Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 65 страниц)

– Только не говори, что ты пробралась в его комнату… – растерянно пробормотала Джессика.

– Именно, – подтвердила Эрика. – Я взломала замок и зашла внутрь.

По спинам одноклассников прошёл неприятный холодок. Многие вздрагивали при мысли, что Супер Детектив могла без зазрения совести вторгнуться в их комнату, в их личное пространство, что замки не могут остановить её, и в ужасе смотрели на Эрику, которая ещё этим утром казалась самым надёжным человеком в этом месте.

В то время как брови учеников поднимались всё выше, Моришиге всё больше бледнел. Неприятно узнавать, что кто-то побывал в твоей комнате и рылся в твоих вещах в поисках доказательств твоей вины. Особенно, если она есть.

– В итоге я обнаружила там камеру и отсутствие провода от настольной лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, – объявила Эрика.

– Да как вы посмели?! – наконец вскипел Моришиге.

– Детектив может делать всё, что угодно, если оно идёт на пользу расследованию, – холодно заявила Эрика. – А эти вещи указывают на вас, как на непосредственного преступника, Моришиге-сан. И я даже догадываюсь, с чем связан ваш мотив.

В этот момент Эрика достала из кармана небольшой диск. Моришиге сразу узнал его и, не в силах больше стоять ровно, подался вперёд и опёрся руками на трибуну. Затем парень резко выдохнул и дрожащей рукой поправил съехавшие очки.

– Эм… убить из-за диска? – скептически уточнил Дэймон.

– Наверняка там что-то в записи, Дей, – Хитаги покачала головой и добавила: – Что-то очень неприятное.

В зале повисла тишина. Те, кто не получил подобной записи, обдумывали, что именно заставило Супер Актёра так поступить; те же, кто примерно знал о содержании диска, погрузились в воспоминания о своих близких. Мрачная задумчивость воцарилась в помещении. Её нарушил жизнерадостный голос Тау:

– Так, пора голосовать! Сделать это вы можете с помощью устройств перед вами.

В этот момент из-под пола выехали какие-то аппараты, находящиеся аккурат напротив трибун каждого из одноклассников. Устройства представляли собой столики с портретами учеников на кнопках.

Ученики выполнили её требование. Большинство делали это нехотя, понимая, что обрекают человека на смерть, но были и исключения. На лице Эрики было торжествующее выражение – она-то уж точно дождаться не могла, когда её теория приобретёт статус истины.

Когда Тау подсчитала голоса, она с довольной улыбкой откинулась в кресле. Медведь с её трона в какой-то момент исчез так же незаметно, как и появился.

– Поздравляю! Преступник угадан правильно! – объявила кукла. – Действительно, убийца Дженнифер Брайтон – Моришиге Сакутаро, Супер Актёр.

Ученики не проронили ни слова. Они лишь продолжали мрачно разглядывать того, кто начал череду взаимных убийств. Сам преступник избегал встречаться с кем-либо взглядом, опустив голову и в бессилии прикусив нижнюю губу. В голове Супер Актёра крутилась одна мысль: он провалился. Он не сумел выбраться отсюда. И теперь его дорогой человек может умереть, а он не сможет никак на это повлиять, ведь его самого сейчас лишат жизни. И всё-таки его собственная смерть пугала Моришиге меньше, чем её смерть.

Больше всех личность преступника поразила Супер Хулигана. Ёшики думал, что неплохо знает Сакутаро, ведь они проучились в одном классе всю старшую школу, пусть Кишинума и прогулял половину всех учебных дней. Но Ёшики никогда бы не подумал, что этот вечно погружённый в себя парень решится на убийство. Только одна причина могла подтолкнуть его к такому решению…

– Ты сделал это… из-за Сузумото? – осторожно спросил Супер Хулиган.

При упоминании имени подруги Моришиге вздрогнул. Когда обескураженность прошла, Супер Актёр холодно взглянул на Супер Хулигана исподлобья.

– Ты, значит, тоже получил диск? – мрачно проговорил Сакутаро. – Что ж, я считал, что ты более решительный, Кишинума.

Ёшики осёкся и понурил голову. Он понимал, что, может быть, именно сейчас его любимая девушка в опасности, а он впустую тратит тут время и не может помочь ей, как она когда-то помогла ему. И это неимоверно злило его. Кишинума непроизвольно сжал кулаки.

– И всё-таки, – вступил в разговор Кано, в чьих глазах играло любопытство, – зачем он пошёл на убийство с камерой?

Моришиге молчал. Тогда за него ответила Эрика:

– О, он фотографировал труп. Ведь на тех снимках, которые Моришиге-сан, видимо, не успел нормально уничтожить из-за опускающейся решётки, была запечатлена именно Брайтон-сан с нескольких разных ракурсов. Кажется, эти фото показались ему особо неудачными.

Вновь в зале суда повисла тишина. Все пытались прийти в себя от шока после такого неожиданного заявления. Страшно даже допустить мысль, что кому-то может понравиться вид трупа; что можно получить эстетическое удовольствие от зрелища задушенной девушки с остекленевшими глазами. Несколько человек прикрыли рты руками, видимо, представив это в подробностях. В их числе был и Дэймон; он расширившимися от ужаса глазами глядел в пол, силясь удержать подступивший к горлу комок. Плечи Супер Мечника переодически вздрагивали, его била мелкая дрожь.

Всё это время в Акихико закипал гнев. В момент, когда Эрика сказала про фотографии, он достиг своего предела, и если бы ярость Супер Боксёра можно была представить в виде чайника, то сейчас он бы непременно засвистел. Больше не контролируя себя, разъярённый Санада покинул своё место и направился прямо к преступнику. Моришиге одарил приближающегося боксёра спокойным взглядом. Как Супер Актёр, Сакутаро решил сохранить лицо до конца и оставаться тем невозмутимым человеком, каким он всегда казался окружающим. Его выражение лишь больше разозлило Акихико, и, едва приблизившись к актёру, боксёр с размаху ударил Моришиге по лицу, так что тот потерял равновесие и упал на пол, закрыв глаз рукой и попутно пытаясь найти слетевшие очки. Ударив убийцу Дженнифер, Акихико немного успокоился. Презрительно глядя на Моришиге сверху вниз, Санада холодно произнёс:

– Ублюдок, – и Акихико направился на своё место.

– Ой, мамочки! – испуганно всплеснула руками Урсула, глядя на эту сцену.

– Уи-и! Драка! – Тау радостно захлопала в ладоши. – Как же я люблю, когда на суде кого-нибудь бьют!

На лице Марти, который за весь суд ни разу не проявил каких-либо эмоций по поводу смерти кузины, сейчас ясно читалось мрачное одобрение. Когда Флай перевёл взгляд на отряхивающегося после падения Моришиге, его выражение сменилось на холодно-презрительное. В этот момент стало ясно: вся его беззаботность – напускная, и он так же переживает из-за смерти Джен, пусть и по каким-то причинам пытается это скрыть.

Тем временем Сакутаро надел свои очки, треснувшие от падения, и тихо произнёс:

– Вы считаете, что я просто психопат, наслаждающийся смертью? Жаль, ведь я бы предпочёл, чтобы всё сложилось иначе и мне не пришлось бы идти на этот шаг…

– Ну, – проговорила Тау, вновь став серьёзной, – раз уж вы закончили, пора бы вершить правосудие. Время казни!

Едва она договорила, как стена за её спиной поднялась, являя ученикам тёмный коридор. Все с трепетом ожидали, что же произойдёт дальше. Из черноты показались клешни. Словно щупальца морского чудовища, они схватили преступника и затянули его во тьму.

***

Время казни!

Премьерный показ.

(ZUN – Phantasm Machine ~ Phantom Factory)

Когда Супер Актёр открыл глаза, то обнаружил вокруг себя бесконечную черноту. Но постепенно его глаза начали привыкать к темноте, и во мраке стали проступать очертания каких-то предметов; они тянулись ровным буграми, напоминая хребет сказочного морского дракона. Хотя больше подошло бы сравнение с волнами: очертания образовывали многочисленные прямые ряды.

Внезапно сквозь бесконечно густой чёрный прорезалась яркая белая вспышка. Моришиге зажмурился. Вспыхнул ещё один источник света, затем ещё один, и ещё… Белый продолжал уничтожать чёрный до тех пор, пока не заполнил всё просторное помещение. Убедившись, что дальнейших вспышек не предвидится, Сакутаро осторожно открыл глаза и с удивлением осознал, что оказался не на эшафоте с петлёй на шее, как он ожидал, услышав слово “казнь”. Супер Актёр находился в зале кинотеатра.

Предметы, очертания которых Моришиге разглядел в темноте, оказались стройными рядами кресел с мягкой красной обивкой из бархата и сияющими золотом табличками с номерами мест. Помещение больше напоминало театр, чем кино: так можно было подумать из-за балконов, галерок и прочих отсеков, свойственных таким местам, а также софитов. Но на то, что это был всё-таки кинозал, указывал огромный белый экран. В целом же помещение выглядело старомодным, словно взятым из конца позапрошлого века.

Сам Супер Актёр и убийца находился в партере. Только закончив осмотр зала он заметил, что прикован к своему месту цепями золотистого цвета, в тон табличкам и деталям кресел. Попробовав дёрнуться, он понял, что цепи держат крепко, и покинуть место ему не удастся. “И что же она решила мне показать?” – с усмешкой подумал Моришиге. Его руки предательски дрожали от мучившей его неизвестности, а внутренности сжимались от напряжения, которое актёр старательно пытался скрыть за маской безразличия.

Наконец, свет в зале стал постепенно затухать. Несмотря на то, что вокруг помимо преступника не было ни души, помещение заполнилось аплодисментами. Когда последний источник света отключился, зал ненадолго погрузился во мрак, но лишь затем, чтобы ничто не отвлекало от белеющего экрана. Постепенно под треск старой плёнки на нём стало проступать серое изображение.

В его чертах смутно различался поезд.

Да. На Моришиге Сакутаро с экрана мчался пышущий густым серым паром поезд. “Серьёзно? – Моришиге хмыкнул и нервно сглотнул. – Это же всего лишь изображение! Не может же поезд…”

Но закончить мысль ему не было суждено. Достигнув края экрана, поезд громко засвистел и с грохотом упал на первые ряды. Машина двинулась вперёд, и из головы Моришиге сдуло все мысли, оставив лишь недоумение, перерастающее в леденящий страх; в ужас, от которого забываешь, как дышать; отчаяние, уничтожающее память о том, как шевелить конечностями. Руки и ноги преступника задрожали, словно от холода, от кончиков пальцев отошло всё тепло, по спине прошла волна холодных мурашек от мысли о неизбежной гибели.

Поезд проехал по убийце, не останавливаясь. Когда в задней стене зала скрылся последний вагон, перед следившими за этой сценой предстал лишь обезображенный труп Супер Актёра с разможённым черепом, раскрытой грудной клеткой и согнутыми под неестественным углом конечностями. Под ним быстро растекалась алая лужа крови, рядом валялись разбитые очки…

***

Экран потух, и в зале суда вновь загорелся свет, являя ученикам довольно улыбающееся лицо Тау. Кукла явно была в восторге от увиденного на экране, который опустился за её троном сразу же после того, как преступника уволокли стальные клешни. А вот остальные не разделяли её чувств.

Подавляющее большинство с ужасом наблюдало эту жестокую казнь. В зале воцарилась давящая атмосфера. Никто не желал прервать тишину, пытаясь осознать, что только что перед ними произошло. Расширившимися от ужаса глазами ученики смотрели на стену, где секунду назад висело белое полотно экрана. Даже те немногие, кто смотрел казнь с безразличным видом, не думали встревать с комментариями.

Тишину нарушил сдавленный вскрик Марибель. Девушка была не в силах сдержать эмоций. Дрожащими руками она зажала рот, в уголках её глаз собрались слёзы. Она ни разу в жизни не видела смерть так близко. Да, у неё умирали родственники, но это преподносилось как факт, а не происходило прямо перед глазами. Даже убийство Дженнифер можно было попытаться воспринимать как факт, свершившийся где-то рядом, но не прямо перед ней. Но больше оставаться в стороне было невозможно: она сама видела, как Моришиге переезжает поезд, слышала хруст костей, и этот звук до сих пор звенел в ушах. Она хотела бы зажмуриться, зажать уши руками во время казни, но трепет не позволял ей это сделать, и она могла лишь наблюдать за смертью одноклассника.

– М-мы его… у-у-убили? – заикаясь, спросил Шинтаро, дрожащий, как осиновый лист. Для него, простого парня, да ещё и не выходившего из дома столько времени, наблюдать эту казнь было не менее тяжело. Побледневший парень с трудом сдерживал рвотный позыв, с каждой секундой осознавая произошедшее всё яснее.

– Нет, – сухо произнёс Марти, с холодным презрением глядя на место, где ещё пару минут назад стоял Супер Актёр. – Он сам себя убил.

Хитаги прикусила нижнюю губу. “Наверное, он прав… – думала она, обнимая себя руками. – Вот только почему мне так гадко, словно это я виновна?.. Неужели, это из-за того, что я рассказала всем про эту злополучную камеру?..”

Она думала об этом и когда они направлялись к лифту. Когда они зашли в лифт, Дэймон ободряюще сжал её руку, но Хитаги даже не взглянула на брата. Вместо этого она проследила взглядом за Марти. Парень, чья кузина была задушена, сейчас с едва уловимой тоской в глазах смотрел на её перечёркнутый алым портрет. Двери лифта со скрежетом закрылись, и Супер Барабанщик одними губами прошептал:

– Я ведь предупреждал тебя, Джен…

Комментарий к Outer Science

Ну вот первый суд и завершён. Надеюсь, мотив и прочее на своих местах, а ООС, если есть, то в допустимых рамках.

Спасибо всем, кто это читает) Надеюсь, я не разочаровала.

========== days ==========

– Проснись…

Сквозь приятную дрёму послышался звонкий голос. Из-за сонливости казалось, что он звучит где-то в отдалении, принадлежит другой реальности. Голос отрывал от грёз, и так хотелось его проигнорировать, перевернувшись на другой бок, но…

– Проснись, Шиге-нии!

Моришиге Сакутаро лениво приоткрыл один глаз и обнаружил перед собой свою одноклассницу – Сузумото Майю. Девушка стояла возле парты, на которой задремал её друг, уперев руки в бока и сердито поджав губы.

– Если ты будешь спать за работой, то закончишь только к ночи! – Майю покачала головой, так что заплетённый сбоку хвостик смешно колыхнулся. – И опять ты вернёшься домой затемно…

– А куда мне торопиться? – усмехнулся Моришиге. – К тому же, я не просил мне помогать.

В ответ на это Майю лишь устало выдохнула. Как и Моришиге, девушка являлась членом драмкружка. В тот день была очередь Сакутаро подготавливать декорации и костюмы к завтрашней генеральной репетиции, и Майю как всегда вызвалась ему помочь, а зная, как Моришиге не любит шумные компании, героически отбилась от попыток своих поклонников увязаться с ней. Хоть сейчас она и старалась придать себе суровый вид, в её голосе слышались нотки беспокойства.

Парень чуть заметно улыбнулся её заботливости и окинул помещение взглядом. Работы им предстояло ещё много: возле стен стояли недокрашенные картонные декорации, в коробках на партах были сложены костюмы, целостность которых надо было проверить, а в углу класса был свален реквизит. Да уж, в одиночестве он точно не управился бы до темноты. Уже сейчас класс освещало готовое через час-другой уйти за горизонт солнце, а не подготовлена треть всего необходимого.

Когда Моришиге принялся за проверку очередного ящика костюмов, методично поправив чуть съехавшие очки, на лице Майю появилась добродушная улыбка. Некоторое время они выполняли работу в тишине, нарушаемой лишь звуками улицы: гудением автомобилей, отвозящих уставших после тяжёлого рабочего дня трудяг, весёлыми голосами припозднившихся учеников, спешащих домой с учёбы после клубной деятельности, пением птиц, – в общем, всеми теми звуками, что свойственны небольшим городам. Внезапно Майю спросила:

– Шиге-нии, ты слышал о пятничном прослушивании в академию “Пик Надежды”?

– Угу, – парень небрежно кивнул, старательно разбирая чьи-то заметки на бирке костюма. Наконец, прочитав незамысловатые инструкции, записанные мелким почерком, он вздохнул и, отложив платье, уточнил: – Это ведь та школа для талантливых учеников?

Майю энергично кивнула. Брови Моришиге сошлись на переносице; он начал понимать, к чему клонит его подруга.

– … и ты хочешь, чтобы я участвовал в прослушивании, – заключил парень.

– Именно! – радостно подтвердила Майю. – Ты только представь: они увидят твой талант, и ничто, никакая популярность им в этом не помешает. Ты сможешь сосредоточиться на оттачивании своего мастерства…

Всё время, что она говорила, девушка энергично жестикулировала, словно стараясь передать свой настрой другу. На её лице играла вдохновенная улыбка, щёки раскраснелись от возбуждения. Казалось, ничто не доставит Майю большей радости, чем справедливая, по её мнению, оценка актёрского таланта Сакутаро.

– Допустим, что я пройду кастинг, – прервал её Моришиге. – Но, насколько мне известно, эта школа находится далеко отсюда, и мне придётся переехать в чужой город, в школьное общежитие…

– Но это с лихвой покрывают плюсы! – возразила Майю. Парень даже подивился её напору, ведь раньше она довольно легко соглашалась с его мнением, а тут вдруг так активно держит позицию. А девушка тем временем продолжала: – Например, ты знал, что окончание “Пика Надежды” – билет в безбедное будущее? А это значит, что ты без труда сможешь исполнить свою мечту и стать известным актёром. К тому же, – весь боевой настрой Майю исчез, словно по мановению волшебной палочки, Сузумото сцепила руки в замок, на её лице появилась робкая, смущённая улыбка, – “Пик Надежды” находится всего в нескольких кварталах от моего нового дома, и мы сможем видеться чаще…

Её извиняющийся вид вызвал у Сакутаро лёгкую усмешку. Он лучше кого-либо из одноклассников знал, как Майю переживает, что после переезда не сможет видеть никого из старых друзей. Из-за работы отца Сузумото была вынуждена сменить место жительства и, соответственно, школу, и очень сожалела об этом, хоть при родителях и старалась вести себя как обычно.

– Я такая эгоистка, да? – с грустной усмешкой проговорила Майю.

Вместо ответа Моришиге поднялся со стула, медленно приблизился к девушке и с улыбкой ласково потрепал её по голове.

– Хорошо, я пойду на прослушивание, – как можно небрежнее проговорил Моришиге, с удовольствием наблюдая, как лицо Майю светлеет, губы расплываются в счастливой улыбке, и, кажется, на щеках даже появляется румянец.

– У тебя всё получится, Шиге-нии! – уверенно воскликнула девушка.

Я ведь всего лишь хотел быть ближе к своему лучшему другу. Почему же всё обернулось так? Почему мне пришлось совершить убийство? И почему я должен умереть?..

***

Джен в очередной раз бросила хмурый взгляд на часы, висящие над дверями ближайшего универмага, и, раздражённо выдохнув, принялась потягивать через соломинку свой любимый апельсиновый сок.

Полчаса.

Она сидит в этом уличном кафе в центре мегаполиса уже полчаса в ожидании одной очень непунктуальной личности. За это время было выпито уже три стакана сока и поставлен новый рекорд в дурацкой мобильной игре. Нельзя заставлять людей столько ждать! Ему вообще знакомо чувство времени?!

Наконец, в толпе темноволосых промелькнула знакомая всклоченная светлая шевелюра. Парень возвышался над преимущественно низкорослыми представителями другой нации, и Джен могла без труда разглядеть его через всю улицу. Её кузен Марти с толпой таких же пешеходов ожидал зелёного сигнала светофора, но, в отличие от остальных, явно насвистывал какой-то незамысловатый мотив себе под нос. Едва транспортный поток на секунду остановился, он пересёк дорогу и нарочито неторопливо, как показалось измаявшейся ожиданием Дженнифер, побрёл к месту встречи. Достигнув столика Джен, он коротко поздоровался, присел напротив и, будто не замечая буравящий взгляд кузины, как ни в чём не бывало попросил у проходящей мимо официантки чашку чая, попутно очаровательно улыбнувшись.

– Ты вообще в курсе, сколько сейчас времени?! – возмущённо прошипела Дженнифер. Марти небрежно пожал плечами и взял у подоспевшей официантки белую чашку с приятно дымящейся золотисто-коричневой жидкостью.

– Я опоздал всего лишь на пятнадцать минут, – беззаботно проговорил парень. Затем на его лице появилась насмешливая ухмылка. – А ты, небось, ещё и пришла за полчаса до назначенного, да?

От возмущения Джен вытянулась в струнку и поджала губы.

– И как только тебя в группе терпят? – сокрушённо проговорила она.

– Они просто знают, что без меня им популярности не видать, – небрежно бросил Марти. – О мировом турне и говорить нечего.

Джен лишь тяжело вздохнула и устало потёрла переносицу. Излишняя прямолинейность Марти всегда затрудняла общение с ним, но он, несомненно, был гениальным музыкантом, и как гению ему прощалось многое. Дженнифер никогда не понимала его поведения: она сама всегда старалась быть дружелюбной и приветливой и заводить новые знакомства, а общаться как Марти не позволяла себе даже с самыми неприятными людьми. Хотя ей это было и не нужно: у всех, кто когда-либо говорил с Джен, оставалось хорошее впечатление о девушке, а враги были у неё лишь на спортивной площадке, хотя и они скорее были соперниками, уважающими Дженнифер за личные качества, такие как целеустремлённость и жизнерадостность.

Кузены некоторое время просидели в тишине, наслаждаясь любимыми напитками и редкой минутой спокойствия. В то время урвать такие моменты становилось труднее с каждым днём: Марти сутками пропадал на репетициях, а Джен усиленно готовилась к соревнованиям.

Допив свой чай, Марти отставил чашку и, сцепив руки в замок, поинтересовался:

– Итак, зачем же ты звала меня сюда? Явно ведь должно было произойти что-то сверхважное, если ты добровольно обрекла себя на долгое ожидание, – на лице парня появилась усмешка.

– Так и есть, – Джен кивнула. Она не могла сдержать улыбки и радостного блеска в глазах, предвкушая реакцию кузена на её новости, но, пересилив себя, начала говорить издалека. – Помнишь про академию “Пик Надежды”?

Марти усмехнулся.

– Конечно, я ведь уже числюсь в составе учеников на следующий год. Склерозом пока не страдаю, спасибо.

Джен на его высказывание лишь высунула язык. У неё было слишком хорошее настроение, чтобы обращать внимание на едкие комментарии.

– Так вот, – улыбаясь, продолжала Джен. – В прошлом месяце люди оттуда смотрели соревнования по скейтбордингу, в которых я участвовала, – “И разнесла всех соперников в пух и прах”, – мысленно добавила девушка. – И знаешь, что мне сегодня пришло? Приглашение обучаться в “Пике Надежды”! Представляешь, Марти…

В этот момент чашка, в которой ещё пару минут назад был чай, звякнула о блюдце. Виной этому был Марти: он ударил кулаком по столу. С лица парня исчезло его обычное насмешливое выражение, его черты, казалось, стали резче. Тяжёлым взглядом глядя на Джен, он медленно проговорил:

– Ты не должна его принимать.

– А? – Джен опешила от такой резкой смены настроения. Никогда прежде ей не доводилось видеть кузена настолько мрачным. Его кулаки сжимались до побеления костяшек пальцев, светло-серые глаза, казалось, потемнели, он нервно облизнул потрескавшиеся (они всегда такими были?) губы и с нажимом, словно каждое слово давалось ему с трудом, произнёс:

– Не иди в “Пик Надежды”.

– Но почему? – недоумённо воскликнула Дженнифер.

Вместо ответа Марти тяжело вздохнул и поднялся с места, давая понять, что разговор окончен. Он небрежно бросил деньги за чай на стол и побрёл прочь, даже не попрощавшись. Растерянная Джен осталась сидеть на месте. “Что это с ним? – удивлялась она. – С тех пор, как он переехал сюда, он стал слишком скрытным… Я думала, она обрадуется, что будет там не один, как прежде. И что ещё за “Не иди в “Пик Надежды”?!”

Окончательно запутавшись, Джен устало выдохнула и, подозвав официантку, попросила:

– Ещё соку, пожалуйста! Апельсинового.

Я всего лишь хотела восстановить дружбу с ним. Неужели, я желала слишком многого? Неужели, я заслужила за это умереть?..

Комментарий к days

Экстра. Немного о том, как жили герои до “Пика Надежды”.

========== I Didn’t Talk to Anyone Today, Either ==========

“Вот бы они все умерли”.

Кёко тяжело вздохнула и в бессилии рухнула на заправленную постель. От падения её длинные белые волосы разметались по подушкам а юбка едва не задралась, но девушка слишком устала, чтобы обращать на такие мелочи внимание. Она лишь лениво сбросила ботинки и, сложив руки на животе, уставилась в потолок. Затем Кёко сделала глубокий вдох, медленно прикрыла глаза, и её сознание погрузилось в другой мир – мир ярких цветных треугольников, квадратов и кругов, разбивающихся друг о друга. Она всегда играла в эту игру с очищением пространства от жёлтых, красных, синих и других фигур, когда нужно было успокоиться и привести нервы в порядок.

Некоторое время Ирису просто лежала с закрытыми глазами, мыслями всецело находясь в своей головоломке. Но вот в её поле зрения не осталось места, где не было бы какой-нибудь фигуры, и глаза девушки открылись. После сосредоточенности на игре ей действительно стало легче, и Кёко наконец могла привести мысли в порядок и подвести итог всему, что сегодня произошло.

“Актёр убил эту идиотку-спортсменку. Она и правда была слишком шумной, как и большинство людей здесь. Не понимаю, как можно так много болтать, словно ничего не происходит… Раздражает”.

Кёко нахмурилась и перевела взгляд на прикроватную тумбочку. Возле лампы стояло окрашенное в белый и пастельные, нежные розовый и голубой цвета пасхальное яйцо. То самое, которое не так давно ей вручила Супер Азартный игрок.

“Игрок… Она неплохо соображает, но всё равно такая же идиотка. Постоянно ходит с этой глупой улыбкой и раздаёт всем какие-то вещи. Это, конечно, надоедает, но по крайней мере она лучше чем этот мерзкий парень…”

При воспоминании о светловолосом юноше с вечной ухмылкой лицо Кёко болезненно скривилось. Во время возвращения после суда Ирису не посчастливилось оказаться в лифте рядом с Кано. Уже находиться возле него было мучительно: мало того, что его развязность и лукавая улыбка раздражали, так ещё и запах его до жути напоминал кошачий, что вызывало у Кёко приступ аллергии в виде ужасного кашля.

Воспоминания об этом случае вызвали неприятный зуд в горле, и Кёко резко вскочила с постели, спеша найти в тумбочке нужное лекарство. Наконец, девушка выудила из ящика пакетик, полный белых гранул, и высыпала всё содержимое прямо в рот. Ирису с облегчением вздохнула, чувствуя, как во рту распространяется приятная прохлада, постепенно достигая её мозга и облегчая дыхание.

После этого девушка присела на край кровати и раздражённо подумала: “Он просто омерзителен. Говорит гадости. И у него глаза, как у кошки. Отвратительный Кот”.

Едва последние слова пронеслись в её голове, Ирису презрительно фыркнула. Затем она вновь упала на кровать и решила подумать о чём-нибудь более приятном.

“Здесь все раздражают, кроме, пожалуй, того мальчика-художника и девушки с ножами. Я бы даже назвала её приятной: тихая, не говорит, когда не нужно. Интересно, почему она терпит этого надоедливого Барабанщика и помогла ему тогда?..”

Не получив ответ на свой вопрос, Кёко лишь устало вздохнула, перевернулась набок и попыталась заснуть. Завтра ей снова придётся видеть все эти неприятные лица, а пока следует наслаждаться одиночеством и покоем.

***

Следующим утром за завтраком царила тяжёлая атмосфера. Ещё бы! Только вчера с утра ученики нашли одну из одноклассников задушенной, а потом другого на их глазах переехал поезд. Довольно многие после такого не сочли нужным даже явиться в столовую. Те же, кто решил позавтракать вне своих комнат, сохраняли мрачное молчание, мысленно прокручивая в головах вчерашние события. На лицах одноклассников, у многих бледных от недосыпа, читался немой вопрос “За что?”. За что они вынуждены наблюдать все эти ужасы? За что их держат в этом отвратительном месте?..

На фоне всеобщего настроения спокойная, даже скучающая Эрика, мирно наслаждающаяся трапезой, смотрелась дико. Многие косо поглядывали на неё, не решаясь высказать ей всё, что думают. После того, как она чуть не обрекла всех на смерть, подставив невиновного, и забралась в комнату Моришиге, отношение к ней в корне изменилось. Если раньше многие готовы были следовать за ней, то теперь Супер Детектив внушала им ужас и отвращение. Ей же, казалось, было совершенно наплевать на осуждающие взгляды окружающих. В её выражении, позе и движениях читалось превосходство. Она была горда, что преподала этой кучке наивных глупцов урок и мгновенно раскрыла преступника.

Все были настолько погружены в себя, что не услышали звука открывающейся двери. Многие вздрогнули от разлившегося по помещению жизнерадостного голоса.

– Доброе утро! – как можно бодрее воскликнула Хитаги, проходя к месту возле брата.

– И как ты можешь быть такой жизнерадостной? – хмуро озвучила всеобщие мысли Джессика, наблюдая, как Супер Азартный игрок с беспечным видом усаживается на стул справа от Супер Мечника.

В ответ на вопрос Супер Гитаристки девушка лишь неопределённо повела плечами. Её брат лишь тяжело вздохнул. Во взгляде Дэймона читалась смесь смущения от поведения сестры, облегчения от её же состояния, усталости и общей тревоги.

– Ещё вчера ты уходила с суда с виноватым лицом, а сегодня вся сияешь… – заметил Кано. – Что-то тут нечисто.

Хитаги обиженно поджала губы и исподлобья взглянула на ухмыляющегося парня. За то время, что она его знала, она поняла, что его любимое занятие – дразнить окружающих и наблюдать за их реакцией. “И какой же у него всё-таки талант? Супер Задира?” – подумала девушка. Про себя Хитаги решила сохранять перед этим парнем лицо, и поэтому никак не выдала смущения, а откинула назад волосы и, сделав как можно более расслабленное выражение лица, проговорила:

– Да, я действительно чувствовала себя виноватой, и меня мучила совесть. Но я её задушила…

Заметив, как лица многих вытянулись и побледнели, она вспомнила, как умерла Дженнифер, и вздрогнула. Торопливо взяв себя в руки, Хитаги смущённо откашлялась и с кривой усмешкой проговорила:

– М-да, неудачный каламбур вышел…

В помещении вновь повисла тишина. Все вновь погрузились в свои мысли и уставились в тарелки с едой. Хитаги также опустила голову, смущённая своей бестактностью. Её поведение до сих пор казалось ей каким-то сумбурным: вот она держит себя в руках, стараясь быть приветливой, а уже через минуту неосознанно выдаёт нечто странное. Вот и сейчас она хотела просто спокойно провести завтрак, а ляпнула непонятно что…

В целом же её слова были правдивы, но не до конца. Когда она вернулась после суда в свою комнату, Хитаги чувствовала себя опустошённой и долго не могла заснуть. Её внутренний голос услужливо нашёптывал, что если бы она не рассказала всем про эту камеру, то не была бы убийцей. Хицугири же резонно отвечала, что тогда она была бы убитой, но совесть, похоже, это совершенно не волновало, и та продолжала назойливо, словно прилипшая к подошве обуви жвачка, вертеться в голове, давя на стенки черепной коробки. Когда Хитаги всё-таки удалось заснуть, её сон был беспокойным. Как ни странно, с утра от этого всего не осталось и следа. “Не удивительно, что я забыла всю свою жизнь, – подумала тогда Хитаги, – раз уж моя совесть забылась так просто”. Периодически её голос вновь просыпался в виде неприятной ноющей боли где-то в районе живота, но Супер Азартный игрок успешно его игнорировала, довольно быстро переключая внимание на что-нибудь другое.