Текст книги "За день до нашей смерти: 208IV (СИ)"

Автор книги: Shkom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 51 страниц)

– Пожалуй, ей нужно дать ещё минуту, – шепнул тот, неловко почесав затылок.

– Быстро же ты сообразил.

– Да я…

– Двадцатишестилетний парень, который неровно смотрит на двадцатидвухлетнюю полураздетую девушку? Я уже понял. Тебе не передо мной нужно будет оправдываться.

Прошло десять минут. Дверь снова медленно открылась, а из комнаты пулей вылетела она – Дана Кофуку. Теперь её каре смотрелось куда более, чем привлекательно, застёгнутая кофта, пускай и была свободной, но всё же подчеркивала фигуру в крайних точках, а лёгкая улыбка, казалось, предвещала чистый позитив. Первым делом тонкая ладошка со всего размаху ударила Брюса по щеке.

– Знаешь, за что?

– Знаю-знаю, – смуглый парень немного улыбнулся. – Но оно того стоило.

Дальше Дана подошла к Айви. Несколько секунд она просто смотрела на него, не признавая, а потом, осознав, что он – попутчик Уильяма, вновь улыбнулась.

– Привет, – протянула она руку.

Пожав её, Пацан тоже получил по щеке. Его и без того раскрасневшееся лицо стало ещё немного краснее. Уилл, ожидая своей очереди, улыбался – девушка была метр семьдесят пять ростом и всегда, всегда предпочитала практичную обувь без каких-либо каблуков. Она подошла к нему и, поставив руки на пояс, смотрела прямо в глаза.

– Наклонись-ка.

Наёмник повиновался. После последнего, слабейшего удара, она обняла его, что есть сил, привстав на носки и долго-долго держала, смеясь. Он смеялся в ответ и не просто радостно, а искренне – смеялся, потому что хотел.

– Как же ты подросла, девочка моя, – он смотрел в её глаза и видел там всё, что хотел, пускай и отражалось там совсем другое.

– А ты поседел… Как ты вообще мог? – Дана хлопнула его по плечу со всем укором, который могла себе позволить в тот момент. – У тебя были такие роскошные волосы!

– От старости никто не застрахован. Вон, тот же Грант – он тоже был седой в свои пятьдесят.

– У Гранта были не волосы, а черти-что. Прости, Джекс, – обратилась она к парню. – Да и все в его роду, если ему верить, седели рано.

– Правда, – откликнулся Ламмар. – У меня у самого немного седых уже есть.

– Два года… С ума сойти. И похудел как, Уилл… Мы вообще думали, что ты мог умереть!

– Я же посылал весточки, когда мог.

– Ага! Раз в шесть месяцев! Ну ты вообще!..

Ещё несколько минут, а после – в любой подходящий момент Дана напоминала Уильяму о том, что ему следовало бы меньше рисковать, больше есть и присылать письма в любой возможный момент. На вопрос Айви к Брюсу о том, за что старику так достаётся, он получил весьма разумный ответ: «Она просто рада его видеть».

***

– Наверное, по-другому и быть не могло… – Хантер одним глотком выпил виски со дна стакана, сморщившись. – Меня устраивает.

Не прошло и часа, как в одном из читальных залов уже было больше десяти человек, а выпивка прибывала вместе с ними. Почти все были теми, кто знал Уилла лично – старые знакомые, так или иначе обрадованные тем, что хоть кто-то вне Вашингтона не только выжил и пришёл их проведать. Да, он мог забыть их имена, как и они – его, но даже один образ, одно мимолётное воспоминание говорило о том, что жизнь – вон она – продолжается. Были и те, кого наёмник из Джонсборо встречал впервые, но они надолго не задерживались – на один-два стакана, максимум.

– Тихо, ребят, тихо – идёт.

Златовласая Шерри – сверстница Даны – глупо улыбнулась и, чуть не уронив рюмку, пулей отошла от коридора в зал, услышав там шаги. В помещение медленно вошёл широкоплечий парень, одетый в потёртый джинсовый пиджак серо-чёрного цвета. Зевая на ходу, он привычным движением поправил свои очки, тёмная оправа в которых была перевязана по центру белой изолентой, и удивлённо взглянул на толпу таращихся на него людей.

