Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 65 страниц)

Тем временем ситуация со второй рукой была ничуть не лучше. Здесь манекены успели добраться до пальцев и уже вовсю срывали кожу с них. Марти заметил это, когда вместе с ней лишился ещё и ногтя. Эта боль на мгновение заслонила собой всю прочую, и барабанщик не сдержал мученического стона. Он успел искусать все губы в кровь, но это ничуть не помогало стойко вытерпеть всё, что с ним происходило. Марти вновь болезненно зажмурился.

Вдруг ощущение того, что кто-то касается прямо его нервных окончаний, прекратилось. Хоть обжигающая боль никуда не делась, манекены определённо перестали сдирать его кожу. “Неужели, кончилось?” – неопределённо подумал он, чувствуя навалившуюся на него усталость, и открыл глаза. Тут Марти заметил, что все прежние куклы куда-то исчезли. Вместо них по обе стороны от него стояли две фигуры, облачённые в чёрное – наверняка очередные манекены, подумал он. От них исходила давящая аура, предвещающая что-то пугающее.

В этот момент металлические полукольца неожиданно разомкнулись – Марти больше ничто не приковывало к столу. Вот только сообразить что-то по этому поводу или как-то воспользоваться ситуацией он не успел: тут же оба манекена пришли в движение и, схватив его прямо за растерзанные руки (Марти невольно вскрикнул), потянули в неизвестном направлении, даже не утруждаясь поднять его. Они просто стянули его со стола и потащили прямо по земле. Марти хотел вырваться, но после всей испытанной боли у него просто не осталось сил на это.

Он чувствовал себя живым мешком мусора, до того бесцеремонно с ним обошлись эти странные манекены. Это ощущение лишь усилилось далее. Он не понимал куда его тащат, пока его не сбросили в какую-то яму. Несколько секунд Марти ощущал лишь падение. В эти мгновения он думал о том, что в своей собственной казни он сыграл роль материала для экспериментов, а когда “учёным” надоело с ним возиться, его просто выбросили. “Я и правда заслужил подобного конца?..” – полувопросительно-полуутвердительно подумал он за миг до того, как его тело соприкоснулось с поверхностью.

Гулкому звуку падения на мешки (похоже, он действительно был выброшен в самую настоящую помойку) сопутствовали вырвавшийся из горла Марти болезненный хрип и хруст ломающихся костей. Каждую клеточку его тела пронзила резкая боль. Казалось, на нём не осталось ни одного неповреждённого места – всё ныло, разрывалось, горело, давило, сжималось. С самым жалким выражением боли на лице, Марти лежал спиной на груде мусора и замутнённым взором смотрел вверх. Перед глазами всё расплывалось от вытесняющей всё прочее боли. “Сколько во мне сейчас сломанных костей?” – спрашивал он сам себя.

Внезапно на ум Марти пришла пугающе нелепая мысль. “А ведь когда Рэми была во власти своего расстройства, она как раз любила слушать хруст ломающихся костей…” – подумал он и вдруг усмехнулся сам себе. Ему неожиданно показалось забавным такое совпадение. “Хотя почему же совпадение? – продолжал мысленно рассуждать Марти. – Ведь Уилл в этом состоянии сдирал с людей кожу. Нет, это всё не случайно. Тау решила убить меня именно так, потому что знала”.

От осознания этой жестокой истины Марти захотелось весело рассмеяться. И он на самом деле засмеялся, закрыв глаза и запрокинув голову, насколько позволяло ему положение. Вот только этот смех вышел отнюдь не весёлым; скорее, он был похож на отчаянный хрип умирающего старика. Сухой, режущий глотку изнутри, заставляющийся грудную клетку колыхаться, а лёгкие – царапаться о сломанные рёбра, периодически захлёбывающийся в боли – вот каким был последний смех окончательно отринувшего рассудок Супер Барабанщика, Мартина Фебфлауэра.

