Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 65 страниц)

– Вот что я вам скажу, мисс Эрика: your accent makes me cry, – не стушевался Марти, глядя в её безумно блестящие глаза. Затем он неторопливо закинул левую ногу на правую, обхватил левое колено обеими руками, откинулся на стуле и, бессовестно улыбаясь, невозмутимо признал: – And yes, I am trying to distract your attention. Всего лишь небольшая помощь другу. Какие-то проблемы?

Эрика несколько секунд смотрела на него расширившимися от удивления глазами. Внезапно она прыснула со смеху, прикрыв рот свободной рукой. Марти недоумённо вскинул бровь.

– Марти-сан, – насмешливо заговорила Эрика, глядя на него сверху вниз, – называя Хицугири-сан другом, кого вы пытаетесь обмануть: меня, её или себя?

Пальцы Марти едва заметно, но вполне ощутимо сжались на колене. Комментарий Эрики его явно задел. Чтобы не остаться в долгу, он съязвил:

– А вы остры на язычок. Ваш парень, похоже, совсем не умел с вами обращаться.

Его слова задели уже Эрику. Она скрипнула зубами от злости и слегка царапнула ногтями поверхность стола. Эрика оттолкнулась от столешницы и, выпрямившись, холодно заявила:

– Моя личная жизнь вас не касается, Марти-сан.

– А мои межличностные отношения не касаются вас, мисс Эрика, – полунасмешливо-полугневно заметил барабанщик.

Эрика лишь хмыкнула. Больше задерживаться она была явно не намерена. Ничего не говоря, она развернулась на каблуках и зашагала в сторону выхода. Марти проводил её долгим взглядом. Едва двери библиотеки хлопнули за ней, он подумал: “Надеюсь, эта мадам не ворвётся в дела Хитаги в самый неподходящий момент”.

***

Нигде нет.

Марибель уже долго рылась в вещах Ренко: в ящиках тумбочек, на полках шкафов, в ворохе книг, в зеркальном шкафчике в ванной – но дневника нигде не было. Сколько бы книг она ни проверила, сколько бы предметов ни отодвинула, луч фонарика не выхватывал из темноты тот самый журнал приключений. С каждой неудачей её всё больше охватывала паника. А что, если ей придётся уйти с пустыми руками? А что, если она не успеет вовремя и её поймают в комнате убитой? А что, если дневник уже давно у Тау и она тихонько посмеивается, наблюдая за её бесплотными попытками?.. “Нет, мне нельзя сдаваться. От меня зависят другие люди”, – повторяла про себя Марибель, в десятый раз открывая ящик прикроватной тумбочки и глупо надеясь, что дневник мистическим образом окажется там, где его ещё пять минут назад не было, или что в ящике окажется двойное дно. Но надежды не оправдывались, и с каждой минутой решимость Марибель таяла, как мороженое на жаре.

Постепенно на смену сосредоточенности приходило отчаянное исступление. Если в начале поиска Марибель спокойно, насколько это вообще возможно в такой ситуации, проверяла каждое подозрительное местечко, то сейчас она уже лихорадочно металась из одной части комнаты в другую, часто даже не заканчивая осмотр (нередко повторный), не в состоянии на чём-нибудь остановиться. Супер Мечтательница превратилась в ходячий комок нервов. Она уже не могла удерживать предметы в дрожащих руках, отчего луч фонарика трясло. Не помогало ситуации и то, что единственный источник света выскальзывал из вспотевших ладоней. Нормально дышать было уже просто невозможно: она то часто жадно глотала воздух ртом, словно у неё случилось кислородное голодание, то совсем затаивала дыхание. Было невыносимо жарко. Пот стекал по лицу, шее и спине градом. Напряжение отдавалось внутри тянущим ощущением, постепенно превращающимся в настоящую боль в животе.

В какой-то момент Марибель остановилась на месте, как вкопанная, и огляделась, словно видела комнату в первый раз. Вдруг её губы скривились, она бессильно осела на пол и горько заплакала. Столько нервного напряжения было слишком много для неё.

