Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"

Автор книги: La escritora

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 50 страниц)

– Как мы все это увезем? – скептически смотрит на все это Бэт, прикидывая размер багажника их машины.

– Как-нибудь.

– Шикарный ответ, – закатывает она глаза. Впрочем, разве она ожидала иного? Потом они оба смотрят в сторону парковочной площадки.

– Мы можем все перенести в домик. И приехать после забрать остальное, – предлагает Дэрил. – И надо проверить баки. Если тут херово изобилие, то и там может быть что-то.

В баках действительно есть бензин. Они переглядываются – Бэт радостно улыбаясь, Дэрил довольно сверкнув глазами.

Бензин в их время – непозволительная роскошь. Найти столько бензина – невероятная удача.

– Пойдем проверим силки, – говорит Дэрил, словно прочитав ее мысли в этот момент. Как же она устала! У нее даже руки трясутся… и этот запах бензина…! – Тут недалеко. Потом я займусь бензином.

В силках их ждет добыча. Не во всех, правда, но все-таки. Пару зайцев съедают ходячие, которых они убивают тут же у силков. Бэт с гордостью обнаруживает, что и ей повезло с добычей, не только Дэрилу.

– Ты видишь? Видишь? – снова не может сдержать она радости, и он ей кивает в ответ.

Правда, зайцев не дает ей убить. И она с благодарностью перепоручает ему это. Потому что несмотря на то, что она неоднократно лила чужую кровь за последние годы, убивать мелких зверушек, доставая их силков, по-прежнему для нее нелегко. Каждый раз, когда она делала это прежде, она говорила себе знакомую до боли фразу.

Ты должна жрать, если хочешь жить.

Их день заканчивается только на закате, когда они возвращаются к домику. Бэт безумно устала, но старается держаться. Домашние хлопоты не отнимают все-таки столько сил. Физических и моральных. Когда необходима постоянная концентрация на том, что происходит вокруг. Чтобы не пропустить ходячего, который в любой момент может выйти из кустов или из-за дерева, нарушив своим хрипением лесную тишину.

Пока Бэт готовит ужин – разогревает на решетке в камине консервированный куриный суп, приносит из озера пакет, в котором охлаждали баночки со сладкой газировкой, Дэрил сливает бензин из баков припаркованных автомобилей. Правда, он с трудом отпустил Бэт к домику с площадки. Настаивал, чтобы она была рядом. Но у нее скоро разболелась голова, и подступила к горлу тошнота от запаха бензина, поэтому ему пришлось уступить.

– Фу, – тянет она, когда Дэрил заходит в домик. – Найди, пожалуйста, что-нибудь из барахла из палаток… это просто невыносимо…

Ей кажется позднее, что невыносимый запах бензина просто преследует ее. Она даже не может находиться в домике – ощущает его, несмотря на то, что Дэрил вымылся в озере и сменил одежду, отыскав себе среди вещей в палатках джинсы и футболку. От запаха начинает ломить в висках. И даже таблетка действует не сразу.

Она не может… просто не может…

Она уходит на причал, ложится на доски и плачет. Плачет, понимая, что слезы только вызовут очередной виток боли в затылке и висках.

Чертова рана… чертова рана. Чертов выстрел. И сама – идиотка… просто идиотка… сама себе вычеркнула полтора года жизни… и навсегда испортила чертовыми приступами остаток жизни…

– Бэт? – раздается спустя некоторое время голос Дэрила. Он мнется с ноги на ногу на причале в пяти шагах от нее, не решаясь подойти. Она садится и кивает ему. Только после этого он подходит. Кладет арбалет рядом с собой и запускает пальцы в ее волосы.

– Голова? Может, снова лекарство? – спрашивает Дэрил обеспокоенно.

– Сейчас все пройдет. Это обычно проходит. Если нет, выпью еще одну таблетку. Не переживай, – улыбается она дрожащими губами.

Он трогает пальцем шрам, оставшийся от того выстрела на ее лбу.

– Если бы я мог! Я бы все сделал, чтобы не было всего этого… Этого долбанного выстрела… этих мудаков из госпиталя и… всего этого…

– Я знаю…

– Нет, ты не понимаешь! Если бы я просто понял… если бы я нашел тебя тогда… в лесу… в том долбанном лесу…

– Когда? – почему-то настораживается она, сама не понимая, почему его слова кажутся странными сейчас. – В каком лесу, Дэрил?

