Текст книги "За день до нашей смерти: 208IV (СИ)"

Автор книги: Shkom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

– Хорошо, но почему стаи идут в центр?

– Не в центр, а на юг, Джеймс. Они идут на юг. Всё логично. Двинули.

Компания медленно вступила в городскую черту. Рассекая своими ботинками потоки воды, они проходили спальные районы, встречая на своём пути одиноких заражённых. «Такие долго не протянут, – мелькало в голове у Уильяма, – Не протягивали». Да, так и было – мёртвые, отбившиеся от стаи, не проживали и года. Чаще всего, они умирали от рук человека – ни голод, ни погода, ни даже дезориентация не могли убить их так скоро, как бы это сделал их ближайший родственник.

Многочисленные дома, тем временем, изнывали от дождей, выливая через свои водопроводы воду и грязь, а сами дороги, казалось, только что пережили войну. Одноэтажные стены и потолки медленно, но верно сменялись двухэтажными. Там, под серыми тучами и едва заметными бликами утреннего солнца, эти домики медленно разлагались вместе со своими хозяевами, спрятанные от всего мира тоннами мокрых листьев. Среди шумов ветра, разносящего этот самый мусор по углам города и капель воды, падающих с крыш, начали раздаваться многочисленные хлопки.

– Слышишь это? – спросил вдруг старик. – Будто кто-то по лужам бредёт. Стая, наверное, но…

– Что?

– У меня странное ощущение. Будто она не впереди нас, а…

Троица быстро прошмыгнула за угол. Выглянув по направлению к северу, Хан действительно увидел сотни голов, плетущихся в их направлении. «Свежие, новые, похожие на… Нет». Идущее на них полчище состояло, в основном, из заражённых нового поколения или же Поколения Четыре, как окрестили этот период учёные – заразились в период, который начался ближе к шестидесятым годам второго тысячелетия. На них оставались волосы, их ноги крепли, удлинялись и заострялись зубы, развивались челюсти – практически тот же человек, но с более бледным и землянистым оттенком кожи. По крайней мере, так кажется издали.

– Подождём внутри, – объявил Уильям из Джонсборо.

– Чего?

– Не «чего», а подождём. Они движутся на юг. Мы – тоже. Либо идти с ними наперегонки, либо выждать в этом захолустье. Я предлагаю второе.

Поднявшись по деревянному порогу, первое, что сделал мужчина – дёрнул дверь. Не заперто. Сдвигая мокрые листья и разливая вчерашнюю воду, старый кусок дерева на петлях со скрипом открылся. Путникам предстала ещё одна дверь – просто покосившиеся шесть брусьев с москитной сеткой между ними. Удар.

– Располагайтесь, – насмешливо сказал тот, уронив рюкзак на деревянный стул. – У нас где-то час, пока они пройдут и наберут достаточное расстояние.

Облезлая краска приятно потрескивала под тяжестью ботинок. Грибок медленно, но уверенно проникал через поры в дерево и, поддерживаемый влажностью, размножался с очень и очень большой скоростью – темноватые дыры в стенах были лучшим этому доказательством. Ну, а пол и вовсе немного проседал из-за трухи – когда-то красивый узорный ламинат бледно-серого цвета был весь в жёлто-зелёных пятнах и больше напоминал бушующее болото, нежели обычное покрытие. Сквозь разбитые окна вместо пыли и пепла влетал запах свежести, циркулируя и уносясь в неизведанном направлении. Старика всегда поражало то, как пепел умудрился остаться в этом городе даже спустя пол века. Впрочем, учитывая то, что в центре города было мало деревьев, как и почвы в общем, это и не было столь удивительным. Выцветшие картины на тёмно-коричневых стенах вещали собою куски разных историй – на одной сохранилась гончая на поводе, рвущаяся за своей целью, на другой – буйные волны и кусок кормы корабля. Фарфоровые вазы, перегнившие и облезлые узорные обои бледно-зелёного, скорее всего, цвета – всё выглядело так, словно хозяева этого места исчезли по щелчку пальцев и никогда больше не вернулись обратно. «Впрочем, – подумал Хантер, глядя на серую улицу, – возможно, так всё и было».

