Текст книги "За день до нашей смерти: 208IV (СИ)"

Автор книги: Shkom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)

Возле авто медленно выросла фигура рыжего здоровяка с молотом в руках. Даже в тусклом свете машины он казался куда более уставшим и измученным, чем шестнадцатью часами ранее.

– Да знаю я, знаю. Но если буду всё снимать, мне не хватит времени, а утром эта малышка должна быть в полной боевой готовности. Закончу раньше – выеду раньше, – мужчина развернулся к своему собеседнику лицом. – Я найду этого ублюдка и выпотрошу. Он заплатит за то, что сделал с Бэнни, а его мордашка станет неплохим аксессуаром для заднего сиденья.

– Как скажешь… Но не вспоминай меня на тот случай, если твоя машина будет нестись к обрыву, а дверь не захочет открываться!

– В Сенд Спрингсе нет обрывов. А после него я уже сделаю всё, как нужно.

– Думаешь, он направился в Сенд Спрингс?

– Да. Хомини – маленькое село, нечего брать, а у него ничего не осталось. Так что, думаю, он выберет городок.

– Умно, Элли, умно. Ладно, удачи тебе!

– Ага… – протянул мужчина, выравнивая дверь. – К черту удачу – мне нужен мой брат.

К этому моменту наёмник уже стоял за машиной – воспользовался невнимательностью часового и тем, что был одет исключительно в тёмную одежду.

– Та-а-а-ак… – с улыбкой на лице протянул здоровяк. – Передние двери закончены. Можно и проверить. Ну, Бэнни, я догоню этого сукина сына! – Машину изрядно потрясло, когда центнер радости рухнул на переднее сиденье и принялся хлопать дверьми. – Ха, ничего не заедает! – сказал мужчина. – Ничего, – и принялся повторять эту фразу под каждый хлопок дверью, а в его тоне всё больше чувствовалась ярость и отчаяние. – Ничего! – хлопок. – Ничего! – хлопок. – Ни-че-го!

В этот момент хлопок, который уже больше напоминал удар той самой кувалды, раздвоился, но здоровяк даже подумать об этом не успел, как почувствовал холодное касание на затылке и услышал шепот позади себя:

– Тихо, – в зеркале заднего вида показались знакомые маска и кепка.

– Ты… – прохрипел мужчина. – Да я тебя!..

В эту секунду послышался небольшой щелчок – взводной механизм револьвера теперь был наготове, и ровно миллиметр расстояния отделял водителя от мгновенной смерти. Уильям снял маску и заговорил с заложником:

– Без игр. Выведешь меня отсюда – останешься жив и, возможно, цел. Закричишь – увидишь свои мозги на лобовом стекле, а я всё так же быстро скроюсь там, откуда прибыл, и ты ничего не добьёшься своей маленькой истерикой. Теперь будь паинькой и сделай нам обоим выгодно – рули.

Эллиот провернул ключ в зажигании, и мотор заревел. Хантер осмотрел салон автомобиля и, не обнаружив в нём абсолютно ничего, обратился к водителю:

– Где моя винтовка? Мои припасы, карты?

– Босс решил выложить всё это, – с насмешкой ответил мужчина. – Можешь пойти и попробовать забрать. – Взгляд наёмника стал мрачнее, а смех всё не прекращался. – Я замолвлю за тебя словечко, если попросишь вежливо! «Эй, извините, я тут грохнул вашего человека и ушел сухим из воды… Так вот, я винтовку забыл!»

– Заткнись и езжай, – ещё раз ткнув в затылок револьвером, прошептал наёмник. – Твоя ценность падает с каждой секундой. – Водитель сделал манёвр, пытаясь развернуть авто. – Что ты делаешь, мать твою? Я сказал: «Езжай», – и это значит: «Езжай вперёд».

– Не могу, – саркастично и скромно ответил Эл. – Я уже сказал, что направлюсь в Сенд Спрингс с первыми лучами солнца. Тебе не кажется, что часовой задаст мне вопрос: чего бы это я выезжаю на четыре часа раньше и ещё в другую сторону, а? К тому же босс уже всех распределил. Тебе ведь не нужны подозрения, верно?

– Верно… – не без тех самых подозрений ответил Хантер. – Вперёд.