Бэт видит по его глазам, что ему хочется сказать ей что-то. Что-то важное. Что-то, что ему хотелось бы, чтобы она знала. Но он молчит. Только лбом прислонился к ее лбу. Закрыл глаза, пряча взгляд от ее пристального взора.

– В каком лесу, Дэрил? – говорит она уже тверже. Потому вмиг в ней возникает знакомое ощущение, от которого начинает снова увеличиваться биение пульса в висках.

Что-то не так. Что-то случится… что-то…

– В том лесу у домика похоронщика, – шепчет он глухо. – Я бежал за тачкой копов до самого утра… но я сдался… сдался на херовом перекрестке. Сдался, хотя надо было искать.

– Вашингтон… мы все тогда… теперь было для чего жить… куда идти…

– Что сказал Дэрил…? Что сказал Дэрил?

Чертовы бутылки рядком у стены церкви. Огарки свеч. Белое пятно карты на полу.

– Пошли, – отстраняется Бэт от его рук. – Надо уже устраиваться на ночлег.

Они молча возвращаются в домик, где даже не смотрят друг на друга. Не касаются друг друга. Словно то, что было вчера, и то, что витало в воздухе сегодня весь день, куда-то испарилось, развеянное холодным туманом, который встал над озером после заката.

Бэт очень не хочется думать о том проклятом дне, когда она вошла под своды церкви святой Сары, но она все время возвращается в прошлое. Особенно когда замечает его взгляд. Полный вины. Раньше бы она шагнула к нему и попыталась стереть следы этого чувства из его души. Но голоса из прошлого все витают и витают над ней. И она плачет беззвучно, уткнувшись лицом в спальник, пока Дэрил развешивает веревку с банками на крыльце. Потому что не может побороть чувство обиды, вдруг вспыхнувшее в груди при его словах.

Она была не нужна им тогда. Никому из них. Ее никто не искал. Потому что она была никому не нужна…

Ночью Бэт снова возвращается в госпиталь. Идет по темному коридору, борясь со страхом в душе. Поддаваясь ненависти. Сжимая в руке сталь хирургических ножниц. Она толкает дверь и видит Гормана, стоящего с планшетом в руках и что-то пишущего на листе бумаги.

– А, Бэтти… хорошо, что зашла….

Она подходит к нему все ближе и ближе, готовая ударить в любой момент. Он так знакомо ей уже протягивает руки и запускает под ее футболку свои большие липкие от пота ладони. Сжимает грудь и сопит прямо в ухо, прижав ее к спиной к стене. Руки все шарят и шарят по ее телу. И тогда она заносит ножницы, готовая ударить… Но в руке пусто… в чертовой ладони ничего нет… Он поднимает голову, и она видит, что это уже не Горман. Это Джерри.

– Тебе не удалось! Ничего не было! И сейчас не будет… Не будет!

– Поспорим? – склабится он ей прямо в лицо и рвет на ней хлопковую футболку, в которую она была одета в тот злополучный день… – Ты никому не нужна, Бэтти. Никто не спасет тебя… Никто не спасет!

– Бэт! – сильные пальцы больно сжимают плечо, и эта боль возвращает ее в реальность. Где нет стен госпиталя. Нет Гормана. Нет Джерри. Где только он. Дэрил…

– Прости… очень громко? Это бывает… бывает…

Вместо ответа Дэрил протягивает ей бутылку с водой, и она благодарно ее принимает, чувствуя, как пересохло в горле. Пьет жадно, а потом смотрит в темноту окна между щелей.

– Сколько я спала? Наверное, сейчас моя очередь караулить?

– Спи, – коротко отвечает он. – Почти и не спала… Час, не больше.

– Хорошо, – отвечает Бэт. И снова укладывается в спальники. Он отходит от нее к окну, где, прислонившись к знакомому уже витринному столу, смотрит в темноту за окном. А она не может думать о том, что было вчера у этого самого окна. И той теплоте, которой ей сейчас так не хватает.

– Не могу спать. Душно тут.