Взяв стул с металлическим основанием, он струсил с него пыль и сел напротив входа. Через полузакрытую дверь виднелись единичные силуэты, количество которых не спешило пополняться – стая была ещё далеко. «Ради чего вы их убиваете?» – ещё раз прокрутил в своей голове вопрос Уилл, чтобы убедиться в его глупости. Ответ был весьма и весьма прост. По крайней мере, с заражёнными-одиночками – их смерть не приносила ни пользы, ни вреда человеку. Такие особи редко представляли опасность, так как притупленные чувства ориентации не срабатывали вовремя, а уставший организм подводил, но их всё же убивали и, более того, чаще, чем кого-либо другого. Так зачем же? Из-за самообороны? Нет. Как говорилось ранее, отбиться не представляло труда, а опасности было минимум. Из-за выживания? Тоже не оно – лишь Эволюция и её люди опускались до того, что ели мясо людей, но даже они брезговали заражёнными, и ни достойной одежды, ни оружия эти ребята по себе не оставляли. Пожалуй, здесь играли те же причины, которые заставляли каждого в том мире браться за оружие: гнев, месть, удовольствие, покой – эмоции. В тех же редких случаях, когда они нападали на людей, всё было просто – не оставалось выбора.

Количество фигур начало пополнятся. Первый десяток, второй, третий… Поднявшись, старик закрыл дверь и защёлкнул щеколду – вряд ли они услышали бы тот звук из-за собственных криков, а вот отбившийся идиот, который забрёл бы в дом, представлял бы куда более реальную угрозу. Вернувшись на место, он согнулся в спине и, поставив голову на сложенные в замок руки, думал всего об одном: «В моей жизни бывали деньки и поспокойнее». Шум снаружи не сильно и усиливался – лишь шумы от разлетающейся в сторону воды и редкие хрипы тревожили тот дом – ни часов, ни сквозняков, ни даже вздохов.

– Знаете, ну нахер, – спустя десятки минут, сказал Джеймс. – Эта тишина уже начинает на меня давить. Может, вы оба и привыкли, что всё можно держать в себе, а любимое занятие – это болтать с самим собой, но не я. Пошло это всё.

– Тебе скучно? – меланхолично спросил Хан.

– Он ещё и издевается… Рассказал бы лучше что-нибудь, мистер дохрена умный.

– Дай тему – может и расскажу чего-нибудь.

– Тему… Тему ему… Да хоть…

– Почему я не заслуживаю имя? – вдруг спросил самый младший из компании. – Почему «Мальчик»?

– Это очередной повод для ссоры, а не тема, – закатил глаза Виттима. – Так что…

– Я отвечу.

– И ты туда же. А, впрочем, знаешь… Ну тебя нахер. Общайтесь! – мужчина дёрнул рукой и стал у окна, делая вид, что наблюдает за мёртвыми.

Уильям убрал руки от головы и лишь ещё сильнее согнулся, сидя на стуле. Его взгляд был обращён на пол, но тот понимал, что Пацан сидел прямо сзади него и, пялясь своими серыми глазами, ждал объяснений. Громко выдохнув, он начал говорить:

– В самом начале ты так и не ответил на вопрос о том, есть ли у тебя имя. Либо ты его скрываешь, либо его у тебя его никогда не было. Не спрашивай, какого из вариантов придерживаюсь я, – охотник немного повернул голову, но тут же отстранился, – но тебя, в любом случае, нужно как-то называть. Обращаться или… Неважно. Здесь у меня свобода выбора, и я говорю: ты не получишь ничего. Не от меня – я, как ты помнишь, сужу только из того, что знаю, услышал лично или видел сам, – на последнем слове отвечающий сделал особый акцент. – Ты не сделал при мне абсолютно ничего. И вряд ли сделаешь – ты не заслуживаешь имени в моих глазах, а его, поверь, нужно заслужить. К тому же… – Уильям из Джонсборо поднялся со стула и подошёл ко второму окну. – Имя даёт ощущение привязанности, важности. И не только тому, кому его дают, а и тому, кто это делает. От меня ты этого не дождёшься – мы здесь для того, чтобы ты смог пойти своей дорогой, а мы – своей. Не значит ли это, что имя, данное нами тебе, будет ни к чему? Именно, – он подошёл к пареньку и посмотрел в его глаза. – Вот, как всё можно сократить: я этого не хочу, а ты этого не заслуживаешь. Ты получил ответ на свой вопрос?