Срыв длился всего пару минут. Выпустив эмоции на волю, Марибель слегка успокоилась и торопливо утёрла слёзы. Несколько секунд на восстановление дыхания – и она поднялась на ноги с твёрдым намерением продолжить поиски. Она сделала шаг вперёд, но внезапно остановилась как вкопанная. Дело в том, что тишину комнаты пронзило два коротких свиста – сигнал приближения нежелательного гостя. Марибель затаила дыхание и прислушалась.

В ближней части коридора послышалась какая-то возня – очевидно, Ёшики, как и было оговорено заранее, скрылся в своей комнате. Затем – короткое мгновенье тишины и приглушённый стук каблуков о пол вдалеке. Едва заслышав последний звук, Марибель побледнела – только один человек в этом месте мог быть его источником. Ещё мгновенье назад ей было нестерпимо жарко – теперь же, несмотря на то, что всё тело покрывал горячий пот, её забил озноб и всё внутри похолодело. Марибель в панике огляделась в поисках укрытия на случай, если незваный гость решит заглянуть в комнату. Взгляд остановился на постели. Недолго думая, Марибель быстро выключила фонарик, залезла под кровать (покрывало свисало низко, пряча за собой Супер Мечтательницу) и затаила дыхание. “Только бы она пошла к себе и ничего не заметила!” – мысленно взмолилась Марибель.

Шаги в коридоре ненадолго затихли. Марибель ждала. Вдруг цокот каблуков послышался вновь, причём он явно приближался. “Её комната в самом начале коридора…” – пронеслось в голове Марибель. От ужаса она забыла, как дышать. Страх быть раскрытой полностью сковал её, словно железные цепи. Чем громче был звук шагов, тем больше Марибель охватывала паника. Представлять последствия своей неудачи ей совсем не хотелось, но они живо рисовались в её голове. Ей вспомнились слова, которые она как-то случайно услышала от Акихико в его разговоре с Минато: “Очень возможно, что Фурудо заодно с организатором”.

Тем временем Эрика медленными но уверенными шагами приближалась к комнате с чуть-чуть приоткрытой дверью. “Она наверняка заметит, с её-то хвалёной фотографической памятью”, – с досадой подумала Марибель, впиваясь ногтями в ладони. И вот, когда шаги прозвучали совсем близко, Эрика вдруг остановилась. Марибель задрожала, почти физически ощущая её присутствие. Закрыв глаза, она ясно представила, как Супер Детектив зорким взглядом замечает в дальней части коридора приоткрытую дверь, как медленно приближается к ней, предвкушая добычу, как хищнически улыбается, берясь за ручку и открывая комнату, как нарочито неторопливо исследует каждый уголок помещения… как заливается безумным смехом, поймав беззащитную жертву. Поймав её.

Марибель крепче зажмурилась и сжала кулаки. “Только бы пронесло, только бы пронесло!” – беззвучно повторяла она одними губами, как мантру.

Тем временем за дверью, где явно стояла Эрика, было по-прежнему тихо. Марибель была готова к тому, что в любой момент послышится скрип открывающейся двери.

Но его не последовало. Вместо этого, раздался звук шагов, удаляющихся обратно к комнате Супер Детектива. Уже глухо захлопнулась дверь в дальнем конце коридора, а Марибель всё лежала под кроватью, не веря своему счастью. Постепенно страх понемногу отпустил её, и она наконец-то смогла откинуться прямо здесь, на пыльном полу, и вздохнуть спокойно. Марибель открыла глаза. Некоторое время она просто лежала, сложив руки на животе и глядя перед собой, приходя в себя.

Когда её глаза чуть привыкли к темноте, она вдруг заметила, что между досок под матрацем что-то темнеет. Марибель прищурилась, пытаясь разглядеть предмет, а затем вспомнила про свой фонарик и посветила им на это непонятное выделяющееся нечто. Против воли на её лице расползлась счастливая улыбка, когда она увидела кажущийся знакомым книжный переплёт.