– Утра, народ, – сказал тот, взглянув на часы. – Слышал, Хан вернулся. А где?.. – Уильям поднял руку с рюмкой, так как его самого, откинувшегося на стуле, не было видно из-за кучи столов. – А, вот. Слушай, а тебе идут волосы.

– Не-е-ет! – вдруг вскрикнула половина толпы во главе с Даной, вторая же прокричала абсолютно противоположное. – Ты должен был быть за меня, Алекс! Ты глянь на его причёску! Ну как так-то! У тебя же!.. Почти такие же!

– Каждый имеет право на своё мнение, Ди. Моё не совпадает с твоим – не повезло.

Девушка подошла и резкими движениями руки растрепала парню причёску. Тот, подняв глаза, будто пытался рассмотреть, через секунду вернул её назад – тот же самый зачёс назад, что был всегда, и благодаря коему трудно было определить настоящую длину волос при любом, кроме идеального, освещении.

– Говорил же тебе! – Боб – тридцатилетний темнокожий парень с настоящим бардаком на голове, называемым только им самим «афро», разговаривал нарочито громко. – Да и Алиса утверждала, что ему пойдёт седина.

– Алисе он любым нравился! – Уилл улыбнулся, услышав то.

– Так и тебе любым нравится!

– Иди ты!

– Я не в том смысле!

– Поняла уже – всё равно иди.

– Уильям, – шёпотом вдруг заговорил Пацан прямо позади, вернувшись с книгой. – Кто все эти люди? Что я пропустил – тут же были только…

– Как и всегда в жизни, – наёмник не особо следил за тем, сколько он выпил, – стоит отлучиться, как случается самое важное. Ладно, смотри: в жилетке и рваной серой футболке – Боб, самый старший из этого сборища. Не в плане всех Библиотекарей, а именно вот этой компании. Да, несмотря на высокий голос и наполовину детское лицо – ему тридцать с излишком. Он знает эту библиотеку как свои пять пальцев. Как… Как Смит. Это что-то вроде местной легенды, – молодые взяли новую бутылку и, смеясь, начали наливать, – мол: работал здесь библиотекарь – задолго до конца света. Он знал, где лежала каждая книга… Буквально мог направлять искушённых читателей. «Тяга к звёздам»? Да, конечно – второй зал, четвёртый этаж, третья полка, пятая книга справа. Вот это – Боб. То есть Смит. Не уверен, что Смита звали «Смит», но суть ты понял.

– А ему это… не холодно?

– Чёрт его знает на самом деле. Но мне от одного взгляда на него – да. Широкая золотая коса до талии и не менее широкая улыбка – Шерри Златовласка (прозвище, ясное дело). Да вон – на стеллаж опирается, – Айви бесцельно бродил глазами по залу. – Хочешь жить – не смей трогать её волосы. Вообще. Даже если очень сильно захочется. Даже если «чуть-чуть, одним только пальцем и…» – есть куда более благородные способы умереть.

– Понял.

– Вот тот хмурый черноволосый парень, который совсем не похож на умника – Алекс Эс. Младший из всех – девятнадцать. Но не смотри на него, как на подходящий вариант для общения – говорит мало, безэмоциональный, даже немного странный – поймёшь позже. Но знает много. Чёрт, больше меня, наверное – никогда не скажешь точно. Хотя… Он тут родился – в самом концентрированном на знаниях месте, так что это неудивительно. Возле Алекса…

– Уильям! – Брюс ловко запрыгнул на один из столов, указав на того пальцем. – Вместо того, чтобы рассказывать нам, где ты пропадал два года, ты сидишь и обсуждаешь что-то с мальчишкой?! Ты должен заплатить за такое грубое преступление! – он подошёл и передал Хану ещё одну бутылку. – Пей! Пей и не задавай вопросов!

– А сколько он выпил? – шепнул Айви.

– Больше всех – как всегда. За тебя, сукин сын!