– Да.

– Отлично. Тогда двинули – в окне силуэтов уже нет, – он забрал рюкзак с пола и закинул на правое плечо. – О чём ты, Джеймс, мог бы и сказать.

– Извини – заслушался.

– Да я так и понял. Эй! – окликнул Пацана Хантер. – С вопросом о убийствах всё тоже очень просто: нами руководят нужда и здравый эгоизм. Поверь – ни к чему другому ты не придёшь, как бы ни пытался. Надеюсь, твоё любопытство сыто и будет молчать хотя бы несколько часов, – дверь открылась и ветер сразу же занёс сквозняк вместе с мелкими брызгами воды. – Выдвигаемся.

***

– Беги! Беги, блять!

– Бегу! Парнишка, не отставай! Хрена они дают! Твою мать! – выстрел. – Не отставай, тебе говорят!

Дневную тишину поздней осени разбивал хор из шагов, сливаясь своим шумом в непроглядный град. Рассекая своими ботинками старые лужи, троица бежала так быстро, насколько могла к тому самому First National Center Building – единственному известному безопасному и обжитому месту в Оклахоме. Впрочем, безопасность не была гарантированной.

– Связывайся с ними! – кричал мужчина старику. – Отсюда покрытия уже должно хватать. Пристрелят ведь!

– Закройся и беги! – Уильям всеми силами шерстил рюкзак, выискивая рацию.

Обогнув очередной дом, компания свернула налево – подальше от центральных проспектов. Там, на узких улочках, между высокими и не очень домами, было явно больше шансов выжить – мёртвые, гонящиеся за ними уже около часа, всё никак не хотели отставать, но координировались между собой куда хуже. Впрочем, самые быстрые из них то и дело нагоняли без того уставших путников, хватая или почти хватая их за одежду или провиант. На одной из кочек старый охотник дёрнулся и обхватил ладонями своё бедро.

– Что с тобой?

– Нога… – немного содрогаясь, ответил тот. – Нога грёбаная…

Пробежав спустя несколько десятков минут сквозь внутренние дворы больницы Святого Энтони, трое живых вывернули на Норт-Дьюи авеню и стремительно рванули на юг – им оставалось около десяти-пятнадцати минут бега. Стараясь не цепляться рукой за больную конечность и осторожнее переваливать вес, Уильям «Из Джонсборо» Хантер что есть мочи ковылял по скользким тротуарам, имитируя бег, чем злил даже самого себя – скорости было явно недостаточно, а преследователи не давали форы никому и ни при каких обстоятельствах.

Наверное, никто бы так и не смог посчитать точно, сколько стай слетелось на крики сородичей о свежем мясе, но, оборачиваясь, старик то и дело видел не меньше двух сотен лиц, просто заполонивших улицу, и то были только первые ряды. А за шеренгой, разбежавшейся на всю ширь – поток, смывающий всё. Бегущие наперегонки с самими собою заражённые то и дело падали, спотыкаясь или скользя на мокрой траве, а их сородичи тут же приносили им плачевную участь, разбивая черепа когда-то обувью, дробя рёбра каблуками и пятками, выворачивая суставы одним движением, ломая кости… Те же, что были в хвосте – слишком голодные, чтобы бежать, доделывали работу, не оставляя ни времени, ни воронам почти ничего съестного. Действительно незавидная смерть. Или жизнь. Впрочем, у живых были дела поважнее, чем созерцать. Обогнув музей Искусства по дуге из-за огромных завалов, они направились к библиотеке – оттуда была прямая дорога к цели.

– Не отвечают! Тишина на всех волнах, – тот немного потряс старую рацию. – Работай, сволочь!

Здание Национального Центра уже показывалось из-за контуров соседних небоскрёбов. Рассекая своими шпилями небеса, оно теперь казалось защищённой со всех сторон крепостью: на окнах, кроме панорамных, что в пентхаусе, стояли металлически задвижки, перекрывая обзор извне, свободные выступы здания были защищены небольшими укрытиями из чего-попало, чтобы, в случае атаки с редких соседних зданий, занимать там оборону, а на одном из них, если сильно присмотреться, и вовсе можно было заметить одинокий силуэт в тёмной накидке – снайпер.

– Дай сюда эту хрень! Парень, не отставай! – в ответ раздались лишь хриплые вздохи. – Да, вот так! – пара ударов по электронике и, словно в какой-то старой шутке, раздалось шуршание радиоволны – заработало.

В тот момент раздался выстрел прямо у ног Виттимы – кажется, стрелка у военных кормили не зря. Шальная пуля дала рикошет от асфальта и влетела в ржавую дверь автомобиля, что стоял рядом. Беглецам пришлось остановится и сдать назад – под стеклянный коридор, что был между двумя зданиями на уровне второго-третьего этажей. Достаточно большой и широкий, чтобы не дать военному ни единого шанса. Мужчина пытался настроиться на нужную волну, а старик с парнем лишь с опаской смотрели себе за спину – бегущие заражённые всё ещё не отставали ни на шаг.

Уильям снял с плеча винтовку и оценил ситуацию: перестрелять всех не получилось бы, а ближайшие из них были уже меньше, чем в сотне метров расстояния – в паре десятков секунд. Нацелившись примерно на шпиль Национального центра, он медленно начал выходить за балкон, осознавая, что пусть лучше первым разящим выстрелом с той винтовки будет выстрел в человека, чем тот самый человек выстрелит первым, или мёртвые доберутся до желанной ими еды. «Лучше всё, чем смерть меж двух огней», – думал себе стрелок. Впрочем, вряд ли тот самый выстрел был бы удачным – попасть с того расстояния с той разнице в высоте в едва заметную цель при среднем ветре почти невозможно с первого раза.

– Приём! – вдруг прокричал Джеймс. – Приём! First National, прекратите огонь! Это наёмники, что были здесь несколько недель назад! Отзовите вашего стрелка!

– Приём. Слышу Вас.

«Видимо, не судьба», – вытянув из кобуры револьвер, Хан кинул оружие Парню и молча кивнул головой на бегущую стаю. «Знаешь, что делать», – говорил его взгляд. Сам же он нацелился на стаю, пытаясь выследить сонара в толпе, чей вой, смертельный вой, время от времени столь сильно резал уши.

– Необходимо подтверждение личности. У кого?..

– Издеваешься, сука?! Пять этажей в обмен на что угодно, сержант Хеллер, недели назад – прекратите грёбаный огонь!

– Понял, – на какие-то считанные секунды в эфире повисла тишина. – Ребят, отзовите Тихого! Быстрее!

В тот момент кто-то вцепился в ствол винтовки, уронив охотника на колени – ходячий, выбежав из-за угла, оказался там как никогда вовремя. Подставив оружие, как единственную преграду, старик оперся в стойке и замер, пытаясь пересилить мертвеца и не упасть.

– Стреляй, – едва выдавил тот из себя Пацану. – Стреляй же…

Мёртвые уже были на расстоянии нескольких десятков метров. Мальчик, замерев с отсутствующим выражением лица, таращился на сцепившихся, а Джеймс был слишком увлечён как разговором, так и снайпером, команду об отступлении которому ещё не успели передать, что не обращал внимания на схватку. Собрав силы в кулак, Уильям оттолкнулся от земли и рывком повернул корпус влево, заставляя мертвеца упасть на пол по инерции силы. Только заражённый оказался у асфальта, как выживший, наступив ногою на бледную спину в порванной коричневой ветровке, выстрелил прямо в голову, тут же отведя затвор и выкидывая гильзу. Приглушённый звук выстрела исчез почти мгновенно – всё ещё громкий в узком пространстве, но очень тихий для снайперского оружия. Понимая, что затворное оружие будет слишком медленным, он выхватил из рук парня свой револьвер и навскидку выпустил шесть патронов в ближайшие цели.

– Когда говорят «стреляй» – стреляй, сука! – привычным движением, он перезарядил барабан.

Выстрел. Кто-то из толпы заражённых отлетел назад, а пуля, пройдя насквозь, зацепила сзади идущего – силуэт с крыши открыл огонь по мёртвым. Джеймс рукой скомандовал: «Бежим», – и тут же ринулся с места. Желания медлить не было ни у кого. Ещё раз выпустив весь запас барабана, Уилл побежал следом. Добравшись прямо до балконной лестницы, по которой они взбирались в прошлый раз, наёмники обомлели – одного из пролётов буквально не было – он валялся на земле, так что забраться наверх с земли не представлялось возможным – слишком высоко даже для троих. Из-за угла тут же вывернули самые быстрые из мёртвых.

– Вижу вас! – раздалось по рации. – Установку спустить не успеваем! Ищите обходной путь – Тихий прикроет вас!

– Это я, блин, понял! – разъярённо ответил мужчина. – Просто стреляйте – мы разберёмся! Бежим!

Завернув на юг, Джеймс решил обойти здание и войти в то же самое отделение банка – проверять остальные двери в той трёхсотметровой шеренге домов было слишком рискованно, а погоня всё не отставала, щёлкая зубами, крича сорванными голосами и разбивая вдребезги ногами отражения в дождевой воде. Хантер же считал заражённых, что возникали у него за спиной и молился всему, во что верил, чтобы впереди не оказалась ещё одна стая: «Десять, двадцать, тридцать, сорок, Пацан, пятьдесят… Что?!»

– Стой! – схватил тот Джеймса за плечо. – Пацан! Пацан!

Там, на широкой улице, стоя у одного из давно брошенных автомобилей, замерла небольшая человеческая фигура. Омываемая редкими каплями уходящего дождя, она стояла посреди потрескавшейся дороги, смотря в одну точку, и шептала что-то себе под нос, но звуки пропадали из-за хора шагов, заставляющего трястись даже стёкла. Наёмники, наверное, так и не поняли бы причины – не вспомнили бы, если бы они, подбежав к Мальчику, не увидели то, что видел он: у заржавевшего когда-то давным-давно средства передвижения, был некто важный – сухой, мёртвый, с прогнившими глазницами, но всё ещё важный. Мальчик смотрел на бледно-синюю жилетку, обвивающую торс, на серую шапку с бубоном и таким же серым ободом, на ржавый пистолет, что валялся рядом, и шептал этому всему только одно:

– Брат…

– Уведи его отсюда, – шепнул старик Джеймсу, смотря на запад.

– Брат…

– Джей, бери его и бежим! – мёртвые всё приближались.

Не дожидаясь развязки, Уильям схватил парня так крепко, как мог, и рванул, подгоняя второй рукой напарника. Силуэт едва-едва шевелился, словно парализованный. Напряжённые мышцы натянулись струной, а взгляд остановился в одной точке – где-то в районе бледно-зелёного лица, осколка стекла, торчащего в районе сердца, и светлых локонов волос, которые ещё не сгрызли ни птицы, ни мухи, ни мёртвые. Спустя драгоценную секунду молчания всё это прошло, и он закричал так, как мог:

– Брат! Брат! Пусти меня! Отпусти! Бра-а-ат! – небольшая, сравнительно, фигура, брыкалась, словно бешеный бык – бесполезно. – Отпусти меня-я-я-я! Встань! Бежим! Поднимайся, брат! Встань!

– Слишком медленно! – прокричал охотник, отстреливая бегущих фигур.

Развернув своего подопечного к себе, Виттима ударил его по щеке с разворотом корпуса и, не давая опомнится, схватил за челюсть.

– Беги или присоединишься к нему! Ну же! Вперёд!

Бег давался всё труднее – наверняка разошедшиеся швы ныли и не давали развить полную скорость, а ритм дыхания, не успевшего подстроиться под новое-старое ранение, сбился. В один момент Уильям сдавленно вскрикнул и, выставив ногу вперёд, замер. Сквозь волосы на затылке он чувствовал, как жжётся кожа на шее и рвётся воротник рубахи от ногтей. Закинув руку за спину, он скинул с себя заражённого и, не сбавляя ход, выстрелил в лежачего позади себя. Оставался последний рывок.

– Не останавливайся! Давай сюда! – напарник уже стоял у двери.

Компания подбежала к тому самому зданию. Буквально уронив мальчика под бронированное окно, молодой охотник скинул с плеча винтовку и, не целясь, открыл огонь, пока Уильям поднимал защитные ролеты. Трупы падали горой, не прибавляя и не сбавляя в расстоянии между перспективными жертвами – меньше пяти метров.

– Ныряй! – раненый кинул Пацана под приподнятое заграждение и, окрикнув Джеймса, нырнул сам, отстреливая бегущих с револьвера. Как только магазин винтовки опустел, а спусковой механизм щёлкнул в пустоту, тот рывком проник в здание и опустил занавес – троицу накрыла темнота.

Во тьме, плотность которой рассеивали лишь слабые линии света между пластинами в ролетах, когда о те били мертвецы всем своим весом, не было слышно ничего – ни звуки сильной одышки, ни редкие щелчки при перезарядке оружия просто не существовали за всеми теми приглушёнными криками, что раздавались сквозь хлипкие стены.

– Это всё? Всё?!

– Только если наша «прочная» защита выдержит. Фух… Но я бы… Я бы надолго тут не задерживался.

– Ага. Момент… Дай только… Дай отдышусь.

– Не говори мне про «отдышусь» – сдохну сейчас. Ещё и шов грёбаный…

Хрипы от Стай мёртвых монотонно, но хаотично разбивали тишину, а слабый щелчок фонарика Джеймса пролил немного света на ситуацию и помещение в целом: Уильям сидел на полу с порванным воротником рубахи и расцарапанной шеей, облокотившись на дверной косяк; Виттима стоял у металлодетектора, скинув рюкзак на пол; а Парень осел прямо напротив просвета, смотря пустым взглядом на пол.

– Вот же сцука-жизнь – нужно было нам выйти из-за угла прямо на стаю.

– Скорее, это она вышла на нас. И не из-за угла, а из-за угла в трёх кварталах – скажи ещё спасибо, что я пристрелил саранчу, которая была в первых рядах – не больно бы далеко мы убежали с этой сучкой на хвосте.

– Ага…

– Не «ага» – мог бы и сонара зацепить – меньше стянулось бы.

– Да пытался я – головёшка какой-то идиотки не вовремя решила накренится – пуля в неё ушла.

– Сказал мужик с автоматической винтовкой и четырьмя десятками патронов в магазине.

– Иди-ка ты нахер, а. Сам ходишь с револьвером и затворной «снайперкой» – вообще молчал бы про скорострельность.

– Мне много не нужно – я не промахиваюсь.

Усмехнувшись, Хантер медленно, держась за стену, начал подниматься с пола. Где-то на половине его лёгкие резко свело, а ноги потеряли силу подниматься – немного осев, старый охотник попытался вдохнуть и тут же забылся в порыве столь давно не беспокоившего его кашля.

– Ты в порядке? – мужчина протянул руку, чтобы помочь своему напарнику подняться.

– Кх-кх… Да… Кх… Я… Кх-кх-кх… Секунду… Кх… – наёмник жестами пытался подкрепить то, что помощь ему не нужна, но в тот момент, когда он упал на колени и согнулся, это уже не выглядело столь убедительно.

Пока Уильям «Из Джонсборо» Хантер пытался выплюнуть свои лёгкие на пол, заражённые молотили по зданию, если не по инерции, то от мнимой интуиции или безделья, а Джеймс всё ещё стоял с протянутой рукой, Парень просто не шевелился.

– Слушай… – начал Виттима, отстав от старика. – Пацан… Ты…

– Я думал… Думал… Это будет не так трудно. Почему он?

– Жизнь – несправедливая штука, – он сел рядом с Мальчиком и посмотрел на просвет. – И чаще всего бывает так, что страдают те, кто этого не заслуживает… А те, кто заслуживает, выходят сухими из воды, потому что знают, как избегать страданий.

– Ты говорил, ты знаешь, что с ним случилось… Я знаю, что ты имел ввиду это, но… – тот едва заметно кивал. – Как… Как он?..

В ответ Джеймс молчал. Долго. Крики за стеной прекратились, а рация разрывалась от попыток военных связаться с двумя охотниками за головами, но на обратной стороне была лишь тишина.

– Я… – наконец собрался с мыслями Виттима.

– Только не говори, что ты не сказал ему, – откашлявшийся Хантер стоял позади и, протирая рот от крови куском ткани, смотрел в щель. – Куда глупее, чем я о тебе думал.

– Не было времени, Хан.

– «Времени».

– Ты тоже знаешь, что с ним случилось? – Парень вдруг посмотрел на старика.

– Да.

– Скажи мне.

– И не подумаю – не моя забота.

Уилл сделал шаг вперёд, отодвигая «препятствие» рукой, но подросток тут же скользнул ладонью в кобуру и, достав оттуда револьвер навёл охотнику на голову. Быстро, холодно и бесшумно – такого не ждал никто. Джеймс и Уильям оказались на одной стороне оружия, Парень – на другой. И глаза его были налиты если не слезами, то кровью.

