Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 65 страниц)

На этих словах Эрика выпрямилась и усмехнулась. “Догадываешься, чем я занималась во время вашего “расследования”, значит? – подумала она, глядя на таинственно улыбающуюся ей Хиганбану. – Похвально. Что ж, тогда, надеюсь, ты понимаешь, что оно может обернуться и против тебя, если я этого захочу. – Эрика предвкушающе улыбнулась сама себе. – Надеюсь, ты хорошо постараешься, чтобы развлечь меня и великих ведьм Сената, Хиганбана! Если ты, конечно, хочешь выжить… – Эрика смерила Хину оценивающим взглядом и вынесла вердикт: – А ты вполне способна удовлетворить их интерес, Супер Азартный игрок”.

Эрика и Хина смотрели друг на друга многозначительными взглядами, прекрасно понимая всё без слов, оставляя остальным лишь догадываться о смысле их взаимных визуальных посланий. В воздухе висела атмосфера загадочности и лёгкий аромат плетущихся где-то за сценой интриг. И эту ауру внезапно нарушил неожиданный в такой атмосфере звук, вдвойне необычный тем, что никто прежде не слышал ничего подобного от этого человека.

Даже Эрика удивилась, когда осознала, что является источником этого звука, а уж остальные и подавно в глубочайшем недоумении смотрели на того, кто нарушил тишину. Однако подобное внимание вовсе не волновало Минато. Невзирая ни на что, он продолжал смеяться. Это был не истерический или безумных хохот; нет, сейчас окружающие впервые стали свидетелями того, как Арисато Минато заливается невинным, полным какой-то детской радости смехом. Он чувствовал небывалую лёгкость от одной-единственной мысли: “У меня ещё есть надежда!”

Минато смеялся долго, и никто не решался перебить его. Наконец, Хиганбана всё-таки вклинилась с осторожным замечанием:

– Всё нормально, Арисато-сан? Вы сейчас меня как-то пугаете… – криво улыбнулась она.

Услышав её, Минато с огромным трудом, но прекратил смеяться. Немного отдышавшись, он взглянул на Хину и беззлобно заметил:

– Ну, ты своим поведением частенько пугала окружающих, так что это довольно справедливо, не находишь?

Хина усмехнулась.

– Признаю, есть за мной такой грешок! – с невинной улыбкой ответила она.

– Так всё-таки что тебя так развеселило? – поинтересовался у Минато Ёшики.

Минато взглянул на Ёшики, и Супер Хулиган поразился, насколько изменился его товарищ. Никогда прежде Минато с такой ясной и открытой улыбкой не смотрел ни на кого в этом месте. Впервые Супер Повелитель персон так сильно загорелся надеждой, что полностью растерял присущую ему мрачноватость, до этого момента никогда не исчезавшую окончательно, а лишь менявшую свою степень с обычной низкой, сходной с сонливостью, на полное уныние и наоборот. Расслабленно усмехнувшись, Минато убрал руки в карманы брюк и произнёс:

– У меня есть идея, что может помочь мне избавиться от Эношимы. Точнее, кто.

От подобного заявления и уверенности, с которой Минато его произнёс, Ёшики и Марибель почувствовали радость за товарища.

– Так значит тебе не придётся торчать тут в одиночестве? – ухмыльнулся Ёшики.

– Это же просто замечательно! – воскликнула Марибель, тепло улыбаясь Минато, а затем поинтересовалась: – Не расскажете, о ком речь, Арисато-сан?

Со смущённой улыбкой Минато возвёл глаза к потолку.

– Ну, пожалуй, в этом ничего настолько уж секретного теперь нет. Дело в том, что с того самого дня, как я впервые попал в Тартар – башню, в которой обитают Тени, – меня во многом направлял некий карлик с длинным носом, который представился Игорем, а также его помощница Элизабет. Они явно знают, что такое на самом деле Персона, а также ещё много чего про происходящие на острове странности. Если чуть-чуть пораскинуть мозгами, то нетрудно догадаться, что у подобных существ есть какая-то информация высшего уровня. Очень и очень возможно, что они имеют достаточно сил, чтобы расправиться с фантомом вроде Эношимы. И, кажется, я им для чего-то нужен, так что высока вероятность, что они пойдут на сотрудничество.