В комнатке действительно чересчур жарко – слишком рано затопили камин, готовя ужин. Еще не спала дневная температура, и жар от огня только добавил градус в комнате. А окон не открыть…

Она крутится на спальниках. Потом стягивает с себя джинсы и бросает в сторону. Игнорируя взгляд Дэрила, который чувствует затылком.

К черту, Диксон, вчера я вообще спала голая, и все было нормально.

Но и это не приносит облегчения. Тогда она поднимается и идет к коробке влажных салфеток, которые нашла днем в одной палатке. Из трех только одна была незапечатанной, остальные высохли напрочь. Начинает обтираться, как когда-то раньше – стесняясь его взгляда, проводя салфеткой под топиком. Потом ее вдруг что-то просто бьет осознанием.

Она уже была перед ним голая. Он видел все, что можно видеть. Поэтому все к чертям. Ей жарко. Ей душно. И она не понимает, почему ей так плохо сейчас…

– Какого хера ты делаешь? – спокойно спрашивает Дэрил от окна, наблюдая за ней.

– На что это похоже?

Бэт стаскивает с себя топы и остается только в белье. Но и влажные салфетки не приносят облегчения. И она злится… Господи, как же она злится! Сама не понимая причины своей злости. Швыряет эти салфетки через всю комнату. Выпуская ярость, которая стучит в висках и выворачивает мышцы. Потом снова падает в спальники… но сна уже как не бывало…

– Знаешь, я убила его. Гормана, – говорит Бэт каким-то механическим голосом, глядя в потолок. – Это был второй живой, которого я убила. Я убила, когда он пытался меня изнасиловать. В госпитале. А Джерри был пятым. И он тоже хотел меня изнасиловать. И я была уверена, что все было. И еще был один потом, который пробовал. И еще…

– Бэт…

– Я никак не могу забыть! – вдруг снова садится она в спальниках. Злость выворачивает. Злость и непонятное ей желание. Она и сама не может понять, чего хочет сейчас.

– Я пробую! Я всякий раз пробую и не выходит. Это все так рядом… Я знаю, что должна, но не выходит. Мне больно… мне физически больно, понимаешь, что я была не нужна вам! Не нужна тебе! Я не была нужна тебе тогда! Просто не нужна! Я была никто для тебя!

– Никто?! – он тоже в момент вдруг слетает со своего места. Она видит, что он тоже на пределе. Что зол. Безумно зол.

– Бэт, я сдох вместе с тобой! – шипит ей прямо в лицо. – Не нужна, твою мать! Я сдох там, в госпитале! Это моя кровь вытекала из тебя. Я сдох там! Там в госпитале…этот обмен… это было словно мне наконец-то дали долбанный подарок на Рождество! Найти тебя! Живую! Как долбанный подарок! Который ты так хотел! Всегда хотел!

Дэрил отходит от нее, упирается ладонями в каминную полку и смотрит в догорающий огонь. Она видит, как он напряжен сейчас. Как ему больно. Как тогда, когда он говорит о ее отце у домика самогонщика. Его голос то и дело срывается от боли, которая настолько осязаема сейчас.

– А потом… потом его просто вырвали из рук… это как… ты открываешь… срываешь упаковку… он пустой! Пустой! И ни хера внутри… и ты понимаешь… что это был единственный подарок, который ты хотел… и больше никогда не будет. Никогда! Никогда не будет этого долбанного подарка! Я сдох тогда, Бэт… я просто сдох… И только боль… физическая боль заставляла поверить, что я еще жив. Потому что другая боль… она сжигала… убивала… каждый день… каждый… Каждый вздох – это боль. Каждый долбанный вздох! Никто?! Я не мог дышать без тебя! Когда ты ушла, я сдох. Меня не стало вместе с тобой. Никто?! Ты была моим солнцем, Бэт! Моим долбанным солнцем! Ты ушла, и все сдохло…

Бэт пытается тронуть его. Положить ладонь на его плечо. Но он сбрасывает ее руку, словно не только слова причинили ему боль, но прикосновение наносит ее.