Следующие несколько часов добрый десяток людей пил и веселился, рассказывая истории. Молчаливый Алекс занимал всех любопытными рассказами настолько сильно, что Шерри то и дело лезла к нему не с самыми приличными жестами внимания; Брюс заводил пополнивших компанию всякими глупостями вроде плоских шуток и лёгких издёвок; Боб и Шоу – действительно самый старый Библиотекарь, чья седина была лишь чуть белее, чем оттенок его бледного худощавого лица с орлиным носом – стояли в стороне и, краснея от выпивки, радовались очередной возможности собираться в месте и пить лишь из-за того, что они пережили ещё один день; Дана, слушая Уильяма, села рядом с ним, положив голову на плечо.

– Кстати, Уильям, ты так и не познакомил остальных со своим попутчиком! – последнее слово Ламмар почти прокричал. – Хуже – мы ему не налили!

– Тебе лишь бы детей спаивать… – Кофуку, почти уснув на плече Хантера, привычно улыбалась. – Ему же… Сколько, Уилл?

– Семнадцать, солнышко.

– Милота. А выглядит на четырнадцать. Знаешь, ему бы длинные волосы пошли… Сильно. Прям чтоб ровные такие, как у тебя.

– Веришь или нет, но до вчерашнего дня они были.

– Пха-х… Ты что, подстриг его?

– Он сам, – Уильям глупо улыбнулся в ответ.

– Но и ты подстригся, это точно – криво, как всегда… А не бреешься. Колючий… – она провела по его бороде рукой.

– Я уже старый – можно и не бриться.

– Ребят! – перебил тех Джексон. – Вы там долго шушукаться будете?! Мораль успокоена – можно наливать?!

– А что ты нас спрашиваешь-то? Я ему не нянька, а он – довольно сознательный. Думаю, он отка…

– Я выпью, – резко ответил Ви, отбросив книгу.

– Или нет.

В конце концов, Мальчик быстро вклинился в разговоры. Казалось, он только и делал то, что расспрашивал: об электрических барьерах, где Грин – помощник Алекса – хвастался никель-железными аккумуляторами с накопительным зарядом и рассказывал о том, как мёртвые отлетают при пиковой мощности на несколько метров; о самом электричестве и солнечных панелях, установленных на крыше не только зданий Библиотеки, но и соседних – Брюс, участвующий в установке, хвастал, как мог; о количестве книг и подвальных помещениях, где все пути в здание Мэдисона, кроме одного, были заделаны. Но, в конце-концов, дошло и до того, каким образом Библиотекари были связаны с Хантером, и та история объединила маленькие группки в один большой круг:

– А действительно, ребята?! – прокричал Джексон. – Как мы связаны с Хантером?! Он ведь снова не рассказал о нас, верно?! – тот кивнул. – Верно! И не подумайте – я не рискнул бы катить на него бочку, – Айви уставился тупым взглядом в рассказчика, а Уилл засмеялся, – но, думаю, раз Ви здесь, и раз он, как и каждый из нас, пьян – он заслуживает знать!

– Ох уж эта молодёжь… – Шоу, опираясь на свою трость, допил рюмку. – Совсем не умеют интриговать. Но юный Брюс прав – наш гость действительно заслуживает знать. Подойдите все сюда и послушайте – уверен, у вас получится дополнить то, чего я, простите, не вспомню.

Говорил старый Библиотекарь почти шёпотом и смотрел на мир через полузакрытые глаза, но каждый, кто остался – несмотря на то, насколько сильно был пьян – послушался его. Седой и бледный старик с пышными острыми бакенбардами и обильной залысиной в центре кивнул и пошёл к месту своего рассказа. Компания вместе подобралась к окнам читального зала, обступив рассказчика полукольцом:

– Это было восемь лет назад. На дворе стоял две тысячи семьдесят шестой… – старец почесал свой гладко выбритый подбородок. – Мне тогда было… Пятьдесят восемь, наверное…

– Мистер Даммер, рассказ.

– А, да. Так вот… Всё началось со стрелы… А потом… А потом… А чего это я – меня ж там не было, в начале, – Библиотекарь улыбнулся и сипло захохотал. – Дана, девочка моя, расскажи ты.