– И вы молчали, что у вас есть подобные связи с нечеловеческими созданиями? – обиженно надулась Марибель.

Минато на это ничего не ответил, лишь отвёл взгляд и смущённо почесал затылок.

Тау наблюдала за ними с непроницаемым выражением. Их радость совсем не соответствовала её надеждам, так что сейчас она пребывала в мрачных раздумьях на тему того, какой ход ей лучше сделать следующим. Пожалуй, её жизнь зависела от исхода этой битвы как ни у кого другого в этом зале, так что она старательно анализировала все возможные развязки. И сейчас она решила задать вполне логичный в подобной ситуации вопрос. Постаравшись придать своему голосу обычные насмешливые интонации, она поинтересовалась:

– А что вы, Арисато-сан, будете делать, если ваша идея не сработает? Что если у вашей последней надежды не окажется достаточно власти? Или хуже того, что если они решат, что им разбираться с вашими проблемами слишком муторно, и найдут для своих глобальных планов более подходящую пешку? Об этом вы не подумали, а, Арисато-сан? – ехидно заключила Тау.

Едва она произнесла это, у Минато словно выключили улыбку: уголки губ медленно опустились, глаза, до этого лучившиеся надеждой, потемнели. Минато перевёл тяжёлый взгляд на Тау и несколько секунд оценивающе всматривался ей в лицо, храня молчание. Тау лишь невинно улыбалась ему в ответ. Все в волнении следили за этой сценой, ожидая дальнейших действий Супер Повелителя персон. В воздухе будто туго натянули струну, готовую порваться в тот момент, когда Минато нарушит гнетущую тишину.

И он наконец нарушил.

Внезапно на лице Минато расползлась улыбка. Она не была похожа ни на одну из тех, что кто-либо из окружающих видел прежде: ни на его обычную спокойную, слегка усталую, ни на ободряющую, ни даже на ту счастливую, которую остальные впервые засвидетельствовали буквально пару минут назад. Лишь одно существо знало, что Арисато Минато способен так улыбаться. Отбирая учеников для нынешнего класса, Тау мельком изучила самые яркие моменты их прошлого. Именно там, в воспоминаниях Минато, она и видела его с такой улыбкой. Он улыбался так, глядя на первую в увиденную им Тень и приставляя пистолет к голове, полностью готовый лишиться жизни в тот же момент. И теперь Минато улыбался этой безумной улыбкой отчаявшегося человека ей, Тау.

Тау невольно чуть сильнее сжала пальцы на подлокотниках трона. А Минато пугающе ровным тоном произнёс:

– Если вдруг я не смогу избавиться от Эношимы, всегда есть метод, которым можно избавиться от подверженного её влиянию меня.

В его голосе звучали твёрдая уверенность и пугающее спокойствие, и окружающие невольно вздрогнули, настолько пугало их поведение Минато в этот момент. От его слов Марибель побледнела, а на лице Ёшики отразился ужас. Зато Хиганбана всеми возможными методами выражала своё негодование. Она надула щёчки, упёрла руки в бока и возмущённо воскликнула:

– Так, вы там от таких самоубийственных мыслей избавьтесь, Арисато-сан! Разве вы не понимаете, что вашим друзьям от такого будет ненамного лучше?

Черты лица Минато разгладились, оно вновь приняло своё обычное спокойное выражение. Супер Повелитель персон скосил глаза на недовольную куклу и с лёгкой улыбкой заметил:

– Ну, я бы и сам предпочёл, чтобы до этого не доходило. Однако стоит быть готовым ко всему, даже к самому неблагоприятному исходу. В конце концов, в этом и заключается суть игры, где ставка – твоя жизнь. Или ты со мной не согласна, Хиганбана-сан? – На этих словах он слегка прищурился, и в его глазах блеснули лукавые огоньки.

Хина закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Используете мою натуру игрока как аргумент в споре против меня же? Засчитано, Арисато-сан, – усмехнулась она и добродушно взглянула на Минато.