Марибель торопливо выбралась из-под кровати, наспех отряхнулась, дрожащими пальцами кое-как подняла матрац и достала вожделенную книгу. “Пожалуйста, пусть это окажется он!” – мысленно взмолилась она, села на пол и в волнении открыла книгу на случайной странице, согнувшись над ней. Луч фонарика мигнул, а затем тускло осветил лист, исписанный знакомыми мелкими иероглифами. Услышанные прежде слова окончательно убедили Марибель, что она наконец-то нашла “Журнал путешествий”. Дрожа от радости и с трудом сдерживая порыв счастливо засмеяться, она крепко прижала дневник подруги к груди. От мысли, что частичка Ренко теперь всегда будет с ней, по щекам Марибель покатились дорожки горячих слёз. “Теперь я уж точно не дам твоим наблюдениям пропасть зря, Ренко!” – подумала Супер Мечтательница.

Марибель ещё некоторое время сидела так, наслаждаясь ощущением счастья. Затем он торопливо стёрла слёзы, поднялась на ноги и поспешила прочь из комнаты. Миссия найти дневник Ренко была успешно выполнена.

***

Игра длилась уже долгое время, но истинный смысл слов Тау во время пятой партии дошёл до Хитаги только сейчас, во время последнего раунда. Ситуация выглядела совсем безнадёжно. В её руках не было ни одной парной карты, ни одного туза, и только что она выложила на стол заведомо проигрышную комбинацию. Она и виду не подала, что среди этих трёх карт на самом деле нет девяток. Оставалось лишь молиться, что Тау не захочет их проверять.

И всё-таки Тау решила проверить. Хитаги зажмурилась, предчувствуя приближающийся отчаянный проигрыш, практически ощущая его у себя за спиной, словно ужасающую Смерть с косой. Тау нарочито медленно вытянула карту, взглянула на неё, усмехнулась и продемонстрировала Супер Азартному игроку десятку червей.

– Какая жалость, – жестоко улыбнулась кукла и бросила карту в ворох на столе.

Хитаги беспомощно опустила глаза: перед ней лежало чуть ли не полколоды. Подавляя собирающиеся в горле и в уголках глаз слёзы отчаяния и унижения, она стала собирать карты, под которыми её вот-вот погребёт.

Уже некоторое время назад Минато дал сигнал, что миссия окончена. Но Хитаги не могла просто так взять и всё бросить; не после того, как она сама распиналась о чести игрока. Своими руками она захлопнула дверцу ловушки. Теперь ей оставалось лишь с честью принять поражение… или надеяться на чудо.

На руках у Тау оставалось пять карт. Хитаги не сомневалась, что именно сейчас, когда она в крайне невыгодном положении, кукла решит сделать финальный ход. И действительно, с притворно радушной улыбкой Тау аккуратно разложила свои карты на столе рубашками вверх и невинно попросила:

– Что ж, проверьте меня, Игрок-сан. Пять шестёрок.

Хитаги нервно облизнула пересохшие губы и испытующе посмотрела на карты перед собой. Она чувствовала, что от её выбора сейчас зависит её дальнейшая судьба. В случае ошибки её ждал проигрыш и перспектива оказаться игрушкой в руках Тау; если же вытянутая ей карта не окажется шестёркой или тузом, у неё появится шанс развернуть ход партии в свою пользу. Хитаги смотрела на карты непозволительно долго, обдумывая все возможные исходы. “Здесь максимум три шестёрки, – размышляла она, – ведь комбинации из четырёх карт надо сбрасывать. Также тут должен быть туз – когда я собирала карты, я не заметила среди них крестового. Значит, мой шанс выиграть равен одному к пяти. Я просто обязана вытянуть победную карту! Иначе…” – ход мыслей Хитаги приостановился, потому что ей совершенно не хотелось думать о том, что будет с ней в случае поражения. О чём может спросить Тау? О том, от чего она всё это время отвлекала её? Тогда всё, что она делала до этого, будет напрасно. Она подставит не только себя, но и остальных участников операции.

Хитаги сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и ещё раз хорошенько осмотрела карты. Как назло, они все были совершенно новые и не потрёпанные, так что отличить заветную спасительную от смертоносных было просто невозможно. Все методы жульничества, доступные Хитаги, были бесполезны теперь, когда карты уже на столе, а Тау выжидающе смотрит, не скрывая торжества. Оставалось лишь одно – положиться на удачу.