– Так и знала. В общем, мы с Алисой, – девушка заняла скамью напротив окна, рядом сидели Уилл и Айви, – в тот день вышли, чтобы разведать север города. Прошёл год с того момента, как Эволюция пыталась вычистить Мэриленд, но некоторые маленькие группки ещё оставались в городе и бесчинствовали, насилуя и убивая людей. Это было второе сентября – было жарко. Помню, Боб даже был в жилетке на голое тело.

– Это была другая жилетка – не подумайте, – смущённо ответил мужчина, смотря на свой элемент одежды.

– Но вкус у тебя не поменялся!

– В общем, мы осторожно осматривали улицы, искали выживших – мы тогда не знали, что многие ушли в Филадельфию, чтобы потом стать «Свободой» – люди просто затаились и ни с кем не связывались, накапливая силы, оставив нас в нашей столице в полном неведении. В общем, мы дошли до университета Галлодета и услышали выстрел.

– Я… Пользовался случаем, – дополнил Уилл. – Знал, что в Вашингтоне, как в самом Мэриленде было мало людей, а становилось ещё меньше – сентябрь – орды должны были скоро пойти. Нет, я слышал о Библиотекарях и даже когда-то контактировал с одним из них, но до того момент Библиотеку Конгресса я не посещал. В общем, расчёт был на то, что город будет пустовать, так что я…

– Так что ты даже не приоделся, старик! – Ламмар одним глотком осушил очередную рюмку. – Серьёзно, я как сейчас помню: выходит из дверей что-то очень грязное, грузное, с большим рюкзаком и в земляного цвета накидке, но главное, блин – идёт очень медленно!

– Ага. Мы ещё помним и то, как ты чуть не обоссался от страха, Джекс, – Боб ткнул товарища локтем в бок.

– Да херня всё это!

– Да не херня – он же почти рядом с тобой вышел, а ты просто замёрз!

– Тише, ребят, а то Ви так вообще ничего не сообразит… В общем, Уильям вышел из Университета в не самом подобающем виде и образе: весь грязный, в свежей крови, лицо было закрыто маской, но, что хуже, он молчал и просто медленно шёл…

– Мне в тот момент кровь глаза застелила. Я пришёл в тот универ, думал найти что-нибудь ценное, а нашёл пару заражённых рейдеров – ребята, видимо, что-то не поделили да порезали друг друга. Один умер, второй превратился. Кинулся он на меня, выбил нож первым же ударом и повалил – пришлось стрелять. Пробил я ему лёгкое, вторым пробил сердце, а он мне в отместку как блеванет кровью прямо в глаза…

– Оу! – большая половина девушек невольно поморщилась и улыбнулась.

– В сердцах дал я ему третий в голову. Осмотрел их лежбище, забрал, что надо, иду обратно, пытаясь стереть кровь, чтобы запаха не было, как тут…

– Как тут наш мачо!

– Ха-ха-ха-ха. Да, – Кофуку немного растрепала причёску Айви, погладив того по голове и кивнув в сторону Ламмара. – Брюс немного обогнал нас всех и пошёл прямо ко входу – повыделываться хотел. Ну, встретились они с Уиллом взглядами, а наша бравая Алиса уже целила в него луком.

– И не только она! – заметил Хан, осушив ещё рюмку.

– Да, и не только она, – девушка немного засмущалась. – А я, в общем, стояла сбоку и смотрю: тянется к Брюсу какая-то грязная фигура – одну руку вытягивает вперёд, другую – к лицу. «Ну, – думаю, – сейчас бросится». И тут Алиса как вскрикнет: «Спокойно!» – у меня нервы и сдали.

– А чего на самом деле то было?!

– А чего на самом деле, Пацан? Я выставил одну руку вперёд, мол: «Спокойно, я не потянусь за оружием», а вторую поднёс к лицу, чтобы снять маску – понимаю ведь, что вид у меня не самый товарный. И ведь вижу – дети кругом, только одна женщина. Только обрадовался, что она меня признала, но вдруг та развернулась, закричала спокойно – я развернулся тоже, как тут…

– Бац! – девушка расстегнула пуговицу на кофте и, оголив плечо, показала татуировку прямо на правой руке – тоненькая линия, в которой едва-едва можно было разглядеть заднюю половину стрелы – с хвостовиком. – Я выстрелила.