Наблюдая их беззаботный настрой, Тау не сдержалась и раздражённо скрипнула зубами. “Почему, почему всё должно идти наперекосяк?!” – гневно спрашивала она себя, буравя Хиганбану взглядом. Тау просто не могла этого понять: она ведь раскрыла перед ними все преимущества, так почему же они всё равно отказываются?

– Почему вы все так хотите сделать себе же хуже? – не выдержала и спросила она, не глядя ни на кого конкретного. – Разве вы не понимаете, что я предлагаю вам решение ваших проблем? Почему вы бросаетесь в их гущу сами?

Повисло тяжёлое молчание. Никто не торопился отвечать Тау – все лишь мрачно глядели на неё. Впервые с тех пор, как она покинула мир Хиганбаны и обрела свой собственный, она ощущала себя настолько потерянной. Тау чувствовала, что окончательно потеряла контроль над ситуацией, и вся её уверенность куда-то исчезла. “Не понимаю! – лихорадочно думала она. – Я же даю им то, чего они так хотят – так что ещё им надо? Неужели, они просто не могут закрыть глаза на свою неприязнь ко мне ради достижения своих целей? Я ведь даже не собираюсь после этого вмешиваться в их жизни, так что же…”

– Тау, – вдруг прервал её мысли спокойный голос Хиганбаны.

Тау резко подняла голову и взглянула на Хину: на лице той играла лёгкая улыбка, так и кричащая о чувстве превосходства. Две куклы словно поменялись ролями: каким-то образом теперь Хина превратилась в хозяйку положения, а Тау только и могла, что в напряжении ждать её действий. И Тау ждала, неотрывно глядя в спокойное лицо своего главного врага, так нагло и уверенно улыбающегося ей. Видя это, Хиганбана продолжила:

– Неужели ты думаешь, что после всего того, что ты сделала, кто-то из этих людей согласится с тобой сотрудничать? Отбросим часть с заключением в плен убийственной игры, и всё равно останутся очевидны твои ошибки. Ну разве кто-то в здравом уме согласиться на условия того, кто прежде столько на него давил?

– Н-но это ведь наиболее надёжный и простой выход! – возразила Тау, и на этих словах её голос предательски дрогнул. Уже всем в этом зале было очевидно, что она находится в крайне взвинченном состоянии. Всеобщий отказ сотрудничать с ней слишком сильно ударил по Тау, и теперь с каждой минутой она становилась всё более дёрганной. Всё труднее было сдержать дрожь в руках, всё чаще она нервно облизывала губы. И всё-таки она упрямо продолжала: – Разве не рациональнее проигнорировать свои эмоции, чтобы в итоге получить желаемое?

Хина взглянула на неё, как на неразумного ребёнка, а затем хихикнула.

– Тебя уже не было в моём мире, когда я нашла в доме Энн одну занятную книжку, – проговорила она. – И знаешь, что там говорил один дяденька? Тип, конечно, противный, но мысль очень и очень дельная. “Нельзя игнорировать эмоции,” – вот его слова.

– Очень напоминает одного занудного недодетектива… – неприязненно прокомментировала Эрика, поморщив носик.

– … И я не могу с ним не согласиться, – продолжала Хиганбана. – В конце концов, люди – не компьютеры, они не обязаны математически просчитывать каждый ход. К тому же, у них не так много времени, чтобы тратить его на безопасную отсидку в укрытии рациональности. Если бы я точно знала, что мне отведено в среднем лет восемьдесят-девяносто, а подходящих для активности и того меньше, я бы тоже стремилась как можно сильнее наполнить свою жизнь. А что лучше способствует этому, как эмоции, иррациональные и спонтанные решения?

– Судя по твоей привычке говорить всё, что у тебя на уме, когда это может подчеркнуть твоё превосходство, ты очень хорошо усвоила этот урок, – язвительно заметила Тау.

Хина на эту колкость лишь пожала плечами.

