Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц)

– Глупости! – Ренко махнула рукой, но тут же поняла, что её слова прозвучали грубо, и поспешила объяснить: – Скорее всего, головная боль – следствие стрессов. У тебя была тяжёлая неделя, неудивительно, что твой организм так на неё реагирует. А что до предчувствия, то ты всегда волнуешься перед нашими путешествиями. Может, ты просто слишком себя накрутила? Зря я тебя оставила так надолго одну… – Ренко криво усмехнулась.

Марибель также усмехнулась. Её забавляли попытки Ренко убедить её продолжить, ведь она видела её насквозь и прекрасно понимала, как подруга хочет попасть в очередной новый мир. На самом деле, Марибель разделяла её азарт по этому поводу, иначе она бы с самого начала не пошла ночью на отдалённый пустырь.

– Наверное, ты права, – кивнула Марибель.

Ренко улыбнулась. Больше они не сказали ни слова. Она протянула руку Марибель, и та приняла её. Девушки переглянулись, в радостном волнении ожидая нового приключения, и вступили на территорию древнего храма. Они знали, что когда они сделают этот шаг, они попадут в другой мир, но даже не догадывались, каким жестоким он окажется на этот раз…

Я всего лишь хотела утолить свою жажду приключений. Прости, Мери, что я была такой дурой и не послушала тебя. Ведь если бы не я, тебе бы не пришлось столько страдать…

***

Амели, до этого шедшая в обычном темпе, у самых дверей столовой в нерешительности остановилась. Вот уже несколько лет она испытывала это чувство боли, когда видела свою госпожу, и всегда старалась отсрочить момент встречи. Но в этот раз нет места промедлению, и Амели, сделав глубокий вдох, уверенным жестом открыла ажурные белые двери.

Как она и ожидала, в просторном помещении с высокими потолками во главе длинного стола сидела на своём обычном месте её госпожа. Сердце Амели защемило, когда она увидела её состояние: кожа невысокой девушки была болезненного серого оттенка, некогда густые золотые волосы заметно поредели и потускнели, мутные глаза казались больше на фоне худого лица. “Прямо как тогда, когда Миледи была человеком, только нет язв от болезни”, – с жалостью подумала Амели. А ведь ещё пять лет назад эта девушка выглядела такой милой и трогательной: её фигуру украшала лёгкая полнота, а не уродовала жуткая худоба, на лице была вечная чуть лукавая улыбка. Но печальное событие подкосило её дух, и небольшой мир, созданный слабой ведьмой, поник вместе со своей хозяйкой. И сейчас некогда прекрасный пышный сад за окном, занимающим целую стену помещения, был во власти вечной осени, а растения в нём пожухли и засохли. Траурное настроение поддерживала и скромная чёрная одежда самой Амели.

Тем временем госпожа заметила свою замешкавшуюся куклу и, вымученно улыбнувшись, хрипло проговорила:

– Ты пришла проститься, Амели? Присаживайся, выпей со мной чаю, – она указала на ближайший стул, и Амели покорно села. В воздухе тут же появился чайник и налил обеим зелёный жасминовый чай. Госпожа взяла свою чашку и, отпив немного, с грустной усмешкой произнесла: – Давно никто не составлял мне компанию. Гретель слишком занята работой, а у Эрики есть подруги поинтереснее, чем старшая сестра в вечном трауре…

– Миледи, вы ведь знаете, что стоит вам только попросить, и я сделаю ради вас что угодно, – спокойно заметила Амели.

На это госпожа вновь грустно усмехнулась.

– Но ведь ты всё равно уходишь от меня с Урсулой? – она отставила чашку, тяжко вздохнула и, опустив глаза, мрачно произнесла: – Не понимаю, как Эрика может отправлять ту, кто был с ней столько лет, на верную смерть. Урсула же слишком наивна для такого жестокого места, она будет очень лёгкой добычей…

На некоторое время повисло молчание. Амели просто не знала, что ей на это сказать, а одинокая ведьма с задумчивым видом водила пальцем по краю чашки. Наконец, Амели решилась объявить то, ради чего она пришла. Она встала с места и подошла к госпоже. Та с интересом взглянула на неё снизу вверх, ожидая дальнейших действий.