– Говори, – шёпотом произнёс Мальчик. – Скажи мне, как.

– Пацан!..

Не успел мужчина и прокричать фразу, как старик развернулся и обхватил револьвер левой ладонью: указательный и большой палец сдерживали барабан от вращения, средний упал за спусковой крючок, а указательный прямо перед курком – спусковой механизм был заблокирован.

– Не строй из себя невесть что.

В ответ парень попытался надавить на курок, но ничего не произошло – лишь то ли улыбка, то ли оскал Уильяма стал немного шире. Проведя указательным и средним пальцами дугу вниз, он вытолкнул барабан из револьвера и, наклонив оружие стволом вверх, нажал на экстрактор – клипса с шестью патронами звонко упала на пол, лишив «стрелка» превосходства в ситуации. Хантер замахнулся и что есть силы ударил Мальчика по щеке, от чего тот осел на стену, но оружие не отпустил.

– Не думай, что я не осознаю твою утрату, но есть одно «но»: мне плевать, – глаза парня немного расширились. – Запомни, – он сжал ствол сильнее и потянул на себя, приближая оппонента ближе, – это моя пушка. Не смей брать, целиться или стрелять в меня из моего же оружия, – одним рывком тот вырвал ствол обратно и, подняв амуницию с пола, направился к лестницам. – Идиот.

– Ты сказал, «выудить факты»! – остановил его голос из-за спины. – Я хочу выудить! Как он умер? – в ответ раздался лишь смех. – Ты говорил о двух вооружённых людях. Они убили его? Ранили? Что с ним случилось?

– Смотрю, ты не умеешь отступать от своей цели. Что ж… – в этот момент он поймал взгляд Джеймса, стоящего позади и молчащего всё это время, в котором читалось лишь одно, и чем сильнее вглядывался Уильям Хантер, тем сильнее видел в этом не просьбу, а мольбу. – Не сегодня. Джей, ответь уже этим по рации, – мужчина, тут же ожив, схватился за прибор для связи.

– Ч-что?

– Я выбираю не отвечать.

– Но ты же…

– Да. Да, слышу вас! – перебил Виттима разговор почти криком. – Поднимаемся наверх с восточного угла. Да. Три-четыре часа – сообщите вашему стрелку. Скоро будем. Конец связи.

– Без «но» – твои аргументы никак не повлияют на моё решение. Не думай, что я забыл о твоей выходке у вагонов. Не думай, что забуду эту. А это только один день, шкет. Если хочешь что-то вытянуть – извинения были бы кстати. Хотя, в твоём случае, не помогут даже они. Просто держи рот закрытым, а руки – опущенными.

Троица медленно проходила знакомые залы, направляясь к лестницам. Хантер шёл, смотря в пол, и понимал, что ещё немного, и он увидит её – Девочку. То ли свою ошибку, то ли единственный хороший поступок со времен восьмидесятого года. Что было делать дальше – неясно. Как и всякий неидеальный план, список наёмника резко обрывался на том, что он добирается до Оклахомы. Дальше – пустота. И лучше ему было бы быстрее придумать то, что нужно сказать или сделать, чем, как он делал обычно, смотреть «по-ситуации».

На крыше было «не многолюдно» – оставшиеся заражённые всё ещё толпились внизу, а большинство из них и вовсе вернулось к самому Национальному зданию – снайпер всё ещё стрелял. Спрыгивая с той же крыши на ту же машину, проходя по той же парковке, спускаясь на тот же уровень ниже из-за того же обрыва у мужчин в голове крутилась лишь небольшая ирония о том, что в прошлый раз ни военные, ни они сами не желали больше видеть друг друга, наверное, никогда. «Надеюсь, нас ждёт более-менее тёплое приветствие». Прыгнув на балкон, старый охотник схватился за карниз и тут же отпустил одну руку, рефлекторно схватившись за ногу из-за колющей боли. Вторая же, соскользнув с мокрых перил, не удержала целое тело на весу – он упал на предыдущий пролёт, ударившись головой о железо.

– Нормально?! – прокричал напарник несколькими метрами выше.