– Ну, никто не идеален, – просто ответила она. – А что до остальных, так это их выбор, и ты сама позволила им его сделать. Они со своей жизнью имеют право делать всё, что захотят: хоть бороться до конца с самыми сложными испытаниями, хоть с собой покончить… Да, я помню, что только что говорила Арисато-сану, – поспешила добавить она, видя, что Тау открыла было рот для контраргумента. – Однако я могу считать и настоятельно советовать что угодно, а окончательное решение в итоге всё равно останется за ним.

Тау криво улыбнулась.

– Самоубийство, значит, тоже рассматриваешь? – переспросила она. – Ну да, человек имеет право плюнуть на всех и вся и выстрелить себе в голову, как это сделал любимый отец твоего дружка…

Хина прикусила язык. Напоминание о Марти подействовало на неё болезненно. “Значит, на его долю выпало ещё и такое испытание…” – с горечью и сочувствием подумала она, вспоминая, как долго Марти умудрялся носить свою маску и как тяжело он переживал то время, когда она треснула, выпуская наружу все его реальные чувства.

Видя, как она поникла, Тау обрела немного уверенности. Попытавшись изобразить на лице обычную насмешливую улыбку, она откинулась в кресле и с издёвкой заметила:

– А вообще, как я дала вам право выбора, так могу его и отнять.

От такого заявления окружающие вновь почувствовали холодок и быстро взглянули на куклу, кто в ужасе, кто сразу с неприкрытой ненавистью. Хина в этот момент прошипела:

– Опять твои подлые трюки вроде того, благодаря которому ты выиграла “Правду или ложь”?

Тау усмехнулась.

– О, так ты заметила? – переспросила она, но тут же махнула рукой и насмешливо продолжала: – Впрочем, это ничего не меняет. Я всё ещё имею достаточно власти, чтобы отобрать у вас всё. Да, я сейчас действительно сильна – намного сильнее всех вас, изнеженных куколок, которые сразу получили своё тело и радуются жизни, – заключила она, с выражением превосходства глядя прямо на Хиганбану, и добавила: – Именно такой как я мог бы гордиться отец, а не кем-то вроде тебя с твоими сёстрами, Хиганбана.

Тау была уверена, что Хину подобное замечание заденет. Именно поэтому реакция Хиганбаны на это заявление оказалась для Тау полной неожиданностью.

Сначала на лице Хины отразилось удивление, которое, впрочем, быстро сменилось выражением осознания. В следующий миг Хина прыснула в кулак. От подобного поведения Тау почувствовала себя оскорблённой. “Разве получить уважение отца – не высшая награда для куклы?” – растерянно и в то же время обиженно подумала она. А Хиганбана взглянула на неё с задором и снисходительно поинтересовалась:

– Тау-Тау, неужели, тебя действительно так волнует мнение отца?

Тау оскорбилась ещё больше.

– А разве его признание – не смысл существования любого из его творений? – с вызовом поинтересовалась она.

Хина вновь хихикнула. Она заложила руки за спину и, возведя глаза к потолку, протянула:

– Да-а, хорошо, что преклонение перед отцом не разделилось между нами поровну или, ещё хуже, не осталось нашим абсолютным сходством. А то это было бы действительно жалко – слепо восхищаться таким человеком…

– Ты не уважаешь отца?! – в ужасе воскликнула Тау, а затем возмущённо продолжила: – Как так можно?! Он же создал тебя, он даровал тебе жизнь, он пытался сделать идеал…

– Создал – и молодец, – резко перебила Хина, скучающе покосившись на Тау. – Однако я не считаю достойным уважения человека, который из-за своих комплексов решил устроить кукольную королевскую битву. Он довольно жалок, постоянно гоняющийся за славой своего наставника…

Тау на это лишь раздражённо щёлкнула языком. Определённо, они с Хиной никогда не смогли бы достичь взаимопонимания в вопросе уважения отца. Тау всегда считала, что должна быть благодарна своему создателю, и старалась в первую очередь ради того, чтобы доказать ему, что она достойна. “В конце концов, не просто же так он подверг меня всем тем испытаниям! – говорила себе она. – Он просто понимал, что идеальная кукла должна преодолеть все трудности, чтобы раскрыть свой реальный потенциал. Те, кто прожил свою жизнь без этого – жалкие украшения интерьера, а не идеал”. Однако Хина просто плевала на все эти взгляды, буквально презирая своего создателя как личность. Нет, Тау ни за что это не примет.

