Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"
Автор книги: La escritora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 50 страниц)
– Просто коснись меня. Как тогда… в кухне…
Если сейчас он снова откажет ей, ее душа умрет прямо здесь. Перед ним. Потому что тогда выйдет так, что тот другой уничтожил ее. И на ней навсегда останутся только прикосновения чужих пальцев…
– Ты не понимаешь, о чем ты просишь, – хрипло говорит он. – Я могу быть таким, как он… я ничем не отличаюсь от него. Потому что… потому что могу не остановиться… потому что я такой же, как он…
– Ты никогда не будешь таким, как он. Потому что ты – это ты… Дэрил…
Вытащи меня из этого. Вытащи из моего мрака. Потому что только ты можешь это.
Она бы сказала ему это. Если бы успела. Потому что в следующий момент только успевает открыть рот, как он резко дергает ее на себя и в одно мгновение кладет на кровать, откинувшись рядом с ней.
– Ты уверена? – Бэт смотрит в его глаза и чувствует, как ее заливает волной любви к этому человеку.
Господи, какой он удивительный! Грубый, но в то же время такой нежный. Сильный, но в то же время слабый. Равнодушный ко многим вещам, но в то же время такой чуткий и внимательный к тому, что ему важно. Как ты можешь быть таким, Дэрил Диксон? Как это вообще возможно?
– Я уверена…
Как он может даже думать, что хотя бы в чем-то похож на того, другого? Как может? Когда его губы дарят такие неповторимые ощущения. Когда она чувствует себя так, будто тает в его руках. Когда он вызывает в ней такие неизвестные ранее ей потребности и желания.
Ощутить прикосновения его пальцев к своей коже. Его язык у себя во рту. Тяжесть его тела на своем теле. Переплести с ним не только пальцы руки, но и ноги. Прижаться теснее, чтобы раствориться в нем. В его силе.
От требовательной настойчивости его губ и языка голова вмиг пускается кругом. И она сама поддается, когда он приподнимает ее, чтобы стянуть футболку, чуть запутав ее волосы в вороте. Она подавляет улыбку, когда видит его смущение. Ведь ему не удается с первого раз расстегнуть одной рукой ее лифчик. Но потом забывает о том, что думала, видя, как Дэрил смотрит на нее, стянув наконец его и отбросив куда-то в сторону. Никакого смущения при этом взгляде. Никакого желания прикрыться. Он смотрит на нее, словно она самая желанная для него.
Словно она – нечто прекрасное…
А потом его ладонь накрывает ее грудь, скользит по коже, повторяя ее округлость, и Бэт тонет в ощущениях, которые захлестывают ее в этот момент.
Желание. Удовольствие. Жар, полыхающий в крови. Настоятельную потребность, чтобы он продолжал.
Такое ощущение, что ее грудь создана для его ладони, настолько она легко накрывается его рукой. Когда Дэрил дотрагивается, проводя кончиками пальцев по обнаженной коже, ей кажется, что она сейчас просто сойдет с ума от наслаждения, которое захлестывает ее волнами.
Никогда прежде она не испытывала подобного… Никогда…
Она сама прижимается к его губам, стягивает с него рубашку, чтобы ощутить под ладонями обнаженную кожу его спины. Сейчас… Сейчас же… Она видит, что он старается быть нежным, хотя невольно и проскальзывают иные нотки – требовательные, более грубоватые. Но теперь они не пугают ее. Наоборот, она выгибается в ответ на то, как его ладони скользят по ее коже или сжимают бедра. Чтобы прикосновение вышло теснее… еще теснее…
Бэт забывает обо всем на свете, кроме него. Ей кажется, что весь мир отступает куда-то в этот момент, растворяясь в ощущениях, которыми она полна сейчас. И на какой-то миг ей кажется, что все получилось. Пока Дэрил не касается пуговицы на ее джинсах…
– … раздвигаешь ноги… ты раздвигаешь ноги… для меня…
Она изо всех старается подавить панику, разрастающуюся в ней сейчас. Словно волной смывает все прежние ощущения, и внутри нее остается только неприятие происходящего и страх. И темнота подступает…
И Дэрил останавливается, словно почувствовав ее напряжение. Всего за миг до того, как она поддается панике, обхватывает ладонями ее лицо.
