Текст книги "Следователь, Демон и Колдун (СИ)"

Автор книги: Александр Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 49 страниц)

Следователь, Демон и Колдун

Прибытие

Следователь, Демон и Колдун

От автора: События этой книги, ее действующие лица, а также их мотивы станут более понятны читателю, если перед ее прочтением он ознакомится с предыдущими книгами цикла о следователе Фигаро, а именно с романами «Следователь», «Следователь и Демон» и «Следователь и Колдун». Автор желает всем приятного времяпрепровождения и благодарит дам и господ за проявленный ими интерес

Все права защищены ©

А. Н. Александров

luceatlux7@gmail.com

1.

Паровоз пронзительно свистнул, заскрежетал всеми своими металлическими сочленениями, вздрогнул, взревел, окутался облаками пара, и, наконец, остановился в плотном белом облаке, быстро опадающем крупными хлопьями снега. Головной фонарь резал тьму впереди, но вырывал из нее все те же осточертевшие за вторую неделю поездки деревья и снег.

...Тяжелая деревянная дверь на роликах с глухим шуршанием откатилась в сторону, и в купе ввалился проводник: огромный дюжий мужчина в бобровой шубе, мокрой от пара ушанке со смешно торчащими в сторону отворотами и ярко блестевшим значком железнодорожной службы: паровозик, два ключа и шестеренка. Кирзовые сапоги проводника на глазах оттаивали, рыдая на пол крупными каплями тяжелой снежной воды. От проводника пахло дегтем, водкой, луком, креозотом, углем, машинным маслом, короче, всем тем, чем пахнет железная дорога и те, кто всю жизнь живет в тех маленьких вагонах-теплушках, что мотаются взад-вперед по просторам Королевства.

– Господин инквизитор! – Проводник взял под козырек, – Господин следователь! – Жест повторился. – Пра-а-а-а-ашу простить, опять застряли! Мороз такой, что рельсы лопаются! Щаз наши молодцы все починють, и в скорейшем времени дальше двинем!

– Вот как? – Один из пассажиров купе – импозантный мужчина лет пятидесяти глубоко вздохнул. – И надолго встали?

– Никак нет, господин Френн, вашсиятельство! Думаю, сутрева уже двинем, а через сутки уже и Последняя Застава! Ну а там до Нулевого километра рукой подать!

Тот, кого проводник назвал «господин Френн» опять вздохнул и обреченно кивнул головой. Лицо у него было абсолютно не запоминающееся, как бы теряющееся за сиянием огромных серых глаз – внимательных и цепких. Волосы с проседью аккуратно лежали зачесом назад, являя собой образец полной покорности – на них не было ни капли воска или бриолина, а вот гладко выбритая кожа лица носила на себе следы нешуточной борьбы с Его величеством Возрастом: кремовая матовость выдавала любовь господина Френна к омолаживающим декоктам, а сеточка морщин в уголках глаз смеялась над ней – не-е-е-ет, дура, не обманешь.

– Ладно, – сказал, наконец, Френн, – ладно… А знаете что: сообразите-ка нам водки, любезный.

– Как не сообразить! – Проводник просиял. – Мигом сообразим! Прямо из тамбура, с мороза!

Дверь хлопнула, и проводник исчез.

Френн опять вздохнул, возвел очи горе и подмигнул своему спутнику.

– Вы не думайте, Фигаро, я водку, как правильно, не употребляю. Но тут у них свой особый способ: гонят они какой-то самогон на семи травках, а потом в дубовый чан его, и на мороз. Вся дрянь оттуда просто вымерзает в такой мутный ледяной корж, а то, что остается… м-м-м-м.. Хотя о чем это я – сейчас сами попробуете.

– О, это я всегда готов. – Сосед Френна по купе облизнулся. – Но, однако, как же тут натопили, чет… Аж спина вся мокрая.

...На вид ему было где-то около пятидесяти. Низенький, плотненький, румяный, он чем-то напоминал довольного жизнью хомяка, которого содержимое закромов своей норки заботит больше, чем все мировые проблемы вместе взятые. На коротышке был серенький костюмчик от мадам Воронцовой и дорогие итальянские туфли, но вся это красота смотрелась на господине Фигаро, старшем следователе Департамента Других Дел как фата на корове. Есть люди, которые просто не умеют выглядеть изысканно, что ты на них ни напяль.