– Что ж, значит, и этого ты не понимаешь, – с кривой улыбкой проговорила она. – Значит, говорить с тобой мне больше не о чем. Что до остальных… – Она обвела зал суда долгим взглядом и насмешливо продолжила, обращаясь уже ко всем, кроме Хиганбаны: – Я надеялась, что вы согласитесь остаться по-хорошему, но, видимо, пряником на вас действовать бессмысленно, так что…

Внезапно эту издевательскую речь перебил лёгкий смешок. Тау вздрогнула, и на её лице на короткое мгновение отразился испуг. Однако она тут же постаралась взять себя в руки и, нахмурившись, взглянула на его источник. Даже если бы она не была уверена сразу же, то сейчас получила бы окончательное подтверждение своих догадок: прямо напротив неё, в другом конце зала, находилась Эрика и снисходительно улыбалась. Тау едва заметно нервно сглотнула. Эрике хватило короткого мгновения, чтобы ухватить взглядом нервозность Тау, и уголки губ Супер Детектива приподнялись ещё выше. Эрика вновь расслабленно усмехнулась и на недоумение Тау спокойно объяснила:

– Ваши рассуждения крайне забавны, Тау-сан. Вы пытаетесь выставить себя хозяйкой положения, подчёркиваете, что у вас есть власть… Однако на самом деле всё далеко-о не так радужно. – Глядя, как лицо Тау искажается от ужаса (не будь она куклой, наверняка бы побледнела), Эрика не сдержала широкого издевательского оскала и уверенно повторила, смакуя каждое слово: – Да, вы вовсе не в выигрышном положении, как хотели бы всё выставить – то показательное воскрешение отняло у вас значительное количество энергии. Надо думать, прежде чем разбрасываться козырями, будучи загнанной в угол, – насмешливо заключила она.

От этих слов все в шоке уставились на Эрику. Они недоумевали: почему детектив открыто говорит о слабости своего союзника? Или же здесь было что-то ещё… Спокойна была лишь одна Хиганбана. Она глядела на разворачивающуюся сцену с одобрительной улыбкой. На фоне полных недоумения остальных она выглядела как никогда странно. Наконец, к поражённому Ёшики вернулся дар речи, и он кое-как выдавил из себя вопрос:

– Чего это ты так разговорилась? Разве вы не заодно?

Эрика скучающе скосила на него глаза, а затем отрицательно мотнула головой.

– Вы что-то недопоняли, Кишинума-сан: я изначально не была ни на чьей стороне, – снизошла до объяснения она. – Пожалуй, мою позицию можно описать словом “наблюдатель”. Моя работа – проследить за действиями Тау и оценить, насколько она достойна той силы, которую может предложить ей госпожа. В конце концов, леди Бернкастель – великая ведьма Сената, и фигура должна быть ей под стать. – На этих словах Эрика горделиво выпрямилась, чувствуя себя счастливой от очередного напоминая о собственном положении в иерархии высших созданий. Затем она вновь расслабилась и, чуть прищурившись, насмешливо поинтересовалась: – И знаете, Тау-сан, какой вердикт я вынесла?

– К-какой? – сдавленно спросила Тау, в ужасе наблюдая за малейшими изменениями мимики Эрики.

Та в ответ широко улыбнулась одной из своих самых жутких улыбок и торжественно огласила:

– Вы недостойны.

Весь мир вокруг Тау будто рухнул в одночасье. В упор глядя на Эрику, Тау словно слышала звук бьющегося стекла – именно с таким разрушались все её надежды. С каждым словом Эрики окружающая обстановка шла трещинами, и едва детектив вынесла вердикт, идеальный мир Тау разлетелся на миллиарды осколков. Тау почувствовала себя приговорённой к смерти. Сейчас она могла лишь тщетно пытаться ухватить хоть малейший осколок своего идеала, который она столько времени строила.

