Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"
Автор книги: La escritora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 50 страниц)
Она лежит в машине. У нее невыносимо болит голова. Все повторяется. Или… или ничего не было…?
Может, это все ей только привиделось в бреду, и она все еще лежит на заднем сидении автомобиля, брошенного на лесной дороге в окрестностях Атланты? Все то, что она помнит сейчас – это всего лишь плод работы мозга, пока она была без сознания. Иллюзорный мир, наполненный ее желаниям и мечтами.
Безопасная зона, где можно спать спокойно на протяжении всей ночи, не боясь ничего. Маленький островок подобия прежней жизни. Близость Мэгги. Ее дом с Гленном. Крошечные пальчики Патти и ее неповторимый запах детской присыпки и молока. Граймсы – Рик, повзрослевший Карл и Джудит, которая уже сделала свои первые шаги и так смешно произносила ее имя. Саманта, которая научила Рика снова улыбаться и радоваться жизни. Кэрол и ее долгожданный подарок от судьбы – материнство. Томми с его игрушкой Железного Человека и его робкие улыбки. Совсем редкие, но от того такие приятные. Саша и ее широкоплечий бойфренд. То, как они смеялись, сидя рядышком на скамье во время пикника. И то, как они погибли…
И Дэрил…
Перед глазами мелькают по-прежнему воспоминания о каждом моменте. Каждом. И все они наполняют ее чувствами, от которых до безумия хочется жить сейчас. Каждый из этих моментов словно кусочек паззла встает на место в картинке, которая прежде была скрыта от понимания, будучи только ворохом отдельных деталей. Теперь каждая из них занимает собственное место. Чтобы показать ей то, что она до сих пор не видела в своем сердце.
У нас одна жизнь… Другой уже никогда не будет. Как отголосок этих воспоминаний возникает в голове простое понимание. Не сейчас, когда каждый день приносит столько опасностей и боли, когда мир полон страха. Но если поддаться этим страхам и этим обманчивым истинам то разве нельзя упустить то самое прекрасное, что и делает нашу жизнь именно жизнью, а не процессом выживания?
Мы не можем выбирать, как нам умирать сейчас, Бэтти. Но мы можем выбирать, как нам жить. И для чего. Или для кого. И ради чего или кого рисковать своей жизнью, ведь так? И ты понимала это, когда шла к дороге. Ты это понимала… Потому и шептала тогда, умоляя Его о помощи. О том, чтобы пережить этот день. Чтобы получить еще один день рядом с ним. Чтобы получить этот день и прожить его. Не выживая, а именно живя.
Солнечный луч попадает на серебро, и на короткое мгновение Бэт прикрывает глаза от этой яркой вспышки. А потом открывает их еще шире и наблюдает за мерным покачиванием маленького распятия, шнурок которого плотно повязала себе на запястье еще в лесу.
Она так боялась его потерять снова. Как и себя в той темноте, что следовала в те минуты за ней по пятам. Потому и сняла с шеи решительно. Чтобы не порвался в который раз тонкий шнурок, и распятие не соскользнуло.
Бэт смотрит на это распятие, и постепенно в голову приходит понимание, что все эти воспоминания вовсе не плод ее воображения. Не отголосок ее желаний. Это было. Действительно было. А это значит…
Она садится на сидении, и тут же закрывает глаза, чтобы унять головокружение, возникшее от этого резкого движения. Потом стискивает зубы, пытаясь не обращать внимания на дикую пульсацию боли в голове, открывает глаза и вылезает из машины. С облегчением понимает, что ее мысли верны – она не на лесной дороге, а на шоссе Ли у небольшой заправки. И все это было. Все, что она видела в своих воспоминаниях.
Как и выстрел, при звуке которого отключилось ее сознание. Как и движение руки Гроуди за ее спиной, направляющего пистолет в сторону Дэрила. Чей именно выстрел она слышала прежде, чем потерять сознание? Господи, чей это был выстрел…?
Справа от нее раздается громкий звук проминающегося под весом металла автомобильной крыши. И она невольно вздрагивает испуганно. А потом еле удерживается на ногах от волны облегчения и радости, захлестывающей ее с головой, когда замечает знакомые крылья.
Дэрил спрыгивает на асфальт и только тогда замечает ее, наблюдающую за ним внимательно. Она жадно вглядывается в него. Словно хочется запомнить сейчас каждую деталь из его облика.
– Долбанное стадо, – говорит Дэрил, почему-то отводя глаза в сторону. – Со стороны Гейнсвилла идет долбанное стадо. Нам надо убираться отсюда.
– Дэрил…
– Бэт, сейчас нет времени, – резко отвечает ей он. – Потом все, ладно? Сейчас важно побыстрее свалить отсюда.
– Хорошо, – кивает она, прикусывая губу. Попытка подавить вспыхнувшую в ней обиду из-за резкости его тона и видимой холодности к ней терпит крах. Ей больно от того, что он закрылся от нее. Снова. – Хорошо… я… только…
– Где твой рюкзак? – спрашивает Дэрил, забрасывая лямки собственного за плечи и морщась, когда одна из них касается раны на плече. Двойной. Потому что Бэт кажется, что у него могло открыться кровотечение из той, что она сама нанесла ему.
– Я бросила его в лесу. Дэрил…, – она смело шагает к нему. Один шаг. Другой. А потом с размаху впечатывается в его грудь, обхватывая его крепко руками.
Плевать на то, что он так холоден с ней. Плевать на его злость. Ей очень нужно коснуться его. Сейчас же. Чтобы почувствовать его под своими руками. Чтобы распознать стук его сердца. Пусть и на короткий миг… но только почувствовать…
Дэрил не поднимает руки, чтобы обнять ее в ответ, и Бэт снова ощущает укол сердечной боли. Словно что-то сломалось. Еще вчера ночью, как она четко уловила тогда на крыше. Но все-таки он не дает ей отстраниться сразу, когда она решает разомкнуть это короткое объятие. Задерживает, положив ладонь на ее затылок, и заставляет еще на какую-то секунду прижиматься к нему.
– Там за рощей есть дом. Он стоит на холме, откуда должно быть хорошо видно окрестности, – быстро говорит Бэт после того, как они все-таки размыкают объятие, и Дэрил продолжает сборы. Принимает из его рук свой арбалет и ножны. – Правда, я не знаю, есть ли кто в нем. Но никакого движение возле дома не заметила. Мы должны пойти туда. Ты ранен…
Бэт не может не смотреть с тревогой на кровь на его лице и в ране на голове, а также на рану на руке, что сейчас так пугает ее. Ее определенно придется зашивать, и Бэт пытается вспомнить, положила ли она нитки и иглу, когда собиралась в Александрии.
– Твой нож, Грин, – эти слова Дэрила возвращают ее обратно из мыслей. Он протягивает ей знакомый нож, ставший таким знаковым для нее сейчас. Рукоять, украшенная костяными узорами. Стальное блестящее в солнечных лучах лезвие.
Нож, которым она когда-то пыталась прирезать его, упав в темноту. Нож, которым недавно пыталась спасти его здесь, на дороге.
Она тут же вспоминает о том, что развернулось здесь некоторое время назад, и пытается оглянуться, чтобы посмотреть на то место, где еще недавно стояла напротив Гроуди. Дэрил протягивает руку и кладет ладонь на ее щеку, отворачивая лицо от дороги.
– Бэт… не надо! – говорит он, и она подчиняется его требованию, прозвучавшему в голосе. – Не смотри. Не надо.
Его пальцы медленно проводят по ее коже, когда он убирает ладонь с ее щеки, наполняя душу каким-то трепетом. Это знакомые бабочки ожили где-то внутри нее и сейчас снова мечутся, взбудораженные этим прикосновением.
И Бэт забирает нож из его пальцев. А затем и вовсе зачем-то снимает с ножен свой старый нож и крепит этот.
Чувствуя знакомую тяжесть. Сочетание с легкими крыльями бабочек внутри нее и этой тяжести заставляет просыпаться в ней что-то такое, чему она никак не может подобрать определение.
Тем временем Дэрил уже почти полностью собран в путь. Он поворачивается к Бэт, поджимает губы недовольно и бросает ей резкое.
– Застегнись! Хватит светить!
Она заливается краской, когда понимает, что на ней по-прежнему расстегнута рубашка, полы которой скорее открывают, чем скрывают от взгляда обнаженную грудь. Хоть и Дэрил, судя по всему, пытался застегнуть пуговицы во время ее обморока. Правда, сделал это так неловко. Пара пуговичек, на которые застегнута рубашка, попали вовсе не в свои петли. Оттого и так отходит ткань от тела сейчас, открывая все ее прелести взгляду.
Бэт отворачивается и быстро приводит себя в порядок. Когда снова стоит лицом к нему, то он уже готов идти – рюкзак и оружие за спиной, арбалет в руках. Ее парка, свернутая валиком, наподобие спальника прикреплена сейчас за ремешки его рюкзака, и сердце Бэт сжимается на короткое мгновение отчего-то, когда она замечает это.
– Пошли, Грин, – Дэрил кладет ей ладонь на плечо и мягко направляет в сторону здания заправки. Они обходят здание и уходят в рощу за заправкой, где первым делом ищут брошенный ею когда-то рюкзак. Бэт удивляется, когда Дэрил останавливает ее порыв идти дальше, удерживая за плечо. Потом кивает ей на рюкзак и протягивает бутылку с водой.
– Выпей свою долбанную таблетку.
Она хочет сказать ему, что жидкости в бутылке только на пару глотков, а жара, стоящая сейчас, просто невыносима. Что она может перетерпеть боль, терзающую ее голову. Пусть с трудом, но может. И что вполне вероятно, что в том доме может быть не быть воды, и тогда им предстоит мучиться жаждой…
Но смотрит в его глаза и понимает, что если произнесет все это, он просто вырвет из ее рук рюкзак, сам перетряхнет его в поисках таблетки и впихнет ей лекарство. Даже насильно. От него сейчас исходит такая волна злости и напряжения, что Бэт решает не рисковать и покорно находит в рюкзаке пузырек с обезболивающим. И так же покорно выпивает остатки воды под его пристальным взглядом.
Когда они натыкаются на двоих ходячих, бывших недавно ублюдками из шайки Гроуди, волна ярости и напряжения, идущая от Дэрила, только усиливает накал. У Бэт даже легкая дрожь идет по коже, когда она видит, с каким остервенением Дэрил рвется к мертвецам и забивает их прикладом и ногами, морщась от боли в плече.
Зверь… перед ней просто бешеный зверь, который не знает, куда выпустить свою ярость сейчас. И на какое-то мгновение ей становится страшно. Потому что она никак не может понять, почему он так взбешен, когда все закончилось благополучно. Что произошло, пока она была в отключке?
– Ты сняла их троих, – произносит Дэрил, возвращая ей стрелы, которые вытащил из тел ходячих. Бэт не понимает, вопрос ли это или утверждение, потому отвечает подобием кивка, склоняя голову чуть вбок, и пожатием плеч. Он только поджимает губы и снова идет вперед. Потому что он точно знает, куда идти. Сначала она, а затем уже люди Гроуди достаточно наследили в лесу, создав для него тропинку.
Потом они выходят к останкам молодого, который уже обратился и только хрипит, открывая рот. Потому что даже ползти он не может, лишившись больше половины туловища. Дэрил снова оглядывается на нее с каким-то странным выражением лица, и Бэт с трудом давит в себе желание отвести взгляд в сторону. Особенно когда он заставляет ходячего умолкнуть, разбивая ему череп несколькими ударами ногой.
– Ты так себе рану только растревожишь, – не может не заметить Бэт, когда замечает, как снова начинает кровить рана у края его жилета. Тонкая струйка течет вниз к его запястью, и вид его крови перехватывает дыхание у Бэт.
– По хер! – резко бросает он.
– Тебе – может быть. А мне нет. Прекрати. Снимай их стрелами. Но не так…
Дэрил только разворачивается и уходит от нее. И она идет за ним следом, кусая губы. И пытается понять, глядя сейчас на крылья его жилета, мелькающие впереди, что такого могло случиться всего за несколько часов, что он себя так ведет сейчас.
А еще ее огорчает факт, что он снова делает это. Как и тогда в доме на Элкотт-стрит. Отдергивает руки сразу же, как касается ее. Словно и не делал этого раньше. Словно прикосновение к ней это что-то чертовски неприятное ему сейчас.
Они перелезают через забор, когда выходят из рощи. Сначала перепрыгивает Дэрил, перекинув предварительно на ту сторону все их барахло. Потом помогает спуститься Бэт. Она противится прыгать в его подставленные руки, принимая его помощь. Потому что опасается за его раны. А после понимает, что опасаться надо было другого. Того, что он сразу же резко уберет руки с ее тела, отводя глаза в сторону. Когда поймает ее под подмышки, неловко коснувшись груди.
Что происходит, хочется завопить Бэт в голос, когда она замечает это. Но она молчит. Только наблюдает за ним с немым вопросом в глазах, когда он подбирает рюкзаки из травы, а после проверяет прочность забора, ударив со всей силы по тому ногой пару раз. Дэрил же даже не смотрит на нее. Бросает короткое «Пошли, Грин» и уходит по высокой траве по направлению к дому с арбалетом наперевес.
Это бывший трехэтажный дом фермера, стоящий прямо посреди обширных владений с многочисленными постройками. Белый сайдинг. Темно-серая черепица на крыше. Несколько хозяйственных построек недалеко от дома. И пара самых длинных в сотне двух ярдов от дома. Коровники и конюшни, как подозревает Бэт.
В доме невероятно светло из-за обилия окон, через который льется сейчас солнечный свет, отражаясь сотнями огоньков в пылинках в воздухе. И царит тишина. Никаких хрипов или звука неровных шагов. Никакого движения. Ни живой, ни мертвый здесь не был очень давно. А еще здесь удивительный порядок. Они первые, кто шагает сюда за порог, судя по этой чистоте и порядку.
Бэт задерживается на первом этаже у фотографий на каминной полке в гостиной. Улыбающийся мужчина в преклонном возрасте гордо смотрит из-за большого руля трактора. Пожилая пара на широких качелях, счастливо глядящая в объектив – этот мужчина и его жена. Их большая семья. Дети. Внуки. Рождество. Дни рождения. День благодарения. Кусочки их счастливой прошлой жизни.
На втором этаже так же пусто, как и на первом. И царит такой же порядок и, как ни странно, атмосфера покоя и уюта. Дэрил даже ходит здесь как-то бочком, как замечает Бэт, и пытается шагать только по натертому когда-то воском полу, а не по мягким коврам.
Потом они проверяют большой гараж, в котором по-прежнему ждет хозяев один из пикапов. Он не заводится, и Дэрил зло бьет по рулю, выдавая такое замысловатое ругательство, что Бэт не может не покраснеть. Второй пикап стоит вдалеке на дороге, ведущей к выезду с фермы. И даже с отдаления Бэт видит движение в этом пикапе. Это ходячая, видимо, пожилая хозяйка этой фермы. Она пристегнута ремнем безопасности к сидению, и судя по тому, что на ней никаких ран, умерла своей смертью. Бэт почему-то кажется, что у нее не выдержало сердце от всех ужасов, что пришлось той увидеть, когда мир покатился к чертям.
– Я уберу ее, – коротко говорит Дэрил после того, как отводит взгляд от лица Бэт. Она кивает благодарно и отходит от него. Чтобы столкнуться с мужем этой леди, поднявшимся на дрожащих ногах из травы ей навстречу. Она пускает ему стрелу прямо в лоб, а потом долго стоит над его телом.
У этого фермера тоже нет никаких ран на теле. И он тоже, скорее всего, умер своей смертью. Как и его жена, сидящая в пикапе за ее спиной. И почему-то Бэт сейчас кажется, что они ушли из этого мира вместе. Как и прожили свою долгую счастливую, судя по фотографиям в доме, жизнь.
– Ты в порядке? Он не успел…? – Дэрил сжимает ее плечо, и она слышит в его голосе тревогу. Поэтому спешит успокоить его, отрицательно мотнув головой. – Тогда какого ты зависла над ним? Пошли, Грин, надо проверить тачку в доме. Эта на дизеле. Может, та на бензине. Что такое? Что с тобой?
– Они умерли… умерли вместе. В один день. Они любили друг друга и умерли в один день, прожив вместе до самой старости. И вместе шагнули. Туда. Это… это удивительно…
Она робко смотрит на Дэрила, боясь, что он сейчас что-то скажет, типа: «Ты рехнулась, Грин?» или просто фыркнет. Или посмотрит на нее своим особым взглядом, который без слов скажет все, что он думает о ее умственных способностях. Но он молчит. Смотрит на старика и молчит. А потом кладет ладонь на ее плечо и мягко сжимает, мол, пора идти.
Когда Бэт обследует шкафчики в кухне, то слышит радостный возглас из подвала, который обследует Дэрил. Ну, хоть ему повезло, думает Бэт. Потому что кто-то все-таки подчистил дом, вынеся многое с полок. Нет ни консервов, ни прочей еды с долгим сроком хранения, ни аптечки. Зато она находит корзинку с рукоделием хозяйки. Потому что ни ниток, ни иглы в ее собственной аптечке нет.
– У нас будет вода, – говорит Дэрил за ее спиной, возвращаясь из подвала. – И свет. У них тут есть дизельная электростанция. Если, конечно, хватит дизеля в тех двух тачках.
– Тракторы, – произносит она, поворачиваясь к нему. – Дизель можно еще посмотреть в тракторах. У него их три. Один на лугу стоит.
– Я проверю.
– Я помогу, – говорит Бэт, и прежде чем он успевает возразить, напоминает ему о его ранах. Ее очень беспокоят его раны, но Дэрил по-прежнему не дает ей позаботиться о них. Сначала решив обустроить тут все и обезопасить дом, а потом заняться собой.
Дизеля хватает. Дэрилу удается запустить аварийную электростанцию, а значит, заставить работать насос собственного водопровода фермы, который спустя некоторое время подает воду в дом. Сначала тонкой струйкой, потом напор воды становится сильнее. Правда, Бэт не удается сразу же заняться ранами Дэрила, как она планировала.
– Сначала ты, – отрезает он, когда она заявляет ему, что все готово для обработки его ран. – Я пойду займусь крыльцом и окрестностями. Чтобы не взял никто за задницу ненароком, когда ждать не будем этого.
– У меня нет ран, – возражает она ему. – Это просто порезы. У тебя же… Дэрил, ты ведешь себя сейчас, как… как…
– Придурок? – подсказывает он ей, натягивая тетиву на арбалете. Даже не глядя на нее.
– Ребенок, – заканчивает Бэт свою фразу. – Если тебе кажется, что твои раны несерьезны, то это не так.
– Никто еще не умер от простых царапин, – пожимает он плечами.
– Тогда ты будешь первым. Дэрил! Дэрил! – она выкрикивает его имя уже в его спину, потому что Дэрил, зарядив арбалет, выходит из дома. Не обращая на нее никакого внимания.
Ладно, если ему так хочется, пусть идет, куда хочет, и делает, что пожелает. Она даст ему время побыть в одиночестве еще пару часов. Но если он не вернется спустя это время, она сама найдет его и заставит заняться своими ранами. И пусть даже он будет артачиться, как и прежде. Она заставит его!
***
Бэт права. Твою мать, Бэт и в этот раз права. Точно стоит заняться ранами.
Плечо уже болит просто невыносимо. А еще он чувствует, как промокла рубашка под жилетом в месте раны, полученной еще в Александрии от ножа Бэт. И это значит, что действительно пора возвращаться в дом. Он уже натянул по периметру забора в некоторых местах веревку с дисками, которые снял с тачек около дома. И на крыльце привязал «сигналку» с пустыми банками из-под консервов, которые пришлось вскрыть сейчас и вывалить из содержимое в тарелки в доме. И это значит, что все его дела вне стен дома закончились. Ему надо возвращаться.
И снова пытаться сдержать порыв открутить Бэт Грин ее блондинистую башку. Чтобы вытрясти из нее долбанные мысли о том, чтобы идти куда-то в одиночку. Быть может, тогда в ней возникнет хотя бы одна умная мысль вместо тех, что крутятся в этой башке?
При этом ярость опять скручивает мышцы. Он останавливается и сжимает, а потом снова разжимает кулаки, пытаясь обуздать порыв злости, полыхающий сейчас внутри огнем. Смотрит на тонкую струйку, что снова побежала при этом по руке. Долбанная рана. Ему охренительно повезло, что ни выстрел Гроуди, ни он сам, доставая стрелу из плеча, не задели ничего серьезного, и он по-прежнему владеет рукой.
Он вспоминает, как она вышла на дорогу из-за машины, стоящей у заправки. Широко распахнутые глаза. Дрожащие губы. Голос, в котором так и плещется страх. И чуть не умер при осознании того, что она, идиотка, сама сунула голову в петлю сейчас, выйдя из места, где пряталась до того. Он был готов сдохнуть один. Но как ему позволить сдохнуть ей? И снова на его глазах… как тогда в долбанном госпитале…
Ощущение того, что все это уже происходило, только усиливается, когда она встает напротив Гроуди, оставив по его приказу все свое оружие на несколько шагов позади себя. Только когда она расстегнула рубашку, вывалив себя на всеобщее обозрение, страх за нее отступил на задний план, уступив место невероятной по силе ярости.
Он убьет их. Всех. А потом оторвет башку Бэт. Он точно это сделает. Она долбанная идиотка. На хера она выперлась сейчас на дорогу да еще и оружие бросила? Охренеть… просто охренеть… или она думает, что она Женщина-Кошка из долбанного комикса? И всех завалит голыми руками?
Когда Гроуди достает свой херов нож и подносит к Бэт, у Дэрила сердце проваливается куда-то вниз к кишкам. Он уже готов атаковать, понимая, что дальше тянуть уже нет смысла. Мысленно прикидывает, как будет снимать Гроуди и ближайшего к ней мудака, чтобы увести ее от возможной опасности, понимая, что при этом сам, скорее всего труп. А потом Бэт вдруг смотрит прямо него.
Сначала ему кажется, что она снова провалилась в свою долбанную темноту. Потому что ее глаза, на удивление, не горят тем страхом, который слышится в голосе и читается во всем ее поведении. Но потом приглядывается и видит в них понимание ситуации и решимость. Понимает, что она не просто так вышла сейчас на дорогу, и что в ее башке явно есть какой-то херов план. И что она хочет, чтобы он даже не лез к тем, кто стоит рядом с ней, а убирал двух, ближайших к нему.
Ни за каким хером… Бэт, ни за каким хером, тебе не справится с двумя мужиками. Выкинь из своей башки сразу же эту мысль.
А затем Гроуди давит на нож, и он видит, как по ее коже течет струйка крови. И внутри снова все скручивает. И он понимает одну простую истину. Что готов отдать всю свою кровь, лишь бы ей не пустили ее… лишь бы она жила…
И на какое-то мгновение приходит сомнение. Вдруг Гроуди все-таки не такой гнилой? Вдруг отпустит ее, получив его башку без сопротивления? Если так, то он даже руки не поднимет, когда тот будет пускать ему кровь. Лишь бы она ушла отсюда живая. Лишь бы жила…
А потом все закручивается так быстро, что он действует на автомате. Когда Гроуди притягивает к себе Бэт, меняя долбанную улыбку на оскал, Дэрил понимает, что это конец. Что если не сейчас, то никогда. И, пользуясь тем, что внимание всех сейчас на Бэт и Гроуди, атакует ближайшего к нему мудака, всаживая нож в его шею над воротом рубашки. Потом убирает второго, стреляя из арбалета прямо в глаз. Бросает арбалет, понимая, что он бесполезен ему сейчас, и в одно мгновение вытаскивает из кобуры глок.
Только слишком поздно. Потому что Гроуди уже держит Бэт своей хваткой, прижимая к своему телу. А потом этот нож у ее горла… и кровь на ее шее, когда мудак слишком прижимает лезвие к нежной коже. Это еще хуже, чем в госпитале Грейди. Потому что тут яснее ясного, что ни к каким херам… ни к каким херам… даже руку держать тяжело, понимая, что одна секунда, и все будет кончено. Одно движение… и все… конец всему… всему…
Он видит это в глазах Гроуди. Что он убьет Бэт. Она уже мертва. Мертва… Он может выстрелить сейчас. Но если промахнется… охренеть, если он промахнется, то все будет кончено в ту же секунду. Независимо от того, куда он попадет при этом промахе. Одно неуловимое движение, и все будет кончено… Бэт… просто охренеть, Бэт…
Словно услышав его, Бэт смотрит на него, и когда он встречается с ней взглядом, то читает молчаливый призыв убить Гроуди. Стреляй, говорят ее глаза, в то время как от нее волной идет страх, мешающий ему сейчас принять верное решение. Она безумно боится сейчас. Как и он. Потому что помнит… каждую минуту в том долбанном госпитале у ее тела. И понимание собственной вины, что не сумел спасти.
Сейчас он может. Может. Он убьет Гроуди. И оторвет Бэт башку за то, что влезла сюда на хер. За то, что вообще свалила из Александрии. И ему по хер на ее желания. Теперь по хер. За стены. Он лично утащит ее за долбанные стены…
Принцесса… Дэрил читает по губам Гроуди то, что шепчет тот ей в ухо, сжавшейся в его руках. Ее глаза закрыты. Она белая как смерть. Но когда она распахивает веки, то в ее голубых озерах бушует пламя холодной решимости. И он нажимает на курок, когда она медленно кивает ему, словно соглашаясь с его решением…
… после чего он чуть не подыхает сам. Потому что Гроуди откидывается назад и падает, утягивая за собой Бэт. И никто из них не шевелится после. И ему кажется первое время, что он ошибся, что рука мудака Гроуди дрогнула при выстреле, и что тот в последнюю минуту своей жизни все же добился своего. Отнял самое дорогое в жизни Дэрила. Те короткие мгновения, пока Дэрил вытаскивал Бэт из-под руки Гроуди и осматривал ее шею, казались ему тогда долбанной вечностью. Охренеть, он не удивится, если найдет у себя в шевелюре седые волосы после этого херова дня!
А потом замечает, что ее веки дрожат, и бьется тонкая венка на шейке. И сидит, как долбанный идиот, держа ее на руках, пока не подыхает мудак, которого Бэт ранила в живот, и он не начинает хрипеть, обратившись…
Солнце уже идет на убыль, когда Дэрил подходит к дому. Они договорились не тратить электричество ни на что, кроме работы водопровода и бойлера, опасаясь, что дизеля не хватит надолго. Именно поэтому в одном из окон первого этажа горят тонкие огоньки свеч.
Он замедляет шаг, когда видит Бэт через тонкие кружевные занавеси гостиной. Она уже успела переменить залитое кровью шмотье и вымыться. И она явно волнуется. Ей не сидится на месте – она то опустится на диван, то снова подскакивает, обхватывая свои обнаженные плечи руками. Дэрил прячется за столбом крыльца и закуривает, не отводя глаз от фигурки, которую видит за окном. От ее лица, влажных волос, свободно падающих на плечи, от ее груди и бедер.
Охренеть… почему ему до сих пор все происходящее кажется долбанным сном? Все, что случилось с ними. С ним.
Долбанным волшебным сном, в котором кто-то позволил ему попробовать, каково это быть нормальным мужиком.
Таким, как Рик. Или Гленн. Что для него тоже все возможно. Пусть даже в этом долбанном мире, полном ходячих и ублюдков, как Гроуди или Губернатор. И пусть это больше никогда не повторится. Пусть не будет ни того домика в Александрии. Не будет ночей, как у озера Берк. Не будет ее в его жизни… пусть… он привык быть один. Привык, что его жизнь другая, не такая, как у всех. Что никогда в ней не будет того, что есть у остальных. У нормальных людей.
Пусть ничего этого и никогда не будет, если она так решила. Но будь он проклят, если позволит ей и дальше страдать херней и топать куда-то прямо навстречу смерти. Не хочет быть ни с кем из семьи – не надо. Не хочет быть с ним – не надо… не надо… только пусть будет в безопасности… за долбанными стенами…
Дэрил замечает, как решительно Бэт направляется из комнаты в холл, и понимает, что вот-вот распахнется входная дверь, и мисс Я-Упрямая-Как-Ослица вывалится сейчас на крыльцо. Потому спешит опередить ее и зайти внутрь. Он в который раз оказался прав в своих подозрениях – Бэт уже готова к выходу, натянув парку и подхватив арбалет.
– Куда собралась, Грин? Валишь?
– Пошла проверить, не умер ли ты где-то в кустах, Диксон, – огрызается она, ставя арбалет на место у стены в холле. Потом выпрямляется и смотрит ему прямо в глаза. А сам он при этом почему-то в который раз чувствует странную неловкость и злость.
Из-за этого долбанного дома, от которого так и веет домашним уютом. Из-за запахов домашней еды, которые доносятся до него из кухни. Значит, Бэт снова исхитрилась, как и у озера Берк, сварганить что-то охренительное из консервов. Из-за ее вида. Бэт снова расплетает косу, позволяя волосам свободно падать на спину, и в мягком свете свечей она кажется такой юной. Такой охренительно красивой.