За звуком собственного голоса он совершенно не услышал подозрительный грохот и скрип давно не смазанных колёс, неумолимо приближающиеся к мусорной яме. И когда Марти на мгновение открыл глаза, он неожиданно для себя увидел тяжёлый увесистый сейф из стали, стремительно летящий вниз – прямо на него.

Грохот от падения буквально сотряс землю. И, когда поднявшаяся пыль улеглась, остались лишь изломанное худощавое тело, массивный сейф да быстро увеличивающаяся лужа крови, вытекающая из-под него, как раз оттуда, где прежде была голова…

***

После казни никто не проронил ни слова: все были слишком напуганы и шокированы всем произошедшим, чтобы сказать что-то внятное. Минато до сих пор била дрожь, когда он прокручивал в памяти эпизод с обезумевшим Марти, на самом деле готовым убить Эрику. В этой ситуации его ужасало не то, что он встретил лицом к лицу опасного непредсказуемого противника, а то, что этот противник – не бессознательная тень, а такой же человек, как все в этом зале. Марибель же никак не могла отойти от жуткого чувства, что всё это время опасность находилась совсем рядом. Марти не был кем-то очевидно сумасшедшим и откровенно пугающим вроде Эрики – и именно поэтому его настоящая натура ужасала ещё сильнее. Марибель бы приняла монстра с искажённым безумием лицом, но улыбка и печальные глаза этого монстра никак не хотели укладываться в её голове. Ёшики разделял её чувства, но больше его поражало то, как легко Марти лишил жизни человека, который пытался поддержать его в горе от потери семьи и которого, по его же словам, он уважал. Эрика, немного оправившаяся от нанесённого ей оскорбления, злорадно ухмылялась, но всё-таки продолжала периодически потирать левую щёку рукавом, не в силах забыть унижения.

Хитаги молчала. По её щекам катились слёзы. Она неотрывно смотрела в одну точку на давно потухшем экране, где ещё несколько секунд назад транслировалась жестокая казнь её лучшего друга, убившего любимую сестру. Сердце словно сжали в тиски, в груди непрерывно ныло. Иногда Хитаги осторожно касалась пальцем собственной щеки, а затем смотрела на подушечку, чтобы проверить, не остановились ли слёзы – и неизменно на свету поблёскивала влага. “Интересно, – мысленно горько ухмыляясь, спрашивала она себя, – эти слёзы, они принадлежат мне или ей?.. Наверное, обеим, – тут же отвечала она. – В конце концов, больно от потери Деи с Марти и мне, и ей. Как жаль, что она так и не попрощалась с ним. Простите, Марти, Хитаги. Настало время мне вступить в игру”.

Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Теперь она помнит, ради чего она здесь, и больше не станет сидеть сложа руки. Она расправится с “паразитом”, чего бы ей это не стоило.

Комментарий к the executioner

Это был действительно длинный суд, и убийца прожил после разоблачения как никогда долго.

А флэшбек… Какой флэшбек?

Кхм, то есть, на этот раз с Экстрой будет не совсем обычная ситуация, хотя бы учитывая её размер (если ОСов не раскроет автор, то их не раскроет никто) и тот факт, что она не выйдет в один день с концом суда.

Кстати, забавное наблюдение: сцена убийства одного из моих любимых персонажей была начата в день выхода серии аниме “Danganronpa 3 Mirai-hen” со смертью любимого персонажа автора. Совпадение особого авторского мазохизма?

========== hope ==========

Небольшую комнату буквально заливала музыка. Она заполняла собой всё: не заправленную постель, заваленный бумагой и книгами компьютерный стол, книжные полки, шкаф с зеркальной дверцей – и совершенно обыкновенная обстановка превращалась в кладезь звуков, издаваемых бодрым инструментом.

Но не только сама энергичная мелодия привлекала внимание слушателя. Помимо неё, ему нравилось наблюдать за гитаристкой. Быстрые переборы струн тонкими пальцами; спадающие на лицо из-за тряски головой пряди чёрных волос, которые девушка даже не трудилась хоть как-то откидывать, вместо чего просто закрыла глаза; сосредоточенное выражение лица, меняющееся лишь в двух случаях: при удачной, на взгляд самой девушки, части – на довольное и безмятежное, на особенно сложных моментах – на суровое и нахмуренное, непременно сопровождающееся облизыванием губ.

Марти сидел в кресле на колёсиках и с удовольствием вслушивался в гамму звуков. Он особенно любил такие моменты, когда его старшая сестра Рэм играла на гитаре, а он мог наслаждаться этой музыкой. Более ценным эти домашние концерты и репетиции делало то, что в их время не так уж много людей любили традиционную музыку, отдавая предпочтения всяким электронным композициям. Конечно же, обыкновенные инструменты всё ещё прекрасно существовали, но постепенно переходили в раздел менее популярных, в какой в своё время попали скрипки, пианино, вытесненные более энергичными по звучанию и простыми в игре гитарами. Теперь же, в век высоких технологий, сами гитары постигла та же участь.

И всё-таки в этом доме звуки струн раздавались действительно часто. Виной тому была Рэмилия Фебфлауэр – любительница игры на гитаре. Из домашних никто не возражал – в конце концов, здесь все в той или иной степени любили подобную музыку. Особенно в этом плане выделялся Марти. Едва заслышав очередную мелодию, он всегда невольно останавливался. Частенько он заходил в комнату, где Рэм практиковалась в игре, и тихонько присаживался где-нибудь в углу, чтобы послушать.

В этот день всё произошло ровно так же, как обычно. Рэм тренировалась играть очередную любимую песню, Марти пришёл на этот мини-концерт. Закончив играть, Рэмилия сделала глубокий вдох и, откинув чёлку, открыла глаза. Марти возвестил о своём присутствии сдержанными аплодисментами. Заметив его, Рэм смутилась.

– И как тебе всегда удаётся так бесшумно пробираться… – пробормотала она, снимая ремень гитары с плеча.

Марти довольно улыбнулся.

– Ну, если бы ты смотрела вокруг во время своих репетиций, то поняла бы, что мои шпионские навыки близки к нулю, – заявил он. – Гляди, как бы к тебе не пробрался кто менее доброжелательный. Маньяк, например, – добавил он с коварной ухмылкой.

Рэм поставила гитару к стене и повернула голову к брату, поджав губы. Марти улыбался ей как всегда нагло. Рэм вздохнула и, ничего не говоря, опустилась на кровать. В её взгляде читался немой вопрос. Видя это, Марти спустил ноги с кресла и вмиг посерьёзнел.

– А вообще, я тут ещё кое-что рассказать хотел, – начал он. Рэм заинтересованно подалась вперёд. – Короче, я подумал над твоей идеей…

– И-и? – поторопила Рэм, видя, что он собрался выдержать таинственную паузу.

Марти постарался придать себе как можно более небрежный вид, но невольно напрашивающаяся на губы довольная улыбка и возбуждённый блеск в глазах выдавали его с головой.

– Я счёл её… Господи, да это просто шикарно! – роли хладнокровного английского джентльмена он не выдержал и тут же перешёл на восторженный тон. Марти всплеснул руками, крутанулся на стуле и довольно протянул: – Я понял, чего мне не хватало всё это время – барабанных установок. Твоя гитара сама по себе – это, конечно, здорово, но без ударных действительно тускловато. Так что я готов помочь тебе в этом нелёгком деле и подарить музыке немного выразительности… Нет, ты определённо гений! – не выдержал он и вновь повернулся к сестре.

Рэм польщённо улыбнулась.

– Ну, я и не сомневалась в этом… – усмехнулась она, с деланным смущением отводя взгляд в сторону. Марти на это лишь покачал головой. Тогда Рэм уже более серьёзно проговорила: – Тогда надо сказать родителям, чтобы дарили тебе на день рождения барабаны. До конца февраля у нас ещё куча времени, так что все шансы на это есть. Я, со своей стороны, обещаю на свой день рождения не просить ничего дорогостоящего, – Рэм выпрямилась и торжественно положила руку на сердце.

Марти благодарно улыбнулся ей. Его собственный день рождения приходился на конец февраля, а его брата с сестрой – на тот же месяц, но более ранние даты, так что он всерьёз беспокоился, что, не успей он вовремя попросить свой подарок, у родителей просто не хватит на него бюджета. Рэм была с ним на одной стороне. Оставалось решить другой вопрос…

– Надеюсь, Уилл не решит, что ему позарез нужен рояль, – криво усмехнулся Марти.

– Рояль? Нет, ну я, конечно, может и садист, но не настолько, чтобы мучить своих бедных музыкальных родственников своей безнадёжной игрой…

Услышав голос со стороны двери, Марти едва не упал со стула от неожиданности. К счастью, максимальное проявление его испуга выразилось вздрагиванием. Затем он перевёл взгляд с Рэм на опершегося о дверной косяк Уилла и недовольно пробурчал:

– Ну и кто тут ещё подкрадывается…

Тем временем Уилл отделился от стены и, пройдя к своим родственникам, опустился на кровать рядом с Рэм. На замечание Марти он небрежно пожал плечами. Из всех Фебфлауэров именно Уилла было сложнее всего назвать незаметным – габариты сильно бросались в глаза. И всё же Уилл умел иногда передвигаться настолько бесшумно, что дал бы фору своим тощим брату и сестре.

Сейчас старший из троицы переводил задумчивый взгляд с Рэм на Марти, словно прикидывая что-то в уме. Рэм быстро стала нетерпеливо ёрзать на месте. Марти же сохранял внешнее самообладание, внутренне сгорая от волнения. Сейчас ему казалось, что его будущее зависит целиком и полностью от Уилла, и ему стоило огромных усилий не начать грызть ногти от нетерпения. Наконец, Уилл вздохнул и, прикрыв глаза, небрежно начал:

– Ну, раз уж вы двое обо всём договорились, то я не в праве препятствовать. Хотите сделать из Марти звезду современного рока? Я в деле, – Уилл не удержался и довольно улыбнулся.

Рэм торжествующе вскинула руки и не сдержала победоносного: “Йес!” Марти попытался умерить проявление своего восторга, но на губы просто просилась широкая счастливая улыбка. Внутри него росло воодушевление, когда он представлял, как будет аккомпанировать Рэм, когда она играет на гитаре или поёт. “Конечно же, периодически роль вокалиста будет передаваться мне, – самоуверенно подумал Марти. – Да и дуэты теперь у нас будут чаще…” Он уже вовсю размечтался о своих будущих музицированиях и совершенно не заметил взгляда своего брата. А Уилл смотрел на него с заботой и невольно начинал радоваться сам, наблюдая за радостью Марти.

Наконец, Уилл поочерёдно взглянул на сестру и брата и предложил:

– Ну, раз уж такое дело, как насчёт отметить сделку?

– Винца? – оживился Марти, тут же подавшись вперёд, отчего кресло немного проехало в направлении кровати.

Рэмилия поморщилась.

– Давайте лучше, как обычно, чайку? – предложила она, поднимаясь. – Эри недавно пыталась напоить меня, но вкус меня совершенно не впечатлил.

Её братья также поднялись со своих мест. Марти с усмешкой пожурил её, качая пальцем:

– Какая ты нехорошая девочка, Рэми! Тебя угощают, а ты не делишься с братьями…

– Меня больше волнует, что мою младшую сестру пыталась споить подозрительная ведьма из другого мира… – пробормотал Уилл.

Марти в два шага оказался рядом с ним и, ловко пихнув того в бок, лукаво заметил:

– А ты мог бы поговорить со своей девушкой, чтобы таких прецедентов не повторялось, а, Уиллард? Кстати, как там у тебя с ней дела?

Уилл вздрогнул, а затем смущённо отвернулся. Марти беззлобно посмеялся. А Рэм тем временем вышла из комнаты, чтобы заварить чай. “Всё просто не может быть лучше”, – думал тогда Марти.

***

Портал закрылся за его спиной с характерным звуком, и Марти ступил на блестящий мраморный пол, вопреки своему виду, совершенно не скользкий. Обычно, приходя сюда, он некоторое время в лёгком смущении стоял на месте и просто оглядывал высокие стены светлых помещений, непременно выкрашенные в мягкие тёплые цвета, так подходящие хозяйке здания. Но сейчас он решительно направился прямо в столовую – место, где большую часть времени находилась молодая по меркам высших существ ведьма (по крайней мере, так было, когда Марти приходил сюда).

Бросив на ходу неразборчивое приветствие встретившейся на пути Урсуле, Марти дошёл до дверей столовой и резко распахнул их. Громкий звук привлёк хозяйку, и Юджина, сидящая за дальним концом стола, подняла голову. С привычной радушной и в то же время смутно печальной улыбкой, которую в обычной ситуации Марти счёл бы очень привлекательной, она поприветствовала гостя. Но, встретившись с ним взглядом, Юджина осеклась на полуслове и насторожилась.

Марти выглядел крайне встревоженным: он тяжело дышал после бега, его тело била дрожь от нервов и усталости, светло-серые глаза помутнели. Он взглянул на Юджину с болезненной мольбой и безо всякого предупреждения, задыхаясь словами, в панике заговорил:

– Что-то случилось! Что-то странное произошло с Уиллом и Рэм… Ещё вчера всё было нормально, а сегодня они просто не проснулись! Они словно… мёртвые. – От этой фразы его передёрнуло, настолько пугала его эта мысль.

С каждым его словом Юджина бледнела всё больше. У неё словно погасили улыбку, и губы сжались в тонкую линию, а глаза с опущенными уголками, обычно так ласково прищуренные, расширились от ужаса. Марти прекрасно осознавал причину её беспокойства: за короткий промежуток времени, что они встречались, она действительно всем сердцем полюбила Уилла, её чувство эволюционировало из симпатии и переросло в нечто серьёзное. И, конечно же, Марти не мог не понимать, как сильно напугает Юджину весть о случившимся бедствии. Вот только именно её отношение к его брату и заставило Марти обратиться к ней. Он надеялся, что Юджина и Эрика, имеющие некоторые знания и даже связи в мире магии, помогут разобраться в странном феномене, произошедшем с довольно близкими им людьми.

Тем временем в обеденном зале появилась и вторая обитательница этого небольшого мира – как всегда с шумом и аурой жизнерадостности. Вот только её беспечность тут же улетучилась, когда она заметила состояние своей старшей сестры и гостя.

– Что-то случилось? – спросила Эрика, заложив руки за спину и склонив голову набок. Её брови были слегка нахмурены, выражая озадаченность и лёгкую тревогу.

Марти принялся торопливо повторять своё объяснение ситуации. Эрика с таким несвойственным ей серьёзным выражением лица выслушала его, а затем понимающе кивнула и громко позвала:

– Урсула!

Кукла ведьмы явилась в мгновение ока. На её лице читались немой вопрос и волнение. Эрика взмахнула рукой и, подобно какому-нибудь генералу отдала приказ:

– Урсула, сходи в Книжный город за историей мира вот этого парня, – она кивнула в сторону Марти, который на это нервно сглотнул, и, погрозив пальцем, предостерегла: – И смотри, ничего не перепутай! Это вопрос жизни и смерти моей подруги и парня Джи, так что…

– П-поняла! – решительно отозвалась Урсула и принялась что-то нашаривать у себя под фартуком.

Марти и Юджина с трепетом следили за ней взволнованными взглядами. Сейчас они прекрасно понимали, что действия Урсулы являются первым шагом на пути к разгадке странного состояния их близких и их спасению, так что горничная Эрики стала для них на данный момент практически единственным значимым предметом во всех существующих вселенных. А Урсула тем временем, похоже, добралась до нужного предмета – точнее, до одного из многочисленных карманов на внутренней стороне фартука, где он хранился. Вот только даже с его внешней стороны было видно, как её пальцы вдруг застыли, видимо, не ухватив объект поисков. На лице Урсулы появилось испуганное выражение: фиолетовые глаза расширились, губы задрожали, словно она вот-вот расплачется, и, не будь её лицо по природе своей совершенно белым, несомненно, оно бы побледнело. Ничто сейчас не могло вселить в сердца стодвадцатилетней ведьмы и двенадцатилетнего мальчика такого ужаса, как это выражение у той, на кого они возложили все свои надежды. Урсула тряхнула головой, пытаясь отогнать мысли о худшем, и возобновила поиски. Но чем дольше это продолжалось, тем сильнее нервничали Марти и Юджина.

Эрика всё это время следила за своим фамильяром, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая носком туфли по полу. Наконец, ей надоело наблюдать замешательство и панику Урсулы и она недовольно спросила:

– Что ты там так долго копаешься?

Урсула вздрогнула, от её тона ещё сильнее занервничав. Она тут же бросила поиски, прижала руки к груди и с затравленно бегающим взглядом призналась:

– Я… не могу найти пропуск…

От это заявления внутренности Марти будто рухнули вниз. Его ноги подкосились, и ему пришлось схватиться за спинку ближайшего стула, чтобы не упасть. Его объял животный ужас. Он ещё не был уверен, насколько всё плохо, но чутьё подсказывало, что всё близко к полнейшему краху всех надежд. От внезапной мысли, что его брат с сестрой останутся в том жутком состоянии навсегда, он мигом вспотел. Под ложечкой засосало.

А пока Марти находился в состоянии, близком к панике, Эрика буравила свою подчинённую недобрым взглядом. Урсула дрожала, чувствуя себя ужасно виноватой и напуганной. А Юджина, стараясь не поддаваться дурному предчувствию, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих ощущениях. Её руки дрожали, а сердце едва билось от волнения и тревоги, но она попробовала успокоиться. Юджина хотела выяснить, не обронила ли Урсула свой пропуск где-то в этом мире.

Юджина Октавиан по меркам ведьм была крайне слабой из-за изначальной нерасположенности к магии. Стоило ей выйти из своего небольшого мира, она тут же теряла практически все свои колдовские способности и становилась едва ли лучше обычного человека – разве что с повышенной регенерацией да умением изменять собственное тело, а также небольшим бонусом в виде Амели. Но когда дело касалось её собственного измерения, Юджина выглядела практически всесильной: она была способна воздействовать на всё неживое и живое, что к нему принадлежало, в том числе своё тело. Она обладала совсем небольшим кусочком этого безграничного моря вселенных, но в нём она могла творить практически что угодно. Её связь с ним была также феноменальна: Юджина имела способность чувствовать всё, что происходит на её территории, даже полёт бабочки, если не была сильно увлечена каким-то делом. Даже неодушевлённые объекты попадали под это умение, когда Юджина хорошо сосредотачивалась. Ничто не могло укрыться от хозяйки измерения в нём, и сейчас ведьма как раз занималась таким поиском.

Вот только когда она закончила, результаты оказались неутешительны. Юджина медленно раскрыла глаза и с выражением обречённости на лице хрипло проговорила:

– Его нет в этом мире…

Урсула вновь задрожала, окончательно поддавшись панике. Эрика взглянула на сестру широко распахнутыми глазами и, поняв, что та не шутит, перевела яростный взгляд на фамильяра, отчего та сжалась. А Марти окончательно не выдержал и опустился на стул. Несколько секунд он смотрел на Юджину: та виновато опустила голову, словно боясь встретиться с ним взглядом. Наконец, Марти осознал, что случилось нечто ужасное, нечто непоправимое. Он поставил локти на стол перед собой, невзирая на правила приличия и находящиеся тут же тарелки со сладостями, зарылся пальцами в волосы, зажмурился и обречённо застонал.

А Эрика успела подойти к Урсуле и обрушить на неё весь свой гнев. Горничная дрожала, как осиновый лист, и с слезами в голосе оправдывалась:

– Я н-не знаю, где он м-может быть, госпожа Эр-рика… П-правда… Ещё позавчера он был тут, я проверяла, а с-сегодня…

– Как ты могла его потерять за два дня неизвестно где, если ты даже не покидала это измерение?! – вскричала Эрика, махнув рукой будто для того, чтобы ударить (хотя она никогда и не била Урсулу, а просто имела привычку активно жестикулировать).

Её лицо было искажено яростью. Сейчас её ужасно бесили оправдания Урсулы, её плаксивый голос, её дрожащие коленки и влажные глаза.

Последняя фраза привлекла внимание Юджины. Неожиданно голос хозяйки измерения отчётливо раздался в возникшей на мгновение паузе в череде обвинений и оправданий.

– Если то, что говорит Урсула – правда, то есть только одно объяснение случившемуся: кто-то проник в измерение, пока я отвлеклась, и выкрал пропуск, – гробовым тоном объявила Юджина.

Все взгляды тут же обратились в её сторону: полный раскаяния – Урсулы, удивлённый – Эрики и полный ужаса – Марти. По виску единственного человека в этом месте скатилась крупная капля пота. У него уже не осталось сил, чтобы дальше впадать в отчаяние, и потому он лишь в исступлении смотрел на девушку перед собой. Юджина сейчас выглядела как никогда измождённой: она вся ссутулилась, закрыла лицо руками и не шевелилась. Она чувствовала свою вину в случившемся. “Если бы только я лучше защищала свой мир!..” – в отчаянии думала она, кусая губы.

Наконец, момент первичного шока прошёл, и Эрика резко развернулась к Урсуле, злобно зыркнув на свою горничную.

– Чего стоишь?! Иди в библиотеку и, если Гретель там, попроси новый пропуск! – рявкнула девочка.

Урсула подскочила и поспешила выполнять требование госпожи: сильнее злить Эрику ей совершенно не хотелось. А сама Эрика отвернулась и, раздражённо щёлкнув языком, проворчала:

– И почему от этой девчонки столько проблем? С таким фамильяром меня ни одна адекватная ведьма не будет уважать…

На Марти эта фраза подействовала, как красная тряпка на быка: его разозлило, что Эрика сейчас беспокоится о такой ерунде, когда на кону жизнь в том числе её подруги. Он резко поднялся с места и гневно поинтересовался:

– Тебе не кажется, что престиж и чья-то жизнь – понятия несопоставимые?

Эрика резко повернула к нему голову, удивлённо хлопая ресницами. Марти смотрел на неё с осуждением. Будь у него сейчас другое выражение лица, Эрика, возможно, быстро бы забыла о его словах и переключилась бы на что-нибудь другое, как она обычно делала. Но осуждение было именно тем, чего она не могла простить кому-либо постороннему.

Марти осознал, что ляпнул лишнего, благодаря сошедшимся на переносице Эрики бровям. Внезапно она за пару шагов преодолела расстояние, отделяющее её от него, и, остановившись прямо напротив, с неожиданной жёсткостью и презрением взглянула в его лицо. Марти нервно сглотнул, невольно почувствовав страх перед ведьмой, в которой другие видели огромный магический потенциал. А Эрика тем временем холодно и отчётливо произнесла:

– Послушай, Мартин. Тебе, возможно, кажется нормальным не пытаться заявить о себе и удержать свой статус, но, думаю, твоё мнение быстро бы изменилось, проторчи ты в этой дыре сотню лет.

Эрика хмыкнула и резко развернулась. Запрокинув голову назад, она прикрыла глаза и скучающе протянула:

– Ладно, пока Урсула копается со своим пропуском, быстрее будет просто узнать всё самой. Я в Книжный город! – бросила она сестре, растворяясь в воздухе.

Марти некоторое время стоял, как вкопанный, пытаясь осмыслить то, что услышал от Эрики. В его голове просто не укладывалось, как можно быть настолько эгоистичной и жестокой. Вдруг позади послышался слабый голос Юджины.

– Пожалуй, мне стоит проверить, не пропало ли из моего мира что-нибудь ещё… – проговорила она. Марти повернулся к ней, и она попыталась изобразить на лице ободряющую улыбку. – Не волнуйся, я обязательно скажу тебе, когда выясню что-нибудь о Уилларде и Рэмилии. Это может занять время, даже не один день, так что можешь пока вернуться домой. Я дам знать.

Сердце Марти сжалось от её выражения: поддержки не получилось. Скорее, его можно было назвать жалким. В глазах Юджины читались беспокойство и боль. “Это из-за слов Эрики…” – догадался Марти о второй причине. Да, несомненно, Юджину ранило то, что Эрика назвала дырой мир, созданный в первую очередь ради неё. Именно сейчас Марти стало действительно жаль эту грустную девушку, к которой так наплевательски относилась её любимая сестра. Ему даже захотелось сказать Юджине что-нибудь ободряющее, но слова упорно не приходили на ум. Несколько секунд поколебавшись, Марти, наконец, кивнул и медленно направился в сторону выхода.

Именно с этого момента привычный мир для слабой ведьмы и почти обычного человека начал рушиться.

***

Марти с усиленным вниманием изучал надписи на корешках книг, расположенных на полках у противоположной стены комнаты. Один из двух шкафов был полностью забит книгами с заумными названиями, связанными с психологией, а второй занимали поровну художественная и прочая научная литература. “И ведь он всё это точно читал…” – безразлично думал Марти, барабаня пальцами по столешнице.

– Даже не посмотришь на меня? – иронично поинтересовался хозяин кабинета.

Марти нахмурился и раздражённо подёрнул плечами, но ничего не ответил. Собеседник тяжело вздохнул и откинулся в кресле.

Они сидели по разные стороны стола, напоминая директора школы и провинившегося ученика. Атмосфера кабинета лишь усиливала это впечатление: на стенах висели в рамках грамоты и сертификаты, стол был явно рабочим местом, на полках было великое множество книг. Вот только хозяин этого помещения не имел прямого отношения к педагогике – он был психологом. Марти хорошо знал о его способностях понимать мысли людей по их виду, именно поэтому он сел на стул боком к столу и спиной к окну, стараясь скрыть своё лицо в тени. Он пытался изображать безразличие и небольшое раздражение, стараясь не думать о том, что его, скорее всего, сейчас читают, как открытую книгу.

Тем временем его собеседник также отвел взгляд и теперь смотрел в потолок. Марти знал, что это временно и, скорее всего, мужчина рядом с ним просто обдумывает свои дальнейшие действия. А пока собеседник был отвлечён, Марти украдкой скосил на него глаза. У мужчины был крайне усталый вид, его измучили постоянные переживания. Под светлыми серыми глазами, на дне которых всегда было немного печали, залегли круги, лоб исчертили морщины, тонкие губы были плотно сжаты. Даже для его сорока пяти у него было слишком много седых волос, отчётливо заметных на чёрной шевелюре.

Наконец, мужчина отрывисто вздохнул, и Марти поспешил отвести взгляд, предчувствуя начало собственной пытки. От мужчины не укрылось это небольшое движение глаз, и он слегка приподнял уголки губ в улыбке. Поставив локти на стол и подперев сцепленными в замок руками подбородок, он неторопливо заговорил:

– Молчишь, значит? Что ж, твоё право. И всё же я рад, что нам наконец-то удалось пересечься. В последние два года ты совсем редко бываешь дома, Марти.

Марти невольно сжал зубы, но постарался не поддаваться. “Ничего, пусть выговорится. Потом он непременно меня отпустит”, – думал он.

– И всё-таки твоё поведение вызывает беспокойство как у меня, так и у мамы, – продолжал Робин Фебфлауэр – отец Марти. – Мы действительно волнуемся, Марти. Ты связался с мутной компанией, гробишь своё здоровье – явно ведь по выходным с ними не чаи гоняете? – перечёркиваешь будущее, чудом избежал недавно проблем с полицией, всегда ходишь то с синяками, то с царапинами, оценки в школе по многим предметам упали, потому что ты просто ничего не делаешь, несмотря на свои способности…

– Как тебя волнуют мои оценки, однако… – не выдержал и съязвил Марти.