Тау буквально вжалась в спинку трона и испуганно пролепетала:

– К-как же так? Я думала, что… Я ведь приложила столько усилий, я создала идеальную убийственную игру, так почему же?..

Эрика в ответ на это лишь заливисто рассмеялась, заставив Тау ещё сильнее стушеваться. Подавшись вперёд, Супер Детектив всё с той же безумной улыбкой ответила:

– Разве не очевидно? Вы так жалки, так ничтожны, когда пытаетесь ухватиться хоть за какую-то соломинку, Тау-са-а-ан! Вы проиграли, и вас уже ничто не спасёт, понимаете?!

Тау смотрела на неё в ужасе, окончательно проглотив язык от осознания безвыходности ситуации. Эрика продолжила смеяться, упиваясь происходящим. Она действительно наслаждалась отчаянием Тау: ей доставляло неописуемое удовольствие видеть, как кто-то мучается, как мучилась когда-то она сама под давлением более могущественных созданий. Эрика прекрасно осознавала, как ломается под её гнётом Тау, и не могла не упиваться ощущением, что сама в этой ситуации упрямо продолжила бороться до конца. “Я превосхожу ничтожество вроде тебя! – думала она, чувствуя в груди щекочущее наслаждение. – Я достойна существовать в этом мире, а ты – нет! Теперь ты жалеешь, что решила так подшутить надо мной, а, Тау?” – мысленно спросила она, издевательски щуря блестящие довольством глаза.

Да, Эрика не могла простить подобного отношения к себе. То, что Тау решила устроить постановку, где ей была отведена роль жертвы, было для Эрики непростительным оскорблением. А Фурудо Эрика никогда не прощала тех, кто смел оскорблять её гордость. Именно поэтому она с таким рвением приняла участие в организации пятого убийства, именно поэтому она так наслаждалась происходящим здесь и сейчас. Конечно, было в этом зале ещё одно существо, не так давно посмевшее унизить её, но Эрика считала, что победа в “дуэли” смыла с неё большую часть этого позора, а на остальное вполне можно было закрыть глаза – в конце концов, это можно было счесть своеобразным отмщением, которое Эрика хоть и не понимала, но всё равно считала более достойной и менее оскорбительной вещью, чем праздная любовь Тау поразвлечься. “Что ж, ты хотела развлечений? Тогда веселись!” – с предвкушающей улыбкой думала Эрика, доставая из широкого рукава своего платья один предмет, несомненно, до боли знакомый Тау.

Тау действительно узнала этот предмет, и в очередной раз за этот день она почувствовала себя так, словно её ударили обухом по голове. В руках Эрики красовалась колода игральных карт. Тау силилась что-то сказать, но все слова застревали в горле от осознания ужаса ситуации. И, похоже, не одна она узнала эту колоду. Едва завидев её, Хиганбана расцвела в улыбке и радостно воскликнула:

– А, так вы и правда добыли её, Фурудо-сан! Я в вас ни на минуту не сомневалась! Господа, – обратилась она к недоумевающим Минато, Марибель и Ёшики, взглянув на каждого из них, – сейчас в руках Фурудо-сан вы видите тот предмет, который в руководстве по созданию барьера носит гордое звание “личной вещи”! Это одна из моих колод карт, нагло позаимствованная Тау при побеге.

– Именно, – подтвердила Эрика. – Дело в том, что, пока вы занимались “расследованием” этого глупого фарса, я решила разобраться с более глобальными вещами. Для этого я очень быстро проверила те ниточки к тайнам этого места, которые обнаружили вы, и, пролистав оставленный вами в шкафчике в раздевалке гримуар, осознала, что неплохо бы на всякий случай иметь в качестве рычага давления на Тау-сан тот самый “личный предмет” – как выяснилось, не зря, ибо она и вправду попыталась выкинуть нечто столь жалкое. Благодаря несложным умозаключениям я обнаружила её тайную комнату, где и находилась эта колода карт, которая, несомненно, больше всего походит на тот самый источник, накапливающий в себе энергию барьера и передающий её владельцу.