Машина медленно подъехала к воротам. Здоровяк хотел было выйти из авто, чтобы поговорить с часовым, но наёмник мягко намекнул ему на то, что так делать не стоит:

– Поговоришь из машины. Если мне что-то не понравится – ты труп, – он лёг за передние сиденья, не отводя мушки от лица водителя.

– Ладно… Эй, Чарльз! Ча-а-арльз! Чарльз, блин!

Спустя десятки щелчков замков и звонов цепей из здания вышел мужчина – тот изголодавшийся каннибал, что доедал пленника на мосту и даже не удосужился смыть кровь с лица.

– Ну… и видок у тебя, Чарльз… Тебе бы умыться.

– Без сопливых разберусь, – с насмешкой ответил тот. – Куда это ты собрался? До четырёх утра еще очень далеко, а задние двери твоей развалюхи всё такие же дырявые, – часовой направился к тем самым задним дверям.

– Пофиг, – рукой остановил того Эллиот. – Я подсчитал, что даже раненому хватит целого дня на то, чтобы добраться до городка в двадцати с хвостом километрах отсюда, а это значит, что утром я могу его упустить.

– Слушай… По-моему, ты немного не в себе из-за смерти Бэнни. Остынь. Что дохлому твоя месть, если…

– Нет, Чарльз. Я уже потерял брата – единственного человека, которому я был дорог, – так что заканчивай изображать своё беспокойство или читать мне уроки этики. Возможно, я и потерял его, но ты не заберёшь у меня шанс отомстить за него! Пока я не совершу эту месть – я скован железной маской!

«Неплохо, – подумал Хан, подслушивая разговор. – Очень даже неплохо». Цепи заскрипели, и огромные стальные двери начали разъезжаться в стороны. Эллиот ухватился за руль и, прежде чем тронуть, выглянул в окно. Тут же автомобиль на всех парах вылетел из переправы. Стоило мосту остаться позади, как наёмник вылез из укрытия и перелез на переднее сиденье. Неловкая тишина овладевала атмосферой всё сильнее. И там, в том самом авто, здоровяк протянул Хантеру книжку – его атлас. «Я убедил босса оставить эту штуку в машине», – скромно ответил тот. Позади остались многочисленные деревья и одинокие дома, освещаемые тусклым светом фар. Теперь вид открывался на большое скопление одноэтажных построек – домиков, гаражей, сараев, пристроек – центр города Скайатук. И именно там по неизвестным изначально причинам машина заглохла.

– Что с ней?

Но в ответ послышался лишь непрекращающийся смех водителя. Словно большой ребёнок, Эллиот всё продолжал хохотать и показывал на стрелку топливного индикатора, которая остановилась на печальной букве «E».

– Ха-ха-ха-ха-ха! С тех пор, как ты оставил эту машину, её никто так и не заправлял, – пытаясь успокоить себя, начал тот. – Нет, я, конечно, собирался это сделать, но… Ха-ха-ха… но ты поспешил ткнуть ствол мне в затылок и был так серьёзно настроен, что я не стал забивать тебе голову такой мелочью! Ха-а-а-а….

– Заткнись! – он ударил по боковому стеклу машины. – Выходим и ищем топливо.

– Не-е-ет, к чёрту всё это. И тебя тоже. Хочешь стрелять – стреляй. Не знаю, чего я медлил, когда ты лежал в машине – там, на переправе, – но теперь я отчетливо понимаю, что терять мне нечего.

– Я прикончу тебя, – щелкнув барабаном револьвера, прошипел Хантер. – Медленно.

– Советую поторопиться с твоим «медленно» – у нас скоро будут гости. Видишь ли, ты, быть может, и хитёр, но наш босс – он хитрее. Он придумал систему невидимых знаков – завуалировал сигналы в словах. И фраза «железная маска» – означает плен, вынужденную ложь. Не знаю, откуда он набрался этого, но, как ты заметил, это работает – за нами едут.

Стоило Эллиоту это сказать, вдалеке послышался шум мотора. Здоровяк отбил револьвер и хотел было выбежать через дверь, но дверная ручка предательски не хотела опускаться. «Заело?» – милым тоном спросил Уильям и ударил ручкой револьвера мужчину в висок. Звук становился всё ближе. Не дожидаясь развязки, наёмник схватил под руку и потащил оглушенного в ближайшее строение – двухэтажный классический дом с коричневой треугольной крышей, белыми стенами и оконными рамами цвета тёмного дуба. Внутри в глаза бросились две вещи: первая – дом неплохо сохранился, даже мебель и мелкий декор были на месте, а вторая – охотничье ружье 12-го калибра, висящее над камином.

