Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"
Автор книги: La escritora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 50 страниц)
Одна.
– Она одна? Почему она одна? Почему она одна? – начинает задыхаться Мэгги, незаметно подошедшая к нему со спины. Да и ему самому сейчас вдруг резко не хватает дыхания, потому он даже звука из себя выдавить не может.
А затем медленно подкатывает мотоцикл одного из братьев Рейвен, на котором сидит Бэт. Она слезает с мотоцикла, но не сразу отходит от того. Еще несколько минут о чем-то говорит с тем, с кем еще недавно разделила одно сидение мотоцикла.
– Это Алекс Рейвен? – спрашивает Рик, пытаясь разглядеть в сумерках лицо спутника Бэт.
– Он самый, – Дэрилу не надо даже видеть лица парня, который только сейчас прощается с Бэт и откидывает со лба длинные пряди волос. Он сразу же узнал мотоцикл. Большего ему не надо.
Мишонн заходит в дом почему-то без небольшой сумки, которую забрала из багажника «Форда». Она сразу же прерывает реплики собравшихся в гостиной, которые так и забрасывают вопросами – Рик и Гленн – или гневными восклицаниями, как Мэгги.
– Ничего не говорите ей! Не сейчас, – твердо говорит она и отходит к стене, уступая дорогу Бэт, уже вошедшей в дом и направляющейся к гостиной. В руках Бэт грязная сумка, которую в прошлой жизни выдавали на кассе для складирования покупок. Дэрил смотрит на логотип на ней и чувствует, как крутит мышцы от смеси ужаса, злости и желания придушить.
Мишонн – за то, что позволила Бэт ввязаться в эту херову авантюру на вылазке. Бэт – за то, что вышла за стены Зоны и лазила туда, куда ей ни за каким хером не следовало лезть. И Алекса Рейвена за компанию…
Бэт оглядывает их всех, застывших напряженно в гостиной при ее появлении. Потом проходит к столику и начинает выставлять на него то, что привезла.
Жестяные банки с детской смесью. Четыре штуки.
– Не говорите ничего Мишонн. Это была полностью моя идея. Я услышала, что у тебя пропало молоко из-за переживаний, Мэгги. Доктор Лю сказала, что можно попробовать даже такое, с истекшим сроком годности. Главное, чтобы прошло не очень много с момента, как закончился срок… И помнится, как-то раз мы случайно накормили Джудит такой. И ничего… Так что… можно попробовать…
Дэрил видит, что Мэгги открывает рот, так и сверкая глазами, и сжимает ей руку, заставляя промолчать. Позже он извинится перед ней за эту хватку, от которой у нее останется на коже синяк. Но сейчас он смотрит на лицо Бэт и понимает, что Мишонн права. Им лучше сейчас просто заткнуться.
Потому что в глазах Бэт сейчас он видит то самое знакомое сияние. А еще распознает по тону ее голоса и напряжению рук волнение. И боится спугнуть момент сейчас. Словно маленькая птичка на дереве – шевельнешься неловко, птичка тут же вспорхнет крылышками и улетит прочь. Потому даже дыхание затаивает, наблюдая за ней сейчас. Старательно гася свою злость…
Оставшиеся пять банок детской смеси Бэт передает Рику прямо в пакете.
– Это в распределительный центр Зоны. Я знаю, что они нужны, – а потом она смущенно улыбается. – Одна, правда, упала. Было десять. Но одна упала… не смогла удержать.
Дэрил старается не думать о том, при каких обстоятельствах могла упасть банка. Потому что снова приближается приступ невероятной по силе злости. Он боится ее показать Бэт, поэтому переводит взгляд на Рика. А тот смотрит на эти банки на столе, потом почему-то на Мишонн, которая тут же улыбается ему впервые за последнее время открыто и широко, как раньше. Они кивают друг другу понимающе, и Рик забирает из рук Бэт пакет с банками. Другой рукой он обхватывает ее и прижимает к себе. Крепко. Так, что она, маленькая и хрупкая, теряется в его объятиях.
Дэрил замечает, как резко напрягается в первые секунды Бэт, но все же подавляет желание отстраниться, которое мелькает в это время на ее лице. Рик что-то шепчет в ее волосы, а Бэт утыкается в его плечо и закрывает глаза.
