Текст книги "За день до нашей смерти: 208IV (СИ)"

Автор книги: Shkom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 51 страниц)

– Да… Вот ведь идиоты, – прошептал себе темнокожий. – Нет, проверяют на въезде в Кастл Сити они действительно тщательно, но…

– Но не проверяют при выезде. Зачем делать два раза одну и ту же работу, так ведь? Но не это самое глупое. Большая глупость была в том, что пришлось пару часов просто сидеть у него в доме.

– На кой ляд?

– Чтобы одежда обсохла. Новенький телохранитель – это ещё нормально, но если он весь в воде, от которой смердит не самым должным образом – это уже слишком подозрительно. – В ответ раздался лишь громкий смех. – То была часть, что шла по плану, но дальше всё пошло просто нахер…

– Насколько «нахер»?

– Настолько, что машина сломалась на въезде в Арканзас, и мне пришлось вести его с мешком на голове несколько дней. Нет, с одной стороны, это было приятно – смотреть на то, как когда-то главный мудак тащится по дороге, задыхаясь от петли на шее, но он меня сильно тормозил – мы не проходили и пятидесяти километров в день.

– И ты не снимал мешок, когда его нужно было кормить или поить?

– Снимал, конечно – ровно на половину, как и требуется. В общем, я привел его на руины Хоупа – к заказчику, и тот его прикончил.

– Так просто…? Бум? Без речей, без надменных насмешек?

– Пуля в сердце – бесповоротно и окончательно, – холодно ответил наёмник.

– А что насчёт награды? Уверен, за такую большую шишку заказчик отдал тебе добрую тонну кофе.

– Награда… была достаточной, чтобы я согласился. Скажем так, пускай она будет сюрпризом на чёрный день, потому как сейчас толку от неё мало.

Мрачные серые тучи неспешно плыли за окном, рассекая солнечный свет поперек и, казалось, закрывая собою саму надежду. Джеймс сидел во всё том же кресле и дослушивал рассказ своего напарника.

– …потом я добрался до гайонской переправы – там встретил знакомого и за небольшое, но массивное дело заработал топливо – хватило ровно до Скайатука и его чёртового озера.

– Ты приехал сюда на байке… – отвлёкшись от упаковки рюкзака, заметил напарник, – но мне рассказал, что в Линн смог достать грузовик, верно?

– Да. Там, на озере… возникли некоторые обстоятельства… – под давящим взглядом он рассказал всё то, что произошло на переправе. – …и вот как всё завершилось. Не буду строить из себя гения и говорить, что я ожидал этого, нет – я просто рад, что всё сложилось так, как сложилось, и я сижу в этом кресле.

– Не нахожу логики в твоих поступках. Почему ты не обыскал трупы тех ребят, что полегли в подвале?

– Двое из трёх бронежилетов превратились в труху из-за выстрела из 12-го калибра в упор, а обирать живого я не стал – честь иметь тоже нужно. К тому же, я вынес из этого дома два дробовика и один пистолет – неплохой размен за мою винтовку.

– Да, неплохой. Но почему подставил парня, которого уже отпустил? Эллиота? Что, он… попытался предать тебя, что ли?

– Ну подумай ты головой (забудем даже о том, что он показался мне двуличным куском дерьма): я убиваю его брата, заковываю его у батареи и убиваю его знакомых, а потом отпускаю на волю. Ты бы дал гарантию, что после всего того, что я сделал, он не вернулся бы в один прекрасный момент и не попытался бы меня прикончить?

– Я… Нет, – едва переборов себя, сказал мужчина. – Но я не одобряю твоего поступка.

– О, нет! Великий Джеймс Виттима не поддерживает мою точку зрения! Что же мне делать?

– Заткнись, – отрезал тот. – Я бы не стал давать парню надежду, а потом отнимать её – пристрелил бы его ещё на выезде с переправы или в доме. Этот мир и так полон дерьма, а если к нему присоединимся и мы – мир утонет.