Другое дело Френн, который даже в рубашке навыпуск и линялых подштанниках (в вагоне действительно было очень жарко) походил на только что проснувшегося генерала небольшой армии. Инквизитор держал марку всегда и везде, причем это, похоже, давно стало намертво въевшейся привычкой.

– А, – Френн махнул рукой, – это печи здесь такие. Или кромешный ад, или как в морге на леднике. Там, за окном, сейчас минус тридцать Реомюров. Так что, поверьте, уж лучше маленький Египет, чем большой Таймыр.

– Да уж… – Следователь грустно посмотрел в окно. – Святый Эфир, ну и тоска! Снег и деревья, деревья и снег… Скажите, Френн, когда мы последний раз останавливались в какой-нибудь деревеньке?

– О, – Инквизитор махнул рукой, – поверьте, здесь тоже живут люди. Просто это «Скоростной Бэ», он на полустанках не останавливается. И вагонзаки к нему не цепляют, так что это самый комфортный способ добраться до Нижней Хляби.

– И самый безопасный?

– А вот тут уж фигушки вам. Дорога на Последнюю Заставу безопасной никогда не была. И, поверьте, лопнувшие рельсы –самая малая печаль.

– А… Это, наверно, поэтому с нами едет два вагона солдат?

– Ха! – Инквизитор поднял бровь, – Солдат, как же! Это, дорогой мой Фигаро, не просто солдаты, а знаменитая Белая Гвардия, военизированная охрана восточных границ Дальней Хляби! Кто в Белой Гвардии десять лет отслужит, получает пожизненный пенсион и рекомендацию в Королевские Лесничие.

– И что, – следователь вытаращил глаза, – кто-то переходит в Лесничие? Правда, что ли? И часто?

– Вы не поверите, Фигаро, но да, случается… А вот, кажется, и водка.

И действительно: снова хлопнула дверь, и проводник (теперь его усы покрывал густой иней) топоча сапогами подкатился к столу и аккуратно поставил на него большую запотевшую бутыль.

– От нашего стола к вашему, милостивые государи! Лучший продукт здешних земель! Угощайтесь! А вот и огурчики соленые… С вам пол-империалу.

Френн молча сунул проводнику две золотые монеты и отослал его к черту, после чего принялся протирать салфеткой стаканы.

...Двухместное купе «Скоростного Б» было маленьким, но уютным: утепленные стены, обтянутые мягкой зеленой тканью, две кровати – именно кровати, а не откидные койки – столик с электрической лампой в темно-синем абажуре, две тумбочки и багажная сетка под потолком. Все что нужно честному путешественнику как есть.

– Завтра к вечеру, – Френн степенно расставлял на столе посуду, – мы, по идее, прибудем на Последнюю Заставу. А оттуда – прямая дорога до Нулевого километра, в самый конец железной дороги. Там-то рельсы и закончатся, и начнется, собственно, Дальняя Хлябь.

– Вы что, там были? – Фигаро открыл маленький нож и принялся нарезать огурцы на аккуратные маленькие кружочки.

– Ну что вы! – Френн махнул рукой, – Нет, конечно. Дальше Заставы я не был. И без разницы, что я – Старший инквизитор, туда просто так не попасть. Это вы тут знакомства с королями водите: за неделю пропуск оформили! Да еще на двоих!

– Ох, влетит мне… – Следователь понуро откусил огурца, хлопнул стопарик и зажмурился. – Однако же… Пьется как талая вода. А в горле – просто огонь. Это совершенно невероятный напиток. Попробую-ка еще…

– Пробуйте, пробуйте. – Инквизитор степенно выпил, промокнул рот салфеткой и захрумтел огурчиком. – Великолепно… А за что, бишь, вам влетит?

– Так ведь не передал пост! – Фигаро горестно вздохнул. – Так и не дождался преемника. Нету дураков в Нижнем Тудыме работать, ну нет и все тут. Хоть весь ДДД переверни. Так что я, получается, нарушил инструкцию.

– Фигаро, – Френн скривился, – не мелите чушь. Вы едите на Дальнюю Хлябь дабы найти величайшего колдуна всех времен – несравненного Луи де Фрикассо, Лудо из Локсли! И цель у вас вполне себе благородная: спасение нашего сегмента реальности от Демона Квадриптиха. А он об инструкциях думает! Пейте лучше водку. И заприте-ка, кстати, купе...

Следователь щелкнул задвижкой, а инквизитор, заложив пальцы в сложную фигуру, быстренько наколдовал звукоизоляцию «...поверьте, Фигаро, я в таких штуках понимаю куда больше вашего». После того, как остаточная дрожь от заклятья стихла в эфире, Следователь сказал:

– Все, Артур, выходите. Горизонт чист.

Кольцо на указательном пальце левой руки следователя – неприметная серебряная печатка в виде львиной головы – чуть заметно потеплело, и ехидный скрипучий голос под потолком купе произнес:

– Ну да, ну да, чем бы ещё занимались следователь ДДД со Старшим инквизитором в купе? Пьянствовали, конечно же! Вам, господа, это не кажется похожим на начало какого-то бородатого анекдота?

Воздух вздрогнул, сгустился, и на кровать рядом с Фигаро спланировал грозного вида фантом: убеленный сединами старик с пушистой бородой, крючковатым носом, ярко-зелеными глазами, в глубине которых искрило ехидное пламя и тонкими, брезгливо поджатыми губами. Призрак был облачен в расшитую лунами и звездами мантию, а на ногах носил забавные полутуфли-получулки.

Короче говоря, Артур-Зигфрид Медичи, более известный как Мерлин Первый, отец-основатель Колдовского Квадриптиха, Классической школы колдовства и зодчий Белой Башни выглядел внушительно, и, как всегда, не терял бодрости.

– Артур, – Фигаро плеснул себе еще водки, – а вот объясните, пожалуйста: на кой ляд мы премся на Дальнюю Хлябь поездом? Вы что, не можете открыть блиц? Вы ж Мерлин Первый!

Артур-Зигфрид закатил глаза к потолку, обхватил голову руками, застонал, и несколько раз ударился лбом о стену, словом, изобразил стандартную короткую пантомиму «боже-святый-почему-вокруг-одни-идиоты»? Затем призрак вздохнул, и, наконец, сказал:

– Фигаро, вы вообще слышали о блиц-коридорах на Дальнюю Хлябь? Хоть раз? Может, хотя бы в книгах читали?

– Ну-у-у-у…

– Вот вам и «ну». Дальняя Хлябь – огромная эфирная аномалия, накрывающая весь северо-восток континента да еще и кусок Североамериканских Штатов. Эфир там постоянно движется, а, стало быть, блиц туда открыть нельзя. И оттуда тоже.

– Ага! – Фигаро хлопнул себя по лбу. – Так вот почему туда ссылают всех нашкодивших колдунов!

– И поэтому тоже, да… Однако, господа, почему мы стоим? Опять что-то сломалось?

– Рельсы сломались.

– А-а-а, мороз… Ну, бывает. Починят… А, кстати, расскажу вам преинтереснейший случай: был я как-то в этих местах…

Фигаро рассеяно слушал, время от времени кивал и улыбался. Ему было хорошо. Водка вымыла из сознания усталость и давным-давно поселившийся там липкий страх, что питался его, Фигаро, растерянностью и непониманием. Все было хорошо: рядом с ним сидел сам Мерлин Первый, крутивший ус и травящий байки – тот самый Мерлин, который мог движением руки расплавить гору, обожал сложные математические задачки и знал, минимум, сто способов довести вас до белого каления. Да и присутствие инквизитора Френна тоже успокаивало.

Фигаро пришел к Френну в кабинет почти два месяца назад (он, как покидающий место постоянной службы следователь ДДД должен был известить местный Инквизиторий). Все это, фактически, было простой формальностью и сводилось к подписанию ничего не значившей бумажки.

Следовтаель, на самом-то деле, и сам не знал, зачем приперся в тудымский Инквизиторий, да еще почти час ждал Френна в приемной. Он подписал все необходимые бумаги и сухо пожелал инквизитору всего наилучшего. Френн, в свою очередь, поинтересовался за каким лядом Фигаро едет и куда.

И вот тут следователя прорвало. Сказалось чудовищное напряжение последних недель, постоянные мысли о Демоне, неизбежном столкновении с этим ужасом, отчаяние Артура-Зигфрида Медичи, проглядывавшее за его напускной бравадой… короче говоря, Фигаро сел в кресло, закурил и вывалил Френну все. То есть, вообще все, начиная с приснопамятной схватки у Инквизитория той самой ночью, когда он впервые увидел Мерлина, так сказать, лицом к лицу.

Френн слушал молча, покуривая тонкие мятные сигаретки, пуская дымные колечки и время от времени задавая наводящие вопросы. По лицу инквизитора невозможно было сказать, что последует дальше: вызов «шестой бригады» с рубашкой-смиряшкой или же новый вопрос.

Когда Фигаро уже рассказывал о визите Аршамура – джинна печати, кольцо на его руке внезапно в одно мгновение раскалилось, и в воздухе над столом Френна появился Мерлин.

– Фигаро, – спокойно сказал Первый колдун, – я вижу, с вами случился словесный понос. Но вы вообще понимаете, что вас сейчас в желтый дом увезут?.. Добрый день, господин Френн.

– Добрый день, господин Мерлин. – Инквизитор пыхнул сигареткой. – А я все ждал, когда же вы появитесь.

– Я думал, вы спишете все на перенапряжение, эфирную контузию и, как и любой порядочный человек, придумаете какое-нибудь логическое объяснение нашей прошлой встрече. – Мерлин фыркнул.

– Я – не порядочный человек. – Френн улыбнулся. – И, думаю, что впереди –крайне интересный разговор… Чай? Кофе? Коньяк?

– Фигаро, вон, налейте. Я в своей нынешней ипостаси, увы, не употребляю… А насчет разговора вы правы, еще как правы…

Их беседа продолжилась в кабинете следователя и длилась с полудня до самого утра, после чего Френн принял решение ехать с Фигаро и Мерлином на Дальнюю Хлябь. Инквизитор (к тому времени он уже изрядно нагрузился) ерошил волосы и говорил:

– Фигаро, понимаете, я – карьерист. Законченный карьерист; с двадцати лет я ползу и ползу вверх: Академия, стажировка… вы, кстати, знаете, что я стажировался в ДДД? Да-да, именно в Департаменте. Причем в этом самом городишке. Но дальше я застрял. Нижний Тудым это как водоворот: попав в него однажды очень трудно выбраться. Здесь я получил квалификацию, перешел в инквизиторы, получил старшего, потом возглавил Ударный отряд, затем заделался главой всей тудымской ячейки… И все, приехали. Знаете, весной я подал заявление о повышении – мы, инквизиторы, имеем право подавать такие раз в пять лет. И что? Мне предложили должность Старшего окружного инквизитора. В Верхнем Тудыме. Фигаро, вы знаете, что такое Верхний Тудым? Это как Нижний, только Верхний… А говорил мне батенька, Эфир ему пухом – знакомства заводи! Знакомства!.. Короче, не могу больше: пресно, противно… Так и вижу каждую ночь один и тот же сон: смотрю я, значит, в зеркало и вижу свою рожу, а роже той лет, эдак, сто – лысый почти, волосы на ушах седые. И тут стук в дверь, и заглядываю в комнату, понимаете ли, тоже я, только совсем молодой, еще юнец лопоухий. И так, значит, подобострастно: «Вашблагородие, костюм с гетрами от портного принесли!» Фу, ну его к лешему…

– Так и отправились бы на пенсию – делов-то! Взяли бы билет на пароход…

– ...рванули бы в Баден, да-да-да, Фигаро, можете не продолжать. Да только толку с того, если миру скоро кирдык?.. Кстати, господин Мерлин, а почему бы вам не выступить на Совете Академии? Или вообще во дворце? Пусть Фунтик соберет своих индюков из министерств…

– Угу. И как вы себе это представляете? Уже вижу заголовки в «Столичных дребезгах»: «Мерлин Первый явился из могилы, дабы изречь жуткое пророчество на заседании кабинета министров». Шуму будет много, а вот делов – на один день. Не-е-е-ет, любезный, тут работа для настоящих профессионалов, а не для всех этих смотрящих по заводам-пароходам, у которых харя в форточку не влезает. Сало мира, мать их…

И вот теперь они втроем ехали на Дальнюю Хлябь, в Место-На-Краю, в вечный холод, снега и ночь, где, по уверениям джинна Аршамура, скрывался самый могущественный колдун в истории, Лудо де Фрикассо, Лудо из Локсли.

Путешествие, кстати, нельзя было назвать хоть сколь-нибудь напряженным. Похоже, судьба решила, что слишком долго держала Фигаро в нервном напряжении, и позволила следователю расслабиться: разрешение на поездку он получил буквально за неделю, просто написав письмо на Высочайшее Имя, ну а Его Величество, король Фунтик, подмахнул бумагу не глядя. Фунтик, будучи далеко не дураком, по ходу, сразу понял, что если Фигаро за каким-то чертом возжелал попасть на Дальнюю Хлябь, значит, так надо.

Дальше все пошло совсем славно: «Скорый «Б» который отправлялся в сторону Последней Заставы раз в две месяца уже стоял в Залесье – всего день пути от Нижнего Тудыма, и готовился к отправлению через двое суток. Более того: заметно повеселел Арутр. Древний колдун посчитал какие-то «n-планные эфирные напряжения Морганы-Бруне» и сделал вывод, что клетка с Демоном еще держится, причем сохранит свою прочность еще, как минимум, год. Это давало им время, а, значит, надежду: прорвись Демон в реальный мир, выбить его отсюда оказалось бы нетривиальной задачей для всех колдунов этого самого мира вместе взятых.

Поезд, конечно, периодически застревал в снегах, но это, по заверениям услужливого проводника было сущими мелочами не требующими даже малейшего внимания. Скорее всего, это действительно было так, поскольку завтра они должны были прибыть на Последнюю Заставу – почти не выбившись из графика.

...Локомотив протяжно свистнул, заскрежетал, зашипел и медленно, натужно пополз вперед. По составу от головы до хвоста прокатилось раскатистое «та-тах!» вагоны вздрогнули, свет под потолком мигнул… и вот уже снова мелькает за окнами снежная муть, качают лапами старые ели, да мелькают изредка мрачные темные избы, похожие на виселицы шлагбаумы и заваленные снегом скованные льдом полустанки.

– Меньше часа. – Френн достал из кармана маленькие серебряные часы на цепочке, сковырнул пальцем крышечку и взглянул на стрелки. – Очень оперативно, кстати. Вы вообще заметили, сколько солдат в этот раз сопровождает поезд? Белой Гвардии раза в два больше, чем обычно.

– Не заметил, – Фигаро хмыкнул, – я не очень часто езжу на Дальнюю Хлябь. А Гвардия… Может, новые правила какие?

– Да нет, – инквизитор махнул рукой, – правила старые. Дело в причинах. Небезопасно нынче в этих лесах.

– А бывает безопасно?!

– Представьте себе, да. И не корчите такую рожу, Фигаро. Давайте лучше выпьем… Да, вот так лучше… Надо бы квашенной капусты еще стребовать, да не хочется звать этого типа – он же потом не отстанет.

– Ему скучно. – Артур пожал плечами. – В вагонах вы да я да мы с вами, остальное – почта и три грузовых вагона.

– А гвардейцы?

– Гвардейцы на службе, им нельзя.

...Стучали на стыках рельс вагонные колеса, позвякивали ложки в стаканах, неспешно тянулся поздний вечерний разговор.

– … так это, выходит, вранье, что Инквизицию создали еще при Первом Квадриптихе?

– И да и нет, мой дорогой инквизитор. Это был мой проект, не спорю. Но он не сошел с бумаги потому что какая, к чертовой матери, инквизиция, если вся полнота власти у колдунов, вертикаль от самого Квадриптиха тоже сплошь колдуны, и на местах всем колдуны заправляют? Это была бы не инквизиция, а смех один.

– Но как-то же вы держали в узде всю эту братию?!

– Как-как: так и держал. Пас, как грится, каленым жезлом… Или железным… Не помню. Короче, нещадно сворачивал головы. Ничего нового. Мы, Квадриптих, начинали строить прекрасный новый мир старыми способами просто потому, что для начала нужно было утрамбовать старый…

– … а вот опять проехали полустанок – видели?! Даже фонарь горел на столбе!

– Ну, видели, и что?

– Так как же это – «что»? Это ж, считай, Дальняя Хлябь! Откуда здесь люди? Кто тут живет?

– А-а-а-а-а… Ну, строго говоря, здесь, где мы сейчас едем, много кто живет. И всегда жили. Охотники, золотоискатели, шахтеры – кого тут только нет. Тут не то что деревни постоянно появляются – заводы! Особенно сейчас, когда нефть качают все больше. Да и раньше отсюда чего только не везли: пушнина, золото, алмазы, лососина, разные редкоземельные руды тут же берут… Другое дело, что места здесь суровые, а, точнее, тот еще адок: морозы, вьюги, эфирные аномалии, в лесах какой только дряни не водится. Так и люди сюда едут не абы какие. Вы, Фигаро, еще местных старателей да охотников увидите; они из кремня высечены, в соли высушены, в мороз в проруби голышом купаются, медведям морды бьют, спирт дегтем закусывают. А колдуны здесь… Они даже не колдуны, а чисто шаманы: тут, господин следователь, своя школа колдовства: все на нерве, на интуиции; кровь подскажет, сердце укажет, во как. Так что это джинн вам дело сказал: если куда ехать, так это на Хлябь… А мне, дурню старому, даже в голову не пришло, понимаете? Впрочем, ничего странного. Оно ведь как бывает: катаешься всю жизнь по зарубежам: экзотика, все дела, а от той красоты, что у тебя под боком нос воротишь – успеется, мол, еще…

...вагон дернулся – Фигаро едва успел подхватить стакан. Заскрипели тормоза, яростно заревел гудок. Поезд, трясясь, медленно тормозил. Свет под потолком мигал, нервно полоскал медным языком тревожный звонок – бзан-бз-з-з-зан-бз-з-за-а-а-а-ан!

– Это еще что? – Инквизитор ругнулся – он оказался не таким ловким как следователь, и теперь на его рубахе расплывалось большое водочное пятно. –Дерево, что ли, на пути упало?

– Нет. – Артур заинтересованно прилепился к окошку, пытаясь разглядеть что-то во тьме. – Впереди нас идет спецдрезина, так что дерево исключается. Да еще и тревожный звонок. Тут что-то другое… А, ну, я же говорил: вот и гвардейцы.

В коридоре затопали сапогами, застучали прикладами и зычный голос рявкнул, казалось, под самым ухом:

– Га-а-а-аспа-а-а-ада-а-а-а! Купе не покидать до а-а-а-а-собого распоряжения! Охрана рядом; вас пока запираем – во избежание! Ничего, не боись, ситуация, панимаш, под полным контролем!

Щелкнул ключ в замке и сапоги затопали дальше по коридору, затем где-то хлопнула дверь, засвистел в щелях морозный сквозняк, и стало тихо.

– А, – Френн вздохнул, – понятно. Нападение на состав.

– Разбойники? – Фигаро нервно облизнулся.

– Не-е-е-е, какие тут разбойники… Местные, если кто начинает беспределить, сами находят, сами судят и сами на елках развешивают. Тут жизнь и так сложная; лишние проблемы никому не нужны. Самосуды, оно, конечно, не по закону, но в этих местах хоть какой-то закон – уже хорошо. Поэтому начальство гвардейское с местными шерифами на короткой ноге… Нет, это не разбойники. Что-то… другое.

Свет под потолком мигнул и окончательно погас.

– Ничего, – Френн махнул рукой, – не страшно. У меня в чемодане есть отличный фонарик…

Что-то клацнуло, и на окна с громким лязгом опустились бронированные жалюзи, окончательно превращая купе в стальной сундук на колесах. Тьма стала полной; лишь было слышно, как где-то снаружи перекрикиваются гвардейцы: «...эй, эй, ты куды прешь?!.. Да мне хучь из управы… На левую сторону давай!… Штыки пря-я-я-я-я-ямкнуть!..»

– Обидно. – Фигаро шмыгнул носом. – Артур, а вы…

– Уже работаю. Сейчас добавлю мощности…. А теперь развертка…

В воздухе, прямо над столиком, появился мягко светящийся прямоугольник, словно где-то заработал невидимый фотопроектор. По прямоугольнику побежали разноцветные блики, что-то зажужжало, и блики сложились в картинку: высокий холм, заросший густым лесом, низкое небо, затянутое странными жемчужно светящимися облаками, и цепочка гвардейцев с винтовками, вытянувшаяся вдоль поезда.

– Ого! – Френн присвистнул. – Эфирная проекция! Да еще и с тепловиденьем! Однако!

– А то. Но картинка, все же, дрянь – вокруг куча железа… Ага, смотрите, смотрите! Вон там, на холме! Видите?

Конечно же, они видели: целая россыпь странных цветных пятен – одно, другое, третье… вот уже целая стая светляков оседлала вершину холма. Гвардейцы, похоже, тоже видели или как-то чувствовали приближение этих странных штук: они крепче перехватили винтовки и уперли их прикладами в плечи.

– Это еще что? – Фигаро недоуменно почесал нос. – Лесные духи?

– Нет. – Артур коротко хохотнул. – Это волколаки.

Светлячки ринулись вниз, к поезду – быстрые, стремительные, гибкие. Теперь было видно, что это действительно волколаки: огромные матерые твари, похожие на волков с очень крупными головами и мускулистыми передними лапами. Они то бежали на двух ногах, как люди, то неслись на четырех, припадая к земле, взрывая снег широкой грудью; в их волчьих пастях клокотала слюна, а зеленые, почти человеческие глаза полыхали во тьме.

– Ни хрена себе, однако, волколаки. – Инквизитор уважительно прищелкнул языком. – Это не волколаки, это просто быки какие-то. Не то, что наши задохлики. Не завидую гвардейцам…

Гвардейцы же, однако, не казались особо напуганными. Они спокойно стреляли, каждым выстрелом сбивая по твари, а когда волколаки добежали до поезда принялись орудовать штыками и прикладами, причем так ловко, что белые туши, взвизгивая, улетали во тьму одна за другой, не задевая даже полы гвардейских тулупов.

– Красота! – Артур от удовольствия зажмурился. – Право, любо-дорого смотреть! А вон и главный волчара – глядите!

Фигаро посмотрел в ту часть проекции, куда указывал Артур и увидел здоровенного волколака – раза в два крупнее самого большого в стае. Огромная снежно-белая тварь сидела на вершине холма и спокойно наблюдала за битвой внизу. Даже по самым скромным прикидкам волколак был размером с крупную лошадь – настоящий монстр-тяжеловес.

И вот тут случилось что-то непонятное: Фигаро почувствовал, как по его пальцам пробежала знакомая дрожь, а затем вожак стаи чуть повернул голову и… посмотрел следователю в глаза.

Между ними было метро сто, вагонное окно и стальная броня, но Фигаро готов был дать голову на отсечение, что тварь смотрит именно на него, знает о нем и каким-то странным образом узнаёт его. Длилось это не больше двух секунд, но мертвенный холод успел продрать следователя до костей.

Затем волколак изящно поднялся на все четыре лапы, завыл, и исчез за гребнем холма.

Похоже, это было своеобразным сигналом к отступлению: уцелевшая стая, повизгивая, развернулась и бросилась назад в чащу. Гвардейцы их не преследовали, лишь несколько раз пальнули вслед для острастки, перезарядили винтовки и побежали куда-то в голову поезда. Среди них не было не то, что раненых – похоже, волколаки даже не подрали ни одному из гвардейцев штанов.

– Молодцы! – Артур довольно хлопнул в ладоши, – орлы! Куда там Ударному отряду!

В дверь постучали, и призрак растворился в воздухе (похоже, просто став невидимым). Фигаро крикнул:

– Заперто! В смысле, гвардейцы заперли купе, так что открыть не можем!

За дверью завозились, зазвенели ключами, дверь распахнулась и на пороге купе организовался дюжий детина, подпирающий потолок макушкой высокого войлочного колпака – гвардеец. На его шинели алела красная полоска ротмистра.

– Здравия желаю, вашблагородие, господин инквизитор! – рявкнул детина, прикладывая руку к виску. – И вам не хворать, господин следователь! Прошу извинять за остановку –волколаки осели, мать бы их в душу, под хвост и в драную пасть! Вот, зашел проверить, что с вами все в порядке!

От гвардейца разило порохом, потом и гуталином; его румяное лицо излучало бодрость и какую-то исконную северную лихость: нам, мол, все равно, хоть водку пить, хоть волколаков бить – один черт. Детина являл собой образец надёжности в ее самом что ни на есть надёжном понимании, и Фигаро подумал, что такого хорошо иметь рядом на каком-нибудь смертельно опасном задании. Например, при атаке на строй колдунов-демонологов с ручными Демонами-Сублиматорами.

– Все в порядке, любезный, спасибо… А скажите, чего это волколаки вообще на поезд полезли? Никак оголодали?

– Да хрен их, вашблагородие, разберешь! – Гвардеец обескураженно развел руками. – Раньше за этими сволочами такого не замечалось: рыскали по округе, коней драли, коров, ну, там, охотников, если какие нерасторопные попадутся. А тут, панимаш, в стаи собираться начали – да в какие! – штук, эдак, по сто-двести. На деревни лезут, на стоянки шахтерские, даже, вот, на поезда. Я так понимаю, старшой у них завелся. Говорят, появился откуда-то здоровенный белый волчара – пасть – во! – Гвардеец развел руками, – лапищи – во!.. А у вас, ваши благородия, тут водка?.. Я к чему – моя-то служба уже закончилась –спать надо по уставу. А куда спать – кровь после драки играет…

Френн молча налил гвардейцу полный стакан. Тот просиял, снял шапку, пожелал «благородным господам царского здоровья и таёжной силушки», одним махом осушил стакан и захрумтел огурчиком.

– Значит, – гвардеец, щеки которого заметно покраснели, уселся рядом с Фигаро, и принялся стаскивать заледеневшие рукавицы – где-то эдак с год назад, пошли слухи среди местных шерифов, что завелся в здешних лесах волколак. Лютый – страсть! А, главное, непонятно откуда взялся. Оно ведь как: волколаки что попроще из простого люда и получаются – хряпнет такой волчок мужика, и пошло: мужик тот сперва по ночам пьет, потому что тоска непонятная мучает, потом в лес сбегает – на луну смотреть, ну а потом, ежели знахарка заговором не подлечит, или алхимик какой пилюль не даст, то и вовсе волчарой обертается. Ну, волколаки – невелика новость. Повидали, знаем. Ежели волколак колдуна укусит, то тут уже дело хуже, потому как когда колдун в волколака обращается, то страсть жуткая…

– Колдун прошедший полную трансформацию в волколака – та еще пакость. – Френн скривился и принялся наполнять стаканы. – Сильная, злобная и хитрая тварь.

– Но ведь колдун легко вылечит себя, как только почувствует первые симптомы. – Фигаро озадачено нахмурился. – «Волчий зуб» лечится на раз-два.

– Так-то оно так, но некоторые колдуны не лечат специально. Особенно престарелые. Ну, типа, пусть к бессмертию через волчью шкуру – хоть так. Не каждый же может Легким вампиром стать.

– Во, в точности так, вашблагородие! Как есть, так все и бывает. Только этот волчара, что на округу жуть наводит, это хрен вообще пойми что. Говорят, что размером с паровоз эта тварь, и что даже железо на крови его не имет. Знамо дело, у страха глаза велики, да только дыму-то без огня не бывает.

Выпили, закусили. Паровоз опять свистнул, вздрогнул и медленно тронулся, пробираясь сквозь заснеженную ночь.

– Я вот что скажу, – гвардеец промокнул губы рукавом, – либо эта скотина получилась из самого сержанта Кувалды, либо влезла в эфирную пакость какую, и получился волколак-химера. Потому как иначе вообще непонятно.

– Однако. – Фигаро уважительно посмотрел на ротмистра. – Это, кстати, идея: был себе волколак, залез в эфирную аномалию… Хотя странно, конечно: волколаки они ж, в какой-то степени, Другие, а, значит, к эфирным аномалиям устойчивы, но это ж Дальняя Хлябь. Хрен его знает, что тут бывает.

– Одно точно скажу, господин следователь: теперь этот волколак над местными волколаками за главного. И такая это заноза – словами не передать! В общем, одна только надежда, что найдется какой колдун-специалист, который поймет, что это за тварь да откуда. А лучше – придумает, как ее грохнуть. Вот это польза будет!

– Так на Хляби ж полно колдунов.

– Ха! Те колдуны, что сидят в Снежном Логе, они ж, почитай, ссыльные. И, ежели по закону, то ничего сделать не могут – преступники.

– А ежели не по закону?