Текст книги "За день до нашей смерти: 208IV (СИ)"

Автор книги: Shkom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 51 страниц)

Вновь воцарилась тишина. Наёмник резко переосмыслил ценность данного пропуска и важность своих поступков.

– Прямо каждая? – зло подстрекая, спросил наёмник.

– Каждая. Я даже был в Техасе, но там отдельный разговор. А так – ни Единство, ни Крысы, ни даже Эволюция – никто не пройдет в этих реках.

– Враждуешь с сектами?

– Да! Ещё как! – с переигранным артистизмом ответил Роуман. – Ладно, на самом деле, не очень. Но я сотрудничаю с Чёрным Золотом, а они не хотят допускать этих сволочей к себе.

– Сотрудничаешь?

– А кто, ты думаешь, заправляет наши и твою машины? Эти ребята владеют многим вне Техаса и Луизианы, пускай и не признаются в этом.

– Но если ты владеешь реками в трёх штатах и сотрудничаешь с этой монополией, то что ты делаешь здесь?

– Жду их посланника – Кардинала. Мы… налаживаем отношения, и они обещали прислать переговорщика.

– Почему именно здесь?!

– Здесь… должно кое-что случиться. По их словам, по крайней мере. Они лишь сказали мне: «Сентябрь. Жди». Вот я и жду.

В этот момент они дошли до моста и стальные ворота начали подниматься, открывая им путь. Уильям тут же сел в свою машину и, попросив поднять другие ворота, приготовился к отъезду.

– Куда ты на ночь глядя? – спросила подошедшая Джанет. – И почему Хэнни весь мокрый?

– Упал. Случайно. Я просто спешу. Тем более, что у вас важные гости намечаются.

– А провизия? – спросил Хэнк.

– Обойдёмся твоим приятным бонусом и тем, что ты подашь мне мою винтовку. Держи, – с этими словами Хантер протянул кольт Роуману. – Твой пистолет я потерял в траве, когда ты упал. Кстати, предохранитель у этого снимается на ручке. Прежде чем целиться, нажми вот эту вот маленькую…

– Иди на хер, – с насмешкой пробубнил мужчина. – Кстати, Хан… В тот момент, когда ты пытался вывести меня из себя, ты рассказал то… ну, что ты рассказал. Это же была ложь, правда?

Уильям молча посмотрел на своего знакомого и ухмыльнулся.

– Да, – на деле даже он не знал, правдой то было или ложью.

***

– Действительно стоит поспать, – он утирал лицо, поворачивая к одному из домиков. – Но не там – я не идиот.

Машина медленно ехала по плохо освещаемой фарами дороге. Настоящая причина скорого отъезда крылась лишь в том, что, смотря в глаза жителей переправы, он, Уильям, всё ещё не видел в них благодарности, но видел угрозу, о чём не хотел ни сообщать, ни объясняться с хозяевами того места. К тому же Золото и его Кардиналы были не лучшими соседями, и причина была вовсе не в том, что совсем недавно бывший предводитель Единства пропал без вести в Центральной Северной Америке, нет – всё было куда сложнее.

Заспанный взгляд водителя, рассматривающий карты, остановился на Роки Байу – довольно мелководной, но протяжённой реке, по одному из мостов которой пролегал путь в Оклахому. Дабы избежать сна, мужчина включил радио и как можно быстрее погнал машину вперёд. Через несколько минут он уже был у того самого моста: весь заставленный наполовину разобранными автомобилями, он больше походил на ничтожную попытку оправдать потерю городского бюджета, нежели полноценный мост – во время его постройки, видимо, приходилось создавать искусственные холмы по обеим сторонам, так что река оказалась практически пересыпанной – даже рядовому пешему или водителю не составило бы труда пересечь её. Однако то было вовсе не главной особенностью, привлекающей внимание – на одной из машин моста висела всё та же незамысловатая табличка с надписью, что была и на воротах у переправы: «Платная дорога».

Медленно объезжая препятствия, Уильям мысленно продумывал разговор с местными управителями, но те самые мысли, как назло, никак не складывались – лишь путаница из непонятных отрывков разных речей да мелодий приходила ему в голову и забивала воображаемый диалог. А тем временем на другой стороне моста был ещё один знак – бледно-синяя стрелка с надписью над ней «свободное пользование» пересекала дорожную разметку и заходила за поворот.

Проехав за символом, Уилл оказался у отеля из Старого мира. Столь же потрёпанный, как и всё, чему было больше пятидесяти, перед ним предстал когда-то синий одноэтажный дом. То был яркий пример Американской мечты (по крайней мере, образца прошлого столетия): двери с облезлой белой краской и оконными вставками были заколочены гвоздями, как и сами окна. Дощатые стены потрескались и кое-где даже обвалились, оголяя серый кирпич. Шифер с крыши давным-давно осыпался из-за отсутствия ухода, а единственный вход – серые металлические двери гаража – был помечен крестом. В центре, прямо над дверьми, висела табличка: «Синий дом у Роки Байу».

Не заглушая мотор, Хантер выключил фары и вышел из машины. Пускай этикет человека предполагал официальное приветствие, наёмник лишь присел и подошёл поочередно к каждому окну – сквозь небольшие зазоры пробивался лунный свет, освещая блеклые образы предполагаемого убежища на ночь: облезлые обои с незамысловатым цветком на них размывались и сливались с окружением, куча мелкой мебели в виде подушек, табуреток и столов была выставлена в одной комнате, а в другой красовалось что-то вроде радиоприёмника с микрофоном и генератором, в котором наверняка кончился бензин. Кухня была переделана в оружейную-склад, по крайней мере, об этом свидетельствовали многочисленные полки, пыль на которых толком не успела осесть, а вход на чердак – большая лестница, вмонтированная в потолок, была опущена и поблескивала кое-где не заржавевшим металлом.

Вернувшись ко входу, Уильям начал медленно поднимать ворота, наставив пистолет на темноту. Со скрипом и лязгом металла гараж был открыт. В углу помещения виднелась ещё одна дверь – вход внутрь, но уже там, в полумраке и почти беспросветной темноте, глаза опытного охотника поймали что-то необычное на полу. С привычной опаской держа оружие навскидку, он вернулся в авто и включил ближний свет. Фары вспыхнули ровно на долю секунды – именно столько хватило для того, чтобы он увидел картину: там, на холодном полу, ещё в метре от входа в гараж, начинались какие-то непонятные следы, будто бы кто-то пытался рыхлить бетон ножами. Маленькие порезы, похожие на укусы от кроличьих зубов, тянулись всё дальше и дальше, сопровождаемые небольшими засохшими лужицами красно-коричневого цвета – кровь.

Достав свою винтовку, наёмник поставил тепловизор и медленно, но уверенно шагнул в темноту. Ему, казалось, было нечего бояться – что человек, что заражённый излучают тепло, пускай последнее и гораздо слабее, а меткий выстрел с оружия пятидесятого калибра уложил бы мертвеца, даже если стреляющий слегка бы промахнулся. Попутно оглядываясь по сторонам, он то и дело замечал разрезы на стенах, а кровавые пятна даже на потолке – словно гигантский паук решил занять то место и особо не церемонился со случайными путниками. Лестница на чердак, как оказалось, блестела вовсе не от переливания света на ней, а от целой кучи жидкостей, среди которых легко было выделить трупный яд, кровь и слюну.

Собрав полусонного себя в руки, Хан ловко зашагал по стремянке, стараясь не применять руки и крепче держать оружие. Конструкция звонким ударом приветствовала каждый шаг мужчины, пока, наконец, он не ступил на деревянный пол. В комнате царила абсолютная темнота, и ни один из лучиков света не мог пробраться внутрь. Человек часто приписывает тьме много опасностей, порою даже не осознавая, что единственная опасность во тьме – это он сам. Тепловизор показывал абсолютно статичную картину, а это значило, что, что бы там ни было – вещи, мебель или старые фото, – тепла оно не излучало, оно не было живым.

Со спокойной душой Уильям спустился вниз и беглым взглядом осмотрел остальные части дома, прежде чем подойти к генератору. Как и ожидалось, бензина в нём не было. С огорченным вздохом мужчина вернулся в автомобиль и, припарковав его и закрыв двери гаража, полез в кузов – там, как он заметил ещё на переправе, лежала пара лишних канистр с бензином, наверняка «любезно» предоставленных жителями после получения адреналина от внезапной смерти колосса.

Через пару минут генератор уже загудел вовсю, и в доме появился электрический свет. Очень слабый – мощности генератора не хватало на всё помещение, но наёмник решил, что после осмотра он ограничится светом только в одной комнате, если и вовсе его не выключит. Основная часть дома выглядела как обычное захолустье из предпоследнего десятилетия прошлого века: блёклые обои, светлая мебель, побелённый потолок и куча бесполезных нагромождений разных шкафов, которые, как казалось практику, просто занимали свободное место и даже не закрывали окна. Однако зрение мужчины не подвело его: от входа и до самого чердака по полу, стенам и потолку тянулись следы когтей. По крайней мере, они выглядели именно так: разного размера и глубины, эти мелкие порезы десятками, если не сотнями рассекали поверхности архитектуры, прорезая дерево, как масло, и застревая в бетоне, словно рыбацкий крюк.

Но, поднявшись уже на освещённый чердак, Хантер увидел то, что и боялся увидеть – вся комната была покрыта свежей кровью и остатками как животных, так и людей. Старые коробки с хламом потеряли свою форму и обмякли из-за кучи алой жидкости, которая въедалась в картон, полки были опрокинуты, роняя ту самую тару, а в самом конце, под наглухо закупоренным окном, виднелось нечто похожее на алтарь: круг, контур которого был явно очерчен останками. А вокруг него находилось целое нагромождение разного хлама: коробок, мха, трута и веток, сложенных в некое подобие кровати. Но самое интересное валялось по линии этого круга: хаотично раскиданные высушенные внутренности и развешанные кишечники; на единственной стоящей полке находились головы оленей, кроликов и нескольких людей; в правом углу был целый чан чего-то, похожего на винегрет из кровавой каши, кусков тел, меха и клочков волос; а на подоконнике лежал старый погнутый обрез с открытым магазином, на рукояти которого висел такой же пропуск, который недавно вручил Уиллу Хэнк.

«Должно быть, матку выбили, – он сел на стул рядом с радио и покрутил ручку в попытках словить волну. – Всё указывает на гнездо, но гнезда нет. Сейчас ночь – даже если здесь что-то обитало, оно спит и начнёт двигаться только утром. Судя по размеру гнезда, это какой-то заблудший ходячий или тот же колосс. Мне же лучше – с одним я точно легко управлюсь. Осталось всё запереть и упасть спать – плёвое дело». Сделав всё, что хотел, он разлёгся за старым диваном и, стараясь не обращать внимания на запах, постарался уснуть – его лени с усталостью было слишком много, чтобы искать какие-то другие варианты.

***

– Шевелись! – раздался вдруг старческий голос издали. – Подъём! Ну же, вы, отбросы общества, сегодня у вас есть шанс превратиться из временных безработных увальней в вечно послушных рабов!

Рассекая воздух, по металлическим решёткам камер били девять хвостов кнута, и один лишь звук этого становился ночным кошмаром и предвестником адской боли для всего рынка рабов посёлка, а позже и города Хоуп. Хуже всего, пожалуй, было то, что у этого кнута была рука, которая направляла его – безошибочно точно наводила на слабые места и старые шрамы, рассекая их с новой силой.

Хантер очнулся в обычной камере раба. Побледневший от страха, он схватился за запертую дверь, но, взглянув на свои руки, сразу понял, что это сон – старая сморщенная кожа обволакивала его ладонь, а седые волосы закрывали обзор. Вдруг позади него раздался слабый кашель. Он обернулся и увидел то, чего боялся больше всего.

Сзади него, у заваренного окна, сидел мальчик. Простой кареглазый пацан в обмотках, который ждал своей участи – мотал день за днём в клетках внутри и снаружи здания уже больше трёх месяцев, не надеясь на лучшее. Остолбенев, наёмник сел рядом, пытаясь понять, что же за день из той бесконечно одинаковой череды ему предстоит пережить сейчас, но все его вопросы сразу же развеялись, когда дверь его камеры распахнулась, а в камеру вошел он – Надзиратель, изредка именуемый здешними как Габриэль. Этим местом, как это ни странно, заправляли всего два человека: старый сморщенный старик лет восьмидесяти – Хозяин, или же Гарсиа, и сорокалетний худощавый наркоман – тот самый Надзиратель. Отец и сын, которые решили повелевать чужими жизнями и часто делали это не без лишнего садизма.

– Ты опять оскорбил Хозяина, Ли, – тонким голосом прошептал Габриэль. – Мне сказали… О, сколько всего мне сказали…

Спина, полная шрамов, покрылась мурашками. Прямо как в те дни, от одного голоса Надзирателя у Уильяма из Джонсборо что-то скручивалось внутри в тугой узел. Если этот мужчина заходил в камеру, то её владелец уже не мог отделаться разговором – это было правилом. И, словно ожидание смерти, разговор с ним был страшнее самого процесса. Но только не в тот день, нет. Уильям «Из Джонсборо» Хантер отлично знал, что должно было произойти.

– Думаешь, ты особенный, а?! – нахмурив брови и пытаясь выпятить свои впавшие щеки, проговорил мужчина. – Почувствовал ветер свободы и решил, что всё можно?! Чёрта с два! Чёрта с два, сука! Развернись, когда я с тобой говорю! – Мальчик медленно встал с пола и, струсив с рваной ткани слой деревянных щепок, повернулся к оппоненту. – Что, думаешь, рассказал о своей тяжёлой судьбе какому-то бродяге, и всё?! Выкуп, ближайшая ферма, счастливая жизнь?! Нет… Нет! Ты умрёшь здесь. Я приложу все свои чёртовы усилия, чтобы твоя мордашка не увидела солнечный свет, который не пересекает решётку. Ты никогда не выйдешь отсюда. Никогда, слышишь меня?! – Кнут ударил у самого лица юного Ли. – Или… ты допустил возможность, – сказал он, остановившись, – что ты, рожденный от какой-то шлюхи хрен знает где, с папашей-мудаком, который, похоже, оставил тебя на верную смерть, сможешь уйти отсюда так скоро? Нет уж, сучонок. Ты здесь… надолго!

Воздух запищал, и из предплечья парня хлынула кровь. Габриэль, войдя в кураж, потянул кнут на себя, но это оказалось бесполезно. Мужчина взглянул на мальчика и увидел, что тот держал кнут рукой, в то время как немного выше ручейки крови спускались с рассеченной раны на орудие пыток. Парень лишь улыбался. Взъерошенные чёрные волосы с едва видимой сединой встали дыбом от страха, но он улыбался. Буря эмоций, ощущений и чувств бушевала в его голове, разбивала идеи, рушила варианты и сжигала мосты в будущее – был только он, только его противник и только тот кнут.

Собрав волю в кулак, Ли замахнулся что есть силы и ударил своего мучителя в челюсть. Тощий Надзиратель пошатнулся. Из разбитой губы хлынула кровь, но он не упал. Словно удар колокола, это разбудило всех и каждого. Не было ни одной клетки, хозяин которой не прилип бы как можно ближе к этому комку воли к жизни. Уильям «Из Джонбсоро» Хантер до сих пор помнил, что он шепнул в этот миг – что кричало в нём, что есть сил, но вырвалось едва слышимым всхлипом боли и жажды:

– Я выйду отсюда.

Парень замахнулся и нанёс ещё один удар. Хруст кости раздался в напряженной тишине, а наркоман, схватившись за нос, выронил плеть и попятился к соседней клетке. Удар. Удар. Ещё удар. Залитые кровью глаза уже не видели ничего другого, кроме как валяющегося на полу куска мяса, заслуживающего смерти.

– Выйду, – шептал он. – Выйду. Выйду.

Он так и не понял за всю свою жизнь, что мешало другим сделать то же раньше. Словно напуганное стадо овец, люди сидели в своих клетках и медленно дожидались гибели ровно до той поры, пока кто-то не восставал. Не выходил из своей тюрьмы, избивая палачей и даже не замечая, как к нему медленно подходит его смерть. Будь с ним кто-то рядом, и его маленький бунт завершился бы грандиозным освобождением всех рабов до единого, но нет. Ведь их всех – тех, что находились в камерах, что держались за решётки, как за часть себя, и давно забыли запах свободы, сдерживало вовсе не заточение – их держал страх. За порывом ярости Ли не увидел, как возле него возник Хозяин. Лишь свист хлыста с двумя лезвиями на конце оповестил о прибытии его гибели. Всё, что он успел сделать – это подставить левую щеку.

Наёмника подкинуло, словно от взрыва. Шрамы зудели, будто были нанесены вчера, но вовсе не это было причиной такого скорого пробуждения – где-то там, на улице, за шумом дождя, который, видимо, начался, пока Хантер дремал, послышался резкий удар о металл. Он схватил винтовку и замер. Вновь воцарилась тишина. Среди лёгкого ветра, который разносил мокрые опавшие листья, и капель дождя, падающих на подоконники и карнизы дома, не было слышно абсолютно ничего. Секунда за секундой лишь ручейки воды падали на какой-то тонкий шифер, валяющийся возле дома. Спустя несколько минут ничего не изменилось. Часы показывали четыре двадцать три. Мужчине уже начало казаться, что это было частью сна, что он принял звон лезвий за настоящий, но стоило ему об этом подумать, как он вновь услышал удар – кто-то бил в дверь гаража. «Возможно, кто-то просто пытается переждать ночь?» – сказал бы любой человек. Да, возможно. Такая мысль промелькнула и у самого Хантера, если бы не одно «но»: то не было похоже на обычный стук рукой или ногой – удар звучал глухо, почти беззвучно, и лишь стальные пластины двери, оглушительно громко сталкиваясь между собой, давали знать о шуме. Не было слышно и голосов, звуков шагов, шепота – лишь немая тишина и погода заполняли фон в то предрассветное время.

Хантер медленно открыл внутреннюю дверь гаража и с опаской заглянул внутрь – всё так же, как и было: у ворот валялись старые покрышки, заброшенные за шкаф с инструментами, на стене висели разные гаечные ключи, у самой двери стоял домкрат, а основную массу пространства занимал зелёно-серый автомобиль, побитый грязью, временем и предыдущим владельцем. Но всё же интуиция, удача, шестое чувство или какой-то определенный инстинкт не давали наёмнику покоя. «Что-то не так, – думал он себе. – Зачем кому-то стучаться в убежище перед рассветом, в дождь, если проще добраться до переправы? Да и зачем стучать, если… – и тут Хантера буквально осенило, – если об этом убежище наверняка знали только те, у кого были ключи?..»

Сняв с плеча крупнокалиберную винтовку, Уильям подошёл к самой двери и приставил ухо: за общим фоном из разных шумов было отчетливо слышно дыхание. Тяжёлое, грузное, уставшее – будто сам наёмник стоит сейчас за дверью и просит его впустить. Отойдя к противоположной стене, за машину, мужчина наставил оружие на дверь и прокричал лишь одно слово: «Пароль?!»

В эту же секунду раздался оглушительный лязг металла; в двери гаража, где-то на уровне макушки Хантера, показалось нечто. Сквозь небольшую дыру в тусклом свете было видно что-то похожее на слоновий бивень, но острее и длиной чуть меньше, чем предплечье человека. Это была явно кость, загнутая по небольшой дуге, наконечник которой образовывал крюк. Из-за двери начал раздаваться хриплый крик, похожий на рычание, а удары участились, несмотря на то, что та «кость» – чем бы она ни была – застряла между пластинами. Не думая ни секунды, Уилл навёл прицел чуть ниже объекта и выстрелил. Громкий писк, сопровождаемый всё тем же хрипом, раздался снаружи.

Странная конечность всё ещё оставалась в двери, но через секунду на крыше были слышны цокающие звуки, чем-то напоминающие женскую обувь с каблуком. Будто огромный таракан, ползающий где-то наверху, это существо (а наёмник уже был абсолютно уверен в том, что это не человек) пересекало дом вдоль и поперёк, пытаясь найти вход внутрь. Услышав звон стекла, стрелок побежал на звук, выхватывая из-за пазухи прицел с тепловизором. Установив модификацию, наёмник прицелился в единственную светлую точку и выпустил пулю. В самый последний момент оно отпрыгнуло от оконной рамы куда-то вверх и через одно мгновенье уже было у другой стороны здания. Меняя поочередно ведущие глаза, охотник пытался быстро ориентироваться в условиях почти полной темноты, не забывая стрелять на звук и светлые оттенки в прицеле. Это была настоящая битва – нечеловеческая сила обрушилась на этот дом и, казалось, хотела сравнять его с землей, пронзая деревянные стены тысячами странных кольев. Доски трещали, стены пополнялись всё новыми и новыми дырами, а за границей всего этого безумия не утихал зловещий и протяжный вой.

Но тут один из выстрелов Уильяма из Джонсборо сыграл роковую роль: выстрелив в существо, мужчина промахнулся, и пуля крупного калибра снесла с окна сразу две доски, что крепились одним гвоздём, и в итоге путь внутрь был расчищен – охотник сам стал добычей. Присев на одно колено, Хан замер и, облокотив оружие на плечо, почти беззвучно сменил магазин, наблюдая за окном. Настало роковое затишье, в котором даже сентябрьские листья, гонимые ветром, не издавали ни единого звука. Лишь дождь всё так же монотонно бил по железу, разбивая свои мелкие капли о препятствие и растекаясь по полу водой. Ударил гром, и в проёме показалась ещё одна конечность, похожая, скорее, на длинный, очень широкий клинок.

Выстрел. Кусок кости отлетел в сторону, задевая старую вазу, но реакции от того, кто стоял снаружи, не поступило – ни единого вздоха или всхлипа, а часть нападавшего, всё-таки обронив декор, волнообразными движениями покручивалась на кухонном столике, словно юла. Звук от вращения заполнил уши, пускай мужчина и пытался прогнать его из своих мыслей. Лишь когда он закончился, стрелок услышал едва заметный хруст листьев совсем недалеко от окна. Выстрел. Пуля продырявила стену в нескольких десятках сантиметров от рамы – выстрел наугад и, увы, не слишком удачный, – лишь треск дерева заполнил тишь наступающего утра, но тут за окном раздались шаги, которые постепенно перешли на бег. Выстрел. Пуля Хантера вновь не настигла белый силуэт, промелькнувший в окне, а наёмник, неожиданно для себя, ужаснулся и покосился в сторону от свиста – тот же патрон в мгновенье ока пролетел мимо самого стрелка – рикошет. Оклемавшись, мужчина заметил, что шагов больше не было, и лишь слабые царапающие звуки разрезали молчание с другой стороны здания.

Но затем раздался неприятный металлический скрип. Охотник вспомнил, что видел небольшие железные двери в подвал у угла одного из домов. Обычная архитектура из прошлого тысячелетия: вход на чердак представлял собой лестницу в одном из коридоров, а вход в подвал представлял собою дверь снаружи здания и дыру в кухонном, обычно, полу. Вместо шагов начали раздаваться странные тяжёлые удары, словно кто-то всё время ронял банку с краской. И эхо, что преследовало данное явление, расходилось по всему зданию, пока затишье не наступило прямо под ногами у Хантера. Настал момент величайшего напряжения. Уильям из Джонсборо стоял, боясь даже выдохнуть, и вспоминал, как ловко пробивали эти кости, похожие на клинки, дерево и металл. Время замерло. Молчаливо и холодно наёмник опустил ствол ружья прямо себе под ноги и приготовился к выстрелу. Палец скользнул на курок и зажал спусковой механизм, но удача была уже не на стороне мужчины – ему было необходимо отвести затвор, чтобы дослать пулю в патронник. Как только раздался щелчок механизма, пол треснул с глухим ударом, и перед лицом Уилла, рассекая пряди его черных волос, блеснул настоящий костяной клинок.

– Чёрт! – крикнул наёмник и, выстрелив в пол, побежал к радиоприёмнику, стоящему на столе.

В его голове уже созрел план действий: если это существо было слишком быстрым, чтобы с ним сражаться, оставалось его отвлечь. Под каждый шаг человека оно пробивало пол – оружие из кости было (или казалось) неестественно большим; больше метра острой и тупой одновременно конечности выглядывало каждый раз из-под пола, образуя новые дыры, а угол, под которым она вонзалась, давал понять то, что монстр находился в движении.

Схватив на бегу стул, мужчина метнул его в сторону, создавая ещё один источник шума, а сам, нажав на кнопку включения генератора, запрыгнул на стол. Прибор загудел, а стул, пролетев пару метров, разлетелся о стену. На какое-то мгновение вновь воцарилась тишина. Присев на корточки, наёмник схватил радио и, выставив волну с проповедями Эволюции, включил его. Вмиг клинок появился под столом. Пробивая паркет и разрезая дерево, он остановился почти у ног Уилла. Закинув приманку на полку, которая находилась гораздо выше, охотник рывком перепрыгнул на старый диван, а с него уже галопом побежал к гаражу, пока существо что есть силы уничтожало фантомного противника.

Добежав до стальных дверей, Уильям снял, открыл засов и нажал на кнопку автоматического открытия, однако двери отказывались подниматься – в них всё еще торчал крюк, который наёмник, похоже, отстрелил первым выстрелом. Мужчине выпал шанс получше рассмотреть конечность: с виду этот тип мутации очень напоминал человеческий палец больших размеров. Длиною около половины метра, эта кость делилась на три секции, соединенные суставами. Первые две – короткие, не достигали в длину вместе и двадцати пяти сантиметров, но были покрыты кожей и жилами, которые просвечивали сквозь неё. А финальная «фаланга пальца» имела кожу лишь на суставе. Дальше начиналась голая кость – без нервов, без мышц и без кожи, она больше походила на тонкий клык, нежели на человеческую когда-то конечность, острое загнутое окончание которой явно предназначалось для нанесения увечий.

Прицелившись, мужчина вновь выстрелил, и крюк развалился надвое, открывая дорогу двери. Внезапно Уилл взглянул в проём дома и обомлел: целый кусок деревянного пола, у которого стоял стол, ушёл вниз, оставив лишь зияющую дыру в пару метров шириной. Сняв с плеча винтовку, он встал в стойку и выжидал. Из ямы показался тот самый – большой клинок: огромная кость длиной в несколько метров тянулась к полке. Сначала появилось только подобие лезвия – острого и смертоносного, длиною больше метра, но потом на лезвии начали отчетливо проявляться контуры бывшей руки – еще шевелящиеся в разных местах пальцы, разделённые новым отростком на расстояние десятков сантиметров, обвисшая гнилая кожа и вены с артериями, расположившимися где попало, которые наголо пульсировали по кости.

Дыхание мужчины участилось. Всё быстрее и быстрее билось его сердце и затуманивалось зрение. В один из тысячи моментов, всё ещё не понимая того, что творится вокруг, он сиганул в машину и, заведя мотор, начал сматываться – то был не его бой, а смысла от победы было не больше, чем от поражения. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел лишь огромную тень в большой черной тряпке, напоминающей плащ-накидку, которая стояла у выхода. Ни лица, ни самого символа было не различить – только пара жёлтых огоньков блеснула в первых лучах рассвета и тут же скрылась в темноте…

========== Глава 3. Фастфуд и Эволюция ==========

«Во-первых, никаких крупных городов. Во-вторых, минимум контактов с людьми». Мужчина решил держаться нормальных троп, так как дождь размыл все срезы, и потому, проехав баптистскую церковь у Маунтайн-Вью роуд – единственный ориентир человечества среди нескончаемых лесов и полей, – он направил на Вульф Байу – посёлок, население которого даже в былые времена не превышало полусотни человек, чтобы потом, не доехав до него совсем немного, свернуть в чуть более большой Драско. Как ни странно, но в таких городках всегда находилось место для нескольких вещей: закусочной, церкви, банка и почтового отделения. Все потребности в одном флаконе: пропитание, забвение, жадность и социум – только они, казалось, представляли интерес для «Человека Современного».

Следующим пунктом была Грисс-Ферри роуд, которая примыкала к другой, ещё менее известной Прим роуд. На той дороге, как ожидал Уильям, должны были возникнуть первые проблемы, потому что трасса пересекала реку – одну из протоков озера Грисс-Ферри, но, к его же удивлению, переправы он там не обнаружил – лишь старый-старый мост, на котором только-только начали копошиться люди – мужчины и женщины делали баррикады из кусков домов, что находились на несколько сотен метров западнее. Первые часовые выглядели как пародия на античных солдат: парни держали в руках арбалеты, а вся их защита состояла из лоскутов тёмно-синей ткани. «Для большей незаметности ночью, наверное», – предположил наёмник, подъезжая к мосту.

Один из дозорных хотел было остановить машину, но из окна показались радостное лицо Уилла и его вытянутая рука, на поднятом среднем пальце которой болтался жетон-пропуск Хэнка. Кивнув в ответ, парень прокричал людям, чтобы те освободили путь, и охотник, чей транспорт теперь был быстрее ветра, умчался прочь в сторону Вудроу. Дальше были столь же незаметные Прим, Парма, Рашинг, Фокс и Моцарт – деревушки, которые существовали только на старых картах, а на деле то были уже единичные вросшие в землю дома, ещё более обветшалые, чем память о них, да старые дорожные знаки, гласящие вечно радостное: «Добро пожаловать!». Замыкали же крюк, который наёмнику пришлось сделать ради того, чтобы не пересекать Маунтайн-Вью, печально известные Алко и Тимбо – города-призраки, которые стали таковыми в самом начале конца из-за паники. Хантер притормозил у въезда в город и достал карту.

– Так… – сказал он себе, – до ближайшей возможной переправы нужно пересечь: Ландис, Хариет, Бруно, Ярдел, Пиндалл и Хасти – всего-то около ста пятидесяти километров увлекательнейшей езды. Что ж… поехали, – пожал он плечами и кинул атлас на соседнее сиденье.

«Ближайшей переправой» был назван более-менее крупный город Джаспер. На фоне посёлков, что соседствовали с ним, он казался огромным, но вот в противостоянии с тем же Маунтайн-Вью или ещё не достигнутым Фейетвиллем и вовсе не был заметен на карте. Маршрут Уильяма не предполагал посещение Джаспера. Всё, что ему было нужно – проехать через мост, что стоял на окраине, и объехать огромный Фейетвилль по дуге с юга. Так и получилось.

Спустя несколько десятков минут, когда Джаспер, Сайлом-Спрингс и Дриппингс остались позади, взору мужчины открылась река Неошо, путь через которую пролегал по двум мостам, стоящим параллельно друг другу на расстоянии двадцати метров. Пускай в каждом из них было по три полосы, но они не выдержали той нагрузки, которую, кажется, на них попытались водрузить люди Нового мира – одна из конструкций полностью обвалилась, и лишь её ещё не покрытые илом и плотным слоем водорослей очертания в реке говорили о том, что она когда-то здесь была. Вторая же половина моста была на грани: опоры потрескались и разваливались на части, куски дороги с громким шумом падали в воду даже от сильного ветра, а единственное напоминание о переправе – не до конца разобранные стены – раскинулось хламом лишь по краям. Включив первую передачу, наёмник медленно и неуверенно повёл своё авто через обломки. В одну из тревожных секунд водитель почувствовал слабый удар, и машина осела – одно из колёс провалилось в свежую яму. Матерясь про себя, Уильям дал по газам в слепых надеждах выехать. К его счастью, надежды оправдались, и авто через секунды, перемешивая старый асфальт и бетон, буквально вылетело из ямы навстречу пропасти. Он вовремя среагировал и, выворачивая руль под неведомыми доселе углами, вырвался из бетонной ловушки на скорости шестьдесят восемь километров в час.