Он бы все отдал в эти минуты, чтобы узнать ее мысли в этот момент.
Он бы отдал все в эти минуты, чтобы быть на месте Рика…
========== Глава 11 ==========
За последние годы, что прошли с того самого дня, как Бэт впервые увидела ходячих, многое изменилось в ней. Тот день у амбара, когда она увидела эти страшные лица с потемневшей кожей и перекошенным ртом, едва не лишил ее рассудка. Бэт никогда бы не сумела подумать тогда, что настанет момент, когда она будет совершенно равнодушно встречаться лицом к лицу с ходячим.
Как с данностью этого мира. Ни страха, ни прежних мыслей о том, что это когда-то было человеком и так же дышало и чувствовало, как она сама. Страх приходил только, когда их было много. Или очень много.
Чертовски много.
Как в «Таргет», куда они приезжают за детской смесью.
Бэт слышит только обрывки разговора, который однозначно не предназначается для ее ушей, раз Гленн и Мэгги вообще выходят из дома, чтобы перекинуться словами. Только совсем забывают в тот момент, что Бэт вызвалась мыть посуду. И как раз приоткрыто окно, через которое можно услышать обрывки бурной беседы между супругами, несмотря на болтовню Тары, вытирающей насухо чистые тарелки.
– … совсем ушло… ни капли молока… нервы ни к черту в последние дни, удивительно ли?… только не говори…
– … надо сказать Дэрилу… не можем сидеть и ждать… ты понимаешь, чем рискуем…
– …он ринется тут же… не хочу подвергать… знает, что достать… только через пару суток… Патти… столько… голодная… сойду с ума… Господи…
– …надо что-то… нельзя… так нельзя… в центре не осталось…
Бэт слушает и тут же сопоставляет услышанное, выделяя основу. Вспоминая, как часто плачет Мэгги на протяжении всего времени, что она здесь, в Александрии. Как сама неоднократно доводила ее слез, понимая, что ее холодность и отстраненность причинят боль сестре.
А та сцена на крыше… У Бэт до сих пор ноет сердце, когда она вспоминает то, что кричала тогда Мэгги, и глаза той в тот момент. Да, она так хотела сказать все это, когда была там, вдали от нее, но даже не могла представить, что это будет так больно. И так неважно.
По крайней мере, не так важно, как найти питание для малышки. Которая еще слишком мала для какой-либо другой пищи, кроме молока.
Бэт недолго раздумывает, когда уходит к себе в комнату, сославшись в очередной раз на головную боль. Очередная ложь, Бетани Грин, сурово напоминает совесть голосом отца.
Она понимает, что едва ли пройдет незамеченной мимо Мэгги, укачивающей плачущую дочь в спальне напротив ее комнаты. Потому повесив за спину арбалет и проверив надежность крепления ножен на поясе, вылезает через окно на крышу крыльца, надеясь, что никто из соседей сестры не увидит этого маневра сейчас. Спрыгивает, правда, с крыши не совсем удачно – при приземлении в траву боль простреливает левую ногу от ступни аж до колена.
Сначала Бэт направляется почему-то к дому Граймсов. Совсем неосознанно идет именно к нему за помощью и ловит себя на этой мысли только, когда замечает знакомый дом и крыльцо. И доктора Робардс на том.
Утро, пусть и позднее. И, несомненно, это Дэрил стоит рядом с рыжеволосой в дверном проеме…
Какая ты идиотка, Грин! Идиотка вдвойне. Пойти в дом Граймсов и сказать, что хочешь выйти на поиски питания за стены, означает вмиг лишиться оружия, которое до сих пор не забрали у тебя. Потому что Рик не дурак. Он сразу поймет, что ты так просто не отступишь.
Именно ей нужно принести детскую смесь Мэгги. Именно ей!
Бэт недолго думает о том, кто может помочь ей сейчас. А главное, позволить ей самой сделать то, что она хочет.
Мишонн…
– Увы, – говорит ей Мишонн, внимательно выслушав ее. Бэт кажется, что та совсем не удивлена, когда видит ее на пороге дома с просьбой поговорить.
– В центре уже нет ни одной банки. И поблизости нет мест, где можно найти смесь. Гленн прав – минимум двое суток. Потому что в окрестностях скауты Александрии почти все вычистили. В радиусе около тридцати-сорока миль. Если не больше. Потому теперь и уезжаем все дальше и дальше. Правда…
– Правда? – сразу же настораживается Бэт.