– Миледи, – твёрдо начала Амели, – леди Эрика, конечно, предложила мне участвовать в этом действии, но я согласилась не потому, что она на меня как-либо давила. Вы ведь знаете, что я даже под угрозой смерти не покину вас, – на её лице появилось подобие лёгкой улыбки, но оно быстро исчезло, сменившись серьёзным выражением. – Я выбрала этот путь с определённой целью.

Губы ведьмы дрогнули, она удивлённо хлопнула глазами и, хотя примерно знала ответ, всё равно неуверенно спросила:

– И какой же?..

– Я хочу вернуть вам счастье, – решительно заявила Амели.

Ведьма низко опустила голову. Некоторое время она молчала. Наконец, её плечи дрогнули, и она усмехнулась, постепенно заливаясь сухим, невесёлым смехом. Когда она подняла голову, Амели увидела в её глазах слёзы.

– Не верите? – спокойно уточнила кукла.

– Не очень, – с виноватой полуулыбкой призналась хозяйка. – Попасть в то место, которое забрало его у меня – ещё полдела. Я уже устала надеяться, что произойдёт чудо и она выпустит его душу.

Амели склонила голову набок. Неожиданно она усмехнулась, и на её лице появилась улыбка. Этим искренним выражением она несказанно удивила свою госпожу, так что та даже забыла о печали и шокированно заморгала: за всю сотню лет, что они жили под одной крышей, ей ни разу не приходилось видеть у куклы простых человеческих выражений лица. Конечно, она понимала, что сама виновата, раз не смогла научить её этому, как без труда делала Эрика со своими многочисленными игрушками, в то время как у неё самой была одна Амели, но…

Тем временем Амели склонилась к своей госпоже и заботливо погладила по голове. Нежно, насколько она вообще умела, фамильяр ведьмы произнесла:

– Не волнуйтесь, Миледи. Уверяю, я сделаю всё, что в моих силах, и обязательно вернусь с вашим возлюбленным. Не сомневаюсь, что он будет рад встрече не меньше вас.

Амели выпрямилась и ещё лучезарнее улыбнулась удивлённой и растроганной госпоже. Ведьма, не в силах сдержать слёз, глядела на неё. На лицо Амели постепенно вернулось её обычное выражение, она учтиво поклонилась и развернулась, чтобы удалиться. Она медленно побрела прочь и уже дошла до дверей, когда её окликнула госпожа. Когда Амели повернулась, она увидела, что та в останавливающем жесте тянет к ней руку. На родном лице была грустная улыбка.

– Спасибо, Амели… – прошептала ведьма. – Обещай мне только одно: даже без него, ты обязательно вернёшься.

Амели вновь улыбнулась и кивнула.

– Обещаю.

На этом Амели удалилась. Ведьма ещё некоторое время смотрела в свою чашку с недопитым чаем и, наконец, тяжело вздохнула. “И на что я ещё надеюсь? – спрашивала она сама себя. – Пора бы уже привыкнуть, что жизнь не дарит мне ничего хорошего…”

Я всего лишь хотела вернуть улыбку на лицо Миледи. Она ведь и так слишком много страдала, за что ей дальнейшая боль? Но я не учла одного: нельзя давать обещания, которые ты не в состоянии выполнить. Простите, что вместо возвращения вам близкого человека лишила вас ещё одного друга, Миледи…

========== Living With Determination ==========

“Почему здесь так темно?” – было первой его мыслью, когда он оглянулся. И действительно, вокруг не было ничего, кроме черноты. Он точно уже где-то видел подобную картину, но никак не мог вспомнить где. Единственное, что он мог с уверенностью сказать: ни в коем случае нельзя двигаться, иначе потеряешь опору и утонешь во тьме, как в болоте.

– Тебе страшно? – внезапно послышался знакомый голос откуда-то сбоку.