– Ага. И попала… прямо сюда, – он ткнул почти у самой шеи, немного ниже и правее. – Лишь из-за того, что стояла ко мне немного боком стрела не задела ни лёгкое, ни само сердце, ни хребет – только ребро перебила. Ну, покосился я от силы удара, упал, ударился головой о порог и всё. Просыпаюсь – в бинтах.

– Эй, ты чего ему татуировку не показал?!

– А надо?

– Ну, Уилл… Ну, так нечестно – я же показала… – она облокотилась на его плечо и начала тормошить его, словно маленький ребёнок.

– Ладно-ладно. Вот, – он скинул плащ, расстегнул рубаху и, оттянув её в левую сторону, указал на руку – на левом плече была набита почти такая же прямая линия, но за одним отличием – это была передняя часть стрелы – с остриём.

– А вторая? – спросил Мальчик.

– А что «вторая»?

Предплечьем Уильям закрывал вторую татуировку – «FREE» на левой стороне груди. Она привлекала внимание даже невзначай, так как была набита прямо на шраме – том, который остался после стрелы, а верхние части первых трёх букв были воолнообразными – явно старее, чем всё остальное.

– Что было до неё?

– Да ладно! Сколько он с тобой ходит, Хан?!

– Меньше месяца. И, Джекс, сболтнёшь – язык вырежу.

– Не вырежешь!

– Вырежу.

– А я сказал: не вырежешь! Там было набито «208»! Воу-воу-воу-воу-воу!..

Уилл бросил рюмку на стол и попытался накинуться на парня, но девушка перехватила его и сцепила крепкой хваткой. В какой-то момент наступила неловкая тишина.

– Да… – старый Шоу, наконец, включился в беседу. – Уильям сначала и с нами был весьма щетинист, юный Айви. Помнится мне, когда он только-только очнулся – буквально спустя пару часов – тут же попытался сбежать от нас.

– Я же не знал, кто вы.

– Именно это он и повторял, когда целил в меня: «Я не знаю, кто вы», – и в этом, скажу я тебе, весь он: пока он не «узнает» тебя – он совершенно не тот, кем кажется. Так что, уверен, придёт время, и ты всё узнаешь.

– Я сейчас раскраснеюсь, – съязвил охотник и тут же получил шлепок по плечу.

– Впрочем, сбежать ему не удалось – смелая Алиса быстро остановила его… чем же?.. А – стулом! Хе… Хе… Хе… В общем, мы выхаживали его принудительно.

– Первое время, когда нас с Шерри поставили за ним следить, он был такой язвой, Ви, ты не поверишь – каждый раз подначивал меня о том, что я стрелять не умею. Впрочем, я так особо и не полюбила это дело, зато Шерри… Кстати, а где она?

– Там же, где и Алекс? – улыбнувшись, предположил Хан.

– Погодите? А где Алекс?

– Думаю, если мы все немного помолчим и подумаем, то нам станет неловко либо из-за предположений, либо из-за стонов – эхо здесь такое…

– Фу, Уилл! Пха-ха! Фу…

– Ха-ха-ха-ха-ха!

Завершался рассказ Шоу тем, что Уильям, увидев то, что большинство из Библиотекарей – дети, остался там и помогал их обучать. Да, не сразу и да, не только ради этого: Алиса – лидер и одна из оставшихся «старших» Библиотекарей тоже немало интересовала пилигрима не только, как человек; а Дана – строптивая девчонка с волевым характером – пришлась ему по-душе, и со временем стала настолько близка, что могла считаться его родной дочкой. В Вашингтоне Уильям «Из Джонсборо» Хантер провёл почти пять лет – ровно до того момента, пока не узнал, что болен раком. Что было дальше Даммер не знал, а Хантер – не рассказывал.

– А что… Что значит «208»?

– Это моя метка, Пацан, – какое чувство подсказывало ему, что уже не было смысла скрывать, и чувством этим был Джексон, стоящий в стороне. – Когда-то давным-давно я попал в дом рабов на несколько месяцев. Первое, что мне сделали – нанесли мой номер, как и любому другому. «208».

– То есть ты… как я?