– Забудь. Если мы вернемся оттуда целыми, то нас ждет неминуемая кара здесь. Как ты понимаешь, едва ли Рику или Дэрилу понравится наше приключение. Двенадцать тысяч квадратных метров торговой площади. Полностью на момент начала всего этого забитой разными товарами. И почти каждый третий метр из нее сейчас под ходячим.
– Как далеко до этого места?
Мишонн смотрит на нее пристально. Потом на ее руки, поцарапанные, с маленькими шрамами на двух пальцах левой ладони. Затем на арбалет за ее спиной, который Бэт так и не снимает на протяжении всего разговора.
– Сколько у Патти времени?
– Подозреваю, немного. Потому что когда я кормила ее сегодня, заметила, что молоко было разбавлено водой. Значит, она уже недоедает…
– Ладно, – говорит медленно Мишонн, подбирая с низкого столика у двери знакомый Бэт меч после минутного раздумья. – Только ты не будешь делать глупостей, Бэт. Никаких.
– Я никогда не делаю глупостей.
Через некоторое время они уже выезжают за ворота Александрии в «Форде», за рулем которого сидит большой мужчина, похожий на медведя. рядом с ним латиноамериканец с тонкими усиками, как у Кларка Гейбла. Бэт и Мишонн располагаются на заднем сидении.
Большого Эда, как представила Мишонн водителя, Бэт уже знает. Именно он был в группе, которая вышла на них с Морганом в лесу. Поэтому Бэт ничуть не удивлена, когда спустя некоторое время автомобиль останавливается на дороге у мотоцикла, возле которого стоят двое.
Те самые парни из леса.
– Мы едем в «Таргет»? – Шагает один из них, самый старший, к окну, которое опускает до упора Мишонн. – Что это вдруг?
– Я решила позволить тебе получить снова свою дозу адреналина, Алекс, – улыбается ему в ответ Мишонн. – Но прежде мы посмотрим, возможно ли это. И только после этого…
– Что нужно? – становится тот вдруг серьезным.
– Детское питание.
– Это середина зала, – напоминает он Мишонн, а потом вдруг замечает Бэт. – Что она здесь делает? Она едет с нами?
Мишонн молчит в ответ. Парень тоже не говорит больше ни слова. Отходит к мотоциклу и кивает своему спутнику, мол, все, едем. Но когда “Форд” отъезжает, оставляя мотоцикл позади на какое-то время, Бэт не может не взглянуть на него. И тут же натыкается на колючий пристальный взгляд, которым тот провожает автомобиль.
Да, он тоже явно не рад их повторной встрече…
А потом… Это сущий ад…
Бэт полагает, что привыкла уже ко многому за время, прошедшее в начала конца света, но то, что она видит, когда они спустя час езды прибывают на место назначения, ее ввергает в состояние минутного ужаса.
Огромная стоянка перед зданием гипермаркета с брошенными машинами. Валяющийся мусор, который еще не успел разогнать по окрестностям ветер, и прибил к трескающемуся асфальту дождь. И невероятных размеров торговый зал, который они наблюдают через разломанные воздушные фильтры на крыше. Пространство, заполненное толпой ходячих, медленно передвигающихся между ровными рядами стеллажей темной единой массой.
Мишонн светит лучом фонарика вниз в эту темноту, и тут же сотни лиц с открывающимися почти в едином хрипе ртами поворачиваются к ним.
– Твою же мать! – шепчет потрясенно Бэт, чувствуя, как по спине бежит холодок.
– Именно, блондиночка, именно! – произносит владелец мотоцикла. Только сейчас Мишонн представляет их друг другу. И его спутника. И только в эту минуту, после того, как Бэт узнает, что паренек, которого она вырубила в лесу, приходится тому младшим братом, она понимает причины неприязни, которую новый знакомец даже не думает сейчас скрывать по отношению к ней.
– Ты говорила, что вы раньше доставали отсюда товары, – напоминает она Мишонн, стараясь не смотреть на старшего Рейвена. – Как?