Схватив оружие и заперев входную дверь, Уильям из Джонсборо потащил своего заложника на второй этаж. Закончив, он незамедлительно достал из кармана плаща все патроны, что выхватил из бронежилета, и раскинул их на столе. «5.56, 7.62, .357, .40… Черт, всё не то, – злобно шептал Хан, перебирая груду пуль. – Да! 12-й!» Схватив ружье, он ещё раз поразился своей находке: приклад и ручка из светлого дерева блестели от лака, а на тёмном металлическом стволе не было ни единой царапины. Внизу, у спускового крючка, была выгравирована надпись: «F16. Кевину М.К. – Не забывай эту штуку в аэропорту». Ловким движением пальцев Уильям «Из Джонсборо» Хантер зарядил ружье и подошел к окну, скрываясь за рамой. На дороге появился байк, а возле машины уже стояла пара мужчин, в одном из которых охотник узнал Чарльза.

– Чёрт, ну и денёк, а, мужик? – обратился к своему напарнику людоед. – Готов поспорить, этот дед будет невкусным, но он того стоит. Ты представь: попасть к нам в засаду, убить нашего человека, спрыгнуть с моста раненым, выжить, вернуться и украсть тачку с нашим, мать его, Эллиотом – вот это чёртова скорость, а?! Нахрен всё эти забегаловки с надписью «фастфуд»! Этот дед – вот настоящий фастфуд! Даже фаст-фастфуд! А? А?! Заценил шуточку?!

– Заткнись, Ч, – прошептал второй. – Он может быть где-то здесь…

– Зная его скорость, он может быть уже опять на мосту. А знаешь, зачем?

– Зачем?

– Так подзаправиться забыл! А?! Ха-ха-ха! Еще и бинты одолжит, чего там.

– Ага. Выловит всех жмуров из реки и дорожку за собой подметет. Ха… Фастфуд… Дадим кличку этому хрену, если живым схватим.

– О-о-о, сомневаюсь – я жадный, тут его и выпотрошу.

Мужчины перекинулись ещё парой шуток и разбрелись, осматривая район. Уильям спустился на первый этаж и осмотрел дом. Спустя минуты в голове мужчины созрел план, но прежде он сел на втором этаже и, прикрепив заложника мотком старых проводов к трубе, стал выжидать, надеясь на то, что этот дом всё-таки обойдут стороной.

– Глупо было прятаться там, где оставил машину, – непроизвольно прошептал Хантер.

– Конечно… кх… глупо, – подтвердил оклемавшийся Эл. – Но времени было в обрез, так ведь? Так что ты сделал всё, что мог.

– На чьей ты вообще стороне? – с долей отвращения спросил охотник – что-то знакомое читалось в серых глазах пленника. Нет, не ярость. Нет, не жажда. Отчаяние.

– Не знаю. То есть… Бэнни втянул меня в это, – на глазах верзилы стояла влажная пелена, которой охотник ни разу не верил. – В Эволюцию. С… С первых дней нашего самостоятельного детства он был лидером – у него были нужные качества, и он любил командовать. Я же был рад исполнять. И мы… нам было весело. Мы были настоящей командой, а не тем, что из себя представляют все головорезы в этой грёбаной секте докторов и каннибалов… А теперь – вот он я, – пока мужчина рассказывал, Хантер наблюдал в окно за приближающимися фигурами. – Сижу у разбитого корыта, прикованный к какой-то трубе, и говорю всё это человеку, который убил моего брата и для… для которого… я не… не представляю пользы…

Двое исчезли в соседнем доме и уже через несколько минут вылетели оттуда, направляясь в сторону «нужного». «Момент настал», – подумал Уилл.

– Кричи!

– Ч… чего?

– Нет времени! – наёмник выхватил револьвер и выстрелил прямо у уха пленника.

С уст мужчины непроизвольно сорвался крик, а когда он очухался – Уильяма уже не было рядом.

– Эл, ты здесь?! Эллиот? – послышались крики снаружи здания.

– Да… Да, я здесь! Этот куда-то исчез, осторожнее!

Послышался выстрел, и окошки в двери влетели в дом вместе с рамами. Следующий выстрел снёс часть двери у замка так, что дверь открылась с одного удара ноги. «Она ведь была не заперта, олухи…» Осмотрев каждый уголок с входной двери, один из них – незнакомец – почти шёпотом спросил у неизведанного:

– Эл, ты где?

– Второй этаж, – послышались крики испуганного центнера мышц. – Осторожно. Этот тип, что взял меня, – настоящая тень.

– Ага, гребучий ниндзя, мать его.

– Тихо, Ч. Он, должно быть, здесь – сидит в засаде.

Начался медленный и монотонный обыск первого этажа. Переворачивая мебель, раскидывая шкафы и выкидывая предметы первой надобности из ванной, двое каннибалов обыскивали помещение. Под удар попадало всё: начиная от старой кожаной куртки, заканчивая портретом собаки. Настала очередь подвала. Один из наглых нарушителей частной территории потянулся к ручке и, к удивлению своему, обнаружил, что вход на нижний этаж здания заперт.

– Тут заперто!

– А что тут? – спросил Чарльз, проверяя «достаточно большие» кухонные шкафы на предмет наличия противника.

– Ну… типа, вход в подвал. Важное, знаешь ли.

– Эй, парни! – донеслось сверху. – Я вообще-то всё ещё здесь. Может быть, сначала развяжем меня, а потом втроём всё осмотрим?

– Звучит логично. Пошли. Только ме-е-едленно.

Они нашли лестницу и действительно медленно, с большой осторожностью стали подниматься наверх. На одной из ступеней раздался треск стекла – разбитый хрустальный бокал. Напарник Чарльза наклонился и потянулся к осколку.

– Какого х…

Выстрел. Отстреленные части лица незнакомца ударились о потолок и, оставляя кровавые пятна, улетали в тёмную пропасть. Куски кожи и рёбра отлетали на верхние ступеньки, неприятно постукивая при каждом падении, а бьющееся в конвульсиях тело падало на ошарашенного напарника, идущего позади. Изо рта Чарльза вырвался визг настолько пронзительный, насколько вообще способен визжать тридцатилетний мужик. В ту же секунду Ч скинул тело вниз и побежал прочь, но на одной из ступеней вновь послышался выстрел. Земля ушла у мужчины из-под ног, и «Ч» так же провалился в бездну. Там, в этой самой бездне, вновь послышались звуки ударов – падающие тела нелепо бились о ступени в подвал. Через мгновение затишья свет ослепил комнату.

Отойдя от генератора, который, как оказалось, питал подвал и весь дом, наёмник направился к жертвам. Один из них, напарник каннибала, был мёртв. Передняя часть его головы отсутствовала, выставляя перемолотые дробью мозги напоказ. Забитый волосами кроваво-розовый орган мысли, казалось, всё еще пульсировал, но эта была лишь иллюзия. Целый, на удивление, язык подергивался, как и гортань, сплёвывая зубы. Отсутствовала и передняя часть торса – не было груди, и лишь вырванные с мясом рёбра обнажали ярко-оранжевые лёгкие. Не было части живота, с которой вывалилась требуха длиною в несколько метров. Но самое жестокое во всей этой картине было то, что самый ненасытный каннибал в истории Хантера всё еще дышал, лежа на животе – Чарльз был жив.

– Я… я не чувствую ног, – такими были первые его слова. – Где… где мои ноги?

– Они на месте, – ответил ему наёмник. – Очень жаль, что ты не чувствуешь того, что от них осталось.

Тот перевернулся с живота на спину и взглянул вниз: на куске кожи левой ноги болталась ступня, напрочь перебитая дробью. Из икры ручьями лилась кровь, но никаких болевых ощущений он не переживал. Правой ноги не было до колена вовсе – то, что когда-то было икрой, теперь представляло из себя конструктор из кусков вен, артерий, мышц, жира и костей – даже Хан удивлялся тому, как всё это еще не отвалилось. К мужчине текли струйки собственной крови.

– Почему я… не чувствую? Это? Это… ощущение? – спросил он, смотря на своё отражение в крови – блёклое тёмное пятно.

– Твоё лицо болит? – спросил Уилл, смотря царапину на щеке Чарльза.

– Да. Да, болит, – испуганно ответил людоед.

– Это хорошо. Прощай.

В эти секунды, когда Уильям отвернулся от своего соперника, он мог буквально чувствовать то отчаяние, что исходило от него. Словно запах, шаг за шагом он становился всё сильнее, всё насыщеннее.

– Стой!.. Что со мной?!

– Мне повезло. Я хотел убить тебя и твоего дружка, но ты, похоже, падая, ударился копчиком или хребтом – ходить ты больше не будешь, ты умрёшь здесь.

Глаза мужчины налились паникой и кровью. Он попытался потянуть за ремень своего ружья, но не нашёл его. Тем временем Хантер крутил в руках классическую двустволку. «Это ищешь? – взглядом говорил наёмник. – Конечно, это».

– Вот что сейчас будет: я заряжу это оружие ровно одним патроном, кину его тебе и запру эту дверь. Мне плевать, на что ты потратишь эту пулю, но подумай хорошенько, потому что давать такому ублюдку даже один шанс – это большая роскошь. Второе ружьё можешь не искать – отлетело на второй этаж вместе с парой пальцев.

С этими словами Уилл запустил двуствольный обрез во врага, выключил свет и запер дверь. Поднимаясь на второй этаж и перепрыгивая дыры в лестнице, мужчина заметил, как «Ч» пытался доползти до оружия, но его это уже не волновало. Войдя в комнату с пленным, он увидел лишь ошарашенное лицо Эллиота и невероятный испуг во всех точках его тела – он дрожал так сильно, что, казалось, дом способен сместить. Наёмника даже пробрало на смех – он прекрасно понимал, что вовсе не такой исход был ожидаемым, но стоило ему засмеяться, как он тут же упал в кресло, задыхаясь от приступов кашля.

– Тебе не кажется странным то, что люди выбирали в свой дом бордовые обои? – начал вдруг Эл.

– Что?

– Ну, обои… Знаешь, они, типа, бывают разные. Морского прибоя, белого инея или другой херни – от отца слышал. Но бордовые… Чёрт, они же как кровь. Прикинь: мерзко, наверное, жить в кровавом доме?

– Никогда не задумывался об этом… Но да.

– Ага… – повисла гробовая тишина, которую изредка разрывали стоны из подвала. – А они?..

– Мертвы. Оба. Один в процессе, другой – уже.

– Ясно… Ты же не поступишь так со мной, да?

– Не знаю, – закинул Уилл ногу на ногу. – А как должен?

– «Простить и отпустить» – слишком тупо, да?

– Да.

– А как ты их? Ну… Ты понял?

– Когда я вошел на первый этаж – сразу приметил дверь в подвал. Вокруг было темно, но я увидел, что лестница на второй – это часть потолка над лестницей в подвал – тонкая и полностью деревянная. План созрел почти мгновенно.

Царство тиши разбивал тик часов на руке у наёмника – столь сильной и глубокой стала тишина. Уильям смотрел на старые вазы, на фотографии старика, живущего здесь, на те самые бордовые обои со странным узором. В его голове вертелось решение, к которому не очень хотелось приходить.

– Слушай, а почему эти дома такие… обжитые? – спросил он у пленника.

– А… Я знал, что тебя это удивит. Ту границу… переправу, что ты видел, закончили совсем недавно. До тех пор люди жили здесь.

– Совсем как раньше? – удивился Хан.

– Совсем как раньше. А когда всё закончилось – некоторые из них не захотели разрушать созданной ими идиллии, и они оставили тут всё, как есть, изредка навещая подобные места – сам видишь. А единицы вообще…

– Откуда знаешь?

– Это… тот рассказал, – опустив глаза, говорил здоровяк. – В синей рубашке… Ну, ты видел его.

– Видел.

– Он «с нами» очень долго… Чертовски выносливый сукин сын.

Хантера вновь накрыл приступ кашля. Задыхаясь, наёмник схватился за грудь и принялся стучать себя в слепой надежде на неведомое ему спасение.

– Что, всё совсем хреново?

– Да. Ты сказал… Говоришь, у тебя ничего не осталось, да? Ха. Взгляни на меня: я – большой пятидесятилетний идиот, который умирает от рака лёгких и стал наёмником лишь для того, чтобы работать на лекарство, в надежде ещё немного пожить. Я как белка… в этом колесе. Веришь или нет, но четыре года я отрицал любое проявление насилия или людей вообще – терпеть не мог это грёбаное оружие, а потом… – он ещё раз взглянул в лицо своему пленнику и всё решил. – Пора убираться отсюда, – нож медленно разрезал пучки старой резины и меди.

– Крепко же ты меня привязал.

Но наёмник молчал и смотрел в пол. Они вышли из комнаты и медленно, не без подозрений, направились к лестнице. Хантер оглянулся и увидел тот же самый страх в глазах громилы, что и был до этого. У самой пропасти он остановился и вновь начал судорожно кашлять.

– Иди… кх-кх-кх… А… кх… Я… Я сейчас… кх-кх-х-х…

Эллиот молча хлопнул его по плечу и направился к лестнице. Стоило мужчине ступить на шаг вниз, как наёмник умолк и медленно зашагал за человеком. В тот миг, когда они были у провала, Эл остановился и уставился вниз. Убедившись, что расстояние между ними минимально, охотник заговорил нарочито громко:

– Эй! Есть еще кое-что, что я хочу тебе сказать…

Из темноты раздался выстрел. Наёмник, который в эти секунды стоял затылком к затылку с мужчиной, схватил его за воротник и развернул. Лицо Эллиота застыло в гримасе боли. Пробитый насквозь в некоторых местах бронежилет почти защитил его от смерти. Почти: из его шеи шло обильное кровотечение – рваная рана. Кровь попадала в лёгкие, принося эйфорию и в то же время невыносимую боль, а при попытках кричать у него выходили лишь слабые хрипы.

– Ты был прав: «против» куда больше обстоятельств, чем «за».

Уильям достал нож и, вонзив его через шею вертикально вверх, пробил громиле голову. Убедившись, что тот умер, отпустил уже бездыханное тело вниз – в ту самую тёмную пропасть. Дело было завершено. Уходя, наёмник вернулся в подвал. Вернулся только ради того, чтобы забрать пустое ружье, а после включить там свет. Лишь крики боли и сожаления следовали за Уильямом «Из Джонсборо» Хантером до самой границы города, и лишь монотонный серый рассвет приветствовал его в окне импровизированного убежища, которым служил домик на перекрестке 19 Вест Авеню и 3300 Норд Роуд.

Он сидел в кресле и смотрел на маленькое озеро, у которого располагался дом. Небольшой дождь из чёрно-серых туч молотил по поверхности, разбивая идеальное отражение неба на мелкие кусочки. Прошло несколько часов, и позади наёмника раздался щелчок затвора.

– Наконец-то… – прошептал Хантер. – Что так долго? Стреляй, раз целишься…

========== Глава 4. Обычный рабочий день ==========

– Чтобы отвести затвор у полуавтоматического пистолета типа Colt 1911, необходимо схватить ствол и, не отпуская пистолета, потянуть его на себя до упора, – Хантер начал монотонную речь, не отвлекаясь от падающих на озеро капель дождя. – Как только услышите характерную тяжесть в хватке, отпускайте – пистолет готов к выстрелу. Чтобы прицелиться с полуавтоматического пистолета типа Colt 1911, необходимо…

– Хватит, – ответил низкий, но чистый мужской голос позади него. – Во-первых, это Smith&Wesson SW1911 – модификация, знаешь ли. А во-вторых, несмотря на иногда возникающее желание убить тебя, у нас с тобой общие цели. Тем более, что желание это возникает довольно редко – когда ты становишься старым мудаком.

Обоих пробило на лёгкий смех. В соседнее с наёмником кресло сел темнокожий наёмник. Он был высоким, пускай и не дотягивал до роста Хантера. Чёрные, как смола, волосы едва были видны из-за плохого освещения и очень короткой стрижки.

– Значит, – начал тот, переводя свои карие глаза на старого товарища, – ты «слегка преувеличил», когда говорил, что вся работа над Джефферсоном займет три недели?

– Появились обстоятельства. Я смог ускориться.

– «Обстоятельства»… В этот термин входит как землетрясение в Антарктиде, так и случайно найденный схрон – не люблю, когда ты темнишь, – он повернулся к собеседнику и почесал короткую козлиную бородку. – И теряешь хватку. Я хотя бы явился сюда уже во всеоружии – над моей кожаной курткой сияет новенький военный бронежилет, а за плечом – M4A1 – лучшее, что смог выторговать у жителей полицейского участка Вайоминга за голову седого нейрохирурга и сломанную Beretta ARX160 – хотя, признаться, то была та ещё бомба. Так вот: на нём стоят обвесы из SOPMOD M4 – лу…

– А теперь ты становишься старым мудаком, – перебил его Хантер. – Я уже понял, что вот он ты – приперся сюда в чёрной кожанке, чёрных джинсах, чёрных берцах, чёрных перчатках с прорезями, в чёрном, пускай и покрашенном, бронежилете – только и ждёшь момента, чтобы козырнуть всей это чернотой… Чёрт, Джеймс, да вся твоя одежда темнее тебя.

Пустые стены снова оживил небольшой заряд смеха. В какой-то момент оба замолчали – их внимание захватил по-странному мирный вид за панорамными окнами: редеющие деревья лениво покачивались от слабого ветра, избавляясь от ненужных им листьев, ручейки воды прорезали себе дорогу по старым тротуарам, пробираясь в новые трещины; ещё не исчезнувшие в куче мха и травы старые автомобили отыгрывали свою загадочную мелодию дождя, когда по ним молотила стихия; а мертвецки лениво идущая мимо них стая даже не обращала внимания на тех, кто был ровно в секунде от смерти – полусгнившие, они просто продолжали своё паломничество, пытаясь всё оставшееся для существования время сбежать куда-нибудь туда, откуда бежать ещё не было желания. Жалкие и смертельно опасные, они вызывали лишь одну мысль в головах тех, кто выкашивал живых и неживых пачками: «Это случится со мной?» – лишь в тот момент умершие уступали в своей ничтожности тем живым. Мужчины и женщины, кожа которых приняла неестественный бледно-зелёный тон, а тусклый, побледневший взгляд и клыковидные зубы добавляли ещё большей чудовищности, медленно форсировали вышедшие из-за бордюров ручьи, издавая странные хриплые и булькающие звуки – да, они были мертвы, но всё ещё должны были дышать.

– Как ты думаешь, они осознают то, чем они стали? – спросил вдруг Джеймс Хантера.

– Надеюсь, что нет – говорил ведь уже.

– Боишься?

– Странно бояться того, что настигнет тебя почти со стопроцентной вероятностью. Это как боязнь дня рожденья или завтрашнего дня – бессмысленно. Но, знаешь, сколько бы я себя в этом ни убеждал – пальцы временами трястись не перестают… Так что да – боюсь.

– Тоже.

Среди стаи показался ещё живой человек. В военной форме, вернее, в том, что от неё осталось, его волочили по асфальту, заставляя сгребать своим телом грязь и воду. Мужчины удивлялись тому, что у него ещё были силы кричать, но они были – много. Сплевывая кровь, он, что есть мочи, пытался позвать на помощь, пускай лишь слабый стон срывался с его перебитого языка и уходил прямо в дыру в щеке.

– Что-то они в последнее время ожесточились… ходячие.

– Да. Senza vita стали совсем бешеными. Наверное, это из-за того, что они вымирают. Чаще появляются другие – более сильные – immortalis. А наша работа, меж тем, становится всё востребованней.

– Естественный отбор добрался даже до тех, кто добирается до нас… Забавно.

Фигура солдата исчезла. В одной из многочисленных рук мертвецов можно было разглядеть объедки – куски военной формы, с которых всё ещё текла кровь или свисало мясо. Основное блюдо уходило матке, остальное – тем, кто был сильнее. Инстинкты выживания начали давить на зомби так же, как и на людей. Если задуматься, они не слишком-то и отличались. По крайней мере, и у живых, и у мертвых была общая цель – оторвать себе кусочек побольше.

– Так… что случилось с твоей винтовкой? Помнится, ты не уставал нахваливать её.

– Потерял, – наигранно скромно ответил Уильям. – Дал слабину и заплатил – долгая история.

– У нас есть время.

Часы медленно отбивали свой ритм, перемещая секундную стрелку по очередному кругу. Дождь давно перестал лить, а редкие падающие капли больше напоминали мелкие шаги или стук в двери. Двое наёмников почти в мёртвой тишине, изредка прерываемой рассказами Хантера, готовились к грядущему делу.

– Вначале всё шло по плану: мы с тобой расстались у Кастл Сити, что на Лон Айленде (он же… национальная зона отдыха «Land Between Lakes/Земля Меж Озёрами»), – не отрывая глаз от атласа, начал Хантер, – в той его части, что принадлежит к Теннеси, если уточнять. Найти ублюдка было довольно просто: несмотря на неточную информацию от заказчика, почти каждый человек, что жил вблизи этого острова, знал, где его искать – старик занял довольно странную точку: несмотря на наличие куда более безопасных зданий, он решил поселиться прямо… здесь.

Наёмник подошел к своему напарнику и ткнул пальцем в край карты штата Кентукки. Огромный полуостров – около восьмидесяти километров в длину и пятнадцати в ширину – на крайних точках был искусственно переделан в остров. Целая орда перебежчиков и простых людей копала перешеек длиною в тринадцать километров и строила вокруг всего этого стену по линии штата. Во время правления в Единстве Джефферсона Смита то место было их столицей – Кастл Сити (и продолжало быть одной из важнейших резиденций после).

– Близко к воде. С чего бы это? – не отрываясь от чистки оружия, спросил Джеймс.

– Вот и я о том же. Дом оказался не слишком примечательным, но, как выяснилось, он просто жил там раньше – ностальгия, видимо, так что я решил…

На крыше раздался слабый удар. Хантер в доли секунды бросил книгу и прицелился в потолок, а второй только недоумевающим взглядом смотрел на него и говорил:

– Мы не создаём шума, и они не смогут нас учуять – спокойно, параноик.

– Мы создаём куда больше шума, чем ты думаешь, – прохрипел тот в ответ, сложив оружие. – Так вот: я решил прокрасться со стороны реки – берег никто не охранял – вся охрана была на высоких стенах. Дождавшись отлива, я нырнул в реку – в местную систему канализации, которая представляла из себя хреново отлитые и проложенные трубы.

– Гонишь.

– Если бы. Не уверен насчёт наличия в воде дерьма или прочего, но воняло страшно. Так как был отлив, я спокойно смог пролезть в трубу, просвечивая себе путь фонариком, а так как это была ночь, то ждать обилия воды, идущей на меня, мне не приходилось…

– Мда… Не завидую твоему плащу.

– Он стойкий, хотя трубы были маленькие. Но всё-таки, взяв винтовку в руки, я пролез в общий колодец – куча труб на разном расстоянии и высоте посреди пропасти. Над ними – люк. Хватаясь за трубы и изредка нарываясь на…

– Пропусти самую говёную часть рассказа, – напарник передал Уильяму дробовик, чтобы тот его зарядил. – Лучше поведай, как про лаз узнал?

– Просто подумал, что у такого большого города должна была быть канализация. Логично было предположить, что во время стройки предусмотрели случай, в котором трубы забьются. Перекапывать город для очистки или замены – не вариант, а значит, в трубу должен помещаться человек, хотя бы на полусогнутых…

– Мастер логики в деле.

– Не перебивай, а слушай. Так как в трубу должен был помещаться человек, это делало её стратегически важным объектом, слабой точкой в обороне крепости. Было два варианта: либо он охранялся на выходе – где-то за чертой города, либо находился в очень труднодоступном месте. Оказалось второе: попасть в трубу можно либо из колодца, либо ныряя в реку. Во время отлива основной проход сухой, но во время прилива там точно нельзя работать. Да – ограничивает, но гарантирует безопасность.

– Всё равно гонишь – на таких штуках стоят решётки. В большинстве случаев, по крайней мере…

– На той тоже стояли. Только их кто-то до меня уже подпилил – не я первый догадался о таком лазе. Итак, я оказался в городе. Нужный дом, как ты уже знаешь, стоял на отшибе, у стены – я решил этим воспользоваться. Забрался на стену, в обход патруля, и прыгнул на крышу. Нет, шума было немного – я ожидал большего. Спустившись на балкон, я застал Смита за чтением книги и, не дав оглянуться, взял в плен. Пока он был в сознании, мы прошли мимо охраны – я оказался его «новеньким телохранителем» – как только мы дошли до гаража, я вырубил его и выехал из города.