Текст книги "Игра с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 65 страниц)

Минато открыл глаза и улыбнулся одним краешком губ. Эта едва заметная улыбка лучилась верой в светлое будущее.

“Да, я уже пережил немало всего, что здесь, что там, – подумал Минато. – Я выдержал все предыдущие испытания – выдержу и это. Надеюсь, в ваших жизнях всё сложились хорошо, Марибель, Ёшики… Хиганбана…”

***

– В полусне, я исчезла в пустынном поле осенью, в день нашего расследования.

Голос достигает моего сердца, погружая меня в сумерки…

Тихо пропев это, Марибель открыла глаза и откинулась на стуле. Затем она с болью взглянула на ту, ради кого пришла – на Ренко, обвитую паутинкой тонких проводков аппаратов жизнеобеспечения, лежащую на постели в бессознательном состоянии с разметавшимися по подушке волосами, давно отросшими сильнее своей обычной длины. Каждый раз, когда Марибель видела подругу такой, у неё обливалось кровью сердце.

Девушки находились в больничной палате, стерильно-холодной и неприветливой. У Марибель уже от самой атмосферы этого места всегда по коже пробегала волна мурашек. Не делал белый свет ламп теплее и стучащий по оконному стеклу ливень, приносящий с улицы аромат гортензий – небольшой букетик этих цветов также стоял в вазе на прикроватной тумбочке, заботливо принесённый Марибель.

Марибель тяжело, измученно вздохнула.

– Всё-таки мы с тобой те ещё неудачницы, Ренко, – с чувством произнесла она. Её голос буквально пропитывали боль и горечь, когда она едва слышно добавила: – В особенности я…

Марибель низко опустила голову и ссутулилась. Ренко ничего не ответила. Марибель прекрасно знала, что она не ответит, но всё равно упорно продолжала надеяться в глубине своей души. Однако каждый раз её надежды не оправдывались, и с каждым днём разочарование было всё более и более мучительным.

Марибель приходила в больницу к Ренко при первой же возможности уже на протяжении полутора лет. Дождь, жара, снег, тайфун, усталость после учёбы – ничто не могло заставить её не делать этого. Практически каждый день Марибель упрямо садилась на поезд и ехала на другой конец города, лишь чтобы увидеть Ренко. Она продолжала лелеять надежду, что в один прекрасный миг заметит, как дрожат веки подруги, как трепещут её ресницы – а затем миру являются лучистые карие глаза, всегда с таким интересом изучавшие его. Однако до сих пор не было и намёка на пробуждение, и Марибель продолжала терпеливо ждать. Ждать того счастливого момента, когда Хиганбана найдёт способ вернуть душу её дорогой подруги к жизни и выпустит её из плена этой проклятой академии.

С каждым днём это становилось всё сложнее.

Ожидание было лихорадочным, и его неопределённость сводила с ума. Марибель и сама чувствовала, что слишком зациклилась на нём и что постепенно оно подтачивает сваи её рассудка, но боялась останавливаться. А вдруг в тот момент, когда она откажется от своих надежд, она откажется и от Ренко? Как тогда она будет смотреть в глаза той, кто буквально наполнил её мрачную унылую жизнь смыслом?

Эти полтора года были для Марибель мучительнейшей из пыток.

Марибель тяжело вздохнула и, печально улыбнувшись, протянула руку к ладони Ренко, чтобы в следующий миг накрыть её своей и заботливо провести большим пальцем по костяшкам.

– Прости, Ренко. Я приношу всем несчастья… – вдруг с горькой усмешкой проговорила Марибель. Она быстро взглянула на Ренко – реакции не было – и с новым вздохом призналась: – Что ты, что он – все, кто пытался со мной сблизиться, сейчас находятся в этой больнице.

Марибель сжала губы, чувствуя, как к горлу подступают слёзы, и выпустила ладонь подруги из своей дрожащей руки. Затем она выпрямилась и, опустив глаза, тихо продолжила своё признание.

– А знаешь, что самое ужасное я сделала по отношению к нему? За эти несколько недель я ни разу, ни разу не навестила его. Максимум – справлялась о состоянии у медсестры, если видела выходящую из палаты… Забавно, правда? Человек, сам того не понимая буквально защищающий меня своим присутствием, из-за меня оказался в такой ужасной ситуации… Его буквально собрали по кусочкам – а я даже не соизволила зайти проведать. – Марибель горько усмехнулась. – Я просто трусиха. Жалкая трусиха, которая боится видеть последствия своих безрассудных действий…

Марибель отрывисто выдохнула и запрокинула голову назад. Она чувствовала, что в глазах собираются слёзы, но очень не хотела расплакаться прямо сейчас.

В свете лампы хорошо было видно её лицо. Под потускневшими фиолетовыми глазами залегли глубокие тёмные круги, которые уже давным-давно перестала скрывать всякая, даже самая качественная косметика, и они отчётливо выделялись на бледной, нездорово сероватой коже. Губы истончились и потрескались оттого, что их постоянно закусывали и облизывали в волнении. Длинные золотистые волосы совсем потускнели и уже не спадали по спине красивыми волнами, блестя здоровым блеском, а скорее безжизненно свисали какой-то жидковатой массой. Да и вся фигура Марибель неприятно поражала контрастом с ней прежней: девушка вся похудела, сникла и ссутулилась. Всё это случилось с ней в результате стрессов прошедших полутора лет. И сейчас в палате находились две основные причины этих стрессов.

Для глаза обычного человека это была совершенно нормальная больничная палата, пусть в ней и было чересчур стерильно и тоскливо. Однако Марибель видела то, что другим людям неподвластно. Она видела мириады алых глаз, глядящих на неё практически со всех поверхностей помещения.

Да, Тау не солгала: то, что охотилось на Марибель, появилось не в мире академии. И оно в течение полутора лет, с самого мига возвращения в родной мир и до настоящего момента, истязало рассудок девушки, стараясь затянуть в бездну красных глаз. И Марибель боролась. Она знала, что если поддастся на уговоры жуткой женщины из своих снов, то больше никогда не увидит Ренко. Ради того, чтобы избежать встреч со странной дамой в фиолетовом, она даже свела к минимуму время сна – а ведь раньше Марибель так любила мир грёз, в котором она видела чудесных и в то же время довольно опасных существ! Который она посещала вместе с Ренко, не боясь ничего, когда подруга держала за руку.

А теперь Ренко нет рядом. И в какой-то момент порождения чужого мира стали пробираться в реальный. Марибель уже не могла спрятаться от них – алые глаза неотрывно следили за ней с изогнутых стволов клёнов в тёмном вечернем парке, через который проходила дорога в больницу, со скамеек и с фонарных столбов, из каждой тени – отовсюду. Скрыться больше негде.

А как-то в начале лета случайно встреченный в больнице одногруппник предложил вместе дойти до станции. Сначала Марибель отнеслась к этому без особого энтузиазма, но одна вещь заставила её круто пересмотреть мнение. Присутствие другого человека рядом заставило алые глаза отступить вглубь теней. Едва осознав это, Марибель мысленно поблагодарила всех существующих богов. А когда тот самый одногруппник провожал её и на следующий день, а затем снова и снова, ей хотелось рассыпаться в благодарностях уже этому человеку и разрыдаться ему в пиджак, настолько легче ей было от ощущения, что все эти алые глаза уходят дальше от неё, но останавливала стеснительность перед малознакомым парнем, общение с которым редко заходило дальше приветствий, а самая запомнившаяся информация о котором – прочитанный им на одной конференции интересный доклад.

А потом снова её ошибка, за которую пришлось платить другому человеку. Марибель чувствовала, что груз вины вот-вот раздавит её, что она не выдержит этой ноши и сломается. Каждый день, каждое мгновение её мучила совесть, её сводило с ума ожидание, её до смерти пугала странная женщина, периодически вырывающаяся в реальный мир. Этого было слишком много для одного человека.

– Это слишком… невыносимо, – вдруг со слезами в голосе произнесла Марибель.

Она резко согнулась и закрыла лицо руками. Послышался всхлип, а затем ей на колени упало несколько капель. Марибель не выдержала – она плакала, чувствуя себя самым жалким существом в этом мире. Ренко в таких ситуациях всегда умела поддержать её, и поэтому Марибель не ломалась. Теперь же поддерживать было некому.

Внезапно Марибель подняла голову и впилась в лицо Ренко долгим, болезненным взглядом. Она лихорадочно искала хоть какой-то знак: лёгкое движение губ, шевеление бровей, трепет ресниц – хоть что-нибудь, отдалённо намекающее на пробуждение её смысла жизни. Однако, как она ни старалась, ничего подобного Марибель разглядеть не смогла. Тогда она горько усмехнулась и, соскользнув со стула, буквально упала на колени перед постелью Ренко. Марибель вновь взялась дрожащей ладонью за руку подруги и, стыдливо опустив глаза, с горечью проговорила:

– Знаешь, Ренко… Исао-сан был прав: я действительно сумасшедшая. Я уже не знаю, в какой именно момент помутился мой рассудок, но спасать меня уже поздно. – Марибель немного помолчала, а затем пугающе спокойным тоном продолжила: – Знаешь, уже после той аварии эта женщина приходила ко мне во сне и сказала кое-что. Она рассказала, что я всю жизнь была для неё лишь средством, с помощью которого она наблюдала за нашим миром и его изменениями. То есть, я не нормальный человек – я творение рук ёкая. А затем она предложила мне покой – она заверила, что я получу его, когда моя душа вернётся в мир, где она была создана. Я не знаю, насколько ей можно доверять – скорее всего, я просто умру, если приму её приглашение…

Марибель замолчала и с надеждой взглянула в лицо Ренко. Ответом ей была тишина: не было похоже, что Ренко пробудится в ближайшее время. Тогда Марибель тяжело вздохнула и, уронив голову на грудь, вымученно призналась:

– … Но я слишком устала, чтобы продолжать с этим бороться. Я правда старалась, но всё это бессмысленно. С каждым днём моя надежда вновь увидеть тебя, вновь услышать, как ты называешь меня Мери, медленно и мучительно умирает, а вместе с ней и воля сражаться. Я чувствую, что на пределе, и одна из ближайших попыток той женщины затащить меня в свой мир наконец-то увенчается успехом. Так что… – Марибель с горькой усмешкой скосила глаза на лицо Ренко и, не получив ответной реакции, объявила: – Прямо сейчас я перестану сопротивляться ей и сдамся.

Марибель тихо рассмеялась безрадостным смехом. Стиснув ладонь Ренко, она виновато улыбнулась подруге и, кладя голову на край постели рядом, проговорила:

– Я знаю, что поступаю по-свински по отношению к тем, кто столько сил вложил в моё спасение. Но я так больше не могу. Простите меня, все. Я устала от этой жизни…

С этими словами Марибель в последний раз горько усмехнулась и поддалась своему самому мучительному желанию последних месяцев – она перестала сопротивляться желанию заснуть. Она больше не силилась удержать словно налитые свинцом веки – и они послушно стали опускаться, закрывая полные слёз глаза.

В этот момент Марибель явственно увидела в размытой картине мира силуэт женщины в фиолетовом платье, держащей в руках розовый зонтик. “А ведь она – это будто бы я спустя несколько лет…” – вдруг осознала Марибель, но эта мысль не вызвала у неё ничего, кроме безразличия. Ей было уже всё равно, что блондинка с лицом, так похожим на её собственное, снисходительно улыбается ей, а затем переводит взгляд куда-то в сторону двери и слегка покачивает головой.

Внезапно Марибель показалось, будто ладонь Ренко в её руке слегка шевельнулась. Однако это уже не вызвало в её сердце счастливого трепета. Да, даже если Ренко и правда очнулась, это уже неважно. В конце концов…

Марибель Хан проиграла этот бой.

Якумо Юкари победила.

***

Фестиваль в академии Кисараги – весёлое событие, на котором собирается вся школа. Многочисленные лавочки и аттракционы, подготовленные учениками, не дают заскучать ни одному гостю. Однако даже такое интересное времяпровождение имеет конец. Посетители расходятся, а ученики убирают все следы того, что ещё пару часов назад тут вообще что-то было. Впрочем, класс 2-9 даже после фестиваля смог найти интересное занятие себе по душе.

Ещё полгода назад Ёшики и подумать не мог, что ему может быть так весело с одноклассниками. Однако вот он сидит в одном из кабинетов, слушает страшные истории от старосты в окружении ребят из класса и получает огромное удовольствие от происходящего. “Практически идиллия, – с усмешкой подумал он. – Словно судьба пытается компенсировать всё пережитое”.

Да, с тех пор, как Ёшики вернулся из плена академии “Пик Надежды”, он стал гораздо больше ценить каждый миг, проведённый в нормальной школе. Конечно, для приличия он продолжал недолго демонстративно ворчать, когда его втягивали в очередную бурную деятельность класса, но в глубине души он наслаждался происходящим. Ему нравилась компания чуть трусливого, но доброго и неравнодушного к чувствам других Сатоши, подчас строгой, но на самом деле заботливой Накашимы, весёлой и беспечной Шинохары, милой и общительной Сузумото, слегка рассеянной, но такой чуткой Юи-сенсей (которая всегда умудрялась быть рядом со своими учениками) и, конечно же, Шинозаки – той самой, беспокойство о чьей судьбе так мучило Ёшики во время заключения в проклятой академии. К огромному облегчению, Ёшики по возвращении увидел её в добром здравии, как всегда заботящуюся о своих одноклассниках и поддерживающую Сузумото, выбитую из колеи новостью о странной коме Моришиге.

Кстати о Моришиге. Ёшики был удивлён, когда при новости о странной и внезапной коме одноклассника никто не вспомнил недавнюю суету по поводу поступления в “Пик Надежды”. Сам Ёшики, чтобы не выглядеть полным идиотом в случае чего, позже проверил информацию об академии и с удивлением обнаружил отсутствие оной. Этот факт заставил его растеряться. Вся шумиха, вся реклама, все легенды о престиже – всё это будто растворилось, словно и не было. Как именно это произошло – вопрос, так и оставшийся без ответа.

Учитывая всеобщее незнание, Ёшики взвесил все “за” и “против” и решил никому ничего не говорить. “Пускай лучше остаются в неведении, – мрачно думал он. – Иначе мне придётся рассказать, как именно погиб Моришиге – а это слишком для Сузумото”. С такими мыслями он вспоминал образ одноклассницы, ошарашенной новостью о коме своего лучшего друга: то, как она сначала побледнела, а затем её зелёные глаза широко распахнулись в неверии и стали быстро заполняться слезами; то, какой раздавленной, слабой и беззащитной она выглядела в тот момент. Постепенно Майю научилась скрывать свою боль и веселиться со всеми, как прежде, но многие прекрасно понимали, как под этой маской изнывает её сердце от мысли, что рядом нет самого близкого и самого лучшего друга. А тут ещё и новость о переезде, когда она не имеет возможности попрощаться…

И вот в конце вечера они всей компанией, в числе которой оказалась Юка, младшая сестра Сатоши, пришедшая занести брату зонтик, находились в классной комнате. За окном гремел гром и остервенело хлестал дождь, в то время как внутри, в тепле и свете ламп, Шинозаки с загадочным видом предложила всем провести некий магический ритуал дружбы. Ёшики на это предложение тихонько, так, чтобы Аюми его не услышала, усмехнулся. “Ох уж эта Шинозаки, – подумал он. – Всегда приплетает все эти мистические штучки…” Затем он перевёл взгляд на Майю: ту заметно приободрила идея ритуала. “Оно и понятно: сегодня её последний день в этой школе, а расставаться с одноклассниками совсем не хочется”, – мысленно прокомментировал Ёшики, восхищаясь тем, как Шинозаки решила подбодрить Сузумото и показать, как им всем важна одноклассница.

Выслушав объяснения Аюми, они встали в круг и все взялись за бумажную куклу, принесённую старостой. Ёшики эта фигурка была знакома: за день до фестиваля он встретил Аюми, которая распечатывала её в местной фотомастерской, так как дома сломался принтер. “Даже не верится, что эти клочки бумажки помогут нам всем не потерять друг друга из виду”, – подумал Ёшики, глядя на куклу, за которую на данный момент держалось восемь рук, готовясь по сигналу её разорвать.

И когда Аюми сделала глубокий вдох, чтобы дать этот сигнал, Ёшики вдруг обратил внимание, что рука одного из восьмерых начала видимо дрожать. Ёшики нахмурился и поднял глаза на нервного субъекта. К своему удивлению, он обнаружил своего приятеля Сатоши побледневшим, как полотно, и ужасно напуганным. “Что это с ним?” – недоумённо подумал Ёшики, которого от подобного вида одноклассника внезапно охватило какое-то дурное предчувствие.

Тем временем Сатоши выпустил куклу из пальцев и, получив в свой адрес несколько удивлённых взглядов, полным ужаса голосом пролепетал:

– Мы не должны этого делать!..

Окружающие лишь с лёгким удивлением переглянулись. Не было похоже, что они восприняли его слова всерьёз; скорее, они отнеслись к его страху с долей скептицизма. Ещё бы: буквально пятнадцать минут назад Сатоши весь трясся из-за страшилок старосты, напуганный до чёртиков. Прекрасно помня эти события, Шинохара с долей дружеского ехидства заметила:

– Неужели Мочида-кун боится даже такого безобидного ритуала дружбы?

Сатоши резко вздрогнул, а затем принялся в панике объяснять:

– Да нет же, вы не понимаете!.. Этот ритуал на самом деле не то, чем кажется…

– Боже, какой же ты трусишка, Миочида-кун! – усмехнулась Аюми. – Тебя пугает всё, что связано с магией?..

Сатоши вздрогнул. Он был всё так же бледен, пытаясь воззвать к одноклассникам, но они лишь дружески посмеивались над ним, и он мог лишь метаться, ища поддержки хоть у кого-то. Ёшики наблюдал за ним с растерянностью. “Боже, ну что такого может случиться, если мы порвём эту куклу…” – думал он, видя тщетные попытки Сатоши хоть что-нибудь объяснить и не быть перебитым очередным подколом.

И тут вдруг в памяти всплыло “предсказание” Хиганбаны. “А ведь она говорила что-то про магический ритуал! – осенило Ёшики. – Уж не про этот ли?..” – Он опустил глаза на бумажную куклу и одарил её долгим внимательным взглядом. Пока Сатоши отчаянно пытался что-то объяснить остальным, Ёшики вспоминал подробности “предсказания”. Хина сказала, что он может либо помешать ритуалу, либо поспособствовать ему. Но что же приведёт к более благоприятному исходу?..

Он вспомнил, что от ритуала зависит судьба Шинозаки, и перевёл взгляд на старосту: уверенная в правильности проведения ритуала, та стояла и лучезарно улыбалась, забавляясь тревоге Сатоши. И тут Ёшики подумал: “Не хочу, чтобы что-то стёрло эту улыбку с её лица”. Именно поэтому он в следующий миг сделал глубокий вдох и неожиданно спокойно произнёс:

– А знаете, я согласен: нам не стоит проводить этот ритуал. По крайней мере, сейчас, – добавил он, видя, как остальные поражённо уставились на него.

Ёшики стоило огромных усилий заставить себя это сказать, но гораздо труднее было не отводить взгляд, когда Аюми в неверии и даже возмущении уставилась на него. Он буквально физически чувствовал, как она прожигает его глазами, полная недовольства и глубокой обиды. “Да уж, враждебность Шинозаки – не то, чего я бы хотел”, – подумал Ёшики, мысленно криво улыбнувшись.

Тем временем Юи-сенсей вдруг усмехнулась и заметила:

– Вот уж не ожидала, что и тебя напугает подобное, Кишинума-кун.

Ёшики раздражённо выдохнул.

– Да не испугался я ничего! – резковато ответил он, а затем уже более спокойно (это стоило ему некоторых усилий, особенно учитывая недовольный взгляд Аюми) проговорил: – Я просто только что осознал, что мы кое-что забыли. Кое-что очень важное.

– И что же? – хмуро осведомилась Аюми, глядя на него исподлобья.

Ёшики нарочно выдержал паузу. Остальные смотрели на него с интересом, ожидая ответа. Ёшики оглядел их (в глазах Сатоши он заметил смутную надежду), а затем вздохнул и объявил:

– Моришиге мы забыли! – Лица остальных вытянулись в изумлении, в то время как Ёшики продолжал: – Я имею в виду, что мы проводим этот ритуал во многом ради того, чтобы не потерять из виду Сузумото. Но разве тогда честно, что мы не включили Моришиге? Разве не будет несправедливым оставить его вне дела?..

После этих слов повисло неловкое молчание. Аюми зажала рот рукой, в шоке уставившись на Ёшики. Сначала на её лице было выражение испуга, но оно быстро потеплело, когда она осознала, как именно эти слова подействуют на Майю. Аюми убрала руку от лица и как никогда по-доброму улыбнулась Ёшики.

– Ох, ты совершенно прав, Кишинума-кун! – проговорила она, а затем, покачав головой, призналась: – Боже мой, мне так стыдно, что я не вспомнила о нём. Нам нужно срочно зайти к нему и проведать: вдруг Моришиге-кун как раз очнулся и только и ждёт кого-то, кто бы его поддержал! Как думаешь, нас к нему сейчас пустят? – обратилась Аюми к Майю, повернувшись к ней.

Майю несколько секунд удивлённо хлопала ресницами, пытаясь осознать то, что только что произошло. Внезапно на её глаза навернулись слёзы, а на губах расцвела робкая, но полная искренней благодарности улыбка. Это выражение намного красноречивее всяких слов говорило, насколько Майю тронута тем, что о её друге кто-то вспомнил. Затем девушка кивнула и ответила:

– Как раз сегодня к Шиге-нии можно приходить до довольно позднего времени. Думаю, мы успеем, если выйдем как можно раньше.

Аюми улыбнулась ей и энергично кивнула.

Поняв, что ритуал откладывается на какое-то время, многие выпустили бумажную куклу и принялись обсуждать предстоящий визит.

– Да с таким количеством народу Моришиге проснётся как миленький! А если нет, я обязательно сделаю так, чтобы проснулся! – решительно заверила Шинохара.

Её подруга Накашима на это лишь усмехнулась.

– Да уж, ты, Сэйко, даже от вечного сна пробудить сможешь… – пробормотала она.

И с воодушевлёнными обсуждениями одноклассники вместо с учительницей и сестрой одного из них поспешили навестить друга Сузумото, пока ещё не слишком поздно. Юку с остальными отправил Сатоши: похоже, он не сомневался, что с его одноклассниками она в надёжных руках. Сам же он слегка задержался, чтобы что-то сказать идущему последним Ёшики. Сатоши подошёл к другу и с искренней благодарностью произнес:

– Послушай, Ёшики, спасибо за то, что ты сделал! Ты даже не представляешь, как ты всех нас спас…

Ёшики лишь отмахнулся, однако внутренне ощутил, что только что действительно предотвратил нечто ужасное. “Я и правда сделал верный выбор?” – спросил себя он. Чуть помолчав, он поинтересовался у Сатоши:

– А чего ты так разволновался-то?

Сатоши смутился. Не похоже было, что он сейчас в состоянии объяснить это Ёшики так, чтобы тот это понял, так что Ёшики попытался угадать сам.

– Что, сон пророческий вспомнился? – с усмешкой спросил он.

Сатоши встрепенулся, а затем торопливо закивал.

– Д-да, что-то вроде того! – с готовностью подтвердил он.

Ёшики показалось, что он просто уцепился за первое попавшееся объяснение, но он не стал говорить о своём наблюдении. Вместо этого он тяжело вздохнул и сказал:

– Ладно, что бы это ни было, если ты и правда считаешь ритуал опасным, постарайся убедить в этом Шинозаки. Ты ведь знаешь, что она обязательно попробует ещё раз, верно? – уточнил Ёшики.

Сатоши на несколько секунд застыл с раскрытым ртом, удивлённо таращась на Ёшики. Наконец он понял, что нельзя терять больше времени, и, торопливо кивнув, поспешил за успевшими немного уйти вперёд остальными. Ёшики проследил за тем, как он скрывается в дверном проёме, а затем вздохнул и неторопливо побрёл следом. Он уже начал было погружаться в свои мысли, как вдруг прямо перед ним раздался голос Сатоши.

– Эм… Ёшики? Можно кое-что спросить? – неуверенно поинтересовался он.

Ёшики поднял на него глаза и вопросительно вскинул брови, давая понять, что заинтересован. Тогда Сатоши всё ещё с крайней осторожностью полюбопытствовал:

– Что в последнее время происходит… с твоими волосами?

Ёшики от неожиданности слегка оторопел и несколько секунд широко раскрытыми глазами глядел на Сатоши. Наконец он немного пришёл в себя и переспросил:

– Волосами?

Сатоши кивнул. Тогда Ёшики невольно провёл рукой сквозь волосы – в отличие от остальной массы, корни уже некоторое время имели отчётливый тёмный оттенок – и, подёрнув плечами, ответил:

– Ну, я решил, что мне незачем краситься, и оставил их отрастать. Бриться налысо мне пока не хочется, так что я решил оставить всё так. А что?

Сатоши рассеянно пожал плечами.

– Да ничего такого. Думаю, тебе твой натуральный цвет больше пойдёт… – добавил он после короткой паузы.

Ёшики скорчил недоумённую гримасу.

– Сатоши, ты сейчас звучишь как-то стрёмно… – с нервным смешком заметил он. Видя, как Сатоши зарделся от этого комментария, он уже более расслабленно добавил: – Ладно, давай уже иди и поговори с Шинозаки, а не распускай тут нюни!

Сатоши вздрогнул, а затем неожиданно решительно кивнул.

– Ты прав, – с внезапной уверенностью в голосе ответил он. – Хватит уже нервничать и нести всякую чушь – пора объяснить Шинозаки ситуацию!

И, ещё раз поблагодарив Ёшики, Сатоши побежал догонять толпу одноклассников. Ёшики с некоторого расстояния проследил за тем, как его друг осторожно касается плеча старосты, как она с беззаботной улыбкой смотрит на него, но её выражение тут же меняется на удивлённое при виде решимости и уверенности в его глазах, как он начинает что-то ровным тоном ей объяснять… “Иди и поговори с Шинозаки, а не распускай тут нюни? – вспомнил Ёшики свои же слова и вздохнул. – Эх, вот бы кто-нибудь сказал то же самое мне…”

“Тьфу, идиот! – вдруг мысленно сердито обругал себя он. – Зачем тебе кто-то? Просто иди и скажи это сегодня ей! И никаких отговорок: статус не должен помешать, если ты готов работать над собой! – Ёшики вновь бросил короткий взгляд на спину Аюми, успев сократить расстояние между ней и собой, а затем медленно кивнул сам себе. – Да, решено: сегодня же, когда мы будем возвращаться, я провожу её до дома и признаюсь в своих чувствах! А дальше – будь что будет!”

Ёшики ненадолго прикрыл глаза и слегка улыбнулся сам себе. От принятия решения ему стало намного легче на душе, словно он сбросил с плеч тяжёлый груз. Он уже знал, что вне зависимости от ответа Шинозаки сегодняшний день точно можно назвать счастливым. Сегодняшний день, а также многие дни, проведённые с одноклассниками. “Надеюсь, несмотря на все печали, вы можете сказать то же самое про свои жизни, Минато, Марибель”, – подумал он с тёплой улыбкой, отведя взгляд в сторону.

***

По извилистым дорожкам, когда-то всегда аккуратно змеившимся между клумб, неторопливо брела женщина. Стук каблуков её высоких шнурованных сапогов тонул в траве, поросшей между плиток, холодный пронизывающий ветер развевал прямые каштановые волосы до талии, белые рукава-раструбы и длинную часть юбки её изумрудного платья. Идя по саду, женщина то и дело бросала на сухие кустарники, клумбы с мёртвыми цветами и голые деревья взгляд мутноватых тёмно-зелёных глаз из-за стёкол очков и тихонько вздыхала с лёгкой досадой. Впрочем, эта эмоция была едва уловима в неподвижных мягких чертах её овального лица.

Единственным, что радовало её в этой ситуации, было отсутствие противного моросящего дождя, уже давно ставшего практически постоянным обитателем маленького мира. Собственно, именно то, что из тяжёлых свинцовых облаков не вылилось ни одной капли, и навело женщину на мысль, что объект её интереса находится на улице, а не в особняке в центре сада.

Наконец женщина увидела ту, ради кого она преодолела весь этот путь по холодному неприветливому лабиринту мёртвых растений. Зрелище даже поразило её на фоне окружающего запустения, и её брови невольно поползли вверх. На секунду она даже засомневалась в своём зрении.

В следующий миг порыв ветра поднял в воздух белые лепестки, и женщине пришлось придержать свой берет, чтобы он не улетел вглубь сада вместе с ними. Когда лепестки пронеслись мимо её лица, нос уловил насыщенный цветочный запах. Это лишний раз подтвердило, что увиденное женщиной не было иллюзией, а вполне соответствовало реальной картине происходящего.

В совершенно неприметном углу сада раскинулся куст жасмина. Пышное цветение белых цветков и сочной изумрудной зелени казалось нелепым на фоне общих запустения и даже запущенности сада, в котором уже несколько лет царила нескончаемая осень. Жасмин был настолько ирреальным, что его существование в таком месте вполне можно было назвать чудом. “Впрочем, с её властью над этим миром это совершенно нормально”, – подумала женщина и направилась к кусту жасмина. Точнее, её интересовала та, кто под ним сидел.

Укрытая белым и зелёным, на траве у жасминового куста расположилась девушка. Если бы кого-то спросили, какой из объектов этой картины кажется более живым, этот человек определённо назвал бы куст, ибо девушка выглядела крайне неважно: её кожа имела нездоровый сероватый оттенок, черты её лица казались безжизненными, словно выточенными из воска, а худая, даже тощая фигура – неподвижной. Однако же эта девушка была определённо живая – более того, она была единственным живым обитателем этого мира, никогда не покидавшим его. При приближении женщины она вяло подняла голову и смерила гостью долгим рассеянным взглядом потускневших янтарных глаз с опущенными уголками, и лишь спустя несколько секунд уголки её тонких сухих губ приподнялись в вымученной улыбке.

– Здравствуй, Гретель, – поприветствовала она хриплым голосом и в то же время мысленно безразлично отметила, что очень долго не произносила и слова.

Гретель кивнула в ответ на приветствие, затем подняла голову и, поправив свои круглые очки, произнесла:

– Ты совсем запустила свой мир, Юджина. Здесь умерло всё… кроме, пожалуй, этого жасмина, – добавила Гретель, чуть подумав.

Юджина в ответ на это криво усмехнулась.

– Амели очень его любила. Я бы ни за что себя не простила, если бы позволила ему завянуть.

Гретель прикрыла глаза и покачала головой.

– Но почему-то ты решила позволить завянуть себе, которую очень любила Амели и которую очень любил Уиллард Фебфлауэр, – ровным тоном заметила она.

Юджина лишь подёрнула плечами и отвела взгляд.

С тех пор как погиб её возлюбленный, Юджине резко стало всё равно, что произойдёт с миром, который она кропотливо строила столько времени для сестры. Она знала, что с её стороны было слишком глупо вкладывать такую часть себя в смертного человека, но ничего не могла с собой поделать. Всю жизнь Юджина жила не потому, что ей этого хотелось для себя, а потому что в её жизни был кто-то, ради кого хотелось жить. Сначала она решила жить ради Эрики – но Эрика теперь буквально потеряла к ней весь интерес, погрузившись в увлекательный и яркий мир ведьм. Юджина почувствовала, что так произойдёт, едва она позволила Эрике принимать гостей в их мире, так что невольно стала искать новый смысл для своей жизни. В итоге она возложила это бремя на Уилла. Юджина верила, что у их отношений есть шанс на будущее, что она бы обязательно нашла способ вложить посильную долю в них, они с Уиллом оба начинали работать над этим… А потом – глупая лотерея, в которой Уилл сам того не желая принял участие и вытянул несчастливый билет. Просто нелепая неудача, забравшая жизни его самого и его родных, а тем, у кого забрать жизнь не удалось, – сломавшая их.