– Бегали, – коротко отвечает она. – Спускались вниз, пока всю эту толпу отвлекали на другой стороне зала с крыши, и перебежками собирали необходимое. Почти все бегуны где-то тут теперь ходят… Алексу до сих пор везло.
Они молчат некоторое время, напряженно обдумывая, как поступить сейчас. Потом старший Рейвен начинает собирать волосы в короткий хвостик. Мишонн тут же хватает его за руку, останавливая.
– Нет, даже если их отвлечем, то тут не перебежать. Слишком далеко стеллажи с детскими товарами от лестницы. Ты не сможешь. Это невозможно.
– Ты говорила, что и в центре нет питания. А еще может умереть ребенок…
Он говорит это таким будничным тоном, что кажется, что ему все равно. Но Бэт видит по его глазам, что это далеко не так. И неожиданно вдруг проникается к нему странной симпатией. Удивительно для нее сейчас…
Мишонн и Алекс долго спорят, а Бэт в это время наклоняется все ниже в отверстие на крыше, внимательно осматривая перекрытия под крышей гипермаркета и длинные переплетения воздуховодов. Потом переводит луч фонарика в центр зала, где стоят стеллажи с детскими товарами.
– Я сделаю это, – говорит она, выпрямляясь. – Не надо идти по полу. Можно сделать иначе. Я проползу по воздуховодам и трубам перекрытия. Я легче вас всех. И гибче, думаю. Я спущусь сразу на стеллажи и возьму с верхних полок, до которых не дотянуться снизу. А потом также проберусь обратно.
– Ты говорила, что не будет глупостей, – медленно произносит Мишонн, но Бэт видит в ее глазах, что она готова обдумать ее предложение. А вот Алекс почему-то сразу же поддерживает ее.
– Это вовсе не глупость. Альфонсо и Большой Эд отвлекут ходячих на другую сторону зала. Майк и ты, Мишонн, прикроете нас сверху. Я помогу блондиночке внутри. Это сработает.
– Мне не нужна помощь. Я могу сама.
Она действительно привыкла сама отвечать за свою жизнь. И тем более, ей не нужен за спиной человек, который явно к ней не расположен.
– Хорошо, блондиночка, тогда я просто понаблюдаю за твоим кувырканием на трубах, если позволишь, – огрызается он в ответ, а затем снова поворачивается к Мишонн. – Мишонн, ну же! Соглашайся! Скоро начнет темнеть. И тогда мы вообще ничего не сделаем. Только время потеряли…
Мишонн долго смотрит в глаза Бэт, раздумывая. А потом кладет ей руку на плечо.
– Ты уверена, что ты сможешь? Я не могу потерять тебя еще раз… И они не смогут…
– Верь мне. У меня получится.
Все занимает всего сорок минут, как после скажет Бэт Альфонсо, заметно побледневший под загорелой кожей. Он долго будет стоять и молча курить, держа сигарету дрожащими пальцами. А Бэт будет смотреть на огонек сигареты и представлять, что бы ей сейчас сказал Дэрил, если бы был здесь. Вернее, проорал бы. Потому что Альфонсо кричит…
– Я едва не наложил в штаны за эти сорок минут, детка. Особенно в последние десять! Охренеть, детка! Ты просто шизанутая! Ни один мужик не полез бы туда. И уж точно никто бы не сумел вылезти из той заварухи…
Самой же Бэт кажется после, что она была в том зале целую вечность.
Они с Алексом спускаются вниз по лестнице. Но только по верхним перекладинам. Потом аккуратно переползают на широкие полки стеллажей, прибитых прямо к стене. Бэт достает узкий, но острый стилет, который нашел и заточил когда-то для нее Морган, и убирает косу в пучок, закалывая волосы этим «карандашом». Это маленькое оружие четырежды спасало ей жизнь. Трижды от ходячего и один раз от живого.
Потом она проверяет лямки рюкзака, который дал ей Майк, младший Рейвен, подгоняя по своему росту. Алекс помогает ей, хотя старается касаться ее по минимуму. Его неприязнь настолько ощутима, что, кажется, ту можно коснуться рукой. Но помогает Бэт, когда она подтягивается на первой трубе, чтобы после дотянуться и распластаться на воздуховоде. И успокаивает, когда она едва не падает при звуках громкого рэпа на другой стороне зала.
