Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"

Автор книги: La escritora

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 50 страниц)

Второй момент, в который он плавно скользит, пытаясь уйти от воспоминания про триста долбанных шагов, это тот, в котором он узнал, что ребенка не будет. Раньше, до этих слов, Дэрил никогда не задумывался о том, произошло ли что-то тогда или нет. Ему казалось почему-то это нечто таким разумеющимся, словно долбанным приложением к тому решению, которое он принял. Когда понял, что хочет жить вместе с Бэт. Хочет, чтобы она была всегда рядом, даже ночью. Просто, чтобы лежала рядом с ним в постели, и чтобы он знал, что стоит ему только протянуть руку, то он ощутит ее присутствие. Не так, как раньше, несколько месяцев назад. Когда просыпался и, касаясь пустоты рядом с собой, понимал, что ему только в который раз приснилось ее присутствие. Что ее нет рядом, и никогда не будет.

А еще Бэт сама хотела ребенка. И это означало для него, что ребенок должен быть. Просто должен быть и все. Дэрил даже не задумывался особо до этого момента, что для него может значить этот ребенок. А теперь, когда выяснилось, что его не будет…

Почему-то сразу на ум приходит маленькое тельце Боевой Малышки, которое держал в своих больших ладонях, боясь ненароком сломать что-то младенцу. И большие голубые глазенки Мелкой. И чувствует только сейчас, что его лишили чего-то… чего-то охренительно хорошего… и понимать это сейчас охренительно неприятно.

Словно у него внутри вдруг образовалась очередная дыра…

Дэрил пытается и эту мысль отогнать от себя подальше. Открывает глаза и находит взглядом Бэт, сидящую на ограждении крыши и наблюдающую за звездами. Одна ее рука лежит на ноге, согнутой в колене. На палец другой она медленно накручивает прядь волос, выбившуюся из косы. Чтобы потом точно так же медленно раскрутить и снова начать наматывать. Жаль, что сейчас темно, и он не может видеть выражения ее лица.

Думает ли она так же, как он о той ночи, когда он вернулся из Вудбриджа, вырвавшись из долбанной ловушки с грузовиком? Потому что сейчас, глядя на звезды на ночном небе, он вспоминает потолок ее комнаты, который видел, когда лежал в ее узкой постели, а она спала положив голову на сгиб его локтя. И он уверен сейчас, что сумел пережить очередной провал в своей жизни и те потери, которые тот повлек за собой, только из-за того, что она была рядом.

Она была ему нужна. Всегда. Она стала так охренительно ему нужна с тех самых пор, как его надежно и крепко привязали к ней в ночь на террасе домика самогонщика.

Беда в том, что он уже не нужен ей. И что она была охренительно права тогда, когда пробуя идти по следу в лесу близ Атланты, сказала ему те долбанные слова. «Очень скоро ты мне будешь не нужен». И теперь он ясно понимает, что этот момент настал. День, когда он перестал быть ей нужным…

Он пытается вспомнить, что она ему говорила за все время, которое они провели вместе после ее возвращения в Александрию. А потом понимает, что никаких важных для него слов так и не было произнесено. Охренеть, он даже не знает, согласилась бы она вообще жить с ним в том домике в Александрии… Только однажды сказала ему, что всегда будет рядом. Что ей без него никак. Вот и все.

Но на деле… на деле выходит, что она может…

Это третья и самая неприятная для Дэрила мысль. Мысль, от которой хочется выть волком. Это еще хуже, чем недовольство им членами их маленькой семьи. Хуже, чем понимание, что он что-то снова сделал не так. Хуже, чем пристальный с легкой укоризной в бледно-голубых глазах взгляд Рика. Намного хуже. Потому что он понимает, что он снова облажался. В который раз. Ему казалось, что он может убедить ее вернуться. Или уйти в Скотленд. Ведь он все так охренительно продумал, пока сидел в спальне в ту ночь бушующей за окном бури и ждал рассвета. Никому бы не пришлось рисковать жизнью. Был путь в Скотленд, минуя Мемориальный мост, носящий имя какого-то мудака. И под завязку набитый сейчас ходячими. Все возможно. Если только Бэт захочет.