– Давай, иди мойся, – она со всего маху впечатывает в его грудь полотенце, заставляя вернуться из своих мыслей обратно. – Я оставила тебе горячую воду. А потом жду в кухне. Потому что… Диксон, ты совсем сошел с ума! Почему ты не пришел раньше? У тебя по-прежнему кровит плечо!
Он молча уходит от ее наездов в ванную комнату и закрывается демонстративно, понимая, что это выглядит совсем тупо. Она ни за каким хером не ворвется к нему, пока он моется. Просто дождется, пока он выйдет. Что Бэт и делает. Молча указывает на стул рукой, и по глазам и решительно поджатым губам Дэрил понимает, что спорить с ней бесполезно. Особенно когда она так и вспыхивает злостью, когда видит, что у него разошлись швы на плече.
– Ты упрямый осел! Совсем сошел с ума? Я понимаю, что тебе кажется все это дурацкими царапинами, но это не так.
– А тебе все это кажется долбанной игрой? – резко бросает он в ответ. – Правда ведь? Поэтому ты вывалилась на дорогу сегодня утром? Вся! Это для тебя было долбанной игрой?
Давай, Грин, давай. Ответь мне. Мне охренительно нужно, чтобы ты ответила. Только дай мне повод оторвать твою башку. Дай мне повод, чтобы силой утащить тебя обратно за стены.
Но Бэт Грин в который раз ставит его в долбанный тупик, заставляя потерять дар речи. Потому что вдруг выставляет на стол перед ним банку со свиными ножками. И он умолкает, потому что от вида этой банки что-то сжимается внутри больно.
– Спокойно высидишь на месте, пока я занимаюсь твоими ранами, получишь свои любимые ножки к ужину, – улыбается она. – Я помню, ты их любишь. У хозяев оказался свой тайничок в подвале. И я нашла их закрутки…
Она сначала осматривает его голову и плечо. Потом начинает обрабатывать рану от стрелы и разошедшийся шов, решив, что они наиболее серьезны сейчас. Дэрил старается не морщиться, когда она щедро льет на них антисептик, но все равно поджимает губы. И тогда Бэт Грин снова выбивает его к херам. Потому что дует на раны, как долбанному ребенку… С такой нежностью в глазах, что у него перехватывает дыхание.
– Что за херня сегодня была? – спрашивает Дэрил, пытаясь отвлечься от того, что происходит сейчас с ним. И не дать угаснуть ярости, полыхающей огнем в жилах. – Что это была за херня? Ты рехнулась? На хера ты вышла к Гроуди? О чем ты думала своей башкой?
– О том, что он был готов пристрелить тебя, Дэрил, – спокойно отвечает Бэт, начиная накладывать новые швы на его плечо. – Он видел, что ты готов броситься на тех, кто был ближе к тебе. И убил бы тебя без сожалений. Прости, но я не могла этого допустить.
– И для этого ты вывалила и свои сиськи, да, Грин? – хрипло бросает он. Чувствуя, как вдоль позвоночника пробегает какое-то непонятное ощущение от прикосновения ее пальцев к своей коже.
– Да, Диксон, я их вывалила именно для этого, – не спорит с ним она. А потом добавляет тихо и размеренно, словно говорит сейчас о чем-то несущественном. Взрывая в который раз его сознание и скручивая его внутренности. – Прошлой осенью мы с Морганом встретили незнакомцев у Блэксберга. У них был укрепленный дом. Похожий на этот. Морган уговорил меня остановиться на ночлег у них. С ними жили и женщины, и дети. Я решила, что если там есть дети, значит, все в порядке, и можно попробовать. Оказалось, что парочка детей – просто приманка. Это даже не их дети. А женщины работают вместе с ними. И они добывают себе еду все вместе. Только не работая на земле. А заманивая путников к себе в дом. И ты знаешь, мои голые сиськи, как ты любезно выразился, тогда нам очень помогли. Пока на них отвлеклись, Морган сумел убить парочку этих придурков. Я убила одного. Слишком увлеченного…м-м-м… моими сиськами. Ну, а женщины, с которыми встретились потом… пришлось убить только одну, самую рьяную и обозленную.