– Я, кстати, догадалась, чем занималась Фурудо-сан, именно благодаря отсутствию чего-то подобного в комнате, – вставила Хиганбана. – Дело в том, что ничего подходящего на роль “личной вещи” я там не обнаружила, а в существовании иных мест для её хранения я очень сильно сомневалась. Следовательно, кто-то побывал в комнате до меня и обнаружил предмет раньше.

– Верно мыслите, Хиганбана-сан, – одобрительно произнесла Эрика.

Хиганбана на это польщённо ухмыльнулась. Эрика улыбнулась ей, а затем перевела взгляд на Тау: та неотрывно глядела на колоду карт в её руке, затаив дыхание. Её глаза расширились в ужасе, она совершенно не шевелилась и лишь тупо смотрела на предмет, буквально являющийся на данный момент её собственным сердцем. Нарочито медленно Эрика выудила из другого рукава небольшой прямоугольный объект, похожий на вытянутую коробочку, украшенную эмблемой в виде уже известного чёрно-белого медведя с жуткой улыбкой и красным глазом-молнией. Едва она откинула крышку, поддев её ногтем, и поднесла предмет к картам, окружающие осознали, что коробочка была не чем иным, как зажигалкой. Все прекрасно понимали, что Эрика собирается делать, и смутно догадывались, чем это грозит Тау.

В этот момент Тау ясно осознала свою судьбу. Эрика была совершенно права: увлекшись демонстрацией своей силы, Тау истратила практически всю энергию, и теперь, до её восстановления, её не хватило бы даже на то, чтобы хоть как-то помешать Эрике. Тау могла лишь полными первобытного ужаса глазами следить, как равнодушно Эрика чиркает пальцем, чтобы зажечь карты, а затем – как её собственный мир поглощают безжалостные языки пламени.

Едва алая бумага под действием огня стала приобретать пепельно-чёрный оттенок, Тау не выдержала этой пытки: она закрыла лицо руками и издала протяжный звук, напоминающий нечто среднее между стоном, криком и воем. Никто точно не мог понять, ощутила ли она от действий Эрики физическую боль или же своими действиями она исключительно выражала свои эмоции, но одно было ясно, как день: Тау была в отчаянии. Пока большинство смотрели на эту картину в шоке (до этого они и представить не могли, что Тау способна на подобные эмоции), Эрика ухмылялась улыбкой превосходства, косясь на раздавленную куклу, посмевшую унизить её. Супер Детектив выпустила карты из рук, и те, скользнув по её пальцам, подобно осенним листьям опустились на пол, оставшись догорать на шахматном мраморе. А что до Хиганбаны…

Хина не отводила от Тау блестящих восторженных глаз. На красно-чёрных губах играла счастливая улыбка, Хиганбана вся сияла от зрелища уничтоженного врага. “Я ждала это столько времени – и вот наконец ты сломана! – в какой-то эйфории думала она. – Ты принесла мне столько боли, из-за тебя страдали люди – а теперь все эти боль и страдания свалились тебе прямо на голову! Ну же, каково тебе под тяжестью твоих грехов?” Хина не могла сдержать язвительной ухмылки.

Внезапно зал тряхнуло, словно он был какой-то картонной коробкой. С потолка посыпалась крошка – и тут же половина присутствующих побледнела. Им не понадобилось много времени, чтобы осознать: потеряв источник питания, зал суда рушится, грозясь стать их могилой. Помещение продолжало трястись. В сердцах присутствующих начала зарождаться паника.

– Ч-чёрт, надо срочно валить отсюда! – нервно воскликнул Ёшики, буквально выскочив из-за трибуны. Озираясь, он глазами ухватил лифт в другом конце помещения, и, не до конца соображая, всё ещё на повышенных тонах заявил: – Нам нужно быстрее к лифту, иначе…

– Не говорите глупостей, Кишинума-сан! – перебила его Марибель, подбежав к нему. – Вы разве не знаете, что во время землетрясения ни в коем случае нельзя пользоваться лифтом?

“Боже, до чего же по-идиотски это звучит в нынешней ситуации!” – с досадой подумала она. Ёшики, кажется, это мнение разделял. Взмахнув руками, он язвительно поинтересовался:

– А ты знаешь другой метод выбраться из этого места?