Наконец, Хитаги протянула руку. Кисть ненадолго зависла над ровным рядом карт – Супер Азартный игрок колебалась – а затем медленно опустилась на одну из них. Едва её пальцы коснулись рубашки, она почувствовала нечто вроде лёгкого удара тока. “Что это было?” – нахмурилась Хитаги, медленно потянув карту на себя. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с духом и перевернуть её.

Когда Хитаги увидела изображение на вытянутой ей карте, её глаза расширились от смятения, перерастающего в ужас.

Она вытянула туза. Пикового туза. Того самого, которого она пару минут назад точно взяла вместе с кучей других карт.

– Как такое возможно?.. – беспомощно пробормотала Хитаги одними губами.

Она растерянно подняла глаза на Тау и увидела: та демонически улыбается.

– Надо же, я обыграла Супер Азартного игрока! – радостно воскликнула кукла, чуть приподнимая уголки губ в издевательской ухмылке.

В этот момент Хитаги ясно осознала: то странное ощущение, которое она испытала, когда брала карту – не что иное как способ жульничества самопровозглашённого директора. Она не могла объяснить, но точно знала: она сделала верный выбор, но Тау каким-то магическим образом подменила карту прямо у неё в руках. Хитаги затрясло от гнева и чувства бессилия. Она прекрасно понимала, что оспаривать что-то бессмысленно. И всё-таки в её груди закипал гнев, когда она думала о том, что она достала верную карту, а Тау сгубила её удачу. Раздавила, как муравья. “До чего же подлый трюк!” – с отвращением подумала она.

Тем временем Тау ликовала. Она радостно смеялась и хлопала в ладоши, нахваливая своё “мастерство”. Хитаги не обращала внимания на её празднование победы… ровно до тех пор, пока Тау не подалась вперёд и издевательски протянула:

– А теперь, время моей награ-ады, Игрок-сан!

Едва заслышав эти слова, Хитаги вздрогнула. На смену раздражению пришёл животный страх, сковывающий движения и заставляющий забыть, как дышать. “Нет… нет-нет-нет!” – в ужасе пронеслось в её голове. Ей хотелось любым способом отсрочить этот роковой момент, но язык прилип к гортани, а в горле пересохло. Она словно разучилась говорить. Единственное, что могла сделать Хитаги – с трепетом ожидать дальнейших действий Тау.

А кукла с удовлетворением наблюдала за реакцией Хитаги. Ей доставляло несравненное удовольствие видеть, как дрожат от страха те, кто прежде не боялся её. Хитаги была как раз из таких людей: в любой ситуации всегда собранная, максимум – лёгкий испуг. Теперь же Супер Азартный игрок была в ужасе, и боялась она никого иного, как Тау. Тау безжалостно улыбнулась и, подперев лицо руками, певуче начала:

– Итак, вот мой вопрос…

“Пожалуйста, только не о происходящем вне этой комнаты!” – мысленно взмолилась Хитаги. Она крепко зажмурилась и вся сжалась, словно жертва, над которой палач уже занёс топор. Хитаги морально готовилась к удару.

– Кто вы с братом такие?

– А? – удивилась Хитаги и подняла глаза на Тау, думая, не ослышалась ли она. Следующей её мыслью было то, что это всё какая-то шутка. Но нет, Тау совершенно серьёзно смотрела на неё, ожидая ответа. Хитаги рассеянно озиралась. Наконец, она растерянно проговорила:

– Не знаю, что вы ожидаете услышать, Директор-сан. Вы ведь сами говорили, что наводили справки, и и так всё знаете: я Хицугири Хитаги, обычная японская школьница, хорошая в азартных играх, Дэймон…

– Ты шутишь? – неожиданно холодно перебила Тау.

Хитаги смущённо подняла на неё глаза и встретилась с ледяным испытующим взглядом. Он заставил её окончательно стушеваться. Хитаги совсем не знала, что ей сказать, поэтому просто затихла и опустила голову. Она совершенно не представляла, чего от неё хотят, и могла лишь надеяться, что Тау объяснится.