Только она не хочет…

И даже не скрывает этого. Заставляя себя снова ощущать себя как раньше совершенно никому не нужным. Он снова никто, потому что для нее стал совсем ненужным… Никто. Он снова никто. И он ничего не может с этим поделать…

Сон все никак не идет. Спустя некоторое время Дэрил сдается и поднимается с импровизированной постели. Не может не отметить позднее, как резко напрягается Бэт, когда он подходит к месту на ограждении, где она сидит. И вдруг вспоминает, как она сжалась испуганно, когда он швырнул ей топик.

– Не спится? – Бэт первая нарушает молчание, и Дэрил чувствует благодарность за то, что она заводит разговор. Потому что сам отчего-то едва ли придумал, с чего начинать тот, и потому бы просто стоял рядом и молчал. Тупил, как это бывает с ним.

– Неа, не могу уснуть.

Они недолго смотрят друг на друга. Переводят после взгляды в ночное небо, откуда льет мягкий свет неполная луна, и задорно подмигивают звезды. На противоположной стороне дороги раздается легкий шорох в зарослях дикой акации, а потом смолкает спустя какое-то время.

– Зверь или ходячий? – тихо спрашивает Бэт.

– Ходячий. Слишком шумит для мелкого зверя. А крупняка там быть не может. Там же не лес. Смотри, сама – позади кустов луг. Слишком открытое место для крупняка. Ему неоткуда-то подойти.

– Поглядим, – отзывается Бэт, глядя в окуляр прицела на арбалете, пытаясь в свете луны разглядеть что-то на противоположной стороне дороги. – Это тогда очень молчаливый ходячий… хрипа не слышно.

Дэрил прищуривает глаза, признавая правоту его слов. Не так уж далеко заросли акации, чтобы было не слышно привычного хрипа ходячего. Теперь и сам невольно ищет взглядом винтовку, что лежит недалеко прямо у ограждения крыши.

Если это не ходячий, то точно живой. А на хера живому продираться сейчас через кусты? Если эти кусты проще обойти. Потому что через какие-то тридцать-сорок ярдов по другую сторону дороги раскидывается широкое пространство луга. Если только тот, создает этот шорох, не желает быть замеченным на этом открытом месте…

Снова раздается шорох, только уже намного ближе к дороге, и потому гораздо различимее. А потом из кустов на дорогу медленно выходит ходячая, путаясь в рваном подоле длинной юбки. Она идет, аккуратно ставя вывернутые ступни, и водит головой из стороны в сторону. Словно прислушивается к чему-то.

– Ходячая. Ты был прав.

– Мог быть живой, – говорит он тихо, чувствуя, как что-то сжимается в груди неприятно. Слабо, но все-таки ощутимо. – Для живых мы как ладони сейчас.

– Вряд ли бы там был кто-то живой, – замечает Бэт, наблюдая, как ходячая неожиданно меняет направление и уходит в рощу, что расположена за заправкой. А потом снова опускает арбалет на колени. – Потому что ходячая так просто бы там не стояла.

Ее слова вполне разумны, но что-то все равно почему-то настораживает сейчас Дэрила. И он сам не может объяснить себе, что именно. Это как тогда с долбанным Терминусом, когда впервые увидел их знак. Или когда еще были на ферме Хэршелла. Ему тогда просто до трясучки в руках не нравилось то херово затишье.

Дэрил пытается отвлечься от этих неприятных воспоминаний и от тяжести в груди. Поэтому переводит взгляд на Бэт, снова расслабленно устроившуюся на ограждении и глядящую куда-то в небо. Она кажется ему сейчас в мягком свете луны невероятно красивой, когда ее коса вот так растрепана… когда Бэт вот так улыбается мягко, снова накручивая на палец одну из прядей, висящих вдоль лица.

Такая красивая. Такая хрупкая. Такая беззащитная.

Он смотрит на ее лицо и ясно видит небольшой шрам на лбу, оставшийся от пулевого отверстия. Потом невольно вспоминает снова этот долбанный коридор и то, как она ранила ту копшу.

– Может, я и научил тебя выживать в лесу, Бэт, – хрипло говорит Дэрил то, что приходит в голову при взгляде на этот шрам. – И всякой остальной херне. Но я не научил тебя еще одной охренительно важной вещи сейчас. Не научил, как убивать живых.

Она поворачивается к нему, чуть шире обычного распахнув глаза в удивлении от его слов, но в этот раз он даже не смущается ее изумлению. Потому что чувствует, что прав сейчас. Охренительно прав. Он был обязан научить ее тогда тому, как защищать себя и от живых тоже. А не думать о том, что всегда будет рядом с ней и сумеет сделать это сам. Тогда он получил очередной урок от этого Умника сверху. Очередной долбанный урок.

Бэт ничего не говорит, и он продолжает уже смелее, чем прежде. Желая научить ее тому, что знал сам раньше. И тому, что довелось узнать за эти годы.

– Тогда с той копшой… если бы ты ударила в другое место, то все было бы иначе. Вот сюда надо было бить – он кладет ей указательный и средний пальцы на место между основанием шеи и косточкой ключицы.

– Человек подыхает спустя минуты после удара. И сразу же после удара у него перестает двигаться рука. Учти, если дотянешься при своем росте. Только бить надо глубоко. Удары в шею вот сюда, – его пальцы перемещаются на шею. Прямо на местечко, где сейчас, к его удивлению, бьется слишком быстро пульс. – Смерть за две-три минуты. В любое место на шее. Не достаешь до шеи или плеча, куда будешь бить?

– В сердце.

– Ошибка, Грин. Потому что оно защищено ребрами. Рискуешь не попасть даже. Решила бить в сердце, бей снизу под ребра, прямо тут, – его пальцы перемещаются вниз от шеи к месту, о котором он говорит. – Но тут все зависит от случая. И от длины лезвия. Я бы бил в печень, Грин. Вот сюда. Под правое ребро. Тебе удобнее даже – ты маленькая. Запомнила? А еще, если руки не прикрыты ничем, как у меня сейчас, то лучше ударить вот сюда.

На этот раз он показывает уже на своей руке, чуть согнув руку в локте. Создавая иллюзорный порез острием ладони.

– Выводишь руку из действия сразу же. И убиваешь заодно. Минут десять. При этом он заливается кровью, как хряк. И Бэт… второго шанса, когда ты достала оружие, у тебя не будет. Если достала, убей. Только так. Никаких сомнений. Никакой жалости. Иначе ты сама труп. Ты ведь и сама понимаешь это сейчас.

– Ты так спокойно говоришь об этом, – медленно произносит Бэт, по-прежнему глядя на то место на его руку, где он провел тот воображаемый порез. – Ты когда-нибудь думал о тех, кого убил? Жалел о том, что сделал?

– Ну, я же не долбанный псих! Конечно же, думал. Но не так, как ты себе думаешь…

Слова вырываются быстрее, чем Дэрил успевает подумать. И только, когда она прикусывает губу, понимает, что снова лажает сейчас. А еще, что, скорее всего, мог обидеть ее.

Охренительно обидеть, если помнить о том, что она убеждена, что с ней далеко не все в порядке…

Дэрил хочет коснуться ее. Просто коснуться руки чуть ниже ее хрупкого плечика, обтянутого джинсовой тканью куртки. Но она ловко уходит от его прикосновения, делая вид, что хочет пить. Наклоняется за бутылкой воды, стоящей сразу у подножия ограждения.

– Если ты убила, Бэт, то жалеть не стоит. Если ты убила, значит, были причины.

– Если бы… Иди спать, Дэрил. Иначе завтра не я буду плести лениво свою задницу, а кое-кто другой.

Бэт больше не желает разговаривать с ним. Это читается во всей ее позе и в голосе, когда она снова напоминает ему о том, что он слишком мало спал прошлой ночью, и что ему необходимо отдохнуть сейчас. Дэрил не спорит с ней, понимая бесполезность этого, и возвращается к постели. Охренеть, когда же я перестану так лажать, думает он, а потом закрывает глаза и медленно погружается в сон под стрекот цикад.

Это вина долбанных цикад, что ему снится этот сон. Только их. Потому что иначе, почему он снова возвращается на террасу домика самогонщика?

Он снова сидит, напротив нее, поигрывая ножом просто потому, что ему охренительно нужно сейчас занять руки. Чтобы не коснуться ее. Этим желанием так и колет в пальцах, которыми он сейчас сильнее необходимого сжимает рукоять ножа.

Она сидит напротив него. При желании он дотянулся бы до нее за считанные секунды. Даже быстрее, чем она сообразит что-то. И она светится, как долбанная лампочка в мягком свете полной луны, на которую смотрит, широко распахнув свои глаза-озера. Рассказывает ему о том, каким должно быть будущее у ее отца. У ее семьи. У нее самой.

Он смотрит на нее – на лицо, освещенной луной, на ее улыбку, на ее светящиеся глаза, и вдруг в голове возникает, словно воспоминание, четкое понимание, что будет впереди. Они сожгут этот домик, когда она предложит. А потом будут бродить по лесам в поисках безопасного места. Для них двоих, как ему охренительно захочется со временем. И ему будет казаться, что они найдут такое место. Затем кто-то утащит ее в долбанной тачке с крестом, и он ничего не сможет сделать. Как не сможет сделать позднее, когда нападет на ее след. Когда придет за ней в тот долбанный госпиталь. Она получит пулю в башку из-за того, что он протупит и не остановит ее идиотский поступок, когда она всадит копше ножницы в плечо. Они увезут ее из Атланты, чтобы обнаружить, что она жива. А еще, чтобы проебать на лесной дороге из-за стада. Проебут на долгих полтора года, которые разделят ее и его не только на эти месяцы.

Навсегда… Эти полтора года навсегда разделят их…и ничего нельзя будет изменить. И он ничего не сможет с этим поделать.

И от осознания этого перехватывает в горле, а глаза начинают предательски слезиться. Он отводит взгляд всего на мгновение в сторону, чтобы не выдать ей своих чувств сейчас. А когда возвращает обратно, то обнаруживает, что терраса пуста. Ее нет. И он не на террасе домика самогонщика, а на крыльце дома Граймсов в Александрии.

Он совершенно один в темноте ночи.

Ее больше нет…

Херов сон. Дэрил открывает глаза и первое, что видит – это светло-голубое небо с легкими оттенками растворяющейся рассветной дымки. В этой прозрачной высоте нет ни облачка, что предвещает ясный и жаркий день. Он смотрит в небо и чувствует, как медленно уходит напряжение из мускулов, а где-то в глубине сердца рассеивается липкий страх. Это всего лишь херов сон…

Он садится на сбитом во время его сна одеяле и понимает, что сейчас на крыше совершенно один. Бэт нет. Словно его херов сон вдруг превратился в реальность. Словно ничего того, что произошло за последние два месяца и не было. Она не приходила в Александрию с ниггером. Она не выжила тогда в том долбанном лесу. Она мертва… ее нет…

Но у ограждения, недалеко от того места, где Дэрил пытался вчера закурить, валяется серая тряпка, в которой он узнает топик с кружевной спинкой, который был вчера на Бэт. Значит, она просто-напросто свалила, пока он спал. В груди поднимается волной ослепляющая ярость на нее. Она в который раз запудрила ему мозги своими песнями, и он, помня о том, какой была раньше Грин – до одурения честной и доверчивой, совсем расслабился. В который, твою мать, раз.

Но первые пять минут Дэрил сидит и старательно давит в себе эту ярость. Допуская одну –единственную вещь, которая только и способна ее оправдать сейчас. Она просто свалила сейчас в кусты, потому что всегда смущалась делать свои дела при свидетелях.

Она просто свалила в кусты, мать ее. Она должна была просто свалить в кусты!

Потом он поднимается с места, подхватывает с крыши оружие и собственный рюкзак и спрыгивает с крыши сначала на крышу внедорожника, потом на асфальт. Как она умудрилась свалить тихо, когда долбанная крыша тачки издает такой охренительно громкий звук? Он рассчитывал, что непременно услышит Бэт, реши она сбежать от него снова. А потом оглядывается и понимает, как она это сделала. Она просто съехала вниз по одному из узких столбов, поддерживающих крышу навеса над колонками заправки.

Грин снова обставила его, херову тупицу! И он готов сейчас убить ее за то, что она свалила! И непременно сделает, когда найдет… он всыпет ей по полное число, этой наглой маленькой…

Но спустя какое-то мгновение Дэрил ощущает невероятное по силе облегчение, что она успела свалить так вовремя. Потому что когда он выходит с заправки на дорогу, чтобы оглядеться и решить, куда она могла рвануть сейчас, то видит впереди, у брошенного грузовика троих мужиков. Он огладывается назад, в сторону, откуда они вчера пришли с Бэт, и видит еще двоих, которые видя, что он их засек, двигают к нему.

Он еще может уйти от них. Для этого достаточно просто рвануть обратно к заправке и скрыться в роще за этим небольшим зданием. Но когда Дэрил разворачивается, чтобы бежать, его останавливает вкрадчиво-мягкий, но властный голос:

– Я бы не советовал тебе делать это! Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я свернул одну очаровательную тонкую шейку!

От этих слов в момент все холодеет внутри. И Дэрил понимает, что Бэт действительно зачем-то поперлась в кусты одна. Где ее и приняли в свои заботливые руки люди Гроуди, сейчас медленно окружающие кольцом на дороге возле этой долбанной заправки, ставшей для них смертельной ловушкой.

Твою мать, Диксон, где был твой нюх в эти дни? И ни хера это была не та ходячая в кустах. Голову готов отдать на кон, что это были они…

И отдаст. Непременно отдаст. И проиграет ее вчистую на этом кону. Немного попозже… потому что разве не за этим они явились сюда? За его головой…

========== Глава 41 ==========

За все месяцы, прошедшие с конца прежнего мира, у Дэрила появилось отличное чутье на людей. Ему часто без особого труда удавалось понять, какой человек несет в себе хотя бы тонкий огонек света, даже несмотря на то, что он выглядит угрожающе, а у кого за охренительной картинкой скрывается настоящая помойка.

Эйдан Гроуди принадлежал именно к последним.

Дэрилу раньше не удавалось встретиться с ним лицом к лицу. Когда Совет задумал провести долбанные переговоры с Харвудом, он был в очередной вылазке, подчищая Аннандейл, один из городков близ Александрии. Рик ездил тогда поболтать с мистером Вайсом и другими, и Дэрил даже почувствовал некий отголосок обиды, что все это прошло мимо него в те дни. А теперь вот самому выпадает сейчас возможность встать напротив херова умника Гроуди.

Который не может не удивлять его своим видом. Потому что ни за каким хером никому бы не пришло в голову, что этот на удивление холеный светловолосый мужик может быть тем самым мудаком, что никак не может успокоиться, пока не разрушит Александрию до основания.

Дэрил всегда чуял, что тому нужны не просто головы. Ему нужна только кровь. Кровь, которая давала ему ощущение полной власти над теми живыми, что остались в этом мире, где сейчас мертвые на коне. Как Губернатору, который когда-то подкатил к тюрьме на танке, прикрываясь до охренении благородным лозунгом о безопасном месте для своих людей.

Гроуди нужна кровь. И поэтому у Дэрила сейчас скручивает все внутренности в узел. Он пытается не думать о том, что эти ублюдки могут сделать ей. Только его охренительно настораживает сейчас, что Бэт нет ни на дороге, ни поблизости от места, где он стоит, окруженный сразу шестью мужиками, пристально наблюдающими за ним. Трое его возраста или чуть старше и схожие не только по годам, но и по комплекции. Двое – еще двадцатилетние сопляки, глаза которых абсолютно пусты. Все почти вооружены винтовками и дробовиками. У одного лишь висит автомат за плечом. Кроме этого, у одного из юных сопляков из-за плеча торчит лук, у мужика рядом с ним – арбалет.

Значит, ведут еще со вчерашнего дня точно, и заворачивали в магазинчик Хофмана. И не могли не разживиться там оружием.

Они не держат его на прицеле. Оружие в руках и опущено дулом вниз. Но Дэрил сразу замечает, что пальцы у всех на курках. Все готовы к любым неожиданностям с его стороны. Просто наблюдают за ним, внимательно оглядывающим и приценивающимся к каждому из этой шестерки. Пока Гроуди стоит чуть поодаль их круга и медленно раскуривает сигареллу. Отчего в Дэриле снова просыпается ощущение некого сходства с Губернатором. Хотя Гроуди младше того годами, выше ростом и светловолос.

– Где она? – не выдерживает первым Дэрил, когда над стоящими на дороге повисает напряженное молчание. Давящее больно на уши. Гроуди только склоняет голову к плечу и смотрит на него через прядь длинной челки, упавшей на лоб.

– Кто – она, Диксон? – улыбается Эйдан, чуть прищуривая глаза. Мудак. Просто мудак.

– Где она, Гроуди? – повторяет Дэрил, вскидывая резко арбалет и беря на прицел его долбанную башку. Тут же на него наводят оружие люди Гроуди, и атмосфера моментально накаляется.

– Спокойно, ребята, спокойно, – с этими словами Эйдан проходит в их круг и кладет ладонь на дуло дробовика ближайшего к нему ублюдка из своей шайки, заставляя того опустить оружие. – Диксон просто очень обеспокоен тем, что потерял кое-кого. Мы должны только посочувствовать ему, а не быть такими невежливыми. Терять кого-то очень больно. Особенно когда этот кто-то очень дорог, правда, Диксон?

Дэрил пытается изо всех сил подавить эмоции, которые будут в этой ситуации только лишними. И снова пытается разглядеть что-то за спинами окруживших его людей, пытаясь одновременно подмечать и каждое их движение.

Какого хера? Где она? Где Бэт? И сколько вообще этих мудаков? Все ли высыпались на дорогу, или есть еще?

– Где она? – шипит Дэрил, замечая улыбку Гроуди, от которой становится не по себе сразу же.

– Ты знаешь, я, пожалуй, помогу тебе. Вот такой вот я человек – никогда не могу пройти того, чтобы не помочь, верно, ребята? – произносит Эйдан, и ему отвечают дружным согласием. – Харви, ты не мог бы помочь Диксону отыскать его принцессу, которая так некстати куда-то скрылась сейчас и не может почтить своим присутствием нашу компанию?

Облегчение при мысли, что Умник сверху все-таки очень вовремя вложил в башку Бэт мысль свалить отсюда, сменяется тут же тревогой, когда Гроуди кладет ладонь на плечо высокого и плечистого человека в джинсовом жилете и грязной оранжевой бейсболке. Тот только улыбается насмешливо Дэрилу в ответ.

– Диксон, это Харви. Харви – отличный следопыт. Если бы ты знал, сколько групп мы отыскали, благодаря его умению. Наверное, не счесть по пальцам уже. Я думаю, ему не составит труда догнать твою принцессу и попросить ее присоединиться к вам. О! Нет-нет! Не стоит, Диксон!

Его тон с вкрадчиво-мягкого резко меняется, когда Дэрил резко разворачивается, чтобы завалить этого следопыта выстрелом из арбалета. Теперь в голосе Гроуди звучит холод стали.

– Не стоит. Потому что Харви не единственный мой следопыт. Тут есть и еще один, кому под силу найти твою принцессу. Но нам определенно придется причинить тебе боль, Диксон, если ты завалишь моего человека. К примеру, прострелить тебе яйца. Больно, но не смертельно. Потому что мне очень хочется, чтобы ты пожил немного подольше. Выбирай. Вот Харви, – Гроуди сжимает сильнее пальцами плечо мужика в бейсболке, когда тот пытается возражать, видя острие стрелы, направленное ему прямо в лоб. Боль и невысказанная угроза вынуждают его заткнуться сразу же. – И твои яйца, Диксон. Итак, твой выбор?

Дэрил молчит, пытаясь просчитать возможные варианты развития событий после того, как этот мужик в кепке свалит за Бэт. С одним ей определенно по силу справиться. С ним же останется шестеро, как он понимает.

Шестеро против одного. Охренительно….

Но он ошибается. Потому что Гроуди отправляет за Бэт не одного Харви, а троих. К мужику в кепке присоединяется юный ублюдок с луком за спиной и мужик с длинными волосами, падающими на плечи из-под повязанной на голове красной банданы.

У Дэрила сжимается снова что-то внутри, когда он видит, как те спешат уйти с дороги в рощу за заправкой. Трое. И тут же в голове возникает собственный голос, когда орал вчера на нее на крыше.

Но тебе ни за каким хером не справиться с тремя, правда ведь? И что бы там не просыпалось в твоей башке, тебе не сделать этого! Не сделать! Ни за каким хером!

Трое, мать их…

А потом Дэрил снова возвращается мыслями сюда, на дорогу, прикидывая, как следует лучше поступить сейчас. Теперь на дороге четверо против одного.

Четыре к одному, что ему ни за каким хером не уйти с дороги живым.

– Дэн, забери у него барахло, – резко вдруг говорит Гроуди.

Отдавать оружие означает совсем лишить себя шансов. Даже тех минимальных, которые только могут быть в его положении. Но как не отдать его, когда в ответ на шаг Дэрила назад, чтобы уйти от протянутой к нему руки, со спины тянутся уже другие, стягивающие с него винтовку? Он пытается сопротивляться, но тут же прилетает прикладом прямо в ребра, выбивая дух на какое-то мгновение. А потом приклад бьет в голову, что идет кругом от боли. Перед глазами все плывет. После удара в грудь дыхание становится тяжелым. Но все же ему удается устоять на ногах. Хотя ублюдки все же выдирают из ослабевших на единственный короткий миг пальцев арбалет.

Но нож остается при нем. Как и Глок в небольшой кобуре у него под жилетом. Потому что он из последних сил отталкивает от себя долбанного мудака, который пытается снять с него ножны. Этот мудак отступает в сторону после резкого оклика Гроуди, несмотря на то, что Дэрил уже приготовился пустить ему кровь, незаметно расстегнув кнопку на ножнах.

Охренеть… просто охренеть…

– Как-то с тобой было не очень интересно, – медленно говорит Гроуди, снова возвращая в свой голос вкрадчивые нотки. – Я думал, что мы дольше с тобой провозимся, честное слово. Харви, правда, потерял вас дважды. Но вы сами помогли ему найти. Криками… выстрелами в пригороде Клифтона. А потом и вовсе топали по дороге, словно и нет никого кругом. Но ведь это не так. Ты же всегда был так осторожен. Столько раз уходил от нас раньше. Принцесса так вскружила голову, Диксон? У бурных чувств неистовый конец… Правда ведь? Как верно подметил Шекспир. У бурных чувств неистовый конец…

Дэрил чувствует, что надо ждать сейчас подвоха. Именно сейчас, когда у Гроуди скользят в голосе такие долбанные усыпляющие внимание нотки. Когда он натягивает зачем-то чересчур медленно перчатки на свои ладони. Перчатки для спортивной стрельбы из лука или арбалета.

Но никому и никогда не удавалось одновременно быть мыслями в двух местах. Вот и Дэрилу, занятому сейчас не только тем, что происходит на дороге перед его глазами, но и тем, что может твориться где-то среди деревьев за заправкой, это не удается.

Потому что он готов поклясться, что слышал какой-то странный звук с той стороны, куда ушли херовы ублюдки Гроуди. И это означает, что Бэт возможно не успела свалить далеко до того момента, как они вышли на дорогу. И что она могла попасть сейчас в руки тех, кто сейчас идет по ее следу.

Именно поэтому Дэрил пропускает момент, когда плечо прямо у края жилета обжигает огнем, а сила удара арбалетного болта все-таки сбивает с ног, заставляя отшатнуться и потеряв равновесие упасть на одно колено на асфальт.

– Какая все-таки прелесть! – шепчет довольно Гроуди, опуская арбалет, который до того снял из-за плеча у одного из своих людей. А потом резко пихает тому оружие в руки и приказывает. – Заряди!

Дэрил медленно шевелит пальцами, стараясь не обращать внимание на резкую боль в руке при этом. Ему удается. Значит, ничего серьезного не задето. Значит, еще может действовать рукой.

Потому что надо что-то делать именно сейчас. Пока рана на голове, кровь из которой сейчас каплями падает на асфальт, не дала о себе знать. Пока они не ждут от него никакого сопротивления после этого выстрела, полагая, что вывели из строя руку. Пока слишком расслаблен один из мужиков, что стоит от него справа и сейчас закуривает, повернувшись к нему полубоком и прижав винтовку к груди. Пока юный ублюдок всматривается куда-то вдаль дорожного полотна и не видит его. Перерезать глотку этому с сигаретой. Потом вырвать у него из-за пояса пистолет и снять, прикрываясь его телом, остальных. И Гроуди… эту суку Гроуди…

Его пальцы обхватывают рукоять ножа, а мышцы напрягаются, готовясь к резкому прыжку с асфальта, когда вдруг замечает, как замирает Гроуди, глядя в сторону заправки. А потом улыбается широко и очаровательно, отчего становится похожим сейчас на долбанную картинку из каталога. Дэрил помнил, как иногда листал такие от скуки, ожидая, пока в очередной раз заштопают Мэрла. Таких журналов и каталогов было до хрена в приемной одного из тех докторов, что за бабки закроют глаза и на рану от огнестрела.

– Добро пожаловать, принцесса! Мы ждали только тебя, – произносит Гроуди мягко, одним мимолетным взглядом приказывая заткнуться своим ублюдкам, которые начинают скалить свои зубы, заметив ту же хрупкую фигурку, что и он.

– Пожалуйста, – тихо шелестит со стороны заправки. Дэрил на миг прикрывает глаза, чувствуя, как у него все холодеет внутри. Потому что когда поворачивает голову, то видит, как со стороны заправки уже идет к ним робкими шажками Бэт.

Растерянная… перепуганная… такая беззащитная…

– Пожалуйста… только не надо… больше стрелять в него не надо…

Он смотрит на нее и вспоминает почему-то, как она убегала, следуя его приказу, по коридору домика самогонщика. И как задержалась на мгновение в дверях одной из комнат. Ее глаза, полные страха и какой-то странной решимости. Ее голос, твердо выкрикнувший тогда, несколько слов, заставивших его сердце совершить кувырок в груди.

– Я не оставлю тебя!

И собственный ответ. Только чтобы заставить ее уйти оттуда к херам. От ходячих, уже готовых вцепиться в него, чей вонючий запах он чувствовал за своей спиной.

– Иди к дороге… я найду тебя там!

***

Почему Бэт уходит, едва на горизонте появляется тонкая светлая полоса, символизирующая начало нового дня? Потому что понимает, что если пробудет с ним хотя бы еще одну минуту, то не сможет сделать этого уже никогда. И пробует показать себе, что это далеко не так. А еще ей хочется почему-то снова доказать Дэрилу, что он ошибается.

Она уже не та девочка, что бежала с ним из тюрьмы. Она уже далеко не та, что даже ходячих пыталась убить как можно мягче, с трудом перебарывая собственный страх и брезгливость перед ними. И не та, что не сумела бы защитить себя в случае необходимости. Не та, что не сумела бы выжить в одиночку.

А еще просто потому, что у них закончилась вода. У последней бутылки Бэт неплотно заворачивает крышечку, и когда случайно опрокидывает ту, воды остается только на дне на несколько глотков. Она представляет, как посмотрит на нее Дэрил, когда проснется.

Очередной промах, Грин. Ты даже долбанную бутылку не можешь закрыть нормально.

И неожиданно для самой себя решает сходить за водой, пока Дэрил спит. Даже если она задержится и не вернется до того, как он откроет глаза, то Бэт уверена, он все равно найдет ее по следам. Потому и не особо пытается скрыть их, когда аккуратно соскользнув вниз по тонкому столбу крыши заправки, идет через рощу.

Ей всегда нравился рассвет. Тихое начало нового дня, который только-только вступает в свои права. Небо наполняется пастельными красками. Словно кто-то взял ярко-розовый и глубокий синий цвета и плеснул в них молочно-белой краски. Еще пока между деревьями царит легкий полумрак, который рассевается с каждой минутой. Просыпаются первые пташки, что заводят тихую трель где-то в пышных кронах над головой Бэт, словно приветствуя пробуждение природы от ночного сна. Бэт улыбается, запрокидывая голову к вершине дерева, пытаясь рассмотреть этих птичек в густой зелени, а потом снова продолжает путь. Стараясь идти, как можно осторожнее и миновать участки с излишне высокой травой, чтобы не промочить ботинки в обильной росе, выпавшей в это утро.