– Да, я тогда промолчал. В той долбанной церкви. Промолчал. Потому что думал тогда, что все… ни хера не найти. Надо просто идти дальше. А потом та машина… И я понял – вот, Диксон, возьми свой шанс. И ты найдешь… только попытайся! Только попытайся и не упусти… эту долбанную попытку. Потому что, твою мать, она будет только одна. Одна! Одна долбанная попытка! И когда мы были там… в том коридоре… охренеть… я думал – вот, наконец-то… мой долбанный подарок! Это просто… и я сдох там… и сдох еще раз потом… несколько раз, Бэт! Я подыхал десятки… сотни раз потом… Потому что каждый вздох – боль… Каждый долбанный вздох… И если ты думаешь, что я никогда не думал ни о том проклятом вечере, ни о днях, что были за ними, то ты охренеть, как ошибаешься! И всякий раз, когда я думал о них… это снова пережить… раз за разом… снова сдохнуть… раз за разом… снова подыхать без тебя…

С каждым его словом Бэт переживает то, что переживал он за эти дни, недели, месяцы. Только сейчас понимая всю глубину его боли, которая выплескивается и выплескивается. И не может спокойно стоять сейчас.

Как не могла никогда переносить его боль…

Она берет его за руку, и в это раз Дэрил позволяет ей это. И она подносит эту руку к губам, тем самым прося прощения за все злые слова, что произносила когда-либо в его адрес. За все злые мысли, что возникали в ее голове за эти полтора года.

Целует, а потом опускает взгляд на его ладонь и видит шрамы. Неровные маленькие шрамы. Как от ожога.

И только боль… физическая боль заставляла поверить, что я еще жив. Потому что другая боль… она сжигала… убивала… каждый день…

Поднимает взгляд на него и понимает, что это за шрамы, прокручивая в голове снова и снова его слова. Видя в его глазах подтверждение своим подозрениям. Медленно умирая от их осознания…

Его палец стирает сначала одну слезу, сорвавшуюся с ресниц. Потом вторую. А потом он обхватывает ее лицо ладонями, и она подставляет губы под его поцелуй. Грубый. Глубокий. Проникновенный. Сильный. Словно он пытается убедить себя в том, что она живая. Что он сам живой. Что это не сон.

Потом одна его ладонь запутывается в волосах, беря в плен затылок, не давая уйти от настойчивых губ. Вторая ложится на бедра и прижимает к телу. И она понимает, что вот то, чего ей так не хватало сейчас.

Его рук. Его тепла. Его… Ей не хватает его. Его. Ей всегда было и будет не хватать его.

Прижаться к нему. И забыть обо всем. О мире, который окружает сейчас. О том, что можно умереть в любую минуту, и есть только этот короткий миг. О том, что нет будущего. И о том, что было у них в прошлом… забыть о прошлом…

Он стягивает с нее лифчик, а она с него футболку. И снова прижимаются друг к другу. Теснее и теснее. Кожа к коже. Никакой нежности. Только желание выплеснуть все эмоции, что скопились за это время. Только желание почувствовать, что они живы. Они вместе…

Он поднимает ее над полом, и она обхватывает ногами его талию. В два шага он подходит к дивану, на который он опускает ее. Кажется, он рвет ей то самое кружевное белье, мельком думает она, слыша треск расходящегося шва в момент, когда он стягивает с нее трусики. Но ей уже все равно… ей все равно… она забыла сейчас обо всем, кроме него…

И так должно быть… Потому что только так и правильно… Только он! Только он! Он…

Теснее… еще теснее… глубже… раствориться… в нем… до конца… раствориться…

– Никогда не отпускай меня! – вдруг вырывается у нее с болью, когда она отрывается от его губ. Они смотрят друг другу в глаза долго и пристально. Его руки на ее бедрах. Его взгляд, которым он прознает ее всю, до самого сердца. Обволакивающий… Обнимающий…

– Никогда.

И она знает, что это правда. Он больше никогда не отпустит ее… Никогда… Никогда… наверное, поэтому даже никаких сомнений не возникает, когда вдруг спустя какое-то время теперь он отрывается от ее губ и шепчет:

– Бэт… Бэт… у нас ничего нет… мне нужно… иначе… иначе… ты можешь…

– Я знаю… знаю…, – они встречаются глазами, когда она произносит. – Я всегда хотела ребенка…

Он ненадолго замирает, а потом ловко переворачивает ее и кладет на диван. Теперь он сверху, а не она. Их пальцы сплетены. Она чувствует, как ее наполняет изнутри огонь. С каждым движением.

Огонь. Жар. Свет….

Потом, когда настает ее очередь караулить – все равно она вряд ли уснет в эту ночь теперь – Бэт будет сидеть на подоконнике и думать об этой фразе. И краснеть от стыда, смущаясь даже взглянуть на Дэрила, спавшего у догорающего камина.

Господи, Грин! Только ты могла такое ляпнуть… Я всегда хотела ребенка. Даже представить страшно, что он мог подумать в этот момент.

А потом мысли перескакивают совершенно на другое. Отчего тут же теплеет в груди. Потому что вспоминает, что ребенок действительно может быть.

Хотя… Мэгги пробовала два года… И ничего…

Она откидывается спиной на узкую раму окна, кладет арбалет на согнутые колени и вспоминает каждое слово, которое Дэрил сказал ей недавно. И от каждого у нее до сих пор бегут мурашки. Как и от того, что он прошепчет ей прямо в ухо, когда они еще будут лежать обессилено на диване, переводя дух.

– Ты когда-то сказала, что мне будет тебя не хватать. Это не то слово. Это не то долбанное слово…

Бэт залезает к нему под одеяло на рассвете, когда возвращается, убрав двух ходячих еще до того, как пересекут веревку с банками. Зачищая периметр вокруг дома. Ей безумно хочется, чтобы он поспал подольше, но когда она закрывает дверь, то видит, что он уже натягивает джинсы.

– Вы куда-то собрались, мистер Диксон?

– Какого хера ты даже не сказала, что выходишь? Больше так не делай!

Его голос звучит грубо и хрипло со сна, но она знает, что эта злость только от того, что он потерял ее. Пусть и на несколько минут, но снова потерял. И ее снова захлестывает нежность к этому мужчине. Такому сильному и слабому одновременно. Она идет к нему, чтобы просто поцеловать…

Интересно, они когда-нибудь смогут теперь просто целоваться…?

За завтрак садятся, когда солнце уже высоко. Бэт проверяет по часам, спрятанным в кармане рюкзака, что уже время близится к полудню. Сегодня они явно припозднились с подъемом. За столом обсуждают, куда можно сходить в этом комплексе. А он большой – вокруг озера не только кемпинговые площадки и гольф-клуб, но и магазины, детский парк аттракционов и даже мини железная дорога.

Дэрил будет всегда так смотреть на нее при одном только упоминании слова «гольф-клуб»?

В этот день решают никуда не ходить далеко от кемпинга. Во-первых, уже жарко, и желания идти вдоль берега огромного озера на другую сторону несколько километров тяжело по такой жаре. Во-вторых, место в багажнике внедорожника, который они берут со стоянки, уже забито канистрами и банками с бензином, а также остальным барахлом, которое забирают с собой. Остальное решили сложить в домик и вернуться позже. А по пути заехать на другую сторону озера и оглядеться по возможности, что там и как.

Сначала они переносят все вещи в домик. Аккуратно складируют в кухню и санузел, потому что там нет окон. И не зайдя внутрь помещений, не увидишь весь этот склад. Потом Бэт выпрашивает небольшой перерыв. Ей безумно хочется окунуться. Тем более, она уже нашла купальник и солнечные очки. И даже радужный надувной матрас.

– Как на долбанной прогулке, – комментирует ее появление Дэрил, проверяющий масло во внедорожнике, который они подогнали поближе к дому, когда перевозили все барахло и бензин.

Она в купальнике, в солнечных очках, с большой сумкой на плече и с матрасом под мышкой. Дэрил наотрез отказался его надувать, поэтому она сама билась над ним почти час. Со своими слабыми легкими. И наверное, она бы действительно выглядит, как будто на долбанной прогулке. Если бы не ботинки, связанные шнурками, перекинутые через плечо. А еще не одежда и нож в сумке и если бы не ремень арбалета, пересекающий грудь.

– Я ненадолго.

– Надеюсь. Чтобы я тебя видел. Видишь, эту полоску? – он показывает полосу водной глади сразу за причалом, которая видна ему с места у домика. – Держись ее. И береги свою задницу…

А потом вдруг задерживает за локоть, когда она уже отходит от него. Проводит пальцем по редким синякам на ее бедре.

– Прости… я вчера был груб…

– Я в порядке, – улыбается она ему и целует его в уголок губ. Стараясь не морщиться, потому что в другом уголке у него зажата сигарета. Но ей так хотелось почему-то поцеловать его…

Сначала все просто идеально. Она плавает на матрасе, подставляя свое тело солнечным лучам. С наслаждением купаясь в его тепле, которое оно так щедро дарит в этот день. Смотрит в лазурно-голубое небо. И лежит, наслаждаясь тишиной, опустив руки в воду. Пропуская ее сквозь пальцы. Почти дремлет, потому что ночью спала всего ничего. И улыбается, снова вспоминая его слова…

Первым в тишину вторгается громкое хлопанье крыльев, и она открывает глаза, не понимая, что происходит.

Это птицы. Много-много птиц. Они взметнулись с одного берега озера и сейчас летят над ней, быстро-быстро маша крыльями. Она провожает их взглядом, а потом замечает краем глаза движение на берегу озера в той стороне, откуда полетели побеспокоенные птицы. И холодеет…

Потому что между деревьев буквально все кишит в неровном движении. Стадо! Она смотрит на берег, где не видит Дэрила из-за открытого капота, и холодеет еще больше. Потому что крикнуть ему сейчас не может.

Но он сам уже выбегает из-за машины с винтовкой в руке, потому что тоже видел, как резко взметнулись птицы. Она старается резко грести руками, ругая себя из-за того, что так далеко заплыла сейчас. И понимает, что вряд ли успеет доплыть до причала быстрее, чем первый ряд ходячих войдет в кемпинговый лагерь. Понимает, когда уже забирается на причал, больно ударившись коленкой. И одеться она не успеет…

Дэрил смотрит на нее с места у автомобиля, а потом…

… потом он снова делает это. Он срывается с места и уводит ходячих криками в сторону от причала, где бы она была заперта сейчас как в ловушке, поверни ходячие к ней.

Бэт прикусывает губу, подбирая свое шмотье и арбалет, и бежит к автомобилю, с трудом удерживая себя на грани истерики. Снова теряя хладнокровие. Второй раз за эти полтора года. Снимает пару ходячих стрелами, пока добегает до машины, захлопывает капот и, отталкивая одного из ходячих ногой, садится за руль, молясь, чтобы были ключи в замке, где она видела их последний раз.

Они там. Она заводит внедорожник и резко выруливает от домика, сигналя, как безумная.

– Давайте, за мной… давайте…, – она пытается сдержаться и не заплакать. Потому что если заплачет, то не увидит его.

А он где-то тут… она чувствует это… он где-то тут, и надо увести ходячих. А потом найти его.

Куда бы ты пошла, Грин, уводя ходячих от причала? Думай! Думай, Грин!

Она уезжает сначала в сторону железной дороги и непрерывно давит на сигнал, уводя за собой как можно больше ходячих. Одновременно пытаясь вспомнить карту комплекса с рекламного проспекта. Чуть не застревает на рельсах, когда случайно въезжает на заросшую травой колею железной дороги. На автомобиль тут же кидаются ходячие со всех сторон, когда она миг останавливается, дергая передачи. Потом все-таки выезжает задом, попутно давя ходячих. И снова выворачивает руль. Теперь уже сторону автомобильной площадки.

Бэт видит его издалека. Тут мало ходячих, но вполне достаточно, чтобы у нее остановилось сердце на один короткий миг. Он стоит на домике-фургоне и стреляет прямо в головы тех, кто отчаянно лезет наверх к нему. Бэт сбивает сразу пятерых. Потом разворачивается и снова сбивает парочку, которая теперь решила рвануть к ней. Открывает дверь, чтобы Дэрил успел забраться внутрь. Стреляет в голову тому ходячему, который решил, что дверь открыта именно для него. Второго такого же решительного оттаскивает уже Дэрил. Она резко давит на газ, когда он почти вваливается внутрь салона и выруливает на дорогу, ведущую от кемпинга, молясь, чтобы ходячих было не так много, и они сумели вырваться.

Им довольно быстро удается уехать из кемпинга, заполненного ходячими. Потом они выезжают на грунтовую дорогу, ведущую к шоссе. Бэт случайно сбивает при этом щит-указатель.

До новых встреч в Барк Лейк Парке! Обязательно, черт возьми… обязательно!

Проехав больше десяти миль по шоссе, Бэт останавливает машину и выходит. Она по-прежнему босая. В купальнике. Очки висят, зацепившись за волосы. Ее просто колотит. Он пытается совладать с собой, но никак не может. Она садится на корточки на асфальт. Слышит, как будто через вату, как хлопает пассажирская дверь. Через какое-то время видит ботинки Дэрила прямо перед собой. Подпрыгивает в один миг и тут же бьет его резко. Разбивая губу.

– Ты охренела? – орет Дэрил, пытаясь ухватить ее за локти. Но она выворачивается из его рук и отходит в сторону, пытаясь не даться ему.

– Это ты охренел! Никогда больше так не делай! Никогда! – она пытается ударить его снова, но он уходит от ее удара. А потом снова пытается поймать ее. Со стороны, наверное, все это кажется чертовым танцем. – Не смей! Ты мог бы просто подъехать к причалу! Просто подъехать! Я бы пробилась через них! Первых было мало!

– Мало?! Мало?! Да их было не меньше десятка! Ты бы застряла на этом долбанном причале!

– Ты этого не знаешь! – орет она ему в лицо. – Я бы справилась с ними! Я справлялась раньше! С Морганом бы было сейчас все иначе! Он мне доверяет!

– Да, уж куда мне до твоего долбанного ниггера!

Он засматривается на нее и пропускает момент, когда она бьет его повторно.

– Не называй его так! Ты ничего не понимаешь! Ты… Ты… ТЫ!

Дэрилу наконец удается поймать ее локти. Он притягивает ее к себе. И тогда она вдруг удивляет и его, и саму себя, разражаясь рыданиями. Громкими. Бурными. Некрасиво кривя губы. Ненавидя себя за эти слезы. Только ничего не может с ними поделать. А потом чувствует, как проваливается в черноту. Очередной всплеск эмоций, и снова подступает знакомая темнота. Хватается за его руки, за кожу его жилета, пытаясь удержаться здесь, в свете солнечного дня. С ним.

Почему с ней нет Моргана? Она не хочет падать в темноту… не сейчас…

– Бэт… Бэт… смотри на меня… Бэт… смотри на меня… дыши… вдох… выдох…

Его глаза прямо над ней. Только его глаза. Она пытается удержаться. И дышит.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Удержаться рядом с ним… не упав в темноту… не потеряв сознание…

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

***

Она удерживается. Только обмякает в его руках, совсем обессиленная после борьбы с этим долбанным приступом. Он относит тогда в машину, где устраивается вместе с ней на заднем сидении. Правда, постоянно смотрит в окно заднего вида, по-прежнему не забывая о херовом стаде, что осталось около десяти миль назад. Находит ее таблетки в рюкзаке, который успел положить в машину еще до выхода стада. Готовясь уезжать.

Как чуял, что что-то неладно в этой долбанной тишине дня. Как знал, что не может быть все хорошо постоянно…

Правда, бензин собрали с собой только пару канистр. Все остальное так и осталось в домике.

– Мы приедем за всем потом, – старается подбодрить его Бэт. Она проводит пальцами по разбитой губе. Потом садится в его руках, деловито копается в рюкзаке и находит салфетки.

У мисс Я-Вся-Такая-Правильная всегда есть влажные салфетки в рюкзаке. И рука у мисс Я-Вся-Такая-Правильная не легкая…

– Прости меня, – шепчет Бэт, вытирая кровь с его губы. – Я просто очень сильно разозлилась… Ты просто снова сделал это… увел от меня ходячих… снова рискнул своей жизнью.

Охренеть! Чего вообще она ждала? Что он будет смотреть, как ее рвут на куски или вгрызаются зубами в ее кожу? Долбанный матрас! Он сразу ему не понравился. Еще там, в магазинчике. Знал, что это херовая идея, но отпустил…. И чуть не проебал снова…

– Знаешь, мне теперь кажется, что лучше вдвоем… чем вот так… когда один остается жить за счет другого… лучше вдвоем. Потому что мне без тебя никак. Никак.

– Долбанный любовный роман, – фыркает он тихо себе под нос. Хотя где-то в глубине чувствует тоже самое. Когда он услышал, как она газует где-то в глубине парка, застряв где-то в попытке увести от него ходячих, у него оборвалось сердце в груди. Долбанный любовный роман…

Они выходят из машины, и будь он проклят, если ему нравятся две морщинки на ее лбу, когда она смотрит на поросль деревьев у дороги, за которой виднеется крыша дома. Потом она тянет к себе рюкзак и пистолет.

– Я схожу за деревья и сейчас вернусь…

– Херов с два. Идем вместе, – он достает из кармана рубашки пачку сигарет и закуривает.

– Я одна.

– Ты слышала меня! – Она думает, что он отпустит ее куда-то одну? Она охренела?

– Я просто переоденусь.

– Это можно сделать в машине.

– Ты тоже… мне нужно… пожалуйста… Мне нужно! – она переминается с ноги на ногу, и тогда он понимает, чего она так рвется к этой зелени у дороги.

– Давай тут.

– Иди к черту! – взрывается вдруг Бэт. Из умоляющих глаза-озера вмиг превращаются в бушующие от гнева океаны. – Я не буду делать это тут. Я быстро. Черт, Морган никогда бы не заставил меня делать это при нем! Я сто раз уходила от него… просто доверься мне.

Просто доверься мне. Вот так просто, твою мать. Просто. Доверься.

И все это при том, что он доверяет людям, количество которых можно пересчитать по пальцам руки. Одной.

Он смотрит на нее, прищурив глаза и гоняя сигарету из одного уголка рта в другой. Она смотрит на него, широко распахнув глаза и прикусив свою долбанную нижнюю губу. Надо запретить ей делать это. Надо прекратить это. Не позволить ей ни за каким хером вить из него долбанные веревки…

Просто доверься мне…

– У тебя три минуты. Потом я иду искать твою задницу и вытаскиваю на дорогу, по хер голая она или нет. Усекла?

– Десять.

– Пять. И не торгуйся! Иначе останешься тут…

Бэт просто сияет, когда он соглашается. Хватает рюкзак, обувку и ножны. Он лично запихивает ей в карман рюкзака пистолет.

– Пять минут.

Она быстро целует его в губы, проскальзывая языком прямо в его рот. А потом убегает от него в зелень у дороги. Только и мелькает белобрысый хвост из стороны в сторону.

Естественно, через пять долбанных минут она не возвращается.

========== Глава 29 ==========

Охренеть, он просто в очередной раз протупил! Поддавшись напору ее умоляющих глаз, он охренительно облажался в который раз! Просто охренеть!

Сначала Дэрил не понимает, что Бэт задерживается. Потому что не догадался взглянуть на часы на приборной панели тачки, когда она уходила. И потому не может отследить, сколько проходит времени с момента, как она скрывается в кустах. И он медлит. Потому что опасается пойти за ней слишком рано, вгоняя в краску и ее, и себя.

И именно поэтому тупит. Охренительно тупит! Думает все о том бензине, что пришлось бросить у озера.

Это просто был долбанный подарок небес столько бензина… и так все оставить для него…

Херово… просто херово…

Наконец тревога сжимает внутренности настолько невыносимо, что Дэрил понимает – по херу, если мисс Я-Вся-Такая-Правильная хватит удар, если он вломится в кусты в неподходящий момент. Ему просто необходимо знать, что с ней все в порядке. Он перекидывает через плечо ремень арбалета и берет винтовку. Потом запирает двери тачки, сам не понимая зачем.

Но лишним не будет точно!

– Бэт! – окликает Дэрил тихо, когда переходит дорогу и подходит к зеленым зарослям у дороги на несколько шагов. Чтобы она успела понять, что он тут. Что близко к кустам. – Бэт… я иду…

А затем понимает, что если Бэт и была здесь, то куда-то ушла, пока он стоял и тупил на дороге, думая о том херовом бензине. Он рассматривает следы на земле и понимает, что она сама свалила из кустов куда-то. Поднимает голову и видит дом поодаль.