Тучи в очередной раз закрыли солнце, погрузив мир в темноту. Хантер сидел в той тьме и смотрел на пальцы своих рук: ровные, немного худощавые, они не дрогнули ни в один из многочисленных моментов; сухая кожа, волнами покрытая у костяшек, и пучки, в плохом свету казавшиеся острыми, ни разу не ослушивались его – они собирались по команде в кулак и по той же команде жали руку – не было неосознанных решений, которых пришлось бы коснуться этим старым ладоням.

– Но я его добил – он хотя бы умер. Умер быстро. А тот, что остался в подвале, обречён на медленную и жалкую кончину – в виде многих лет он будет волочиться по этой земле и гнить. Выстрел был его решением. Я добил второго, потому что не хотел, чтобы другой страдал ни за что так же, как и тот, что виновен в моих глазах.

– Слабое оправдание, – Виттима смотрел на своего друга исподлобья. – Надеюсь, что у тебя всё готово – выдвигаемся.

– Пешком?

– Да. Сейчас… где-то десять утра – на подготовку ушло больше, чем я ожидал, но если не будем медлить, то где-то через шестнадцать-семнадцать часов будем на точке.

– К чёрту, – вновь рухнув в осевшее кресло, выдохнул наёмник, – я лучше сдохну – уже второй день без нормальной еды, неделя без отдыха, одной дерьмовой водой сыт не будешь…

В комнате расплылся монотонный стук часов. Джеймс смотрел в окно – на по-прежнему серое небо и всё ещё медленно ковыляющую вперед стаю. Уилл также перевел взгляд. «Мигрируют, – пронеслось у него в голове. – Совсем как животные. Десятки тысяч. Время ходячих прошло – они сбиваются, стараясь преуспеть там, где уже бессильны поодиночке».

– Ладно, – сказал вдруг младший. – Останемся здесь до заката. Надеюсь, к этому времени стая исчезнет из виду.

– Решил пренебречь своим профессионализмом? – насмешливо спросил Хантер.

– Напротив: среди этой стаи вполне может быть сонар, или как ты там его называешь – тогда все они, – указывая на окно, сказал Виттима, – станут нашей проблемой. К тому же, нахер всё это – я и сам голоден, как волк.

Спустя часы солнце поползло за горизонт. Двери старого дома неспешно открылись, и два наёмника вышли наружу, рассекая своими ботинками лужи из только что закончившегося мелкого дождя. Тучи уходили в сторону севера, продолжая нести непогоду там, а огненный закат резал края мокрым деревьям, что скидывали воду с листвы под порывами ветра. Огромный красный шар висел над горизонтом, создавая удивительный человеческому глазу пейзаж: городские леса сливались цветами с пустынными прериями, а когда-то многолюдные дороги походили на рассекающие землю ручьи – с той поры, когда пробки в центральных районах города застыли навечно, а последний работающий кофейный автомат покрылся мхом, человек стал чувствовать особое единение как с природой, так и с собой.

– Солнце… – прошептал Хантер, обжигая глаза в закате. – Впервые за несколько дней. Красиво…

– Да, красиво, – поддержал его товарищ.

Не прошло и получаса, как за их спинами остался Стилуотер. В один из многих моментов Уильям вдохнул воздуха и тут же скорчился в припадке кашля. «Чёрт, – подумал он про себя. – Не вовремя». Но приступ всё не проходил. Огромное желание отдышаться и, наконец, вдохнуть полной грудью овладевало телом наёмника – его лицо покраснело, волосы растрепались, а конечности не слушались. Упав на одно колено, он откашлялся и, выплюнув слюну с привкусом железа, принялся переводить дыхание.

– Всё хреново, да?

– Хреновее, чем я думал, – вновь сплевывая кровь, ответил он. – А это дорогого стоит.

Напарник сел рядом с ним, и они уставились на закат, пока часы на руках обоих предательски громко вели отсчет нескончаемого времени. Солнце уже наполовину скрылось за линией полей и лесов, и лишь одна из развилок перекрестка предлагала путь из красного кирпича, ведущий в никуда – дорогу, по которой не проходил путь двух уставших мужчин.

– Почему бы не пойти к Эволюции? – быстро спросил Виттима.

– Опять это… – устало парировал Уилл.