Кукла тяжело вздохнула. Она поднялась на ноги, тем самым встав на стул, а затем легко вскочила на стол. Хитаги вздрогнула и подняла на неё глаза. Тау с тем же холодным выражением стала медленно приближаться к ней.

– Да, я действительно навела некоторые справки, – на ходу подтвердила кукла, а затем остановилась прямо напротив Хитаги и продолжила: – Но, говоря, что знаю всё обо всех, я немножко слукавила. На самом деле, о нескольких учениках я добыла чертовски мало сведений. Но вы с братом особенно выделились: про вас нет ничего. Пусто. Словно таких людей вообще не было и не существует, – заключила Тау, пугающе глядя на Хитаги.

Та нервно сглотнула, чувствуя, как от пальцев отходит всё тепло. Её охватывал настоящий, пробирающий до костей сильнейший ужас, которого она ещё не испытывала ни разу за пребывание в академии. “Что всё это значит?” – подумала она и задрожала.

– Я-я ничего не знаю… – запинаясь, пробормотала Хитаги.

Эти слова явно разозлили Тау. Она хищно оскалилась, а затем резко схватила прядь волос из чёлки Хитаги и потянула так, чтобы приподнять голову девушки, и их глаза оказались на одном уровне. Хитаги чуть скрипнула зубами от боли, а затем устремила беспомощный взгляд на Тау, задрожав ещё сильнее и едва сдерживая слёзы.

– Не знаешь? Не смеши! – выплюнула Тау, сильнее потянув волосы Хитаги. – Как можно не знать того, кто ты?

– Я не… – Из горла Хитаги вырвался хрип. – Не помню… почти ничего о себе… не помню…

– Издеваешься? – хмыкнула Тау, приблизив своё лицо к лицу Хитаги.

– Н-нет! – вскрикнула та. Её нервы были на пределе. – Я действительно ничего не знаю! Даже если бы я хотела всё рассказать, то не смогла бы! Когда я пытаюсь ухватиться за обрывки воспоминаний, то чувствую адскую головную боль… Я правда не знаю… – с слезами в голосе заключила она.

Тау ещё некоторое время испытующе глядела в её напуганное и растерянное лицо. Наконец, она отпустила её волосы и отстранилась.

– До чего же ты жалкая! – хмыкнула она, чуть приподняв окрашенный чёрным уголок губ в издевательской ухмылке. Затем она уже нормально самоуверенно улыбнулась и заявила: – Ладно, я ещё найду способ выяснить правду! Что ж, спасибо за интересную игру, – насмешливо заключила она, прежде чем соскочить со стола и раствориться в воздухе.

А Хитаги так и осталась сидеть на месте, потерянная и опустошённая, бессмысленно глядя на ворох карт перед собой. “Что значит: не было и не существует? – мысленно спрашивала она себя. – Тогда кто я? Кто этот человек, называющий себя моим братом? И почему мне приходиться выдавать себя за кого-то, кого на самом деле нет?..” Постепенно она пришла к тому, что пыталась убедить себя в том, что Тау лжёт. “Конечно же, лжёт! – уверяла себя Хитаги. – Она наверняка следила за мной через камеры и уже давно догадалась, что у меня амнезия. Вот и решила сыграть на этом, чтобы внести в наши с Деем отношения раздор…” Ей почти удалось внушить себе, что её мысли – правда. Единственный вопрос, который упорно маячил на периферии сознания и не давал ей покоя: “Почему тогда Дэймон никогда не рассказывает ей об их прошлом сам?”

Опираясь на стол, Хитаги с трудом поднялась с места и, пошатываясь, побрела было в сторону выхода, подальше от этого проклятого места. Она едва сделала пару шагов, как вдруг почувствовала резкую головную боль, мешающуюся с внезапным ухудшением зрения. “Опять?!” – в ужасе подумала Хитаги. В следующее мгновенье боль усилилась, стала нестерпимее, начала раздирать черепную коробку изнутри. Хитаги резко покинули все силы, и она буквально упала на колени и схватилась за голову, зарываясь пальцами в волосы. От боли хотелось кричать, но она лишь зажмурилась и закусив нижнюю губу, застонала.