– Я не… – он остановился на середине ответа и взглянул на своё отражение в рюмке. – Да. В какой-то мере, да. По крайней мере, рабом я себя тоже не считал.

В конце концов, увидев то, что Айви уснул на скамье, он попросил у Брюса телефон (один из многих у Библиотекарей) и сфотографировал метку на его шее. Компания продолжила пить. Завтра их, как всегда, будут ожидать очередные рутинные дела, но этот будет только завтра, а в тот день они праздновали очередную маленькую победу – победу над ещё одними сутками.

========== Глава 16. У цели? ==========

Когда маленькие люди начинают отбрасывать большие тени – это значит, что солнце заходит.

– Я думал, ты будешь спать дольше.

Алекс сидел по центру почти пустого, очень тесного прямоугольного кабинета, когда Уильям вошёл. Две деревянных двери – прямо в центре узкой стены и немного левее от центра широкой – были буквально провалены в книжные полки внутри, отчего помещение казалось ещё теснее. Однако несмотря на обильное наличие стеллажей – три стены, кроме широкой без двери, буквально состояли из них – в той комнате почти отсутствовали книги: прямо по центру стоял железный, прикрученный к полу стол с двумя стульями – прочные, почти несгибаемые для усилия одного человека, но всё же не прочнее, чем цепи и колья, коими был зафиксирован объект интереса Алекса или же просто «подопытный».

– А я думал, что ты устал от подобных «исследований», – Уилл рухнул на кресло, стоящее в углу и положил свой револьвер на низенький столик рядом.

– Скоро начну. Удовольствия от этого всё меньше и меньше.

Напротив за столом сидел худощавый мужчина средних лет. Бледный, с неестественно синеватыми переливами на коже, но всё ещё сильно похожий на человека. Длинные светло-каштановые волосы, бритые на правой половине головы, на левой падали почти до ключиц, закрывая не только светло-голубые, абсолютно человечные глаза, римский нос, но и немного раздвоенную верхнюю губу из-под которой и выпирал отвратительный, смертельно острый второй ряд дурно пахнущих жёлтых клыков.

В отличие от падали, что лишалась обоняния из-за новых зубов, челюсти взрослой особи Поколения Четыре вполне могли позволить себе содержать ещё один ряд, не прибегая к существенным изменениям.

Волдыри с новыми органами – признаки эволюции из ходячего в матку – почти не выделялись: тёмные, напухшие участки на туловище или длинные потемневшие линии на конечностях. В отличие от Поколения Три, подобные наросты не имели тонкой оболочки и, соответственно, мутно-жёлтого или кислотно-оранжевого оттенка. Вдобавок, особь, пойманная Библиотекарями, также была довольно «молода» – некоторые из новых органов просто ещё не успели сформироваться. Новый выводок заражённых в принципе отличался тем, что маток среди них почти не появлялось, а «час нужды», описанный в бестиарии – момент критического изнеможения организма – чаще всего, не наставал. Этому был ряд весьма понятных причин.

– Раньше было как-то проще с ними: проверяешь самые базовые рефлексы, инстинкты; убеждаешься, что не работают; признаков интеллекта или человечности нет – всё. А теперь… Теперь если я попытаюсь ударить эту штуку – она увернётся, – парень хотел было замахнуться ножом – одним из многих инструментов, занимающих бывшие книжные полки, однако передумал, только дотронувшись до лезвия. – Но не эта. Не сейчас.

Утолщение кишечника и повышение концентрации пищеварительной кислоты дало возможность организму мертвеца противостоять всем тем бактериям, что развивались в пищеварительном тракте из-за «выключенной» иммунной системы; этот же процесс, как следствие, позволил переваривать большее количество видов клетчатки – питаться почти всем, что было на земле. Сам процесс разложения останавливался; кровообращение и метаболизм замедлялись в связи с недостачей пищи; наработанное умение сохранять энергию и передвигаться в режиме спокойствия медленно и размеренно, засыпая по ночам, позволило избежать переутомлений, голодных обмороков и травм, связанных с переработкой мышечной системы. Единственный оставшийся очевидный признак, позволяющий называть мёртвого «мёртвым» – частичный автолиз – процесс самопоглощения клеток вследствие недостачи кислорода, визуально отображающийся тем, что кожа на заражённых особях теряела свой цвет так же, как и в самом начале зарождения Поколения Три, но с тем отличием, что сам покров перестал гнить, а цвет, в итоге, превратился из тёмно-зелёного в сине-белый.