– Но почему нет-то?! Да-да-да, я слышал твою сопливую отговорку о том, что тебе туда нельзя, потому что они «убьют тебя, только завидят», но это нихрена не объяснение. Сказал «а» – говори «б»! Какого хрена Эволюции стрелять тебя даже в мирных базах?!

– У них есть весомый повод. Это всё, что я скажу, и на этом мы закончим.

– Но…

– Нет, без «но»! Мы ходим вместе с одной-единственной целью – работа! Только если для тебя работа – это способ заработка на жизнь, то для меня – выживание, Джеймс, так что я!.. Слушай, так же, как и тебе не хочется вспоминать твоё военное прошлое, я не хочу упоминать своё в роли наёмника-одиночки – это ничего не изменит, а вопросов только прибавится. Единственное, что тебе нужно знать – это то, как нажать на курок, когда я начну пускать слюну, и этого достаточно. Теперь пошли. Пожалуйста.

Уильям «Из Джонсборо» Хантер поднялся на ноги и молча пошёл на юго-запад – в сторону Оклахомы. Догнав его, Виттима искоса поглядел на человека, доверявшего ему своё будущее, но не открывающего прошлое. Дорога затянулась. Так часто бывало – тишина растягивала время, словно резину, забирала положенные ей секунды даже тогда, когда их было практически некому отдавать. Солнце скрылось, и последний рубеж света исчез за горизонтом, оставляя некогда голубые небеса во власть тёмного ночного неба и яркой луны, но и её приходилось ждать – переживать кромешную тьму, в которой не видно даже кончика пальца на руке. Джеймс неспешно шёл по дороге, всматриваясь в светящий экран телефона с компасом на экране.

– Эта штука тебя подведёт – сядет в самый хреновый момент. И поверь, пускай это и будет хреновым моментом для нас обоих, я найду в себе силы смеяться.

– Сказал старик, который что есть сил вглядывается в старый корабельный компас и всё равно нихрена не видит, – парировал его напарник. – В моей «штуке» установлен улучшенный аккумулятор, сам знаешь – она не садится месяцами и водонепроницаема, в отличие от твоей книжонки с картами. Меньше, лучше, экономичнее…

– И раздаёт по сырому картофелю каждому нищему, я помню. Один хрен не доверяю я ей… Сколько мы идём?

– Четыре часа и двадцать две минуты.

– Бля-я-ять.

Они обогнули посёлок Гатри и вышли на межштатную трассу номер тридцать пять – их дальнейшую дорогу до Оклахома Сити (не самую быструю, но самую безопасную). На шоссе им то и дело попадались брошенные автомобили – десятки, сотни забытых чудес Старого мира медленно разлагались как под ночными тучами, так и под палящим дневным солнцем – ржавели, обрастали мхом и травой, а те, что были на голой земле, и вовсе тонули в ней.

– Проведи брифинг, раз уж говорить не о чем, – меланхолично сказал Хан. – Ты ведь взял это дело, пока я разведывал обстановку у Лон Айленда.

– Хорошо. Итак: пока ты разрабатывал план, я наткнулся на небольшую группу военных в местном пабе – хотел спросить их о работе, но они начали плакаться мне на жизнь… Знаешь, это новое поколение «бойцов» – выросли на крейсерах и авианосцах, никогда не видели мира, но уже завышают свою самооценку до небес. Так вот: они ныли о том, что их выгнали на первую операцию, представляешь?! Три ноющих пацана, обвешанных стволами, которые всё время вопят: «Мне страшно!» – блевать хотелось! Кхм… В общем, они покинули «Терминус» – отель, что служил им базой в Южной Дакоте – в составе очень большой группы – минимум шестьдесят человек: несколько медиков и подрывник, хотя вначале, по их же словам, их было полторы сотни. Их задача – обоснование цепи сухопутных военных баз по назначенному маршруту: Миннесота, Южная Дакота, Миссури, Оклахома и Теннеси. С Миннесотой они справились легко.

– Ещё бы, – фыркнул охотник. – С тех пор, как уровень воды в Великих Озерах немного поднялся, «морские котики» начали пользоваться Мичиганом, как дешёвой проституткой.

– Именно. Но даже не это самое смешное – в Миннесоте они были со стариками, семидесятилетними вояками, едва держащими даже свой хер в толчке и… всё обошлось без потерь. Я как это услышал – мне в ухо будто бы внутренний голос заорал: «Опыт, чувак». Но дальше эти сопляки пошли сами. И именно это и было той причиной, по которой они так ссались выходить из Терминуса – пока завоевали три верхних этажа и перекрыли вход, сдохла добрая половина из них – целая рота полегла в паре квадратных метров, хотя большинство из них, уверен, просто покончило с жизнью – популярная практика, знаешь ли.

– Популярная практика, да. Как и то, что они сначала пытаются вычистить всё здание, а потом уже баррикадируются на верхних этажах, хотя понимают ведь зачатками мозгов, что по осени количество гнёзд в помещениях увеличивается донельзя… Ладно, продолжи – они дошли до Теннеси, не так ли?

– Они дошли до Теннеси. С горем пополам. С трупами. После Миссури, в котором они почти облажались, их осталось ещё меньше, и они отчаялись: назад им путь был закрыт – расстреляют свои же и будут готовить новых «героев Америки». Как позже выяснилось, они искали в этом пабе добровольцев – таких же умалишенных мужиков, готовых отдать жизнь просто ради того, чтобы. Я подошёл, представился, и мы заключили сделку: с нас – пять зачищенных этажей First National Center Building, что в центре Оклахомы, с них – всё, что мы попросим. Из того, что есть у вояк, разумеется.

– Всё?

– Всё, – твердо ответил мастер переговоров.

– Как же ты сторговался с этими придурками?

– Очень просто – никак. Они собственноручно хоронили семь десятков тех, кто сдох в двух этажах. А когда какой-то чёрный подваливает к ним в пабе и предлагает сделать такую же чёрную, как он сам, работу за них, и сделать это только с напарником – они соглашаются, не думая о цене – видят то, как будут давиться смехом ещё неделю и мечтать, как расскажут эту историю через пять лет у костра – расскажут, как мораль о неудачнике.

– Вот за это и люблю договариваться с молодняком – они всегда уверены, что решает количество.

Разговор зашёл в тупик. Через пару часов они вышли на первый перекресток: с запада показывались маленькие дома Эдмонта, с юга и севера – всё та же бесконечная дорога, а на востоке, судя по карте, должна была виднеться «большая вода» – озеро Аркадия, но то ли оно было выше уровня дороги, то ли леса были слишком высоки… Мимо также незаметно пронеслись Лейк-Алума, и Форест Парк, и Витчер. Когда солнце вновь принялось идти на спуск, Уильям «Из Джонсборо» Хантер и Джеймс Виттима вышли на межштатную трассу номер 40 – прямиком до центра города.

– Знаешь, если бы не твоя боязливость, мы добрались бы до точки на час-другой раньше, – упрекнул напарник старшего, смотря в карту.

– Это осторожность, а не страх, – тут же отрезал тот, взбираясь на железнодорожные пути. – В одном Оклахома Сити жило около семисот тысяч людей, не считая близлежащих городов. И даже если учесть то, что большинство давно умерло, готов спорить, тут остались ещё группы, готовые убить нас за один ботинок. И знаешь, что? Они ждут людей днём. Да и пришли мы на недели раньше, чем должны были – нечего меня зря упрекать. Кстати… – вновь запнувшись в порыве кашля, прервался Уилл, – пока мы не пришли: как будем пробираться на верхние этажи? Тебе вообще что-то рассказали о здании?

– Не-а. Думаю, поступим так же, как и в Чикаго прошлой зимой – воспользуемся шахтой лифта.

– Как и в Чикаго? Нам нужно будет как-то зайти в те шахты лифта – это уже задачка. Сейчас не зима, так что активных заражённых на первых этажах больше всего – ждут, пока орда до них дойдёт.

– Кстати, как думаешь, почему они просто зимой не начали всю эту хрень? Из-за сверхгнёзд?

– Угу. Я бы сам не рисковал шесть раз за сезон лезть в Ад, а многие из солдат (как старых, так и молодых) вообще не были там ни разу – что уж говорить о полноценной серии операций и о том, чтобы вести за собой других?

Они подошли к повороту на Вест-Мейн стрит, посматривая на крыши домов, и остановились у него. Оба предпочитали держаться под карнизами зданий и за листвой высоких деревьев. Пускай на обычных ходячих они в большинстве случаев не обращали внимания, вешать оружие обратно на плечо не хотел ни один из них.

– А неплохая архитектура, – шепнул бывший солдат, указывая на Национальный Центр, – многоуровневая крыша и этажи с выступами – есть где поставить снайпера, водосборник и тому подобное, стены между окнами, а не сплошная панорама… Теперь понимаю, почему они выбрали именно его. Хотя нам ли не плевать, да?

– Верно. Теперь тихо – выходим на улицы.

Выдохнув, оба завернули за здание и оказались прямо на центральных улицах Оклахома Сити. Уже на пути к роковому повороту они встречали одиноких ходячих, но стоило им войти в город, как картина резко поменялась: у небоскребов пылились тысячи трупов когда-то мёртвых и когда-то живых; обнаженные скелеты грудами валялись у поросших травой углов зданий, а сквозь пробитый корнями асфальт питали свой нескончаемый голод матки. Среди всего этого бродили десятки, если не сотни ходячих. Кто-то приносил пропитание своей «королеве», кто-то просто падал рядом с ней, отдавая себя в жертву, но многие лишь застыли в стазисе – ожидании скорой и желанной смерти от тех, кто сильнее, а те, кто сильнее, в свою очередь, ожидали орду, чтобы вместе с ней уйти на юг – прочь от холодов. Как только подобное гнездо показывалось на виду, Хантер тут же затягивал свою маску потуже, а Джеймс надевал респиратор, что большинство времени бесцельно болтался у него на шее.

Они заняли укрытия и принялись просматривать оптимальный маршрут. На глаза Уильяму из Джонсборо попалась «Королева Гнезда» – странная во всех аспектах. Он смотрел на неё, вспоминал о странной научной гонке – до появления подвидов матки были самым большим объектом интереса для военных учёных. Человека влечёт всё, что может его убить, хотя их, скорее всего, интересовал невероятный эволюционный процесс, что являлся завершением процесса заражения вплоть до середины Поколения Три. И, как и причину исследования, Уилл отлично помнил вырезку из Бестиария о тех чудовищах – одну из тех частей, что писал не он.

«Матка – последняя стадия ходячего, которую он может сдерживать до ощущения надобности или крайней степени зрелости. Во время активации так называемые простыми людьми «волдыри» – коконы с отрастающими органами, что произвольно растут нав теле мертвеца – лопаются, окончательно лишая тело зараженного всех питательных веществ и шансов на выживание. В изнеможении особи падают на землю (предварительно находя подходящее место) и остаются там для дальнейшего эволюционного процесса. Из волдырей, в свою очередь, вываливаются полностью функционирующие пищеварительные тракты, соединённые с основной «первородной» системой: от небольших глоток и пищевода с полностью функционирующими мышцами до дополнительных желудков и почек – всё зависит от времени созревания особи. Из-за схожести с лозой подобная система в простонародье была названа «корнями». Изначально был всего один тип корней, которые, проходя через тело мертвеца, крепились к основному желудку и просто вываливались наружу, либо присасываясь мышцами к земле, чтобы потом, используя практически абсолютную способность к расщеплению питательных веществ, просто выбирать из почвы червей, минералы и прочее, либо поглощая мясо, растения и перегной, находящийся на уровне земли – своих сородичей, участвующих в новом цикле природы, окружающую флору и фауну. Позже появился и второй, логично предсказуемый тип корня – дыхательный: с дотошной точностью воссозданные дыхательные пути, что также крепились к «родным» легким и оставались на земле либо просто торчали из тела. Данное эволюционное решение поддерживает в каком-то смысле жизнь тела с одной-единственной целью – быть генератором паразитов. Чем большее количество питательных веществ объект поглощает за цикл производства, тем большее кол-во особей он производит. Теперь о пищевой цепи: ходячие (Поколение Три, по крайней мере) осуществляют массовые паломничества к месту обитания матки. Приходя на место, некоторые из них просто падают, а некоторые приносят «дань» – пищу (иногда даже трупы своих сородичей или собственные конечности), что так же преподносят, бросая у корней. Факт: тело матки, скорее всего, поддерживается живым для «часа нужды» – как только особь ощущает недостачу пищи, она отбрасывает конечность, поглощая её, но такая практика весьма редка в нынешний момент – многие зараженные Поколения Три имеют уже довольно потрепанное состояние, так что отбрасывать чаще всего им нечего. Что же до Поколения Четыре – слишком рано ещё делать выводы».