Вместо реальной картины мира перед ней предстала расплывчатая картина кажущейся знакомой комнаты. Сама она, похоже, глядела на всё, лежа на кровати на боку. Комната ничем не выделялась: светло-синие обои, окно на одной из стен, книжная полка у другой, шкаф в углу, лёгкий беспорядок… И неожиданно чёткая на фоне всего темноволосая девочка-подросток у компьютерного стола, сидящая спиной к Хитаги – очевидно, хозяйка комнаты. Внезапно девушка заговорила, явно обращаясь к ней, вот только своего имени Хитаги не расслышала.

– М-м? – вопросительно протянула она из прошлого, чуть приподнимаясь на локте.

– Я тут подумала, – продолжила девушка, – сложно, наверное, когда у тебя столько сестёр, а?

Прошлая Хитаги, похоже, вновь опустилась на постель, и безразлично заявила:

– Да нет, мы нормально ладим. Разве что Лири… впрочем, не важно, – оборвала она мысль и, перевернувшись на другой бок, отвернулась к стене.

Ненадолго повисла тишина, во время которой она старательно изучала выпуклости на обоях.

– А ты никогда не хотела, чтобы у тебя был брат? – вдруг задумчиво поинтересовалась собеседница.

Удивлённая вопросом, Хитаги из прошлого резко перевернулась обратно и некоторое время поражённо разглядывала собеседницу, так что нынешняя Хитаги также успела её рассмотреть. Перед ней находилась девушка примерно тринадцати лет европейской внешности с довольно крупными чертами лица, выразительными голубовато-серыми глазами, высоким лбом, тёмными, практически чёрными гладкими волосами чуть ниже плеч, одетая в простую свободную футболку и короткие домашние шорты, сидящая с ногами на офисном стуле. Всё это время она вопросительно смотрела на Хитаги, ожидая ответа.

Наконец, Хитаги из прошлого негромко рассмеялась. Девушка обиженно поджала губы и спросила:

– Что?

– Да нет, ничего, – улыбнулась Хитаги (она почувствовала характерное для этого действия ощущение в уголках рта), – просто вопрос показался мне забавным, учитывая, что я не в силах на это как-либо повлиять. Ведь у меня совершенно никаким образом не может быть братьев.

В этот момент воспоминание прервалось, и Хитаги резко распахнула глаза. Ошалелым взглядом она осмотрела игровую комнату, старательно пытаясь привести в порядок участившееся дыхание. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, но одно она поняла точно: вопрос, поднятый Тау, должен быть решён как можно раньше.

***

Половину того дня Дэймон провёл, как на иголках. По просьбе Хитаги он не выходил из своей комнаты, и всё это время его мучило состояние неопределённости и неизвестности. Конечно же, сестра умолчала, почему ему нельзя уходить, и это лишь усугубило ситуацию. Дэймон инстинктивно чувствовал, что за стенами происходит что-то очень важное и серьёзное, а он не может ни на что повлиять, и это чувство жутко раздражало его до предела натянутые нервы. Воображение рисовало тысячи вариантов развития событий, от самых нелепых до самых опасных, и Дэймон изнывал, не в состоянии проверить правильность хоть одного из них.

Супер Мечник пытался отвлечься, читая один из припасённых романов, но буквы упорно не желали складываться в слова, строчки – в осмысленные предложения, и мыслями он постоянно возвращался к таинственному “нечто” за пределами комнаты. Наконец, он оставил эти бесполезные попытки и принялся расхаживать по помещению, заламывая руки. Когда ему надоело и это, он бессильно опустился в кресло, хмуро соображая, что же такого важного ему нельзя знать.

Но что бы он ни делал, Дэймон постоянно поглядывал на дверь в ожидании звонка или стука. Хитаги клятвенно пообещала, что обязательно придёт к нему, когда всё закончится. Состояние ожидания было действительно невыносимо: движения будто становились скованнее от него, в груди ныло и тянуло.

Наконец, ухо уловило желанный звон. Дэймон торопливо поднялся с места и дрожащими руками открыл. Как и ожидалось, на пороге стола Хитаги. Он пригласил её, и она вошла. Но что-то было с ней не так. Тревога начала грызть Дэймона, когда он заметил её состояние: она была задумчива, мрачна, несловоохотлива и будто… подозрительна. Радость от прихода сестры быстро сменилась плохим предчувствием.