Он повернулся на источник и едва удержал радостный вскрик: перед ним была та, кого он так долго надеялся увидеть. Несомненно, это она – эти любимые черты лица и худощавую фигуру он узнал бы из тысячи, несмотря на ничем не примечательную внешность девушки. Она с улыбкой смотрела на него сверху вниз, чуть щуря серо-голубые глаза. “Прямо как тогда”, – пронеслось в его голове.

Тем временем девушка подошла к нему практически вплотную и, склонив голову набок, ласково проговорила:

– Я скучала… Ты, наверняка, тоже. – Внезапно её лицо омрачило болезненно-горькое выражение, она прикрыла глаза и после небольшой паузы хрипло проговорила: – Знаешь, здесь очень холодно…

Эти слова заставили его насторожиться и с тревогой подумать: “Что-то тут не правильно…” Она резко открыла глаза: глазницы были пустые…

В ужасе он отшатнулся. Губы девушки растянулись в жуткую улыбку, и она залилась сухим безумным смехом.

– Что-то не та-а-ак? – с издёвкой протянула она, продолжая хихикать.

Он в неверии медленно мотал головой. Внезапно на плечо легла чья-то тяжёлая рука. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за его спиной. Этот кто-то был последним, кому он мог посмотреть в глаза. Именно поэтому он не повернул головы, лишь скосил глаза на своё правое плечо: как и ожидалось, на нём лежала ладонь, явно принадлежащая молодому человеку. Внезапно кожа начала исчезать с этой руки, словно её сдуло ветром; после полного исчезновения кожи настал черёд мышц ссыхаться; наконец, от руки остался лишь скелет. Всё это происходило прямо у него на глазах, а он лишь с ужасом наблюдал, боясь даже сделать вдох. Последней каплей стало то, что костлявая рука буквально вонзилась в его плечо.

Он вскрикнул и, с трудом вырвавшись из цепкой хватки, попятился назад, не поднимая глаз. Шаг, ещё один – и нога не почувствовала под собой опоры. Вскинув руки, она начал падать. Летя в бездну, он встретился с осуждающим взглядом пустых серых глаз…

Марти резко открыл глаза. Перед ним была уже привычная картина комнаты общежития “Пика Надежды”. Кошмар закончился, но ощущения от него всё никак не отпускали: бессмысленный взгляд был устремлён в одну точку, дыхание участилось, и он боялся даже пошевелиться, настолько его сковал ужас. Тем временем одеяло давило, словно внезапно стало весить тонну, и под ним было нестерпимо жарко, так что всё тело покрыл липкий пот.

Наконец, страх потихоньку стал отступать. Марти постепенно успокоился и, окончательно придя в себя, сбросил одеяло и перевернулся на спину. На его лице отразилась усталая сосредоточенность. Он мрачно хмурил брови, вглядываясь в гладкую поверхность потолка. Картинки в голове сменяли друг друга с поразительной скоростью, как кадры киноленты, и периодически среди них мелькали мрачные образы из недавнего кошмара. Внезапно барабанщик горько усмехнулся.

– Так вот что ты имел в виду, старик… – с оттенком иронии проговорил он в пустоту.

***

В этот раз все как будто избегали своих одноклассников. За завтраком никто не проронил ни слова, а на исследование нового этажа все разбрелись кто куда, и немногочисленные маленькие группы составили не больше двух человек. Это создавало резкий контраст с прошлыми разами, когда все дружной компанией шли осматривать новые помещения; теперь же, даже пересекаясь в каком-нибудь кабинете, одноклассники не вступали в беседу, а старались побыстрее разминуться. В памяти ещё были свежи картины предыдущих казней. Вчерашний день заставил одноклассников вспомнить, что они не друзья, и в любой момент тот, кого они считали верным товарищем, может использовать твоё доверие против тебя ради своей цели. “Ведь, по сути, я для них – никто”, – пришли к такому неутешительному выводу многие.

Среди тех редких людей, ещё не потерявших веру в других, оказались Минато и Акихико. Сражаясь с Тенями, они научились ценить командную работу и дружескую поддержку, так что даже такое печальное положение дел не сумело уничтожить в них веру в то, что, если они все объединятся, они сумеют выбраться. “Нужно лишь убедить в этом остальных”, – единогласно решили они.