При одном слове «матка» у человека возникало и до сих пор возникает множество ассоциаций, одинаково разных и безумных на любой взгляд, но все они – абсолютно все – сходились и сходятся в том, что это существо главенствующее, центральное – оно отличается от всех тех, кто будет и был до него, а важность деятельности такого неоспорима. На деле же всё было по-другому. Даже несмотря на свою важность, та матка из общего числа зараженных выделялась не сильно: просто лежащее, вросшее в саму землю или какое-нибудь дерево тело, некогда бывшее человеком. Разлагающееся, воняющее, практически недвижимое, но всё ещё дышащее тело. Конкретно то, что видели наёмники в тот день, было очень старым: корни полностью обвили туловище и скопились под телом, приподнимая фигуру в форме горизонтального креста где-то на метр над землей, конечности отслаивались от торса, свисая на сухожилиях, как балласт; из пор, которые, словно в улье, проходили по телу, сочились гной и экскременты. Единственным полезным органом были лёгкие – изо рта матки, а так же из всё тех же пор тоннами вылетало нечто, похожее на дробленные раскаленные угольки – едва видимые красноватые тельца, что невозможно было увидеть по отдельности, сбивались в целые облака, где форсировали землю и неспешно поднимались наверх – на уровень головы среднестатистического человека, создавая красный плотный туман. «Никогда, – пронеслось в голове у Хантера. – Никогда».

Пробравшись за колоннами Chase Tower – ещё одного небоскрёба, но с более современным архитектурным стилем, – они добрались до нужного им квартала. Главная проблема, казалось, окружала их со всех сторон и сжимала стены – ходячие. За последней колонной было тридцать метров открытого пространства, усеянного останками, а еще дальше – прямоугольная и практически замкнутая система зданий около двухсот метров длиною, рассечённая поперёк переходом. По велению злого рока, нужное им было в самом конце – в центре левой стороны горизонтального прямоугольника, на перекресте Норт-Роббинс и Парк авеню.

– Что дальше? – спросил Джеймс напарника, приспустив респиратор. – Расстояние немаленькое.

– Знаю… – опешив, ответил Уильям. – Что насчет того дома?

Они с большой осторожностью перебрались за западные колонны и оказались на Норт-Бродвее. Впереди, через дорогу, виднелись чудесные дома, но лишь один из них был с открытой дверью – в правой стороне прямоугольника снизу.

– Туда?! Он даже не с той стороны, что нам нужна.

– Плевать. Расстояние между домами всего в пару метров – перепрыгнем.

– Какая «пара метров»?! – возмутился тот громким шепотом. – Да там!.. Ты вообще слышишь себя?!

– Да, Джей, слышу. И знаешь, что я сейчас скажу? На «три». Раз, два…

– Козёл! – он одним движением затянул защиту на своём лице и рванул вперед.

Рывком вырвавшись из-за укрытия, мужчины что есть силы побежали к зданию. Не в первый раз им приходилось осознавать, что даже пара десятков метров – огромное расстояние. Спотыкаясь о треснутый асфальт и скользя на полусгнивших костях, они пытались поддерживать максимальную из возможных скоростей. Стоило им показаться на глаза одному из ходячих, как он вышел из стазиса и быстрым шагом поковылял преграждать ещё живым путь. Схватив дробовик за ствол, Джей одним резким движением на лету снёс отвисающую нижнюю челюсть заражённого Поколения Три, от чего тот потерял равновесие и шлёпнулся на землю. Где-то вдалеке раздался страшный, почти нечеловеческий вой – крик Сонара, одного из подтипов заражённых, – но им уже было всё равно – залетев внутрь, первое, что они сделали – опустили решетку на двери. Дальше оставалось надеяться на то, что само здание пустовало так же, как и много лет до этого.

Они принялись осматриваться, и Джеймс просто недоумевал: интерьер помещения сохранился отлично. За несколькими исключениями, казалось, что в него вообще никто не заходил – всё тот же ресепшен с разбросанными стульями для ожидания и несколькими окошками для обслуживающего персонала, заваленными горелой макулатурой.

– Похоже, это банк, – сказал Хантер. – Видел вывеску у входа?

– Нет, блин, не видел – был слишком занят своими делами, – он показал на заляпанный слюнями и гноем приклад дробовика.

– Похоже, здесь уже кто-то был. Смотри, у касс куча горелой бумаги – кто-то пытался сымитировать пожар, чтобы отключить защитные барьеры.

– «Барьеры»?

– Да. Я читал об этих штуках. Знаешь, закрывают все входы и кассовые окна по тревожной кнопке. Видимо, последний раз здесь были тогда, когда ещё не вырубили электричество. Хотя в подобных банку зданиях обычно есть автономные источники питания.

– Для того, кто родился за четыре года до вспышки вируса, ты слишком дохрена знаешь.

Один из подобных коридоров выходил в широкий холл – хранилище. Посреди зала сверкала большая железная дверь – сейф. Огромный ковёр, что украшал паркет, был залит запёкшейся кровью, а среди ещё не растащенных и не разложившихся до конца костей валялись они – символ Старого мира. Мятые, грязные, мелкие и не представляющие абсолютно никакой ценности – именно такими представали перед жителями Нового мира маленькие бумажки, которые имели звучное название: «Деньги». Найдя лестницу, наёмники твёрдо решили подниматься на крышу, не осматривая остальную часть здания. С вершины банка открывался прекрасный вид на нужное им здание: величественная башня, что была западнее их, и правда казалась архитектурным шедевром на фоне блеклых и одинаково точных небоскребов, но вместе с тем Хантер также замечал, что этажи были довольно объемными, а до них ещё нужно было добраться – впереди были сотни метров зданий, соединенных вместе в два длинных ряда с пропастью между, и они с Виттимой, как тот правильно подметил, были не на нужной им полосе.

– Большое здание, – еле выговорил Хан. – Уже не уверен в том, что твой торг был так хорош.

– Семьдесят на двадцать пять метров, – глядя в гаджет, ответил напарник. – Карта с увеличением – это тоже мой плюс. Хотя это ведь ты знал этих книжных червей, что дали мне карты, а не я, так что…

– Просто скажи, куда пойдем дальше.

– Окей. Судя по всему, справа от нас через сто пятьдесят метров есть второе здание, – указывая пальцем, начал Джей.

– Я это и без карты вижу.

– А видишь то, что оно практически вплотную проходит к балконам на нужной нам стороне? Вот и завали. Это парковка, судя по машинам, так что перепрыгнуть вообще не составит труда.

– Лучше, чем пропасть, а? – поддержал охотник, смотря вниз. – А кадиллак у крыши с нашим зданием – вон там – отлично смягчит падение.

– Ага. Итак, перепрыгиваем на балконы, по ним поднимемся на крышу, а там уже разберёмся.

– Отличный план. Не забудь добавить в него, что на той парковке я вижу добрый десяток живых трупов. Выглядят они свежее, чем уличные – это «четвёртые», а значит, побегут, завидев нас. У тебя есть что-нибудь… громкое?