Марибель прикусила язык и в волнении взглянула на Минато. К своему удивлению, она обнаружила, что он не сдвинулся с места и продолжает стоять за трибуной и глядеть куда-то в сторону. “О чём он думает, стоя на месте в такой момент? – нахмурилась Марибель. Вдруг она осознала, что оба места рядом с ним пустуют, и задалась другим вопросом: – И куда делась Фурудо-сан?”

Ответы на оба вопроса обнаружились, едва Марибель проследила направление взгляда Минато. У стены, похожей на металлическую пластину, находилась Эрика, и по понятному лишь ей самой принципу что-то выстукивала на ней. Сначала её действия вызвали у Марибель недоумение, но складка между её бровей быстро разгладилась. Она осознала, чего добивается Эрика. Игнорируя всё вокруг, Марибель подбежала к занятой Супер Детективу, и скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла:

– Вы ищете полую стену, Фурудо-сан? Надеетесь найти тайный ход?

Не отвлекаясь от своей деятельности, Эрика торопливо кивнула.

– Очень надеюсь, – бросила она и сжала зубы, а после небольшой паузы добавила: – В конце концов, наша единственная надежда – выбраться хотя бы на первый этаж, подальше от источника разрушения, – на этих словах Эрика кивнула в сторону Тау. Затем она вновь постучала кулаком по стене и вслушалась. В тот же миг на её лице расцвела улыбка, и она торжествующе объявила: – Есть! Оно здесь! Ну же, вы же как-то уже обнаружили тайный ход, не стойте столбом! – обратилась Эрика уже ко всем. – В конце концов, именно в этом деле больше народа ускорит процесс…

Окружающим не нужно было повторять дважды. Едва она позвала их, Марибель, Минато и Ёшики на время полностью забыли все разногласия с Эрикой и поспешили на осмотр стены. Сейчас их всех объединяла одна цель – выжить.

– Нашла! – наконец раздался среди всё нарастающего грохота разрушения победоносный возглас Эрики.

И действительно, обернувшись, остальные обнаружили детектива нажимающей на какую-то кнопку, на первый взгляд напоминающую часть узора колонны. На секунду у всех промелькнула мысль, что Эрика устроила всё это шоу лишь для того, чтобы лишний раз покрасоваться и продемонстрировать свой гений, но они решили закрыть на это глаза. В конце концов, сейчас было гораздо важнее как можно быстрее уйти отсюда.

Стена поднялась со скрипом, являя глазам пленников академии мрачный проход. Переглянувшись, они, не сговариваясь, шагнули в его зияющую темноту. В этот момент со своего трона подскочила Тау. Она прекрасно понимала, что в её действиях нет никакого смысла, но всё равно вложила все свои силы в последний отчаянный крик:

– Я не позволю вам уйти!

Однако звук её голоса потонул в гуле крушения, и крик так и не наполнился смыслом. Зато он оставил тяжёлые последствия лично Тау: едва она выкрикнула те слова, на её плечи словно навалился тяжелейший груз, силы покинули её, и она жалким образом рухнула обратно на трон. Потеряв звено в цепочке связи с создателем, барьер стал забирать силы напрямую от Тау, неспособной выдержать всю его мощь разом.

А остальные тем временем продолжали свой побег. И вот, едва идущий последним Минато переступил порог, он обернулся, чтобы окинуть взглядом проклятый зал, связанный со столькими неприятными воспоминаниями, и неожиданно для себя обнаружил стоящую за трибуной Хиганбану. С момента первого толчка земли она не сдвинулась ни на миллиметр и даже сейчас продолжала глядеть на ослабленную Тау, словно завороженная. У Минато были огромные сомнения, что крушение не навредит ей, поэтому он набрал побольше воздуха в лёгкие и позвал:

– Хиганбана-сан! Так и будешь стоять там?!

Несмотря на царящий вокруг шум, Хиганбана его услышала. Она медленно повернула голову к нему, будто впервые заметив проход, через который они все сбегали, и после небольшой паузы ответила: