Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 65 страниц)

Юджина тяжело вздохнула. Несмотря ни на что (на Адель Тироуз, например), она знала, что Уилл её на самом деле любил, а ещё что Эрика также её когда-то любила и что Амели любила всегда. К сожалению, в итоге никого из них ей удержать не удалось. Так разве есть теперь смысл вообще что-то поддерживать?..

– Теперь это уже не важно, кто когда меня любил, – произнесла Юджина после некоторого времени молчания. Затем она подняла глаза на Гретель и с невесёлой улыбкой заключила: – В конце концов, себя никогда не любила я сама.

Гретель устало выдохнула. Затем она присела перед Юджиной на корточки и, глядя ей в глаза, совершенно серьёзно произнесла:

– И абсолютно напрасно. Немало людей и нелюдей видели в тебе то, что ты сама в себе разглядеть не смогла – твой внутренний свет.

Услышав это, Юджина даже скептически приподняла брови.

– Внутренний свет? – переспросила она сочащимся сарказмом голосом. – Хочешь сказать, что после всех моих грехов и мыслей мизантропа я ещё стала святой?

Гретель прикрыла глаза и вновь вздохнула.

– Внутренний свет – не синоним святости, – объяснила она. – Внутренний свет, о котором я говорю, – благородные порывы, свойственные в разной степени каждой душе. Твой свет достаточно яркий, чтобы привлечь не только подобный себе, но и свою противоположность. Пожалуй, именно это и объясняет, почему Мартин Фебфлауэр так любил тебя – он инстинктивно чувствовал этот свет и неосознанно надеялся, что, прикоснувшись к нему, сможет снова разжечь свой собственный. Как Демон из той поэмы, которую мы с тобой читали чуть более ста лет назад.

Юджина слегка нахмурилась.

– Ты слишком высоко меня ставишь, Гретель, – после недолгого молчания проговорила она, и складка между её бровей разгладилась. Затем она виновато улыбнулась и заметила: – И да, к тому же Мартину я была не очень справедлива: он ведь просто поддался эмоциям, а я не простила ему эту минутную слабость. – Ещё немного помолчав, она с лукавой усмешкой добавила: – Забавно, что ты так внезапно вспомнила о нём. И давно ты знаешь про его отношение ко мне?

Гретель слегка улыбнулась.

– Давно, – ответила она. – Это было очевидно, даже если не наблюдать за ним так долго, как это делала я. Ты бы наверняка заметила это, если бы не изолировала себя от происходящего вокруг в своём горе. Впрочем, за это я тебя не виню: когда-то я и сама поступила так же.

Юджина некоторое время вглядывалась в лицо Гретель: как всегда спокойно и невозмутимо. Ни разу за время знакомства с этой ведьмой в библиотеке поместья своего отца Юджина с Эрикой не видели, как это лицо искажается какими-либо живыми и яркими эмоциями. Гретель будто устала от этой жизни, и теперь её существование наполнилось покоем и размеренностью. Впрочем, судя по тому, что она делала в мире Юджины – то есть, проводила дни в библиотеке да изредка посещала какое-нибудь из бесконечных чаепитий, – это действительно могло быть так.

Однако сейчас в словах Гретель Юджина заметила один интересный момент и теперь надеялась понять, не ошиблась ли она. Наконец Юджина вдруг хитро улыбнулась и, прищурившись, уточнила:

– Значит, ты долго наблюдала за Мартином, Гретель?

Гретель в ответ кивнула.

– Впрочем, не только за ним, – спокойно проговорила она. – На самом деле я начала с наблюдения за твоим парнем, а затем уже заинтересовалась всем семейством Фебфлауэров. – Брови Юджины от удивления полезли на лоб, пока Гретель невозмутимо продолжала: – Дело в том, что я беспокоилась, можно ли доверить тебя такому человеку, и решила воспользоваться своим положением Ведьмы Сената и заглянуть в не подконтрольный мне мир. Однако то, что я увидела, меня слегка удивило и заставило заинтересоваться всем их семейством. – Гретель прикрыла глаза. – Никогда не смогу привыкнуть, что оба родителя могут одинаково любить детей и отдавать всех себя семье. Их отцу даже было немного сложнее в этом плане: всю жизнь он знал о семейном расстройстве и прикладывал титанические усилия, чтобы предотвратить его проявления у своих детей. До той истории с похищением из иного мира – настоящая счастливая семья. Даже немного завидно, – с усмешкой заключила Гретель.

Юджина понимающе кивнула. Она смутно знала некоторые моменты жизни Гретель до становления ведьмой, так что прекрасно понимала, насколько тема семьи ей важна. Юджине было известно, что Гретель жила в то время, когда женщину ни во что не ставили, видя в ней исключительно средство воспроизводства рода, и её замужество было больше похоже на продажу женщины мужчине. Кажется, муж Гретель поддерживал всеобщее мнение, так что о любви и взаимопонимании в их семье не могло быть и речи. А ещё Юджина знала что-то про дочь Гретель, которая пыталась сбежать с возлюбленным, но не нашла поддержки родных и, не выдержав давления, покончила жизнь самоубийством. Впрочем, похоже, Гретель её действительно любила, так как даже спустя тысячелетия говорила о ней с нежностью и в то же время с тоской и болью.

В этот момент Юджина кое-что осознала. Конечно, у неё и раньше были смутные догадки, но она старательно отметала их, так как недолюбливала Гретель за то, что та привила Эрике интерес к магии, который в итоге привёл к трагедии. Однако сейчас, когда неприязнь притупилась, а в памяти всплыла вся поддержка, которую Гретель когда-либо оказывала им с Эрикой, Юджина окончательно это поняла.

– Наблюдать за моим парнем, потому что беспокоишься обо мне – Гретель, ты так похожа на заботливую мамочку… – с усмешкой вынесла вердикт Юджина.

Гретель открыла глаза и пару секунд глядела на Юджину, прежде чем неожиданно по-доброму улыбнуться и с лукавым прищуром ответить:

– А ты думала! На самом деле я ещё с первых годов нашего знакомства воспринимала вас с Эрикой как своих дочерей.

От такого прямолинейного признания Юджина оторопела. Она-то изначально просто попыталась свести всё в шутку, так что после столь серьёзного ответа могла лишь ошарашенно хлопать глазами, глядя на Гретель. В следующие несколько секунд на её бледных впалых щеках впервые за долгие годы проступил лёгкий румянец. Дальнейшие действия Гретель лишь сильнее разожгли этот алый огонь на её лице.

Гретель вдруг усмехнулась и медленно поднялась на ноги. Под недоумённым взглядом Юджины она вновь склонилась к своей подопечной и, протянув ей руку, неожиданно тепло и нежно улыбнулась.

– И знаешь, Юджина, – заговорила она, – сегодня я пришла, чтобы совершить ещё один “материнский” поступок. Я собираюсь помочь тебе вырваться из твоего траура и уныния, – спокойно и уверенно объявила она.

Юджина удивлённо моргнула. В следующий миг это выражение сменилось скептической ухмылкой.

– И как же ты собираешься это делать? – поинтересовалась она, склонив голову набок.

Уголки губ Гретель приподнялись чуть выше, а затем она объяснила:

– Примерно тем же методом, который подарил душевный покой мне после смерти дочери: работой. Новым занятием, в которое можно окунуться с головой и забыть на время о других проблемах. Мне в своё время это действительно помогло. Правда, перед этим я восемьсот лет зарабатывала репутацию, сжигая инквизиторов, поэтому мне и удалось так быстро самостоятельно пробиться в верхи. – Гретель хихикнула, на мгновение черты её лица стали живее. Однако былая невозмутимость тут же вернулась к ней, и она спокойно добавила: – Правда, я думаю, тебе стоит опустить этот этап и выбрать более размеренное продвижение по карьерной лестнице. У тебя есть поддержка Великой Ведьмы Сената, так что не думаю, что кто-то осмелится пытаться изжить тебя оттуда.

Юджина выслушала её с огромным вниманием. Некоторое время она переваривала полученную информацию (от упоминания кровавого прошлого Гретель как поджигательницы на губы запросилась кривая ухмылка, смешанная с мыслью: “Как бурно она провела свою молодость…”), а затем задумчиво начала:

– Значит, ты предлагаешь мне работу под своим покровительством? Звучит довольно заманчиво, но есть несколько сложностей. Например, тот факт, что я не могу надолго покидать свой мир, потому что моё существование привязано к нему.

– Не проблема, – быстро ответила Гретель. – Если ты официально примешь моё покровительство, то я смогу поставлять тебе часть своей магической энергии, которой вполне хватит на поддержание и твоего небольшого мира, и твоего собственного существования вне его.

– По сути, стать твоей фигурой? – с усмешкой уточнила Юджина.

Гретель вздохнула и поправила очки.

– В какой-то степени да, – подтвердила она. – Впрочем, меня никогда не интересовали игры ведьм – мою скуку вполне неплохо рассеивает работа с разными существами, – так что тебе ничего не грозит. Есть ещё какие-то глобальные вопросы?

Юджина смутилась.

– Вообще-то да… – призналась она, потупив взгляд. Несколько секунд она собиралась с духом, а затем сделала глубокий вдох и призналась: – На самом деле я ни разу не интересовалась, чем именно ты занимаешься у себя на работе. Так что теперь я даже не представляю, что конкретно ты мне предлагаешь у себя делать, – с кривой улыбкой заключила Юджина.

Гретель несколько секунд удивлённо моргала, а затем на её лице вновь появилась тёплая улыбка, и она по-доброму рассмеялась.

– Ха-ха, а ведь верно! Ты ведь даже не знаешь, в чём заключаются мои обязанности. Что ж, тогда мне стоит представиться тебе так, как я представляюсь на официальных встречах. – Гретель выпрямилась, поправила очки и, резко посерьёзнев лицом, торжественно объявила: – Великая Ведьма Сената, ответственная за межмировые коммуникации и сбор данных по вселенным, леди Гретель Рейнская!

Юджина выслушала её с раскрытым ртом. Она и подумать не могла, что Гретель, эта малоэмоциональная, необщительная, вечно сидящая в библиотеке в окружении книг Гретель, кажется, является на межмировой арене кем-то вроде дипломата, да ещё и, похоже, довольно влиятельного. Информация настолько поразила Юджину, что некоторое время она сидела оторопевшая и не знала, что и думать. Наконец она неуверенно уточнила:

– Значит, ты на работе встречаешь существ из иных миров и ведёшь этих самых миров учёт?

Гретель кивнула.

– Верно. А ещё я регистрирую некоторые маленькие миры, если сочту их достойными этого, как нечто полноценное. Так что именно я защитила твой мир от притязаний других могущественных созданий, и именно поэтому он теперь является не куском какой-то вселенной, а чем-то уникальным и самодостаточным. Также в мои обязанности входит организация межмировых конференций с участием кураторов миров. Я хочу предложить тебе работу своей ассистентки. Мне кажется, что именно это тебе сейчас пойдёт на пользу – новые впечатления от общения с иномирными существами. Ты ведь всю жизнь изолировалась ото всех сначала в своей комнате, затем – в своём мире, так что совсем ничего не видела. Разве тебе не интересно узнать что-то новое и испытать это на собственном опыте? – с улыбкой заключила Гретель и вновь протянула Юджине руку.

Юджина ненадолго задумалась. Гретель была абсолютно права. Будучи человеком, Юджина из-за своей болезни предпочла запереться в комнате, отгородившись от окружающего мира, желая лишь спокойно умереть. Затем жизнь заставила её стать ведьмой ради спасения Эрики и подарила бессмертие, но и отведённую вечность Юджина предполагала провести в своём мире. Теперь же слова Гретель заставили её усомниться в правильности подобного решения. У неё впереди бесконечность – разве это не прекрасная возможность реализовать всё то, что обычному смертному человеку недоступно? Да, она училась в заключении многим вещам типа фехтования, но ведь в других мирах столько всего неизведанного! Многие бы отдали всё за возможность путешествовать по неограниченному количеству мест и узнавать что-то новое от их обитателей, а Юджина ещё и сомневается, принять ли ей предложение Гретель.

Юджина решительно взяла руку Гретель, и та помогла ей подняться с земли.

– Обговорим все условия за чашечкой чая, – произнесла Юджина.

Гретель лишь улыбнулась и молча кивнула.

– Кстати, если тебе интересно, что стало в итоге с тем проклятым миром, который затягивал людей из иных вселенных… – заговорила Гретель, когда они уже подходили к особняку. Юджина повернулась к ней и с любопытством взглянула в лицо, ожидая продолжения. Тогда Гретель объявила: – Я по долгу службы связалась с новым владельцем и выяснила, что она не намерена продолжать эти “убийственные игры”. Более того, она стремится поправить последствия действий предыдущего владельца и восстановить души тех, у кого это ещё возможно. К сожалению, Уилларда спасти уже нельзя, – Гретель тяжело вздохнула, – но есть ещё шанс, что однажды, когда ты вернёшься с какой-нибудь межмировой конференции к себе домой, тебя встретит Амели.

Юджина побледнела, не веря своим ушам. Гретель тепло улыбнулась ей, и на глаза невольно навернулись слёзы. “Неужели Амели и правда когда-нибудь сможет вернуться? – в неверии спрашивала она себя, чувствуя, как сердце болит от невыносимой радости надежды. – Значит, мне есть смысл ждать её и становиться лучше и сильнее, чтобы ей больше не приходила идея жертвовать собой ради меня…”

Едва эта мысль посетила её, в саду вдруг стало чуть светлее. Две ведьмы возвели глаза к небу: свинцово-серый прорезала тонкая полоса золотого. Впервые за десятилетия сквозь тучи пробились лучи солнца – впервые за десятилетия отчаяние хозяйки мира разогнал свет надежды.

Да, Юджина вряд ли когда-нибудь вновь увидит Уилла, и вряд ли в их отношениях с Эрикой всё будет по-прежнему. Но теперь Юджина точно знала, что она не одна: Гретель по-матерински любит её, а Амели когда-нибудь обязательно вернётся в этот мир. И с такой поддержкой одинокая, неуверенная в себе слабая ведьма спустя две сотни лет своего существования наконец-то решилась попытаться жить не для кого-то, а для себя.

Юджина улыбнулась. Её улыбка была преисполнена тихой искренней теплоты надежды. И, глядя на то, как сухой сад медленно заливает солнечный свет, Юджина одними губами произнесла:

– Спасибо. Я буду верить, что всё обязательно будет хорошо. Обязательно…

Комментарий к Shangri-La

Небольшие пояснения:

– КагеПро

Когда автор начал писать этот фанфик, в его распоряжении были клипы, часть глав манги и аниме, так что могут быть некоторые несоответствия с позднее всплывшими фактами канона, ибо отталкивалась я от общепринятой на то время трактовки клипов. Подразумевается некая альтернативная вселенная, в которой герои познакомились незадолго ДО 15 августа (допустим, именно в ней происходят события антологий).

– Тохо

Автор сволочь, Юкари сволочь, вдохновение скотина.

Концовка Мери зародилась у меня после прослушивания переводов песен от Pizuya’s Cell – Red Merry и D.I.D. Да, именно поэтому такой несправедливый мрачняк =_=

(Прости, Марибель ТТ)

Песня вначале – мой корявенький перевод английского перевода песни SOUND HOLIC feat. 709sec. – FLASHBACK

О злоключениях одногруппника-ОМП, которого упоминает Мери, можно узнать в спин-оффе – “Теория мироустройства” (https://ficbook.net/readfic/5030903). Фанфик исключительно по вселенной тохо, но если кому интересно – милости просим!

– Корпс Пати

Истерия Сатоши основана на одной из плохих концовок пятой главы. По сути Ёшики своим предложением дал Сатоши, побывавшему в Тендзине и оказавшемуся с этими воспоминаниями в родной школе перед ритуалом в результате отката времени, возможность предотвратить попадание в призрачную школу.

Плюс не могла не упомянуть тот факт, что Ёшики на самом деле крашенный.

– Оридж

Та самая леди Рейнская, упомянутая в 12 главе “Теории”. Ну и теперь понятно кто её ассистентка там же…

========== Эпилог ==========

– Ва-а, как тут интересно!

Девочка стояла в центре довольно просторного помещения и с любопытством вертела головой, то и дело удивлённо хлопая круглыми зелёными глазами. Её восторженное внимание привлекало буквально всё: высокий потолок, с которого свисали на лентах бус фигурки в виде мастей игральных карт, украшенные картинами с изображениями королей, дам и валетов стены, цвет которых градиентом переходил от белого к чёрному снизу вверх, пол с шахматным узором, дверь в вихрящееся лиловое междумирье за её спиной. Она настолько активно крутилась на месте, что в какой-то момент её практически опутали её собственные длинные золотистые волосы, пряди которых при ходьбе тянулись на несколько метров позади самой миниатюрной девочки. Стоящая рядом девушка в голубом платье взволнованно вскинула руки, прижимая их к груди. Белые ленты по бокам её монашеского головного убора и розовые косички, лежащие на её плечах, забавно встряхнулись.

– Си, не вертись так: ты запутаешься в своих же волосах! – с беспокойством попросила она.

Сиетта в ответ на это резко развернулась в противоположную прежнему направлению кручения сторону, тем сам легко высвободившись из плена золотого водопада, а затем подарила сестре, Лизе Темме, одну из своих самых лучезарных улыбок. Лиза облегчённо выдохнула, а затем с улыбкой покачала головой.

Тем временем третья девочка продолжала с интересом глядеть на украшения под потолком, а затем с тихим одобрением произнесла:

– Любопытное дизайнерское решение…

– Рада, что ты оценила, Наоми, – внезапно послышалось со стороны входа в здание, находящегося прямо напротив двери в межмировое пространство.

Все трое тут же переключили внимание на говорящую, а затем как одна расцвели в улыбках: перед ними, сложив руки перед собой, стояла их дорогая сестра и приветливо улыбалась. С последней встречи она практически не изменилась: всё тот же элегантный чёрно-алый наряд, украшенный бантами и бусинами, всё тот же цветок ликориса на ободке, перехватывающем длинные белые волосы, всё та же манера красить губы слева чёрным, а справа – красным, всё тот же лукавый блеск в голубых глазах. Разве что теперь она, вопреки своей любви к духовной форме, была в кукольной.

Едва завидев её, Сиетта не удержалась и метнулась к ней, шурша складками розовой юбки платья. Пронесясь по помещению и перерезав его золотой лентой своих волос, она с радостным смехом заключила сестру в объятия и с чувством воскликнула:

– Я так скучала по тебе, Хина!

Хиганбана едва успела поднять руки вверх, прежде чем Сиетта обвила её талию и уткнулась лицом в то место, где у людей находятся нижние рёбра. Затем Хина робко погладила сестру по макушке и смущённо засмеялась.

– Ты совсем не изменилась, Си…

– И, между прочим, забыла кое-что важное: ты тут не одна скучала по Хине, – заметила Наоми, приближаясь к этой парочке вместе с Лизой.

Сиетта чуть отстранилась от Хиганбаны и, явно пытаясь копировать её манеру, запрокинула голову назад и, глядя на сестёр, невозмутимо ответила:

– Так и вы обнимите Хину! Её на нас всех хватит!

Хиганбана усмехнулась.

– Мне кажется, Наоми имела в виду слегка не это, Си… – пробормотала она, уверенная, что третья сестра подразумевала привычку второй вечно говорить в первую очередь о себе, забывая об остальных.

Однако следующие действия Наоми пошатнули её уверенность. Девочка шагнула к Хине и без лишних слов обняла её и Сиетту заодно, пристроившись сбоку. А Лиза окончательно добила Хиганбану и заставила её совсем смутиться: она подошла с другой стороны и приобняла её за шею на правах самой высокой из присутствующих сестёр (после самой Хины, разумеется, которой сейчас только и оставалось, что усмехаться и глядеть то на одну, то на другую, то на третью сестру, которые так неожиданно всем скопом облепили её). Хина в растерянности застыла, но спустя несколько секунд расслабилась и, постаравшись обнять сразу всех сестёр в ответ, нежно произнесла:

– Я тоже по вам всем очень, очень скучала…

После нескольких минут объятий Хиганбану наконец-то освободили, и она, постаравшись вернуться к образу радушной хозяйки, пригласила всех на чай. Она вела сестёр через школьные коридоры, освещённые каким-то ирреальным неоновым светом, и Наоми не смогла не отметить, что их дизайн слабо сочетается с дизайном первого помещения, в котором они оказались. Хина в ответ с усмешкой объяснила, что на данный момент школа находится в процессе перепланировки, так что очень много помещений здесь остались в первозданном виде – Хина просто ещё не добралась до них и не переделала на свой вкус. По крайней мере, она заверила сестёр в этом. Однако Наоми почувствовала, что за медленным процессом редизайна скрывается нечто большее, чем простая неторопливость Хины. Впрочем, третья кукла решила благоразумно умолчать об этом. В конце концов на вечные недомолвки Хиганбаны можно закрыть глаза по поводу их воссоединения после столь долгой разлуки – они ведь не виделись так много лет!

В конце концов Хина привела сестёр в столовую. С истории “Пика Надежды” здесь совсем ничего не изменилось: всё те же яркие обои, всё те же белые столы, всё та же стойка продавца. Не изменились и масштабы объектов в помещении: чтобы забраться на стулья и столы, сделанные для людей, четвёрке кукол пришлось немного постараться. Правда, Хина, очевидно, уже привыкла к этому, так что для неё процедура оказалась легче, чем для остальных. На ворчание сестёр она лишь пожала плечами и велела винить во всех неудобствах Тау, решившую, что куклам их вида придётся оставаться в форме кукол в её мире.

Затем из воздуха возник чайный сервиз. Чайник без посторонней помощи разлил по стоящим перед сёстрами чашками горячий ароматный напиток, в то время как в центре стола материализовывались всяческие сладости: кремовые торты, бисквитные пирожные, посыпанные сахарной пудрой кексы, хрустящее печенье, разноцветные макароны, пёстрый мармелад, блестящий рахат-лукум, конфеты и леденцы в шуршащих обёртках и ещё множество всяких вкусных вещей. Под восхищённые возгласы сестёр, Хина улыбнулась и поинтересовалась, как у них дела, наконец-то завязав основной разговор.

– … А ещё мы попробовали наладить отношения с “дальними родственниками”, – в какой-то момент беседы проговорила Лиза.

Хина склонила голову набок и удивлённо поинтересовалась:

– Что за “дальние родственники”? Я пропустила нечто важное?

Наоми улыбнулась и, отпив свой чай, пояснила:

– Речь о творениях учителя отца. Можно сказать, что мы с ними родственны, так как техникам создания кукол отца научил именно этот человек и отец в какой-то степени его наследник.

– А-а… Ну да, в такой трактовке в этом есть смысл, – понимающе протянула Хина и отправила в рот золотистый кусочек рахат-лукума.

– Кстати, я подружилась с одной из них! – гордо заявила Сиетта, на секунду оторвавшись от пирога. Она улыбалась, уперев руку в бок, а затем поставила локти на стол, подпёрла лицо ладонями и, болтая ногами под столом, с лукавой ухмылкой добавила: – А вот Лиза поладила ни много ни мало с их лидером!

Услышав это, Хина оживилась.

– Вах, здорово! – воскликнула она, а затем скосила глаза на пятую сестру и с лукавой ухмылкой заметила: – А я и не ожидала от Лизы, что она сумеет очаровать лидера вражеской группировки…

Лиза смутилась, отчего на её щеках выступил румянец – она была единственной из сестёр, способной краснеть даже в кукольной форме, и поэтому Хине особенно нравилось её дразнить, – а затем буркнула:

– Никого я не очаровывала, что ты там как всегда себе напридумывала…

Хиганбана хихикнула, а Сиетта окончательно подлила масла в огонь, скрестив руки на груди и серьёзно заявив:

– А ведь спелись они именно потому, что любят всех отчитывать!

От подобного комментария Лиза окончательно зарделась и с возмущённым выражением лица повернулась к невинно улыбающейся Сиетте, а затем обиженно пихнула ту в бок – благо они заняли стулья, стоящие рядом. Глядя на эту картину, Хина не сдержалась и рассмеялась в голос. Затем она отвлеклась от борющихся Лизы и Сиетты и, обращаясь преимущественно к Наоми, поинтересовалась:

– А как прошла эта встреча для Розы?

Едва услышав вопрос, Наоми тут же поникла. Она опустила глаза и непроизвольно коснулась пятная белой краски на щеке под левым глазом – она всегда так делала, когда нервничала. Наоми заёрзала на стуле, но быстро села нормально, торопливо расправив складки на синей юбке платья и белом фартуке, из кармашка которого, украшенного изображением небесно-голубых незабудок, едва не выпали кисточки. Затем третья кукла подняла глаза на седьмую и как можно равнодушнее отчеканила:

– Роза не могла пойти с нами. Она ведь когда-то давно сражалась с ними по просьбе отца, так что отношения у них уже довольно… натянутые. – Наоми сделала паузу, а затем смущённо продолжила: – Собственно, сегодня она не смогла прийти тоже из-за отца – его сейчас не стоит оставлять одного. Она попросила передать тебе свои искренние извинения, – заключила Наоми, слегка наклонив голову в извиняющемся жесте.

Выслушав её, Хина лишь вздохнула. Она не была удивлена, что Роза не пришла сегодня и что это было связано с отцом – в конце концов, это своеобразная “работа” первой куклы – быть с создателем и следить, чтобы он не решил как-либо навредить шести её сёстрам. И, наблюдая, как Наоми всегда старается оправдать Розу в глазах “правдолюбивой” младшей сестры (то есть её самой), Хина не могла не проводить параллели с любящим ребёнком вечно занятого родителя: как бы одиноко он себя ни чувствовал, он всё равно всегда будет на стороне родственника. С одной стороны, это было очень мило, но с другой – довольно печально.

Однако сегодня Хина была слишком рада приходу сестёр, чтобы развивать эту тему. Да и вообще после своего убийства Лирией она стала как-то осторожнее с делом раскрытия глаз окружающих на истину. Именно поэтому в итоге Хина лишь кивнула и с тёплой улыбкой ответила:

– Не за что извиняться! Я всё прекрасно понимаю и никого не осуждаю!

Наоми смущённо улыбнулась, а затем кивнула. На её лице читалось выражение облегчения и искренней благодарности за то, что Хина не стала как обычно язвительно спорить в ответ.

Тем временем Сиетта с Лизой закончили свою шуточную потасовку, и вторая кукла поинтересовалась у младшей (как ни иронично было при всей ребячливости Си и общей манере поведения Хины) сестры:

– Кстати, как продвигается твоя миссия по освобождению душ?

На секунду Хина застыла. Она наградила Сиетту долгим задумчивым взглядом, а затем откинулась на стуле и тяжело вздохнула.

– Медленно, – нехотя призналась она. Чуть помолчав, она всё-таки не выдержала испытующих взглядов сестёр и продолжила: – Прошло уже столько времени, а я до сих пор тренируюсь восстанавливать души на тех, кто совершенно точно никогда не воскреснет. Да вот только не выходит собрать даже половину содержимого, так что тут они всё ещё выглядят как мёртвые тела, пусть в некоторых случаях и менее повреждённые, чем были до этого. Эх, кропотливая и трудная это работа! – заключила она с невесёлой усмешкой и добавила, отведя взгляд: – Хорошо хоть теперь ограничений по времени нет – барьер Тау уничтожен, и ничто не выкачивает из душ энергию…

Хиганбана замолкла, так и не посмотрев на сестёр. Ей не нужно было видеть их, чтобы знать: сейчас в их глазах читается сочувствие. Конечно, Хина была благодарна им за это, но в то же время из-за своих неудач она чувствовала себя слабой и ничтожной. “Да, конечно, – с досадой думала она, – ведь я не Тау, сумевшая пойти по головам и собрать магическую энергию для одной себя – я всего лишь та, кто пытается вернуть всё запертое тут на круги своя…”

– Это, наверное, ужасно грустно и одиноко… – вдруг вклинился в её мысленное самобичевание полный сочувствия голос Сиетты.

Хина вздрогнула, осознав, что сейчас сидит поникшая перед сёстрами. Она тряхнула головой и, натянув на лицо самую жизнерадостную улыбку, на которую только была способна, со смехом ответила:

– Да нет, у меня ведь есть мои трупы! Узнавая их историю, я будто общаюсь с новыми людьми…

Её прервал тяжёлый вздох, а затем горькие слова Наоми:

– Хина, этим даже Сиетту не обманешь.

Хина осеклась и обвела взглядом окружающих: все смотрели на неё с грустным пониманием. Видя это, она как-то пристыженно опустила голову и затихла.

То, как поникла Хиганбана, не могло не огорчать её сестёр. Сиетта, Наоми и Лиза переглянулись. Затем последняя без лишних слов спрыгнула со стула и под удивлённым взглядом Хины приблизилась к младшей. Остановившись напротив и взглянув на неё снизу вверх, Лиза взяла ладони Хины в свои руки и с чувством произнесла:

– Хиганбана, мы знаем, как тяжело тебе приходится. Знай же и ты: что бы ни случилось, как бы сложно и одиноко тебе ни было, ты всегда можешь положиться на нас. Просто свяжись с нами, как ты сделала это в этот раз – и мы придём и выслушаем тебя. А дальше уж вместе мы придумаем решение твоей проблемы, какой бы она ни была, приложим все силы, чтобы хоть немного облегчить твой груз. Просто не закрывайся от нас – а мы тебя никогда не бросим. Как минимум я со своей стороны готова дать тебе такую клятву, – решительно заключила Лиза, и её зелёные глаза блеснули уверенностью.

Хина выслушала её и ещё несколько мгновений удивлённо глядела ей в лицо. “Наверное, она всё ещё чувствует себя виноватой за то, что не смогла сделать это в случае с Деей…” – догадалась она. Воспоминание о любимой сестре всё с той же болью, что и пару сотен лет назад, резануло по сердцу. Однако вместе с тем в груди зародилось другое, приятное чувство – ощущения того, что она в этом мире (не буквально, конечно же, ведь в мире кроме неё точно никого не было) не одна и что всегда есть те, на кого можно положиться. Хина взглянула в лицо Лизы, а затем подняла глаза на сидящих напротив Наоми и Сиетту: все они тепло и искренне улыбались ей. Видя это, Хиганбана больше не могла сдерживать чувства: на её глаза навернулись слёзы.

– Спасибо, девочки… – с глубокой признательностью прошептала она.

Лиза улыбнулась чуть шире и отошла на пару шагов назад, выпустив ладони Хины из своих рук. Тогда Хина торопливо утёрла слёзы и, натянув улыбку на лицо, как можно бодрее воскликнула:

– А теперь давайте допьём чай, и я покажу вам здание!

Сёстры переглянулись, а затем улыбнулись друг другу. “Хина не меняется…” – будто без слов сказали они, а затем взглянули на младшую сестру и радостно кивнули в ответ.

***

Двери додзё тихо приоткрылись, и в помещение робко, практически нерешительно заглянула Хина. Однако увидев, что картина с прошлого раза не изменилась, она тяжело вздохнула и уже уверенно прошла внутрь.

Додзё было одним из тех мест в школе, которое Хиганбана не хотела менять совершенно осознанно. Наряду со столовой, библиотекой, игровой комнатой или одной определённой классной комнатой на четвёртом этаже, это помещение вызывало у Хины тёплые воспоминания, так что она решила оставить их в первозданном виде. К тому же додзё было красивым местом само по себе: по бокам отрезка помещения, предназначенного для тренировки стрельбы из лука, росли многочисленные вишнёвые деревья. Благодаря магии на смену отцветшим тут же приходили новые пышные шапки нежно-розовых цветов, так что лёгкие лепестки парили по помещению и устилали часть его деревянного пола круглый год… нет, всю вечность. “Идеальное место для неё, – думала Хиганбана, проходя вглубь додзё к своей цели.