Вместе товарищи осмотрели несколько классных комнат и учительскую, своим видом больше похожую на кабинет кружка садоводства, настолько сильно он был заставлен различными яркими цветами в горшочках. Также не могла не привлечь внимания запертая дверь в комнату обработки данных. Само название помещения заинтриговало Минато, и повелитель персон некоторое время стоял перед ней, вслух размышляя, что там может быть. Наконец, он пришёл к выводу, что там должен быть пост наблюдения, а значит, место обитания Тау. Эта новость несказанно воодушевила Акихико, и он хотел было попытаться выломать дверь, чтобы “встретиться с врагом лицом к лицу и хорошенько его встряхнуть”, но Минато умерил пыл друга, напомнив про правило, запрещающее взламывать любые замки в школе. И всё же находка значительно подняла дух обоих.

Наконец, повелитель персон и боксёр добрались до кабинета химии. Когда они открыли дверь, их невольно ослепила белизна помещения. Всё в кабинете буквально было пропитано какой-то стерильностью и запахом моющих средств. Акихико подошёл к столику с непонятными устройствами для различных химических опытов и принялся с интересом их изучать. Минато же больше заинтересовали шкафы с разноцветными колбами и склянками. Полки были разделены на три большие группы, помеченные буквами А, В и С.

– Ну как вам тут? – раздался голос Тау.

Парни отвлеклись от осмотра и одновременно взглянули на куклу. Та, убрав руки за спину, многозначительно смотрела на полки и улыбалась. Минато заметил, что она выглядит запыхавшейся. Акихико не обратил на это внимания: от одного присутствия Тау он становился слишком раздражительным, чтобы замечать такие мелочи.

– Теперь-то что? – холодно поинтересовался он.

– Ай-ай, что же так злобно? – Тау с укором покачала головой. – Я, между прочим, хотела вам помочь и объяснить, что значит разделение всех этих веществ на группы. Вижу, вам это интересно, – усмехнулась она, заметив блеск любопытства в глазах Минато.

В этот момент дверь помещения с грохотом раскрылась и в него буквально влетела Хитаги. Пытаясь отдышаться, она быстро окинула взглядом кабинет и с выдохом спросила:

– Я ничего не пропустила?

В дверях показался Дэймон. В отличие от сестры, он совсем не казался запыхавшимся, лишь немного уставшим от выходок Хитаги. На недоумённые взгляды Минато и Акихико он объяснил:

– Мы с Хиной были у кабинета директора и выслушивали россказни Тау о том, что там “давно не убирались и грязно и пыльно”. Вдруг она подскочила на месте и начала на нас ругаться, что мы отвлекаем её с поста в кабинете химии, и без каких-либо объяснений исчезла.

Тау упёрла руки в бока и недовольно пробурчала:

– Из-за того, что вы все ходите поодиночке, мне приходится по десять раз объяснять одно и то же! Хорошо хоть сейчас вас четверо…

– Между прочим, никто не ходит группами именно по твоей милости, – раздражённо заметил Дэймон.

Тау беззаботно пожала плечами.

– За удовольствие приходится платить, – вздохнула она, потирая переносицу. Её беззаботный тон сильно злил Супер Мечника и Супер Боксёра, но они решили пока промолчать, видя, что их спутникам интересна информация Тау. А кукла тем временем приняла серьёзный вид, как у какой-нибудь учительницы, и начала объяснять:

– Итак, как видите, вещества на полках данных шкафов разделены на три группы. “А” – всякие витаминные пищевые добавки, например, протеиновые коктейли. О них лучше меня расскажут какие-нибудь профессиональные спортсмены, – на этих словах Тау многозначительно взглянула на Акихико. Не получив от него никакой реакции, кроме нетерпеливого ожидания, она вздохнула и продолжила: – В “В” стоят непроверенные лекарства, так что, если решите их принять, будьте готовы к неожиданным побочным эффектам. Наконец, третья полка – моя гордость. На ней стоят яды собственного производства, – Тау гордо выпятила грудь и задрала нос.

– И из чего же они производятся? – полюбопытствовала Хитаги, склонив голову набок. Пожалуй, она была единственным человеком в этом помещении, кто искренне наслаждался процессом исследования.

Тау подняла палец вверх.

– Вы поймёте, если побываете в учительской, Игрок-сан, – заявила она. Затем Тау медленно подошла к шкафам вплотную и, встав на мысочки, достала с полки “С” синий сосуд. Обернувшись к ученикам, она с широкой улыбкой сумасшедшего учёного проговорила: – И всё же из всех ядов я больше всего люблю этот. Он действует медленно, разъедая внутренние органы, и жертва ещё долго мучается, прежде чем умереть.

– Нас это не интересует, – хмыкнул Дэймон.

Тау скучающе взглянула ему в лицо, а затем перевела взгляд на остальных присутствующих. В их глазах читался укор в неуместности её радости. Кукла вздохнула.

– Зану-уды, – протянула Тау.

Она поставила пузырёк с ядом на место и, в последний раз обернувшись к ученикам, исчезла. Присутствующие некоторое время после её ухода молчали. Их занимала мысль о том, что теперь у потенциальных убийц даже больше методов, которыми они могут совершить своё преступление. Постоянно расширяющиеся возможности не могли не пугать. К тому же, теперь у того, кто решится сойти с праведного пути, есть такая скрытная козырная карта, ещё больше запутывающая следствие. “Действительно низкий способ убийства”, – подумал Дэймон.

Наконец, тишину нарушил голос Минато. Повелитель персон поинтересовался у Хицугири:

– Кстати, вы говорили, что были у кабинета директора. Там есть что-нибудь интересное?

Хитаги покачала головой.

– К сожалению, мы так и не попали внутрь – закрытая дверь из-за правил является непреодолимым препятствием.

– Ещё одна закрытая дверь? – всполошился Акихико. Затем он задумался и пробормотал: – За ней наверняка должно быть что-то важное, раз Тау не хочет нас туда пускать…

– Да уж, – Дэймон вздохнул, – на этом этаже слишком много закрытых дверей…

Тем временем Хитаги выглядела задумчивой. Наконец, она тряхнула головой и поинтересовалась у Минато:

– А вы уже были в учительской? Мне очень интересно, что имела в виду Тау…

– То, что учительская – практически сад, – ответил Минато. – Она просто заставлена цветами.

Услышав это, Хитаги ещё больше оживилась. Её глаза блестели, когда она потянула брата за рукав и с широкой улыбкой попросила:

– Дей, пойдём туда сейчас же! Цветы намного интереснее каких-то непонятных реагентов.

В этот момент Хитаги просто лучилась. Её невинное выражение радости делало её похожей на маленькую девочку, которой не терпится попасть в цирк. Несмотря на некоторую неуместность таких эмоций в данной ситуации, Дэймон искренне залюбовался выражением радости сестры. Сейчас она словно передавала частичку своей положительной энергии ему и остальным в этом помещении. Минато с лёгкой улыбкой заметил:

– Я смотрю, тебя очень воодушевляет этот поход. Любишь цветы?

Хитаги в задумчивости приложила палец к губам, а затем улыбнулась и выдала:

– Что-то вроде того. Я просто очень хочу увидеть увидеть там орхидеи.

– Орхидеи? – невольно переспросил Дэймон. На его лице отражалось крайнее удивление, и он даже вздрогнул, услышав фразу сестры. Хитаги показалось, что он чем-то напуган. Она обеспокоенно поинтересовалась, всё ли с ним в порядке, на что Дэймон тряхнул головой, махнул рукой и с смущённой улыбкой заверил, что всё хорошо. Такое поведение не могло не показаться Хитаги странным, и она взяла это на заметку. “Неужели, он не любит орхидеи?” – растерянно подумала она. Вообще, весь разговор об этих цветах она завела потому, что проснувшись тем утром почувствовала прилив приятной ностальгии, как-то тесно связанной с орхидеями. “Странно, что все ключевые моменты моей жизни связаны с цветами”, – думала Хитаги, хмуря брови.

Тем временем Дэймон отвернулся, старательно скрывая выражение горечи, появившееся на его лице. Ему ни за что нельзя было признаваться, что он чувствует на самом деле. “Ненавижу скрывать что-то от неё…” – с болью думал он.

***

Кабинет искусств. Казалось бы, после жестоких убийств, совершённых в нём, его ждёт судьба игнорируемого всеми места. Но Минато, пришедший сюда, точно знал: кабинет не пустует. И действительно, в углу помещения пристроилась Марибель. Она сидела на скамейке, как призрак, устремив бессмысленный взгляд в одну точку на противоположной стене. Вчерашняя бледность никуда не делась, напротив, девушка выглядела ещё хуже. На её лице было выражение опустошённости, глаза были красные от всех пролитых слёз. Если бы Минато точно не знал, что она живая, он бы, наверное, подумал, что перед ним сидит мрачное творение какого-то кукольного мастера, настолько застывшей казалась Супер Мечтательница.

Минато одарил её сочувственным взглядом. Он подошёл ближе и вкрадчиво поинтересовался:

– Не возражаешь, если я присяду тут?

Марибель молчала. Минато терпеливо ждал ответа. Наконец, она, почти не шелохнувшись, сипло ответила:

– Конечно.

В то время как губы мечтательницы двигались, сама она практически не шевелилась – это не могло не пугать. Состояние Марибель было крайне плачевным, и Минато просто не мог это так оставить. Он чувствовал, что в такой момент просто нельзя оставлять её одну.

Минато опустился на край скамейки возле Марибель. Некоторое время они просто молча сидели рядом. Наконец, повелитель персон констатировал:

– Ты сегодня ничего не ела за завтраком, верно?

– Не было аппетита, – безразлично отозвалась Марибель.

– Вот как? – медленно проговорил Минато. – Может, тогда хоть выпьешь горячего шоколада?

На лице Марибель отразилось лёгкое удивление, и она впервые за этот день взглянула на собеседника. Минато ободряюще улыбнулся ей, протягивая бумажный стаканчик, из-под крышки которого исходил приятный шоколадный аромат. Марибель настолько ушла в себя и выпала из реальности, что до этого совершенно ничего не заметила. На самом деле, когда Минато обратился к ней, она даже не сразу определила, кто говорит. Она слегка смутилась и с тихой благодарностью приняла напиток. Девушка сделала глоток и так и застыла со стаканом в руках.

– Могу ли я расценивать то, что ты просто отпила данный тебе напиток без подозрений на наличие в нём яда, как доверие? – с лёгкой усмешкой поинтересовался Минато.

Марибель вздрогнула. Она склонила голову набок и, отведя взгляд, тихо произнесла:

– Мне всё равно, даже если яд там есть и я умру…

– Вот как?.. – серьёзно проговорил Минато и помрачнел. – Жаль. Не думаю, что твоя подруга хотела бы, чтобы ты умерла.

При упоминании Ренко Марибель опять вздрогнула. Затем она опустила голову и мрачно проговорила:

– Но ведь Ренко больше нет… Какой смысл жить дальше, когда я потеряла единственного и самого лучшего друга?

– Вот тут я не могу с тобой согласиться, – уверенно возразил Минато. Марибель скептически взглянула на него, и он поспешил объясниться: – Я понимаю, как тяжело терять близких. Ты никогда не сможешь просто забыть и смириться, но это не повод ставить на себе крест. Раньше я тоже думал, что продолжать бороться нет смысла. Когда мне было шесть, мои родители погибли, и с тех пор я жил больше по привычке, – он горько усмехнулся. – Всё изменилось, когда я познакомился с нынешними друзьями. Именно тогда моя жизнь обрела смысл. Теперь я не сомневаюсь, что родители были бы рады тому, кем я стал, и я могу защитить близких мне людей. Возможно, тебе тоже просто нужно дождаться человека, ради которого стоит жить?