– Спокойно, блондиночка, – говорит ей Алекс. – Это всего лишь Альфонсо врубил свою шарманку. Удивительно, правда? Кубинец и обожает рэп… Удачи тебе, блондиночка…
Ходячие медленно, но верно двигаются на звук музыки спустя несколько минут. Хотя разве это музыка, думает невольно Бэт. Правда, не все. Часть так и остается в проходах, наблюдая за каждым передвижением Бэт по воздуховоду.
Протянутые к ней руки с цепкими пальцами. Открытые в едином хрипе рты. Безумные глаза, совершенно непохожие на человеческие больше. Бэт старается не смотреть вниз. Только вперед. И не думать о том, насколько крепко держится труба воздуховода.
А еще о том, что стоит ей только сделать хотя бы одну ошибку…
Наконец Бэт достигает стеллажей с детскими товарами. В темноте зала она почти не видит Алекса, напряженно наблюдающего за ней. Только луч его фонарика, которым он ответил на ее сигнал.
Три раза включить и выключить собственный.
На стеллажах стоят большие паллеты с товарами, завернутые пленкой. Это и плюс – потому что можно не наклоняться к полкам, чтобы взять товар. Но и минус – они стоят, практически занимая всю ширину стеллажей, и она с трудом обходит их. Прижимается к ним грудью и делает шаг в пустоту, стараясь нащупать край стеллажа с другой стороны паллеты. Нужно дойти до питания. Потому что паллета с детскими соками и пюре ее пока не интересует. Кровь буквально кипит в жилах в эти минуты. Оступись она, или не удержись паллета на стеллаже, когда она огибает ее аккуратно, то ее ждет неминуемое падение в эти тянущиеся руки, готовые вцепиться в нее при удобном случае.
Наконец Бэт находит паллету с детской смесью. Режет быстро пленку, чтобы можно было вытащить банки из-за этой плотной обмотки. Начинает складывать одну за другой в рюкзак за спиной.
Первая, вторая, третья…
Затем четвертая, которую Бэт вытаскивает с трудом и ломает ноготь при этом.
Пятая… шестая…
Кажется ли, или стеллаж под ногами чуть пошел в сторону?
Бэт светит фонариком вниз и замечает, что ходячих явно становится больше у стеллажа, чем было, когда перебиралась сюда всего несколько минут назад. Намного, мать их, больше!
Седьмая банка… восьмая…
Стеллаж медленно двигается под ногами в сторону, судя по наклону паллеты со смесью.
Девятая… Черт, не влезает уже в рюкзак! Черт! Черт!… Десятая банка.
Бэт тянется за одиннадцатой банкой, когда чувствует, как уходит из-под ног стеллаж. С тяжелым шумом едут паллеты, падают с полок упаковки смесей, соков, чаев и детских пюре. Она пытается ухватиться за что-то, но под пальцами только воздух. Банка вываливается из руки и падает вниз, прямо в тянущиеся к ней скрюченные пальцы. И тут же теряется в плотной массе ходячих пытающихся залезть на поваленный под углом стеллаж, упершийся в другой в соседнем ряду.
Музыка смолкает, и в резко наступившей тишине, прерываемой только хрипением из сотен глоток, Бэт слышит, как ее зовет Мишонн. Но Бэт не откликается – она сосредоточена только на том, чтобы побыстрее выбраться из западни, в которой оказалась. Теперь из-за ее маленького роста ей ни за что не залезть на трубу воздуховода. Она встает на цыпочки, но никак не может зацепиться пальцами для того, чтобы подтянуть себя вверх. Что-то кричит Алекс, но она не слышит его. Все, о чем она думает – залезть на воздуховод.
Твою мать, просто нужно залезть на воздуховод! Я не готова умереть сейчас. Когда нашла их. Когда нашла Мэгги… и Дэрила…
Бэт начинает карабкаться на съехавшую под углом паллету, пытаясь достигнуть воздуховода быстрее, чем та под ее весом окончательно рухнет со стеллажа. Тяжелый рюкзак давит на плечи. Арбалет, который она повесила на грудь, больно бьет прямо в солнечное сплетение, когда она прыгает по коробкам, замотанным в пленку, стараясь не поскользнуться и не упасть. И Бэт снимает его, зажимает в руке. Надеясь не уронить, когда прыгнет с уходящей из-под ног паллеты на трубу.