– Бэт… смотри на меня… смотри мне в глаза и дыши, – доносится откуда-то издалека его голос. И Бэт пытается изо всех сил удержаться. Глядя в его глаза, глядящие с тревогой. – Дыши… вдох… выдох…
Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Подавляя панику, заставляющую соскочить с постели и искать оружие, чтобы дать отпор. Вытаскивая ее из темноты…
Потом, когда темнота отступает, Бэт плачет в его руках. Уткнувшись носом прямо в татуировку с именем на его груди. Спрятавшись от всего мира в его объятиях.
Потому что ничего не выходит. Не получается…
Откуда-то снизу Дэрила зовет голос Рика. Потом Карл стучится в дверь и повторяет просьбу отца.
– Мне надо идти, – сердито говорит Дэрил. – Я не знаю, какого хера там стряслось, но надо идти…
– Хорошо, – кивает она и с трудом отстраняется от него.
– Ты в порядке? – спрашивает он. И Бэт видит по его глазам, что это не просто вопрос. Если она сейчас скажет, что ей нужно, чтобы он остался с ней, то он проигнорирует просьбу Рика и будет с ней. Дэрил…
– Я в порядке.
Когда Дэрил уходит, бросив к ней на кровать футболку и лифчик, что подобрал с пола, она зарывается лицом в подушки на его кровати. Чувствуя запах его кожи. И покой в душе. Словно он по-прежнему обнимает ее. А потом слышит внизу, как кто-то говорит на повышенных тонах… узнает голоса и вмиг спрыгивает с постели, пытаясь поскорее натянуть на себя лифчик и рубашку. Путается в рукавах. Трясущими руками застегивает пуговицы.
Потому что внизу определенно что-то происходит. Потому что она слышит, как что-то кричит Рик. И когда она подходит все ближе к лестнице, то слышит в его голосе какие-то странные нотки. Сомнение. Ярость. И… страх…
У лестницы Бэт сталкивается с Сэм, которая тоже слышит голос мужа и спешит узнать, что случилось. Обе почему-то думают о Гленне, потому что это первое, что приходит на ум, и что срывается с губ Сэм, едва они входят в комнату, где стоят мужчины.
– Нет, с Гленном все в порядке, – спешит заверить Рик жену и взволнованную Бэт. – Все в порядке. Ничего не случилось.
Но Бэт смотрит на Дэрила, стоящего у окна к ним спиной, и понимает, что это не так. Что-то определенно случилось. Иначе он не был такой настороженный, словно находится в не доме за стенами Александрии, а на вылазке, когда неизвестно откуда ждать опасность.
А еще он зол… Он безумно зол…
И Рик… Бэт видит в светлых глазах Рика странную тень. Видит, как он сжимает на мгновение пальцы в кулак, прижимая тот к губам, прежде чем распахнуть объятия и крепко прижать к себе Сэм.
А потом вдруг все взрывается с приходом Алекса…
***
Его пускает в дом Карл. Рейвен тут же отталкивает его с силой к стене холла, а сам проходит внутрь и орет, зовя Рика. Идет сразу в гостиную, где тут же начинает с каких-то херов нападать на Рика. Пока только словесно. Но Дэрил видит по его глазам, что он на пределе. Вот-вот сорвется и прыгнет прямо через низкий столик на Рика. Подбирается сам, готовясь в любой момент перехватить этого мудака, если тот все-таки решится на это.
– Какого черта, Граймс? Где мой брат? Где мой брат, Граймс? Почему ты позволил ему идти куда-то без меня? Ты знаешь, что ему не было восемнадцати? Ты знаешь это, Граймс? Ты же знаешь правила Александрии – тот, кому нет восемнадцати, не может вызваться добровольцем. Какого черта ты позволил ему ввязаться во все это? Где вы оставили его? Где мой брат, Граймс???
– Твой брат сказал, что ему уже исполнилось восемнадцать, – спокойно отвечает беснующемуся Алексу Рик, пряча Сэм к себе за спину. Сам Дэрил при этом тоже неосознанно косится на Бэт, стоящую чуть поодаль.
– Прикажи отдать мне оружие, Граймс.
– Зачем тебе оружие?
– Я ухожу искать Майка. Прикажи отдать мне оружие! Я ухожу из вашей чертовой безопасной зоны!
– Алекс, я понимаю твои чувства, но это безумие. Твой брат мертв.
– Откуда ты знаешь? – орет Алекс. Он вдруг со всей дури хлопает ладонью по поверхности столика, что лежащие на нем старые журналы и книги так и подпрыгивают. – Откуда ты это знаешь? Ты знаешь, что сегодня пришла индианка из группы Диксона? Живая! Без царапины даже!
Селена. В груди тут же разливается тепло при этой новости. Селена жива…
Его локтя тут же касаются пальцы Бэт. В знак поддержки и того, что она разделяет с ним радость от того, что
Селена выжила в той ловушке, расставленной людьми Гроуди. Алекс краем глаза замечает движение и тут же оборачивается в их сторону.
– О! – говорит он, странно щуря глаза при взгляде на Бэт за его спиной. – Почему я не удивлен сейчас? Ну, как тебе брат Чезаре, дорогая Лукреция? Отменная у вас семейка. А говорила, я ничего не понимаю…
Дэрил не понимает, о ком Рейвен тут толкует. Но он чувствует, как напрягается ладонь Бэт не его локте и видит краем глаза, как прикусывает губу, словно услышала что-то неприятное. А еще ему охренительно не нравится тон, которым тот произносит эти слова. И прежде, чем кто-либо успел даже шевельнуться, как Дэрил в два шага доходит до Рейвена и с тайным наслаждением бьет его прямо в нос, желая переломить тот одном ударом. Рейвен падает на пол и поднимается сразу же. Буквально вскакивает с пола вдруг как херов мячик, но его тут же ловит за локти подоспевший Рик, оттаскивает назад, с трудом удерживая в своих руках.
– Иди и отдохни, Рейвен! Под дурью все кажется легко, – цедит Дэрил зло. И кивает Рику, подтверждая брошенное обвинение.
Да, Рик, Рейвен сейчас обкуренный. И это легко можно понять по сладкому запаху и его расширенным зрачкам. И если бы ты сейчас не был так встревожен из-за Боевой Малышки, то ты бы тоже это понял.
– Иди, Рейвен, дурь выветрится, придешь, и поговорим обо всем.
– Иди к черту, Диксон! – ревет в ответ Алекс и рвется из рук Рика. – Это ты угробил их всех! Твоя вина, что столько людей осталось там! Только твоя. Это ты угробил их всех! Это все из-за тебя!
– Если тебе нужно кого-то обвинить, вини меня! – вдруг вмешивается Бэт с каких-то херов, выскакивая из-за его спины, как клоун из коробочки-сюрприза. Он даже не успевает ее перехватить, прежде, чем она начинает болтать лишнее. – Это я нашла тот грузовик! Это моя вина, что попали в эту ловушку! Это из-за меня умер твой брат…
– Бэт! – ревет он, прерывая ее. Потому что видит, как прищуривается Рейвен в ответ на эти слова. Хватает за руку и оттаскивает от Алекса. Кивает Рику, и тот утаскивает Рейвена прочь из гостиной, а потом из дома. – Херов день… какой-то херов день… Ты какого хера полезла вообще? Ты же видела, он под дурью… на хера?
– Потому что он обвинял тебя! – бросает она ему в ответ. – Потому что это было несправедливо! Потому что это нечестно винить тебя в том, что произошло!
Маленькая и бесстрашная. Готовая всегда встать на его защиту. Охренеть.
Осознание этого тут же отдается где-то внутри. И ему до одури хочется ее обнять. Но тут Сэм… стоит и наблюдает во все глаза за ними.
– Я уже привык. Меня часто обвиняли. В том, что делал, в том, чего не делал. Я привык. Ты не должна вот так бросаться… Это нормально.
– Нет! – яростно возражает она ему. – Это ненормально. И это неправильно. И так не должно быть. Твоей вины в том, что случилось нет.
– Как и твоей, Бэт, – напоминает он. И чувствует, что ему охренительно нужно коснуться ее сейчас. Просто обнять.
– Пойдем, я провожу тебя…
А еще ему нужно отвлечься от мыслей о долбанном сюрпризе, что явно принесли от Гроуди. Оранжевый носок на маленькую ножку. И самое охренительное, что они не могут понять с Риком, правда ли это носок Боевой малышки, или группа, вернувшаяся с вылазки сегодня днем, принесла совершенно чужую вещь. Вряд ли кто-то будет прикалывать на ствол дерева у дороги, ведущей к Александрии, носочек и детский рисунок просто так…
Охренеть… просто охренеть… Дожили… Если этот мудак угрожает Боевой Малышке…
– Что случилось? – спрашивает Бэт, когда они доходят до крыльца дома Ри. Она так пристально смотрит на него, что у него создается ощущение, будто она сейчас мысленно читает все его мысли. Поэтому он просто привлекает ее к себе и целует, прижимая спиной к столбу. Быстро, чтобы не заметили из окна дома, но глубоко, чтобы сбить ее с толку. Они чуть не падают вдвоем, отскакивая друг от друга, когда распахивается дверь, и на пороге появляется Мэгги. Ее лицо сияет, и Дэрил сразу же понимает, что она сейчас скажет.
– Гленн очнулся! Идите скорее!
Гленн действительно пришел в себя. Выглядит, конечно, херово, но Дэрил знает, что этот сукин сын выберется из этой передряги.
– Привет, как ты? – говорит он, склоняясь по знаку корейца над ним. Тот же шепчет ему, заставляя напряженно замереть:
– Это Джон… Джон Говардс… из твоей группы… он выстрелил…
Сука! Если бы Джон был еще жив, то Дэрил бы собственными руками сейчас снова разорвал его на части! Выстрелить в живот и бросить умирать мучительной смертью. Если бы ходячие пришли на запах крови, то смерть от их зубов показалась бы наслаждением в сравнении с пулей в животе…
Теперь понятно, почему Джон пытался прирезать их всех там, в лесу в окрестностях Вудбриджа. Потому что, скорее всего, видел, как Гленна унес Рик. Испугался, что все откроется, когда Гленн заговорит.
– Мы знаем, Гленн, – отвечает Дэрил, пожимая тому легко плечо. – Мы уже знаем.
Из дома Ри Дэрил идет сначала к Селене. Она еле держится на ногах, но ждет его. Потому что знает, что он придет ее проведать, как только узнает, что она вернулась.
– Здравствуй, Белое Облако.
– Диксон… я надеялась, что ты тоже сумел вырваться из этого капкана, – она улыбается ему только пару секунд. А потом улыбка сходит с лица. Глаза острее лезвий. – Кто это? Девчонка? Это девчонка? Это твоя Дэбасиге?
– Нет, Селена. Это не Бэт.
– Тогда Гомес или Джон, – говорит она с горечью. – Кто из них? Это ведь Джон, да? Я знала, что эта баба его погубит. Мне она никогда не нравилась. Пусть она и пострадала от рук Гроуди. Дурная баба. Пусть и красивая.
Они оба молчат некоторое время, потом он вспоминает про долбанный носочек и детский рисунок.
– Ты сможешь завтра пойти со мной, Селена? Мне нужно проверить одно место. Если тебе по силам… если сможешь.
– Смогу. Ты же знаешь. Если надо – смогу. Что-то случилось?
Он рассказывает ей о находке, которую принесли скауты одной из групп, возвращающиеся в Александрию из одной из вылазок. Старается скрыть собственное волнение, но разве можно было что-то скрыть от острых глаз Селены?
– Надо спросить у женщины Граймса, носок ли их ребенка или нет. Вдруг это вовсе не ее.
– Даже если так. Детей в этом возрасте в Александрии больше нет. Только старше. И спросить у Мэм означает сразу же рассказать ей обо всем. И ее отцу. Не надо тревожить никого лишний раз. И так люди перепуганы до усрачки тем, что произошло. И эти головы…
Дэрил рассказывает Селене о головах, а та поджимает губы недовольно. Ей все это очень не нравится. Особенно голова оленя. На прощание Дэрил не может не поинтересоваться у Селены, сможет ли она помочь ему в одном вопросе, а еще спрашивает:
– Что означает Дэбасиге?
– Далеко идущий солнечный свет, – отвечает Селена. – Я сделаю для нее то, что ты просишь. Дай мне пару дней, хорошо?
На обратном пути Дэрил заходит к Кэрол, чтобы предупредить ее о том, чтобы была крайне осторожна сейчас. И не убирала далеко от себя оружие в доме. Внутри неприятно тянет, и он изо всех сил пытается определить, что за чувство его сейчас терзает.
Ощущение чего-то нехорошего? Или просто холодеет внутри из-за завтрашних похорон, которые всегда давались ему тяжело?
Единственная могила из семнадцати, в которой будет лежать тело под деревянным крестом – это Сашина. Только сегодня он привез ее тело, которое закрыл от ходячих в автомобиле, брошенном на одной из бывших улочек пригорода Александрии.
Саша… охренеть, Саша… на хера ты полезла к тем долбанным тачкам на шоссе?
Все небольшое население Александрии собирается на участке у церкви, отведенном под кладбище их Зоны, провожая ушедших от них. Тихо читает последние слова проповедник, вызывая в Дэриле неприятные воспоминания.
Он всегда ненавидел похороны. Потому что каждый раз возвращался в тот день, когда этот же проповедник стоял над ямой под персиковым деревом. Ямой, где закапывали тряпку, которая когда-то была желтым поло, и куски гипса. В день, когда он прощался с Бэт, провожая взглядом закат…Именно поэтому каждый раз, когда в Александрии кого-то хоронили, он умирал раз за разом возвращаясь в долбанный день чьих-то похорон.
Но сегодня все не так. Потому что она стоит сейчас рядом с ним у могилы Саши. Он видит, как блестят ее глаза от слез, которые вот-вот сорвутся и побегут по щекам. Протягивает руку и переплетает ее пальцы со своими пальцами. Чтобы хотя на чуть-чуть унять ее боль и горе. А она прислоняется головой к его руке, чуть пониже плеча…
потому что маленькая… охренеть, какая она маленькая рядом с ним… просто охренеть…
Дэбасиге… Далеко идущий солнечный свет… Его свет…
Она вернулась к нему, и его жизнь снова озарена светом. Ее светом. Ее теплом. Бэт…
Потом они разделяются – она остается с Граймсами и Мэгги у могилы Саши и Аба, а он идет к другим могилам. К другим семьям, которые лишились своих близких. К семьям Гомеса и Джона. Чтобы разделить с ними горе и заверить, что они могут рассчитывать на его помощь и поддержку. Даже семья Джона, которая никогда не узнает, что тот сделал и ради чего. Дэрил не может не смотреть на белобрысую девочку, у которой то и дело сползают очки на нос, из которого постоянно течет, потому она вся захлебывается сейчас в рыданиях.
Они сказали, что любят таких… у которых еще даже оформилась грудь. Ты себе не представляешь, Дэрил, каково это. Ей всего одиннадцать…
Долбанный конец света…
… рассказать о вас. Кто вы и что вы. И что вам дорого… Граймсу. Ри. Тебе. Чтобы продолжить игру. Так и сказал – продолжить игру… Потому что интереснее играть с сильными через слабых.
С сильными через слабых… Охренеть, кому может прийти в голову играть, используя жизни детей? Только долбанному психопату…
Дэрил находит взглядом Селену. Она кивает ему, мол, я готова, можно выходить. В отличие от него, Селена выражает свои соболезнования только к семье Гомеса. И молча обнимает девчонку Джона. На Хелену, его жену, она даже не смотрит.
Он теряет Бэт у церкви. Но Мэгги тоже не видит среди расходящихся с кладбища людей, поэтому думает почему-то, что она уже вернулась домой. Правда, в доме Ри с удивлением обнаруживает, что это не так. Там только семейство Ри полным составом.
– Я думала, что Бэт с тобой, – озадаченно хмурит лоб Мэгги. – Может, она пошла к Розите, как собиралась недавно.
Дэрил не может не чувствовать легкое беспокойство при мысли, что понятия не имеет, где она находится сейчас. Особенно, когда вспоминает слова Джона, сказанные перед смертью.
Бэт приходит, когда это беспокойство вырастает в размерах. Ему надо уже уходить – скоро будут сумерки, и тогда они с Селеной вообще ни хера не найдут. Но он терпеливо ждет. Ледяная рука ощущения чего-то нехорошего, что так и не выпускает его внутренности, чуть ослабляет хватку, когда он видит через окно, как она идет по улице Александрии.
Топик на широких лямках, открывающий ключицы. Узкие джинсы. Высокие ботинки, несмотря на жару, словно она собралась на вылазку. Высокий хвостик, который так качается из стороны в сторону в такт шагам.
– Ой, ты здесь? Ты к Гленну или меня ждешь? – спрашивает, отчего-то смущаясь. А потом замечает ремень арбалета, пересекающий его грудь, и тут же встревожено. – Ты уходишь за стены?
– Мне нужно выйти. До темноты я вернусь. Ты где была? У Мишонн? – что означает – у долбанного ниггера.
– Нет, я ходила… в другое место, – она поджимает губы, а потом говорит, оправдываясь. – Я была у Алекса. Ему сейчас очень плохо… из-за Майка. Я не могла не навестить его.
Ему это охренеть как не нравится. Потому что помнит ту ненависть, что мелькнула в глазах Рейвена вчера. Но он молчит, стараясь сдерживаться. Только плечами пожимает.
– Надеюсь, в этот раз он был не под дурью.
– Нет. Он был… нормальный.
Он видит, что она мнется, явно желая что-то сказать. Но никак не решается. Тогда решается он и лезет в сумку. Селена, к его удивлению, сделала за ночь то, что он просил. Он охренительно боялся что-то сломать, когда прятал это в сумку. Потому что это был особый подарок.
– Ах! Господи! – она выдыхает с таким восторгом, что у него так и замирает сердце от радости. Будто это ему подарили что-то, а не ей.
Тонкое переплетение ниток в замысловатом узоре. Круг из ивовой ветки и мягкие перышки совы, на добычу которых по просьбе Селены он выходил вчера на закате за стены.
– Ты знаешь, что это? – спрашивает Дэрил у Бэт, заворожено наблюдающей за кружением перьев в воздухе. – Ловец снов. Пусть он ловит все твои кошмары. Все твои тени. Всех твоих злых духов…
Она как-то странно смотрит на него, а потом прижимается к нему, крепко беря в захват своих тонких рук, и целует его, приподнявшись на цыпочки. Открывает доверчиво губы. Проводит языком по его губам, отчего у него вмиг закипает кровь в жилах. Этот поцелуй еще долго горит на его губах, когда они вдвоем с Селеной выходят за ворота. И он пытается не улыбаться, как долбанный идиот, ощущая, как горят эти поцелуем его губы.
До бывшего парка, где группа сняла с дерева носок и рисунок, не больше двух миль, поэтому они решают идти пешком. О чем впоследствии Дэрил будет жалеть еще долгое время. Дерево находят сразу по описанию. Начинают осматриваться, чтобы понять, с какой стороны пришли сюда те, кто оставил такой сюрприз. Идут, внимательно осматриваясь и подмечая – небрежно брошенные окурки или смятую пачку сигарет, следы от каблуков сапог или ботинка, обломанные ветви кустарников.
Спустя пару часов, когда солнце медленно поплыло к линии горизонта, Дэрил вдруг переглядывается с Селеной, когда им в головы приходит практически одновременно одно и то же.
Все слишком очевидно. Эти следы… они слишком очевидны. Словно напоказ. Слишком просто для херова умника Гроуди-младшего.
Засада, спрашивает его одними глазами Селена, а потом подходит к очередному ходячему-одиночке, что медленно идет к ним из-за кустов. Он ей медленно кивает.
На всякий случай будь наготове. Тут явно нечисто…
А сам расстегивает ножны на всякий случай, чтобы иметь возможность быстро вынуть нож. Шевелит пальцем на курке арбалета, разминая тот.
Через полчаса они выходят к заботливо приготовленному для них очередному подарку от Гроуди. И тогда Дэрил понимает, как они с Риком ошиблись, сосредоточившись на том, чтобы защитить Джудит.
Оранжевый херов носочек. Трупик обезглавленного лиса, голову которого подкинули в мешке с остальными. И детская плюшевая игрушка у трупика лиса.
Охренеть… Мелкая… охренеть…
========== Глава 24 ==========
Тогда…
Сначала они идут по разным сторонам дороги. Несмотря на то, что новый знакомец отнес ее во время обморока с асфальта и не бросил ее, пока она была без сознания. А ведь мог обчистить ее карманы и унести ее рюкзак и оружие. Это совсем неудивительно сейчас.
Удивительно по настоящему времени после конца света другое. То, что он все-таки терпеливо дождается, пока она откроет глаза. Улыбается открыто, когда она первым делом хватается за оружие, проверяя на месте ли то. Протягивает с готовностью ей свою бутыль с водой, когда она лезет за таблетками – от перенапряжения голова просто раскалывается.
– Не отравлено, не смотри так, – его голос звучит весьма дружелюбно. С легкими нотками любопытства, впрочем, которое он плохо скрывает сейчас.
– Удивительно… что ты так щедр… с запасами.
– Ты спасла мне жизнь. Разве это не стоит того, чтобы делиться с тобой? Разве так не должны поступать люди? – возражает он Бэт.
– Люди ….разные. Редко встречаются…. хорошие.
– Но ведь встречаются. Ты, например.
Бэт смотрит на пузырек с таблетками в своей руке.
Хороший ли она человек? Еще несколько дней назад она бы сказала, что хороший. Теперь она даже рада, что когда-то потеряла распятие. Иначе бы оно обжигало ее, как жжет сейчас кожу крест на запястье.
– Что с твоим голосом? И обморок… Ты нездорова? Где твоя группа? Неужели ты здесь одна?
Она игнорирует все эти вопросы. Аккуратно поднимается на ноги, закидывает лямки рюкзака за плечи. Он хочет помочь ей – тянется к арбалету, но ей не нравится, что он может коснуться оружия. Поэтому старается быстрее его поднять оружие с асфальта.
Потом они идут по разные стороны дороги. И он говорит и говорит. Сначала спрашивал о ней, но наткнувшись на стену молчания, стал просто говорить о себе. О том, что идет из Джонсборо на юг. Потому что там нет зимы, и почти никогда не бывает холодно. О том, что был уже в четырех группах. Последняя была самая большая, но разделилась в итоге.
– Люди нашли щиты. Про убежище. Терминус. Обещали безопасность, кров и еду. Вот наши и разделились. Почти все пошли в этот Терминус. А я и еще пятеро продолжили путь во Флориду. У них там родственники. А я… я просто хочу в Кейп Корал, чтобы поплавать на доске в Мексиканском заливе… хотя бы еще раз. Да, наверное, я выгляжу идиотом, – улыбается он Бэт, когда замечает взгляд, направленный на него через дорогу. – Но я бы очень хотел перед тем, как умереть, снова вдохнуть этот соленый воздух. Страшно не умереть. Страшно не жить.
– Мой папа…, – вдруг останавливается она. – Мой папа так говорил.
– Мой дед всегда повторял мне это, – отзывается Джеральд с другой стороны дороги. – Это старая…
– … ирландская поговорка … знаю…
– Откуда? – а потом присвистывает. – Да, даже в аду ирландцу будет всегда кому пожать руку. Такие вот мы сукины дети.
И Бэт впервые за все время улыбается.
К концу дня они уже идет по одной стороне дороги. Она не уходит в лес, как могла бы. Как планировала раньше. Потому что быть вдвоем лучше, чем одной сейчас. И еще если быть вдвоем, то можно поспать ночью хотя бы несколько часов… а она так устала… Правда, первую ночь наедине с Джерри она не спит, несмотря на всего его уговоры. И он тогда тоже не ложится. Рассказывает ей о прошлой жизни.
О том, что учился в Стетсонском университете праву, что играл в футбол в университетской команде. Что планировал начать работу в одной юридический фирме в Орландо. Купить дом в Кейп Корал, чтобы каждый уик-энд выезжать и ловить волну. Что на последнем году обучения ему пришлось прервать обучение, потому что некому было ухаживать за дедом после двух инсультов, которые случились практически перед тем, как наступил апокалипсис. Что именно дед был первым обращенным, которого он видел, но далеко не последним за эти годы. Что он уже давно не надеется, что мать и сестра, живущие до начала всего этого в Сиэтле, живы…
О себе Бэт рассказывает Джерри только на третью ночь. То, что помнит. Про то, что родилась и выросла здесь, в Джорджии. Что у отца была ферма. Что училась в школе старательно и усердно, мечтая учить педагогику или социологию. Ей всегда хотелось, чтобы ее будущая профессия была связана с детьми. Что почти шагнула к своей мечте, когда получила письмо из Бостона. О своей семье. Именно тогда, в ту ночь, она вспоминает о смерти матери и Шона. А уже потом, плача на груди у Джерри, видит, как опускается лезвие на шею отца за сетчатым забором…
– У меня осталась только сестра. Я ищу ее. И найду. Я должна найти.
– Хорошо, – соглашается он, улыбаясь ей успокаивающе. – Ты обязательно найдешь ее.
Последующие дни они вместе. Маленькая группа. Вместе убегают от стада ходячих и прячутся в одном из складов какой-то узловой станции. Вместе обыскивают машины и одинокие дома, что попадаются на пути. Вместе добывают себе пропитание – собирают и кипятят воду, чтобы разлить по бутылкам, охотятся в лесу (у Бэт это получается гораздо лучше), шарят по шкафчикам и ящикам в домах. И в карманах трупов, что иногда попадаются на пути. Джерри, правда, не подпускает ее к телам – всегда обыскивает сам. Жалеет ее.
Он отдает ей целую коробку патронов к пистолету, который она держит при себе. Она ему свой третий нож, который сняла когда-то с одного из ходячих. Взамен того, что он потеряет, когда спасет ей жизнь у железнодорожных складов, когда неожиданно ее схватит ходячий, подошедший со спины.
Они говорят обо всем. О фильмах, которые когда-то смотрели. О предметах, которые изучали. О местах, где доводилось бывать. О книгах, которые читали. И все время находят что-то общее. Кроме одной книги, по поводу которой долго спорят.
– Это ужасная книга у Фаулза. Я просто не могла спать после нее первую ночь. И смерть Миранды… она ужасна…, – морщится Бэт. От того, что они так часто разговаривают, ее голос окреп. Пусть он все еще хрипловат, но теперь для нее не так затруднительно говорить.
– Зато все верно. Такова жизнь, – отвечает ей Джерри. Они идут по рельсам. Балансируя. Путаясь удержаться, потому что поспорили – кто последний удержится, тот забирает себе шоколадный батончик, который нашли в будке охранника у железнодорожных складов.
– Никогда не знаешь, что и как повернется в следующий момент. Вот в чем соль. От одного момента зависит все. Не выиграй он на скачках, не было бы денег… и если бы Миранда не попалась ему одна. Ничего бы не было. Всей это истории. И он же по-своему несчастен. Клегг. Он так ее любил. Он все сделал для нее.
– Смысл любви не брать, – возражает ему Бэт. – Смысл любви в том, чтобы давать.
Из ближайших к ней кустов выходит ходячий, и она снимает арбалет из-за спины. При этом ей приходится сойти с рельс. Ходячего она убивает сразу же первым выстрелом, радуясь тому, что ей удается стрелять все лучше и лучше.
– Ты проиграла, – замечает Джерри, когда она оборачивается к нему. – Батончик мой.
На девятый день их совместного путешествия они решают обойти городок, на подходе к которому видят прогуливающихся ходячих. Их слишком много для двоих. Рисковать тут нет смысла. И они сворачивают в сторону, проходят через лес, чтобы выйти на заросшее травой поле, некогда заботливо распахиваемое для посадок зерновых. Некоторые из них остались тут после уборки, и сейчас Бэт трогает пальцами засохшие колоски.
– Ну, добро пожаловать домой, – шутит Джерри, глядя на дом и хозяйственные постройки вдали, и понимает, что неудачно, когда видит, как она морщится, пытаясь сдержать слезы.
В доме бродит только парочка ходячих, которых убирает Джерри, придерживая Бэт за своей спиной. Остальные мертвецы давно высохли в одной из спален второго этажа. Целая семья. Отец, мать и трое детей. Джерри выносит их дома и складывает в одном из пустых амбаров. Они бы их сожгли, но снова начинает холодный дождь – вечный спутник зимы.
– Я никогда к этому не привыкну, – признается Бэт, когда они сидят вечером при свете свечей в гостиной и выгребают ложками из банок консервированные равиоли в томатном соусе. А потом поднимает взгляд и почему-то видит совсем не ту гостиную. И не этого человека, что сидит напротив нее. Тут же что-то сжимается внутри. Как тогда, когда Джерри находит дверь в подвал при обыске этого дома.