Однако самой главной причиной относительно повышенной выживаемости была сама система работы паразита: если же он за короткое время занимал собою все лимфатические узлы – так называемые «барьеры» иммунитета, содержащие в себе образцы вредоносных бактерий и макрофаги – то особи токсоплазмы хомус просто впадали в «спячку» – вели бесполый жизненный цикл ровно до того момента, пока иммунитет мертвеца не активировался – при получении физического ранения или какого-либо заболеванияинфекции. Такой метод позволил паразиту продлить жизнь своего носителя на многие и многие годы, так как при разрыве цисты с будущим поколением заразы высвобождалось так же вещество, повышающее общую кислотность крови и, как следствие, ускоряло процесс распада стен сосудов и разложения в целом.

– Кстати, а почему наш общий друг такой спокойный? – Уилл зевнул и поставил руку под голову. – То есть, я-то не против. Завопи он сейчас – голова моя раскололась бы, как сухой орех, но он слишком тихий для свеженьких.

– Он мне не друг, – Алекс, к удивлению Хантера, взял лупу, пинцет и небольшой штангенциркуль. – А тебе действительно стоило бы побольше поспать. Или выпить воды – Дана всё равно появится только минут через сорок. Вон возьми – в стакане, – он кивком головы указал на ёмкость, стоящую прямо на столе, перед заражённым.

– Обойдусь, – охотник взглянул на сидящего за столом и невольно оскалился. – И нет, не мог – это срочно, так что… Фух… – он потряс головой, стараясь унять головокружение. – Как ты вообще стоишь и работаешь?

– Странная логика, Уильям. Если это было так важно – почему ты решил сначала напиться, а не сразу приступил к делу? И, – словно предсказывая ответ, продолжил Эс, – если хорошо выпить с близкими тебе людьми стало важнее в твоих приоритетах из-за эмоций – разве не так же важно хорошо протрезветь после? То есть?.. Забудь – это были вопросы вслух. Отвечая на твой: во-первых, мне девятнадцать – молодость и быстрый метаболизм позволили бы мне выиграть, выпей мы равное количество алкоголя, но ты забыл про «во-вторых», – он разложил инструменты на столе перед «пациентом» и по-врачебному протёр лупу от пыли, – я почти не пил в прошлый вечер.

– А, да – ты же был занят…

– Более важными делами, – прядь чёрных волос упала с головы парня на лоб, а тот, в свою очередь, ловко поймал волосинку, летящую прямо на только что вычищенный стол.

Библиотекарь с большим вниманием начал осматривать лысую половину головы пациента: используя лупу, он очень долго всматривался в затылочные участки, области за ухом и время от времени проводил пинцетом по, как казалось Хантеру, абсолютно лысой голове. Далее он подходил к небольшому белому куску бумаги и, написав что-то на том, разжимал пинцет.

Хан подошёл и увидел то, чего точно не ожидал бы увидеть – маленькую, едва заметную светло-коричневую полоску – волосок.

– Этот с нами месяц ровно, – Алекс всё ещё не отвлекался от причёски мужчины, только теперь он надел перчатку и обхватил более длинные волосы, осторожно потянув на себя. – В первый день я побрил его правую часть головы настолько тщательно и идеально, насколько вообще возможно, несколько раз проверив нужные мне зоны. Итог очевиден, – тот снял перчатку и кинул её на стол – на прорезиненном материале было несколько длинных волосков, – волосы обновляются. Да, медленнее, чем у живых существ; да, не везде одинаково – в разных зонах головы разный темп роста, но несомненно.

– Быть того не может.

– Не скажу, что это не было очевидно. Не поступай питательных веществ в корни – облысели бы все давно, так что тот момент, когда веществ стало бы больше, чем нужно, был только вопросом времени. Меня интересовала лишь скорость роста – у брюнетов, к примеру, таковая колеблется от двух десятых миллиметра до миллиметра и одной десятой, – Эс под лупой просматривал каждый волосок, измеряя длину. – В месяц.