Условившись в деталях, они начали действовать. По команде Хантера Виттима вытащил из своей сумки гранату и закинул её на нижний уровень парковки. Как только раздался взрыв, зараженные оживились и рванули к источнику шума. «Поехали», – шепнул мужчина и спрыгнул на кадиллак. Аккумулятор в машине, видимо, давным-давно сел, и сигнализации не было. Только очухавшись, он рванул вперёд, а Хан приготовился к прыжку. Джей добежал до условленного места и действительно увидел балконы на противоположной стене. Только вот расстояние между ними было не три-четыре метра, как показывала карта, а добрый десяток. Догнавший его Уильям также опешил, но, выхватив «новомодную карту» и развернув её как следует, увидел, что верхний уровень парковки просто уже, чем нижние – те самые, в которых сейчас копошились сотни мертвецов. Наёмники подошли к краю крыши и увидели выступ, что был этажом ниже них. К несчастью, у самого края, как и на всём этаже, уже бегали ходячие, так или иначе поднимаясь наверх.

– Там приемлемое расстояние для прыжка, – шепнул старший, указывая на место между трупами, – спрыгиваем вниз и сразу перепрыгиваем на балкон!

– Спятил, что ли? Если мы перепрыгнем – они тоже.

– Хочешь сказать, что им хватит координации уцепиться? Всё лучше, чем здесь сдохнуть. Давай!

Как только нога младшего оторвалась от земли, Уильям «Из Джонсборо» Хантер выпустил пулю в мертвеца, что стоял у края. Заражённые ринулись бежать наверх, освободив место для прыжка. Только противники исчезли из виду, Уилл спрыгнул на уровень ниже, чтобы незамедлительно рвануть в пропасть. Прыжок удался для обоих, но Джеймс, что прыгнул ниже Хантера из-за веса, сорвал джекпот, поймав кепку своего товарища.

– Слетела при ударе, – возвращая заветный элемент стиля, объяснил темнокожий.

Тот молча кивнул, и они оба побежали на крышу. Оказавшись в нужном ряду зданий, им оставалось пробраться не только в саму башню, но и на её верхние этажи, однако даже это оказалось проще, чем прыжок с парковки: на тыльной стороне Национального Здания – той самой, у которой уже стояли мужчины – была такая же система балконов с лестницами – наёмникам не составляло никакого труда, кроме одышки в лёгких, пробраться к самому верхнему помещению – чердаку.

– Что, запыхался, старый? – переводя дыхание, спросил Виттима, стоя у перил.

– Нет, блин… Фух… Просто воздух свежий… еле лёгких хватает, – он дёрнул за ручку двери – заперто. – Сука…

Схватив перила, охотник отошёл на шаг назад и, немного нагнув спину, рывком ударил ногой по участку возле замка. На двери осталась небольшая вмятина, а единственное, чего Уилл добился таким ходом – едва заметный люфт в замке. «Неплохо», – сказал Джей, сняв с плеча дробовик. Парень подставил его немного левее дверной ручки – прямо во вмятину – и нажал на курок. Металлические кусочки вперемешку с дробью звонкими стуками разлетелись по тёмному чердаку, а наёмник, посмотрев в дыру вместо ручки, сделал парадный поклон и сказал:

– Сначала – старики, женщины и дети.

– Ага. Если сейчас сюда прибежит десяток мертвяков – я прокляну тебя перед смертью, – ухмыльнувшись, он снял с плеча дробовик и ударил по двери ногой.

Резкий хлопок разнёс по пустому помещению волны пыли. Целыми облаками они взмывали в воздух и, рассекая сам свет, оседали на маленьких окошках. Мужчины вошли внутрь: длинное запустевшее помещение было усеяно небольшими генераторами, что стояли по обе стороны от восьми окошечек, а от самих генераторов исходил странный шум. «Электричество?» – едва слышно прошептал Виттима. Хантер молчал. Будто животное, он, не отводя взгляда от северного угла комнаты, присел и осторожно пошёл вперед, вслушиваясь в шумы и всматриваясь в сами тени. Его глаз улавливал еле-еле заметную полосу света. Казалось бы, в помещении достаточно окон, но было одно «но», которое заметил его уставший ум – окна располагались симметрично везде, кроме нужного места – в то время, как в одном углу царил свет, другой покрывала тьма. Напарник быстро уловил суть и также неспешно пошёл следом. В мгновенье Хан выскочил на тень, но тут же остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и молча пошёл в другой угол. Через секунду свет исчез, через ещё одну – появился. Снова и снова.