Марибель задумчиво покачала стакан в руках. Некоторое время она молчала. Наконец, девушка неуверенно произнесла:

– Я… не знаю. Я больше ничего не знаю. Я никогда не умела заводить знакомства, и до встречи с Ренко я всегда была одна. Дедушка с бабушкой, которые меня воспитывали, меня любили, но я всё равно всегда была очень робкой. Я старалась не доставлять никому проблем, а недостаток общения заменяла фантазиями. А потом я встретила Ренко. Её все считали чудачкой, потому что она всегда была открыта всему новому и загадочному, а ещё увлекалась оккультизмом и верила в существование других миров. Мы и познакомились-то потому, что она заметила меня читающей книгу о легендах и призраках. Сейчас их никто не вопринимает всерьёз, но мы с Ренко верили. Ренко дружила с логикой и при этом хваталась за любую возможность узнать что-либо новое. Настоящий исследователь, – Марибель усмехнулась. Затем она вновь помрачнела и прошептала: – Я просто не представляю, что мне делать теперь, когда я снова одна… Без этих долгих бесед о мифологии и будущем каждую пятницу в кафе, без её поддержки, без приключений. Без Ренко.

Минато с пониманием выслушал Марибель. Закончив говорить, мечтательница горько вздохнула. Она словно хотела заплакать, но слёз больше не осталось, а боль всё не унималась и продолжала разрывать сердце. Минато дал ей некоторое время, чтобы немного успокоиться, а затем заговорил.

– Я не знаю, как сложится твоя дальнейшая судьба, – начал он, – но одно могу сказать точно: в тяжёлые времена всем, даже самым сильным, нужна поддержка. И если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться.

Марибель практически подскочила на месте и удивлённо захлопала глазами, глядя на Супер Повелителя персон. Тот же лишь ободряюще улыбнулся. Девушка смущённо опустила голову и, стараясь скрыть лёгкий румянец, проступающий на щеках, тихо произнесла лишь одно слово, вложив в него всю свою благодарность.

– Спасибо…

***

Хитаги тихонько приоткрыла дверь и вошла в библиотеку. Здесь она ожидала увидеть привычную картину пустого помещения или какого-нибудь одноклассника с книгой. Впрочем, именно последний и предстал её взору. Правда, книга была у него не в руках, а на лице, прикрывая его глаза, словно ночная маска. Сам он сидел на стуле в дальней части помещения, запрокинув голову назад. Хитаги удивлённо захлопала ресницами, некоторое время пытаясь сообразить, что происходит. Наконец, сопение парня окончательно убедило её, что он спит. Супер Азартный игрок подошла к нему, осторожно коснулась его плеча и тихо позвала:

– Марти-сан?

От её обращения Марти всполошился и едва не уронил книгу себе на живот, но вовремя среагировал и поймал её на лету. Несмотря на своевременные действия, соображал он спросонья ещё не очень хорошо, так что некоторое время он недоумённо смотрел на стоящую рядом Хитаги снизу вверх. Девушка же укоризненно покачала головой и строго сказала:

– Ай-ай, Марти-сан! Как вам не совестно спать в библиотеке? К тому же, разве вы не слышали, как Тау отчитывала Арисато-сана, когда он на днях заснул в столовой? Она, между прочим, пообещала “за три подобных выходки казнить на месте, чтоб не повадно было спать в школе” и закрепила это в правилах, – Хитаги заложила руки за спину и хмыкнула.

Марти улыбнулся. За время её монолога он успел прийти в себя, и к нему вернулось привычное ехидство.

– Очень мило с вашей стороны беспокоиться обо мне, мисс Хитаги, thanks, – усмехнулся он. – Хотя сейчас вы напоминаете вашего брата.

Хитаги фыркнула.

– Я просто считаю, что это слишком глупая смерть, – заявила она. Некоторое время помолчав, она поинтересовалась: – А вы уже были на четвёртом этаже? На исследовании я вас не видела…

– Проспал, – криво усмехнулся Марти и развёл руками. Затем он подался вперёд и, подперев рукой подборок, поинтересовался: – А что, по-вашему там есть что-то, заслуживающее моего внимания?