Еще секунда, и она прыгает, больно бьется об острый край прямоугольного воздуховода грудью. Даже дыхание сдавливает в груди. Но думать сейчас нельзя – надо карабкаться на трубу, что она и делает изо всех сил. А потом быстрее и быстрее ползет по воздуховоду к стеллажу у лестницы, где ее уже ждет Алекс. Ей остается только перепрыгнуть и ухватиться за одну из труб системы крепежей крыши.
Я не завязала рюкзак…Твою мать…
Бэт чувствует, как падает из рюкзака одна из банок, и инстинктивно пытается ухватить ее, когда уже стоит двумя ногами на стеллаже рядом с Алексом. Это нарушает ее равновесие, тяжелый рюкзак тянет ее вниз. Прямо к сотням жадных до плоти существ…
– Стоять! – крепкая рука больно обхватывает ее запястье. Алекс широко улыбается ей. Он стоит сейчас настолько близко, что она видит, как блестят его глаза. От эйфории, которая сейчас захватывает тело и душу после благополучного ухода от опасности, даже голова идет кругом.
– А ты действительно шальная, – большой палец медленно гладит внутреннюю сторону ее запястья, и на удивление, самой себе она не сразу отнимает свою руку.
Кажется ли ей, или глаза Мишонн подозрительно блестят, когда Бэт вылезает на крышу. Они крепко обнимаются, когда Мишонн резко привлекает ее к себе.
– Я не раз пожалела, пока наблюдала за тобой, что отпустила тебя вниз.
– Но я ведь справилась. Я сделала это!
Мишонн вдруг задерживает ее на какое-то мгновение за руку, когда они все начинают спускаться с крыши. Она долго смотрит в глаза Бэт, а потом вдруг произносит:
– Прости меня. Прости, что я оставила тебя там.
– Я все понимаю, Мишонн. И прощаю тебя. Ты ведь не знала…, – Бэт замечает в глазах Мишонн что-то такое, что вынуждает ее снова обнять женщину. – Все хорошо, Мишонн. И спасибо тебе, что поверила в меня сейчас. Мне это действительно важно.
На стоянке Бэт замечает пакет с логотипом сети гипермаркетов и зачем-то поднимает его, поддаваясь минутному порыву. Сгружает быстро все банки из рюкзака в этот пакет. Мишонн замечает это, но только поднимает вверх бровь. А вот Алекс не стесняется.
– А ты хвастунишка, блондиночка! Не терпится показать свою крутость кому-то? – его волосы снова распущенны и свободно падают. Глаза иронично блестят. – Не хочешь снова погорячить кровь себе, блондиночка? Поедешь со мной?
Бэт почему-то в этот момент резко возвращается в прошлое. Во двор тюрьмы. И видит перед собой совсем не этот мотоцикл и вовсе не Алекса, сидящего на нем.
Как же ей хотелось иногда, чтобы он предложил ей прокатиться…! Но папу бы точно хватил удар при одной мысли о том, чтобы Бэт выехала за ворота тюрьмы на заднем сидении этого «рычащего монстра».
– Поеду, – отвечает она, удивляя саму себя, и Алекс улыбается ей.
– Эй, Майк, твоя задница сегодня едет домой в «Форде»! – кричит он брату. А потом хлопает ладонью по сиденью позади себя. – Садись и обними меня нежно, блондиночка. Иначе рискуешь потеряться по дороге, потому что я люблю скорость.
– Поверь мне, не потеряюсь, – отвечает Бэт, усаживаясь. Но хватается не за него, а за сидение. Вдруг на миг пожалев о своем решении ехать с ним – настолько близки они оказались вдруг сейчас друг к другу. Но все же один раз склоняется к нему, когда они выезжают со стоянки гипермаркета. – Прости меня, что тогда я вырубила твоего брата…
Он поворачивается к ней, смотрит сначала на губы, а потом в ее глаза и отвечает ей:
– Будем жить дальше, блондиночка…
Бэт едет в Александрию. Домой, к Мэгги. Домой… Ветер развевает ее косу и выбившиеся из прически пряди, которые то и дело лезут в рот. Ей нравится ощущать скорость. Нравится ощущать, что она живая…
Она живая… Она жива…
Правда, в середине пути у Бэт затекают руки, и ей приходится вцепиться в куртку Алекса, стараясь не замечать его смешка, когда она приникла к его спине, пытаясь спрятаться за его спиной от холодного вечернего ветра.
Когда они подъезжают все ближе и ближе к Зоне, в Бэт начинают возникать прежние сомнения и страхи. Неизвестно еще, как отреагируют на ее выходку. Мэгги будет вообще в ярости, вне всяких сомнений. Рик потребует отдать оружие… а без оружия она не сможет… просто не сможет… От этих мыслей тут же начинает стучать в голове. На мгновение, когда Алекс тормозит перед воротами Александрии, ей хочется спрыгнуть с мотоцикла и уйти в сумерки прочь от Александрии. Питание все равно в машине, Мишонн передаст.
Но уйти… это так по-детски. И там Морган… который не сможет больше жить в лесу и бегать от ходячих с его ногой.
– Это…? – спрашивает на въезде проверяющий, показывая на Бэт позади Алекса. – Чужак?
– Это скаут. Из нашей группы. Первый выезд. Оружие останется при ней, – отвечает Алекс, словно чувствуя, как холодеет Бэт при мысли, что ей придется сейчас отдать арбалет и нож.
У самого дома страхи просто захлестывают с головой. Бэт просто уверена, что ее отсутствие уже обнаружено, и даже боится себе представить, что ждет внутри. Мишонн ждет ее на крыльце. Сумка с логотипом, буквально кричащая о том, что Бэт сделала сегодня, стоит у ее ног.
Если Дэрил знает о том, что внутри «Таргета», он просто убьет ее. Если прежде ее не убьет Мэгги… Зачем она только прихватила эту дурацкую сумку..?!
Из-за страха начинает шуметь в ушах, и она замирает на месте, не решаясь идти дальше.
– Блондиночка, – окликает ее Алекс, наблюдающий за ней внимательно. – Ты только недавно сделала то, на что не у каждого мужика хватит стали в яйцах. Просто подумай о том, ради кого ты это сделала. О своей племяннице и сестре. Только о них. И о жизни, которую сегодня спасла. Думай об этом, когда будешь стоять перед Граймсом.
– Спасибо тебе, – улыбается вдруг Бэт, чувствуя, как немного спадают кольца, сковавшие ее грудь и давящие в висках. – За все…
– Я заеду завтра вечером.
– Я не уверена…
– Это не вопрос, блондиночка. Не надо ничего отвечать, – улыбается он ей, а потом отъезжает. Бэт не может не улыбаться шире при этих словах, на миг становясь снова той самой Бэт, которой так нравилось внимание мальчиков в школе.
Только она уже не в школе давно. И все теперь совсем не как раньше…
– Бэт, – обращается к ней Мишонн тихо, едва она подходит к крыльцу. – Не надо думать сейчас ни о чем, кроме того, что ты уже сделала свой выбор. Ты вернулась к нам. Не позволяй своим страхам, что ты не сможешь вписаться в чью-то жизнь, или что кому-то не понравится какой-то из твоих поступков, отравить себя. Быть столько времени одной или в компании одного человека – это не одно и то же, что стать частью семьи. Я прошла через это. Мне это знакомо. Я тоже боялась, как и ты, когда шла тогда с банкой смеси к тюрьме. Но я сделала это. Я стала частью семьи. Я позволила вам позаботиться о себе. Пустила вас к себе близко. И ты тогда помогла мне в этом, помнишь? Теперь позволь нам позаботиться о тебе. И просто подпусти нас ближе. И все сложится тогда. Все получится!
– Это не одно и то же. Когда ты пришла к нам, ты нас не знала…
– Но это не означает, что тебе сейчас легче, чем было мне, правда? – улыбается Мишонн уголками губ. – Вернуться к людям после вынужденного одиночества, наполненного болью и злостью, особенно тяжело, когда приходишь оттуда за эти стены. Где есть жизнь.
А потом протягивает Бэт сумку и заходит в дом, оставляя на ее выбор принятие решения, как ей следует поступить сейчас.
Она может сбежать сейчас наверх, бросив сумку в коридоре, сославшись, что у нее очередной приступ. А может смело встретить их взгляды, их недовольство и их гнев. И попытаться доказать, что тебе было просто необходимо сделать именно так, а не иначе. Все еще возможно.
