Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"
Автор книги: La escritora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 50 страниц)
Охренеть выйдет вылазка…
========== Глава 26 ==========
Тогда
Снова идет чертов дождь. Это просто невыносимо! Охренеть, как невыносимо!
Бэт запахивает полы куртки еще плотнее, чтобы спрятаться от холода, проникающего в каждую клеточку ее тела.
Твою мать, как холодно! Сейчас точно к нулю… Такой холодной зимы еще не было на ее памяти. Или была?
Шлеп! Шлеп! Шлеп! Ладонями по стеклу. И тихое – грхххх… грхххх… снова шлеп! Шлеп! Оставляя кровавые разводы на запотевшем стекле.
– Иди на хрен! – громко говорит Бэт. – Пошел отсюда! Спать хочу…
Но ходячий все не унимается. Все пытается достучаться до нее через толстое стекло автомобильного окна. Он шел за ней почти весь путь от развилки дорог, которую она интуитивно выбрала, стараясь держаться подальше от Атланты. От чертова госпиталя Грейди. И ей приходится выйти и убить его, иначе так и не сумеет заснуть.
А сон ей очень необходим…
Не выспится – будет невнимательная. Будет невнимательная – умрет.
Теперь, когда Бэт все вспомнила, она опасается дорог. Ей все время кажется, что она слышит звук автомобиля. И она постоянно уходит на обочину переждать, пока проедет машина, мотор которой она слышит только в своей голове.
Она сходит с ума… Точно! Она сходит с ума. Наверное, как-то повлияла рана в голове на ее психику. Раньше были галлюцинации с Диксоном. Теперь вот автомобиль.
Правда, один раз это спасет ее жизнь. Потому что едва Бэт спрячется в поредевших кустах, сойдя с одной из дорог, как по ней проедет караван автомобилей. Три машины. Все внедорожники. Она потом наткнется на их лагерь, когда будет идти ночью через лес. Оранжевые палатки и огонек костра. Женские крики. Бэт обойдет их за несколько метров, стараясь не наступить в темноте на ветви, чтобы не выдать себя.
Долбанный мир прогнил до самого основания. Где живые убивают не только ходячих мертвецов, но и таких же живых. Где царит власть силы. Где слабый заведомо мертв или раб чьих-то желаний… чьей-то похоти.
А еще она никак не может выкинуть из головы их. Их. Не может. Они приходят к ней иногда в долбанных снах. И только вызывают поутру приступ ненависти и ярости. Ярость требует выхода. Потому что иначе приходит головная боль, если долго скрывать ярость где-то глубоко внутри. А боль – трата таблеток… Так что лучше выпускать ярость…
После церкви Бэт решает вернуться к путям. Толпы ходячих уже не нет, поэтому можно идти без опаски. И искать следы. Следы того, что она была не нужна сестре после падения тюрьмы.
Следы того, что она не думала о Бэт. Не искала ее. Не верила, что она жива.
И Бэт находит. Постоянно находит. На щитах. На опорах мостов. На трансформаторных будках.
Гленн, иди в Терминус. Мэгги. И никогда Бэт. Никогда.
Она научилась выживать. Научилась взламывать замки. Стрелять из арбалета не хуже Диксона. Точить ножи и стрелы. Добывать себе пропитание в лесу. Приучила себя никогда не останавливаться на ночь в комнатах выше второго этажа. Спать на дереве, привязанной к стволу веревкой. Не бояться мертвых. И не выходить к живым. Всегда держать оружие под рукой. Всегда.
А еще пытается приучить себя не думать. Не вспоминать. Не плакать. Правда, безрезультатно.
Потому что все еще болит в том месте, где когда-то у нее было сердце. А еще потому что все это только мешает выживать. В чем она и убеждается, когда случайно выходит из леса на дорогу, где стоит автомобиль, вдруг показавшийся почему-то знакомым.
Бэт не никак не понимает, почему никак не может просто пройти мимо него. Этого чертового автомобиля, стоящего на лесной дороге, на которую она выходит из леса. Дважды возвращается и смотрит, чуть склонив голову. Обшаривает бардачок и карманы сидений, хотя знает, что ничего не найдет, как это обычно бывает сейчас. Только когда что-то замечает на резиновом коврике у заднего сидения и вытаскивает на свет цепочку с подвеской-сердцем, понимает, что это за машина.
Это когда-то была ее подвеска, которую папа подарил после успешного зачисления в Бостонский университет. Белое золото с маленьким бриллиантиком. Его забрали в госпитале среди прочих личных вещей и отдали, только когда она готовилась выйти в коридор для обмена.
Бэт ложится на сидение, грязно-бурое от крови и изрядно выцветшее, и закрывает глаза. Потом проводит рукой, как водила когда-то, и в памяти возникает, как она приходит в себя на этом самом месте несколько месяцев назад.
Ворсистый велюр обивки сидения. Карман-сетка. Резиновый коврик на полу.
Она была здесь. Она очнулась здесь. И ушла в лес в противоположную сторону от той, от которой вышла сейчас.
Она должна была здесь умереть.
Потому что ОНИ бросили ее именно здесь.
Бэт не помнит, сколько сидела у этой машины. Ей не стоило так поддаваться эмоциям. Потому что эмоции – это слабость. А слабые в этом мире не выживают. А еще эмоции отвлекают. От выживания.
Она замечает Охотников только, когда они выходят к ней из леса. Клетчатые утепленные рубахи и парки, кожаные сапоги и кепи с высокими тульями. Ружья с оптическими прицелами на плечах.
– Привет, малышка, – улыбается ей один из них, с темными пышными баками, идущими от висков к широким усам. – Вот чьи следы мы нашли в лесу. Такие маленькие ножки…
Он пытается взять ее за лодыжку в сапожке, но она отводит ногу от его пальцев, а потом вскакивает и смело смотрит прямо в его глаза. Их шестеро. Оружие у них в руках. Пальцы на курках. У нее же – арбалет за спиной и пистолет в кармане парки. И она ничего не сможет сделать сейчас. Вообще ничего!
Долбанная идиотка! Прорыдала свою жизнь только что у этой херовой машины!
– Что это за штука у тебя? – мужик с баками заходит к ней за спину, и она невольно прижимается к машине. Лишая его возможности напасть со спины. – Арбалет? Ты умеешь им пользоваться? Не тяжеловата ли штучка для твоих маленьких ручек?
– Иди на хрен, – резко отталкивает Бэт его руку от стрел, оперенье которых тот хотел тронуть.
– А ты мне нравишься! – смеется он. И гогочут остальные. – Ты мне нравишься. Таких маленьких и таких смелых у меня давно не было. Ты такая маленькая везде? И такая же смелая всегда? Охота, джентльмены! Охота начинается! – вдруг кричит он в голос, и остальные начинают кричать и улюлюкать, вводя на миг Бэт в панику этими громкими звуками.
– Охота, джентльмены! Три дня форы, малышка. Обычно мы даем сутки. Но ты так хорошо шла по лесу до этого, что я решил продлить нам удовольствие. Три дня форы. Ты добыча. Мы охотники. И я даже оставлю тебе оружие… Так интереснее, – он протягивает ладонь и треплет ее за щеку. – Давай, малышка, доставь нам удовольствие. Заставь себя поискать… Да, и если ты встретишь тут маленькую лань, не лишай нас удовольствия… мы гоним ее уже два дня. Она наша.
Бэт не понимает, о чем он говорит, пока не натыкается в лесу на девушку с переломанными ногами. Один из переломов – открытый, Бэт ясно видит светлую кость.
– Я хотела залезть на дерево, – шепчет она Бэт, с трудом раздвигая пересохшие губы. – Я просто хотела залезть на дерево… упала…
Она почти без сознания. Смотрит на Бэт большими карими глазами, так похожими на глаза лани. И у Бэт впервые что-то сжимается внутри от этого взгляда.
– Я была с родителями…Отца убили сразу… Он… бросился на них… Маму… Господи… маму… все шестеро…
Бэт понимает, что не может долго задерживаться у этой девушки. Потому что теряет драгоценное время. Она еще может уйти. Ей просто надо уйти и спрятаться. Она еще может выжить. И сначала она уходит. Правда, проходит немного, всего пару миль, и возвращается назад. Девушка уже потеряла сознание. Бэт зачем-то хватает ее и тащит в ближайший ельник.
Это охренительно глупо, Бэт Грин. Она истекает кровью. Ее все равно найдут ходячие, если пойдут через лес. И ее определенно найдут Охотники по кровавому следу, который тянется за ними к кустам. Бесполезно закидывать пожухлой листвой. Просто уходи… просто уходи отсюда!
Бэт уходит. А потом снова возвращается. Хотя понимает, что та скоро истечет кровью и умрет. И это будет благом для девушки – умереть до того, как ее найдут Охотники. Но все равно… все равно…
Она просто не может ее бросить. Потому что сама понимает, что такое быть брошенной.
Бэт сидит возле нее всю ночь. Разделяя с ней ее одиночество и минуты приближения смерти от кровопотери. А на рассвете обе слышат звук охотничьего рожка вдали и смотрят друг на друга в ужасе. Девушка тут же хватает ее за руку и испуганно шепчет:
– Помоги мне! Помоги мне! Сделай что-нибудь!
Что может сделать для ее Бэт? Только одно.
Они смотрят друг другу в глаза долго и пристально. Бэт все никак не может нажать на курок арбалета, хотя слышит рожок все ближе и ближе. Потому что девушка с глазами лани лежит и плачет, а в ее глазах плещется огромное желание жить. Наконец она теряет сознание, и только тогда Бэт пускает стрелу ей в сердце. А потом убегает, напоследок всаживая ей в ухо нож.
Чтобы она мирно спала в этом ельнике, а не бродила по земле. Пусть хоть в этом ей повезет. Пусть хотя бы ей в этом повезет, раз не повезет уже Бэт…
Пять долбанных дней Бэт пытается уйти от Охотников в лесах заповедника Чаттахоочи, как позднее посмотрит по карте Моргана. Она путает следы и заметает их широкой еловой лапой. Она старается идти аккуратно, чтобы не задеть ни одной веточки и сломать ее, выдавая свой путь. Она переходит через узкие бурные потоки воды, едва не подвернув ногу на скользких камнях и промочив сапоги, прохудившиеся за долгие дни пути.
Ничего не помогает. Она слышит этот чертов рожок. Только подумает, что оторвалась, как он снова и снова разрывает тишину.
На шестой день Бэт настолько устала от постоянной гонки по лесу, что ей уже все равно – догонят ее или нет. Но сдаваться просто так она не будет. Она достает из рюкзака бутылку с водой и льет на землю, чтобы превратить ее в противную жижу. Как в детстве играла в «кашу». Потом тщательно вымазывает полученной грязью волосы и кожу. Чтобы стать невидимой для них, хотя бы на короткое время. И лезет потом на разлапистую ель.
Пусть она умрет, но она заберет с собой хотя бы одного ублюдка на тот свет!
Она даже успевает поспать немного, пока Охотники приближаются к ней. Потом слышит рожок уже близко к своему укрытию и развязывает пояс, которым крепила себя к стволу на время сна. А потом прямо к ее дереву выходит темнокожий мужчина, с трудом двигаясь из-за раненой ноги. И она понимает, что теперь он тоже добыча. И что Охотники могут пройти мимо, увлеченные гоном новой цели. Надо просто пересидеть на дереве… а потом пойти в обратную сторону. И все.
Она еще может спастись сама. Главное – пересидеть сейчас в своем укрытии, пока Охотники заняты очередной жертвой.
Мужчина замирает у самого края поляны, прислонившись к стволу. Достает пистолет из кармана парки, и Бэт понимает, что тот решил встретить Охотников лицом к лицу.
Смело. Но глупо. Черт, как же глупо!
Сначала выходят трое. Один за другим. Смеются. До тех пор, пока мужчина не стреляет прямо в лоб одному из них. Потом переводит пистолет на второго и стреляет в него. Третий, поборов удивление, вскидывает оружье, чтобы ответить ему, но падает сраженный ее стрелой. Прямо в сердце. В одну из клеточек его рубашки. Затем она быстро стреляет из пистолета в четвертого, который только подходит к поляне. Правда, не убивает. Он падает наземь, схватившись за бок.
А потом Бэт прыгает сверху на появившегося на поляне пятого Охотника, пока темнокожий мужчина бросается с мачете на шестого, того самого, с баками. Охотник падает, теряя равновесие из-за удара ее веса, но сознания не теряет – быстро перекатывается, подминая ее под себя, и бьет прямо в лицо. У нее сразу же темнеет перед глазами от удара, а в голове словно бабахает фейерверк. И Охотник снова бьет ее, почти вырубая. И тогда она из последних сил вслепую бьет его ножом, который успела достать из ножен. Бьет и бьет, пока тот не падает на нее, придавливая всем своим весом к земле.
Когда она с трудом поднимается с земли – чувствуя невыносимую боль в груди и в голове, а еще как кровоточат разбитые губы, то видит прямо перед собой темнокожего мужчину, спокойно вытирающего о траву лезвие мачете. Тот вдруг поднимает голову и улыбается ей. Широко и открыто. Как когда-то долбанный Джерри.
– …небеса … ангел… Морган… леди, – говорит ей мужчина. Его голос идет словно издалека, не все слова доходят до ее уха. Силуэт вдруг становится таким размытым. И она падает наземь и проваливается в темноту.
Совсем как тогда с долбанным Джерри! Все как тогда…
Бэт приходит в себя в темноте ночи. Над ней медленно шевелятся черные верхушки елей, а между ними тускло светятся далекие точки звезд. Она поворачивает голову и видит темнокожего незнакомца, который сидит по ту сторону костра и рассматривает пистолет внимательно. Видит оружие охотников, которое сложено аккуратно в стороне. Но арбалет лежит прямо у ее головы. Она краем глаза замечает краешек знакомого приклада.
– Ты очнулась, маленькая леди, – говорит вдруг мужчина. И она вдруг начинает смеяться, услышав, как он назвал ее.
У нее руки по локоть в крови. Под ногтями грязь и запекшаяся кровь. Голову она не мыла уже несколько недель, только обтиралась салфетками, которые удавалось найти. И она – леди!
Но смех выходит нервозным, а потом и вовсе перерастает в слезы.
Как она устала! Как же устала бояться. Что ее убьют, изнасилуют, подчинят своей воле. Устала прятаться. Устала быть одна… Пусть он делает с ней все, что хочет. Она даже руки не поднимет против. Потому что ей все это надоело…
Он терпеливо ждет, пока Бэт выплачет все свои слезы. Потом помогает ей сесть, аккуратно приподнимая. Потому что подозревает, что при падении с дерева она могла сильно ушибить грудную клетку, а то и вовсе повредить ребра. Подает ей сначала бутылку с водой, а потом тарелку с разогретым на костре ужином – бобы и консервированная ветчина.
Тарелку? Твою мать, кто в этом мире ест еще из пластиковых тарелок, будто они на чертовом пикнике?
– Меня зовут Морган. Морган Джонс. Я из Атланты.
Бэт начинает молча есть и даже не поднимает на него взгляд. Ей совершенно не нужно знать, кто он такой, откуда и все остальное. Он для нее никто. Как только закончится ночь, и когда – если – он ее отпустит, то она уйдет дальше. На дорогу до Ричмонда, где, как она помнит из разговора с Ноа, есть безопасная зона. Можно попробовать пока идти туда.
А он что-то говорит и говорит, как она слышит краем уха. Что-то спрашивает у нее, но она делает вид, что не слышит его.
Они спасли друг другу жизнь. Пусть с его стороны было чертовски глупо вот так подставляться под пули Охотников, даже не попытавшись спрятаться сначала, но все-таки. На этом их пути расходятся. Точка, мать ее.
– Они отобрали у меня оружие, когда начали свою охоту. Почему у тебя осталось твое? Если бы не ходячий, которого я встретил, и если бы не ты… Потому что у того ходячего был только пистолет с двумя пулями и мачете. Ты спасла мне жизнь. Ты – ангел, сошедший с небес в ответ на мои молитвы.
Только после этих слов она замечает браслет на его руке – тонкое серебряное распятие на цепочке – и Библию, которую видит в его рюкзаке, лежащем на земле у костра.
– Ты не можешь говорить, маленькая леди? Из-за раны? Или с рождения? – Морган вдруг протягивает руку и касается кончиками пальцев ее уже заметно отросшей челки. Трогает шрам от пули на лбу. И эти прикосновения вдруг заставляют Бэт замереть удивленно. Никакого неприятия с ее стороны. Или страха. А от нежности, с которой он тронул ее шрам, почему-то захотелось плакать снова.
Наверное, поэтому она позволяет ему обследовать пальцами ее шрамы. И стереть мокрой тряпицей кровь и грязь с рук и с лица, который разбил один из Охотников.
Ей так давно не хватало именно этой нежности и заботы… А еще она так устала…
А потом вдруг вспоминает Джерри и бьет по рукам Моргана. Резко отстранятся от него и садится как можно дальше, положив арбалет между ними. Как знак, чтобы он даже не приближался к ней.
– Я не причиню тебе вреда, маленькая леди. Я просто хочу помочь тебе.
Вы все так говорите. Сначала усыпляете бдительность, а потом выжидаете момента и нападаете. Вы все так говорите…
– Поверь, это не так. Я знаю, в это трудно поверить, но мне от тебя ничего не надо. Из того, что ты могла подумать. У меня был сын немногим младше тебя. Я не могу не думать о нем, когда смотрю на тебя. А еще я признателен тебе за помощь с Охотниками. Разве можно ответить злом на совершенное добро, маленькая леди?
Ты совершенно рехнулся. В этом мире больше нет добра. Оно сдохло вместе со всем остальным.
– Что бы ты ни думала сейчас, ты ошибаешься. Надо просто начать с малого, чтобы перейти к великому. Если ты будешь нести добро, то это будет самым началом. Частичкой. Ты и я. Кто-нибудь еще. От малого к великому, маленькая леди. Но стоит только начать…
Он отходит от нее, хромая, и садится по другую сторону костра. Начинает рассматривать свою рану на колене через разорванную штанину. Потом рвет на полосы какую-то тряпку, которую достает из своего рюкзака.
Наверное, это из-за воспоминания о его нежности, с которой он касался ее шрамов. Или из-за его слов, которые она долго обдумывала, слушая треск веток в костре. Но Бэт вдруг поднимается с места и садится напротив него, внимательно осматривая его колено. Аккуратно касается пальцами и проверяет, есть ли выходное отверстие.
– Ты долбанный везунчик, – говорит Бэт хрипло. Из-за долгих месяцев молчания ей приходится делать усилие над связками. – Пуля навылет. У меня есть антисептик.
Она обрабатывает, а затем перевязывает его рану. Потом они снова сидят по разные стороны костра и смотрят друг на друга. С ожиданием и внимательно, как Бэт. С радушием и легким любопытством, как Морган. А затем он удивляет ее до глубины души. Потому что вдруг говорит тихо:
– Я понимаю, ты не заснешь сейчас при мне. Позволь тогда, я отдохну. За последние трое суток почти не спал.
Он укладывается, завернувшись в спальный мешок и положив под голову рюкзак. Бэт сначала думает, что он шутит, или что это просто проверка на доверие. Но спустя некоторое время слышит его храп.
Храп! Он действительно спит! Охренеть! Кто в наше время доверяет первому встречному настолько, что позволяет себе так доверчиво провалиться в сон? Мать его, он реально рехнулся! Или…
Или просто доверяет ей… считая ее хорошим человеком, который не причинит ему вреда…
От осознания этого перехватывает в горле, и снова хочется плакать. Но Бэт вытирает навернувшиеся на глаза слезы рукавом куртки и встает на ноги, чтобы обойти место их стоянки и проверить, нет ли поблизости ходячих. Потом снова усаживается возле костра и внимательно рассматривает спящего. И улыбается, потому что он храпит так, что ей кажется, даже земля трясется. А когда она в последний раз улыбалась…?
Утром они складываются. Потом делят оружие, которое досталось от Охотников и их личные вещи. Ничего интересного. Словно они вышли всего на несколько дней из дома и прихватили только самую мелочевку. Бэт при этом находит в карманах ключи от двух автомобилей. Жаль, что неизвестно, где эти машины. Ей уже порядком надоело ходить пешком.
– Мы могли бы пойти вдвоем, – говорит ей Морган, когда все уже было готово для того, чтобы двигаться в путь. – Вдвоем гораздо проще.
– Я привыкла одна. Мне так нравится. Мне именно так проще.
– Я не такой человек, которых ты встречала раньше. Да, я убивал не только мертвых, но и живых. И иногда это было не только в рамках необходимости. Но в этом мире не осталось никого, кто бы ни разу не пролил чужую кровь. Если только младенцы. И это боль этого мира, раз такие ангелы, как ты, вынуждены убивать.
– Я не ангел. Ты даже не представляешь себе, как ты ошибаешься.
– Это ты не представляешь, как заблуждаешься. Это ведь твоя? – он показывает ей арбалетную стрелу. Маленькая. Со знакомым желтым опереньем. Которую она не сумела вытащить из груди девушки с глазами лани. – Ангелы милосердны…
Бэт только пожимает плечами. Если этому безумцу хочется думать, что она ангел, то это только его чертово дело. Она косится, наблюдая краем глаза, как ему тяжело наступать на раненую ногу. Он не жилец с такой раной, если не найдет безопасное место. Да, он сильный мужчина, но сейчас даже сильным нужны обе здоровые ноги.
– Удачи тебе, – говорит она тихо, поднимая свой рюкзак.
– Если позволишь, я просто дойду с тобой до дороги. Я не так хорошо ориентируюсь в лесу, – просит он, и она после недолгих раздумий соглашается.
По пути Морган срубает себе посох из тонкого молодого деревца. Но Бэт видит, что идет он с трудом, несмотря на эту опору. По его лицу течет градом пот. А на повязке снова выступили пятна крови. Сейчас соберем ходячих со всего долбанного леса, думает она, глядя на его ногу, и уже жалеет, что согласилась проводить его до выхода из леса.
Они идут весь день без остановки. Морган терпеливо выдерживает темп, который задала Бэт, стараясь, как можно быстрее избавиться от него. Он молчит, когда устраиваются на ночевку. Предлагает развести костер. Она же обвязывает периметр стоянки бечевкой с банками. Бэт смотрит на то, как трясутся его руки от усталости и чувствует себя виноватой. Поэтому снова занимается его раной, а обрабатывая ее, замечает, насколько горяча его кожа.
– У тебя начинается лихорадка, – говорит она Моргану. – Тебе нужно найти безопасное место.
– С Божьей помощью все отыщется. Думаю, завтра мы выйдем к дороге, а там уже определимся, – он лезет в рюкзак и достает карту. – Смотри, мы сейчас вот тут, в заповеднике Чаттахоочи. Надо просто узнать как-то, где мы конкретно сейчас. И выбрать направление к дороге до Гринвилла.
– Ты идешь в Гринвилл? – не может сдержать любопытства Бэт. И тут Морган впервые улыбается ей за весь день, что они провели вместе.
– Я иду в Вашингтон. Ищу одного человека. И его сына.
Знакомое название отдается усилением биения пульса в жилке на виске. Хорошо, что она сидит, иначе бы упала.
– Так, дай мне карту. Я посмотрю, где мы.
Надо отвлечься. Надо просто не думать. Не вспоминать.
Новому миру нужен Рик Граймс…
Она старательно гонит от себя это воспоминание и пытается вспомнить, сколько дорог пересекала в лесу, пока бежала от Охотников. Чтобы посчитать их на карте и определить точку их местонахождения. С удивлением понимает, что, скорее всего, они уже давно перешли границу штата, и теперь находятся в Южной Каролине.
Я никогда не уезжал из Джорджии, возникает в голове хриплый голос и до боли знакомые глаза. Только глаза… и голос…
У нее даже руки вдруг начинают трястись при этом воспоминании, больно уколовшем сердце. Она быстро сворачивает карту, а потом все-таки плачет… горько плачет, не в силах сдержаться. Потому что на другой стороне карты видит знакомую надпись.
Новому миру нужен Рик Граймс…
Бэт плачет потом всю ночь. И ненавидит себя за эти слезы, за эту слабость, что снова подступила и захватила в свои объятия. Опять и опять спрашивает себя, кто мог выжить в том коридоре. Была ли перестрелка после ее удара ножницами? Кто вынес ее из госпиталя и увез из Атланты? И зачем ее снова везли обратно? Убегали от стада? Что могло случиться тогда? И… самое главное – кто еще жив из них?
Кто из них жив?
Морган не задает ей ни слова, хотя слышит ее приглушенные рыдания. В эту ночь он не спит и несет караул. Наблюдает за ней из темноты. И только когда они собираются утром, протягивает ладонь и пожимает ее плечо в знак поддержки.
В сумерках того дня они наконец выходят из леса к дороге. Причем, не только к дороге, но и к жилью. Потому что видят через дорогу широкое открытое пространство, заросшее травой, а за ним одноэтажный дом с отдельно стоящим гаражом. И никаких ходячих!
– Все, последний рывок. Сегодня спим под крышей, – довольно улыбается Бэт. – Давай, Морган… еще чуть-чуть осталось.
Они переходят дорогу. Причем, Морган уже не столько опирается на посох, сколько на плечо Бэт. Потому что силы оставляют его. А еще Бэт пугает то, как горяча кожа его руки, и как лихорадочно блестят его глаза. Она так торопится поскорее дойти до дома впереди, что не сразу замечает за извилистым изгибом дороги одиноко стоящий автомобиль. И стаю вокруг него…
– Это… волки? – спрашивает Бэт. Они замирают оба, когда слышат звуки, которые издают животные. Рычание. Жадное рычание, с которым они вгрызаются в мышцы и разрывают плоть своими острыми зубами. Треснутый асфальт вокруг машины залит кровью. А потом Бэт напрягает зрение и видит… человеческую ладонь, лежащую недалеко от машины.
– Морган…
– Нам надо убираться отсюда! – резко сжимает он ее плечо. Да и она сама уже понимает, что дело может обернуться плохо. Потому что легкий ветерок, которому она так раньше радовалась днем, дует им в спины. И несет их запах прямо на стаю, рвущую человеческую плоть на дороге.
Они проходят больше половины пути до дома, когда их замечают животные, на которых Бэт постоянно оглядывается. Сначала их видит парочка, принявшаяся делить ту самую ладонь. И несется к ним со всех ног. Только сейчас Бэт видит, что это не волки. Это собаки. Небольшие собаки, бывшие некогда чьими-то любимцами или преданными охранниками домов. У них самих были похожие на ферме. Лайки Верный и Бука. Так похожие на тех, что несутся сейчас. Только эти готовы вцепиться в них смертельной хваткой.
Дом стоит на небольшом склоне, и карабкаться на него, таща за собой обессиленного Моргана, тяжело. А потом они спотыкаются одновременно, когда попадают ногами в небольшую канавку, скрытую уже высокой травой газона, и падают наземь. Собаки прыгают на Моргана и цепляются в него. Одна сжимает челюсти на свертке со спальником, что висит на рюкзаке. Вторая – цепляется с рычанием в руку, в предплечье, и Бэт только остается надеяться, что рукав смягчит давление челюстей.
Бэт недолго думает. Вскакивает на ноги с травы. Выхватывает пистолет, снимает с предохранителя и стреляет прямо в головы собак, молясь про себя не промахнуться и не попасть в Моргана. На крик боли Моргана и звуки выстрелов с места кровавой пирушки срывается еще несколько собак, чуя добычу.
– Давай же! Нам надо идти! Быстрее! – Бэт тянет Моргана вверх, и он, закусив губы до крови, поднимается.
– Бросай рюкзаки, маленькая леди! С ними не убежим!
Он стаскивает сначала рюкзак с ее плеч, потом скидывает свой и толкает ее легко вперед, мол, беги. И сначала она бежит, а затем вдруг понимает, что делает это одна. Резко разворачивается и видит, что Морган уже целится в собак, решив дать ей возможность спастись. Поэтому возвращается. Быстро достает арбалет из-за спины и убивает первую собаку, что бросилась на Моргана в прыжке, желая вцепиться в горло. Морган расстреливает оставшихся трех.
– Вместе! Я не дам им сожрать тебя! – орет Бэт, бросает арбалет, понимая его бесполезность сейчас. Тянет Моргана за капюшон куртки к дому, вынуждая развернуться и бежать вместе с ней. Старается не вырываться вперед, терпеливо ждет его, помня о его ране и о лихорадке, терзающей тело.
Теперь за ними бегут уже около десятка собак. С оскаленными челюстями. С угрожающими рычанием и лаем. Почти все из тех, кто был у машины. Морган и Бэт по очереди останавливаются на миг, чтобы выстрелить в кого-нибудь из собак, потом снова бегут. Чаще промахиваются, потому что собаки намного проворнее ходячих, в которых они привыкли целиться.
Когда они уже вбегают на площадку перед домом, засыпанную гравием, Бэт замечает через распахнутую дверь темные тени в глубине дома.
– В доме ходячие!
– На гараж! – Морган толкает ее к минивэну, припаркованному у гаража. – Лезь на крышу!
– Ты первый! Я не ранена! И я не достану до крыши! Ты первый! – она достает винтовку из-за плеча и стреляет по ближайшим к ней собакам, со всех лап мчащимся к ним. Некоторые из них невысоки в холке, поэтому она их почти не видит в высокой траве. Но подозревает, что надо ждать много очередных любителей человеческой плоти. Потому что у машины уже пусто. Только то, что раньше было человеком, судя по цвету крови, залившей пространство вокруг седана.
Морган недолго думает. Залезает на крышу машины, стреляет из винтовки, убивая двух собак, и карабкается на гараж. Когда он уже на скате крыши, стреляет уже по ходячим, которые медленно выходят на звуки стрельбы из дома. Бэт же пытается одну за другой отстреливать собак, злясь, потому что не попадает с первого раза. Это как попасть в бешено прыгающий шарик, твою мать…
Одна из собак выскакивает на площадку из травы и в два прыжка добегает до Бэт, готовясь вцепиться в нее. Она еле уворачивается от животного, падая на гравий. Винтовка падает из рук.
– Залезай уже! Я помогу! – орет Морган, убивая пса, готового прыгнуть второй раз на лежащую на гравии Бэт. – Залезай!
Она понимает, что пытаться отбиться от собак уже нет смысла. Сейчас важнее спасти свою жизнь. Бросается к машине, карабкается на капот и протягивает руки к Моргану. Тут чувствует, как ее лодыжку обхватывают пальцы ходячего, который вышел незамеченным из гаража. Она пытается отбиться от ходячего свободной ногой, бьет его по полысевшему черепу, но тот держит цепко и не выпускает. И тут Морган начинает медленно сползать по скату крыши вниз…
– Отпусти меня! – орет Бэт. – Просто отпусти меня!
Но Морган только поджимает губы и пытается упереться ногами в черепицу крыши, чтобы удержаться на гараже. Она видит, как ему больно напрягать раненую ногу, слышит, как он стонет, когда боль пронзает его тело от пятки до самой головы. Но ее не выпускает.
Наконец ее нога выскальзывает из сапожка, который остается в пальцах ходячего, а Морган одним рывком затаскивает ее на крышу гаража. Они валятся на черепицу, часть из которой с шумом падает на гравий внизу. Бэт поднимает голову и видит, что Морган потерял сознание из-за боли. А потом видит самое ужасное…
Долбанный гараж построен таким образом, что одна из его стен утоплена в склон, а это означает, что крыша другим концом спускается прямо в траву. Заходи к ним сейчас, кто хочешь – хоть ходячий, хоть одичавшая псина!
Собаки, мечущиеся из стороны в сторону внизу под гаражом и злобно рычащие, первыми соображают, что можно подняться по склону и залезть на крышу с другой стороны. Бэт поднимается на колени, закрывая собой лежащего Моргана, и начинает стрелять по ним, надеясь, что у нее хватит патронов. И что они не прыгнут стразу всей стаей в двенадцать собак, как она успела насчитать, пока наблюдала за ними.
На ее счастье, сначала поднимаются первые самые смелые. Их три штуки. Самая опасная из них немецкая овчарка, которую она убивает первой выстрелом в распахнутую пасть. Потом снимает лаек… и дальше расстреливает остальных, бросающихся отчаянно на нее. Только пятеро не решаются вдруг атаковать. Почему-то замирают на склоне, а потом убегают к машине, где снова принимаются, как ни в чем ни бывало, доедать свой предыдущий улов на этой дороге.