– Ну… – начала Хитаги, подняв глаза к потолку, – две закрытые комнаты, явно связанные с Тау, кабинет химии с ядами, учительская-цветочная, пара классных комнат… – Хитаги быстро взглянула на Марти, проверяя, какой эффект произвели на барабанщика её слова: тот не выказывал особого энтузиазма и снисходительно смотрел на неё. Тогда Хитаги улыбнулась одной из своих загадочных улыбок и лукаво закончила: – … и музыкальная комната.

На этих словах Марти довольно улыбнулся, как наевшийся сметаны кот.

– Что ж вы сразу-то с неё не начали, мисс Хитаги? – с усмешкой поинтересовался он, откидываясь на стуле.

– А разве у вас в стране не принято оставлять всё самое вкусное на десерт, Марти-сан? – вернула ему лукавую усмешку Хитаги.

Марти пожал плечами. Затем он медленно поднялся со стула, потянулся, разминая затёкшие от неудобной позы конечности и растягивая позвонки, сделал глубокий вдох, словно готовясь к какому-то великому свершению, и объявил:

– Пожалуй, пора навестить барабаны. Давно я не держал в руках палочек. Так и разучиться недолго, а какой смысл в Супер Барабанщике, который не умеет играть на ударных?

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Хитаги и тут же попросила: – Можно послушать?

Марти взглянул на неё: Супер Азартный игрок смотрела на него любопытным взглядом, от неё исходила аура заинтересованности. Не раз он уже видел подобный взгляд у десятков разных девушек, и ответ у него всегда был один и тот же:

– Пожалуйста. Why not?

Хитаги довольно улыбнулась и кивнула. Вдвоём они направились к музыкальной комнате. Хитаги шла немного впереди и поэтому не могла заметить подозрительную ухмылку на лице Супер Барабанщика. “Даже тут мне не дадут соскучиться”, – удовлетворённо подумал он.

***

Попросившись послушать игру Марти, Хитаги не думала, что получит от музыки столько удовольствия. Вообще, она была уверена, что не особо любит музыку в целом, но в этот раз всё было как-то иначе.

Марти за барабанными установками с палочками в руках смотрелся так же естественно, как снег на деревьях зимой. Парень будто был рождён для того, чтобы в определённый момент сесть за ударные и начать играть. А игра была поистине достойная: когда Хитаги закрывала глаза и вслушивалась, звук невольно пробирал её, и по спине пробегала волна холодных мурашек удовольствия, а в груди, напротив, разливалось приятное тепло. Можно сказать, что музыка в буквальном смысле задевала струны её души, отдаваясь яркими ощущениями в сердце. Когда же Хитаги наблюдала за Марти, это впечатление ничуть не уменьшалось – напротив, вид погружённого в любимое дело музыканта заражал его настроем. Сейчас Марти представлял собой живой контраст: на его лице соседствовали сосредоточенность и насмешливо-расслабленная улыбка, а движения рук резко менялись с медленных и ленивых на быстрые и энергичные.

В какой-то момент в помещение вошёл Дэймон, но не решился как-либо мешать Супер Барабанщику. Мечник тихонько пристроился в углу неподалёку от Хитаги, опёрся спиной на стену и, прикрыв глаза и скрестив руки на груди, стал слушать. Хитаги видела его довольную улыбку, из которой становилось ясно: Дэймон тоже наслаждается музыкой. Хитаги не смогла сдержать тихой усмешки.

Доиграв композицию, Марти решил сделать перерыв. Он отложил палочки и провёл рукой сквозь волосы, отчего его и без того растрёпанная причёска стала ещё растрёпаннее. Барабанщик тяжело дышал, но вид у него был счастливый. Чувствовалось, что он получал удовольствие от того, что делал. Хитаги сочла своим долгом поаплодировать. Улыбка Марти стала ещё шире. Тогда он повернулся к Дэймону и с искренним интересом спросил:

– А вы что думаете, мистер Хицугири?

От обращения Дэймон вздрогнул. Он отвернулся и, старательно скрывая некоторое смущение, признался:

– Ваш титул “Супер Барабанщик” полностью оправдан.