Они могут принять ее такой, какая она стала. Потому что они семья. Они – одна семья.
Бэт входит в гостиную и видит их лица. Встревоженные. Напряженные. У кого-то заплаканные, как у Мэгги и Кэрол. На Дэрила Бэт вообще старается не смотреть. Почему-то одно его присутствие здесь вызывает у нее слезы. Опять слезы…
Она начинает выкладывать спешно банки из сумки, до полусмерти боясь уронить хотя бы одну из пальцев. И выдать свое волнение тем самым. И говорит, сначала даже не смея поднять взгляда от этих банок. Говорит без перерыва и быстро, чтобы не перебили. Ей необходимо, чтобы ее выслушали.
Защитить Мишонн, потому что на нее, скорее всего, обратит Рик гнев за эту вылазку. Убедить, что она сама рисковала своей жизнью не просто так, а исключительно ради своей семьи. Ради жизни.
А потом Бэт поднимает глаза, протягивая Рику пакет с банками – своим вкладом в жизнь Александрии, а не только их маленькой группы, свои первым шагом в общество – и видит, что Рик смотрит на нее с теплотой и гордостью. Как смотрят на ребенка, который только-только сделал первый шаг. И чувствует себя именно этим ребенком, шагнувшим смело в ту жизнь, которая ее так пугала еще недавно. Среди своей семьи. В этом маленьком подобии прежнего мира.
Рик вдруг обнимает ее. Крепко. Тепло. Так уютно. И она чувствует спустя первые мгновения необыкновенное облегчение.
Она больше не одна. Она никогда больше не будет одна. Она дома…
Именно это ей шепчет Рик, обнимая и ласково гладя своей большой ладонью ее волосы.
– …мы испугались на миг, что потеряли тебя. Снова. Но теперь ты дома, ты с нами. И все хорошо. Несмотря ни на что, Бэтти. Мы справимся со всем, что выпадет. Главное, что ты снова с нами… Ты дома… Ты со своей семьей. Ты дома…
Бэт плачет, цепляясь за него, за ткань рубашки-поло, в которую он одет, за его мускулистые руки. Плачет, выплескивая страх, который сегодня бился в ней в “Таргете”, когда она лишний раз боялась посмотреть вниз. Рик терпеливо ждет, пока она выплачется, и, отстраняя от себя, вытирает ей слезы большим пальцем.
– Больше не оставляй нас так… Мы безумно боимся тебя потерять снова, Бэт.
Она кивает ему, обещая, а потом ее перехватывает в свои объятия Мэгги. Сестра смеется и плачет одновременно, шепчет и постоянно целует ее в глаза, волосы, в лоб. Затем ее передают из рук в руки Гленну, у которого на удивление подозрительно блестят глаза.
– Спасибо, Бэт, – шепчет он ей в ухо. – Спасибо, что принесла смесь.
А потом ее обнимает Кэрол. Ласково и мягко обхватывает руками. И в этот раз Бэт обнимает ее, как остальных – тоже крепко и нежно, впервые чувствуя себя вернувшейся в семью именно сейчас. Не тогда, когда она перешагнула через линию ворот Александрии, не тогда, когда все собирались в доме Граймсов, а именно сейчас.
– Прости меня, – Кэрол вторая, кто просит прощения у Бэт. – Я не должна была тебе говорить о Вашингтоне. Не знаю, кто меня дернул за язык тогда.
– Это не твоя вина. То, что случилось. Это не из-за тебя, – признается Бэт и еще крепче обнимает Кэрол, когда та снова шепчет ей в ухо: «Все равно прости… за все…».
Потом наступает очередь довольного Карла, который обнимает ее и даже чуть приподнимает над полом, показывая то, как он подрос. Все смеются, и даже Бэт улыбается, заражаясь всеобщим приподнятым настроением. Затем ее обнимает Саша, и в этот раз между ними нет прежней неловкости или холода.
– Мне жаль Тайриза. Он был удивительный. Тебе его, должно быть, очень не хватает, – и Бэт уже не отстраняется, а обнимает ее в попытке выразить свое сожаление от этой потери, которую очень остро чувствуют сейчас обе.
Последней ее обнимает Мишонн. Она улыбается довольно, похлопывает ее по спине несколько раз и приговаривает при этом:
