело вздохнул, повернулся и вошел в туман – наверное, Рох скоро станет его домом…