– В чём дело, Хина? Что произошло? – встревоженно спросил Дэймон, заботливо положив ей руку на плечо, когда она отказалась присесть.

Хитаги посмотрела на него тяжёлым пронизывающим взглядом, от которого у Дэймона по спине пробежали мурашки, и он торопливо отдёрнул руку. Некоторое время она будто оценивающе разглядывала его, подпитывая его чувство тревоги. Наконец, Хитаги заговорила. Её голос звучал тихо и хрипло от долгого молчания. В нём слышались нотки холодной враждебности, ножом резанувшие по сердцу Дэймона.

– Кто ты на самом деле, Дей? – прямо спросила она.

Дэймон вздрогнул и побледнел.

– О-о чём ты, Хина? – заикаясь, прошептал он.

– Я говорю: кто ты на самом деле? – ясно повторила Хитаги. Видя его реакцию, она сухо объяснила: – Дело в том, что я только что играла в карты с Тау, и она спрашивала, кто мы такие. Она не смогла найти никакой информации о Хицугири Дэймоне и Хицугири Хитаги. Таких людей просто не существует.

– Тау, значит? – хрипло переспросил Дэймон, глядя в сторону. Его кулаки непроизвольно сжались, а зубы скрипнули от закипающего в нём гнева. – Тау, значит… – уже ясно повторил он, практически прошипев это имя. – Так вот откуда у всего ноги растут…

– Если бы только Тау… – невесело усмехнулась Хитаги. Дэймон поднял на неё недоумённый взгляд, и она продолжила: – На самом деле, я почти смогла убедить себя, что Тау просто пытается сломить мой дух или что-то подобное, но-о… Но потом я вспомнила сцену из прошлого. В ней я говорю одну интересную вещь. Не знаю, почему я так в этом уверена, но я не сомневаюсь, что это абсолютная правда… – Хитаги горько усмехнулась и ненадолго замолчала.

Тишина действовала на Дэймона угнетающе. Нервно сглотнув, он напряжённо поинтересовался у глядящей в пол с грустной улыбкой Хитаги:

– И что же ты сказала?..

Хитаги резко повернула к нему голову и взглянула ему в глаза. На её лице было жуткое выражение, от которого Дэймон сильнее поёжился, сдерживая нарастающий страх. А Хитаги гробовым тоном объявила:

– У меня нет и совершенно никаким образом не может быть братьев.

Дэймон ощутимо вздрогнул, а затем ещё больше побледнел, глядя в пугающе испытующее лицо Хитаги. Он лихорадочно соображал, что ему сказать на это. А она ждала его ответа, жаждала узнать правду. Дэймон молчал. Хитаги начала терять терпение. Она схватила дрожащими руками его плечи и буквально взмолилась:

– Скажи мне, кто ты! Почему ты выдавал себя за моего брата, которого у меня точно нет? Зачем обманывал меня? Скажи!!! – в исступлении воскликнула Хитаги, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.

Дэймон с болью смотрел в её глаза. Он видел её смятение, её страх, её отчаяние… но не мог дать ей ответа, которого она хотела. “Прости, Хина… Мне нельзя говорить об этом. К тому же, ты всё равно не поверишь, если услышишь правду сейчас…” Дэймон опустил глаза и прошептал:

– Прости, не могу…

Хитаги несколько секунд смотрела ему в лицо, словно надеясь, что он передумает или она сможет увидеть ответ в его глазах. Наконец, она разжала пальцы и бессильно опустила руки. Дэймон виновато смотрел в пол. Некоторое время они просто стояли молча друг напротив друга. Наконец, Хитаги нарушила тишину, грустно усмехнувшись.