– «У брюнетов»?

– Я ставлю подобные опыты на разных особях. Важно всё – пол, конституция тела, врождённый метаболизм, расовые и физические особенности… Думаю, мы скоро увидим зачатки Поколения Пять – практически людей, только немного других.

– Не называй этих уродов «людьми».

– Взгляни фактам в лицо, Уильям, и смирись.

– Не понимаю.

Собеседник громко и устало выдохнул, отложив кусок бумаги с волосками на одну из полок. Говорят, только Боб знал причину того, почему тот паренёк, будучи ещё мальчишкой, сильно изменился – стал менее разговорчивым, более грубым, замкнулся. Да, предположения были у всех, но это всё, что было – ни какой-либо реакции, ни каких-либо оправданий или подтверждений тот, кого касались те самые предположения, не высказывал.

– В самом начале человек умирал быстро, будучи лишь распространителем паразита, – он принялся осматривать правый глаз подопытного – только тогда Хан заметил, что на нём не было ресниц, – затем – чуть медленнее, будучи при этом чертовски выносливой машиной для убийств (до сих пор не нахожу в этом смысла, кстати говоря, но думаю, что это симбиоз от поведенческой модели токсоплазмы гондии у мышей и человека); затем – просто гнил около десяти лет, пытаясь питаться и убивать всем и всех, что увидит, не забывая заражать местность и особей; но затем он не только перестал гнить, но и начал эволюционировать в нечто большее, чем человек (потрясающий процесс, кстати говоря). Те, кто не стал «чем-то большим» – укрепили свой организм, не только практически восстановив былые физические возможности, но и приобретя некоторые новые. Дальше будет только хуже, только опаснее. Не только люди убавляют в количестве, но и заражённые. Либо они нас перерастут, либо проиграют. А никто, никто не хочет умирать, Уильям. Вымирать – тем более. Судя по тому, как проходит процесс, организм Поколения Пять ждёт полное восстановление не только в плане физическом, но и интеллектуальном – я искренне боюсь того момента, когда один из них заговорит, но я знаю, что такой настанет. Я уверен. Достаточно?

– Вполне, – впрочем, сам Уилл никогда не выражал тому своей гордости и восхищения – просто, чтобы он не зазнавался в столь юном возрасте.

Следующие двадцать минут просидели почти в полной тишине – Дана действительно не торопилась. Юный Эс замерял не только размер ногтей на каждом пальце, но и очерчивал форму – более треугольную, острую и толстую, чем у обычных человеческих. Изучение искусственно нанесённых порезов, синяков, ссадин – парень пробовал на подопытном всё и нисколько этого не стеснялся, попутно рассказывая о том, как «увлекательно» было экспериментировать с количеством питательных веществ у предыдущих особей и выгребать после из-под них экскременты.

– А вот и я! – Кофуку застыла в проходе, облокотившись на стеллаж и махнув одной рукой в знак приветствия.

– Наконец-то, – фраза была произнесена обеими мужчинами с потрясающей синхронностью.

– Эй! Да я же не долго!

– В каком-то смысле, да – я рассчитывал на сорок минут, но…

– Но это всё равно долго, девочка моя, – он протёр глаза и встал со стула, разминая затёкшие ноги.

– Фу на вас. На обоих, – та театрально опустила голову и, сложив руки на груди, надулась. – Ладно-ладно, в чём дело-то?

– Закрой дверь и иди сюда, – Хан достал из кармана плаща телефон Брюса и, кое-как разблокировав, нашёл нужное изображение. – Есть предположения о том, кто мог это нанести и зачем?

Как только Дана увидела метку – тут же выхватила телефон и принялась рассматривать во всех подробностях. Алекс же, немного прищурив глаза, подошёл к Уильяму:

– Она… на парнишке, что пришёл с тобой, верно?.. – кивок послужил ответом. – Что он сам говорит о ней?

– Говорит, что это «его имя» – Айви. На все мои догадки о том, что он был рабом, отвечает отрицательно.

– Погоди, Уилл, – девушка оглянулась, – ты не знаешь, кто он?