– Да… Да! Ай, блять… – он схватился за затылок и тут же взглянул на руку – кровь, но на такие мелочи банально не было времени.

Через несколько десятков этажей и сотни ступеней твёрдая рука барабанила по железной двери – несмотря на осведомлённость, военные не спешили открывать.

– Надеюсь, с ними проблем не будет.

– Угу. С ними не будет проблем, если они, сука, даже не откроют дверь! Эй там!

Спустя минуту в двери что-то щёлкнуло. Только сейчас Хантер заметил, что в том месте, где дробовик Джеймса вынес к чертям кусок железа, стоит новый замочный механизм.

– Скучали, сучки?! – сержант Хеллер был необъяснимо весел.

– Ага, сказочно. Чуть не сдохнуть – мечта просто.

– Да ладно тебе – жив же. О-о-о, а вот и герой месяца, – парень явно указывал на старика, – и тоже жив! Я-то думал, что все наёмники – мудаки, а оно вот оно как оказалось… Оп-па-па. Шкет с вами?

– Шкет с нами.

– Пополнение, да? Ха-ха-ха-ха-ха. Ладно – за мной, – темнокожий, коротко стриженый, что характерно для военных, сержант, медленно повёл троицу вниз через чердак. – Не, ну ты тогда, конечно, нихера так дал! Как ты вообще выжил-то?! Весь в крови, у самого рана на ноге, тащишь эту…

– Я…

– …девку на себе, как проклятый, сзади орёт какая-то толпа зедов, и ты такой в полуобморочном состоянии: «Нахер мне ваша помощь – меня ждут», – и в закат! Хера себе, мать мою! – мужчина сжал кулаки и сымитировал удар.

– Слу…

– Да я такое только в грёбаных фильмах о войне видел, старый! Ты же, сука, как Термонатор из того фильма! «Я вернусь», – пафосно поковылял на запад! Даже дробовик в качестве платы оставил, и… И!.. Ух-х! Респект тебе, короче говоря.

– Слушай! – наконец смог сказать Уильям, когда компания стояла уже посреди пентхауса. – Во-первых, «Терминатор», а во-вторых, тебе бы медаль: «Самый длинный язык диверсионных войск», – сошла бы впору.

– Но я же поблагодарить хотел, мужик! Мы ж у этой девахи, блин, как ужаленные носились, чтобы ей лучше стало. Спло…

– И помогло? – резко перебил тот.

– Что?

– Ваша помощь ей помогла?

Хеллер посерел. Улыбка всё ещё красовалась на его лице, но медленно спадала и больше походила на результат паралича мышц лица, чем настоящие эмоции. Старик схватил парня, чей рост не превышал метра семидесяти за воротник и поднял к себе.

– Помогло?!

– Эй, давай без прошлого раза – нормально же общаемся.

– Хан, что тут?.. – попытался влезть напарник.

– Не сейчас! Где она? – ответа не последовало. – Ну?!

***

В импровизированном госпитале было на удивление шумно – человек в типичном белом халате, коего Уильям «Из Джонсборо» Хантер точно не видел в прошлый раз, носился с места на место, обустраиваясь в западной части третьего этажа сверху. Она находилась в самом дальнем углу – том, что ближе к окнам. Там, как было видно, располагали «тяжёлые случаи» – те, кому нужен был покой и отдых, но не компания. Большинство из раненых не были таковыми – ребята ковыляли и прихрамывали с прострелянными или переломанными ногами, едва шевелили руками из-за перевязок, но не были в бреду – действительно серьёзных ранений было единицы. Но Она была одним из таких. Уильям из Джонсборо остановился перед занавеской, что ограждала его от Неё и замер. Замер, потому что, положив пальцы на шею, понял, что ритм его сердца очень далёк от спокойного.

– Состояние малышки стабильно тяжёлое, – раздался голос позади, и этим голосом оказался человек в халате – высокий почти настолько же, сколько и наёмник, бледный мужчина с худощавым лицом и золотисто-русыми волосами, зачёсанными назад. – Доктор Хименес, – представился тот. – Нет, не испанец – вообще мало что известно о моих корнях, но… Вижу, вас это не интересует. Логично. Как я и говорил, – мужчина попытался вытереть кровь с краешка одежды – бесполезно, – состояние юной леди стабильно тяжёлое – детский организм не способен справиться с ранением подобной сложности.