– А я-то доверяла тебе… – с болью произнесла она. – Похоже, напрасно. Очень жаль. Мне так хотелось верить, что я тут не одна, что у меня есть близкий человек, на которого всегда можно положиться…

С её губ вновь сорвалась горькая усмешка. Дэймон поднял на неё полные страдания глаза, и их взгляды – виноватый и разочарованный – встретились. Хитаги печально улыбнулась. Затем она развернулась и направилась к выходу. Уже у двери она, не поворачивая головы, болезненно произнесла:

– Прощай, Дей. Играть в семью было весело, но я не смогу говорить с тобой до тех пор, пока ты не скажешь мне правду.

Хитаги тихо открыла дверь, вышла и мягко закрыла за собой. Послышался щелчок автоматического замка. Дэймон некоторое время задумчиво смотрел на дверь. Наконец, он медленно опустился на кровать и устремил взгляд в пол. Затем он закрыл лицо рукой и полным боли голосом полувопросительно-полуутвердительно произнёс:

– Ты ведь знала, что так будет… Роза?

Он горько усмехнулся. Его плечи вздрогнули. В тишине комнаты отчётливо прозвучал всхлип.

Комментарий к liberatedliberater

Коротко о главе: один день из жизни девушки-самоубийцы, её друзей и врагов.

А ещё доминирование блондинок.

Что до исследований Ренко… Я просто не могла вот так взять и забыть про одну из любимых тоходевочек, да ещё и настолько деятельную. Кстати, кто заметил отсылку к “Доктору Лэйтенси”, тот молодец. А кто не заметил… ну, наверное, тот не настолько боль… увлечённый тохоман, как я.

P.S.

>Хитаги

>Обычная японская школьница

Ну да, ну да…

========== worldenddominator ==========

Заточение изменило многих. Даже самых открытых людей оно постепенно превращало в замкнутых и скрытных. У каждого неизбежно появилось то, чем он ни за что бы не поделился со своими одноклассниками. Самые сокровенные тайны становились объектами тщательной охраны, и молчание было лучшим замком на сундуке с таким сокровищем, как твоя личность. Многие стали бояться, что откройся они кому-либо, поделись частичкой настоящего “Супер ученика”, они совсем потеряют самих себя.

Неудивительно, что в такой обстановке единственным местом, где можно было увидеть истинные лица некоторых, стала их личная комната. Одно из редких помещений, где нет камер и можно изолироваться ото всех – идеально для того, чтобы выплеснуть все накопившиеся эмоции и переживания.

Одна из комнат успела повидать действительно много того, чего её хозяин ни за что бы не показал никому. Если бы кто-нибудь увидел его в момент, когда тот в одиночестве перестаёт притворяться, он бы поразился контрасту с обычным образом одноклассника. Сейчас был как раз один из таких случаев.

Марти сидел на полу, прижавшись спиной к кровати, и неотрывно смотрел на фотографию – ту самую, которую недавно обнаружила в музыкальной комнате Хитаги. Одного взгляда на парня хватало, чтобы понять, что с ним всё совсем не в порядке. Всё его тело била мелкая дрожь, зрачки сузились, словно от яркого света, на лице было выражение ужаса, губы беззвучно повторяли какое-то слово. Его будто пугала мирная и беззаботная картина веселья с фотографии. Было нестерпимо жарко. Его руки поминутно меняли положение, словно он не знал, куда их деть. То он сминал снимок дрожащими пальцами, поднося фото близко к глазам; то он вдруг бросал фотографию на пол и, сгорбившись напротив неё, запускал пальцы в волосы, будто желая вырвать клок; то он так же резко вздрагивал и, выпрямившись, вытягивал руки, лишь чтобы вонзить ногти в новые, ещё не зажившие мозоли на ладонях; потом всё повторялось. Он сидел так не слишком долго, но уже успел искусать все губы в перерывах между немым бормотанием.

Внезапно Марти дёрнулся и, выронив фотографию, торопливо отполз в угол комнаты. Но даже так, он всё ещё слишком хорошо видел изображение. Ему захотелось кричать, но из горла вырвался лишь жалкий хрип. Дрожь усилилась.

– Прости… – внезапно отчётливо произнёс Марти. Он буквально подскочил, словно испугавшись звука собственного голоса, а затем беспомощно, как маленький ребёнок, сжался и закрылся ото всего руками.

– Прости, прости, прости, прости… – продолжал повторять Марти уже вслух.